ГЛАВА 1

Завывание двигателей звездолетов трофтов, ворвавшееся в открытое окно вместе с легким ветром клонившегося к закату лета, заставило Джонни Моро проснуться. На какой-то миг он снова оказался в самой гуще военных событий на Адирондаке, но как только вернул откидывающуюся спинку своего кресла в вертикальное положение, острая боль, пронзившая локтевые и коленные суставы, возвратила его к реальности. Минуту он сидел неподвижно и смотрел на небо Капитолии, пытаясь привести в норму и тело, и мысли, потом осторожно протянул руку к письменному столу и нажал на кнопку внутренней связи своего видеотелефона.

— Да, губернатор? — отозвался Терон Юту.

Джонни опять откинулся на спинку кресла и достал из верхнего ящика стола пузырек с таблетками.

— Корвин уже вернулся с заседания Совета? — спросил он.

Картинка на экране сменилась. Теперь она изображала другой письменный стол, за которым сидел его 27-летний сын.

— Еще не уходил, отец, — сказал он, — до собрания еще целый час.

— Ого? — Джонни искоса взглянул на часы. Он мог поклясться, что собрание было назначено на два… совершенно точно. Часы показывали только начало второго. — У меня такое чувство, будто я проспал гораздо дольше, — пробормотал он. — Ладно, ты все подготовил?

— Большую часть, если только ты не хочешь выложить мне что-то новенькое? Подожди, я сейчас приду, и мы поговорим.

Экран погас. Осторожно разгибая локти, Джонни не спускал глаз с таблеток от боли. — Позже, — твердо решил он. Когда начинаешь двигаться, артрит слегка отпускает, а от таблеток голова делалась слишком легкой, и это ему не нравилось.

Дверь открылась, и в комнату горделиво вошел Корвин Джейм Моро, неразлучный с компьютерной панелью, зажатой под мышкой. Мальчик, напомнил себе Джонни, с таким энтузиазмом окунулся в мир политики, а старший Моро так и не сумел в себе развить ничего подобного. Все больше и больше Корвин напоминал Джонни его собственного брата Джейма, ступенька за ступенькой поднимавшегося на высочайшую вершину политической власти Доминиона Человека. 14 лет назад Джейм был доверенным лицом члена самого Центрального Комитета. Интересно, кем он стал сейчас, часто думал Джонни, назначенным преемником или уже членом Комитета?

Но узнать ответ на этот вопрос Джонни не мог. Это одно из последствий закрытия Коридора, о котором он все еще жестоко жалел.

Поставив компьютерную доску на край стола, Корвин придвинул стул.

— О'кей, давай посмотрим. Основные пункты, которые ты хотел, чтобы я представил, касались исключительно статьи о заключении нового торгового соглашения с Хойби-райи-сарай, — название владения трофтов было произнесено Корвином гладко, без малейшей запинки, — необходимости перебросить в окраинные районы новую партию Кобр для борьбы с остистым леопардом, а также вопроса целесообразности ставки на Кэлиан в целом.

Джонни кивнул, почувствовал укор совести из-за того, что снова старается увильнуть от своих обязанностей по Совету, выполнять которые он как почетный губернатор был обязан или, по крайней мере, хотя бы делать вид, что выполняет.

— На двух последних сделай особый упор. Я не знаю, каким образом остистый леопард узнает, что его число убывает, но тем не менее, скорость его прироста всегда свидетельствует о том, что он в курсе. Добейся того, чтобы даже самые упрямые члены Магистрата поняли то, что мы не можем бороться с быстро восстанавливающейся численностью остистых леопардов и одновременно продвигаться на Кэлиане, не снизив стандартов фабрики Кобр.

Морщина пробежала по лицу Корвина.

— Если говорить об академии… — Почувствовав себя не в своей тарелке, он запнулся.

Джонни на короткий миг прикрыл глаза.

— Юстин. Ты подумал о нем?

— Ну, да. Мама хотела, чтобы я попытался повлиять на тебя и заставил изменить решение не использовать свое право вето на Совете, которое ты мог бы наложить на его заявление.

— И до каких пор? — со вздохом спросил Джонни. — Юстин умен, эмоционально исключительно устойчив, легко адаптируется и сгорает от желания послужить своей планете на этом поприще. Полагаю, ты можешь мне простить отцовскую гордость.

— Да, я знаю все это…

— А теперь ближе к делу, — перебил его Джонни. — Юстину уже 22 года, стать Коброй его мечта с 16 лет. Этого периода, как ты можешь заметить, вполне достаточно, чтобы хорошенько обдумать те последствия, которые ожидают человека после нескольких десятков лет пребывания Коброй. — Он слегка приподнял руки, как бы приглашая сына осмотреть его измученное тело. — Если это не охладило его пыла, а тесты показывают, что нет, в таком случае и я не собираюсь становиться на его пути и использовать свое право вето. Он является именно таким человеком, которые нам нужны среди Кобр.

Корвин в знак того, что сдается, махнул рукой.

— Мне, конечно, ради мамы очень хотелось бы еще поспорить с тобой, но боюсь, что буду вынужден согласиться.

Джонни выглянул из окна.

— Твоей матери из-за этого пришлось пережить много горя. И мне бы очень хотелось знать, как примирить ее с выбором Юстина.

Некоторое время в комнате стояла тишина. Корвин первым нарушил ее, снова взявшись за свой компьютер.

— Значит, остистые леопарды и Кэлиан, — проговорил он и встал. — Ты будешь здесь или в терапевтическом кабинете после собрания?

Джонни, поморщившись, поднял взгляд на старшего сына.

Тебе обязательно нужно было коснуться этого, не правда ли? Ну, да ладно. Я пойду и осчастливлю своих мучителей. И то, что от меня останется к тому времени, когда вы закончите, вернется сюда.

Корвин кивнул.

— О'кей, но будь с ними поласковей. Они ведь просто стараются хорошо выполнить свою работу.

— Ладно. Увидимся позже. — Джонни дождался, когда за сыном закрылась дверь, и только тогда позволил себе хмыкнуть. — Свою работу, это точно, — пробурчал он себе под нос. Шайка экспериментаторов, измывающихся над живым человеком, как над подопытной крысой. Они все еще надеются, что когда-нибудь сумеют найти способ, который оказался бы спасительным для подрастающего поколения Кобр. Одним из них суждено стать его собственному сыну.

Вздохнув, Джонни обхватил руками ручку кресла и осторожно поднялся на ноги. Он выйдет на улицу и доберется до машины сам, без таблеток, пусть даже это будет стоить ему жизни. Старик, как он часто любил повторять, еще не стал совсем беспомощным.

Даже при такой плотности транспортного потока, несущегося в сторону столицы Мира Кобр, как в те дни, дорога к зданию Доминиона для участия в заседании Совета займет у Корвина не более 10 минут. Тем не менее он как можно быстрее постарался собрать вместе все свои магнитные карты и другие принадлежности, надеясь добраться туда пораньше, чтобы было время для кулуарных разговоров с другими членами Совета. Отец уже уехал на лечебные процедуры, и Корвин тоже собирался уходить, когда внезапно появилась мать.

— Здравствуй, Терон, — улыбнулась она Юту. — Корвин, отец еще здесь?

— Нет, он только что уехал. — Корвин почувствовал, как в ожидании стычки, которой, как он догадывался, было не избежать, у него напряглись мышцы лица. — Он вернется сразу после физиопроцедур.

— Что он сказал?

Корвин с трудом заставил себя разжать челюсти.

— Прости, мама… Он не собирается этому препятствовать.

Лицо матери осунулось, возраст, казалось, стал еще заметнее.

— Тогда решающий голос за тобой, — произнесла она, и было ясно, какой смысл она придавала своим словам.

— Позволь мне повторить еще раз: мы не станем чинить ему препятствий.

— Значит, вы так решили, да? — холодно спросила она. — Ты тоже собираешься позволить обречь своего брата на…

— Мама… — Корвин встал и указал на стул. — Присядь, пожалуйста.

Она немного поколебалась, а потом тяжело опустилась на стул. Корвин пододвинул второй и сел напротив нее, заметив краем глаза, что Юту немедленно понадобилось сделать что-то срочное в кабинете Джонни. Усевшись, Корвин воспользовался моментом и посмотрел на мать. Он словно впервые увидел ее.

Крис Моро в молодости была красивой, он знал это по фотографиям, пленкам. Она и сейчас все еще оставалась удивительно привлекательной, несмотря на свой возраст. Но теперь ее лицо отражало не только изменения, вызванные старением или даже переживаниями по поводу долгой болезни ее мужа. Казалось, что в последнее время она и улыбаться стала реже. Ее словно мучил какой-то смертельный страх. Корвин знал лишь только то, что частично причиной этого страха была судьба Юстина… Но за этим стояло еще что-то, и пока он не подобрал нужных слов, чтобы раскрыть материнское сердце. Похоже, что и сейчас все останется по-прежнему.

— Если ты собираешься привести мне старые аргументы, почему Юстин должен стать Коброй, то прошу тебя не трудиться, — начала Крис. — Я их уже все слышала, и у меня как и раньше нет новых логичных возражений. Более того, я могу признаться, что не будь он моим сыном, то, вероятно, согласилась бы с ними. Но он все же мой сын. И пусть это покажется тебе неразумным, но я не считаю несправедливым то, что и его Кобры собираются отнять у меня.

Корвин позволил ей высказаться, хотя новых доводов в ее словах он не видел.

— Ты не просила Джошуа поговорить с ним? — спросил он.

Крис покачала головой.

— Он не станет говорить. Уж кому-кому, а тебе это известно лучше всех.

Несмотря на серьезность момента, в нем пробудились воспоминания, и Корвин почувствовал, как легкая улыбка коснулась его губ. Хотя он был на пять лет старше близнецов, его тем не менее с успехом подставляли гораздо чаще, чем ему хотелось бы. Их непоколебимая преданность друг другу даже перед лицом родительского наказания всегда создавала не менее непоколебимые обоюдные алиби.

— Тогда, боюсь, это не в наших силах, — мягко сказал он матери. — По закону, не говоря уже о моральной стороне дела, Юстин имеет полное право выбирать себе дело жизни сам. Кроме того, политический резонанс такой протекции родственникам будет настолько велик, что потом не так-то легко отмыться.

— Политика. — Крис повернула голову и уставилась в окно. — А я-то надеялась, что твой отец, выйдя в отставку, покончит с ней. Мне следовало предположить, что они его так просто не отпустят.

— Нам нужны его мудрость и опыт, мамочка. — Корвин бросил взгляд на часы. — Раз мы уж заговорили об этом, боюсь, что мне пора отправляться на Совет.

По лицу Крис пробежала тень, но она кивнула и встала.

— Я понимаю. Ты сегодня приедешь на обед? Близнецы сказали, что постараются.

Кроме того, это будет последний раз, когда их семья сумеет собраться вместе накануне завершения подготовки Юстина в отряд Кобр.

— Непременно, — сказал Корвин, провожая ее до дверей. — После собрания я встречусь для разговора с отцом и, как только мы закончим, приедем вместе.

— Хорошо. Около шести?

— Прекрасно. Тогда до встречи.

Он проводил ее до машины и посмотрел, как она отъехала. Потом, вздохнув, направился к своему собственному автомобилю и двинулся в сторону Здания Доминиона. Почему, удивлялся Корвин, внутренние проблемы, касающиеся его собственной семьи, всегда кажутся более непреодолимыми, чем те, которые стояли перед тремя мирами? Вероятно, легкомысленно подумал он, это оттого, что Совет просто ничем больше не может удивить меня.

Потом он вспомнит эту свою мысль, которая, к несчастью, в тот момент оказалась такой опрометчивой, и помрачнеет.

ГЛАВА 2

Совет Магистрата — таким было его официальное название — на ранних этапах истории колонии состоял из небольшого количества членов Магистрата планеты и генерал-губернатора, которые встречались через неопределенные промежутки времени для обсуждения текущих проблем и выработки основных направлений развития колонии. По мере роста населения и создания новых плацдармов на двух других планетах Совет разрастался, принимая большие размеры и политический вес. В отличие от Доминиона этот аванпост человечества среди своего полумиллионного населения насчитывал почти три тысячи Кобр, в результате чего произошло неизбежное усиление политической власти, наложившее определенный отпечаток на структуру самого Совета. Между уровнями членов Магистрата и поста генерал-губернатора появился еще один — чин губернатора, который слегка смягчил контраст между двумя существующими ранее уровнями власти. Кобры со своими двумя голосами были представлены на всех уровнях власти.

Корвин никогда не задумывался над философской стороной проблемы, которая вызвала такую модификацию общепринятой в Доминионе структуры, но с чисто практической точки зрения он часто считал размер Совета, включающего 75 членов, чрезвычайно раздутым.

Сегодня, по крайней мере в течение первого часа, все протекало гладко. Большая часть дискуссии, включая и пункты, поднятые Корвином, была сосредоточена вокруг старых проблем, по которым были проведены предварительные слушания и всесторонняя полемика. По части обсуждаемых вопросов уже были вынесены официальные решения, остальные же отложили до проведения дополнительного анализа и доработки членами Магистрата. По мере того как повестка дня подходила к концу, начинало казаться, что заседание закончится рано.

Тогда генерал-губернатор Бром Стиггур коснулся больной для планеты темы. Он начал со старого вопроса.

— Вы помните доклад, сделанный два года назад? — спросил он и обвел глазами зал. — В нем говорилось о том, что, кроме трех известных нам миров, в радиусе 20 световых лет от Авентайна не существует никаких других планет, которые мы могли бы использовать для будущей экспансии. Тогда было решено, что в настоящее время перед населением нашей планеты, численность и развитие которого относительно стабильны, не стоят долговременные задачи, требующие непосредственного разрешения в этом направлении.

Корвин слегка распрямился, чувствуя, что и остальные присутствующие в зале люди отреагировали подобным образом. Тон, которым были произнесены эти слова, был совершенно нейтральным, но в нем было что-то настораживающее, что Стиггур пытался замаскировать под тщательно контролируемой интонацией.

— Тем не менее, — продолжил он, — в течение последних дней нам стали известны некоторые новые факты, которые, на мой взгляд, должны быть немедленно, до начала предварительных работ, представлены вашему вниманию. — Взглянув на Кобру, охранявшего вход, Стиггур кивнул. В ответ тот тоже кивнул и открыл створку… Внутрь вошел трофт.

По комнате прокатилась волна легкого возбуждения, смешанного с изумлением. Корвин почувствовал, как мышцы его тела напряглись, когда инопланетянин направился в сторону Стиггура. Уже на протяжении 14 лет трофты являлись их мировыми торговыми партнерами, но Корвин все еще продолжал ощущать перед ними непроизвольный отчетливый страх, с которым он вырос. У большинства членов Совета память хранила еще более сильные воспоминания, чем его собственные: оккупация трофтами планет Доминиона, Силверна и Адирондака, случившаяся всего 43 года назад. Она послужила несомненным толчком к осуществлению проекта «Кобра». Поэтому не случайно людям, имевшим дело с коммерсантами трофтов, было немногим более 20 лет. Только молодое поколение Авентайна могло без содрогания взирать на трофтов.

Трофт остановился у кромки стола и стал ждать, пока члены Совета извлекут наушники для синхронного перевода и подключат их к гнездам. Один или два молодых члена Магистрата не стали утруждать себя этим, и Корвин, отрегулировавший свои наушники на тихий звук, почувствовал легкий укол зависти. Он прошел такой же курс внутренней речи, как и те двое, но было очевидно, что способности к иностранному языку не сильная сторона его интеллекта.

— Мужчины и женщины Совета Мира Кобр, — прозвучало в головных телефонах. — Я — Спикер номер I владения Тлос-кин-файи Ассамблеи трофтов. — Речь инопланетянина после окончания перевода продолжалась на секунду дольше. Обе расы ранее договорились о том, что для полного понимания было достаточно первых трех слогов названий владений трофтов, и буквальная передача имен собственных трофтов была бы только пустой тратой времени.

— Господин владения Тлос-кин-файи, — продолжал трофт, — просил господина вашего владения назначить встречу с другими представителями Ассамблеи, результатом которой стало предложение триады, куда также вошли владения Пуа-ланек-зиа и Балью-кха-спми.

Корвин поморщился. Ему никогда не нравились сделки, в которых принимали участие два и более владения трофтов. Причиной недовольства служил шаткий баланс политических сил, с которым приходилось сталкиваться Мирам, и тот факт, что люди не слишком хорошо были осведомлены об органе, регламентирующем сделки между самими трофтами. Несомненно, что такой закон должен был существовать, потому как отдельные владения редко передавали информацию друг другу, если вообще когда-либо занимались этим.

Было заметно, что аналогичные мысли посетили и других присутствующих в зале людей.

— Но почему вы говорите о триаде, а не о группе? — подал голос губернатор Дилан Фэрли. — Какую роль во всем этом будет играть владение Тлос-кин-файи?

— Мой владетельный господин предпочитает выступать в роли катализатора, — прозвучал однозначный ответ. — И за это мы не требуем никакой награды. — Трофт начал перебирать пальцами в своей поясной сумке, и на экране Корвина появилась карта, изображающая почти половину Ассамблеи трофтов. Ближе к одной из ее границ замигали три красные звездочки. — Мир Кобр, — назвал их инопланетянин, хотя нужды в этом не было. Примерно на расстоянии одной четверти от них, тоже вне пределов территории трофтов, загорелась крупная одиночная зеленая звезда. — Этот мир его обитатели называют Квасама. Господин владения Балью-кха-спми описывает их как инопланетную расу, представляющую потенциальную угрозу для Ассамблеи. Где-то здесь — возле внутреннего края мерцающей зеленой звезды появилась едва очерченная сфера — находится плотное скопление пяти планет, пригодных для обитания людей. Господин владения Пуа-ланек-зиа готов предоставить вам их координаты и поручительство Ассамблеи и передать эти миры в вашу собственность при условии, что ваши Кобры предпримут меры для уменьшения опасности, грозящей трофтам со стороны Квасамы. Я буду ждать вашего решения.

Трофт повернулся и вышел… И только тут Корвин понял, что у него перехватило дыхание. Еще пять новых планет за согласие стать наемниками.

Тогда ему подумалось, понял ли трофт, какое змеиное гнездо он разворошил.

Если же инопланетянин и не понял этого, то уж Совет своего не упустил. Примерно около минуты в зале царила мертвая тишина, так как каждый из присутствующих пытался мысленно охватить весь клубок сопутствующих проблем. Наконец Стиггур откашлялся.

— Никто не ожидает от нас ответа сегодня, а также более или менее всестороннего обсуждения всех достоинств предложения, тем не менее, мне уже сейчас хотелось бы заслушать ваши мнения относительно того, какое первое впечатление произвело на вас это предложение.

— Мне хотелось бы получить несколько более подробную информацию, прежде чем мы начнем обсуждать наши первые впечатления, — сказала губернатор Лизабет Телек. Ее как всегда бесстрастный тон никоим образом не выдавал никаких эмоций. — Хотелось бы для начала услышать что-нибудь об этих новых инопланетянах: об их биологической спецификации, уровне технологии, специфике предполагаемой угрозы и тому подобное.

Стиггур покачал головой.

— Спикер номер I либо не обладает более подробной информацией, либо не расположен свободно делиться ею. Я уже пытался это выяснить у него. Лично я склонен остановиться на первом. Для владения Тлос нет никакой особой необходимости выкупать те сведения, которые будут представлять для них характер абстрактных знаний. То же, пока никто из вас не спросил, касается и информации об этих пяти мирах, предлагаемых владением Пуа-ланек-зиа для колонизации.

— Другими словами, нас просят подписаться под пустым бланком? — спросил кто-то из новых членов Магистрата.

— Не совсем так, — покачал головой губернатор Йор Хемнер. Для такой хрупкой шеи, как его, движение это показалось слишком рискованным. — Существует ведь множество опосредованных возможностей, как-то: покупка информации Балью или отправка собственной исследовательской экспедиции для получения данных на месте. Согласно стандартной торговой сделке с трофтами к любому из этих решений мы вправе прийти без их участия. Единственное, что меня волнует, так это создание прецедента такого рода. Хороша ли эта идея сама по себе?

— А почему бы и нет? — спросил кто-то из той части зала, где сидел Корвин. — Ведь только страх перед Кобрами делает трофтов дружелюбными. Разве нет? Как еще лучше можно показать им, что осторожность такого рода является хорошей политикой?

— А если мы проиграем? — упрямо спросил Хемнер.

— Кобры еще никогда не проигрывали.

Корвин бросил взгляд на губернатора Хоуви Вартансона с Кэлиана, подумав, не захочет ли тот высказаться. Но он только слегка скривил губы и продолжал хранить молчание. Корвин уже заметил, что политики Кэлиана, когда прибывали на Авентайн, имели тенденцию занимать выжидательную позицию. Но он чувствовал, что тому было что сказать, и по возможности тонко решил вмешаться.

— Мне хотелось бы подчеркнуть, — начал Корвин, — что одна или две новые планеты помогли бы нам решить проблему Кэлиана, не лишая 19 тысяч его жителей права иметь свой собственный мир.

— Конечно, при условии, что они захотят уехать, — сказал Стиггур. Но упоминание о Кэлиане, как Корвин и предполагал, напомнило членам Совета о том безвыходном положении, в котором оказались Кобры в этом странном мире с враждебной им экологией. «Жидкая генетическая адаптация», как мягко называли это в официальной прессе. Собственный термин кэлианцев был куда грубее: «Дьявольское смешение». Казалось, что каждый вид жизни на этой планете, начиная от простого лишайника и кончая самым крупным хищником, бездумно придерживался своей определенной экологической и территориальной ниши, и никакие попытки выдворить их из этой ниши не помогали. Стоило расчистить участок и обработать его вегетационным барьером, как в течение нескольких дней его снова пытались заполонить десятки видоизмененных новых растений. Стоило на том месте, где когда-то была чаща, построить дом, как на стенах его, не заставляя себя долго ждать, появлялись целые гирлянды местных грибов. Стоило создать город или даже небольшое поселение, как согнанные со своих привычных мест обитания животные снова каким-то образом возвращались, причем не только мелкие. Корвин слышал, как Джонни однажды назвал эту планету «миром, находящимся в вечной осаде». Только одним кэлианцам было известно, как или почему они все же продолжали с этим мириться.

В зале снова надолго воцарилась тишина. Стиггур окинул присутствующих взглядом и удовлетворенно кивнул.

— Я думаю, мы все можем спокойно согласиться с мнением губернатора Телек, что для принятия решения нам просто необходима дополнительная информация. А пока вы будете обдумывать это предложение, искать ваши «за» и «против», я бы попросил сохранить его в тайне от остальной части населения. Что ж, тогда, прежде чем разойтись, рассмотрим последний пункт нашей повестки. Передо мной лежит список заявлений Кобр, ожидающих окончательного одобрения Совета.

У Корвина на экране появилось двенадцать имен, что было необычно много. Кроме имен на экране высвечивались названия родных городов и районов претендентов. Все имена были ему знакомы, месяц назад скриннеры Академии Кобр представляли им результаты экзаменов. Имя Юстина Моро было в списке седьмым.

— Есть ли возражения против этих граждан, желающих стать Кобрами? По списку или поименно? — задал Стиггур стандартный вопрос. Два или три человека повернули головы в сторону Корвина. Крепко стиснув зубы, он смотрел на генерал-губернатора, руки его покоились на коленях. — Нет? Тогда Совет поддерживает решение администрации Академии Кобр и направляет претендентов для прохождения необратимой обработки и процесса становления Кобры. — Стиггур нажал на кнопку, и экраны зала погасли. — Заседание Совета объявляется закрытым.

Необратимая обработка… До сегодняшнего дня на других собраниях Корвин слышал эти слова уже не менее 20 раз, но еще ни разу не звучали они для него так безысходно. Ведь тогда они не касались его собственного младшего брата.

Юстин Моро подкатил к порогу дома и остановился, почувствовав, как напряжение, охватившее его плечи, по рукам передалось пальцам, с такой силой сжавшим рулевое колесо автомобиля, что побелели костяшки. Всего час назад он получил известие, что Совет на его заявление дал добро. Завтра он подвергнется операции, которая окончательно и бесповоротно направит его по стопам отца, но сегодня вечером ему еще предстояло увидеть измученное болью лицо матери.

— Ты готов? — спросил сидевший рядом Джошуа.

— Готов, как всегда. — Открыв дверь, Юстин вышел и направился к дому. Брат последовал за ним.

На стук Джошуа дверь открыл Корвин. Несмотря на испытываемое напряжение, Юстин был рад тому, что их старшему брату, как всегда, понадобилось полсекунды, чтобы определить, кто из них кто. Даже для идентичных близнецов Джошуа и Юстин были похожи настолько, что различить их по отдельности было почти невозможно. Этот факт вносил в их жизнь вечную путаницу. Семье и близким друзьям обычно удавалось распознать близнецов, но даже и их они иногда могли ввести на несколько часов в заблуждение, например, поменявшись одеждой. Когда они были младше, то довольно часто практиковали это. Лишь когда отец пригрозил пометить их специальной краской, от этой игры пришлось отказаться.

— Джошуа, Юстин, — кивнул братьям Корвин, посмотрев на каждого из них по очереди, словно убеждаясь в том, что правильно назвал их. — Оставь надежду на легкую беседу, всяк сюда входящий. Сегодня семейство Моро будет держать военный совет.

— О Боже, — простонал про себя Юстин. Но Корвин отошел в сторону, а Джошуа уже вошел внутрь. Путей к отступлению не было. Распрямив плечи, Юстин последовал за ним.

Их родители уже сидели вместе на диване в гостиной. По давней привычке Юстин быстро оглядел отца. Тот, как ему показалось, выглядел чуточку немощнее по сравнению с последним разом, когда он его видел. Гораздо большее значение имело выражение мимолетной боли, отразившееся в его глазах, когда Джонни в знак приветствия слегка махнул близнецам рукой. Таблетки против боли, которые он принимал для облегчения своего артрита, обычно откладывали отпечаток на его умственные способности, что в данный момент было не слишком заметно, и, если он предпочел обходиться без них сейчас, значит, на то у него были весомые причины. Взглянув на улыбку своей матери, Юстин понял, что не ошибся. Тогда он подумал, что, возможно, недооценил силу оппозиции в своей семье, выступающей против его мечты стать Коброй. Но он долго об этом не думал.

— Обед будет готов примерно через полчаса, — сказал Джонни близнецам, как только они подвинули поближе кресла и тоже сели. — А пока я бы хотел, чтобы ты, Корвин, рассказал нам всем о том предложении, которое сегодня на рассмотрение Совета вынес Стиггур.

Корвин занял место, откуда он хорошо мог видеть все лица.

— Но все это должно сохраниться в строгой тайне, — сказал он и поведал самую интересную историю из тех, что Юстин когда-либо слышал.

Когда старший сын закончил говорить, Джонни выждал еще несколько секунд, потом, приподняв бровь, вопросительно посмотрел на близнецов.

— Ну, что скажете?

— Я им не доверяю, — с готовностью ответил Джошуа. — Особенно владению Тлос. С какой стати им предлагать свои посреднические услуги даром?

— Как раз с этим все ясно. Это то, что называется бесплатным образцом, который полезен и тем, и другим. Если мы возьмемся за работу и владению Балью она понравится, тлоссы, несомненно, предложат себя в качестве наших агентов и другим владениям.

— А если сделка понравится нам, они предложат свои услуги в качестве агентов по поиску новой работы, — добавил Корвин. — Они снова обратились к тому же пусковому механизму, который использовали, когда трофты только открыли торговлю с нами. В этом заключается одна из причин того, почему они снова взялись за дело.

— Хорошо, — пожал плечами Джошуа. — Допустим, что предложение законно. Но стоят ли те пять планет сомнительной ценности того, чтобы ради них начинали войну? Причем войну, которая никак не была спровоцирована?

— Пока опусти это, — сказал Корвин. — Предположим, что эта неизвестная нам раса является настоящей, с каждым днем нарастающей угрозой. Имеем ли мы право вообще проигнорировать ее, рассчитывая на то, что до нас они никогда не доберутся? Возможно, будет проще справиться с ними сейчас, пока это можно сделать относительно легко.

— А что это значит «относительно легко»? — с вызовом спросил Джошуа.

Юстин взглянул в лицо матери, которая сидела, крепко сжав губы. Расстановка сил теперь была ему знакома, обычно в их спорах за круглым столом Корвин принимал позицию защитника, это значило, что Джонни придерживался прямо противоположного мнения. Было бы интересно послушать его доводы, но он не выскажет их вслух, пока не услышит мнения обоих близнецов. Но почему Крис ничего не говорит?

— Мама, а почему ты молчишь? Что ты скажешь?

Она посмотрела на него, и усталая улыбка коснулась уголков ее рта.

— При условии, что ты решил стать Коброй? Конечно, я не хочу, чтобы ты рисковал своей жизнью ради миров, которые нам в ближайшем тысячелетии и не понадобятся. Но кроме эмоциональной стороны, есть и логическая. Я не могу понять, почему трофты хотят, чтобы за это дело взялись именно мы? Они обладают военной машиной не менее развитой, чем Доминион. И если они не в состоянии справиться с угрозой со стороны этих инопланетян, тогда чего же они могут ожидать от нас?

Юстин посмотрел на Джошуа и увидел, что брат едва задумался, в то время как его самого эта мысль глубоко задела. Немудрено. О способностях и ограниченности Кобр Юстин знал гораздо больше, чем брат. Он повернулся к отцу, который, в свою очередь, смотрел на него.

— Странно, — проговорил он.

— Действительно, — согласился Джонни. — Единственное преимущество, которым обладают Кобры перед подразделениями, оснащенными боевыми костюмами, состоит в том, что наше оружие скрыто от глаз. Трудно себе представить, что этот фактор может оказаться решающим во время обычных военных действий, не связанных с партизанской войной.