ГЛАВА 22.

Путешествие заняло у них около двух часов и, по мнению Джин, оно не шло ни в какое сравнение с той пыткой, которую ей пришлось пережить за неделю до этого.

Правда, она бы не взялась утверждать, что тому причиной: то ли в лесу, растревоженном стадами бололинов, наконец-то воцарилось относительное спокойствие, то ли сама она снова набралась сил. Было заметно, что лесные обитатели не торопятся на них нападать. Лишь один только хищник помимо крисджо наивно соблазнился легкой добычей. Джин тотчас вспомнились с полдюжины одиночных и комбинированных нападений, которые ей то и дело приходилось отражать во время её первого перехода. С другой стороны, благодаря её бдительности и осмотрительности, снова проявившихся в полной мере, это могло означать, что Джин вовремя замечала опасность и попросту обходила её стороной. Хотя, по большому счету, истинные причины ровно ничего не значили. Главное, что Джин благополучно прошла сама и провела с собой через одну из опаснейших территорий Квазамы обыкновенного местного жителя, не имеющего никакой спецподготовки. Благодаря этому обстоятельству её уязвленное «я» снова обрело былую уверенность в себе.

— Ну, наконец-то, — вздохнула Джин, указав рукой на разбитый остов шаттла, когда они, продравшись сквозь заросли папоротника, шагнули из лесной чащи к месту аварии.

Дауло обвел взглядом окружающую местность и что-то невнятно пробормотал себе под нос.

— Я и представить не мог, — произнес он, глядя на пропаханный шаттлом след, но затем голос его дрогнул, и он покачал головой. — И тебе удалось выжить?

— Мне сильно повезло. — спокойно проговорила Джин.

— Бог миловал тебя, — поправил её Дауло, глубоко вздохнув. — Прости, что я не сразу поверил твоему рассказу. А как же твои спутники?

Джин крепко стиснула зубы:

— Внутри. Нам с тобой вот сюда.

Крышка люка оставалась в том же положении, в котором её оставила Джин, — то есть приоткрытой на несколько сантиметров — и девушке пришлось опереться о корпус корабля, чтобы из более удобного положения открыть её. «По крайне мере, — мрачно подумала Джин, — это означает, что внутрь не проник никто из крупных любителей мертвечины. По всей видимости, они довольствовались тем, что валялось снаружи».

Набрав полные легкие свежего воздуха, Джин набралась смелости и шагнула внутрь. Запах разложения оказался не таким уж сильным, как она опасалась. Сами тела, очевидно, тоже не успели разложиться.

— Дверь не защитила бы их от насекомых, — прокомментировал за её спиной Дауло: Его голос звучал чуть менее натянуто, чем её собственный, и было ясно, что он дышит через рот.

— На борту найдутся какие-нибудь лопатки?

— Должна быть хотя бы одна.

Они отыскали лопатку почти сразу, вместе с аварийным спасательным снаряжением. Инструмент оказался прочным, но маленьким, явно предназначенным лишь для незначительных земляных работ. Но как бы то ни было, у Джин не было особого желания копать слишком глубоко, а дополнительная сила, которую обеспечивала обычная для Кобр сервосистема более чем компенсировала неудобство от короткой рукоятки. Спустя примерно полчаса возле самого края поляны были готовы пять могил.

Дауло поджидал её возле шаттла, и Джин обнаружила, что пока она копала, её спутник, не теряя времени даром, соорудил из обрезков каких-то труб и спинок сидений импровизированные носилки, а из порванных аварийных подушек что-то вроде контейнеров, в которые можно было поместить тела погибших.

«Вот и пригодились, — с горечью подумала Джин, глядя на плотные пластиковые мешки, пока они с Дауло укладывали в них тела её мертвых товарищей. — Когда мы все были живы, от них оказалось слишком мало проку».

Спустя несколько минут они с Дауло уже стояли бок о бок возле свежевырытых могил.

— Я даже толком не знаю, как хоронят, — призналась Джин, обращаясь отчасти к Дауло, отчасти к телам товарищей, лежавших теперь в могилах перед ней, — но если цель похорон — сохранить память и выразить скорбь… что ж, на это я способна.

Впоследствии Джин не могла вспомнить, что именно и как долго она говорила. Ей запомнилось лишь то, что щеки её были мокрыми от слез. Она по очереди сказала тихое «прощай» каждому из своих погибших товарищей.

Затем Джин наклонилась, чтобы поднять лопатку, и в этот миг почувствовала, как Дауло коснулся её руки.

— Они были твоими друзьями, а не моими, — сказал он негромко, — но если ты позволишь мне…

Девушка согласно кивнула, и он сделал шаг вперед.

— Во имя Господа, всеблагого и всемогущего… Дауло — говорил всего лишь несколько минут, и все равно его короткая речь растрогала Джин. И хотя произносимые им фразы являлись всего лишь заученной наизусть молитвой, в его манере было нечто такое, что поразило Джин своей проникновенностью. Каким бы ни было истинное отношение Дауло к Мирам Кобр и самой Джин, он явно не испытывал никакой враждебности к её мертвым товарищам.

— Все принадлежим Господу, к нему мы и возвращаемся. Да будет мир вашим душам.

Литания закончилась, и на какое-то мгновение воцарилось молчание.

— Спасибо тебе, — тихо произнесла Джин.

— Мертвые не могут быть никому врагами, — ответил тот, — только одному Богу дано одобрить или осудить содеянное ими. — Дауло глубоко вздохнул и бросил на Джин неуверенный взгляд. — Один из них — ты называла его Мандер?

— Да, Мандер Сан, верно, — кивнула она, — один из моих друзей, воинов-демонов.

— Он действительно был твоим братом, как ты сказала моим родным?

Джин облизнула губы.

— Во всем, кроме общности крови, он был мне настоящим братом. Возможно, тем единственным, который мог у меня быть.

— Понимаю, — Дауло снова перевел взгляд на могилы, а затем поднял глаза и посмотрел на солнце. — Будет лучше, если мы как можно быстрее уйдем отсюда. Меня скоро хватятся, и если найдут мой автомобиль, то неизбежно обнаружат и твои вещи.

Джин кивнула и снова взяла в руки лопатку. На то, чтобы засыпать могилы, ушло всего несколько минут. Затем Джин отнесла лопатку обратно в шаттл.

— Незачем оставлять её здесь, заржавеет, — объяснила она.

— Да, конечно, ты права.

Что-то в голосе Дауло заставило Джин обернуться и посмотреть в его сторону.

— Ты что-то хотел спросить?

Дауло, нахмурясь, осматривал пробоину в борту шаттла.

— Ты уверена, что причиной аварии могла явиться неисправность бортовой аппаратуры?

— В достаточной мере, — кивнула девушка, — а какая ещё может быть причина?

— Ты как-то раньше выразила свое недоумение, почему ваш шаттл ещё не обнаружили. Тогда я предположил, что этому помешала сама катастрофа. Но вот это… — Дауло указал на обломанные верхушки деревьев, — такое невозможно не заметить с воздуха.

— Согласна. Но это ТВОЙ мир — как ты думаешь, почему ещё никто не объявился здесь?

Дауло задумчиво покачал головой.

— Эта местность находится достаточно далеко от обычных авиалиний, и пожалуй, этим можно объяснить, почему его случайно не обнаружили. Но мне непонятно, почему наши войска ПВО до сих пор не удостоверились в своей удачно сбитой цели.

Джин вздохнула. Ей тоже не давал покоя этот вопрос, и ему могло быть только одно разумное объяснение.

— Значит, это работа не ваших ПВО?

— А чья же?

— Не знаю. Но здесь у вас творятся странные вещи, Дауло. Вот поэтому-то мы прибыли сюда, чтобы найти ответы на кое-какие вопросы.

— И изменить то, что придется вам не по вкусу? — с намеком поинтересовался Дауло.

Джин почувствовала, что краснеет.

— Не знаю. Надеюсь, что нет.

Еще несколько секунд Дауло не сводил с неё пристального взгляда:

— Как мне кажется, — наконец проговорил он, — наш разговор стоит закончить попозже, когда в нем примет участие и мой отец.

Во рту у Джин пересохло.

— Подожди минутку, Дауло.

— Перед тобой сейчас три пути, Жасмин Моро. Выбирай, — лицо Дауло снова превратилось в бесстрастную маску, голос его посуровел и стал холодным как лед. — Ты можешь пойти вместе со мной и принять решение моей семьи, относительно того, что нам делать с тобой. Или можешь отказаться признать перед моим отцом свое настоящее имя и цель прибытия сюда и уйти прямо сейчас, но в этом случае по всей Квазаме поднимут тревогу.

— При условии что ты сумеешь в одиночку преодолеть лесную чащу, — мягко заметила Джин.

— Разумеется. — У Дауло дернулась щека, но в целом выражение его лица не изменилось. — А вот и третий выбор — бросить меня одного в лесу на верную гибель. Или же убить меня собственными руками.

Из груди Джин вырвался вздох, означавший признание своего поражения.

— Если твой отец решит передать меня в руки властей, я просто так им не сдамся, — произнесла Джин, — а если меня вынудят защищаться, уж я сумею постоять за себя, а вот кому-то придется даже очень плохо. Так что советую тебе все хорошенько взвесить. Ну как, ты все ещё настаиваешь, чтобы я вернулась к тебе домой?

— Да, — не раздумывая ответил Дауло.

И тогда Джин стало ясно, что её выбор уже достаточно явно определился. Она могла либо принять его, либо отказаться.

— Хорошо, — вздохнула она, — Пойдем. Я согласна.

ГЛАВА 23.

— Мой сын с самого начала знал, что ты не такая, как все, — произнес Круин Сэммон, не сводя с Джин немигающего взгляда. В руках он вертел белковый батончик-паек, который извлек из её открытого рюкзака, лежавшего перед ним на низком столике. — Я вижу, что он ошибся лишь отчасти.

Джин заставила себя выдержать взгляд Сэммона-старшего. Было просто бессмысленно и дальше притворяться, будто она послушная и безропотная женшина-квазаманка. Единственный шанс Джин заключался в том, чтобы убедить их, что она им ровня и с ней можно договориться на равных.

Убедить же их заключить подобную сделку — совсем иное дело.

— Мне очень жаль, но у меня не было другого выхода, кроме как солгать вам, — сказала ему Джин. — Прошу вас понять — тогда я была беспомощна и опасалась за свою жизнь.

— Воин-демон, и такой беспомощный? — фыркнул Круин. — Хроника ваших нападений на Квазаму не помнит подобных промахов.

— Я уже объяснила вам. Наше участие…

— Да, ваше участие, — резко оборвал её Круин. — Вы наслушались этих… этих…

— Трофтов, — подсказал Дауло со своего места.

— Спасибо. Вы наслушались от этих чудовищ-Трофтов, которые тоже посетили нас с «миссией мира», я подчеркиваю, вы слышали от них, будто мы представляем опасность, и вы, даже не подумав о том, что они могут ошибаться, начинаете готовиться к войне против нас. И не смейте заявлять, что эта не ваша вина. Если мой сын до сих пор не узнал твоего имени, то мне оно уже известно.

— Ее имя, — нахмурился Дауло. Джин нервно облизнула губы.

— Имя моего отца — Джастин Моро, — ровным голосом произнесла она, — а его брата зовут Джошуа.

Лицо Дауло слегка побледнело.

— Воин-демон и его тень, — прошептал он.

Значит, легенды об её отце и дяде не забылись со временем.

В ответ Джин скорчила гримасу.

— Вам необходимо понять, Круин Сэммон, что в нашем понимании моджо представляют для вашего народа такую же опасность, как и для нашего. Принимая это решение, мы думали и о вашем благополучии.

— Ваша доброта явно осталась не вознагражденной, — сказал с сарказмом Круин. — Возможно, Шани предложат тебе достойную награду за твои подвиги.

— А иначе бы нам пришлось начать военные действия, — тихо проговорила Джин. — И пожалуйста, не надо ерничать. Среди нас было немало таких, кто искренне верил в их необходимость. Многих из нас напугало, что планета людей, находящихся под контролем моджо, может представить для нас реальную угрозу, стоит лишь её жителям вырваться за пределы своего замкнутого мира. Скажите, а говорится ли в ваших хрониках, что именно ваши люди угрожали в один прекрасный день уничтожить нас?

— Так значит, это ваше оправдание столь разрушительного предупредительного удара? — требовательно поинтересовался Круин. — Угроза, произнесенная в пылу самозащиты?

— Я ничего и никого не оправдываю, — ответила Джин. — Я просто пытаюсь показать вам, что нашими действиями руководили вовсе не ненависть или враждебность к вам.

— Возможно, мы предпочли бы подобной ледяной рассудочности горячие эмоции, — возразил Круин. — Забросить к нам животных-хищников, чтобы они сражались против нас, вместо того, чтобы самим пачкать руки в крови.

— Но разве вам непонятно, — умоляюще сказала Джин. — Вся проблема с меченогами заключается в том, чтобы убрать от вас моджо и не причинить при этом никакого ущерба вашей безопасности и благополучию.

— Никакого? — вмешался в разговор Дауло. — Как ты думаешь, а для чего дополнительная западня над стеной?

Круин жестом остановил сына:

— Будь добра, объясни… Джин глубоко вздохнула.

— Если большинство меченогов появятся в сопровождении моджо, их атаки на людей почти прекратятся.

— Почему же, — фыркнул Круин, — потому что у моджо о нас остались теплые воспоминания?

— Нет, — отрицательно покачала головой Джин. — Потому что вы будете убивать меченогов.

Круин нахмурился.

— Это бессмысленно. Мы ведь не сможем уничтожить достаточное их количество, чтобы заметить разницу.

— Нам и не придется делать этого, — голос Дауло неожиданно приобрел задумчивость. — Если Жасмин Моро права в том, что касается моджо, одной потенциальной способности уничтожать их окажется достаточно.

Круин поднял бровь, глядя на сына.

— Объясни, Дауло Сэммон. Дауло не сводил глаз с Джин.

— Моджо достаточно разумны для того, чтобы понять мощь нашего оружия, верно?

Девушка кивнула, и Дауло повернулся к отцу:

— Значит, у моджо имеется огромный интерес и желание убедиться в том, что между нами и меченогами по возможности установился мир.

— А что ты скажешь о том животном, с которым вы столкнулись сегодня утром в лесу? — усмехнулся Круин. — Он ведь был вместе с моджо и все равно напал на вас.

Дауло покачал головой.

— Я думал об этом, отец. Он не трогал нас, пока я первым не выстрелил в него.

— Это все предположения, — возразил ему Круин. Хмурое выражение так и не исчезло с его лица.

— Вспомните вашу историю, — посоветовала ему Джин. — Ваш народ рассказал нам, что крисджо тоже когда-то жили с квазаманами совершенно мирно. И только после того, как моджо стали покидать их ради вас, они стали опасны.

Взгляд Круина переместился на инопланетные припасы и оборудование, лежавшие перед ним на столе.

— Ты сказала, что Шани известно, какой эффект производят на нас моджо. Тогда почему они подвергают такому риску свою внутреннюю гармонию, пытаясь очистить наши города от моджо?

Джин отрицательно качнула головой:

— Я не знаю. Возможно потому, что моджо просто оставили города раньше, чем появилась какая-либо альтернатива.

— Или возможно, в городах поняли, что главный конфликт назревает не среди их населения. Это конфликт горожан с нами, с деревенскими жителями, — пробормотал Дауло.

— Возможно, — Круин бросил взгляд на Джин. — Но какими бы ни были причины, действительно имеет значение только то, что жители Авентина совершили вмешательство в нашу жизнь. И тем самым усложнили её и навлекли на нас смерть.

Джин посмотрела ему прямо в глаза, пытаясь отделаться от ощущения, будто находится на судебном заседании.

— Что действительно имеет значение, — поправила она, — так это тот факт, что вы были рабами.

Неужели вы предпочли бы оставаться в таком незавидном положении, далеком от достойного людей существования?

— Как это легко — утверждать о своей любви, мотивируя ею свои действия, — произнес Круин с горькой усмешкой. — Скажи мне, Жасмин Моро, если бы мы вдруг поменялись ролями, смогла бы ты искренне отблагодарить нас за это.

Джин прикусила губу. Солгать было бы легко… и в то же время ложь — бессмысленна.

— На том этапе вашей истории, на котором вы сейчас живете, нет. Но я могу только надеяться, что будущие поколения признают, что мы действительно были вынуждены пойти на этот шаг, и поймут благородство наших помыслов, даже если и не смогут достойно отблагодарить нас за это.

Круин вздохнул и погрузился в молчание. Он снова перевел взгляд на лежавшие перед ним чужеземные предметы.

Джин посмотрела на Дауло, а затем обратила свой взгляд на окно. По всей Милике уже начали вытягиваться полуденные тени, и уже совсем скоро наступит время вечерней трапезы.

Самое подходящее время для того, чтобы одурманить её наркотиками или же отравить, если эти люди решили, что она представляет для них слишком большую опасность.

— Чего же ты хочешь от нас? — внезапно вклинился в её мысли Круин.

Джин внутренне вся напряглась и снова сосредоточила все свое внимание на Сэммоне-старшем.

Вопрос этот был неизбежен, и Джин глубоко задумалась над тем, насколько она сумеет быть откровенной. Но каждый раз мысленно обращаясь к этой проблеме, то и дело прокручивая в уме все эти вопросы, она обычно приходила к одному и тому же решению.

Быть до конца честной — вот единственный выход. Какой бы степенью доверия она ни пользовалась, — а Джин не слишком обольщалась на сей счет — все это мгновенно испарилось бы, поймай они её хотя бы на одной-единственной лжи. А без их доверия у неё вообще не оставалось шансов выполнить возложенную на неё миссию. Или вообще остаться в живых.

— Прежде всего, — произнесла Джин, — мне нужно сообщить вам, что последние тридцать лет мы держали вас под постоянным контролем при помощи спутников-шпионов, вращающихся на орбите вокруг вашей планеты.