— Сегодня проведем сеанс расслабления.
      …Я лежу в мягком, удобном кресле (и у меня ничего не болит!!) Мне очень тепло и хорошо. Все мои члены расслаблены. Рука Крадиса лежит на моей груди и медленно поднимается-опускается вместе с дыханием. Голос психолога - ласковый, шелестящий, словно морской прибой.
      — Тебе хорошо… Ты полностью свободна… Ты лежишь на теплом песке, и солнце ласково греет твои руки, ноги, живот, грудь… Пахнет йодом и морской солью…
      Я медленно погружаюсь в теплое бессознательное, в глубину, туда, где я плавала эмбрионом, где уютнейшая пещера, где закладывались самые основы, где я впервые узнала о существовании мира…
      Я засыпаю.
 
      Мне по-прежнему ежедневно ставят уколы. Только подкожно, в руку. Это, говорят, для укрепления организма после болезни. Вроде витаминов. Только почему-то голова после них кружится. Ну неважно. Им виднее. Ведь я все равно ничего не могу с этим сделать.
      Они лучше знают, что мне нужно. Лика перебирает на столе мои рисунки - я сделала их вчера, когда мне возвращали облачное тело.
      — Ты делаешь успехи, Кейта! А можно я этот твой рисунок у себя повешу?
      Синие горы и над ними - маленький самолет. А под ними - леса. Мы с ребятами ходили в поход после первого курса.
      — Можно, конечно.
      Наверное, Лика права. Моя психика как-то изменилась. Стала мягче, спокойнее. Гораздо спокойнее. Наверное, пройдя через близость смерти, любой человек начинает по-настоящему ощущать жизнь. Радоваться простым вещам - цветам, вкусной еде, красивому платью. Рисунки изменились, да. В них больше нет ничего воинственного. Мир цветов - целая планета цветов. Они разумны, они умеют говорить. Их царица - красная роза. Они тихо шепчутся, склоняясь друг к другу прекрасными головками.
      Красивая собака, летящая сквозь траву. Она песочного цвета, и ее уши не прижаты злобно к голове, и зубы она не скалит - она улыбается, уши торчком, хвост весело вскинут.
      Поезд. В нем люди - женщина в желтом платье, молоденький парень… Поезд едет прямо в радугу, въезжает и растворяется в ней.
 
      Мне разрешили гулять. Сначала мы с Ликой прохаживались по саду, разговаривая о том, о сем. Потом она стала выводить меня в город.
      Я купила себе куртку с меховым капюшоном. Одно дело - когда ты носишь красивую одежду в больнице, совсем другое - пройтись по улице, вот такой, упакованной, с малозаметным умело наложенным макияжем, искусно уложенными волосами.
      — Ты должна любить себя, - объясняет мне Лика, - наслаждаться своим телом. Ухаживать за ним с наслаждением.
      Но город развлекает меня куда больше. Мне интереснее смотреть вокруг, а не демонстрировать себя.
      Это не столица, но один из крупных городов Дарайи. Он называется Глирс. Я постепенно выяснила у Лики, что в Дарайе всего одно настоящее государство, и оно занимает почти весь мир. Но есть области и особенно некоторые острова, где люди живут другим укладом. Есть в Дарайе и другие расы, не белокожие блондины - но их немного. Армия нужна не только для того, чтобы защищаться от Дейтроса, но и для того, чтобы поддерживать порядок в тех областях - потому что отсталые народы в основном Дарайю не любят и изо всех сил стремятся напакостить - что-нибудь взорвать, устроить эпидемию. Бактериологическое оружие, как я поняла даже из фильмов, здесь очень распространено. Я видела несколько фильмов на одну и ту же тему - как некие мирные дарайцы (обычно с женщинами и детьми) потерпели крушение в океане или были похищены злобными островными аборигенами, перенесли ужасное обращение и были спасены доблестными военными (или - вариант - как-нибудь спаслись сами).
      Но здесь мы - в самом центре материка Бай, в сердце Дарайи, здесь ничего такого с нами случиться не может.
 
      Мы ужинаем в небольшом кафе на пятом этаже торгового центра. У меня уже ноги гудят - только что прочесали гигантский магазин одежды и бытовых товаров. Вообще когда я впервые здесь вошла в магазин - универсальный, который занимал примерно два этажа, каждый этаж площадью - как небольшой городок - у меня был самый настоящий шок. Именно подкосились ноги. А у кого бы не подкосились в моем положении? В моем родном городе в магазине бывал разве что только хлеб регулярно. И молоко. В мясном отделе лежали какие-то субпродукты и сало. Изредка бывала вареная колбаса, но в последнее время и за ней сразу выстраивалась очередь. И давали ее по талонам. Если появлялся сыр, за ним тоже сразу вставала очередь.
      Здесь в огромном зале вдоль всех стен тянулись стеллажи, поперек были расставлены открытые витрины - и все это заполнено только разными колбасами и мясом. Вареная колбаса, с жиром и без, копченая самых разных цветов и видов, ливерная, с ободочком из сыра, фигурно нарезанная, ветчина, окорок, корейка… И все это можно было купить, взять, все это было доступно. Конечно, я уже поняла, что в Дарайе - полное изобилие всего, я уже заказывала товары по каталогу. Но видеть это вот так, собранным в одном месте - оказалось выше моих сил.
      И то же самое творилось в рыбном отделе, и в хлебном, и в молочном, и в овощном.
      Но постепенно я привыкла к этому. Мы уже не первый раз с Ликой посетили этот магазин - огромный пятиэтажный дом в центре города. Первые два этажа здесь занимал тот самый продуктовый магазин. На третьем был тоже гигантский магазин, где продавалась одежда и разные бытовые товары, бытовая химия. Лика сказала, что возможно, скоро мне разрешат переехать в город, и надо купить кое-что необходимое. Мы приобрели кухонный комбайн - там и миксер внутри, и кофеварка, и овощерезка, и даже мясорубка. И еще приспособление для поджаривания хлеба. Еще мы купили гель для душа и шампунь, и еще какие-то штучки для волос. Все это мы отнесли в машину - а машина стояла в парковочном центре, пристроенном прямо к зданию, въезд был спиральный, и все этажи заняты запаркованными автомобилями. Как в фантастике какой-нибудь. А ведь это обыкновенный магазин. Мы миновали четвертый этаж, где располагалось множество маленьких магазинчиков - от зоо до ювелирных, и поднялись на пятый. И здесь были маленькие магазины, и еще - центр отдыха, с небольшими уютными кафе, детской комнатой, где резвились маленькие дарайцы, парикмахерской, массажным кабинетом и приемной врача.
      Сначала Лика зашла в какой-то магазинчик с красивой одеждой. На мой взгляд, эта одежда ничем не отличалась от висящей внизу, в огромном супермаркете, но была дороже примерно раз в 5-10. Лика долго щебетала с продавщицей, примерила длинный красный жакет, потом юбку к нему, осталась недовольной, и мы отправились в кафе. Лика взяла себе чашечку кофе. Я как обычно не удержалась - пирожное со взбитыми сливками, бутерброд с лососем, большой стакан лимонада.
      — Если хочешь, потом поднимемся на башню, - предложила она. И в самом деле, пятиэтажное здание венчала высокая башня, с которой, говорят, виден весь город. Правда, уже стемнело. Но посмотреть на россыпь огней все равно интересно.
 
      Мы стоим на широкой площадке, голова чуть кружится от высоты. Сейчас здесь нет почти никого - поздно уже. Чуть ниже под нами - ресторанчик, и оттуда тоже все прекрасно видно, но мы залезли на самую верхотуру.
      Небо… Какое прекрасное звездное небо! Я пытаюсь найти Большую Медведицу - это единственное знакомое мне созвездие. Но почему-то ее нет нигде. И вообще, я не разбираюсь в этом, но кажется, звезды необычно расположены, хаотично как-то. Зато какие они крупные и сияющие! И две луны. Это очень красиво - две луны. Маленькая - она называется Ведар - красноватая и полная, большая, Грона - чуть изъеденный справа желтый диск. И все же как такое могло получиться - отчего в Дарайе две луны? Впрочем, ведь и расположение материков в разных слоях совершенно разное. А календарь и времяисчисление похоже на земное, так же наступает ночь и приходит день, так же - в разных широтах только по-разному - меняются времена года.
      А внизу - будто небо опрокинулось и отразилось в воде - сверкает огнями город. Гигантский дарайский город. Глирс. Огоньки то собираются в кучи, то разбегаются и даже совсем исчезают - там, где днем видны рощи. Вдали, у самого горизонта, непроницаемо темная полоса - море.
      Холодный ветер налетел на нас, Лика закрылась от него высоким воротником своей кожаной куртки. Я раскрыла рот и подняла лицо навстречу ветру - как хорошо пить его, купаться в нем. Как в воде. Пусть даже он холодный. Это жизнь, это настоящая жизнь!
      Мне хорошо. По-настоящему хорошо…
      Эльгеро, вдруг кольнуло смутным воспоминанием. И почему-то немедленно затошнило. Ощущение - как после того укола, подкожного. Странно, а я ведь уже давно совсем не вспоминаю его. Я думала, что люблю… Да видимо, чувства у меня непрочные. Ведь как я любила на Земле Игоря, а попала в другую обстановку - и полностью забыла его. Вот и с Эльгеро так же… Мне просто не до него сейчас. Вокруг так много прекрасного и интересного… Правда, наверное, нехорошо, если я все-таки соглашусь на них работать. Ведь они рано или поздно спросят. Нехорошо это…
      — Ты о чем задумалась? - спросила Лика.
      — Да вот… думаю, почему все так сложилось. Почему вы живете здесь… и так. А мы там - по-другому. А Дейтрос…
      Лика сморщилась.
      — Слишком много думаешь, Кей. Почему - да какая разница. Ума у вас не хватает. Но тебе-то повезло, ты теперь здесь будешь жить…
      Ее голос доносился до меня сквозь пелену ветра, гулко раздавался под звездным куполом.
      — Ты сейчас думаешь обо всем этом барахле, о магазинах. Ты всю жизнь провела в нищете, и вот увидела, как нормальные люди живут. Только ведь не в этом суть. К этому привыкают. В другом дело… Ну что ты видела там, у себя? Убогую квартирку с низким потолком, очереди за самым необходимым, хамство, общественный транспорт. Что тебя там ждет - прозябание, с утра до вечера крутиться, как белка в колесе, и даже денег толком не видеть, может, раз в жизни в отпуск съездишь к морю. А что ты можешь увидеть в Дейтросе? Еще хуже все. Война - это только звучит романтично. Через год тебе эта война осточертеет хуже горькой редьки, а деваться-то будет некуда. А здесь - посмотри - здесь настоящая жизнь. Видишь этот город? Море? Там, за морем, еще города, которые ты не видела. Это небо, эти огни - все это твое. По-настоящему твое, ты можешь всего у нас добиться. Вырасти как угодно… Будешь покупать хорошие машины, путешествовать… можно и в другие слои путешествовать, хочешь, к примеру, кругосветную экскурсию по Земле? Или по любому другому слою? Валяться на песке у далекого теплого моря. Взлетать на вертолете к вершинам заснеженных гор… Знакомиться со знаменитостями… Стать известной и уважаемой, о тебе будут снимать передачи, на тебя будут оглядываться. И все это только от тебя зависит, от твоих сил и способностей… Это большая жизнь, Кей. Я предлагаю тебе - большую, настоящую жизнь.
      — А если я не смогу? Ну нет у меня сил и способностей. Что тогда?
      — Ты не должна даже так думать. Ты сможешь! Но вообще-то у нас и нищие живут лучше, чем любой человек в Дейтросе. Идем вниз?
 
      Ночью я не могла уснуть. Лика, сама того не зная, задела нужную струнку в моей душе (а может быть, и зная. Под гипнозом я могла говорить, что угодно, они могли меня допрашивать - я же потом не помню ничего. Да я и наяву очень много рассказываю о себе, вплоть до воспоминаний младенчества).
      Большой мир! Как я мечтала о нем, как ждала! И ведь было у меня предчувствие, что моя жизнь изменится, что она не будет такой, как у миллионов нормальных советских женщин. Как изменится - я еще не знала. Но точно знала, что не буду жить так, как мама - утром в раздраженной спешке на работу, вечером перед телевизором в бигуди.
      Первый толчок был у меня перед десятым классом, мы с родителями ездили в Москву. И я втайне от них ходила в МГУ, узнать насчет поступления в следующем году. Как раз вывесили списки поступивших на филфак. И я наблюдала за этими девочками (и редкими мальчиками), в особенности - теми, чьи лица были счастливыми - и думала, как им все-таки повезло… МГУ. Москва! Это большая, настоящая жизнь. Здесь снимаются все фильмы, здесь решается судьба всей страны. Здесь можно встретить на улице известного актера и учиться у знаменитого профессора.
      И я мечтала, страстно мечтала поехать учиться в Москву. Но родители отговорили - все равно не сможешь, блата нет, скорее всего, не поступишь, лучше синица в руках… Они были правы - что ж, я отличница, хотя медаль мне и запороли, но не юный гений, которого отхватят везде с руками и ногами. Ну, люблю литературу, люблю читать, люблю рисовать, но таких девочек много. И я поступила в наш институт культуры, на библиотечный факультет.
      Еще мне вспоминались иностранцы. Мы как-то немного пообщались с немцами, когда ездили в Псков. Немцы были все поголовно в шортах и длинных балахонистых футболках. Я почти ничего и не помню из того общения, но как интересно, занятно было смотреть на них, таких непохожих, иных… Но не обязательно западноевропейцы - попадая в Москву или Питер я потихоньку с большим интересом наблюдала за неграми или латиноамериканцами. И этот мой интерес объяснялся двумя словами - Большой Мир.
      Все они жили в этом Мире.
      А я прозябала в сером и скучном уральском городе, на окраине Земли, в самой глухой и безнадежной провинции Мира.
      Мне так хотелось видеть этот Мир… людей… самых разных людей. Моря, океаны, горы, ледники. Нет, я не хотела жить в другом месте - мне просто хотелось видеть всю Землю, и чтобы она была - моей. Чтобы моя жизнь не была ограничена двумя кварталами "хрущевок", работой и домом. Чтобы было как в фантастике - ездить и летать по всему земному шару, без всяких границ, взлетать в небо на каких-нибудь флайерах или гландерах.
      И вот такой, на самом деле, была Дарайя. Здесь можно летать повсюду. Можно видеть дальние острова и синие горы. Можно добиться всего, взлететь к самым вершинам власти. И про тебя будут снимать фильмы…
      И по сравнению с этим Дейтрос… на самом деле… это всего лишь маленькая тускло освещенная комната с Распятием на стене, тьма, вечное ощущение опасности, вечное напряжение… Скорее всего, ранняя смерть в бою.
      Смерть. А Дарайя - жизнь.
      Какой будет моя жизнь в Дарайе? Наверное, мне все же придется создавать маки. Придется. Не зря же они меня тут перевоспитывают. Да и что я еще умею делать? Ведь ничего больше. Я попыталась представить то, что уже воображала не раз.
      …Уютная трехкомнатная квартира. Велосипедные прогулки. Поездки в город на прозрачной машине. В отпуске - поездить по миру…
      Возможно, сделать карьеру. Возможно, разбогатеть и прославиться. У меня будет дом, огромный дом, с множеством комнат, несколько шикарных автомобилей. Своя лошадь. Я куплю для нее участок земли. Собственная яхта - я буду на ней плавать по Дарайскому океану.
      Путешествия. Экскурсии на Землю. Побродить по городкам старой Европы, увидеть Америку, Вашингтон, Мексику, прекрасные синие Анды и Тихий Океан. Антарктиду. Кенгуру и эвкалипты в Австралии.
      Родителям, конечно, можно будет помочь. Я найду способ. Наверняка можно как-то обменять здешние деньги на земные. Я сделаю родителей богатыми, они купят кооператив, машину. На дачу будут на машине ездить. Брату помогу. Подружкам тоже. Может быть, незаметно… Подброшу пакет с деньгами и подпишусь "Фантомас". Да нет, это глупо, конечно, но способ я найду.
      Может, выйду замуж… Нет. Не хочу. Никого не хочу. Просто рожу ребенка для себя. Буду покупать ему красивые вещи - удобную коляску на рессорах. Розовую - у меня будет девочка. Кружевные распашонки, бархатные штанишки, шапочки, красивое постельное белье, непромокаемые подгузники, пестрые игрушки, полезные для развития. Потом она пойдет в школу. Нас будут фотографировать вместе для обложек пестрых журналов. У нее будут светлые дарайские волосы и голубые глаза. Это вполне возможно - ведь моя мама блондинка.
      Девочка вырастет, будет учиться… Закончит самый крутой университет в Дарайе. Получит ученую степень. Выйдет замуж за киноактера. У меня будут внуки.
      Я стану дарайской старушкой - собственно, здесь и нет "старушек" как таковых - здесь есть пожилые крепкие стройные красивые женщины. Они занимаются спортом, следят за своим питанием, путешествуют и наслаждаются жизнью. Вот и я буду такой же. А потом…
      "А потом ты умрешь", - сказал насмешливый голос внутри. Я откинула одеяло и села на кровати.
      Потом не будет просто ничего. Или будет что-то настолько другое, что вся эта жизнь, все эти радости, предстоящие мне, все равно не имеют никакого смысла.
      Радость утекала у меня меж пальцев, словно песок. Почему, почему все устроено так несправедливо и глупо? И какая по сути разница - умереть молодой, от пули или какого-нибудь фантастического огня в Медиане, или же дожить до старости…
      Ребенок, достижения - это все ерунда. Что мне за дело будет, мертвой, до всех этих достижений, до продолжения моего рода, даже до всего человечества?
      Пожалуй, молодой даже и лучше - смерть, по крайней мере, будет неожиданной. Не будешь годами мучиться мыслью - когда? Когда наступит мой час?
      А как они умирают здесь, старики, довольные жизнью? В больнице под мерный стук и писк аппаратуры? Дома? Меня вдруг кольнуло - я ведь видела недавно рекламу!
      Включила телевизор.
      Разыскать рекламу оказалось нетрудно - в рубрике "Здоровье" была и графа "Смерть". Я пролистала ролики с рекламой разных крематориев. Здесь было принято сжигать трупы. А вот и то, что мне нужно.
      "В жизни каждого человека однажды наступает момент, когда тело лишь обременяет, и страдания начинают перевешивать радость. У одних этот момент наступит уже в 60 лет. У других в 90. Неизбежно накопленные к старости болезни, усталость. Кто-то не позаботился вовремя создать себе пенсионные накопления, а после 60 лет истекла возможность получения социальной помощи - вам просто не на что жить. Умер ваш жизненный партнер, и вы чувствуете себя бесконечно одиноким и хотели бы последовать за ним…
      Мы поможем вам.
      Мы - единственные, кто поможет вам бесплатно и безвозмездно. По желанию, из благодарности и желания помочь согражданам, вы можете завещать свое тело для биологических нужд - производства лекарственных веществ, возможного донорства органов. Но вы не обязаны делать это.
      Небольшой укол - и вы заснете, в умиротворении, под любимую мелодию - подобно океанскому кораблю, вы отчалите в Вечность.
      Вы освободите себя и своих родных. Сделайте себе последний подарок!
      В перечень наших услуг входит также бесплатная юридическая помощь и кремирование".
      "Колыбель смерти". Красивое название. Я открыла телефонный справочник, набрала первые буквы… Ага. Только в Глирсе - 16 этих "Колыбелей". Я ткнула в первую попавшуюся. Адрес… реклама. "Ежедневно в наших палатах уходят из жизни около 150 клиентов".
      Интересно, а бывают ли случаи, когда в Дарайе человек умирает каким-то иным образом? Кроме смерти на войне или в "Колыбели"? Я вспомнила виденные мной фильмы, прочитанные романы - почему-то нигде речь не шла о больных, старых, умирающих. Вообще как-то страдающих людях. Страдать в Дарайе можно было разве что от неразделенной любви.
 
      — Но это естественно, - Лика посмотрела на меня с недоумением. Тон ее лака сегодня не точно соответствовал тону помады, а был контрастным - металлически-серебристые ногти, алая помада, лишь полоска в центре губ была выкрашена серебром.
      — Да, я тоже мечтаю окончить свою жизнь именно в "Колыбели". Это достойный человека способ уйти из жизни. Не валяться дряхлой развалиной, как это делается у вас, ноя, стеная от боли и мешая жить окружающим. Не быть ни для кого обузой. Ни от кого не зависеть.
      — Моя бабушка, - мой голос задрожал предательски - не была никому обузой. Да, у нее болели ноги. Но она следила за мной и братом, нас оставляли ей. Да, потом у нее был инсульт… Мы ухаживали за ней. Она лежала…
      Я умолкла. Я не могла этого объяснить - в общем-то, после инсульта бабушка уже не представляла никакой ценности с точки зрения Лики. Объяснить это было невозможно. Она даже мудрые советы не могла давать, потому что плохо разговаривала. Просто… вот придешь из школы, а она лежит. Дашь ей поесть, попить, поменяешь простыню, подашь судно. Меня все эти какашки не напрягали. Здоровой рукой она вцепится в твое запястье и смотрит на тебя, смотрит… А иногда скажет "детка". Маме ведь некогда говорить тебе "детка". Или просто посидеть с тобой. И еще от бабушки исходило тепло. Сидишь и чувствуешь, будто купаешься в этом тепле. Не знаю - я очень плакала, когда она умерла все-таки, хотя и говорили - для нее это облегчение, так ей лучше…
      Не знаю. Моя жизнь была бы совсем другой, если бы не этот год - я тогда училась в восьмом классе. Наверное, это эгоистично - для бабушки, наверное, было бы лучше, если бы сразу укол - и все. Правда, она сама никогда не говорила об этом и вовсе не хотела умирать. Вернее хотела - но чтобы все по-людски, в свой срок.
      — У нас другие обычаи, - сказала Лика, - другая жизнь. К этому надо привыкнуть.
      Она говорила уверенно. Наверное, она и права. У них другая жизнь, кто я, чтобы судить ее? По сути в самом деле - глупо жить, когда жизнь представляет собой сплошные страдания. И когда ее можно прекратить. Эльгеро сказал бы, что это грех. Ха-ха, но он же сам как-то обмолвился, что лучше застрелиться, чем попасть в плен, особенно в руки гнусков. Да и глупости все это- грех, не грех. Мракобесие какое-то. Надо головой думать…
      — У меня такое ощущение, - сказала я, - что Дарайя - это общество молодых, сильных и здоровых людей.
      — Ну что ж, верное ощущение.
      — И богатых.
      — Да.
      — Потому что бедные, старые, слабые и больные… Они просто исчезают. Их нет.
      Лика молчала, и я развила свой тезис.
      — Бедных отправляют воевать против Дейтроса. Слишком бедных, тех, кто не может найти даже самую простую работу и не выполняет каких-то условий для получения социальной помощи.
      — Ну не обязательно, - сказала Лика, - помощь могут получать все. Это не так. Единственное условие - до 60 лет и при наличии справки от врача. А воевать… Видишь ли, у нас профессиональная армия. Одна ее часть - та, что показывают в фильмах и новостях - наши доблестные герои, великолепная техника, и тэ дэ… А вот вторая - от которой пользы больше - это просто те самые люди, с которыми вы сталкивались в Медиане…
      — Рыцари джедаи… - пробормотала я.
      — Что? А, да. У нас они тоже называются "Белые воины". Романтика… Но вообще в основном "белое воинство" состоит из вангалов.
      — Э-э… это кто? - удивилась я. Почему-то до сих пор такого слова не слышала…
      — Ах да… Видишь ли, у нас есть очень большая прослойка людей, которые никогда не будут иметь работы. У них недостаточный коэффициент интеллекта, и они обречены на пожизненное получение социальной помощи. Как правило, такие люди рожают много детей - им все равно больше заняться нечем. И если работающие приличные родители стараются дать своим детям полный набор генетических улучшений, то эти люди предпочитают делать бесплатную операцию - их детям проводят комплекс "вангал"…
      По моему лицу, вероятно, было видно, что я не понимаю уже ничего.
      — Ах да, - сказала Лика, - ты ведь не знаешь, что такое генная инженерия…
      — Почему, знаю… мы проходили в школе.
      — Но в вашем мире на людях еще даже не экспериментируют. Так вот, ты, наверное, заметила, что мы, дарайцы, в целом более совершенны, чем представители других рас. Не так ли?
      Честно говоря, ничего такого я не заметила… ну правда, они красивы, это да. У них нет уродов, толстых или больных каких-нибудь. Почти все - высокие, симпатичные блондины. Но совершенство, наверное, должно предполагать не только внешность?
      — У нас всем детям проводят еще до зачатия комплекс возвышающих операций на генах. Собственно, зачатие у обычных людей практикуется в основном искусственное. Дети рождаются идеально здоровыми, красивыми и талантливыми…
      — Но маки… если вы все талантливы, почему вам так сложно создавать маки? - спросила я.
      — Ну видишь ли… Гены, контролирующие эти способности, пока не определены. А в остальном мы всесторонне развиты, здоровы, совершенны… Кроме вангалов. Видишь ли, у получателей социальной помощи обычно нет денег на искусственное зачатие, их детям проводят бесплатный комплекс, то, что можно еще сделать, когда ребенок в утробе - они вырастают воинами, сильными, с хорошей реакцией, агрессивными и лишенными природного страха.
      — Вот как, - пробормотала я.
      — Болезни пока встречаются, да. Если наша медицина не справляется с болезнью, такого человека всегда лучше усыпить. И больным детям не позволяют родиться, а если родились - дожить хотя бы до месяца. Да, мы их усыпляем. Мы против страданий. Это плохо, ты считаешь? Ты хочешь, чтобы люди страдали?
      — Не знаю…
      Как-то все это слишком сложно.
      Лика вздохнула.
      — Видишь ли, Кей… Лет примерно триста назад наш слой представлял собой жалкое зрелище. Дейтры проникли и к нам, уже давно, и у нас существовала так называемая Вселенская Церковь, которая, как паук, пронизала все общество и мешала прийти к нормальному благосостоянию и счастью. Да, мы и тогда жили неплохо. Но каким был результат? Медицина к тому времени совершила скачок, продолжительность жизни увеличилась. Вырастить ребенка становилось все накладнее, и рожать люди перестали. Наше население на две трети состояло из убогих, больных, инвалидов и стариков. И всем им непрестанно оказывали помощь. Так что нормальные люди уже были лишены возможности жить по-человечески, налоги были такими, что они отказывали себе практически во всем. И не заводили детей. В школах чуть ли не половину составляли дети иммигрантов. Школы закрывались. Что нам было делать - вымирать? Да, все предсказывали нашей цивилизации именно такой конец.
      — А при чем тут дейтры? И церковь? - спросила я.
      — Потому что именно дейтры везде распространяли это христианство - как заразу. И как раз церковь способствовала нашему падению - именно она внушала общественному мнению, что эвтаназия - страшное зло, что инвалидов надо нянчить даже вопреки их собственной воле, что вместо трех здоровых крепких детей родители обязаны заботиться о родившемся уроде, и даже аборт не смей сделать…
      — Но вы это изменили?
      — Да, - сказала Лика, - не подумай, что мы перестреляли всех священников. Зачем? Просто постепенно были введены нужные законы. Как ни долби догматами, здравый смысл побеждает…
      — Ты думаешь, что это нормально? - спросила я, - вот тебе будет 70 лет, и тебя убьют.
      Лика улыбнулась.
      — Ты все-таки странная… Я ведь тебе объяснила - не меня убьют. Я могу жить. Я свободный человек. У нас свобода, понимаешь? Но если моя жизнь превратится в страдание, если я стану дряхлой и никому не нужной… Да любой нормальный человек и сам не захочет так жить.
      — А если захочет? - спросила я.
      — Что ж, у нас свобода…
      — Только свобода без пособий для стариков, без больниц и ухода… Ведь ты просто и не сможешь так жить.
      Лика перестала улыбаться.
      — А что ты хочешь? - тихо спросила она, - побеждает сильнейший. Везде. Это всегда и везде было так. Закон леса. Волки дерутся, самый сильный получает самку и оставляет потомство. Слабый погибает. Что сделало обезьяну человеком?
      — Труд, - автоматически ляпнула я, вспомнив Энгельса, которого недавно конспектировала в институте.
      — Ничего подобного. Конкуренция. Без нее нет развития. Никакого. Ни биологического, ни социального. Ни научного. Привыкай. Ты выросла в стране, где все якобы были равны, где конкуренцию отменили - ну и видишь, в какой заднице вы оказались. Если ты хочешь пробиться, придется есть других. Иначе никак - привыкай.
      Ее губы сверкали кроваво-красным отблеском.
      — Человек человеку волк, Кей. Вы почему-то считаете, что нормальное, естественное состояние - это любовь к окружающему миру и людям. Мы же понимаем, что норма - это агрессия. Звериная агрессия и защита своих интересов. Только вот в итоге мы построили полноценное и красивое общество, а вы - в заднице… и любовью у вас и не пахнет, пахнет дерьмом.
      Она пыхнула дымом, бросила окурок в пепельницу.
      — Становись сильной, Кей. Ты справишься. Ты сможешь. Будь собой, думай самостоятельно. Не надо оглядываться на всех подряд… Не надо верить кому попало. Вообще никому верить нельзя.
      — Тогда отпустите меня, - тихо сказала я, - отдайте мне облачко. Отпустите и дайте сделать выбор.
      Белые зубы сверкнули меж алыми линиями с серебряной полосой.
      — А вот этого не жди, дорогая. Никто и никогда тебя не пожалеет. Забудь это слово - дайте. Никогда ничего не проси. И не жалуйся. Ты должна взять сама то, что тебе нужно… Кстати, тебе не пора на сеанс? Я провожу тебя.
 
      — Мы поможем тебе освободиться от зажимов, - сказал Крадис, защелкивая на моих запястьях металлические держатели. Я покосилась на аппарат, стоящий рядом с кроватью. В общем-то, здесь, в Дарайе, техника не слишком далеко ушла от земной. Если вообще ушла - как знать, наверное, на Западе и у наших военных есть что-то подобное. Если не считать, конечно, оборудования специально для Медианы - тех же шлингов, келлогов. Но этот аппарат казался занесенным откуда-то из другого мира, из космической эры. Полупрозрачный - не то пластик, не то оргстекло, с гибкими гофрированными шлангами, и казалось, без какого-либо пульта управления.
      — Может, не надо все-таки? - спросила я. Крадис пристегнул мне и ноги, и улыбнулся.
      — Не беспокойся, это не больно, и ничего страшного не произойдет.
      Он кивнул врачу, стоявшему рядом, и тот затянул жгут на моей руке. Опять капельница. Сколько же можно, мне тут уже все вены искололи.
      — Я обнаружил, что зажимы слишком глубоко у тебя в подсознании. Мы имели дело с дейтрами, но у тебя психология нестандартная - ты выросла в другом мире. И тот мир оказал нестандартное влияние на твое подсознание. Я уже выводил тебя на внутриутробный уровень, но ты слишком сопротивляешься. Нужно медикаментозное воздействие. Не беспокойся, ничего страшного в этом нет. Мы проводим такое лечение и по желанию…