Глава 10

Стало уже совсем темно, когда Хабарух повел корабль на посадку возле своей деревни, представлявшей собой кучку тесно прижавшихся друг к другу хижин с ярко освещенными окнами.

– Часто приземляются здесь корабли? – спросила Лея, наблюдая за действиями ногри, приближавшего корабль к неясно вырисовывавшемуся отдельному строению в самой середине деревни. В свете посадочных прожекторов оно оказалось большим цилиндрической формы зданием с конической крышей, а его бегущую по окружности стену образовывала колоннада из массивных деревянных столбов, промежутки между которыми были заделаны более светлым деревом. Прямо под свесом крыши Лея заметила блеск металлической полосы, охватывающей все строение.

– Посадка здесь – дело необычное, – сказал Хабарух, выключив репульсионные подъемники и переведя системы корабля в режим полной остановки, – можно сказать, неслыханное.

Другими словами, вероятнее всего, это привлечет огромное внимание. Чубакка, который вполне пришел в себя, но не без помощи Леи оказался в одном из пассажирских кресел кабины, думал, видимо, о том же самом.

– Жители деревни – это тесный семейный круг рода Кихм'бар, – ответил Хабарух на невнятный, мягко говоря, вопрос вуки. – Они возьмут на себя мое обещание защитить вас, как свое собственное. Пойдемте.

Лея отстегнула ремень и встала, стараясь не выдать выражением лица свое настроение. Теперь они здесь, и ей оставалось надеяться, что самоуверенность Хабаруха окажется чем-то большим, чем необоснованный идеализм молодости.

Она помогла подняться Чубакке, и они вместе последовали за ногри к главному люку, вызволив по пути Трипио из его каюты.

– Мне необходимо выйти первым, – сказал Хабарух, как только они подошли к выходу. – Согласно обычаю, я должен приблизиться к дукхе рода Кихм'бар совершенно один сразу же после прибытия. По закону я обязан доложить главе моей семьи о прибытии не принадлежащих к роду гостей.

– Я понимаю, – сказала Лея, борясь с подступавшей волной тревоги. Ей не понравилось желание Хабаруха переговорить с ногри без ее участия. Но и на этот раз не в ее силах было что-то изменить. – Мы подождем вашего возвращения.

– Я вернусь быстро, – пообещал Хабарух. Он дважды коснулся ладонью дверного запора, выскользнул наружу, как только дверная панель разошлась; она сразу же закрылась снова.

Чубакка пробормотал что-то нечленораздельное.

– Он скоро вернется, – успокоила его Лея, теряясь в догадках, что может беспокоить вуки.

– Я уверен, что он говорит правду, – обнадеживающе добавил Трипио. – Обычаи и ритуалы такого сорта очень характерны для большинства общественно примитивных, докосмических цивилизаций.

– Если не считать того, что эта цивилизация не относится к докосмическим, – подчеркнула Лея, неустанно поигрывая эфесом Меча перед запертой дверью. Хабарух мог бы оставить ее открытой, чтобы дать им возможность хотя бы увидеть, когда он пойдет обратно.

Если, конечно, он именно этого и не хотел.

– Это очевидно, Ваша Честь, – согласился Трипио, переходя на профессиональную тональность речи, – однако я чувствую, что их состояние изменилось в этом отношении совсем недавно…

– Эй! – Он не договорил, потому что Чубакка резко рванулся мимо него и неуклюже затопал внутрь корабля.

– Куда ты пошел? – крикнула Лея вслед вуки. Единственным его комментарием было какое-то бормотание об имперцах, смысл которого ей не удалось понять. – Чуви, вернись, – громко позвала она, – Хабарух может появиться здесь в любую минуту.

На этот раз вуки даже не удосужился ответить.

– Ну и дела, – пробормотала Лея, не соображая, что делать. Если Хабарух вернется и обнаружит, что Чубакка ушел… а если обнаружит, что ушла еще и она…

– Как я уже говорил, – продолжил Трипио, видимо, решив, что на поведение грубиянов вуки лучше всего не обращать внимания, – все собранные мной сведения об этой цивилизации показывают, что еще совсем недавно это был докосмический народ. Упомянутая Хабарухом дукха – очевидно, какого-то сорта родовой центр -принадлежит всей семье, а сама родовая структура плюс вся эта озабоченность, связанная с вашим царственным статусом…

– Верховное правление на Альтераане тоже имело царственную иерархию, – ядовито напомнила ему Лея, все еще оглядывая пустой коридор, в котором растворился Чубакка. Нет, решила она, им с Трипио лучше остаться и подождать Хабаруха. – Но большинство народов галактики не считали нас общественно примитивными.

– Нет, конечно же нет, – сказал Трипио немного смущенно, – у меня и в мыслях не было предположить что-либо в подобном роде.

– Я знаю, – уверила его Лея, тоже слегка смутившись тем, что набросилась на Трипио. Она понимала, что он имел в виду. – И все-таки где он?

Вопрос был чисто риторическим; однако стоило ей его задать, и дверь люка снова открылась.

– Пойдемте, – сказал Хабарух. Его темные глаза сверкнули взглядом по Лее и Трипио. – Где вуки?

– Он ушел внутрь корабля, – ответила ему Лея. – Не знаю, с какой целью. Хотите, я найду его?

Хабарух издал звук, похожий одновременно на шипение и мурлыкание.

– Нет времени, – сказал он. – Майтакха ждет. Пойдемте.

Повернувшись, он зашагал вниз по сходне.

– Как думаешь, много ли тебе потребуется времени, чтобы освоить их язык? – на ходу спросила Лея у Трипио.

– Не могу сказать, Ваша Честь, – ответил дройд; они следом за Хабарухом пересекли грязный внутренний двор, отделявший посадочную площадку от большого деревянного строения, которое разглядывали во время приземления, – это и есть дукха рода, решила Лея. Одно из менее крупных строений немного подальше, похоже, и есть цель их прогулки. – Изучить совершенно новый язык – действительно трудное дело, – продолжал Трипио. – Однако, если он похож на какую-нибудь из шести миллионов форм общения, с которыми я знаком…

– Понимаю, – оборвала его Лея.

Они уже почти подошли к ярко освещенному зданию; и как только приблизились к входу, пара низкорослых ногри, скрывавшихся в тени, распахнула перед ними двустворчатые двери. Сделав глубокий вдох, Лея шагнула внутрь следом за Хабарухом.

Судя по количеству света, вырывавшегося из окон здания, она ожидала увидеть неприятно ярко освещенное помещение. К ее удивлению, внутри было гораздо темнее, чем снаружи. Взглянув вбок, она поняла в чем дело: панели освещения были повернуты светильниками к окнам. Не считая света, пробивавшегося по краям панелей, интерьер здания освещался только парой ламп с плавающими фитилями. Оценка, данная Трипио местному обществу, эхом пронеслась в ее голове; вероятно, он знал, о чем шла речь.

В центре помещения, лицом к ней, молча стояли в ряд пять ногри.

Лея судорожно сглотнула, чувствуя, что первыми должны заговорить они. Хабарух шагнул к центральной фигуре этого ряда, опустился перед ней на колени и поклонился до земли, неуклюже прижав свои гибкие руки к бокам. Таким же образом он выказывал уважение ей, вспомнила она, когда падал ниц перед ней в камере предварительного заключения на Кашууке.

– Илир'уш мир лакх сворил'лай, – сказал он. – Мир'лай карах сив Мал'ари'ух вир'ай Вейдер'уш.

– Ты что-нибудь понял? – шепнула Лея Трипио.

– До некоторой степени, – ответил дройд. – Это, должно быть, одно из наречий древних купеческих языков…

– Ша'вах! – строго промолвила центральная фигура в шеренге. Трипио отшатнулся.

– Она сказала "замолчите", – перевел он, в чем не было необходимости.

– Я поняла это по ее жесту, – сказала Лея, расправляя плечи и принимая осанку, с которой должно было появляться перед чужаками в бытность Царственного Альтераанского Двора. Уважение местных обычаев и авторитетов – дело хорошее и нужное, но она – дочь их лорда Дарта Вейдера, и это определенно будет воспринято как проявление невоспитанности, если такая важная персона оставит инцидент без внимания. – Вы смеете подобным образом разговаривать с Мал'ари'ух? – требовательным тоном спросила она.

Шесть голов разом повернулись в ее сторону. Простирая свои ощущения с помощью Силы, Лея попыталась прочитать скрывающиеся за этими взглядами чувства; но, как всегда, именно этот чужеземный разум, казалось, полностью закрыт для нее. Ей оставалось полагаться в своей игре на их слух.

– Я задала вопрос, – разорвал тишину ее голос.

Фигура, стоявшая в центре шеренги, сделала шаг вперед, и во время ее движения Лея впервые заметила две небольшие твердые выпуклости на ее груди под блузой. Женщина?

– Майтакха? – шепнула она Трипио, вспомнив услышанное недавно от Хабаруха слово.

– Женщина, которая возглавляет семью или какую-нибудь внутриродовую структуру, – перевел дройд, его голос звучал нервозно и был слишком низким, едва слышным. Трипио терпеть не мог, когда на него кричат.

– Благодарю вас, – сказала Лея, не спуская глаз с ногри. – Вы и есть Майтакха этой семьи?

– Да, это я, – ответила ногри с сильным акцентом на вполне доступном пониманию интерлингве.

Лея молча протянула руку. Майтакха заколебалась, затем подошла к ней и осторожно втянула носом воздух.

– Не то же ли самое я говорил? – спросил Хабарух.

– Помолчи, правнук, – сказала Майтакха и подняла голову, чтобы взглянуть Лее в глаза. – Приветствую вас, леди Вейдер. Но не говорю вам – добро пожаловать.

Лея смотрела на нее твердым взглядом. Она по-прежнему не чувствовала ни мыслей, ни эмоций ни одного из этих чужеземцев, но, благодаря расширению сферы собственного разума, точно знала, что Чубакка покинул корабль и приближается к зданию. Приближается довольно быстро и определенно возбужден. Она надеялась, что он не ворвется сюда сломя голову и не превратит в руины то немногое, что осталось от этой цивилизации.

– Могу я спросить почему? – задала она наконец вопрос Майтакхе.

– Вы служили Императору? – ответила она вопросом на вопрос. – Служите ли вы теперь нашему лорду, Великому Адмиралу?

– Ответ – нет, на оба вопроса, – сказала ей Лея.

– Значит, вы посеете разлад и ненависть среди нас, – сделала мрачный вывод Майтакха. – Разлад между тем, что было, и тем, что есть сейчас.

Она отрицательно покачала головой.

– Нам больше не нужны раздоры на Хоногре, леди Вейдер.

Едва с ее губ сорвались эти слова, двери позади Леи широко распахнулись и в помещение ввалился[ ]Чубакка.

Майтакха вздрогнула при появлении вуки, а один из оставшихся стоять ногри издал какой-то испуганный возглас. Но всякая реакция на его появление прекратилась, как только вуки издал предостерегающий рев.

– Ты уверен, что это имперцы? – спросила Лея с колотящимся холодным комом в груди вместо сердца. Нет, взмолилась она молча. Не сейчас. Еще не сейчас.

Вуки зарычал более членораздельно: пара шаттлов класса "лямбда" подходит с орбиты и со стороны города Нистао, никого, кроме имперцев, в них быть не может.

Хабарух подошел к Майтакхе и настойчиво заговорил о чем-то на своем языке.

– Он говорит, что поклялся предоставить нам защиту, – перевел Трипио. – Он просит помочь ему выполнить обещание.

Время остановилось для Леи, ей казалось, что Майтакха намерена отказать. Наконец, со вздохом, та слегка кивнула головой.

– Пойдемте со мной, – сказал Хабарух Лее, метнувшись мимо нее и Чубакки к двери. – Майтакха согласна спрятать вас от нашего лорда Великого Адмирала, по крайней мере сейчас.

– Куда мы идем? – спросила Лея, когда они вышли из помещения в ночь.

– Вашего дройда и приборы-анализаторы я спрячу среди дройдов, занимающихся обеззараживанием, которые убираются на ночь в сарай, – объяснял ногри, показывая на строение без окон метрах в пятидесяти в стороне. – С вами и вуки дело обстоит сложнее. Если имперцы захватили с собой сканирующую аппаратуру, то характеристики ваших форм жизни будут зарегистрированы, как отличающиеся от ногри.

– Я знаю, – сказала Лея, отыскивая на небе ходовые огни кораблей и пытаясь вспомнить все, что можно, об алгоритмах идентификации форм жизни. Одним из параметров является частота сердцебиения, это она знает точно, кроме того, окружающая атмосфера, побочные продукты дыхания и эффекты электромагнитной поляризации молекул-цепочек. Но главный, доступный длительному наблюдению параметр… – Нам нужен источник тепла, – сказала она Хабаруху. – Самый большой, какой у вас найдется.

– Пекарня, – сказал ногри и показал на третье от того места, где они стояли, сооружение без окон. Позади него была невысокая труба, из которой вились струйки дыма, видимые в потоке света, лившегося из окружающих строений.

– Похоже, это лучший наш шанс, – согласилась Лея. – Хабарух, вы прячете Трипио; Чуви, пойдем со мной.

Ногри поджидали их у трапа: три стоявшие бок о бок женщины и два ребенка в почетном карауле у дверей помещения дукхи рода. Траун бросил взгляд на эту группу, обвел оценивающим взором местность и повернулся к Пелеону.

– Подождите здесь прибытия техкоманды, капитан, – тихо приказал он. – Распорядитесь, чтобы они немедленно приступили к проверке аппаратуры связи и оборудования радиозащиты корабля. Затем присоединяйтесь ко мне там, внутри.

– Да, сэр.

Траун обратился к Ир'кхаиму.

– Старейшина, – пригласил он, жестом указав на ожидающих ногри. Старейшина поклонился и шагнул к ним. Траун бросил взгляд на Рукха, который тут же занял место сбоку от Адмирала, оставленное Ир'кхаимом. Последовал обычный ритуал сердечного приглашения, затем женщины повели их в дукху.

Челнок с "Химеры" прибыл через пару минут следом за первым. Пелеон проинструктировал техкоманду и отдал приказ приступить к делу, затем направился к дукхе и вошел внутрь.

Он ожидал, что Майтакха соберет всего лишь кучку своих людей на эту импровизированную, почти ночную встречу с их повелителем и хозяином. К его удивлению, старуха притащила половину деревни. Они стояли двумя рядами, дети и взрослые, вдоль стен, от громадной настенной карты генеалогии рода до двустворчатых дверей, и еще одним полукругом до каморки для созерцательных размышлений, находившейся как раз напротив карты. Траун сидел в высоком кресле рода примерно в двух третях расстояния до задней стены помещения. Ир'кхаим снова стоял возле него. Три женщины, встречавшие челнок, стояли лицом к ним, на шаг позади них выстроился второй ряд менее почтенных стариков. Вместе с женщинами, выделяясь отливающей стальным блеском серой кожей на фоне значительно более темно-серых стариков, стоял молодой ногри.

Пелеон, вероятно, не пропустил ничего более важного, чем малопонятный, бессмысленный ритуал ногри, который им, кажется, хотелось бы продолжать без конца. Когда он прошел мимо молчаливых шеренг чужаков, чтобы занять место по другую от Ир'кхаима сторону возле Трауна, молодой ногри выступил вперед и опустился на колени перед высоким креслом.

– Приветствую вас, мой лорд, – раскатисто мяукнул он, вытягивая руки вдоль тела. – Ваше присутствие здесь – великая честь для моей семьи и рода Кихм'бар.

– Можешь встать, – сказал ему Траун. – Ты Хабарух из рода Кихм'бар?

– Это так, мой лорд.

– Ты был в составе двадцать второго диверсионного отряда ногри, – сказал Траун, – отряда, который прекратил существование на планете Кашуук. Расскажи мне, что там произошло.

Хабаруха, должно быть, передернуло. Но Пелеон не мог бы сказать, что уверен в этом.

– Я составил рапорт, мой лорд, немедленно по отбытии из того мира.

– Да, я читал рапорт, – холодно сказал Траун. – Читал очень внимательно, и у меня возникли вопросы, на которые в нем нет ответов. Например, как и почему ты остался жив, когда были уничтожены все остальные члены отряда? И каким образом тебе удалось бежать, если твое там присутствие подняло на ноги целую планету? И еще, почему ты сразу же не возвратился либо на Хоногр, либо на одну из других наших баз после этого своего провала?

На этот раз его явно передернуло. Вероятно, это было реакцией на слово "провал".

– Я потерял сознание во время первой атаки вуки, – сказал Хабарух. – Когда очнулся, рядом со мной никого не было, и я пробрался на корабль. Только оказавшись там, я узнал о случившемся с остальными членами отряда из официальных источников информации. Подозреваю, что мне удалось бежать только потому, что они просто не знали о том, насколько быстро и скрытно может двигаться мой корабль. Что же касается моего местонахождения после бегства, мой лорд… – Он помедлил с ответом. – Я передал рапорт, а затем должен был некоторое время побыть в одиночестве.

– Зачем?

– Чтобы подумать, мой лорд, и погрузиться в созерцание.

– Разве не была бы планета Хоногр более подходящим местом для такого созерцания? – спросил Траун, жестом руки обводя стены дукхи.

– Мне о многом следовало подумать, мой лорд.

Некоторое время Траун задумчиво разглядывал его.

– Ты не торопился отвечать на поступивший с поверхности запрос на опознавательный сигнал, – сказал он. – Затем отказался приземлиться в имеющем специальное оборудование порту Нистао.

– Я не отказывался, мой лорд. Никто не приказывал мне приземлиться именно там.

– Заметная разница, – сухо изрек Траун. – Скажи-ка мне, почему ты выбрал именно это место.

– Мне хотелось поговорить с моей Майтакхой. Обсудить с ней результаты моего созерцания и вымолить прощение за… свой провал.

– И вы поговорили? – спросил Траун, повернув лицо к Майтакхе.

– Мы начали, – ответила она на безобразно искореженном интерлингве. – Мы еще не закончили.

Двери в дукху распахнулись, и один из членов техкоманды вошел внутрь.

– Вы явились с докладом, Энсайн? – обратился к нему Траун.

– Да, адмирал, – ответил вошедший, пересекая помещение и как-то робко обходя группу ногри-стариков. – Мы закончили предварительные тесты аппаратуры связи и радиозащиты, сэр, как было приказано.

Траун перевел взгляд на Хабаруха.

– И?

– Мы полагаем, что обнаружили неисправность, сэр. Похоже, произошла перегрузка в главной обмотке передатчика и обратный отток на разгрузочный конденсатор, в результате чего было повреждено несколько соседних схем. Компьютер-компенсатор перестроил обходные пути, но они оказались проходящими слишком близко от одной из жил управления статическим глушением; возник всплеск индуктивности, который включил защиту.

– Интересная последовательность совпадений, – сказал Траун, не спуская горящих глаз с Хабаруха. – Естественная неисправность, как вы полагаете, или искусственно подстроенная?

Майтакха встрепенулась, словно хотела что-то сказать. Траун посмотрел на нее, и она отказалась от своего намерения.

– Невозможно сказать точно, сэр, – ответил техник, тщательно подбирая слова. Он явно не упускал из виду, что ситуация катится к той кромке, где оскорбления в адрес ногри могут заставить находящуюся позади него группу действительно почувствовать себя оскорбленными. – Тот, кто знал, что он делает, вероятно, мог бы справиться с этим. Хотя должен сказать, сэр, что компьютеры-компенсаторы у механиков не в почете. Они хороши, когда происходит что-то действительно серьезное, с чем неквалифицированные пилоты наверняка не справились бы, но при таких мало что решающих перестроениях электроцепей, как в данном случае, обязательно по пути что-нибудь портится.

– Спасибо. – Если Траун и был раздосадован тем, что не смог поймать Хабаруха на лжи, на его лице это никак не отразилось. – Ваша команда должна забрать корабль в Нистао для ремонта.

– Да, сэр. – Техник отдал честь и вышел. Траун снова повернулся к Хабаруху.

– В связи с гибелью твоего отряда, ты, конечно, получишь новое назначение, – сказал он. – Как только корабль будет отремонтирован, отправляйся на базу Валрар в секторе Глит и доложи о том, что приступил к обязанностям.

– Да, мой лорд, – сказал Хабарух. Траун встал.

– Вам есть чем гордиться, – сказал он, слегка кивнув головой Майтакхе. – Служба вашей семьи роду Кихм'бар и Империи надолго запомнится всему Хоногру.

– Так же как ваше руководство и защита ногри, – ответила Майтакха.

В сопровождении Рукха и Ир'кхаима Траун спустился с возвышения, на котором стояло кресло, и направился к двустворчатым дверям. Пелеон замыкал шествие, и минутой позже они снова окунулись в прохладу ночного воздуха. Челнок стоял наготове, и без дальнейших замечаний и ритуалов Траун повел их за собой на корабль. Пока они поднимались, Пелеон заметил через иллюминатор высыпавших из дукхи ногри, пожелавших наблюдать за отбытием их вождей.

– Что же, это было приятно, – пробормотал он шепотом.

Траун бросил на него взгляд.

– Потеря времени, ведь так вы думаете, капитан? – мягко спросил он.

Пелеон посмотрел на Ир'кхаима, который сидел впереди них по ходу челнока. Старейшина, казалось, не прислушивался к их разговору, но это, вероятно, всего лишь игра в тактичность.

– С точки зрения дипломатии, сэр, это имело смысл, как демонстрация вашей заботы о планете Хоногр, включая отдаленные деревушки, – ответил он. – Что же касается всего остального, то, кроме подтверждения того, что корабль действительно, имел повреждение, мы не получили ничего.

Траун отвернулся и уставился в боковой иллюминатор.

– Я в этом не уверен, капитан, – сказал он. – Там что-то было не так. Рукх, что необычное ты заметил в нашем молодом диверсанте Хабарухе?

– Он был не в своей тарелке, – тихо ответил телохранитель. – Я вполне отчетливо заметил это по его рукам и лицу.

Ир'кхаим повернулся вместе с креслом.

– Это естественное волнение перед лицом лорда ногри, – сказал он.

– Особенно когда приложил руки к провалу? – поддел его Рукх.

Ир'кхаим привстал в кресле, и в течение пары ударов сердца воздух, разделявший ногри, сгустился от напряжения. Пелеон почувствовал, что его вдавливает в подушки кресла, долгая и кровавая история соперничества родов бурным потоком пронеслась в его сознании…

– В этой миссии уже было несколько провалов, – спокойно произнес Траун, нарушив тягостное молчание. – И род Кихм'бар едва ли одинок в ответственности за них.

Ир'кхаим медленно опустился в кресло.

– Хабарух еще молод, – сказал он.

– Он в самом деле молод, – согласился Траун. – Полагаю, это одна из причин, объясняющих, почему он такой плохой лжец. Рукх, вероятно, старейшине Ир'кхаиму было бы приятно любоваться видом из иллюминатора в переднем отсеке. Проводи его, пожалуйста, туда.

– Да, мой лорд. – Рукх встал. – Старейшина Ир'кхаим… – сказал он, жестом указывая на переднюю бронированную дверь.

Какое-то мгновение старейшина не двигался. Затем с явной неохотой поднялся.

– Мой лорд, – чопорно изрек он и зашагал по проходу.

Траун подождал, пока за чужаками закрылась дверь, и снова повернулся к Пелеону.

– Хабарух что-то скрывает, капитан, – сказал он, и в его взгляде вспыхнул холодный огонь. – Я не сомневаюсь в этом.

– Да, сэр, – согласился Пелеон, недоумевая, каким образом Великий Адмирал пришел к такому заключению. Нет никакого сомнения, что только что осуществленным стандартным сканированием обнаружить не удалось абсолютно ничего. – Следует ли мне приказать сфокусировать сканер на деревне?

– Это не то, что я имею в виду, – отрицательно покачал головой Траун. – Он не мог привезти на Хоногр ничего такого, что уличило бы его в преступлении, – ни в одной из этих тесно связанных деревень невозможно что-то утаить надолго. Нет, это что-то, касающееся его месячного отсутствия. Что-то скрывается за заявлением об уединенном созерцании.

– Мы можем что-нибудь узнать, обследовав его корабль, – предложил Пелеон.

– Согласен, – кивнул Траун. – Пошлите поисковую команду до того, как техники приступят к работе. Пусть осмотрят каждый кубический миллиметр внутри и каждый квадратный миллиметр снаружи. И поставьте кого-нибудь из Службы надзора наблюдать за Хабарухом.

– А… Да, сэр, – сказал Пелеон. – Кого-то из наших или ногри?

Траун посмотрел на него, вскинув бровь.

– Что-нибудь явно смехотворное или головотяпно политическое, на это вы намекаете? – сухо спросил он. – Да, конечно, вы правы. Давайте попробуем третий вариант: есть на "Химере" дройды-шпионы?

– Слабо верится, сэр, – сказал Пелеон, набирая запрос по компьютерной связи челнока. – Нет. Только несколько дройдов с зондами типа "гадюка", и больше никакого переносного оборудования шпионского класса.

– Тогда нам придется усовершенствовать одного из этих, – сказал Траун. – Пусть инженерная служба запихнет двигательную систему "гадюки" в дройда-обеззараживателя, снабдит его широкодиапазонными оптическими и слуховыми сенсорами и встроит самописец. Мы подсунем его в группу дройдов, которые обслуживают деревню Хабаруха.

– Да, сэр, – сказал Пелеон, набирая на клавиатуре приказ. – Не хотите ли установить и передатчик?

Траун отрицательно покачал головой.

– Нет, достаточно самописца. Антенну трудно спрятать. Нам меньше всего нужно, чтобы какой-нибудь любопытный ногри обратил внимание на отличие нашего подставного дройда от остальных.

Пелеон понимающе кивнул. Особенно если после этого чужаки начнут проявлять интерес к тому, что у дройдов внутри.

– Да, сэр. Я прикажу заняться этим немедленно.