ГЛАВА 1.

— Губернатор Моро?

Корвин Джейм Моро, безуспешно пытавшийся осилить тарабарщину официальных сводок, которые лавиной обрушивались на экран его коммуникатора, усилием воли заставил себя переключить внимание и сосредоточиться на переговорном устройстве. Это было приятное разнообразие. Куда приятней видеть перед собой мордашку Тины Май Гроу, чем лицезреть бумаги директората.

— Да, Тина?

— Сэр, здесь Джастин. Сказать ему, чтобы он подождал пару минут?

Корвин поморщился. «Сказать ему, чтобы подождал». Иными словами, дать ему, Корвину, несколько минут, чтобы подготовиться к встрече. Тине не откажешь в наблюдательности…

Но Корвин уже и без того несколько дней уклонялся от этой неотвратимой встречи, и если он сейчас к ней не готов, то когда же еще?

— Нет, не стоит, присылайте его ко мне, — распорядился губернатор.

— Да, сэр.

Корвин глубоко вздохнул, выпрямился в кресле и потянулся к кнопке коммуникатора, чтобы отключить машину. Секунду спустя дверь распахнулась, и в кабинет твердой поступью вошел Джастин Моро.

Шагал он бодро и уверенно, однако от проницательного взгляда Корвина не укрылись первые признаки синдрома Кобры, что уже начали проявляться в движениях брата. Керамическая оболочка костей, имплантированное вооружение, сервомоторы и усилители суставов — после двадцати восьми лет службы тело брата начинало постепенно отторгать все эти инородные тела, а вслед за тем надвигались артрит и анемия, которые ещё через пару десятилетий станут причиной его безвременной смерти. Корвин сочувственно поморщился, словно разделяя страдания брата, и в миллионный раз пожалел, что не в силах изменить неизбежное. Впрочем, о чем сожалеть? Как и его отец, Джастин избрал эту стезю добровольно.

И подобно покойному Джонни Моро, он воспринимал свой удел со спокойным достоинством, стремясь по возможности скрывать от других свои страдания, чтобы не давать повод для ненужных проявлений сочувствия. По мнению Корвина, это был совершенно непродуктивный подход, в результате которого все семейство Моро ещё больше предавалось отчаянию и чувству безысходности. Однако Корвин неплохо изучил брата и поэтому считал, что тот имеет полное право самостоятельно решать, как ему дальше идти по своему мучительному пути.

— Джастин, — Корвин кивнул в знак приветствия и протянул через стол руку для рукопожатия. — Ты хорошо выглядишь. Как твое самочувствие?

— Неплохо, — ответил Джастин, — по правде говоря, я подозреваю, что в настоящий момент не я, а ты страдаешь от синдрома Кобры.

Корвин почувствовал, как губы его скривились в усмешке.

— Готов поспорить, ты следил вчера вечером за теледебатами.

В ответ Джастин презрительно хмыкнул.

— Как бы то ни было, я воспринял этих горлопанов довольно спокойно. Собственно говоря, из-за чего было поднимать шум? Скажи, а этот Приели, он в жизни такое же дерьмо, как и на публике?

— Так оно было бы даже лучше. Сказать по правде, я был бы только счастлив, если бы он и вся его братия и в самом деле представляли из себя брызжущих слюной идиотов, какими мы их видели на наших экранах. Будь это так, мы бы уже давно знали, как совладать с ними. — Корвин вздохнул. — Но нет, к сожалению, Приели не такой уж тупоголовый, как может показаться, и теперь, когда ему удалось превратить Отвергов в реальную политическую силу, он наверняка видит себя одной из ключевых фигур как в Совете, так и в Директорате. Конечно, это нелегкая ноша для того, кто считает себя отверженным, и поэтому неудивительно, что его подчас бросает в крайности.

— Неужели? — без обиняков переспросил Джастин. — Видит себя одной из ключевых фигур?

Корвин пожал плечами.

— Не знаю, — признался он. — Вместе со своей сворой озлобленных неудачников он пытается ввергнуть нас в самый что ни на есть настоящий кризис. Неудивительно, что ни Синдики, ни Губернаторы не знают, как за него взяться. И если Приели предложит им сделку в обмен на обещание не поднимать больше шума… — Корвин покачал головой. — Я не удивлюсь, если они клюнут на эту удочку.

— Но ведь Кобры нам по-прежнему нужны, — с горячностью возразил Джастин, — откровенно говоря, сейчас они нужны нам даже сильнее, чем раньше. Ведь Эсквилин и другие Новые Миры стремительно расширяют свои владения, и им никак не обойтись без свежего поколения Кобр. Не говоря уже о том, что нам необходимо иметь надежные силы Кобр на тот случай, если кто-то из Трофтов задумает…

— Полегче, брат, — оборвал его Корвин и отгородился от брата ладонями, — не стоит проповедовать перед обращенными.

— Прости, — раздраженно бросил Джастин, — Приели и его свора выводят меня из себя. Господи, неужели никто не поймет, что Отверги подобны бочке с порохом и только и ждут, когда же вспыхнет хотя бы крошечная искра. Ведь об этом следовало догадаться ещё тогда, когда мы обнаружили синдром Кобры.

— Легко быть мудрым задним умом, — сухо отозвался Корвин, — что бы ты лично предложил в этом случае?

— Я бы снарядил их настоящим нанокомпьютером и в первую очередь придал бы им статус настоящих Кобр, — недовольно проворчал Джастин. — Ведь это напрасная трата времени, энергии и дорогостоящего оборудования — дать им керамическое покрытие костей и сервомоторы, но лишить их возможности пользоваться этими преимуществами.

Корвин удивленно выгнул бровь. Он уже и раньше слышал доводы вроде этих, но ни разу — от Джастина.

— Неужели это серьезно?

— А почему бы нет? — возразил Джастин. — Допустим, период подготовки обнажил кое-какие психологические проблемы, которые ускользнули от нашего внимания во время предварительного тестирования. Ну и что? Большинство из них были не так уж страшны, и я уверен, что со временем кандидаты-неудачники могли бы самостоятельно с ними справляться.

— А как тогда более тяжелые случаи? — поинтересовался Корвин. — Неужели бы ты пошел на такой риск и позволил психически неустойчивым Кобрам разгуливать на свободе среди прочего населения?

— Мы могли бы держать их под контролем, — стоял на своем Джастин. — Их можно было бы отправить на выполнение какой-либо долгосрочной миссии — например, отстреливать остистых леопардов, а самых неисправимых откомандировать на Целий. И если бы они не сумели справиться со своими проблемами, в конечном итоге, они бы все равно натворили каких-нибудь глупостей и сами вырыли себе могилу.

— А что, если бы они оказались менее сговорчивыми? — спокойно спросил Корвин. — Что, если бы они догадались, что от них попросту хотят избавиться и принялись бы мстить?

Джастин заметно сник.

— Да, — вздохнул он, — и тогда бы снова повторился Шаллинор.

По спине Корвина пробежала дрожь. Попытка государственной измены Торса Шаллинора имела место более полувека назад, ещё до рождения Корвина, однако он до сих пор помнил рассказы родителей о том времени. Помнил столь ярко и живо, будто сам был участником тех событий. Джонни постарался не зря. Тот инцидент напомнил несколько жизненно важных истин, и старший Моро не желал, чтобы они снова оказались забыты.

— Шаллинор или что-нибудь похуже? — серьезно спросил он Джастина. — Запомни, ведь на этот раз это уже будут не те надежные и уравновешенные Кобры, которых идиотская бюрократическая машина подтолкнула на решительные действия. Это будут ущербные Кобры, причем не пара-другая, а целый легион.

Корвин глубоко вздохнул, отгоняя мрачные воспоминания.

— Я согласен, Приели действует мне на нервы, но по крайней мере будучи Отвергом, он может стремиться только к политическому преимуществу.

— Полагаю, что в этом ты прав, — вздохнул Джастин. — Просто мне… да ладно. А коль уж мы затронули эту тему… — порывшись в кармане рубашки, он вытащил магнитную карточку и бросил её на стол. — Вот наши последние предложения относительно того, как восполнить имеющиеся пробелы в предварительных психологических тестах. Я решил, что поскольку иду к тебе, было бы неплохо заранее поделиться с тобой нашими идеями.

Корвин взял магнитную карточку, пытаясь сохранить спокойное выражение лица. Со стороны Джастина это вполне разумный шаг, и при иных обстоятельствах в нем нельзя было усмотреть ничего предосудительного. Однако в данный момент дела в Совете и Директорате обстояли далеко не лучшим образом. «Заранее поделиться идеями». Корвин не сомневался, что скажут Приели и его прихлебатели по этому поводу.

— Спасибо, — поблагодарил он Джастина и положил карточку рядом с коммуникатором.

— Правда, по всей видимости, я не сумею выкроить время, чтобы ознакомиться с её содержанием до того, как остальные члены Совета получат свои экземпляры.

Джастин слегка нахмурился.

— Неужели? Правда, боюсь, что результаты будут не так уж и велики. Мы планируем снизить имеющийся семипроцентный уровень постхирургического отсева до четырех с половиной процентов.

Корвин задумчиво кивнул.

— Примерно, как мы и ожидали. И никак нельзя ещё больше ужесточить отбор?

Джастин покачал головой.

— Спецы-психологи сомневаются, что мы сумеем достичь даже этого уровня. Проблема заключается в том, что иногда, уже после того, как людям имплантировали все эти штучки Кобр, у них… скажем так, резко меняется характер.

— Я знаю. В любом случае, это уже лучше, чем ничего.

На мгновение воцарилась тишина. Корвин рассеянно перевел взгляд на окно, на очертания небоскребов Капиталии. За последние двадцать шесть лет облик города изменился почти до неузнаваемости. За те двадцать шесть лет, прошедшие с тех пор как он, Корвин, словно прыгнув с вышки, бросился в бушующее море политики Миров Кобры. В последнее время он часто ловил себя на том, что постоянно смотрит в окно, словно пытается обнаружить и не упустить то головокружительное волнение, которое когда-то испытывал. Правда, это мало чем помогало. Где-то в середине его карьеры, возможно, под влиянием злобных обвинений Приели, политическая обстановка Миров Кобры приобрела оттенок ожесточенности, с которой Корвин ещё ни разу не сталкивался. В некотором отношении это обстоятельство испортило для него всю игру, в результате чего и победы, и сражения стали монотонным, сладко-горьким однообразием, а губернаторство свелось к непрерывной борьбе, вместо того, чтобы служить делу прогресса на его планете.

Корвину тотчас пришла на ум мысль об отце, который также под конец жизни разочаровался в политике. Корвин все чаще и чаще задумывался о том, а не махнуть ли ему рукой на все эти страсти, и сбежать куда-нибудь на Эсквилин или на какой-нибудь другой из Новых Миров.

Но увы, это было исключено, и Корвин это знал. Пока озлобленные Отверги грозили подорвать все устои Миров Кобры, кто-то должен был остаться на месте и продолжать борьбу. И Корвин давным-давно усвоил, что он и есть этот кто-то.

Сидевший через стол от него Джастин слегка поерзал на стуле, чем прервал ход мыслей Корвина.

— Если я правильно понял, у тебя имелась какая-то конкретная причина пригласить меня сюда? — ненавязчиво поинтересовался он.

Корвин сделал глубокий вздох и весь напрягся.

— Разумеется. Три дня назад я услышал от Координатора Маунга Ха, что Джин подала заявление о приеме в Академию. Он был…

Корвин осекся, подыскивая слова, чтобы не обидеть брата.

— И в конечном итоге, он отклонил её заявление, — подсказал ему Джастин.

Корвин понял, что ему лучше вести разговор напрямую.

— Ей ни за что не пройти в Академию, — откровенно заявил он брату, стараясь смотреть тому прямо в глаза, — тебе следовало бы отдавать себе в этом отчет с самого начала и не позволить ей подавать заявление.

Джастин даже бровью не повел.

— То есть, ты хочешь сказать, что бессмысленно даже пытаться изменить несправедливую политику только потому, что это политика?

— Давай оставим этот разговор, Джастин — не тебя мне учить, ты сам знаешь. Можно подумать, тебе неизвестно, насколько сильны традиции. В особенности, боевые.

— Мне также известно, что эти традиции берут свое начало ещё в старом Доминионе Человека, — возразил Джастин. — И я что-то не припомню, чтобы мы слепо следовали каждой их них. С какой стати мы обязаны делать исключения для военных?

Корвин вздохнул. Кто только из семейства Моро так или иначе не пытался преодолеть все эти преграды — да что там, за последние несколько лет такое случалось десятки раз — с тех самых пор, как младшая дочь Джастина вбила себе в голову, что хочет пойти по стопам отца… Как и отец самого Джастина… и Корвин ничуть не сомневался — по крайней мере, насколько это касалось их клана, — что к семейным традициям следовало относиться со всей серьезностью.

К несчастью, большинство членов Совета на разделяли эту точку зрения.

— Боевые традиции, как правило, самые косные, — напомнил он Джастину. — Тебе это известно не хуже, чем мне. И это является следствием того, что всем заправляют старики-консерваторы вроде тебя самого.

Джастин проигнорировал язвительный намек.

— Но из Джин получится отличная Кобра, если не отличнейшая, — и это не только мое мнение. Я позволил ей пройти стандартное предварительное тестирование и…

— Что ты позволил ей? — Корвин осекся, в ужасе от услышанного, — Джастин, да провалиться вам всем, можно подумать, тебе неизвестно что ты творишь! Ведь эти тесты предназначены для использования исключительно в рамках Академии!

— Будь добр, избавь меня от нравоучений. Я только хочу тебе сказать, что она набрала столько баллов, что позволяет попасть в первые пять процентов кандидатов на зачисление. Она наделена куда лучшими интеллектуальными и эмоциональными данными, нежели девяносто пять процентов тех, кого мы принимаем.

— Даже если все это так, — вздохнул Корвин, — факт остается фактом — она женщина, а женщины никогда не становились Кобрами.

— До сих пор не становились!

— Губернатор! — перебил его донесшийся из переговорного устройства голос Тины Май Гроу, — к вам посетитель.

За спиной Джастина со стуком распахнулась дверь, и в кабинет стремительно ворвался незнакомый мужчина.

— Смерть Кобрам! — визгливо выкрикнул он.

Корвин словно окаменел — именно неожиданность происходящего заставила его на несколько секунд замереть на месте. Незнакомец сделал вперед несколько быстрых шагов, размахивая руками и выкрикивая какие-то невнятные фразы. Краем глаза Корвин заметил, что Джастин соскочил со стула и, развернувшись на пятках, застыл перед гостем в боевой стойке.

— Прекрасно, а теперь — держись! — выкрикнул Кобра. Его руки взметнулись вверх, и мизинцы с имплантированными лазерами нацелились на вбежавшего в кабинет смутьяна.

Однако если тот и услышал предупреждение Джастина, то явно предпочел пропустить его мимо ушей.

— Кобры несут с собой разрушение свободы и прав личности, — взвизгнул он и сделал ещё один шаг по направлению к Корвину.

— Долой Кобр! С ними должно быть покончено! Незнакомец правой рукой описал круг перед лицом губернатора, а затем нырнул в карман рубашки.

И в этот момент растопыренные пальцы Джастина испустили ослепительные лазерные иглы прямо ему в грудь.

Человек вскрикнул, издав странный булькающий звук. Колени его подкосились, и он рухнул на пол. Корвин с трудом стряхнул с себя оцепенение и спешно нажал кнопку коммуникатора.

— Тина! Службу безопасности и медицинскую бригаду, срочно!

— Я уже вызвала их, губернатор! — сказала она дрожащим от испуга голосом.

Джастин подошел к бездыханному телу незнакомца и опустился на колени.

— Жив? — спросил Корвин, опасаясь худшего. Он не осмеливался даже перевести дыхание, пока брат ощупывал тело смутьяна.

— Угу. По крайней мере, в настоящий момент у тебя не найдется объяснения, в чем собственно дело?

— Абсолютно нет. Пусть этим займется служба безопасности. — Корвин набрал полную грудь воздуха и сделал медленный выдох. — Хорошо, что ты оказался рядом. Спасибо.

— Не за что. Давай лучите выясним, какую пушку он прихватил с собой. — Джастин пошарил в нагрудном кармане незнакомца, и на его лице возникло удивленное выражение, — Черт, — негромко выругался он.

Не поднимаясь с колен, Джастин оглядел раненного террориста.

— Он не вооружен.

ГЛАВА 2.

Кери Моро в изнеможении откинулась на спинку кресла. На лице её застыло выражение, которое скорее подошло бы какой-нибудь мученице, а не семнадцатилетней девушке.

— Может хватит, Джин, — жалобным тоном произнесла она, — неужели опять все сначала?

Жасмин Моро, или Джин, как её называли в семье, да и все те, кого ей удалось уговорить обращаться к ней по прозвищу, одарила свою младшую кузину взглядом, в котором соединились терпение, любовь и непоколебимое упорство.

— Все сначала, — твердо произнесла она, — тебе ведь хочется пройти испытание. Или я ошибаюсь?

Кери театрально вздохнула.

— Ладно, сдаюсь. Рабовладелица. Миск рхе ха солф оуп смиф, пирец иэй картох.

— Не так, кхартох, — перебила её Джин, — Надо произносить «кх», а не «к». И начальный звук «п» в «пирец иэй кхартох» произносится с придыханием. — Джин продемонстрировала звук кузине, — чувствуешь разницу: «пять» — «вспять»?

— Не слышу я никакой разницы, — проворчала Кери, — и бьюсь об заклад, Мисс Хальверстон тоже не услышит.

— Может, она и не услышит, — согласилась Джин, — однако, если ты намереваешься воспользоваться своими знаниями в разговоре с Трофтами, тебе следует хорошенько потрудиться.

— А кто говорит, что я собираюсь разговаривать с Трофтами? — буркнула Кери. — Все Трофты, с которыми я встречалась, понимают английский.

— Ты ничего не учитываешь, — покачала головой Джин, — торговцы и представители, прибывшие с дипломатической миссией в наши миры, — да. Однако, кто поручится, куда тебя могут занести космические странствия, не окажешься ли ты среди тех Трофтов, которые и слова не знают на чужом языке?

В ответ кузина только презрительно фыркнула.

— Тебе легко говорить. Ведь это ты у нас станешь Коброй, которая только и будет знать, что носиться из конца в конец Вселенной. И конечно же, это тебе понадобиться и наречие Трофтов, и квазаманский язык, и все такое прочее.

Джин ощутила, как у неё к горлу подкатил комок. Из всех её родственников только Кери сочувственно относилась к её стремлению стать Коброй и только она ничуть не сомневалась, что так оно и будет. Что касается этого последнего пункта, то даже отец Джин не мог переспорить Совет, и только долгие задушевные разговоры с Кери удерживали Джин от того, чтобы не впасть в отчаяние от сознания тщетности надежд и несбыточности желаний.

Неожиданно девушка поняла, что её младшая кузина довольно легко ухитрилась перевести разговор в нужное ей русло.

— Какая тебе разница, что понадобится мне, — ворчливо произнесла она, изображая шутливое раздражение. — В данный момент это тебе надо усвоить материал, потому что именно тебе завтра сдавать экзамен. Итак, ещё раз, и помни, пожалуйста, с придыханием «п» в сочетании «пиерец иэй кхартох». Если ты неправильно произнесешь фразу перед Трофтом, он либо покатится со смеху, либо вызовет тебя на дуэль.

Кери тотчас навострила уши.

— Но почему? Неужели я ляпнула какую-нибудь сальность?

— Ладно, не бери в голову, — успокоила её Джин.

Ошибка, по правде говоря, была довольно безобидной, однако Джин не собиралась говорить об этом сестре. Она хорошо помнила, как три года назад сама, будучи семнадцатилетней девушкой, ломала язык, и поэтому ей казалось, что намек на двойной смысл придает немного пикантности однообразным упражнениям, которые нагоняли на Кери тоску.

— Давай попробуем ещё раз, — сказала она, — начнем сверху.

Кери глубоко вздохнула и закрыла глаза. «Миск рхе».

В другом конце комнаты зазвонил телефон.

— Я подойду, — прервала упражнение Кери, с нескрываемым облегчением вскочила с кресла, бросилась к аппарату, подключила экран.

— Алло? А, привет, Фей. Джин, твоя сестра. Джин выпрямила поджатые ноги и поднялась к Кери. Не доходя трех шагов до телефона, она поняла, что что-то не так. В глаза Джин бросилось выражение лица сестры, и оставшиеся два шага она преодолела одним прыжком.

— Что-то случилось? — спросила она.

— Только что позвонила Тина Май Гроу из офиса дяди Корвина, — мрачно произнесла Фей. — Всего несколько минут назад произошло нечто из ряда вон выходящее, и дело кончилось тем, что папа кого-то подстрелил.

Стоявшая рядом с Джин Кери ахнула.

— Что? — переспросила она. — Он его убил?

— Пока не ясно. Парня срочно отвезли в больницу. Папа и дядя Корвин тоже там. Тина сказала, что позвонит ещё раз и даст нам знать, как только что-нибудь прояснится.

Джин облизала внезапно пересохшие губы.

— Они в какой больнице? Фей покачала головой.

— Тина особенно подчеркнула, что нам лучше туда не ходить. Дядя Корвин распорядился, что не желает никого там видеть, пока они во всем не разберутся.

Джин стиснула зубы. На первый взгляд, вполне разумно, но все равно это ей не нравится.

— А сказала она, что сейчас делает папа? Или сообщила — какие-то детали?

Фей лишь растерянно пожала плечами.

— Как я понимаю, отец сильно потрясен, однако наверняка владеет собой. И если известны ещё какие-либо подробности, то Тина предпочла о них не упоминать.

Даже сквозь охватившее её странное оцепенение Джин ощутила проблески гордости. Разумеется, её отец никогда не потеряет самообладания. Боец-Кобра, за плечами которого две высадки на Квазаме, вряд ли позволит себе сломаться из-за какого-то происшествия. Кроме того, она готова держать пари, что в случившемся виноват пострадавший.

— Ты уже разговаривала с Гвеной? Фей покачала головой.

— Я надеялась сначала выяснить как можно больше подробностей. У неё и без того хватает забот, и мне не хотелось, чтобы она все бросила и понапрасну сорвалась с места.

— Пусть лучше она сама решает, понапрасну или нет, — посоветовала Джин, — ей бы могли перенести защиту диссертации. К тому же она оскорбится, если узнает о случившимся не из наших уст, а из теленовостей. Кстати, о теленовостях. Там уже что-нибудь передали?

— Так быстро? Вряд ли. В любом случае, я поставила тебя в известность о том, что произошло, чтобы ты была дома, когда отец вернется.

— Да-да, спасибо, — кивнула Джин, — я уже иду.

— О'кей, скоро увидимся, — и лицо Фей исчезло с экрана.

Стоявшая рядом Кери судорожно вздохнула.

— Мне тоже надо позвонить родителям, — сказала она, — им будет интересно узнать о случившимся.

— Тина уже наверняка это сделала, — возразила Джин, уставившись в погасший экран. Какое-то смутное чувство не давало ей покоя.

Потянувшись к мануалу, она пробежала пальцами по клавишам, набирая номер крупнейшей информационной телесети Капиталии.

Поиск — имя: Моро, Джастин — сделала она запрос.

— Что ты делаешь? — поинтересовалась Кери, — ведь Фей сказала, что эта новость ещё не просочилась в информационные каналы.

Джин стиснула зубы.

— Фей ошиблась. Взгляни.

На подъездной дороге, ведущей к приземистому квадратному зданию, уютно разместившемуся вдали от посторонних глаз в нескольких кварталах от делового центра Капиталии, отсутствовали какие бы то ни было указатели. Правда, даже если бы таковые и имелись, польза была бы несущественной — небольшая табличка на передней двери возвещала, что это Мемориальный Центр имени Кеннета Мак-Дональда, однако это имя мало что значило для непосвященных — рядовых жителей Капиталии.

Однако для тех из них, кто был Коброй, это название говорило о многом. Как и само здание.

Дверь оказалась запертой, но Джин знала код. Тускло освещенные холлы, казалось, вымерли, и девушка заметила на пути лишь горстку Кобр, сидевших группками по двое или по трое. Посещаемость явно пошла на убыль, с тех пор как Приели и его приятели-крикуны Отверги подняли бучу насчет так называемой «элитарности Кобр». Глядя на пустые столы и стулья, Джин мысленно перенеслась в детские годы — сколько счастливых часов она провела здесь вместе с отцом и другими Кобрами. Те люди были истинными героями Миров Кобры.

И вот теперь люди предпочитали держаться подальше от Мемориального Центра, не желая давать лишних поводов Приели и его крикливой конгрегации. Даже из-за одного этого, с горечью подумала Джин, она желала бы, чтобы все эти Отверги захлебнулись собственной слюной.

Ее отец был там, где она и предполагала его найти, — внизу, совсем один в просторном тренировочном зале, который Кобры между собой называли Комнатой Ужасов.

На несколько минут она задержалась на галерее, наблюдая за отцом сверху и одновременно предаваясь воспоминаниями. Роботы-машины, управляемые компьютером в зале, были не слишком сообразительны, зато обладали мгновенной реакцией. В детстве Джин думала, что их лазеры тоже опасны. Она до сих пор ощущала тот давний ужас, что всякий раз охватывал её, когда отец вступал с ними в поединок. В действительности, как ей стало известно годы спустя, лазеры, которыми были оснащены роботы, могли уязвить разве только гордость Кобр. Однако даже сей хорошо известный факт не мог удержать её от той первобытной, животной реакции, которая всякий раз заставляла её содрогаться от страха при виде сражающегося отца.

Между прочим, этот поединок был далеко не равным. Перед Джастином возникали от четырех до семи роботов. Все как один они нацеливали на него свои смертоносные лучи, причем самих их меньше всего заботило, выживут они или нет. Комната Ужасов нарочно была устроена таким образом, что в ней негде было укрыться, и поэтому Кобре, чтобы остаться в живых, приходилось то и дело бросаться из стороны в сторону.

Что и делал Джастин. Причем делал виртуозно, восхищенно подумала про себя Джин. Используя стены, пол, потолок в качестве трамплинов, его приводимые в движение компьютером сервомоторы бросали Джастина, словно мячик, по всему залу, а его мизинцы то и дело испускали ослепительные иглы лазерных лучей. Оптические усилители и бронебойные лазеры позволяли Кобре наносить в воздухе совершенно невообразимые удары по движущимся мишеням-обидчикам. Несколько раз окна на галерее начинали дребезжать — это Джастин пускал в ход сверхзвуковое оружие, а в какой-то момент из его левой пятки вырвался мощный луч лазера и в следующее мгновение пронзил обидчика, притаившегося за невысокой стеной. Джин поймала себя на том, что от напряжения стиснула зубы, руки её непроизвольно сжались в кулаки, а тело приняло выжидающую боевую позу. «Когда-нибудь, — мелькнула у неё в голове смутная мысль, — я тоже окажусь в низу, в этом зале. Я тоже буду там».

Наконец, неравная схватка завершилась. Слегка удивившись, Джин обнаружила, что вела наблюдение всего лишь около пяти минут. Переведя дыхание, она смахнула капельку пота на носу, и постучала по стеклу.

Отец перевел взгляд вверх и, заметив её, удивленно поднял брови.

— Мне можно спуститься? — жестом спросила его Джин.

— Конечно, — помахал он в ответ, — иди в главную дверь.

Джин сбежала вниз по ступенькам. В этот момент, когда она распахнула дверь, ведущую в зал, Джастин уже успел обмотать шею полотенцем и одним концом вытереть с лица пот.

— Привет, Джин! — поприветствовал он дочь и шагнул вперед, чтобы обнять её.

Выражение его лица, отметила про себя Джин, оставалось бесстрастным. Джастин прибегал к этой уловке всякий раз, когда хотел скрыть особенно сильные эмоции.

— Вот уже не ожидал.

— Час назад позвонила Тина и сказала, что ты возвращаешься домой из больницы, — объяснила Джин. — А так как ты не появлялся, я отправилась на твои поиски.

Джастин хмыкнул.

— Надеюсь, тебе не пришлось при этом исколесить всю Капиталию?

— Разумеется, нет. Где ещё тебя искать?

— Визит в прошлое, — он обвел взглядом зал.

— Скорее, способ снять напряжение, — поправила девушка отца. — Ладно, па, можно подумать, я тебя плохо знаю.

Джастин вымученно улыбнулся, и маска тотчас соскользнула с его лица, являя взору скрытую от посторонних глаз боль.

— Уж кому как не тебе, моя милая, меня понимать, — тихо произнес он, — от тебя не спрячешься.

Джин положила руку ему на плечо.

— Значит, дела все-таки плохи? Джастин кивнул.

— Как видишь. А как ты и сестры восприняли это известие?

— О, за нас можешь не беспокоиться. Для нас главное, чтобы с тобой все было в порядке.

Джастин пожал плечами.

— В порядке в той степени, насколько это сейчас возможно. А после упражнений даже ещё лучше, — добавил он, махнув рукой в сторону Комнаты Ужасов. — Что, собственно, тебе рассказала Тина?

— Самую что ни на есть сжатую версию. Так что все-таки произошло?

Джастин на минуту пристально посмотрел ей в глаза, а затем обвел взглядом зал.

— Это была самая бестолковая попытка в моей жизни, — вздохнул он. — Этот тип Бейрам Монс — в больнице его опознали — ворвался в кабинет и принялся вопить что есть мочи и осыпать нас проклятиями — разумеется, в первую очередь Кобр. Я попытался оглушить его, но он не стоял на месте, я тоже повернулся слишком нерасторопно и поэтому неправильно нацелил звуковую дубинку, — Джастин покачал головой. — Как бы там ни было, он полез рукой в карман, и мне показалось, что у него там пистолет. Было уже поздно пытаться допрыгнуть до него, и поэтому я пустил в ход лазеры.

Из служебной двери напротив вперевалочку показался робот и принялся собирать «останки» своих поверженных собратьев.

— И пистолета у него не оказалось? — высказала предположение Джин.

— Ты попала в самую точку, — ответил Джастин, и в его голосе почувствовалась плохо скрываемая горечь. — Ни пистолета, ни газового баллончика — ничего. Просто безоружный, не представляющий ни малейшей опасности, совершенно безвредный идиот. Я его пристрелил.

Джин перевела взгляд на робота.

— Это была ловушка?

Краем глаза она заметила, как отец нахмурился.

— Что ты хочешь сказать? — осторожно поинтересовался он.

— Не пытался ли этот Монс нарочно спровоцировать тебя или дядю Корвина на подобные действия? Чтобы представить вас потом этакими злодеями? — Джин снова обернулась к отцу. — Не знаю, видел ли ты уже, что там передают по каналам новостей, однако с той самой минуты, как Монса забрали в больницу, на ваши головы обрушился поток проклятий. И это была не просто реакция на случившееся — эти люди уже заранее выучили обвинительные речи.