Глава 9

Маленький быстроходный сторожевой корабль выпал из гиперпространства и стал приближаться к "Соколу". На "Соколе" заметили присутствие чужого судна, лишь когда их разделяла какая-то сотня километров. К тому времени, когда Лея добралась до кабины, пилот уже установил связь.

– Это вы, Хабарух? – подала она голос, скользнув в кресло второго пилота возле Чубакки.

– Да, леди Вейдер, – по-кошачьи замурлыкал в динамике голос ногри. – Я прибыл один, как и обещал. Вы тоже одна?

– Со мной Чубакка в качестве пилота, – ответила она. – Как и обычный при дипломатических переговорах дройд. Если вы не будете возражать, я возьму дройда с собой в качестве переводчика. Что же касается Чубакки, то он, как мы договаривались, останется здесь.

Вуки с рычанием повернулся к ней.

– Нет, – сказала она твердо, как раз вовремя отключив микрофон передатчика. – Извини, но я обещала это Хабаруху. Ты останешься здесь, на "Соколе", и это приказ.

Чубакка зарычал снова, и на этот раз настойчиво… с внезапным ощущением покалывания в затылке. Лея начала осознавать то, о чем не вспоминала уже годы. Ведь вуки обладают уникальной способностью начисто игнорировать любой приказ по собственному выбору.

– Я должна идти одна, Чуви, – сказала Лея, понизив голос. Силой воли тут ничего не достигнешь, она решила прибегнуть к силе логики и целесообразности. – Неужели ты не понимаешь? Такой была договоренность.

Чубакка недовольно проворчал.

– Нет, – Лея отрицательно покачала головой, – мою безопасность никакой силой не обеспечить. Есть только одна возможность – убедить ногри в том, что они могут мне доверять. И для этого я прежде всего должна сдержать данное обещание.

– С дройдом не будет проблем, – решил Хабарух. – Я подведу свой корабль к борту вашего для стыковки.

Лея включила микрофон передатчика.

– Прекрасно, – сказала она, – я также захвачу саквояж с одеждой и личными вещами, если это можно. Кроме того, комплект анализатора воздуха и почвы, чтобы проверить, нет ли в них чего-то опасного для меня.

– Там, где мы будем, и воздух, и почва опасности не представляют.

– Я вам верю, – ответила Лея, – но я несу ответственность не только за свою безопасность. Внутри меня две новые жизни, и я должна оберегать их.

Из переговорного устройства послышалось шипение:

– Наследники лорда Вейдера? Лея помедлила с ответом, но генетически, если не теоретизировать, это вполне соответствует истине.

– Да.

Новое шипение из динамика:

– Вы можете взять с собой все, что пожелаете, хотя должны позволить мне просканировать вещи. Вы берете оружие?

– Свой Меч, – ответила Лея. – На вашей планете есть животные, которые настолько опасны для меня, что потребуется бластер?

– Таких теперь нет, – мрачно сообщил Хабарух, – но против Меча тоже нет возражений.

Чубакка что-то прорычал тихо, но не скрывая злобы, его безобразно искривленные когти непроизвольно задвигались, то высовываясь, то убираясь в оболочки на концах пальцев. Он был, как внезапно поняла Лея, на грани потери самообладания… и, возможно, готовности взять дело в свои громадные лапы…

– В чем проблема? – требовательно спросил Хабарух.

У Леи засосало под ложечкой. Честность, напомнила она себе.

– Моему пилоту не нравится идея моего путешествия с вами без него, – призналась она. – Он обладает… Ну, вряд ли вы сможете это понять.

– Он пожизненно предан вам?

Лея, прищурясь, уставилась на динамик. Она не ожидала, что Хабарух даже слышал о пожизненной преданности вуки, тем более знал о том, что это такое.

– Да, – ответила она. – Сначала это была преданность только моему мужу, Хэну Соло. Во время войны Чуви распространил ее на моего брата, и меня.

– А теперь еще и на детей, которых вы в себе носите?

Лея взглянула на Чубакку.

– Да.

Переговорное устройство замолчало на добрую минуту. Сторожевик продолжал приближаться к ним, и Лея вдруг заметила, что крепко вцепилась в подлокотник кресла, пытаясь понять, о чем задумался ногри. Если он рассматривает возражения Чубакки как вероломное нарушение их соглашения…

– Понятия чести вуки равнозначны нашим, – сказал наконец Хабарух. – Можете взять его с собой.

Чубакка издал гортанный рокот, выражая удивление, удивление, которое быстро превратилось в подозрение.

– Тебе больше понравилось бы, если бы он потребовал, чтобы ты остался на "Соколе"? – возразила Лея. Ее собственное удивление уступчивостью ногри уже потонуло в удовлетворении тем, что проблема разрешилась так просто. – Подумай хорошенько.

Вуки снова заворчал, но было ясно, что он скорее отправится вместе с ней в западню, чем позволит ей оказаться в ней одной.

– Спасибо, Хабарух, мы принимаем условия, – сказала Лея ногри. – К тому времени, когда вы причалите, мы будем готовы. Кстати, много ли времени займет путешествие в ваш мир?

– Примерно четверо суток, – сказал Хабарух. – Для меня большая честь ваше присутствие на борту моего корабля.

Переговорник замолчал. Четверо суток, подумала Лея, и по ее спине пробежали мурашки. За эти четыре дня надо узнать все, что можно, о Хабарухе и расе ногри.

И подготовиться к самой важной дипломатической миссии, какая выпадала на ее долю в жизни.

Как она ни старалась, за время путешествия ей мало что удалось узнать о цивилизации ногри. Хабарух не был расположен к откровенности и проводил время либо в герметически закрывающейся кабине, либо в своей каюте. Время от времени он заходил к Лее поговорить, но беседы были короткими и неизменно оставляли у нее чувство неловкости от того, что он продолжал терзаться сомнениями в правильности собственного решения доставить ее на родную планету. Когда они договорились об этой встрече на планете вуки Кашуук, ей казалось, что он обсудил этот вопрос с друзьями или сородичами; но, как она поняла к концу их путешествия по его нарастающей мрачной нервозности, никакой договоренности с ними у Хабаруха, по-видимому, не было. Решение он принял совершенно самостоятельно.

Ничего особенно приятного ей это не сулит, по крайней мере, на первых порах. Либо дело в утрате им доверия к друзьям, либо в желании избавить их от ответственности, если все пойдет прахом. Ни то ни другое не давало ей опоры для ощущения уверенности в себе.

При столь явной замкнутости хозяина, они с Чубаккой чувствовали себя гостями, предоставленными самим себе. Что касается Чубакки, то его занятия, естественно, сосредоточились, главным образом, на блуждании по кораблю и сований носа в каждое помещение, любой люк и лаз, какие он мог найти. Он изучал корабль так, словно с мрачной решимостью готовился управлять им самостоятельно, как только в этом возникнет необходимость. При, его природном интересе к технике в этом не было ничего удивительного. Сама Лея большую часть времени путешествия проводила в кабинете с Трипио, пытаясь установить происхождение слова Мал'ари'ух, единственного известного ей из словаря ногри, и надеясь, что эти изыскания приведут ее наконец к ответу на вопрос, в какую часть галактики они держат путь. К сожалению, из шести миллионов языков, доступных пониманию Трипио, сколько бы он ни предлагал на рассмотрение вариантов этимологии этого слова, от вполне на первый взгляд подходящих до заведомо абсолютно абсурдных, каждый раз приходилось начинать все заново. Это, конечно, была интересная возможность поупражняться в лингвистике, но, скорее всего, бесполезная.

К середине четвертых суток пути они добрались до мира ногри… и зрелище оказалось гораздо более печальным, чем она ожидала.

– Невероятно, – вздохнула Лея; комок застрял у нее в горле, когда она, тесно прижавшись к Чубакке, взглянула через единственный иллюминатор пассажирского отсека корабля на планету, к которой они быстро приближались. Внизу, под пестрым покрывалом белых облаков, поверхность планеты выглядела однообразно бурой с редкими пятнами темно-синих озер и совсем крохотных океанов. Ни зелени, ни желтизны, ни яркого пурпура, ни голубых тонов – по существу, полное отсутствие цветовой гаммы, которая обычно является первым признаком наличия на планете жизни. У нее создалось впечатление, что эта планета совершенно мертва.

Рокот Чубакки донес до нее то, о чем ей не хотелось думать.

– Да, я помню, что Хабарух говорил об опустошении во время войны, – согласилась она, – но я не могла представить себе, что он действительно имел в виду гибель всей планеты.

Она тряхнула головой, почувствовав боль в сердце. Интересно было бы знать, какая из воевавших сторон имеет большую ответственность за это опустошение.

Большая ответственность. Она судорожно сглотнула, осознавая малодушие своей попытки спрятаться за этими словами оправдания. Никакого понятия большей ответственности просто не может быть, и ей это прекрасно известно. Мир Хабаруха разрушен в результате сражения в космосе, а в этой войне участвовало всего две стороны. Что бы ни превратило его мир в пустыню, Альянс Повстанцев не может избежать своей доли ответственности.

– Не удивительно, что Императору и Вейдеру удалось привлечь их действовать против нас, – прошептала она. – Мы обязаны найти какой-то способ помочь им.

Чубакка зарычал снова, жестом указывая в иллюминатор. Линия терминатора уже поднималась над горизонтом, превращаясь в размытую полосу сумерек между днем и ночью; и там, нечетко вырисовываясь на фоне сплошной черноты, находилось нечто, напоминающее бесформенное пятно бледно-зеленого цвета.

– Вижу, – кивнула Лея, – ты думаешь, это все, что осталось?

Вуки пожал плечами, выражая таким образом самоочевидность способа получить ответ.

– Да, это было бы проще всего, – согласилась Лея, – но я просто не знаю, хочу ли спрашивать его об этом. Подождем, пока не снизимся еще больше и не сможем разглядеть…

Она почувствовала, как напрягся Чубакка рядом с ней еще за секунду до его рева, потрясшего воздух и отдавшегося звоном в ее ушах.

– В чем дело?..

И она увидела сама, ее внутренности, казалось, мигом превратились в тугой узел. Там, внизу, над планетой поднимался движущийся по орбите имперский разрушитель.

Их предали.

– Нет, – выдохнула Лея, не отрывая взгляда от корабля, напоминающего наконечник громадной стрелы. Ошибки быть не могло – это разрушитель. – Нет, я не могу поверить, что Хабарух на такое способен.

Последние слова оказались адресованными пустоте; новое потрясение – она с опозданием осознала, что Чубакки уже не было возле нее. Быстро обернувшись, она успела заметить бурую тень, исчезнувшую в коридоре, ведущем в ходовую рубку.

– Нет! – закричала она, оттолкнувшись от переборки, и со всех ног бросилась следом. – Чуви, нет!

Она знала, что ее запрет лишь сотрясает воздух. Если вуки замыслил месть, то он доберется до Хабаруха, даже если ему придется разнести в клочья стальную дверь голыми руками.

Первый лязг она услыхала на полпути по коридору, второй – когда уже пробежала поворот и увидела дверь. Чубакка уже занес свои громадные кулаки для третьего удара…

К изумлению Леи, дверь отворилась.

Чубакка, казалось, тоже удивился, но это его надолго не остановило. Он проскользнул внутрь, не дожидаясь, пока дверь откроется полностью, и она услыхала боевой клич вуки.

– Чуви! – снова крикнула Лея, нырнув следом за ним в дверной проем.

И сразу же увидела Хабаруха, который, сидя за пультом пилота, выбросил вверх правую руку и каким-то образом заставил Чубакку завертеться волчком и с грохотом рухнуть под стойку пульта.

Лея заскользила подошвами по полу, пытаясь остановиться и не вполне веря собственным глазам.

– Хабарух…

– Я не звал его, – сказал ногри, полуобернувшись. – И не нарушал слово чести.

Чубакка зарычал, выражая недоверие и стараясь выбраться из тесного пространства, чтобы подняться на ноги.

– Вы должны остановить его, – крикнул Хабарух, чтоб его услышали сквозь надсадный рев вуки. – Должны заставить его вести себя тихо. Мне необходимо дать опознавательный сигнал, пока еще не все потеряно.

Лея взглянула поверх его плеча на далекий имперский корабль и до боли стиснула зубы. Предательство… Но если Хабарух планировал предательство, зачем ему потребовалось позволить ей взять с собой Чубакку? В конце концов, прием, которым он отклонил сумасшедший удар Чубакки, вероятно, не единственное, на что способен ногри.

Она снова пристально вгляделась в лицо Хабаруха – в эти темные глаза, выступающий подбородок и напоминающие острые шипы зубы. Он тоже наблюдал за ней; игнорируя угрозу со стороны разбушевавшегося вуки у себя за спиной, он протянул к пульту руку, готовясь включить переговорное устройство. На пульте зазвенел зуммер. Рука дернулась вперед, но тут же замерла. Зуммер заговорил снова…

– Я не предавал вас, леди Вейдер, – повторил Хабарух с настойчивостью в голосе. – Вы должны мне поверить.

Лея взяла себя в руки.

– Веди себя тихо, Чуви, – сказала она. – Чуви? Чуви, тихо!

Вуки проигнорировал ее распоряжение. Поднявшись наконец на ноги, он снова издал боевой клич и рванулся вперед, чтобы вцепиться Хабаруху в горло. На этот раз ногри сделал упреждающий выпад, обхватил громадные запястья Чубакки своими гибкими и крепкими, словно проволока, руками и держал, прилагая все силы, на какие был способен. Но этого оказалось недостаточно. Медленно, но неуклонно руки Хабаруха изгибались назад, а Чубакка продолжал наступать на него.

– Чуви, я сказала – прекрати, – снова попыталась урезонить его Лея. – Дай работу своей голове: если бы он планировал западню, подумай, не проще ли ему было затащить нас в нее, когда мы спали, или придумать что-нибудь другое в этом роде?

Чубакка заревел еще громче, его руки продолжали свое неумолимое движение к горлу ногри.

– Но если он не подаст позывной, они догадаются, что здесь что-то не так, – продолжала она, – тогда они, несомненно, набросятся на нас.

– Госпожа Вейдер говорит дело, – вступил в разговор Хабарух, его голос дрожал от напряженного сопротивления ногри натиску рук Чубакки. – Я не предавал вас, но если ты не позволишь мне подать ответный сигнал, вы попадете в беду.

– Он прав, – сказала Лея. – Если они проведут расследование, мы пропали. Брось, Чуви, это наша последняя надежда.

Вуки снова зарычал, решительно тряхнув головой в знак отказа послушаться.

– Значит, ты не оставляешь мне выбора, – сказал Хабарух.

Без всякого предупреждения кабина осветилась вспышкой голубого света, и Чубакка рухнул на пол, словно громадный куль с зерном.

– Что это?.. – хватая ртом воздух от изумления произнесла Лея и опустилась на колени возле неподвижного вуки. – Хабарух!

– Всего лишь оглушающее оружие, – сказал ногри, часто дыша и поворачиваясь в кресле к своему пульту. – Встроенная оборона.

Лея повернула голову и бросила на него возмущенный взгляд, ее взбесило то, что он сделал… но возмущение, хотя и с неохотой, уступило место логике, диктуемой ситуацией. Чубакка был готов задушить Хабаруха, а она по собственному опыту знала, насколько трудно успокоить рассерженного вуки, даже если ты давным-давно состоишь с ним в дружбе.

И Хабарух пытался урезонить его.

– И что теперь? – спросила она ногри, погружая руку в густую шерсть на груди Чубакки, чтобы проверить, бьется ли его сердце.

Оно билось ровно, а это означало, что оглушающее оружие не причинило ему какого-то особенного вреда, если не считать потенциально возможных смертельных трюков, которые может выкинуть нервная система вуки.

– Теперь помолчите, – сказал Хабарух, нажав клавишу переговорного устройства и что-то сказав на своем языке. Ему ответил мурлыкающий голос другого ногри, затем они в течение нескольких минут говорили попеременно. Лея продолжала стоять на коленях возле Чубакки, жалея, что у нее не было времени привести сюда Трипио до начала этой беседы. Было бы полезно узнать, о чем идет речь.

Но они наконец наговорились, и Хабарух дал отбой.

– Теперь мы спасены, – сказал он, поглубже усаживаясь в кресле. – Я убедил их в том, что был сбой в работе оборудования.

– Будем надеяться, что вам поверили, – сказала Лея.

Хабарух посмотрел на нее со странным выражением на лице, какие видятся в ночных кошмарах.

– Я не предал вас, леди Вейдер, – произнес он тихо, в его твердом голосе проскальзывали нотки какой-то странной мольбы. – Вы должны верить мне. Я обещал защитить вас и сдержу обещание. Даже ценой жизни, если это потребуется.

Лея пристально посмотрела на него… и, то ли через посредство Силы, давшей ей какую-то особую чувствительность, то ли просто благодаря своему долгому дипломатическому опыту, она окончательно поняла, в каком положении оказался Хабарух. Какие бы сомнения и мысли задним умом ни одолевали его во время этого путешествия, неожиданное появление разрушителя превратило в прах всякую неопределенность. На карту поставлен вопрос чести мира Хабаруха, и теперь он должен убедительно доказать, что не нарушил данное им слово.

И он пойдет на что угодно, лишь бы доказать это. Даже если это будет стоить ему жизни.

Совсем недавно Лея недоумевала, каким образом Хабарух смог понять пожизненную преданность вуки. Возможно, цивилизации ногри и вуки более близки по духу, чем Лее представлялось.

– Я верю вам, – сказала она, поднявшись на ноги и садясь в кресло второго пилота. Чубакку пришлось оставить там, где он лежал; когда он очнется настолько, что сможет двигаться, она попробует увести его. – Так что же теперь?

Хабарух снова отвернулся к пульту.

– Теперь нам надо принять решение, – ответил он. – Я намеревался доставить вас в город Нистао, дождаться темноты и представить старейшине моего рода. Но теперь это невозможно. Прибыл наш имперский лорд и собрал совет старейшин.

По затылку Леи пробежала дрожь.

– Ваш имперский лорд – это не Адмирал ли, часом? – осторожно спросила она.

– Да, – ответил Хабарух. – Это его флагманский корабль "Химера". Я помню день, когда лорд Дарт Вейдер впервые привел его к нам, – добавил он, и его мурлыкающий голос прозвучал задумчиво. – Лорд Вейдер сказал нам, что его обязанности в борьбе с врагами Империи требуют его самого пристального внимания. И этот Адмирал станет теперь нашим лордом и командиром. – Из глубины его легких прозвучал странный, напоминающий булькающее мурлыкание вздох. Многим было грустно в тот день. Лорд Вейдер был единственным, не считая самого Императора, кто заботился о благополучии ногри. Он дал нам надежду и определил задачи.

Лея поморщилась. Эти задачи требовали, чтобы ногри покидали родину и умирали как диверсанты-смертники по прихоти Императора. Но она не может говорить подобные вещи Хабаруху. Во всяком случае, еще не может.

– Да, – прошептала она.

Лежавший у ее ног Чубакка дернулся.

– Скоро он совсем очнется, – сказал Хабарух. – Мне бы не хотелось снова оглушать его. Вы сможете удержать его под контролем?

– Думаю, да, – сказала Лея. Они уже были в верхнем слое атмосферы планеты и шли курсом, который пролегал прямо под лежащим на орбите разрушителем. – Надеюсь, им не придет в голову сфокусировать на нас сканеры, – пробормотала она. – Если они обнаружат здесь трех живых существ, вам придется давать объяснения.

– Корабельная система статического глушения не допустит этого, – заверил ее Хабарух. – Она работает на полную мощность.

Лея нахмурила брови.

– А не удивит ли их это?

– Нет. Я объяснил это как результат той же неисправности, что была причиной сбоя передатчика.

Чубакка издал низкий рокот, и Лея посмотрела вниз. Вуки чуть приоткрыл глаза. Он снова полностью настороже, но моторные реакции еще не настолько восстановились, чтобы он мог что-то предпринять.

– Мы прошли внешнюю проверку, – сказала она ему, – и направляемся вниз… Где мы приземлимся, Хабарух?

Ногри глубоко вздохнул и со свистом выдохнул воздух.

– Мы направимся прямо к моему дому, приземлимся в деревушке на краю Чистой Земли. Я спрячу вас там, пока Адмирал не покинет наш мир.

Лея задумалась над этим. Маленькая деревушка вдали от главного центра ногри, должно быть, самое безопасное место, где не столкнешься случайно с имперцем. С другой стороны, если это нечто похожее на небольшие деревни, которые ей приходилось знать, то о ее присутствии станет известно всем буквально через час после прибытия. – Можете вы быть уверены в том, что жители деревни будут хранить молчание?

– Не беспокойтесь, – сказал Хабарух, – я позабочусь о вашей безопасности.

Но он замешкался, прежде чем сказать это… и, когда они уже вошли в плотную атмосферу, Лея с тревогой отметила, что он, по существу, не ответил на ее вопрос.

Старейшина поклонился последний раз и отступил в шеренгу ожидающих своей очереди засвидетельствовать почтение их высокому вождю. Траун, сидя в блестящем отраженным светом высоком кресле Зала Собраний Хоногра, важно кивнул отбившему поклоны вождю рода и подал знак следующему. Тот выступил вперед, двигаясь в танцевальном ритме, что, казалось, должно свидетельствовать об уважении, и поклонился, коснувшись лбом пола перед Адмиралом.

Стоя в двух метрах справа от Трауна и немного позади него, Пелеон незаметно переносил тяжесть тела с одной ноги на другую, сдерживая зевоту и задаваясь вопросом, когда же закончится этот ритуал. У него сложилось впечатление, что они прибыли на Хоногр, чтобы попытаться воодушевить отряды диверсантов, но до сих пор им довелось увидеть лишь тех ногри, которые стояли в церемониальном карауле, и эту небольшую, но невыносимо скучную коллекцию родовых вождей. У Трауна, вероятно, есть причины, заставляющие его выдерживать ритуал, но Пелеону хотелось бы поторопиться с его завершением. Сейчас, когда галактика все еще не отвоевана для Империи, сидеть здесь и слушать, как эта кучка серокожих чужаков бормочет уверения в своей преданности, казалось ему нелепо пустой тратой времени.