4 октября — До 2000 года США планируют развернуть две низкоскоростные системы ПРО с более мощными ракетами и усовершенствованным радаром.
      16 октября — Министр обороны США У.Перри заявил, что отказ от договора СНВ-2 обойдется России дороже его выполнения, так как ей придется поддерживать в боеготовности значительно больше ракет.
      17 октября — Председатель думского комитета по международным делам В.Лукин отметил, что “в условиях расширения НАТО у России нет иного выхода, как поддерживать на должном уровне силы ядерного сдерживания”.
      19 октября — Дума предложила подписать рамочное соглашение о Договоре СНВ-3, предусматривающем более равноценное сокращение всех составляющих ядерной триады и в России, и в США.
      Запланированный заранее визит главы оборонного ведомства США Уильяма Перри в Россию волею случая пришелся именно на тот момент, когда все сколько-нибудь значимые политические силы страны поляризовались в своем отношении к важнейшим изменениям во внутренней политике России. В другое время неординарность визита и важность последствий для России и США наверняка вызвали бы у российской элиты внимание и сосредоточенность на действительно серьезных проблемах взаимного существования. Однако, борьба властных группировок в России именно в этот момент приобрела наибольшую остроту. К тому же, как сказал В.Лукин, “из-за стратегически неправильной или чрезмерно самонадеянной линии США” резко снизился уровень доверия к американцам в большинстве слоев российского общества. В итоге визит министра обороны США в разворошенный российский политический муравейник выглядел скомканно-неполновесным.
      Американский министр обороны планировал решить две задачи: снять опасения российских лидеров относительно расширения НАТО на Восток и убедить российский парламент в необходимости скорейшей ратификации договора по СНВ-2. Ни та, ни другая задача его визита не были выполнены. Впрочем, судя по тому, что Перри не привез ни одного реального нового предложения ни по СНВ-2, ни по расширению НАТО, можно сделать лишь один вывод: визит носил откровенно “предвыборный” характер. В преддверии 5 ноября Клинтон поручил членам своей команды добиваться любых, пусть даже рекламных, успехов в области внешней политики. Именно таким по характеру было недавнее турне по Африке госсекретаря У.Кристофера, пытавшегося продемонстрировать чернокожим американским избирателям, что США имеют не меньшее влияние на страны африканского континента — их историческую прародину — чем их зарубежные конкуренты (например, Франция или Иран). После Кристофера наступил черед Перри ехать в Россию.
      Впрочем, его задача была гораздо более конкретной. Перри в некотором смысле приехал “получать долги” за помощь Клинтона в предвыборной кампании Ельцина. У.Перри вместе с сенаторами Д.Либерманом и Р.Лугаром (одним из авторов известной “программы Нанна-Лугара”, по которой США выделяют России оборудование и помощь для выполнения Договора СНВ-1) приехали не уговаривать, а требовать ратификации СНВ-2. Г-н Лугар жестко предупредил, что “сенат не примет изменений в СНВ-2, которые потребуют его новой ратификации”, а Либерман еще более ограничил поле политического компромисса, заявив, что “американский конгресс не принимает попыток России увязать расширение НАТО с ратификацией СНВ-2”. Выступление Перри в российской Думе странным образом напоминало изложение национальной позиции США перед собственным конгрессом. А высказывания шефа Пентагона в Академии Генштаба привели высших российских офицеров просто в раздражение, вылившееся в вопросы типа: “А как бы вы сами убеждали конгресс ратифицировать договор, если бы он носил откровенно дискриминационный характер для США?”.
      Российские военные и политики выдвинули целый ряд обоснованных претензий. Даже исключая внутренние оборонные проблемы, которые возникнут вслед за ратификацией, а важнейшей из них является радикальное изменение структуры стратегических ядерных сил России за счет ликвидации наземного и авиационного компонента и необходимости развивать морской компонент, в котором американцы имеют традиционное многократное превосходство, оказываются ущемленными национальные интересы России. Во-первых, уничтожение МБР с разделяющимися головными частями, как того требует СНВ-2, не только резко снизит российский потенциал ядерного сдерживания, но и заставит Россию потратить огромные средства на производство моноблочных ракет типа “Тополь-М”. Во-вторых, приближение военных сил НАТО к российским границам сделает их тактические ракеты в смысле решаемых задач уже вполне стратегическими и нарушит ядерный паритет. В-третьих, Россия не в состоянии уложиться в сроки уничтожения ракет, предусмотренные СНВ-2. И в-четвертых, США в последние годы стали создавать национальную систему противоракетной обороны, что фактически подрывает Договор по ПРО, заключенный между двумя странами.
      Этот последний пункт вновь возвращает нас к теме “предвыборных долгов”. И хотя, по оценкам аналитиков, итоги визита министра обороны США неутешительны, один из “долгов” американцы уже получили. Речь идет о подписанном Е.Примаковым и У.Кристофером в первых числах октября совместном заявлении о разграничении тактических и стратегических систем ПРО. Это заявление означает то, что американцами наконец-то пробита первая брешь в системе ядерного сдерживания, олицетворяемого договором по ПРО 1972 года.
      Этот договор резко ограничивал системы противоракетной обороны обоих государств, исходя из положения, что если СССР и США будут сами беззащитны от ракетного удара, то им не захочется затевать ракетно-ядерную войну. Первую атаку на него предпринял в 1983 году Р.Рейган, предложивший создать систему ПРО с элементами космического базирования (СОИ), окрещенную системой “звездных войн”. Тогда СОИ в конце концов была свернута конгрессом США. Теперь Пентагон намерен провести испытания систем ПРО большей дальности типа “Thaad” (Theater High Altitude Area Defense).
      Что представляет собой эта система, разработанная компанией “Локхид” еще в 1987 году? “Thaad” направлена на уничтожение межконтинентальных баллистических ракет и способна поражать их на высоте до 50 миль. Для развертывания этой системы американцам нужно было согласовать с Россией поправки к Договору по ПРО, позволяющие снять ограничения по скорости ракет-перехватчиков до 3 км/сек. Американцы заверяли, что перехватчики не в состоянии вести борьбу со стратегическими ракетами большой дальности и таким образом, являются чисто тактическим оружием. Но граница между тактическим и стратегическим оружием — понятие чрезвычайно зыбкое. У всех на памяти история с проданными Ираку советскими тактическими ракетами “Скад”, чью 300-километровую дальность иракские “умельцы” умудрились довести до 1000 км и очень досаждали ими Израилю и американцам во время войны в Заливе.
      Теперь же, подписав октябрьское заявление, Россия согласилась считать ракеты со скоростями 3 км/сек. тактическими и, тем самым, не противоречащими договору по ПРО. Однако, как оказалось, такие ракеты неэффективны против межконтинентальных ракет лишь на конечной части траектории, где они достигают скоростей до 7-8 км/сек. Если же развернуть ракеты-перехватчики вблизи стартовых позиций российских МБР, когда их скорости невелики и они особенно уязвимы, перехватчики могут действовать как средства стратегической ПРО. В случае расширения НАТО в страны Восточной Европы этот сценарий становится для России грозной реальностью.
      Таким образом, визит Перри можно назвать безрезультатным лишь в аспекте, касающемся ратификации СНВ-2. При этом связанный с ним и не менее значимый Договор по ПРО уже торпедирован, а российская власть вновь продемонстрировала, что отдает предвыборные долги “купюрами” своей национальной безопасности. Дефицит подлинного государственного целепонимания в среде наших властных элит вновь может свести на нет твердую позицию России, и какой-нибудь российский чиновник запросто подпишет документ, сводящий к нулю последние остатки нашей ядерной мощи, как когда-то это произошло с договором СНВ-2. Кроме того, приходится учитывать и неминуемую послевыборную корректировку курса США по отношению к неуступчивой России. Недавно один высокопоставленный сенатор-республиканец откровенно заявил, что “демократы только морочат русским головы переговорами по “уточнению” договора, а потом приступят к развертыванию национальной системы ПРО, как только создадут необходимый научно-технический потенциал”.
      Давление, с которым в ближайшем будущем придется столкнуться России, будет во много раз выше, чем теперь. Избранный на второй срок Клинтон уже не будет, как прежде, “романтизировать” Россию и выгораживать “друга Бориса”. Выдержать это давление и проводить национальную государственную политику в подлинных интересах своей страны — такова сейчас задача, осложняющаяся психологической катастрофой в армии и развалом военно-промышленного комплекса. Найдутся ли в России политики, которым будет под силу не только театрализованное антиамериканское шоу с “зайчиками и белочками”, а реальная защита интересов страны в, прямо скажем, крайне неблагоприятной для нее “посленоябрьской” ситуации?
 
      Ю. БАРДАХЧИЕВ

      15 октября — На думских слушаниях А.Лебедь представил проект закона о создании в Чечне свободной экономической зоны.
      16 октября — В лагерях движения “Талибан” в Пакистане проходят подготовку около 2000 чеченских боевиков.
      — А.Куликов на пресс-конференции предъявил документы, свидетельствующие о намерении А.Лебедя создать в своем оперативном подчинении 50-тысячную военно-полицейскую группировку.
      17 октября — Б.Ельцин подписал указ о смещении А.Лебедя с постов секретаря СБ и помощника по национальной безопасности.
      — Профсоюзы Кузбасса начинают создавать Комитеты спасения, берущие на себя функции местного самоуправления и расходования местных бюджетов.
      18 октября — По заявлению официального представителя НАТО, Лебедь ушел из СБ, но не из политики.
      19 октября — В Аргуне прошло первое заседение коалиционного правительства Чечни во главе с новоназначенным премьером Масхадовым.
      — На пост секретаря СБ и главы комиссии по чеченскому урегулированию назначен И.Рыбкин.
      20 октября — В интервью немецкому журналу “Шпигель” Лебедь обвинил Чубайса и дочь Ельцина Татьяну в узурпации власти.
      — И.Рыбкин заявил, что приоритеты его деятельности на новом посту — личная безопасность граждан, безопасность России в целом, продовольственная безопасность, мирное урегулирование в Чечне.
      21 октября — Учрежден Консультативный совет при президенте в составе премьера, спикеров палат парламента и председателя совета — главы администрации президента.
      Отставка Лебедя воспринята обществом, как показывают опросы и массовые реакции, очень спокойно. Что, кстати, говорит об огромном запасе у общества политического здоровья. Одна из наиболее тяжелых ошибок властью кое-как, но все же исправлена. Хотя слишком многие другие ошибки не только не исправлены, но, пожалуй, даже усугублены.
      Главная из этих ошибок в какой-то части почти непоправима — дальнейшее движение в русле лебедевского чеченского “миротворчества” особого типа, основанного на полной сдаче интересов России. Если Лебедь уходит, но все остальные движутся, не выходя из проложенной им колеи, если “дело Лебедя” живет и побеждает, то власть теряет главный и единственный козырь: козырь борьбы с Лебедем как с разрушителем России. А власть в существующем своем обличии именно этим и занимается. В обнимку с Яндарбиевым и Басаевым.
      При этом карт-бланш, полученный сепаратистами, используется ими уже практически демонстративно. Коалиционное правительство формируется совершенно “мимо России”. Пленные не выдаются. На немногочисленных оставшихся блок-постах российских войск устраиваются вооруженные провокации. Лояльные России районы Чечни подвергаются вооруженным налетам, в ходе которых смещаются местная администрация и правоохранительные органы. Сразу после заявления Черномырдина о том, что чеченский вопрос может рассматриваться только с позиций целостности России — Яндарбиев подчеркивает, что независимый статус Чечни обсуждению не подлежит! Интенсивно готовятся в Чечне и за рубежом боевики, формируется (на фоне поспешного вывода российских войск) собственная регулярная армия.
      Все эти бесчинства сопровождаются почти единодушной осанной большинства властных и оппозиционных российских политиков и контролируемых властью СМИ. Все талдычат одно и то же: главное — сохранить динамику чеченского миротворческого процесса. Фактически отброшены решения Совета Федерации от 8 октября! Все откровеннее присяги значимых российских политиков на верность хасавюртским соглашениям! Новую заявку в этой теме успел сделать до своего отстранения А.Лебедь, предложив на закрытых думских слушаниях по Чечне законопроект о создании в республике свободной экономической зоны. Эта СЭЗ якобы не только позволит безболезненно отложить проблему определения статуса Чечни, но и создаст условия для ее самофинансирования, сняв тяжелое бремя с российского бюджета. Для всех, кто сколь-нибудь ориентируется в ресурсном положении республики и ситуации с рынком рабочей силы в ней, совершенно ясно, что единственный тип СЭЗ, который может быть создан в таких условиях — криминальный, в той или иной мере наследующий традиции криминальной оффшорной зоны 1991 — 1994 гг.
      Понятно, что подобный тип “миротворческой динамики” только вернет ситуацию на два года назад, с тем лишь прискорбным отличием, что тогда никому не приходило в голову кричать о новой Цусиме и Брестском мире, и на весь мир не транслировали победные крики сепаратистов: “Аллах над нами, Россия под нами!”. Ясно, что инерция подобного процесса сулит катастрофические результаты. Ясно, что отрабатывать ситуацию назад и приводить ее в конституционное русло придется неизбежно. Ясно и то, что процесс этот окажется крайне болезненным и для Чечни, и для всей России. Хочется надеяться, что этот процесс удастся сделать мирным и компромиссным. Но то, как поспешно и определенно по дежурной теме миротворческой динамики уже “отметился” и новоназначенный секретарь СБ И.Рыбкин — не может не настораживать.
      Проблема Лебедя, уйдя из первых строк новостей и будучи полностью переведена в плоскость клановой и личной “разборки” (увы, этому в немалой степени способствовала оценка ситуации президентом во время подписания указа об отставке), окончательно вытеснила из массового сознания вопиющий характер выдвинутых Куликовым против Лебедя обвинений. Неясно, занимается ли кто-либо всерьез расследованием этих обвинений. Непонятно, пытается ли кто-нибудь осознать, каким образом СБ — один из ключевых органов обеспечения государственной безопасности — парадоксально оказался одной из главных угроз этой безопасности.
      Явные попытки Лебедя нагнетать вокруг своей отставки военно-чеченский психоз — вряд ли окажутся удачными. Ни Москве, ни чеченским сепаратистам сейчас обострение ситуации и ее перевод в плоскость силового противостояния не нужны. Тем более они не нужны в преддверии выборов США. Входящая в острую фазу предвыборной гонки американская сверхдержава через все доступные ей каналы международного давления дала понять, что стабильность в России сейчас имеет особую цену. Вряд ли прибавит популярности Лебедю и громкое шоу в Малом театре на “Смерти Ивана Грозного”, где генерал с приятным достоинством оперного солиста принимал цветы и отвешивал поклоны восторженным почитательницам. Невольно приходит на ум сравнение с другим генералом — Лавром Корниловым, который во время торжественного въезда в Москву в предполагаемой роли “спасителя отечества” сурово осадил экзальтированных поклонниц: “Я солдат, а не тенор”. Даже не принимая во внимание дальнейшую судьбу того генерала, сравнение все же не в пользу Лебедя.
      Однако недовольство отставкой Лебедя на Западе (угрюмый тон британских газет, падение курса немецкой марки), а также пророчества грядущего победоносного генеральского политического пришествия — указывают, что игра вокруг данной фигуры только начинается. За многочисленными заявлениями западных аналитиков, предрекающих Лебедю большое политическое будущее, стоит не только симпатия к очередному удачливому “партизанскому борцу против империи зла”. Есть здесь отчетливое понимание и сути российской ситуации, и природы той крайней неловкости власти, которую она уже проявила и, похоже, намерена проявлять впредь.
      И все это — в условиях, когда неизбежно нарастание социального протеста. Когда партии и политические организации, способные этот протест аккумулировать и канализировать, в большинстве своем маргинальны или лояльны правительству. В условиях, когда на низах уже начинается формирование параллельных антисистемных структур управления (комитеты спасения). Разве неясно, что в подобных предлагаемых обстоятельствах подчеркнутая антисистемность фигуры Лебедя действительно может стать знаменем консолидации всех ненавистников сегодняшней власти? И что подстегнуть подобную антисистемную консолидацию способна прежде всего наглядная демонстрация властью отстутствия в ней действительного внутреннего единства? Но власть, закусив удила, предъявляет обществу свою приверженность ненавистным шоковым либеральным рецептам и олицетворяющей эти рецепты фигуре Чубайса. Нарастающая аллергическая реакция Лебедя на этого “рыжего” победителя неизбежно обернется массовой симпатией к побежденному и побудит множество стремящихся к власти сил сделать ставку на эту фигуру. Тем более, что реальная вина Лебедя пока не доказана и даже как следует не показана.
      Вспомним, что даже в нашей краткой постсоветской истории есть немало попыток использования антисистемных сил для перестраивания системных властных балансов. Вспомним, что не только лидеры некоторых национальных республик России, но и ряд губернаторов вполне откровенны в своем стремлении расширять собственные полномочия за счет федерального центра. Полагать, что они не захотят и не сумеют воспользоваться предоставленными ситуацией шансами для достижения своих целей — верх наивности. Продолжение победной эйфории “партии власти” (чему очередным свидетельством состав новоиспеченного Консультативного совета) не позже весны выведет антисистемного Лебедя и примкнувшие к нему системные властно-лоббистские группы на позиции вполне реальной властной альтернативы. И дело не в конкретных симпатиях или антипатиях к власти. Дело в том, что все это отчетливо пахнет для России соединением трагедий 1991 и 1993 годов, способных повториться вовсе не как фарс.
      В связи с этим есть прямой смысл порассуждать о роли Советов Безопасности и Обороны в российском политическом процессе. Сегодняшний (почти совпадающий) состав этих Советов, несмотря на контрастно обозначенный круг их задач, снимает опасения по поводу выстраивания очередной властной оппозиции: СБ (“совет мира”) — СО (“совет войны”). Однако он вовсе не снимает чрезвычайно острую проблему выстраивания минимального элитного консенсуса на основе общего стратегического видения ключевых общих проблем. В стране, увы, до сих пор нет органа, призванного отслеживать, оценивать и экспертировать вызовы и угрозы не корпоративным кланам, не отраслевым лобби, не социальным группам, а России как целостности, ее общегосударственным и макросоциальным целям и интересам. Думается, именно поэтому антигосударственное партизанство Лебедя смогло зайти столь далеко.
      Более чем логично передать эту функцию выявления вызовов и угроз именно СБ, сделав его не исполнительным органом (по ряду справедливых оценок, отчасти дублирующим правительство) и не только надкорпоративной экспертизой (что, разумеется, необходимо), но еще и консультативным “клубом” стратегического элитного договора о главных государственных целях. Очевидно, что для этого в СБ должны войти значимые представители самых различных политических сил вместе со своими экспертно-аналитическими группами, способными выявлять, аналитически описывать и экспертно оценивать главные внутренние и внешние вызовы и угрозы государственности, а затем и представлять президенту, правительству и обществу содержательные сценарно-технологические предложения для принятия решений. Но столь же очевидно, что для этого вряд ли подходит фигура нынешнего секретаря СБ, нередко саркастически определяемого как “ни рыбкин, ни мяскин”. Назначение Рыбкина вместо Лебедя — еще один самоубийственный шаг власти.
      И тем не менее, не лишним представляется обсуждение возможности “другого” СБ, дееспособного и эффективного в той критической ситуации, в которую Россия войдет в ближайшем будущем. Консенсус государственников сформироваться обязан, и должно это произойти быстро. Альтернатива — “лебединое” конфедератство и “шалманизация” всей страны.
      Разумеется, многим сегодняшним политикам, выросшим на яростном межклановом противостоянии, очень трудно даже смириться с мыслью о возможности подобного диалога с противниками. Разумеется, большинству знакомых с “кухней” сегодняшней власти эти предложения покажутся чистой маниловщиной. Разумеется, причастные к вращению гигантских жерновов этой власти вряд ли склонны обращать внимание на такую малость. Но если эта принципиальная “малость” будет упущена, если системное “партизанство” сохранится в качестве политической нормы, если за ущерб государственности не будут внятно и публично “давать по рукам”, — страну нашу на фоне корпоративных “разборок”, дискредитации власти и социальных взрывов ждут очередные “великие потрясения”. И мало кому из их свидетелей удастся в дальнейшем утешаться строками в собственных дневниках о величии России.
 
      Ю. БЯЛЫЙ

      Николаю Иванову, если так можно сказать применительно к плену, еще “повезло”. Почти сразу за его жизнь и освобождение начали борьбу товарищи по налоговой полиции, российские писатели и множество других людей и организаций.
      Возможно, поэтому его положение в плену, о чем он рассказывает в этих заметках, может местами показаться не таким тяжелым и безысходным, как у захваченных на поле боя безвестных рядовых и лейтенантов.
      А может, причина еще и в том, что Николай — писатель, и его дух, его богатый внутренний мир, умение собраться помогли ему стойко перенести сто тринадцать дней чеченского плена.
      Наверное, поэтому в его рассказе не много сетований на свои страдания. Нет рассказов об унижениях и избиениях, которые, мы знаем,порою были: писатель оказался выше этого. Правда, пережитое в плену не отпускает Николая, держит в своих цепких лапах: на следующий день после подготовки этой публикации Иванов уже был у врачей. Сдали почки, застуженные подвалами и ямами…
      Нас остановили на дороге. Машина с боевиками подрезала нас и оттеснила к обочине. Выскочили боевики. Целый спецназ. Три автоматчика, гранатометчик, целых четыре пулеметчика. Вытащили. Обыскали. Завязали глаза и куда-то повезли.
      Лично я считаю, что это была наводка. На 80 процентов наводка, потому что вооружение, которое было задействовано в нашей машине — гранатомет, 4 пулемета — для боя серьезного. Ждали, что мы с охраной будем. А нам и обещали сначала охрану. Только в последний момент отменили. Кого брать? Не знаю. Моим товарищам по плену говорили, что брали меня, а мне, что брали их. Это была игра, может, они скрывали источники информации…
      Взяла нас одна группа, потом передала другой.
      Первую ночь мы провели в каком-то доме. Я был прикован к батарее, вторую и третью ночь мы провели в яме. Это где-то на уровне пяти с половиной метров под землей. Потом нас перетащили в село, уже в каменный погреб. На четвертую ночь нас перевезли обратно в горы, в лес, там поместили в блиндаж. Июль, август, сентябрь мы провели в лесу.
      Я благодарю Бога, что меня взяли в плен летом. Жара. Духота. Ребята, которые со мной там были, говорили: “Хоть бы один дождик, душно. Дождик, дождик!” Я говорю: “Ребята, не о том просим: должно быть сухо”. Однажды в горах зарядил дождь. Землянка протекла, и мы почти сутки сидели полностью в воде. Вот тогда они поняли, что такое “дождик” для пленных. Больше о нем никто не мечтал.
      Конечно, чеченцы сначала решили, что я из спецслужб. И что “налоговая полиция”, “журналист”, “писатель” — это прикрытие. На допросы нас все время выводили в повязках: только из ямы — на тебя сразу повязку. Так же и перевозили по Чечне. Только в повязке. До сего дня не знаю, где нас держали. Если вдруг снимали повязку, то перед нами стоял человек в маске. Пытались “расколоть”, вдруг сзади подходит кто-то: “Хау ду ю ду?” Я прекрасно понимал, что это подвох, что если что-то спрашивают по-английски и что-то совершенно безобидное и незнакомое, как реагировать? Я остановился и молчу. Они: “Вы, что, не понимаете по-английски?” Я: “Не понимаю”. “Не ври. В разведке все язык учат”. “Я не разведчик, я журналист”. Хмыкают. Первое впечатление их было, что я из разведки. Потом все выяснили. Оказывается, кто-то в отряде видел мою книгу, читал. Нашли книгу, там -биография, фото. Поверили, что писатель. Почему-то стали называть меня Антон Павлович — Чехов им вспомнился… Гордились: вот, мол, какой большой человек у нас в плену сидит.
      Их “чекисты” первое, что делают, отбирают паспорт, смотрят домашний адрес, тут же надо биографию написать.
      “Только попробуй что-нибудь не укажи — две недели мы будем заниматься тобой”. В принципе где-то как-то меня проверяли. “Чекистов”, как таковых, в каждом отряде нет. Приезжали откуда-то. А вообще нас ото всех прятали. Видимо, сразу для торговли и обмена решили держать. Даже сказали об этом: мол, вас ни в общем лагере, ни в общем списке не будет. Как мы жили?
      Как ни странно, больше всего угнетал день, потому что днем никто не подходит, мы ждем известий, знаем, что днем что-то может происходить, могут быть какие-то события, и потому день тянется-тянется. Я даже потом перестал подходить к двери, смотреть на улицу, потому что очень тяжело потом возвращаться в темноту.
      О побеге не думали. Сначала была усиленная охрана, а потом ослабли очень. Да и куда бежать? Ничего же не знали. Ни где мы, ни в какой стороне наши. Да и не чувствовал я себя “виноватым”.
      Я даже говорил, что можете оставлять совершенно открытые двери — я отсюда шага не ступлю, это моя судьба, я ее буду тащить до конца. И если состоится мое освобождение — оно должно быть “чистым” освобождением. Вы сами договоритесь как и что.
      Самое тяжелое — это безделье. Если бы мы ходили на работу, было бы легче. А так: чем заняться? Потому я старался днем спать — день проспал, а ночью… Ночью я ловил мышей. Есть рыбак, а я — “мышак”.
      В землянке бурундуки бегали. Лягушек, которые к нам прыгали, выбрасывали. Жуки, пауки… Однажды божья коровка упала к нам в яму, я эту божью коровку, как можно ближе, к свету вынес. Вообще всех, кто к свету стремился — пауков, мух, гусениц — старались выпускать. Можно сказать “свой кодекс чести был”. Помогать всем, “кто к свободе стремится”. А мышаком я так стал. По осени очень много мышей стало. И все к нам, в темноту норовят залезть. Спать было невозможно. Бегали по нам. Вообще достали. Да и опасно это. Мыши, как известно, разносчики заразы всякой. Я взял свою пиалу. Надо сказать, что из нее я не пил. На ней был номер “13”. Я отказался ею пользоваться. Из суеверия.
      Я ее приспособил. Ставил палочку, затем нитку из повязки наглазной вытащил. Под пиалу кусочек хлеба. Сначала у меня не получалось, потом стал ловить. В первый же вечер, когда начал ловить, поймал 8 мышей, потом уже 12, спать стало полегче, и это было занятие.
      Мышей выкидывали…
      Кормили по-разному. Первое, что меня удивило. На второй день, когда нас взяли, неподалеку шел бой. Рядом рвались снаряды. Конвоир скинул нам хлеб и сказал: “Ребята, извините, мы не можем под бомбежкой разводить костер”. Вечером принесли гречку, когда еды не было, извинялись: “Ребята, жратвы нет”.
      Под бомбежками я был первые два дня, и еще где-то в августе мы два дня были под бомбежкой.
      Однажды даже выпили. Это было первого сентября. У меня заболел зуб, я говорю: “Помогите, зубы болят”. Стал выпрашивать лук, чеснок, хотел попросить сало. А мне мои “сокамерники”: “Они мусульмане, ты что?” Потом парень подходит и говорит: “Знаешь, есть две баночки водки. Будете пить?” “Будем! Мы все будем, несите, что есть, мы все будем!”