ГЛАВА 11.

Первой дала знать о себе боль. Но не локализованная и в начале даже довольно терпимая. Эта боль Пришла скорее как некая смутная и довольно неприятная мысль, как напоминание, что где-то во мраке нечто доставляет ей страдания. Мучительные страдания…

Но как ни странно, большая часть её «я» оставалась безучастной. Мрак был полон умиротворения, прост и понятен, и остаться в нем навсегда казалось неизмеримым блаженством. Однако боль не унималась, то и дело дергая за концы этого странного небытия. Но даже когда Джин все-таки была вынуждена обратить на неё внимание, признав её существование, она поняла, что медленно поднимается из темноты против собственной воли. Нехотя, словно упираясь, она переместилась из тьмы в нечто серое, из серого в сероватое…

Неожиданно боль стала нестерпимо острой, Джин ощутила её в груди, руках и колене и, застонав, наконец-то пришла в себя.

Она находилась в какой-то неестественной и совершенно неудобной позе, полусидя, полулежа на левом боку. Ремни безопасности больно впивались ей в грудь и бедра. Джин заморгала, смахивая с ресниц что-то липкое. Кровь? — смутно предположила она, — а затем медленно осмотрелась по сторонам. И лишь спустя несколько секунд Джин наконец сообразила своим затуманенным умом, что ей следует включить оптические усилители.

Зрелище заставило её издать стон.

По внутренним помещениям шаттла словно прошелся смерч. Через проход от неё дальняя стенка корпуса была вмята внутрь чьим-то могучим ударом, и посередине этой вмятины зияла полутораметровая дыра с острыми зазубренными краями. Полосы покореженного и почерневшего металла тянулись внутрь салона лентами зловеще застывшего серпантина. Куски и осколки пластика, ткани и стекла усеяли каждый дюйм поверхности, представшей её взгляду. Двойное кресло, что когда-то располагалось рядом с дырой, было вырвано из основания и бесследно исчезло.

Двойное кресло, где совсем недавно сидели Лейн с Рейнсом.

Господи! Несколько мгновений Джин с ужасом смотрела на остатки металлической рамы, где совсем недавно были сиденья. Где же они сейчас? Куда их выбросило из шаттла… на высоте в тридцать, а то и в сорок километров?

Рядом с ней кто-то негромко простонал.

— Питер? — хрипло выдавила из себя Джин. Тодор и Хариман сидели в креслах как раз позади пропавших членов их команды.

— Питер? — позвала она ещё раз, — Раф? Ответа не последовало. Вытянув вверх окровавленную руку, Джин нащупала замок ремня безопасности. Его заклинило. Затем, шатаясь, поднялась на ноги, то и дело чуть не падая на покатый пол. Ей пришлось ухватиться за остатки аварийного надувного мешка, чтобы только устоять на ногах, и при этом она больно защемила колено. Сустав тотчас пронзила мучительная боль, и замутненное сознание начало проясняться. Покачав головой, — ещё одно мучительное движение — Джин снова перевела взгляд назад — на то место, где полагалось быть Тодору и Хариману.

И только тогда обратила внимание, что произошло с Саном.

Джин ахнула от неожиданности и испугалась, что её вот-вот вырвет. Мелкие осколки от взрыва шрапнелью пронзили его аварийную подушку, в клочья разорвав прочнейший пластик, отчего Сан остался совершенно беззащитен, когда спускаемый аппарат врезался в поверхность планеты. Он все ещё был пристегнут ремнями к сиденью, а его комбинезон весь забрызган кровью. Ремни прорезали насквозь и одежду, и кожу. Голова Мандера безвольно свесилась на грудь под каким-то невообразимым углом.

А ещё он был мертв. В этом не приходилось сомневаться. Джин несколько мгновений не могла оторвать от него взгляда.

«Нет, этого не может быть», — как безумная, твердила она себе, отказываясь верить собственным глазам. А вдруг, если бы ей удалось убедить себя, то ничего бы и не произошло… Нет, этого не может быть. Ведь это наша первая миссия — всего лишь наша первая миссия. Такое просто не может произойти. Только не сейчас.

Кровавое зрелище начало расплываться у перед глазами, и почти в тот же момент на границе её усиленного оптического восприятия появилась красная полоса. Сенсоры, вживленные в её боевую экипировку, предупреждали о том, что она на грани обморока. «Какая, собственно, разница? — со злостью подумала Джин, отмахиваясь от красной полосы. Сан мертв. А также Лейн и Рейне, и неизвестно, какая судьба постигла остальных. Так какой смысл оставаться в сознании?»

И словно в ответ на её мысли снова раздался стон.

Заслышав этот звук, Джин оторвала взгляд от изуродованного тела Мандера. Цепляясь за остовы кресел, она, спотыкаясь, пролезла в засыпанный осколками проход и усилием воли заставила себя сфокусировать взгляд на сиденьях, где в паутине предохранительных ремней все ещё болтались безжизненные тела Харимана и Тодора. Джин было достаточно одного мимолетного взгляда, чтобы понять, что Хариман мертв. Судя по всему, и смерть его была более жестокой и ужасной, чем смерть Сана. Но сидевший по соседству Тодор все ещё подавал признаки жизни — извивался и дергался, словно ребенок, которому привиделся кошмар.

Джин в считанные секунды добралась до него, приостановившись лишь на одно мгновение, чтобы захватить аптечку скорой помощи в головной части пассажирского салона. Превозмогая боль, она опустилась перед Тодором на колени и принялась за работу.

Однако вскоре ей стало ясно, что и аптечка, и её собственные навыки в оказании первой помощи в данной ситуации оказались до обидного недостаточными. Поверхностная обработка ран была бесполезна при обширном внутреннем кровотечении, которое её сенсоры обнаружили в грудной клетке Тодора. Антишоковая терапия бессильна против серьезного сотрясения, вследствие которого мозг пострадавшего оказался вжат в стенки усиленного керамической оболочкой черепа.

Но Джин не могла — не желала — отступать. Покрывшись испариной и осыпая все на свете проклятиями, она трудилась над раненым, стремясь использовать все доступные ей средства.

— Джин.

Хриплый шепот заставил её испуганно вздрогнуть и уронить наполовину наполненный шприц.

— Питер? — позвала она, поднимая взгляд к его лицу, — ты меня слышишь?

— Не надо… терять… времени, — он кашлянул, и вместе с надрывным звуком на губах запузырилась кровавая пена.

— Не надо напрягаться, лучше помолчи, — велела ему Джин, пытаясь срыть ужас, что прорывался в каждом её слове, — просто попытайся расслабиться. Прошу тебя.

— Бес…полезно, — прошептал он, — иди… уйди… отсюда… кто-нибудь… должен… прийти… Кто-то… должен… прийти…

— Питер, умоляю тебя, помолчи, — взывала Джин. — Другие — Манди и Раф… — погибли. Я хочу, чтобы ты остался жив…

— Бес…полезно… Слишком… тяжело… ранен… Наша мисс… миссия… Джин… ты должна… должна… — он снова кашлянул, на этот раз тише. — Иди… отсюда… доберись до… где спрятано…

Его голос затих, уступая место мертвой тишине, и несколько мгновений Джин не поднималась с колен, не зная, какой их двух взаимоисключающих шагов ей предпринять. Тодор, разумеется, прав, и чем дальше её сознание освобождалось от первоначального ступора, тем яснее она осознавала, насколько жестким был отпущенный ей лимит времени. Их шаттл был преднамеренно кем-то сбит… и кто бы это ни сделал, он наверняка нагрянет сюда, чтобы воочию убедиться, что его труды не пропали даром.

Но если она предпочтет бегство, то значит, ей придется бросить Тодора. Одного. На верную смерть.

— Я не могу оставить тебя, Питер, — произнесла Джин и разрыдалась на последнем слове. — Не могу.

Ответа не последовало… и пока девушка смотрела на раненного товарища, осознавая свою полную беспомощность, подергивание его конечностей прекратилось. Джин подождала ещё мгновение, затем, подавшись вперед, коснулась пальцами его шеи.

Тодор был мертв.

Джин медленно убрала руку и надрывно вздохнула, пытаясь побороть слезы. Ее внимание привлекло мягкое свечение из пальцевых лазеров Тодора — значит, пришла в действие система самоуничтожения — новинка, включенная в их боевую экипировку. С её помощью ток из дугомета перенаправлялся внутрь, на нанокомпьютер и сервомоторы. Тем самым вся электронная начинка и вооружение разрушались до неузнаваемости, лишая квазаман, если они вдруг обнаружат тело, какой-либо надежды восстановить боевое снаряжение Кобры.

Закрыв глаза и отключив сознание от окружавшего её кровавого месива, Джин постаралась сосредоточиться. С момента крушения прошло… интересно, а сколько все-таки? Джин проверила часы, которые установила за считанные мгновения до первоначального взрыва.

С того момента прошло около семидесяти минут.

Джин до боли стиснула зубы. Семьдесят минут? Господи, значит, дела обстоят куда серьезней, чем ей казалось. Квазамане уже наверняка мчатся сюда на какой-нибудь своей летающей посудине, чтобы проверить, насколько успешной оказалась их пальба по движущейся мишени, и их надо ждать здесь с минуты на минуту. Джин меньше всего сейчас хотелось вступать в поединок с кем-либо. Вцепившись в сиденье Тодора, она кое-как поднялась на ноги и двинулась вперед.

Кабина пилота оказалась ещё в более худшем состоянии, нежели пассажирский салон, по всей видимости, первоначальный взрыв причинил ей незначительный ущерб, но зато она приняла на себя весь удар их чудовищной аварийной посадки. Одного взгляда было достаточно, чтобы понять всю тщетность надежд — Джин лишилась возможность запросить у «Южного Креста» совет или помощь — радиоаппаратура шаттла и его лазерный коммуникатор были словно покорежены чьей-то безжалостной рукой.

А значит, до тех пор, пока «Южный Крест» самостоятельно не вычислит, что внизу случилось нечто неладное, Джин придется действовать в одиночку, на свой страх и риск. И точка.

Баринсон и пилот — с запоздалым укором совести Джин вспомнила, что она так и не удосужилась узнать полное имя последнего — были мертвы, их не спасли даже паутина предохранительных ремней и аварийная подушка. Джин все стало понятно с первого взгляда. Все её сознание теперь сосредоточилось на одном — как ей поскорее выбраться из обломков шаттла — тревога и страх нарастали буквально с каждой секундой. Позади кресла Баринсона, вырванного одним махом из крепежной рамы, валялись останки того, что когда-то именовалось «контактным грузом» — карты аэрофотосъемки местности, оборудование для сканирования ближнего радиуса действия, образцы товаров для возможного обмена и базовый коммуникатор. Подобрав груз, Джин направилась в хвостовую часть пассажирского салона, где хранилось остальное снаряжение. Ее рюкзак с запасом провианта и аптечкой оказался в целости и сохранности, как впрочем и другие. Джин прихватила для подстраховки и рюкзак Мандера, после чего шагнула к люку и нажала на ручку запора.

Дверь даже не думала открываться.

«Дьявол», — выругалась Джин, неожиданно придя в ярость.

Развернувшись на правой пятке, она размахнулась левой ногой, посылая в непокорный люк мощный заряд из бронебойного лазера.

После таких трудов у неё перед глазами заплясали пурпурные пятна, со всех сторон с шипением посылались капли расплавленного металла, но этим всё не закончилось.

Замечательно, поморщилась Джин и заморгала, смахивая с ресниц неожиданно навернувшиеся слезы. «Довольно истерики, моя милая. Успокойся и ради разнообразия пораскинь мозгами».

Еще раз внимательно взглянув на неподдающуюся дверь, Джин постаралась вычислить, в каких местах её могло заклинить, и только после этого направила по выбранным целям заряд бронебойного лазера. Затем, морщась от боли, перенесла весь свой вес на больное левое колено, а правой ногой с силой ударила по панели. Люк приоткрылся на несколько сантиметров. Еще несколько ударов, пара-тройка бронебойных лазерных зарядов, и дверь приоткрылась настолько, чтобы Джин наконец-то могла протиснуться наружу.

По расчетам они должны были приземлиться за час до рассвета по местному времени, а так как из-за аварии вышла заминка, то в лесу было уже достаточно светло, и Джин отключила свои светоусилите-ли. Привалившись к люку, она попыталась прикрыть за собой дверь. Затем, набрав полные легкие оказавшегося на удивление ароматным воздуха, огляделась вокруг.

Снаружи их шаттл представлял собой ещё более печальное зрелище, чем изнутри. Каждая пластина обшивки, казалось, была сорвана и перекорежена, изуродованный до неузнаваемости нос аппарата смят в лепешку. Все выступающие наружу сенсоры и большая часть противорадарных отражателей исчезли бесследно, вырванные с корнем, отчего казалось, что корпус шаттла до крови расцарапали несколько сотен остистых леопардов.

Причина, по которой возник этот странный узор, была очевидна — примерно на сто метров вдоль траектории их летательного аппарата протянулась полоса поваленных деревьев, скошенных шаттлом в его стремительном, смертоносном падении.

До боли стиснув зубы, Джин бросила взгляд вверх. Голубоватое небо оставалось по-прежнему ясным и безмятежным, но вряд ли это продлится слишком долго… и когда они прилетят, полоса вырванных с корнем деревьев станет для них отличным указателем — такое не прозеваешь. Настроив слуховые усилители, Джин постояла в тиши леса, прислушиваясь, не раздастся ли гул двигателей.

Но вместо этого до неё донеслось слабое, однако вполне различимое и до боли знакомое урчанье. Медленно, избегая каких-либо резких движений, Джин опустила оба рюкзака на землю и обернулась Как она и ожидала, всего в десятке метров от нее, в зарослях кустарника, притаился остистый леопард.

Он явно выслеживал свою жертву.

На какой-то момент Джин встретилась со зверем глазами, и её тотчас охватил какой-то первобытный ужас, словно до этого ей ни разу не приходилось встречать коварного хищника. Внешне он точь-в-точь походил на роботов, против которых её натаскивали на Авентине… и все же в его морде было нечто примечательное, особенно в глазах — их не сравнить ни с чем из виденного ею ранее. Странная, почти первобытная настороженность и, кто знает, может быть, ум? Джин облизнула пересохшие губы и перевела взгляд чуть выше, пытаясь рассмотреть серебристо-синюю птицу, по-хозяйски устроившуюся на спине остистого леопарда.

Моджо, в этом нет никаких сомнений. Описание совпадало до малейших подробностей. Птица была точно такой, как и в рассказах, слышанных Джин от отца и его товарищей-Кобр…

Еще было ясно, что никто из них не оценил этих птиц по достоинству. Внешне напоминающая ястреба, с чересчур крупными лапами и зловещими, кривыми когтями, моджо, казалось, был идеально создан для охоты… Но вот в глазах его…

В глазах птицы застыла та же настороженность, которую Джин разглядела в глазах его товарища-леопарда.

Девушка снова облизнула губы. Прямо перед ней предстало наглядное свидетельство тому, что план, задуманный её отцом тридцать лет назад, все-таки сработал, пусть даже только до известной степени, и в данных обстоятельствах было бы не лишним немного понаблюдать за взаимодействием зверя и птицы, но, увы, время её поджимало, и академический интерес пришлось оттеснить на второй план. Джин навела оптический прицел на головы обоих созданий. Перенеся вес на правую стопу, она размахнулась левой ногой и…

В то же мгновение моджо с пронзительным криком взмыл в небо, а остистый леопард прыгнул…

Первый заряд из её бронебойного лазера пришелся хищнику прямо в морду, и от его головы почти ничего не осталось. Но как только Джин переключила внимание на птицу, моджо, как камень, обрушился на неё с небес.

И тотчас ожили её компьютерное рефлексы. Оптические сенсоры, имплантированные в кожу вокруг её глаз, мгновенно уловили исходящую сверху угрозу, и Джин бросилась в сторону, увертываясь от пернатого хищника. Но, увы, она опоздала на какую-то долю секунды. Птица пронеслась мимо, больно задев на лету щеку и плечо своими изогнутыми когтями, отчего на лице Джин остались болезненные царапины. Девушка вскрикнула от боли и злости. Продираясь сквозь густую поросль, она пыталась отыскать глазами крылатого противника. Ага, вот он, заходит на второй круг. Моля Господа, чтобы только сработал её прицельный сенсор, она выпустила в моджо заряды пальцевых лазеров.

Ее руки двигались непроизвольно. Их привели в движение имплантированные в тело сервомоторы, послушные командам нанокомпьютера. Лучи лазера попали в цель, и оперенье птицы озарилось ослепительным блеском. Моджо издал последний пронзительный крик, и его обугленные останки, пролетев мимо Джин, безжизненно рухнули на землю.

Несколько мгновений Джин не поднималась с колен среди лиан и сухих листьев, пытаясь перевести дыхание. Все её тело сотрясалось от дрожи после только что пережитого ею адреналинового шока. Царапины на щеке горели, словно посыпанные перцем, как будто ей было мало полученных после крушения ссадин и синяков. До сего момента Джин слишком увлекалась посторонними вещами и почти не обращала внимание на саму себя. Кажется, теперь самое время заняться собственной персоной.

Результаты осмотра не воодушевляли. Спина и шея отдавали ноющей болью. Сделав несколько движении, Джин убедилась, что ей трудно даже пошевелиться. Грудь её была вся в синяках — во время крушения предохранительные ремни больно впились в кожу. В левом локте ощущалась подозрительная болезненность: по всей видимости, сустав сначала перенес вывих, а затем каким-то чудом встал на место. Хуже всего было левое колено. Джин не могла с уверенностью утверждать, в чем тут дело, но боль была невыносимой.

— По крайней мере, — рассуждала Джин вслух, — мне не стоит волноваться из-за поломанных костей. Это уже что-то.

Звук собственного голоса несколько взбодрил её.

— Ладно, — продолжала она, поднимаясь на ноги. — Первым делом надо выбраться отсюда и отыскать цивилизованный мир. Великолепно… Итак…

Она перевела взгляд на небо, заодно настроив усилители слухового восприятия. Ни звука — ни рева моторов, ни рычания хищников. И солнце… оно уже взошло. «Прекрасно, значит, восток там. И если мы потерпели аварию где-то неподалеку от места предполагаемой посадки, то именно туда мне и надо».

А что, если вместо этого их шаттл перелетел Полумесяц Плодородия? Джин постаралась выбросить эту мысль из головы. Если она неправильно выберет направление, то следующая деревня, по самым грубым прикидкам, будет находиться за тысячу километров отсюда. Собрав все три рюкзака, Джин кое-как закинула их на плечи и, глубоко вздохнув, выбрала себе направление и шагнула в чащу.

ГЛАВА 12.

Поначалу идти было относительно легко. Но через несколько метров от места аварии Джин забрела в заросли каких-то переплетенных папоротников, которые растянулись на целый километр, и у неё возникло такое чувство, будто она бредет по колено в воде. Как только папоротники остались позади, Джин была вынуждена воспользоваться пальцевыми лазерами, чтобы прокладывать себе дорогу сквозь лабиринт лиан, опутавших стволы деревьев, которые чем-то напоминали ей авентинский плющ-липучку, только с шипами размером в палец.

Правда, физические препятствия казались Джин сущим пустяком. Даже когда ей приходилось прибегать к помощи лазеров или сервомоторов, чтобы одержать очередную победу над лесом. Она пыталась насколько возможно сосредоточить внимание на едва слышных звуках, поступавших в её аудиосенсоры.

Первая атака, если хорошенько поразмыслить, пришлась на то место, где её и следовало ожидать, а именно, там, где подлесок неожиданно исчезал, уступая место широкой утоптанной тропе, уходившей далеко на северо-восток.

Тропа протоптана стадом болодинов, а где болодины, там наверняка должны водиться и крисджо.

Поначалу она конечно не узнала в обидчике крисджо. Только после того, как стремительный поединок был окончен, и Джин смогла перевернуть обугленные останки, чтобы хорошенько рассмотреть искривленные клыки, она сумела опознать зверя. Злобный, коварный и опасный, как ей его и описывали. Одной встречи со зверем было достаточно, чтобы понять, почему первое поколение переселенцев пыталось сделать все мыслимое и немыслимое, чтобы стереть этих тварей с лица земли. Наложив при помощи бинта из походной аптечки повязку на кровоточащую рану, оставленную когтями хищника на её левом предплечье, девушка снова двинулась в путь. Крисджо и впрямь — показались такими же омерзительными, как и предупреждал Лейн, однако теперь Джин было точно известно, к каким конкретно звукам ей следует прислушиваться, чтобы избежать неприятной встречи. И если в лесу все останется по-прежнему, решила она, то дальше можно идти без особых приключений.

Но, к сожалению, лес преподносил все новые неприятные сюрпризы.

Полоса примятой растительности, обозначавшая маршрут бололинов, оказалась шириной около трех километров, и на всем этом открытом пространстве на пиршество собралось несметное количество грызунов. Над головой Джин гудели неисчислимые полчища насекомых, привлеченных запахом крови. Это действовало на нервы. Один крупный инсект, «экипированный» жалами, так и вертелся поблизости, пытаясь найти им применение. Именно в тот момент, когда Джин отмахивалась от этого нахала, она обнаружила, что крисджо — не единственные хищники на Квазаме.

Этот вид животных, чем-то напоминающий обезьян, если не считать шести лап с острыми когтями, охотился стаями, и Джин пришлось испытать их повадки на собственной шкуре, прежде чем ей стало понятно, как держать себя с этим зверьем. Ее сверхзвуковое оружие, первоначально задуманное для вывода из строя близлежащего электронного оборудования, оказалось в равной мере эффективным для внесения помех в язык обезьяньей стаи, а дугомет вспышкой тока заставил их с гиканьем броситься врассыпную под защиту лесного полога.

К несчастью, сверхзвуковое оружие обнаружило нежелательный побочный эффект — оно привлекло к себе внимание стаи летающих ящериц, которые, подобно обезьянам, не преминули обрушиться на неё с ветвей деревьев. Более мелких размеров и менее опасные, нежели крупные хищники, они к тому же оказались и более глупыми — их даже не испугал разряд дугомета. Джин пришлось уничтожить немалое их количество, что, правда, стоило ей нескольких довольно болезненных укусов — зубы у ящериц были острые, словно иглы.

Когда Джин наконец наткнулась на проезжую дорогу, время, проведенное ею в лесу, показалось ей вечностью.

Капитан Риверо Коха смотрел на крупномасштабное фото, возникшие у него на экране, и сердце его будто сжало тисками. Полоса поваленных деревьев, прочерченная в квазамском лесу, могла означать только одно.

— Дьявол, — тихо прошептал капитан.

На несколько мгновений на мостике «Южного Креста» воцарилась тишина, которую нарушало только негромкие звуки работающего сканера.

— Что произошло? — наконец задал вопрос Коха. Первый офицер Лю Касс беспомощно пожал плечами.

— Невозможно сказать, сэр, — ответил он, — не исключена какая-нибудь неполадка, и в результате они сбились с траектории Приземления…

— А может, их просто-напросто сбили, — раздраженно оборвал его Коха, и накопившееся в его душе отчаяние и беспомощность прорвались наружу внезапной вспышкой гнева.

— Но ведь Трофты уверяли нас, что это невозможно, — напомнил Лю Касс.

— Верно, — Коха глубоко вздохнул, пытаясь подавить в душе гнев. — До чего обидно, что «Южный Крест» в момент падения шаттла находился в противоположном полушарии, двигаясь по предписанной заранее орбите.

«Господи, ну почему они не были здесь, ведь тогда они стали бы свидетелями катастрофы, вместо того, чтобы обнаружить сей прискорбный факт целый час спустя…»

Если бы… хотя положа руку на сердце, что это изменило бы. Ровным счетом ничего. Даже если бы «Южному Кресту» удалось совершить посадку — что, однако, полностью исключалось — все равно, было бы слишком поздно, и спасти кого-либо уже наверняка бы не удалось. Крушение, подобное этому, несомненно повлекло мгновенную гибель всего экипажа.

Коха на секунду закрыл глаза. По крайней мере, десантникам не пришлось долго мучиться. Правда, это весьма слабое утешение.

— Разрази меня гром, — неожиданно пробормотал себе под нос оператор сканера. — Капитан, я советую вам взглянуть вот на это.

Коха снова повернулся к дисплею. Первое фото сменилось на экране увеличенным изображением места катастрофы.

— Красота, — со злостью произнес Коха.

— Может, так оно и есть, — согласился оператор и потянулся за электронной указкой. В правом нижнем углу экрана на несколько мгновений появился яркий круг. — Взгляните сюда, а затем скажите мне, действительно ли я вижу то, что мне кажется.

Это было изображение животного — видимое даже неискушенному глазу. Четвероногое, телосложением напоминающее крупную хищную кошку. Зверь лежал на усыпанной листьями земле в том месте, где шаттл при падении пропахал в лесу полосу «бурелома.

— Остистый леопард? — наугад предположил Коха.

— Мне тоже так показалось, — кивнул оператор. — Но не замечаете ли вы ничего странного в его голове?

Нахмурившись, Коха наклонился к экрану. Голова? Ее просто не было.

— Вполне возможно, зверь лишился её во время крушения, — высказал он предположение, но в душе его шевельнулось некое смутное предчувствие. Ведь если некто снаружи шаттла был так жестоко изуродован, то…

— Может быть, да, а может быть, и нет, — пробормотал оператор, и в голосе его послышались странные нотки. — Одну секундочку, я попытаюсь увеличить изображение.

На дисплее возникло новое фото. Компьютер постарался сделать картину по возможности резкой, убрав естественную атмосферную размытость. Голова остистого леопарда…

— О, Господи, — пробормотал стоящий рядом Лю Касс. — Капитан, катастрофа здесь не при чем.

Коха кивнул, и ему показалось, будто чья-то холодная рука ещё сильней сжала сердце. Такую отметину может оставить только лазер Кобры. Значит, кто-то из них остался жив.

— Провести полное сканирование, — приказал он оператору пересохшими губами, — мы должны его обнаружить.

— Я уже провел проверку доступной нам местности…

— Значит, повторите заново, — оборвал его Коха.

— Да, сэр, — и оператор принялся за дело. Лю Касс сделал шаг к капитанскому креслу.