Она с удовольствием немедленно ушла бы отсюда… вот только - Алексей. Он тужится быть таким же, как они все. Непонятно, зачем, почему… мазохизм, вспомнила она термин из психологического заключения. Что-то странное, непонятное, какое-то свойство характера заставляет его быть изгоем среди своих, изгоем и предателем - и мучительно пыжиться, изображая своего среди чужих. Я должна понять, что это, решила Джейн. Что это за странное свойство, качество… почему он стремится жить среди них?
      Она ни на минуту не верила в любовь Алексея к Лене. Это следствие все того же искаженного восприятия мира. Ему зачем-то понадобилось жениться на такой курице… даже среди не-ликеидов можно найти девушек посимпатичнее и поумнее.
      Наверняка его мать в молодости была куда лучше, чем эта Лена.
      Впрочем, все, все они одинаковы…
      Религиозный фанатизм? Вероятно, решила Джейн.
      Неплохо бы поговорить с этой Леной, выяснить, что это за человек.
      И тотчас, словно отзываясь на ее мысли, из коридора донесся тихий голос Лены. Джейн понимала, что подслушивать нехорошо, но… что ей остается делать?
      Она же в туалете, мало ли… Она не разобрала, что сказала Лена. На два порядка громче прозвучал голос матери Алексея.
      - Леночка, послушай меня. Я тебя старше в два раза, - Лариса говорила своим обычным поучающим, уверенным тоном, - Ты согласна, что я немножко опытнее и больше понимаю в жизни?
      - Да, конечно, - пискнула Лена.
      - Так вот, послушай меня. Никогда не вытирай подливку с тарелки хлебом! По крайней мере, если ты хочешь жить с Алешкой… он ликеид, и для него это - как острый нож. Ты ему просто опротивеешь в первый же год! И когда жуешь, не надо открывать рот. Это некрасиво. Не расстраивайся, ты не виновата, сейчас детей совершенно не учат манерам. Я в ваши дела не вмешиваюсь, живите, как хотите. Я считаю, что родители не должны контролировать каждый шаг детей. Но я хочу тебе просто дать несколько полезных советов…
      Лена с Ларисой, видимо, удалились в кухню - голоса затихали. Джейн взглянула в зеркало - надо же, покраснела… как будто это ей нотацию читали.
      Да, бедная Лена… такой безапеляционный тон, самоуверенность, наглость. Как девочка это перенесла? А за всем этим, скорее всего, кроется банальная ревность к сыну - он заменил матери Мужчину, она не хочет его никому отдавать.
      Обыкновенное дело…
      Джейн вышла в коридор. Лариса протопала мимо нее, неся свою величественную фигуру и запах спиртного. Заметив на кухне фигурку Лены, ликеида проскользнула туда.
      Против ее ожидания Лена вовсе не казалась расстроенной или обиженной. Она совершенно спокойно нарезала соленые огурцы, раскладывая их на тарелочке.
      Заметив Джейн, улыбнулась ей.
      - Хотите попробовать? Лариса сама солит… Очень вкусно.
      Джейн машинально положила огурец в рот, не замечая вкуса.
      - Лена, а вы где работаете? - спросила она.
      - Я оператор на текстильном заводе, - ответила девушка. Так… значит, даже высшего образования нет, отметила Джейн.
      - А с Алексеем где познакомились?
      - В церкви… мы с ним в одном приходе, - объяснила Лена. Джейн спокойно кивнула. Самообладание возвращалось к ней. Это всего лишь не-ликеиды. Это же дети… Как она может воспринимать их настолько всерьез?
      Неужели обыкновенная ревность? Ерунда… здесь все намного глубже и серьезнее. Это надо понять и продумать. Что с Алексеем? Какие-то религиозные соображения?
      - Вы давно дружите с Алексеем? - спросила она. Лена застенчиво глянула на нее… глаза ее, самые обыкновенные, небольшие, засияли.
      - Нет… мы и не дружим, собственно. Знакомы где-то полгода… а два месяца назад он подошел ко мне и сказал… ну, предложил… замуж. Я так обрадовалась!
      Он такой хороший, правда?
      - Да, - подтвердила Джейн, - Алексей очень яркая, интересная личность. Я летала в инспекторскую поездку, он возил меня, и произвел очень хорошее впечатление. Даже захотелось поближе с ним познакомиться… Вы знаете, я вообще интересуюсь русской культурой, поэтому и попала сюда на работу.
      Правильно, одобрила себя Джейн. Самый лучший имидж сейчас - просто иностранка, интересующаяся русской культурой.
      Лена снова застенчиво улыбнулась, явно не зная, что сказать.
      - Алеша, - заговорила она снова, и это слово прозвучало у нее так нежно - Алеша, - Он такой хороший… одинокий только. Вы знаете, я… я так рада, что мы… ну, вы понимаете. Я даже не ожидала…
      Джейн кивнула. Господи, и о чем, интересно, Алексей разговаривает с ней наедине? Ну совершенно же не о чем! Она озабоченно посмотрела на спайс.
      - Простите, - вышла в коридор. Хороший прием - сделать вид, что тебе кто-то позвонил. В зале шла игра в карты. На столе стояли маленькие пивные бутылочки, и проигравший должен был выпить одну из них.
      - Присоединяйтесь, Джейн, - весело пригласил Алексей. Девушка покачала головой.
      - Я не знаю правил.
      Никто не обращал на нее внимания, Джейн молча, с интересом естествоиспытателя наблюдала за игроками. Хохотали над тетей Соней, которая все время путала каких-то там козырей, тетя Надя кричала на Славу, что он жульничает, и все время пыталась его уличить, парень отшучивался, Айслу презрительно улыбалась, однако в игре участвовала. Алексей громко смеялся, играл с азартом… даже нисколько не похоже было, что он притворяется, играет роль… даже можно подумать, что ему и в самом деле интересна эта игра, это подшучивание над тетками, над Славой… Мать Алексея даже в карты играла с видом "сейчас-я-вас-всех-научу-как-это-делают-приличные-люди". Вошла с кухни Лена с тарелкой огурцов, поставила тарелку на стол, ее тут же приняли в игру, и она начала с тем же азартом сдавать и покрывать карты, хихикать, а когда Алексей отпускал шуточки, Лена заливалась явно не соответствующим ситуации хохотом.
      Наблюдая за игроками, Джейн сохраняла на лице выражение доброжелательной туристки, изучающей чужие нравы, но в то же время мозг ее быстро выработал единственно правильный вариант поведения. Едва план более или менее оформился, Джейн снова взглянула на спайс, дождавшись конца очередного тура игры.
      - Спасибо большое, - она встала, - Боюсь, что мне уже пора…
      Лариса встрепенулась. На лице ее ясно читалась досада на саму себя - проворонила высокую гостью… надо было поговорить, использовать момент, залучить ликеиду еще раз в дом или хотя бы расположить к себе.
      - Джейн, как, вы уже уходите? А чай? Я такой торт приготовила… я ведь сама готовлю, вы мой торт еще не пробовали, это мой фирменный… Ну Джейн, вы не подождете минуту, я сейчас уже буду накрывать…
      Джейн вежливо улыбнулась.
      - Простите… дела! Мы люди связанные… Я должна идти. Спасибо большое, Лариса, все было очень вкусно…
      Она двинулась к двери, почти физически спиной ощущая, как Алексей медленно поднимается с места.
      - Алешенька, надо проводить гостью… -предостерегающим тоном напомнила мать. Алексей и так уже вышел из-за стола. Джейн почувствовала, как радостно скакнуло сердце - этого ей и нужно…
      Хоть на минуту, хоть в коридоре остаться с ним наедине.
      - Спасибо, что пришли, - ладонь Алексея охватила горячие, тонкие пальцы Джейн, - Честно говоря, не ожидал.
      Но все равно - опять напряжение во взгляде, как будто страх… Страх? Что ж, может быть эта твердая и холодная маска скрывает самый обычный страх…
      Только не переиграть сейчас… не оттолкнуть… сделать верный ход.
      Веселое, бодрое выражение лица. Туристка на осмотре достопримечательностей.
      - Алексей, а ведь я не просто так к вам решила зайти. Видите, у меня есть корыстный интерес. Случайно я узнала, что вы посещаете православную церковь, а я как раз интересуюсь древними христианскими культами. Насколько мне известно, именно в православии обрядовая сторона почти не претерпела изменений за последние века. Но сама я как-то не решаюсь… да и не знаю, какое у вас там расписание… словом, я ищу человека, который помог бы мне посмотреть церковь, побывать на службе. И тут как раз вы… это очень удачно, - Джейн почувствовала, что говорит слишком много, - Вы не могли бы мне в этом помочь, Алексей?
      Так… некоторая растерянность. Взгляд в сторону. Помогать не хочется… но надо. Ведь верно, Алекс, надо помочь человеку, который интересуется твоей церковью, хотя бы и в качестве объекта исследования?
      - У вас широкие интересы…
      - Не жалуюсь, - простодушно улыбнулась Джейн.
      - Когда же… ну давайте на воскресную службу сходим. Я за вами заеду.
      - Хорошо. Только в центр вас не впустят, я выйду к воротам… во сколько?
      - Давайте в девять.
      - Договорились, - Джейн лучезарно улыбнулась, сдерживая рвущееся от неразделенности сердце.
      - До свидания, Алекс…
      - До свидания.
      Она повернулась и бросилась бежать вниз по лестнице, прыгая через ступеньки.
      Служба тянулась невероятно долго для Джейн.
      Пели мало, да и когда пели - Джейн прекрасно слышала, что двое женщин фальшивят, что голоса почти у всех сырые, а для православного песнопения годится лишь безупречное исполнение… церковно-славянский речитатив Джейн почти не понимала, ей было скучновато.
      Церковь Пресвятой Богородицы была из относительно новых, построенных где-то в конце 20 века, во время последнего религиозного бума. Соответственно, ни одной древней, по-настоящему интересной иконы, здесь не было, архитектура тоже не производила особого впечатления… обычная церквушка, каких много. Джейн еще в школьные времена, бывая в России, посещала древние Псковские, Владимирские и другие храмы, эта же церковь ни малейших эмоций в ее душе не вызывала.
      Только вчера ей казалось, что просто стоять и смотреть на Алексея часами, молча - это величайшее счастье… Но по-видимому, она переоценила то ли свои чувства, то ли способность к концентрации. Уже через час это занятие тоже ей прискучило. Тем более, что на лице Алексея не отражалось никаких особых чувств, экстаза, даже радости или слез раскаяния. В начале службы он подошел к батюшке, исповедался, потом занял место в уголке и спокойно молился, не обращая ни на кого внимания. Даже на Лену, которая стояла неподалеку от него (они встретились перед службой возле храма). Время от времени Алексей крестился, вставал на колени - словом, делал то же, что и все, но без особых эмоций, без какой-либо истовости. Иногда Джейн казалось, что он выполнял все эти действия так полуавтоматически, словно вел самолет в хорошую погоду - руки и ноги что-то делают, а мысли где-то далеко… Впрочем, нет, видимо, он молился прилежно, но в молитве его не было особых чувств, мысли, творчества… или же это никак наружно не проявлялось.
      Мысли Джейн все время возвращались к тому единственному, что занимало ее все последнее время - загадке Алексея… Как привлечь к себе этого человека, как сделать так, чтобы он сам захотел встретиться с ней. Ну пусть не полюбить, это уже было бы слишком - просто встретиться.
      Сегодня Алексей заехал за ней с утра на своей маленькой малиновой "Хонде". По дороге был молчалив - по своему обыкновению… точнее, это он с Джейн так держится - она уже поняла: насторожен и закрыт. Или наоборот - это его подлинное лицо, лицо воина и ликеида, а остальное - игра?
      Возможно, думала девушка, слушая монотонный речитатив дьякона, здесь и то, и другое. Для него, безусловно, естественно, быть ликеидом, вся эта пошлость, примитив приняты им ради каких-то непонятных, может быть, религиозных соображений… Может быть - ее вдруг осенило, ей показалось на миг, что она поняла Алексея - может быть, он решил принять на себя такую миссию. Он, ликеид, Воин Света, решил прийти к простым людям и жить среди них, воспитывая их и просветляя одним своим присутствием.
      Джейн по-новому взглянула в лицо Алексея, молившегося неподалеку от нее. В серых глазах его огоньками поблескивали отражения свечей… Лицо было неподвижно, спокойно, сурово. Да ведь он герой, поняла Джейн. Мне не дано пока знать, что привело его к людям… возможно, какое-то прозрение, внезапное понимание, что мы должны дать этим людям тот Свет, которого они лишены, которого они просто не могут достичь?
      Ведь это, по сути, мечта многих ликеидов… особенно в юности. Джейн сознавала, что сама еще далеко не отказалась от этой мечты: сделать ликеидами всех!
      Почему все люди на Земле не могут быть ликеидами? Ведь это - плод воспитания, образования… Считается, что в Ликейскую школу отбираются самые способные, с врожденными этическими высокими понятиями, интеллектуально и духовно талантливые шестилетние дети. Существуют мощные системы тестов. Но так - в странах третьего мира (этимология бессмысленных давно уже слов "третий мир" уходила корнями в историческую древность). В Америке, Европе, Японии, частично в некоторых других странах ликеидами становится большая часть детей.
      Дети из семей ликеидов почти всегда попадают в ту же среду. За исключением, разве что, редчайших случаев умственной отсталости.
      Но в том то и дело, что все это - плоды семейного воспитания. Именно семейного. До шести лет ребенок не может полноценно воспитываться в любом, самом лучшем, детском учреждении. Только любовь матери и отца, их забота может дать ребенку нужный уровень развития. В прошлом веке проводили много экспериментов по общественному воспитанию детей - все они не дали достойных плодов. Качество воспитания в этих учреждениях, даже при лучших отборных педагогах, не позволяло заложить в детях основы ликейского образования - верной этической ориентации. Даже интеллектуальные тесты эти дети сдавали не лучше самых обычных детей, выросших в обычных или даже неполных семьях.
      А как сделать все семьи ликейскими? Как прервать эти вековые традиции, как найти среди народов третьего мира достаточное количество молодых людей, которые могли бы вырастить детей нового поколения, детей-ликеидов?
      Это невозможно, нереально, и никто еще не нашел ответа на этот вопрос.
      Поэтому Беатрис, как многие ликеиды, склоняется к старому мнению о духовном превосходстве англо-германской расы… и трудно, глядя на историю человечества, не прийти к подобному мнению. Может быть, так оно и есть, сказала себе Джейн.
      Они просто не могут дорасти до уровня ликеида… просто не могут.
      Но Алексей - русский… среди населения третьего мира всегда находятся отдельные экземпляры, способные преодолеть влияние среды, стать на один уровень с более высокоразвитыми народами. Так было, скажем, с чернокожим населением Америки. В массе своей оно и после полного преодоления расизма не достигло уровня белых - оставалось менее образованным, более криминальным, более бедным… Но всегда существовали чернокожие, которые могли добиться своим трудом, своими способностями, даже больших высот, чем большинство белых. Те, кто становился докторами наук, мэрами, великими музыкантами, киноактерами, писателями…
      Русские в массе своей всегда были рабами, думала Джейн, толпой, быдлом, не способным ни на какие высокие душевные движения. Американцы или англичане - свободное общество свободных людей. Русские представляют собой один большой муравейник, русский человек ощущает себя не Личностью, не чем-то отдельным от других - а частью общины, частью государства… но ведь это не связано с генами - ведь москвичи по происхождению те же русские, а в Московии половина населения - ликеиды. Это именно психология. Средний русский ликеидом быть не может. Но это не фатально - среди них иногда рождаются гении, рождаются дети, способные преодолеть муравейник, вырваться из этого плена, стать на тот же уровень, что лучшие люди мира.
      Алексей - из таких…
      Трудно представить, что ему пришлось пережить в детстве… ведь он был наверняка изгоем среди этих детей.
      Но теперь, возможно, он ощутил долг, вину перед своим народом, и вернулся к нему, чтобы по-своему, по-другому нести ему свет, помогать, поднимать до своего уровня…
      Джейн уже почти не замечала, что творится вокруг… она смотрела только на лицо Алексея. Губы его шевелились, повторяя беззвучно молитву. Мой милый, прекрасный..
      Да ведь это и есть то, чего она ждала, что искала всю жизнь!
      Ликей несет людям свет. Мы все, кто трудится в Ликейских учреждениях, помогаем народам расти духовно. Но Алексей решил, что его обычная работа неэффективна, что он должен отдать людям себя - полностью… Кто осудит его?
      Пусть он временами становится похожим на них, пусть опускается до их уровня… Но все равно - он воспитает других детей, новых, ликеидов. Он внесет в жизнь каждого человека, с которым встретится, частичку Ликея, понимание, что можно жить и иначе. Кто может его осудить?
      Только одно - кто должен быть рядом с ним на этом пути? Неужели обычная женщина, жизнь с которой будет для него мукой (как бы он сейчас ни пытался идеализировать ее)?
      Или ликеида, единственная, оказавшаяся способной и понять его, и не осудить… и быть с ним рядом всегда и во всем. Равная ему по Духу…
      Что-то изменилось… Джейн отвлеклась на секунду от созерцания лица Алексея… вот что - священник говорил уже на чистом русском языке. Проповедь, сообразила девушка. Она примерно представляла структуру службы. Любопытно…
      Джейн прислушалась. Батюшка, совсем еще молодой, черноволосый, смешно выглядящий в своей длинной рясе, частил скороговоркой, негромким, совершенно не поставленным голосом. -… Мы все знаем о заповедях, данных Моисеем и о заповедях блаженства в нагорной проповеди Иисуса Христа. Представьте себе тысячелетнюю глубину жизни человечества. Каким огромным, великим событием когда-то, в той невероятной древности было появление закона "Око за око, зуб за зуб".
      Представьте себе сильного грубого и злобного человека, который узнает вдруг, что по закону его царя, если он, пользуясь своей силой вышиб кому-то пять зубов - палач по закону ему вышибет пять зубов в ответ. Это было невероятное потрясение и это было одно из прозрений человечества. И человек сначала должен был свыкнуться с такими вот элементарными законами - он не может безнаказанно кому-то отрубить руку, безнаказанно у кого-то что-то отнять. Вот это понятие наказуемости злого поступка и возвращение какого-то, пусть даже жуткого для нас, современных людей, равновесия - очень важно. Только человек, который сумел вжиться и включиться в это пространство, мог потом слушать и слышать - а вы понимаете, что это не одно и тоже - заповеди Моисея "не убий, не укради, не прелюбодействуй". Другой человек не мог бы это воспринять.
      Теперь дальше. Заповеди Моисея. Кто из нас, положа руку на сердце, исполняет их все? Но не исполняя их, мы понимаем, что это грех. Мы понимаем, что мы грешим.
      Это уже тоже какая-то жизнь в пространстве закона, что не "око за око", а что "не убий".
      Как сказано в Писании, слова Св. Апостола Павла "Ибо и до закона грех был в мире, но грех не вменяется, когда нет закона".
      И, наконец, приближаемся к высоте, к нашей удивительной высоте, высоте всего человечества. Сегодня читали мы слова Господа нашего Иисуса Христа, и знаем, что только Благодатью Божьей дается нам любое действие. И милость Божья безгранична, и любой грех простится искренне покаявшемуся.
      А теперь я вам скажу следующее. Только человек живущий в пространстве закона и понимающий, что нельзя убивать, может понять что такое БЛАГОДАТЬ и что такое МИЛОСТЬ. Ведь помиловать можно только осужденного, по закону осужденного.
      Нельзя миловать без суда и приговора. Милость приходит после закона. Милость может противоречить закону, когда человек осужден по закону, но помилован по благодати. Но должна существовать вот эта последовательность…
      Священник еще говорил что-то, но Джейн уже почти не слышала. Проповедь была краткой, быстро закончилась, снова пошли какие-то бесконечные песнопения, священник с дьяконом удалились за Царские Врата, закрыв их за собой.
      Удивительно, но слова священника задели Джейн. Она не была с ними согласна… Но что-то в них было от пронзительной и бесспорной Истины, той Истины, которую каждый ощущает где-то глубоко в сердце.
      Что - от истины, что - от духа религиозной агрессивности, тоталитаризма… очень трудно разобраться, понять.
      И все же интересно… вот ведь священник - не ликеид, получил такое же отупляющее образование, как все… И все же его слова говорят нечто уму и душе.
      Нет, их учат в каких-то семинариях. Тоже в определенной степени элитарное образование.
      Началось причастие. По очереди верующие подходили к священнику и дьякону, получали хлеб, вино из чаши… подносили даже совсем маленьких детишек. Джейн было любопытно наблюдать за процессом. Подошел и Алексей, поклонился, принял хлеб… Все это немного напоминало обряды в Храме Трех Ипостасей - впрочем, Джейн уже и не помнила, когда последний раз посещала Храм. В школе еще наверное, на обязательном Богослужении. В Приделе Бога-Сына также служили литургию, и существовало что-то вроде причастия - но только для священнослужителей. Джейн смутно помнила значение этого обряда - кажется, он символизировал тайную Вечерю перед распятием Господа… Нет, Господь не говорили - это слово в последние века употреблялось только по отношению к Богу-Отцу. Ведь известно, что Христос - это планетарный Логос, конечно, это наш Бог, но не то, что Создатель Вселенной…
      Все-таки нелепость - зачем Алексею понадобилась эта древняя религия? Кому она нужна - теперь? Ходил бы в Ликейские Храмы… есть люди с сильно выраженной религиозной потребностью, им нужно ходить в церковь, поклоняться, строить свою жизнь по определенным правилам. Но ведь именно теперь полностью преодолено безбожие, атеизм, ведь сейчас как никогда в истории человечества широк простор для религиозного творчества, свободы совести, никогда еще не было создано таких прекрасных условий для верующих, такого количества храмов, таких возможностей…
      Но почему-то храмы Ликея всегда полупусты… ходят туда все больше школьники и военные - у них службы обязательны, религиозное воспитание. А взрослым просто некогда. Ну в самом деле - когда, например, Джейн ходить в храм? Ведь работа занимает почти все время, а после работы надо же заняться и собой - спортом, тем же риско (это не худший способ развития духа, чем посещение храма), медитацией, творчеством… и вообще, ведь общеизвестно, что Бог - в душе человека, и зачем человеку, который носит Бога в душе, ходить в храм, соблюдать какие-то внешние обряды…
      Ну есть люди с такой потребностью - пожалуйста, есть и храмы.
      Зачем же выбирать для себя какую-то устаревшую, для зашоренных сознаний, религию, к тому же сомнительную в плане религиозной агрессивности? Джейн вспомнила слова Алексея о националистах: "Может, они не так уж неправы?" Да, сам он абсолютно не агрессивен. Даже странно для бывшего военного. Была бы хоть тень агрессии - это бы выявилось уже на ментоскопе, тем более - при опросе на детекторе. Он не агрессивен… но в голове у него, похоже, все-таки каша.
      Джейн вышла из церкви, чувствуя себя абсолютно разбитой.
      Простоять три часа на ногах, слушая малопонятную белиберду - все-таки это суровое испытание. Домой, принять ванну с мятой, помедитировать - а потом можно почитать или заняться статьей… все-таки воскресенье сегодня.
      Алексей? Джейн оглянулась.
      Он стоял рядом с Леной. И опять обыкновенное, некрасивое лицо ее сияло, светилось от счастья… как же - рядом с Алексеем… с ликеидом. Она - простая, обычная девушка.
      Джейн, лучезарно улыбаясь, подошла к ним.
      - Вы доставите меня домой, Алексей?
      - Лен, ты с нами? - спросил он (какое тепло в голосе… Джейн ни разу не слышала такого, говоря с ним), - Мы завезем Джейн, а потом, может, сходим прогуляемся?
      - Я должна спросить у мамы, - Лена побежала назад. Джейн увидела выходящую из церкви толпу, явно генетически близкую - мужчины, женщины, подростки, дети… Чем-то все они напоминали Лену. Лена подошла к одной из женщин, заговорила с ней.
      - Это ее мама? - поинтересовалась Джейн.
      - Да. У них в семье восемь детей. Лена старшая, - пояснил Алексей. Джейн покачала головой.
      - Это же немыслимо в наше время!
      - Почему? У нас в приходе несколько таких семей. Верующие часто заводят много детей…
      - Но вряд ли эти дети становятся ликеидами… - заметила Джейн.
      - Практически никогда, - подтвердил Алексей. Он с едва скрываемым нетерпением смотрел в сторону Лены. Джейн вдруг поняла, что сейчас он забросит ее домой, и на этом их общение закончится… Алексей, извинившись, сам подошел к матери Лены, заговорил с ней. Джейн молча ждала.
      Наконец Алексей и Лена выбрались из толпы, держась за руки. Подошли к Джейн.
      Сознавая, что поступает очень нехорошо и совершенно психологически неверно, Джейн спросила.
      - Кстати, можно поинтересоваться - куда вы, собственно, идете гулять? Если это не секрет, конечно?
      - Нет, конечно, - сказала Лена, улыбаясь, - Мы хотим посмотреть Музей Пушкина, я ведь там никогда не была, хотя и живу недалеко.
      - Вы имеете в виду, в Пушкине? Лицей?
      - Да, именно, - подтвердил Алексей. Джейн состроила жалобную мину.
      - А вы знаете, ведь и я об этом мечтала… Алекс, вы не сможете мне отказать. Простите, мне не хочется нарушать ваше уединение, но…
      - Да вы не помешаете! - воскликнула Лена радушно, - Конечно, пойдемте с нами! Пойдемте-пойдемте!
      Они двинулись к машине. Лена добавила, будто оправдываясь.
      - Мне самой тоже интересно с вами поговорить… Вы ведь из Америки, я там никогда не была.
      Алексей был настроен не так благодушно, как Лена. Однако он безропотно усадил обеих девушек в машину, повез по городу.
      - Вообще-то нам как бы и перекусить нужно…, - заметил он.
      - Ой, Алеша… в ресторан пойдем? - обрадовалась Лена.
      - Вы не против? - вежливо спросил Алексей. Джейн сказала "нет-нет, я тоже проголодалась". Они подъехали к небольшому ресторанчику на окраине Павловска, носившему странное название "Синяя Ворона". Как бы оправдывая это имя, над дверью висела длинноклювая деревянная фигурка птицы, выкрашенная в ярко-синий цвет.
      - Тут неплохо кормят, - пояснил Алексей, - И недорого.
      В "Синей Вороне" действительно было уютно, столики отгорожены друг от друга стенками из высоких вазонов с пышной растительностью. С полукруглой эстрады негромко играла современная, но приятная музыка, девушка в модном костюме сидела за фортепиано. Алексей усадил дам за один из столиков, раскрыл электронное меню.
      Джейн было, честно говоря, совсем не до еды. Она заказала небольшую порцию картофеля фри с салатом, манговый сок. Лена явно стеснялась (очевидно, поход в ресторан для нее был чем-то вроде запретного плода), сказала Алексею: закажи сам… то же, что и себе. Алексей деловито кивнул и нажал на меню кнопку заказа. Почти тотчас молодой официант в униформе "Синей Вороны" - белая рубашка, синий галстук, значок в виде вороны - принес заказанные напитки: сок, два высоких бокала эрш-колы.
      Джейн потягивала ледяной манговый сок через трубочку. Лена и Алексей тихо переговаривались - что-то о сестрах Лены, о какой-то поездке в Гатчину. Выждав паузу в разговоре, ликеида заметила:
      - Я все же с трудом понимаю вас, Алексей… почему именно эта церковь, а не Ликейская?
      - А вам не понравилось в церкви? - быстро спросила Лена. Джейн пожала плечами.
      - Я видела множество богослужений, Леночка… не только ликейские, хотя я, разумеется, прошла посвящение во всех храмах. Я бывала в буддистских и индуистских храмах, и в Единой Христианской Церкви, и в синагоге… В каждом храме - своеобразие, духовная неповторимость. Нельзя сказать, что где-то служат Богу хуже, где-то лучше…
      - А что это за Единая Христианская церковь? - спросила Лена, взглянув на Алексея. Он ответил без улыбки.
      - А это объединенные протестантские церкви, к которым присоединилась отколовшаяся часть католиков… Это очень похоже на Культ Ликея, даже не совсем понятно, зачем эта церковь еще существует отдельно.
      - Но католическая церковь - это что-то другое?
      - Конечно, другое! Я ведь сначала в ней был… С ней Ликею очень трудно бороться.
      - Ну, Алексей, - выдохнула Джейн, - Что у вас за терминология… кто боролся с церковью? Когда? Наоборот, от самых первых своих ростков, культ Ликея поддерживал и все старые религии… Это приветствуется! Разве вас когда-нибудь преследовали за то, что вы верующие? Живите, как хотите…
      - Да в этом плане у меня и нет претензий, - холодно ответил Алексей. Вновь появился официант, ловко балансируя сразу тремя подносами.
      Алексей заказал для Лены суп харчо, на второе - бифштекс с картофелем фри, салат, кроме того - чай и мороженое, которое официант обещал принести позже.
      Себе он взял только второе. Лена покраснела и пискнула: ты думаешь, я могу все это съесть? Я помогу, ласково сказал Алексей, не брошу же я друга в беде.
      - Вы знаете, Алексей, мне понравилась проповедь, - заговорила Джейн, - это было очень умно, уместно как-то, правильно…
      - Я рад, что вам понравилось, - Алексей разрезал мясо, внимательно глядя в тарелку.
      - Но все же… в этой проповеди ощущается какой-то дух суровости, даже жестокости по отношению к человеку. Мне кажется, что это не Божественное… ведь Бог - это только любовь, только радость, в нем нет ничего темного…
      Алексей пожал плечами.
      - Что такое любовь?
      - Но ведь это же ясно! - воскликнула Джейн, - Зачем ставить такие вопросы?
      Что такое свет? Что такое солнце? Что такое добро? Ведь каждую минуту нашей жизни мы точно знаем, что для нас является добром, а что - нет…
      - Для нас - возможно, а для других?
      - И для других… ведь это же всегда очевидно!
      - Для меня это далеко не всегда очевидно, - ответил Алексей. Джейн замолчала - а что тут возразишь? Он как будто совсем не хотел с ней разговаривать.
      - Понимаете, Алексей, в этой проповеди говорилось о древних людях так, как будто они были какими-то дикарями… И только закон ввел их в какие-то рамки.
      Но закон - вовсе не от Бога. Законы - это человеческое. И если так рассуждать, то человек - это какое-то низкое, грешное существо, которому дано только пресмыкаться и выполнять чьи-то поручения… это отрицание Божественной, высокой природы человека, и это, если хотите, оправдание насилия! Ведь закон - это насилие! В современном мире мы стараемся обойтись почти без насилия, мы создали Всемирное братство людей с Божественными законами милосердия и любви…