- Ну... если повезет, мы сможем дождаться каравана миражей, когда они обогнут Пирамиды... Присоединимся к ним, доберемся до Преддверья... И станем измышлять новую схему Пути...
      - Тяжело, о, как тяжелооо...
      - Эй там, сухопутные серые!..
      Сзади поскрипывал несмазанный феномен необычности - дряхлое торговое острокильное судно, курсировавшее по воздуху с помощью надутого узорного аэростата на металлокаркасе. Полость никогда ничем не поддувалась и была самостоятельной от корабля. На дирижабль были накинуты пеньковые веревки и канаты, четыре лестницы и еще много вещей, которые помогали удерживать фантастическое воздухоплавающее средство. Иногда это доходило до абсурда на корме были укреплены шелковые нити, переброшенные в несколько раз на сферу. В огромный плоский треугольник киля было вделано железное кольцо, открывавшее отверстие для швартовки. Правило этой невидалью единственное творение Снов, которое обладает способностью внешних - он летал.
      - К чему ты здесь?.. - сидя проговорил Путник.
      - Некогда говорить, залезайте, мы минуем Помехи, которые вам выстроены до Пирамид... Не ломайся, скоро они обойдут вход и вернутся ровно на это место!..
      Нехотя Странник забрался на корабль. Дух цеплялся за веревочную лестницу, сброшенную с края, и успел повернуться к приятелю:
      - Это ты вызвал его? - в вопросе не ловилось ни упрека, ни радости.
      - Нет, и не думал.
      - Вот-вот, - вздыхал тот, отвечая. - Кроме проклятых миражей уже ЭТО...
      Варфоломея пришлось тащить на тросе и, когда он взошел на палубу, бедняга-корабль осел под весом демона.
      Горбун в лохмотьях и ветхом кушаке, тот, что приютил их, поспешал свернуть все свои дорожки, ведущие на неприступное нижним серым судно. Словно чего-то суеверно опасался.
      Его огромный горб и при том худосочные руки и ноги не мешали ему скакать с клюкой по борту, как обезьяне.
      Горбун был слепец - грязные старые бинты обматывали яйцеподобную голову, накрывая полосами куцые мышиные уши, а завязь вот-вот готова была ослабнуть. Широкий рот бормотал что-то, ладони приглаживали небритый подбородок, в то время как они отчалили от метки миражей.
      - Один парень потратил пять лет на  изучение пылесоса. Он пытался постичь то, как лучше всего пылесосить ковры и полы, не теряя времени, не повреждая аппарата и поверхность, и еще то, как всосать больше пыли... Он включил сюда физику, рисование, пользовался таймером...
      А занятием другого было всего лишь то, что он рисовал лица манекенам. Да, вручную, масляными красками. Тех манекенов, которых тысячи стоят в витринах. Конвейер одинаковых глаз и губ вскоре наскучили ему, и, обойдя трафареты и стандарты, он начал привносить что-то свое... Мазок за мазком он оттачивал новые навыки, изменял и улучшал полученное, и вскоре из-под его кистей стали выходить чудовища. Они начали пугать покупателей и зевак. Они находили их взгляды хищными, голодными, жестокими и жадными. На них нельзя было долго смотреть, но они странным образом притягивали взгляд. В то время у местных дурдомов сильно увеличилось число пациентов, не говоря уже о маньяках и прочих забавных выдумщиках...
      Демон надменно усмехнулся, скрипнув доской под ногами.
      - Это же полнейшая чушь!
      - Чушь?.. - откликнулся горбатый капитан пронзительным хрипом. - А я этим живу... Собираю дурь, чушь, дрянь, хлам, шваль, чепуху и ерунду на свой "Сефирот". Собираю вылетевшее, пустое, никчемное и коплю, не выбрасывая, в воздухе Снов, чтобы оно мешалось и не мешало идти через грезы... Из умов, из мыслей, из голов людей всех времен и характеров. И летаю. Я - Старьевщик.
      - Приятно познакомиться, - на автомате буркнул Дух и смутился своему выражению.
      - Горделиво же ты обозвал эту посудину...  - фыркнул Варфоломей издали, припоминая древнее знание. - Скорее "Крысятник" или "Дерьмовоз".
      Странник сел на край на нос корабля, положив под голову руки.
      - А ты мне ничего не хочешь сказать? - весело подскочил Старьевщик к Безымянному.
      - Что мне говорить?.. - темные очки глядели вдаль.
      - Неважно, я хотел просто, без всяких там церемоний, поздороваться... слепой сгреб клюку и простучал ею круг около себя.
      - Ты ведь  верхний, да?..
      Это кольнуло воздушного путешественника. Он вознамерился отозваться в ином духе:
      - Там, наверху, ты подумай, сидит лысый монах и говорит, что он среди на всех самый совершенный!.. А знаешь, почему? У него нет волос - нигде!..
      - Не начинай... - остановил его Странник. - Веди свое судно до Пирамид, коли обещал. И... развлекай Духа, если тебе так неймется. - он встал, опираясь на прочный канат, как на столб.
      Они плыли уже полдня под землистым небосводом над Помехами, которые не прекращались. Из всего осталось только ожидать, а двое из пассажиров "Сефирота" не жаловали это понятие.
      - А он ничего... - Дух опер голову на широкие ладони.
      - О, Дух...
      - Нет, ну правда... Почему ты до сих пор не рассказывал мне о верхних... этих серых? Теперь мне кажется это несправедливым... А он мне столько сейчас рассказал.
      - Я почти никогда не говорю о том, что мне не нравится. Они и так далеко от нас... Высоко.
      - Но он же прилетел именно сюда...
      - Старинар следует за миражами - от них он имеет большой улов в свои коллекции... И увидел нас - ничего необыкновенного, все устроено случайно.
      - Не сказал бы...
      - Я его не люблю. Совсем.
      - Отчего?..
      Безымянный смутился и недолго не говорил ни слова.
      - Он знает обо мне много... - пепельные линзы повернулись в сторону Духа, а слова шокировали откровением.
      - Действительно знает?.. - не уразумел Дух простого, но серьезного факта.
      Странник удалился на пару шагов и присел, держась за перила. На его волосы дуло ,и они сухо развеивались, а броня дала трещину.
      - Да, но не столько, как ты подумал бы...
      - А откуда, хотя бы?
      - Он наделен таким даром. И он древний. Не знаю...
      - Ты талдычишь о какой-то скуке, - они не заметили, как к ним подкрался, оставив демона, горбун. - Старый... Знает... тьфу, как противно...
      - А ты против чего-то?
      - Да, я много знаю, - подтвердил слепой спокойным голосом, - но ничего не отдаю... И не продаю, и не меняю. И о тебе, и о многих-многих. Это мой рок, моя профессия. Нас много, как и вас, бродяг - все не повод такой вящей неприязни... И если изо дня в день, смиряясь, повторять это, можно стать...
      - Серым... - продолжил сразу Странник.
      - Каши-с-вами-не-сваришь. - Старьевщик сжал посох, напрягая жилы на запястьях. - Лады, я отстаю от тебя, старина. Ходи по Путям, которые не пересекаются с моими. Но то, что брякнули миражи, вполне может быть правдой...
      - Договорились на этом. - Отвечал Безымянный и сошел по узкому трапу.
      А Дух долго прощался с горбатым собирателем. Он показался ему спасительным островком света в непроглядной темноте. Да, показался, такой некрасивый, такой нелепый и такой близкий. Дух встал лицом к Страннику и осмыслил то, как тот далек от мира.
      И вот Обратные Пирамиды показались на темном небосклоне. Далеко, где почти у линии конца Серости была граница Холодной Пустыни с Текучим, шумящие исполины медленно вращались вокруг оси. Внутренний свет каждой пары сооружений, сомкнутых основаниями или сближенных вершинами, был похож на молнию. Между двумя частями единого пролегал слой воздуха, создавая ощущение, что пирамиды парят на весу.
      Можно сказать, они и парили. Обратные Пирамиды попирали низкие небеса, служа идолами миражам и им подобным.
      У той пары вращающихся в разные стороны фигур, которые смыкались квадратами подошв, виднелся мерцающий клочок чего-то, погребенный под мягкой дюной.
      IV
      Темная матовая поверхность шара, почти полностью погруженного в песок, выдавала на свет плоскую пластину, пересекавшую его на четверть. Две обшитые металлом створки были плотно сжаты по горизонтали, но в стык со временем набилось немного белой пыли.
      К этому входу подошел Дух и начал стряхивать песок с корпуса, пока Странник искал среди снега устройство, открывающее проход в сферу Подземья. Два тугих рогатых колеса, установленных на уходящем в землю цилиндре, поддались нескоро.
      Сперва стала плавно отъезжать верхняя створка, от ее сотрясения обнажились, а затем и нижняя, у самой кромки переменчивых песчаных волн, под напором усилий Безымянного.
      Как сразу в оплетавшие шар трубы и канальцы, покрывавшие шар плотной сетью, стал поступать внешний воздух, где-то внизу что-то зашипело и, немного лязгнув, отъехало вглубь, обдав серых порцией напомнивших болотные испарений. Старинные коммуникации Серости, служившие от самого начала ее появления, изрядно одряхлели, но не имели ничего против того, чтобы пустить в свои хранилища троих путников, даже заметив среди них противоположного. Они прятали еще и не такие ужасы.
      Предположительно, этот необычный вход в старый бункер и был всего лишь шаром и не более, и этим удивлял - он был переходом в иное состояние Снов, делая такие иллюзии с объемом.
      Белый цвет, господствующий в пространстве за дверью, не поддавался разумному описанию. Не лучащийся, не слепящий, этот белый просто был, скрывая в своем нутре точку, к которой шли трое. Демон запнулся на полуслове, но переступил порог, согнулся, чтобы пролезть между сродными с пастью частями дверей в подземье.
      - Мы идем к Башне? - и Дух взглянул в лицо Странника.
      - Придется пройти там. Их основания неизвестны, и тут может быть оплошность...
      - Оплошность?..
      - Да. Вести демона к Океану... Если он заключен, то лучше всего выглядело бы наказание Башней.
      Варфоломей выслушивал непонятные слова серых, выделяя о себе, но чувствовал приближение нечто такого, какой может быть его действительная участь.
      - Но тот, что пригласил в Подвал, сообщал только об Океане... Тяжело...
      - Я помню не хуже тебя. Подстраховаться всегда есть резон.
      - Да. В таком случае, да.
      Точка, казавшаяся незаметной в безбрежном белом, приближалась и нарастала. Шесть ног ступали по невидимому полу среди все такого же цвета, лившегося отовсюду. Когда удаленный объект достиг размеров спичечного коробка, краешки сжатых губ Варфоломея поползли вниз. Он вспомнил Обратные Пирамиды, их дремлющее вращение. Но то, что виделось им впереди, не лезло ни в какие рамки.
      - У, дьявол... - подумал он, глубокомысленно открывая одну из потаенностей серого мира.
      Искусственная гора размером с половину земного шара, там, еще далеко-далеко невесть на чем и как, гордо высилась в безупречном белом поле. Если внимательно рассмотреть ее, то представится, что это гигантский многоуровневый торт, где более узкий по диаметру слой свален самым грубым образом на более широкий. Так, к вершине своей, это поразительное сооружение заканчивалось горкой странного вида. Непостоянный цвет насыпи издали сливался в грязно-коричневый, но, когда серые подошли, он сменился на легкую охру, рыжую глину, скальные камни и пепельные оттенки коры... и демон вновь не мог разобрать кашу соцветий.
      Возле всхода на прерывистый и опасный серпантин горы находилась шаткий деревянный помост на подпорках, и Странник закончил шагать, ожидая...
      - О, мы уже здесь. - Еле слышно пробурчал Дух, и тоже стал ждать. Варфоломей, по-прежнему дивясь, по своему обыкновению присел, но тут же вскочил, издав горловой клокочущий рык.
      - Уймись, грехорогий... - бросил взгляд на него Безымянный. - Не пристало древнему бояться древнего.
      Но робеть было от чего: от горы отрывался клочьями великан. Он вываливался частями, как густая лавина с этой страшной горы. Холмики стали головой и увесистым брюхом, а руки стекли по бокам, как жидкое тесто. Внизу появились ноги-сваи и эта груда земли или чего-то... пустилась в сторону троих.
      Варфоломей по росту едва доходил этому гиганту до пояса. Уверенное движение старого стража, коим приходился великан вершине, внушало благоговение, но, под содроганием белого кругом серые не пошевелились с места. А демону было плоховато.
      Аморфное образование встало и выпрямилось. Три мокрые струйки массы открыли его глаза и рот. Контур исполина четко вырисовывался на фоне измерения белизны. Два провала слегка сжались, пока третий путано выговорил несколько слов:
      - Фф... ОхранникБашниприветствуетссерыхоттуда... - Неповоротливый блюститель был велик, но обычный набор чувств его работал нормально. Дождавшись, когда он закончил, Странник приглушенно сказал:
      - Приветствие и тебе, Рефаим Башни Грязи.
      - Даа... Фф.. ВсяГрязьМиракопитсяздесьнасклонах... Долгиегодыждалтебя, серый...
      - Надо же, - подумал Путник, - Пустишь на Башню одного из нас?..
      Гигант окинул внимательно всех:
      - КогожеизваснадонаБашню? Яневижупредназначенного...
      - Ты внимательно посмотрел, Рефаим? - переспросил Странник.
      - НестройизсебяприблудноговСеростьСнов... Фф... Инезлименятем, что пришелсюдабезпользы... Яждулишьтех, ктоГрязьМира, а недемонов, которыхестьпутьвАд... - голос понизился. - Здесьмногиеищуттого, чтоненайдут, итвоялиния, ссерый, тожемненепонятна...
      - Охранник, ответь...
      - Нет, уходите... Ясмотрютолькозатеми, которымнужносуровоеиспытаниетут... ИстремисьпосвоемуПути, кудапошелссамогоначала. Янепомогутебе, иничегобольшенескажу. - и Рефаим начал поворачиваться, чтобы уйти в свою Башню. Его мысли исчезли и Странник больше ничего не мог угадать. Остались лишь страдания и муки тех, что взбирались наверх. Грязные души ползли к вершине.
      Изрытая норами, пещерами, по краям неровная и в трещинах, гора ведет неизвестно куда. Иногда стоят фонари, вешалки, зияют дыры на тропе, заборы и леса из игл, спуски вниз и ниши - вот еще не все, что ждет испытуемого. Туда просто так не посылают.
      Далекая макушка манит страшной неизвестностью:  никто не встречал там одного и того же, что было до него. Тупик? Продолжение? вознаграждение? Отчаяние или разочарование? Крест?..
      Но весь искаженный вымысел Снов заключается в том, и Странник отлично знал это, что входящего по скрипучему помосту заставляют выбрать, что - руки или ноги, отнимутся у него для мучительного подъема. У "особо провинившихся" оставляют одну конечность и, конечно, могущие строить или изменять умом лишаются последних возможностей. Эта мера для серых грешников, чтобы те выстрадали свой путь.
      Поэтому, если взирать на изгибы тропы по Башне сверху, то можно увидеть два рода страстотерпцев: идущих ногами или на коленях и ползущих руками. Одежда их истрепана и разорвана, они грязны и в ранах, и вынуждены преодолевать все препятствия, которые им встретятся. Существа любых плоскостей отвечают тут за свои деяния, но это не Ад...
      ...это все еще Серость Снов. Множество не выдерживает, падает, спускается, но каждый остро чувствует свой контраст, когда отрывает ум от мук - вокруг белое, так что почувствуй, что ты истинно ГРЯЗЬ.
      На это уходят долгие годы и века, которые здесь просто не замечают, ведь среди продленной вечности даже миллиард лет - ничто.
      Странник толкнул от себя дверь и они ушли от Башни Грязи, ведя Варфоломея за собой. Дух спал на ходу, вспоминая недавнюю встряску, а Безымянный уже обдумывал то, почему восставший Рефаим так рьяно отказался принять демона на круги Подземья и то, как они попадут к Черному Океану, только-только войдя в эти места. Решение пришло скоро, когда они свернули из каналов в ледяные пещеры, ведь Пути рано или поздно повторяются.
      - Через Владения Теней, - и он передал это Духу. - Пойдем через Владения Теней.
      V
      "Правило №3: если ведешь кого-то
      с собой, не дай ему бесследно
      исчезнуть".
      Неслышно ступая по подземной дороге среди острых, как бритва, намерзших вверху и внизу льдин, Странник уводил Духа и провожаемого демона все дальше от первого сегмента. Ловушки и пересечения пространств, вперемежку нагроможденных на этой символической помойке Серых Снов, ему почти не мешали. Туда, где живут загадки перемен и где мир обитаем теми, о ком давно забыли и упрятали, не ступала почти ничья нога. Здесь иногда бывает Край Света, а иногда не знаешь, что появится после следующего взмаха ресниц.
      На задворках Страны Серости, где, заброшенные, словно старые игрушки, жили тени, было опасно находиться. Здесь не только у стен были уши, но также и у всего, где идешь. Кроме того, полный мрак без единой искорки таил в себе резкие смены всего, что могло возникнуть в уме. Из первородства мягкой темноты вылезало и рождалось все, что прибывало в голову. Поэтому Странник был очень сосредоточен на одном Пути. Ведь если позволить проникать в себя любым мыслепостроениям, то тьма мгновенно отследит эти формы,... а это недопустимо. И грозит.
      Духу с самого начала не нравилось их путешествие. Он мог представить простую прогулку по Снам в тех местах, где он уже бывал: старострои, райончики. Он любил то, что создавал Безымянный, когда это ему попускала Серость - вот тогда он был в безопасности по-настоящему. Сейчас же они суются туда, куда не следует. Здешние сюрпризы и фокусы не представляли для Духа ни капли интереса, и наводили на него чувство постоянной опасливости, чуткости. Он не сводил глаз ни с чего вокруг себя, но это было бесполезно: поглотившая все тьма путала его ежесекундно. Зря они сюда пошли. Зря.
      Варфоломей затупил все свои восприятия: ему надоело просто идти и, было все равно, где они сейчас и где окажутся. Как и Странник, он зрел во тьме. Иногда возникала сладкая далекая дума о побеге, но редко. Сжав зубы, он плавно ступал по непрозрачному льду.
      Странник продолжал шагать, выстраивая впереди себя дорогу и приближая цель. Много земных поколений ходивший по Серости, он знал это отлично: Путь будет после того, как по нему пройдешь. Эта установка позволяла найти где угодно старую тропку из тех, что он проделывал к Черному Океану ранее. Она, то всплывая, то погружаясь в мрачные породы, начинала выражаться торной. Через некоторое время он обнаружил, что дорожка привела их к истоку Черного Океана, месту его изначального исхода, где жидкость сочилась из еще более забытых слоев Серости. Это был Черный Поток, живая самотекущая река, массы которой уходили по цепи ходов.
      - Мы у Потока? - осведомился Дух, вещая безрадостно.
      - Нужно к Воротам, а там посмотрим.
      - Нельзя ли поточнее?... - и Дух запнулся.
      - ТЫ сам ответишь на свой вопрос.
      Недра, из которых вытекал Черный Поток, направляли его под тяжелые двустворчатые ворота, обитые железными пластинами с потемневшими гвоздями.
      Двери толщиной в два-три десятка сантиметров были подвешены на крепкие петли в широкой арке. Полукруг ворот во Владения Теней пускал под себя узкий ручей и ничем не был заперт, ровно как и не имел часового.
      Охрана не требовалась Воротам, в которые по своей воле мало кто входил. Между мирами знают, что тут Сны подошвой своей прикасаются с преисподней. Нужно было как раз туда. Прикрытые наглухо, врата ни капли не шумели, когда их открывали. Словно через портал туда, где происходят от сотворения мира мытарства за смертные грехи, вошли двое и противоположный. Рикошет звучания их поступи сдавливался, они продолжали Путь.
      Путь через участки Теней, где уже оказались: узкие безобразные казематы. Словам на этих началах не было места: мысль отвечала на мысль.
      - Все заглохло кругом... - оторопел Дух, - я что-то чую, но не разбираюсь, что именно...
      - Сгустки тьмы - рутина обыденности у теней. Уныние у них все протравило.
      - Нет, я сейчас явственно ощущаю какое-то создание..., которое идет за нами.
      Даже после того, как вокруг стало не зги не видать, и путники позабыли о неуверенном замечании Духа, было неспокойно. За ними что-то неотвратимо следовало, не выдавая себя, осмотрительно и с умением: маленькая приблудная Тень, вылезшая из своего укромного логова, поползла за ними. Цепляясь за стены ходов и переходов острыми когтями четырех ловких лап, она смотрела на них из-за углов, стараясь быть незамеченной.
      Когда то было возможно, она схватывала и впитывала их слова, старалась пару раз поставить невидимые уловки, но нарывалась на великую для нее силу.
      Отверстие, откуда вытекла Тень, зияло прямо у массивных Ворот, и она заметила демона. Сладостно зашипев, зашелестев и фыркнув, быстрая Тень уловила в будущем весь смысл дороги серых: они вели полярного к Океану, властителю Снов. Молча собирая обрывки фраз и векторы хода, она прилежно ползла за ними, не отставая ни на минуту...
      По середине катакомб теней струился Черный Поток, гелеобразный, не дававший ничего ничему по соседству с собой. Едкие его воды вымыли в скалах гладкую борозду и утекали водянистым чугуном к своему любимому устью.
      Поток не выпускал жизни и не отбирал ее. Составляющими разумного ручья были только всепоглощающая ненависть и страсть манипулировать. Поэтому бледный Дух все больше вжимался спиною в дышащие тоннели теней, порой перепрыгивая разломы, куда врывалась жадная "вода".
      - Что же будет со мною тогда, когда мы вплотную подступим к Океану?.. сетовал он на свое незавидное положение.
      А на душе у Варфоломея началось ликование. После открытой Серости наверху и унижающей белости у Башни он наслаждался Черным Потоком и облегающей прелестью Владений тени, этой разбавленной туманоподобной Тьмою. Он дышал ей и осязал ее. Демон переливался чешуей и опять, как тогда в Пустыне, выпустил сеть изгибистых отростков, доставая долгожданную силу...
      Это понимала Тень, тесно прижимавшаяся к угловатому пику. Она догадывалась обо всем по своему безупречному видению, когда узрела Оковы Снов и то, как проявлял себя демон, испытывая каждой клеткой тела ее родной мрак. Радостно всхлипывая, что-то бормоча и хихикая, Тень предвкушала свой близкий триумф. О, как она его ждала и переживала.
      Ползучая решила ждать, сколько потребуется. Пусть даже эти двое серых, увечный и старый, дойдут до самого центра Владений, его копошащегося сердца, толкавшего Поток к Океану, Поток к Океану... Ее существо заняла неземная злоба и приятное щекочущее чувство победы, такой скорой победы... И она прыгнула на противную стену, вонзая когти с наслаждением и почти бешенством...
      Черный Поток каким-то образом остановился, и это было не самое хорошее предзнаменование. Он стоял, как жалкая нечистая лужа, и даже не колыхался, по своему присущему. Его гладь, как ровно вулканическое стекло, блестела и отражала путников, все так же внутренне клокоча от злости.
      - Я устаю, - Варфоломей наотрез отказался идти дальше. - Сделайте длинный привал... До моего судилища недалеко осталось, я вижу по вам.
      - Какой смирный, - помыслил Дух.
      - Уж точно.
      - Не к добру.
      - Остановимся в последний раз, - возвестил Скиталец, продумывая на пять ходов вперед. Он нагружал Духа всем этим, но ведь тот сам вырвался.
      Он хотел провести неблагодарный скоропостижный эксперимент.
      И не знал, получится ли он.
      Варфоломей воспринял согласие более чем спокойно. Он, бряцая наручниками, отдалился и  стал медитировать в какой-то ложбинке, наблюдая стоящий Поток. Он все понимал и выжидал. И скрывал, запирал, замуровывал идеи от серых, которые могли, ох, как могли догадаться.
      Использовав свой мешок, как подушку, Дух забылся в тревожном будком ожидании, а Странник стал дремать сидя, не думая о дежурстве за опасным демоном.
      Он также выжидал, подхлестываемый своим вероятностным интересом о том, что будет далее. И вспомнил о том, что случилось...
      ДАВНО
      Брошенный и грустный человек сидел на скамье в тесной комнате, оплетенной паутиной. Душный холод сжимал его сердце, в котором ничего не осталось. Голова была опущена почти до груди, и глаза были тупо уставлены в пол, в котором, впрочем, не было ничего интересного. Нигде ничего не было. Нигде никого не было, кроме него. Все кончилось так давно, но помнилось как сейчас.
      Оплеванная душа томилась в предвкушении.
      Кутаться не было смысла - спасаться от стужи уже нет надобности, ведь человек был мертв. Под скамьей и везде, где копилась темнота, сидели и ждали своего часа ядовитые творители паутины. И не только они.
      Ноги его касались скользкого сырого пола, а на лице отражалась опустошенность и смертельная тоска. Руки его были безвольно положены на колени, и все положение не выражало ничего, кроме скуки.
      Он был счастлив.
      Моргая по временам, он не передвигался с места, чтобы не тревожить своих новых соседей - творений иного мира, которые еще не привыкли к нему.
      - Как вы калечите все, к чему прикасаетесь... - выговорил он, не меняя позы. - Как вы однобоки и ограниченны, ограниченны самими собой...
      По укромным уголкам прошел шелест, и что-то маленькое пробежало по густой серой сети под потолком.
      - И теперь вы выбросили меня сюда. Дали мне... это, наградили, впихнули в руки и самодовольно ушли. Но чье ЭТО? - возмущенно-уверенный вопрос отскочил от стены и вернулся.
      - Чье ЭТО, спрашиваю я вас? Вы не ответите, нет. Вы слушаете меня, но не слышите. Тогда я сделаю все за вас...
      - Мне придется все делать самостоятельно,... Что же, так интереснее.
      Никто не отвечал ему. Четыре сомкнутые стены без окон и дверей равнодушно занимали свои места, как и всегда.
      - Вы прокляли меня... Не слышу?! - конус эха безвыходно заметался. Прокляли... - словно подытожил он для себя. - И ничего со мною не сотворите.
      - Теперь мне дозволено все, ведь так?
      - Ведь я вырвался из ваших пределов?
      - Вы не достанете меня?
      - ДА?
      - Ответьте!
      - Сейчас же!!! - и голос утонул во мраке, окончательно распугав обитателей маленькой комнаты.
      - Теперь я САМ СЕБЕ БОГ... - произнесли окоченевшие губы и изогнулись в безумной улыбке. Опухшие веки с синими кругами притворили утомленные глаза.  - Даа... Бог в мире, куда не достают ваши шаловливые ручки...
      Он загоготал и намеренно стукнулся головой о стену, которая вмиг стала мягче.
      - Смотрите, да, смотрите... Я уже могу изменять... - радостное удивление сумасшедшей гримасой промелькнуло на лице. - А вы - ничто... Вы...
      - Оставили.
      - Бросили.
      - Кинули.
      - И ЗАБЫЛИ!
      - Я не буду грозить вам кулаками или извергать анафемы в ваш адрес... Нет, этого мне не надо. Мне больше не надо лишних слов. И деяний, и клятв, и исправлений, которые вы так обожаете...
      - Я уйду, и больше меня никто не догонит.
      - Я пожелаю, и никто не запретит.
      - Это будет мой собственный мир. Мой мир, где вас не будет. Никогда.
      Он уполз, как паук, на край скамейки. И начал меняться.
      - Я воплощу то, чего ТАМ ждут все... И продолжу то, что мне так нравилось. И не буду больше плакать. Я буду тем существом, глаза которого давно высохли от слез, тем, кому часто на все наплевать, тем, кто уже оплакал горе мира...
      - И ничьи глаза не будут взирать на меня...
      Он сбежит. Я знаю, он сбежит.
      Все остановилось.
      И вот, когда Поток обратился из стоячего снова в уходящий, они обнаружили, что Варфоломей исчез.
      Нигде не было его следов, никаких отметин и не чувствовалась ни одна из волн, которая могла бы остаться после тяжелых воображений демона. Дух не стал спрашивать и волноваться, где тот пропал - так тяжко ему было после Варфоломеевых объятий в Пустыне. Он лишь отчужденно кивнул:
      - Вот мы и остались одни...
      Прошло несколько секунд.
      - Он видит нас. Мы рядом с НИМ.
      - Где?...
      - Черный Океан, - и всюду скукожилось, резиново выплеснув темный бокс для буйнопомешанных. Мягкая обивка стен сильно пострадала от чьего-то недавнего присутствия - следы от ударов, вмятины и надрывы остались после запертого здесь силой. На полу валялось несколько широких ремней.
      - До него еще долго...
      - Доверься моей интуиции. Океан - единственный может сломать мое сопротивление и стремление, может оставить здесь. Или выкинуть куда-то. Но этим он себя покажет.
      - Мы провожатые, и это было таким, пока демон не пропал. Ты не удивляешься?
      - Демон в Серости. Если отсюда идти подземными источниками, то можно достигнуть построением Тюрем-без-Дверей...
      - ?..
      - Башня Грязи, - Странник ушел в угол и, встав на колени, глядел на пол, - мое создание, давнее. А Тюрьмы напомнят тебе гадовы вместилища сущего Ада. Поземная среда Тюрем безвыходна. Энергию копит в себе.
      Трухлявая материя с набивкой, оставив стену, легко вырывалась. Ее клочья, проеденные плесневым грибком и влагой, падали на пол за спиной Безымянного. Он усердно выщипывал податливый меняющийся состав Пути, не теряя курса.
      - Я перенесу это путешествие?
      - Со мною - да. В одиночку там любой свихнется, - затрещала ткань.
      Дух сорвался с места, оттолкнувшись руками.
      Нарушенный бокс наблюдал за ними, словно живой.
      Хищно зияющая дыра получилась достаточной для того, чтобы протиснуться в боковые Подземья.
      Они всплеснули, подняв пену с брызгами.
      - Не пугайся. Упали в застоялые мертвые воды, покинутые мечтания. Они мокрые, но ничего не порождают. Так по пояс и пойдем.
      - В них... э-э... ничто не живет?
      - Только несколько пучков водорослей, если тебя это напугает.
      Дух кивнул и, разгребая на небольшой глуби воду, предложил следовать вперед.
      Дно - не ил, не песок и не земля. В нем не завязнешь, не потонешь, как в зыбучих насыпях. Одна тухлая мерзкая сырая безжизненная вода, которую под низким сводом серые загребали и разбрасывали руками. Дух оживлял тишь звуками, плескаясь, как в реке. Ему не было также обычно идти, как Страннику, который, приподняв локти, передвигал ноги в полутораметровом источнике. Он промок до нитки - плащ тряпкой мотался на плечах, а тяжелые ботинки хлюпали своими прорехами.
      Они прошли милю.
      Впереди был Лифт, предусмотренный Снами как настоящее средство передвижения. Один из самых простых  и распространенных страхов Серости, он выжидал своего пассажира и делал с ним все, что захотел.  Он ломался, раскачивался из стороны в сторону, гасил свет, производил штуки с клаустрофобией... И он был независим - ни Странник, ни какой бы то ни было серый не умел его обуздывать.
      Это было им не на руку, двоим, стряхивавшим и выжимавшим из себя капли влаги у такой мило-гостеприимной кабины.