Поиск паразитов начался на следующий день рано утром – с носа и кормы. Четыре пары чиссов, вооруженных атмосферными анализаторами, проверяли каждый отсек, каждый кабель, ремонтный люк и контейнер с продовольствием на борту "Посланника Чафа". До "Меча Джейд" они добрались к середине дня, и Мара, сохраняя вежливое, но напряженное молчание, наблюдала за тем, как они методично обыскивают ее корабль.
      К счастью, предположение Формби оказалось верным. Токоедов на борту "Меча Джейд" не нашлось, и спустя половину стандартного часа поисковая группа ушла, не оставив после себя ничего, кроме слабого металлического запаха оборудования.
      Транспорт Фела чиссы обыскали с такой же быстротой и эффективностью. Для челнока джерунов, напротив, потребовалось почти в три раза больше времени – во многом из-за того, что корабль столько раз ремонтировался, модифицировался и перестраивался, что на нем практически не осталось герметичных модулей с оборудованием, присущих большинству кораблей и не требующих проверки. Поиск мог продлиться еще дольше, если бы некоторые отсеки, которые Люк видел во время первого посещения, не были специально разгерметизированы. Чиссы удостоверились, что давление за дверьми этих отсеков на нуле, сообщили Люку, что в вакууме токоеды не выживут, и ушли.
      Вся процедура заняла большую часть дня и не принесла никаких результатов.
      – Остается два варианта, – сообщил Люк. Они с Марой сидели в носовом обзорном салоне и смотрели на гиперпространство. – Либо токоеды проникли на корабль и поползли в сторону центральных отсеков, игнорируя все вокруг… либо кто-то пронес их на борт и намеренно выпустил там.
      – Угадай, какой вариант я выберу, – усмехнулась Мара.
      – Я знаю, какой вариант ты выберешь, – сухо сказал Люк. – Но что беспокоит меня – у нашего диверсанта, судя по всему, был только один выводок токоедов. А что, если за один раз ему не удалось совершить все задуманное, и понадобится еще одна диверсия?
      – Вероятно, у него были запасные токоеды, и он выбросил их в космос прежде, чем начался обыск, – предположила Мара.
      – И что это может означать? – спросил Люк. – Диверсант занервничал и избавился от улик, хотя еще не закончил дело?
      – Скорее всего, он закончил дело, – сказала Мара. – И это меня по-настоящему беспокоит.
      – Почему?
      – Потому что я даже не представляю, что ему было нужно. Драск проверил каждую деталь оборудования в носовой части корабля и ничего не нашел. Так что же было целью диверсии? Зачем ему было нас отвлекать?
      Люк задумчиво потер щеку.
      – Возможно, Драск просто не там искал, – сказал он. – Может быть, мы имеем дело с двухэтапной диверсией: токоеды в линиях управления двигателями и погасший свет в носовой части должны были отвлечь внимание, а настоящая цель диверсанта находилась в другом месте.
      – Прекрасно, – сказала Мара. – Но где? И что именно за цель? Не забывай, что чиссы осмотрели сегодня каждый кубический сантиметр корабля.
      – В поисках токоедов.
      – В поисках всего подозрительного, – поправила Мара. – Люк, я наблюдала за чиссами, когда они обыскивали "Меч Джейд". Они внимательно осматривали все вокруг, даже когда брали пробы воздуха. И обязательно заметили бы гипотетически спрятанное на борту оружие, взрывчатые вещества или что-нибудь другое. И я готова поспорить, что корабли имперцев и джерунов они обыскивали вдвое тщательнее.
      – Транспорт имперцев, возможно, и втрое, – согласился Люк.
      За иллюминатором полосы гиперпространства исчезли, превратившись в звезды. Должно быть, очередная навигационная остановка. Люк лениво подумал, какие же "огневые точки" чиссы приготовили на этот раз.
      – Итак, каков наш следующий ход?
      – К сожалению, следующий ход, скорее всего не за нами. – Мара была явно недовольна этим фактом. – Инициатива всегда принадлежит атакующему. Единственное, что мы можем сделать – это приготовиться…
      Ее прервал громкий хриплый сигнал тревоги, пронзивший тишину обзорного салона, словно виброклинок.
      – Тревога Т-7! – раздался в динамиках чисский голос. – Сектор 12-2. Повторяю: Тревога Т-7, сектор 12-2.
      Ближайшая панель связь была рядом с соседним диваном. Люк добежал туда первым.
      – Это мастер Скайуокер, – сказал он. – Что происходит?
      – Это не должно вас…
      – Мастер Скайуокер, говорит Формби, – вмешался голос аристократа. – Пожалуйста, как можно скорее пройдите к кораблю джерунов.
      – Сейчас подойдем, – пообещал Люк. – А что случилось?
      На другом конце линии послышался вздох.
      – В одного из джерунов стреляли.
 

***

 
      Когда Люк и Мара прибежали к челноку джерунов, там уже толпилось с десяток чиссов. Двое из них – Фиса с медпакетом и ее сородич в черной флотской униформе – склонились над корчившимся и стонавшим джеруном, обрабатывая рану. Формби с мрачным видом стоял в стороне, не мешая оказывать помощь.
      – Что произошло? – спросил Люк, когда они с Марой прошли к Формби сквозь цепь охранников.
      – В джеруна выстрелили из чаррика, когда он выходил из челнока, – сообщил Формби. – Стреляли сверху и сзади. Сейчас мы ищем оружие.
      Люк подошел к Фисе, и при виде жертвы его сердце дрогнуло. Это был Эстош, младший из джерунов: лицо несчастного было искажено от боли, кожа на левом плече почернела и обуглилась.
      – Вы джедай, – сказал Формби. – Я слышал, что джедаи – хорошие целители.
      – Лишь некоторые из нас, – поправил Люк, опускаясь на колени рядом с Эстошем и рассматривая его рану. В Силе он чувствовал сострадание Мары, которая тоже когда-то была ранена из чаррика и на себе испытала, каково это. – К сожалению, никто из нас не обладает специальными познаниями в этой области, – добавил он.
      – И вы ничего не сможете сделать? – спросила Фиса.
      Люк сжал губы, пытаясь найти хоть какой-то выход. Если бы такое произошло с ним или другим джедаем, очевидным решением стал бы целительный транс. Возможно, если бы жертвой был Фел или кто-то из его штурмовиков-людей, Люк также готов был заняться лечением.
      Но сейчас перед ним находилось существо с абсолютно незнакомой физиологией и ментальной структурой, и Люк рискнул бы лечить его целительным трансом только при отсутствии другого выбора.
      – Вы можете сказать, насколько серьезно ранение? – спросил Люк. – Оно угрожает жизни или просто очень болезненно?
      – Оно явно болезненное, – напряженно сказала Фиса. – Но больше я ничего сказать не могу. Это имеет значение?
      – Это имеет большое значение, – произнес Люк, оглядев коридор и с удивлением заметив, что других джерунов нигде не видно. – А где Берш и его спутники?
      – Они спрятались на своем корабле, – сказал Формби. – Сказали, что боятся за свои жизни.
      Люк поморщился. И все же он понимал, что не может упрекать их за это.
      – Пусть кто-нибудь предложит им выйти, – попросил он. – Скажите, что бояться нечего.
      – Они не выйдут, – презрительно сказал один из чиссов. – Сейчас они думают, что вся Доминация чиссов ополчилась против них. – Он усмехнулся. – Пугливый народец…
      – Пусть найдут другое время, чтобы трястись от страха, – отрезал Люк. – Сейчас мне нужен тот, кто сможет определить, насколько серьезно ранение.
      – Я пойду, – вызвалась Мара. – Если они не верят чиссам, возможно, поверят человеку.
      Неизвестно, какие слова она сказала джерунам, но эффект они оказали. Через две минуты Берш и его сородичи осторожно высунулись из корабля, испуганно, как дети в комнате ужасов, оглядываясь по сторонам.
      – Идите сюда, Берш, – сказал Люк. – Мне нужно знать, насколько серьезно ранение.
      – Как это ужасно… – простонал Берш, подойдя к Эстошу и нервно оглядываясь на чиссов. – Но кто мог напасть на него?
      – Мы надеемся вскоре это выяснить, – сказал Формби. – А сейчас мастер Скайуокер хочет знать, опасна ли эта рана для жизни.
      Берш боязливо опустился на колени и дотронулся до обугленной кожи. Эстош напрягся, но не издал ни звука.
      – Нет, – проговорил Берш через секунду. – Но ему очень больно.
      – Я знаю, – неохотно сказал Люк. – Но, боюсь, ничего не могу сделать. Целительные способности джедая могут быть опасны. Я не могу рисковать, используя их, если он в состоянии выздороветь сам.
      – Конечно, – с горечью в голосе произнес Берш. – Ведь он всего лишь джерун…
      – Я имел в виду, что это может быть опасно для него, – указал Люк, изо всех сил пытаясь не выказать раздражения. В конце концов, ни в чем из случившегося не было его вины. – Единственное, что я могу сделать – помочь вам перенести его на корабль.
      – Это было бы очень любезно с вашей стороны, – уже с меньшей горечью прошептал Берш. – Спасибо.
      – Не за что. – Люк обратился к Силе, намереваясь с ее помощью поднять Эстоша.
      – В этом нет необходимости, – неожиданно заявил Формби. – Сейчас принесут медицинские носилки и поднимут его на корабль.
      Берш поднял голову.
      – Мы предпочли бы помощь человека, – напряженно сказал он. – Мы не хотим, чтобы чиссы снова поднимались на борт нашего судна.
      – У вас нет выбора, – решительно возразил Формби. – "Посланник Чаф" – корабль Пятой Правящей семьи Доминации чиссов. Как и все остальные, пребывающие на борту, вы должны подчиняться законам чиссов. Если нам понадобится войти на ваш челнок, мы это сделаем.
      Несколько секунд два инородца смотрели друг на друга в полной тишине. Берш казался до смешного маленьким и хрупким по сравнению с высоким величественным чиссом. В конце концов джерун со вздохом опустил плечи.
      – Конечно, – пробормотал он. – Как пожелаете…
      Люк пошевелился, намереваясь вклиниться между спорщиками. Поведение Формби было исключительно неразумным и…
      Нет.
      Люк остановился, не успев сделать и шага, когда его разума достигло предостережение Мары. Обернувшись, Люк прочел схожее предостережение в ее глазах.
      Слова протеста так и не сорвались с губ. В конце концов, это корабль Формби. Если аристократ в очередной раз желает напомнить об этом всем присутствующим, спорить с ним не стоит.
      В коридоре возникли еще два чисса с репульсорными носилками. Люк мельком покосился на Мару – та едва заметно кивнула – и отошел от Эстоша, уступив чиссам дорогу. Спустя минуту Эстош уже лежал на носилках, которые медленно поплыли на корабль джерунов. Сородичи Эстоша шли за ними в гробовом молчании.
      – Вот и все, – сказал Формби, обратив свои сверкающие глаза на Люка и Мару. – Благодарю за помощь.
      Люк, сделав над собой усилие, кивнул.
      – Не стоит благодарности, – сказал он. – Полагаю, Эстош так и не увидел того, кто в него стрелял?
      Формби покачал головой.
      – Он сказал Фисе, что попал под огонь, едва войдя в коридор. Он даже не уверен, откуда именно был сделан выстрел. Сейчас мы ищем оружие.
      – Понятно, – сказал Люк. – Пожалуйста, сообщите нам, если найдете.
      – Конечно, – ответил Формби. – Спокойной ночи.
 

***

 
      – Ничего они не найдут, – проворчал Люк, когда они с Марой возвращались в каюту. – Десять к одному, что это оружие уже вернулось в свою кобуру, или в арсенал, или откуда там его взяли…
      – Думаешь, именно его хотел добыть наш диверсант прошлой ночью? – спросила Мара. – Оружие?
      – Возможно, хотя он не стал его брать сразу, – ответил Люк. – Возьми он чаррик, и поисковые партии сегодня же обнаружили бы пропажу. Нет, все, что ему требовалось – найти, где у чиссов арсенал, и сделать так, чтобы оружие было удобно забрать. А сегодня он схватил чаррик, застрелил первого попавшегося джеруна, который вышел из челнока, и положил все на место, прежде чем успели хватиться.
      – Но почему джеруна?
      – Не знаю, – раздраженно бросил Люк. – Возможно, кто-то хотел вбить клин между ними и чиссами. Или между ними и Формби. Возможно, кто-то не хочет, чтобы они нашли планету для поселения.
      – Или кто-то хотел поссорить Формби с нами, – предположила Мара. – Ты едва не начал спорить с ним в присутствии других чиссов. Думаешь, это сошло бы тебе с рук?
      – Он повел себя слишком мелочно. – Люк вздохнул. – Но ты права. Его корабль – его порядки. Хорошие гости не спорят с хозяевами.
      – Так будь хорошим гостем, – успокаивающе сказала Мара, взяв его за руку. – И пока он так считает, нам легче его защитить.
      Люк пораженно уставился на нее.
      – Ты думаешь, Формби в опасности?
      – Кто-то пытается посеять хаос на корабле, – ответила жена. – Громкое убийство или даже просто покушение положит конец этой экспедиции. Тебе так не кажется?
      Люк покачал головой:
      – Хотел бы я знать, что такого важного в этом "Сверхдальнем перелете".
      – Я тоже, – сказала Мара. – Думаю, мы узнаем это достаточно скоро.
 

***

 
      Чаррик нашли через полчаса в вентиляции, в нескольких метрах дальше по коридору от того места, где стреляли в Эстоша. Дальнейшее расследование показало, что он был похищен из оружейного шкафчика на корме, недалеко от главных двигателей. Замки шкафчика оказались аккуратно взломаны. Маре пришлось согласиться, что Люк попал в самую точку.
      Разумеется, не было никаких улик, указывающих на того, кто взял оружие и сделал выстрел.
      В следующие два дня Мара сама проводила расследование, изучая место преступления и всю доступную информацию о чарриках и их возможностях, а также мимоходом расспрашивая всех, кто мог хоть что-то знать о случившемся.
      Выяснить толком ничего не удалось. Большинство чиссов перестали относиться к ней нейтрально и отвечали на вопросы очень неохотно, если отвечали вообще. Не-чиссы были настроены более дружелюбно, но ничем не могли помочь. Когда произошло нападение на Эстоша, почти все находились поодиночке, и никто не мог подтвердить их показания. Только штурмовики утверждали, что все указанное время провели вместе на корабле Фела, но путем осторожных расспросов Мара установила, что большую часть этого времени они находились вне поля зрения друг друга.
      Она два раза говорила с Эстошем, пытаясь вытянуть из него более подробное описание произошедшего, но и он мало чем мог помочь. Он был погружен в свои мысли и не видел стрелявшего, а позже боль и шок от ранения еще больше затуманили воспоминания. Единственной хорошей новостью, которую Мара получила за день, был тот факт, что Эстош явно выздоравливал.
      Блуждание во мраке крайне раздражало Мару. И в то же время – парадоксально, но факт – процесс расследования доставлял ей удовольствие. Именно такой следственной работе она обучалась в бытность свою агентом Палпатина. Интерес к расследованиям был одним из самых важных ее стимулов на имперской службе.
      А сейчас все складывалось даже лучше. Здесь не было той гнетущей атмосферы безысходности, которую она ощущала на службе Императору, безнадежности, которая, подобно черной туче, нависала, казалось, над каждым ее расследованием. На борту "Посланника Чафа" никто не сгибался при ее виде, не скрывал страх и ненависть, не приветствовал с фальшивой учтивостью, рассчитывая использовать ее положение в своих интересах.
      Да, большинство чиссов испытывали откровенную неприязнь к имперцам. Но то было высокомерие, порожденное чувством превосходства их культуры и менталитета, а не безнадежная ненависть, которую подневольные подданные Империи испытывали к своим господам. Фел, в свою очередь, неизменно ходил с высоко поднятой головой, и в нем не было ни капли надменности, в былые годы ставшей, как казалось, непременным атрибутом любого гранд-моффа или имперского генерала. Нет, в нем ощущалась лишь гордость – за себя, за то, кем он является, и то, чего достигла Империя Руки, которой он так беззаветно служит. Подобную гордость она часто видела в глазах Хана или Леи, или пилотов Эскадрильи Проныр, или даже самого Люка.
      Наблюдая и анализируя все это, Мара не могла удержаться от сравнений с тем, что осталось позади – в Новой Республике. С вечно бурлящим от ссор Сенатом, безуспешно пытающимся разрешить сотни диспутов и распрей между сопредельными звездными системами; с подковерными играми, с группировками, метящими поближе к Корускантской кормушке; с республиканским правительством, транжирящим силы и ресурсы государства понапрасну, хотя им можно было найти куда более достойное применение.
      Палпатин был порочен, деструктивен и полон ненависти, особенно к сотням инородных рас, находившихся у него под пятой. Но она не могла не признать, что с чисто практической точки зрения эффективность и порядок Империи стали заметным шагом вперед на фоне предшествовавшего ей коррупционно-бюрократического строя, именовавшегося Старой Республикой.
      Единственная мысль никак не хотела уходить из головы: какой могла бы стать Империя, если бы вместо Палпатина ею правили люди вроде Парка или Фела? Какого предела эффективности и порядка она бы достигла, если бы попала в руки кого-либо, наподобие не-человека Трауна?
      И не однажды, засыпая рядом с Люком, Мара размышляла над тем, каково это – служить Империи, подобной этой…
      Как-то поздней ночью, когда она заснула, предаваясь схожим размышлениям, панель связи в каюте неожиданно издала сигнал вызова. Вздрогнув, Люк встал и нажал на кнопку.
      – Слушаю?
      – Это аристократ Формби, – отозвался чисский голос. – Предлагаю вам встать и одеться.
      – Что случилось? – спросила Мара.
      – Ничего не случилось, – сказал Формби. – Мы прибыли.
 

***

 
      – Вот, – проговорил Формби, указав на главный экран командного центра. – Там, справа от центра. Видите?
      – Да, – ответил Люк, всматриваясь в изображение. Там действительно было судно: его когда-то блестящий корпус почернел и был покрыт трещинами и пробоинами от попаданий лазерных разрядов и ракет. Корабль лежал на вершине крутого холма, находящегося на поверхности планетоида. Создавалось впечатление, что он застыл, перевесившись через край.
      "Посланник Чаф" продолжал спускаться по спирали, а Люк – рассматривать корабль, который казался висящим в пустоте. У носа и кормы от корпуса отходили тонкие трубы, утопавшие в каменной крошке: именно они соединяли корабль с его "собратом", скрытым под землей. Люк заметил, что от середины каждой трубы расходится еще пара изогнутых труб, которые также скрывались под поверхностью холма.
      – Это и есть ваш "Сверхдальний перелет"? – тихо спросил Формби. Люк кивнул. Перед ними действительно был дредноут – шестисотметровой длины, вооруженный турболазерами и другим оружием, способный принять на борт почти двадцать тысяч членов экипажа и пассажиров.
      Точнее, когда-то способный. Теперь уже нет… Глядя на разбитый корпус, Люк почувствовал далекое эхо боли – боли всех тех, кто находился на борту во время катастрофы…
      – Думаю, да, – сказал он, обращаясь к Формби. – По крайней мере, соответствует описанию.
      – Двигатели на вид целые, – заметила Мара. Ее голос был спокойным, почти бесстрастным, но Люк чувствовал, что и у нее в душе царят боль и смятение. – Турболазеры и генераторные отсеки разбиты, но все остальное, похоже, неплохо сохранилось. Небольшой ремонт – и он снова сможет летать.
      – Корабль на поверхности, кажется, пригоден для жизни, – указал Формби. – Сенсоры улавливают наличие воздуха, тепла и слабое функционирование источников энергии. На втором корабле, который частично выглядывает из-под поверхности, таких признаков не обнаружено.
      – Неудивительно, – сказал Люк. – Трубы, соединяющие его с верхним кораблем, пробиты более чем в десятке мест.
      – А что с остальными дредноутами? – спросил Джинзлер. – Я знаю, что "Сверхдальний перелет" состоял из шести кораблей.
      – Остальные под поверхностью, – сказал Фел. – Точнее, то, что от них осталось.
      – Под поверхностью? – повторил Берш с благоговейным трепетом в голосе. – Этот корабль мог двигаться и под поверхностью?!
      – Разумеется, нет, – проговорил Формби. – Если сказать точнее, остальные дредноуты находятся под… – Он задумался. – Никак не подберу слово. Рассыпанные мелкие камни в долине между холмами…
      – Каменная осыпь? – подсказал Люк. – Морена?
      – Думаю, осыпь, – медленно произнес Формби. – Как бы то ни было, наши приборы регистрируют очень глубокий слой камней, а под ним явно есть металл.
      – Вы можете определить, в каком они состоянии? – спросил Джинзлер. – Я имею в виду те, что под камнями.
      – Наши приборы не настолько хороши, – сказал Формби. – Это можно будет сделать не раньше, чем мы высадимся на борт.
      – При условии, что погребенные под камнями трубы окажутся в лучшем состоянии, чем над поверхностью, – заметил Люк. – Тогда мы сможем обойти по ним все корабли по цепочке. Если же нет, придется копать.
      – Это если под камнями действительно что-то есть, иначе и возиться не стоит, – добавил Фел.
      – Но как он здесь оказался? – спросила Мара. – Именно это интересует меня в первую очередь.
      – Загадка, – признался Формби. – Возможно, Траун спрятал его здесь для дальнейшего исследования. Но нигде нет свидетельств, что он или кто-то другой вернулся для изучения корабля.
      – Я больше думала о том, как происходил сам процесс, – сказала Мара. – Вы упомянули, что Траун командовал небольшим сторожевым флотом. Неужели у вас каждый младший офицер знает, как войти в пространство Редута?
      – Нет, – ответил Формби. – Чтобы получить такую информацию, он должен был иметь доступ к архивам командования флота.
      – Это похоже на Трауна, – сказал Фел. – Информация была его страстью.
      – Да, – мрачно добавила Мара. – А убийство – профессией.
      По коже Люка пробежал холодок. Согласно данным адмирала Парка, во время уничтожения "Сверхдальнего перелета" на борту шести дредноутов находилось пятьдесят тысяч пассажиров и членов экипажа.
      "Их трупы все еще на борту, лежат там, где их настигла смерть?" Люк и раньше видел немало мертвецов, но большинство из них были повстанческими или имперскими солдатами, павшими в бою. Здесь же погибли гражданские – вероятно, даже дети.
      Он отогнал эту мысль. Что бы там ни было, ему придется пройти весь путь до конца.
      – Итак, какой у нас план? – спросил он.
      – Планетоид слишком мал, чтобы иметь плотную атмосферу, – произнес Формби, кивнув на дисплей. – Поэтому "Посланник Чаф" совершит посадку на вершину холма, рядом с верхним дредноутом, и мы подсоединим переходной рукав к кормовому стыковочному узлу левого борта. После этого все, кому нужно попасть на борт дредноута, смогут это сделать.
      Он взглянул на дисплей, где дредноут увеличивался в размерах по мере приближения к нему корабля чиссов.
      – Когда окажемся на борту, мы проведем короткую церемонию, во время которой я изложу суть участия народа чиссов в уничтожении "Сверхдальнего перелета" и выражу наше глубочайшее сожаление, – продолжал Формби. – Затем я от лица Девяти Правящих семей и Доминации чиссов принесу извинения народам Республики, после чего останки корабля будут официально переданы послу Джинзлеру, представляющему Новую Республику, а также мастеру Скайуокеру и джедаю Скайуокер, представляющим Орден джедаев.
      – А мы? – взволнованно спросил Берш. – Джеруны смогут выразить свою благодарность на церемонии?
      – Позволить вам участвовать или нет – это решение принимать господину послу, – мрачно сказал Формби.
      – Конечно, вы можете участвовать, – успокоил джерунов Джинзлер, ободряюще улыбнувшись. – Как и вы, коммандер Фел, – он кивнул Чаку Фелу, – хотя я не вполне понимаю причины вашего интереса к "Сверхдальнему перелету".
      – Нам тоже есть что помянуть, – уклончиво ответил Фел. – А также покаяться в ошибках прошлого. В любом случае, для нас большая честь участвовать в церемонии.
      – Тогда предлагаю вам вернуться в каюты и приготовиться к высадке, – сказал Формби. – Через час мы начнем.
 

***

 
      Приземление "Посланника Чафа" рядом со "Сверхдальним перелетом" оказалось процедурой несложной, даже несмотря на опасение, что каменные обломки не выдержат его вес, – и особенно учитывая предположение о том, что под осыпью может быть погребен другой, поврежденный дредноут. К счастью, холм оказался довольно крепким. Прокладка соединительного рукава к дредноуту также прошла успешно.
      Только после этого возникли первые проблемы. Ангар, который выбрал Драск, внешне выглядел вполне функциональным, но закрывающий помещение люк оказался настолько деформирован, что открыть его было невозможно, и чиссам пришлось прорезать вход плазменными резаками.
      Работа шла медленно. Даже относительно тонкая броня корабля Старой Республики оказалась невероятно прочной, а в закрытом пространстве соединительного рукава чиссы были вынуждены в целях безопасности ограничивать подаваемую на плазменные резаки энергию. Наблюдая за их работой, Люк не раз хотел обратиться к Формби и предложить разрезать броню световым мечом. Это было бы легче, чище и намного быстрее.
      Но каждый раз он подавлял это желание. Люк слишком хорошо помнил вчерашнее заявление аристократа о "безответственном размахивании оружием" и уже достаточно хорошо знал гордость чиссов, чтобы понимать: Формби и другие сделают все по-своему, но его помощь не примут. Особенно если в этой помощи нет насущной необходимости.
      Таким образом, все ждали окончания работ. Когда вход в стыковочный узел был, наконец, прорезан, возникла еще одна задержка – чисский медик проверил атмосферу на дредноуте и подтвердил отсутствие микроорганизмов, ядовитых газов и взвешенных частиц, способных представлять опасность для чиссов или людей. Насчет безопасности джерунов, с биохимией которых чиссы познакомились лишь несколько дней назад, он был не столь уверен и поэтому предложил им надеть защитные скафандры.
      Однако Берш отказался, заявив, что ритуальное одеяние невозможно носить под скафандром, и убедил Формби, что он и его спутники готовы пойти на риск.
      Из-за всех этих задержек группа смогла подняться на борт на целых три часа позже запланированного.
      Как отметил Люк, компания выглядела весьма чудно. Драск и Формби надели те же парадные наряды, в которых они щеголяли на первом официальном приеме, тогда как Фиса и солдат-чисс, несший знамя на древке, были облачены в гораздо более простую и функциональную униформу. Чак Фел, как и прежде, щеголял имперским мундиром, и Люк был готов поклясться, что четыре штурмовика приложили большие усилия к тому, чтобы их броня сверкала. Джинзлер сменил свой роскошный камзол на нечто простое и не столь обтягивающее. Зачем, Люк не знал. То ли Джинзлер думал, что на дредноуте будет грязно и тесно, то ли он просто устал изображать посла.
      Каждый из четверых джерунов, надевших тяжелые коричневые одеяния с непременными волкилами в сине-золотистых ошейниках на спинах каждого, заметно контрастировал с Эстошем и его перевязкой на плече. Младший джерун долго спорил с Бершем на своем мелодичном языке и явно был несчастлив оттого, что другие спускаются вниз, а он вынужден остаться. Он стоял в стороне, оберегая раненое плечо, и казался еще более жалким и растерянным, чем обычно.
      Люк, как всегда, был одет в черный комбинезон. Мара сменила платье на такой же комбинезон, как и у мужа – чтобы иметь свободу передвижений, если возникнет необходимость. Но из-за ее природной красоты и изящества Люку казалось, что она одета лучше него.
      – В следующий раз, – прошептал Люк жене, когда они следовали за чисским знаменосцем по туннелю, – напомни мне захватить пару комплектов парадной формы.
      – Я уже говорила, что ты и Хан – самые неряшливые герои галактики из тех, что мне когда-либо встречались, – ответила Мара.
      Люк искоса посмотрел на нее. Ответ был типичен для Мары: подобные саркастические ремарки уже не раз доказывали свою полезность, помогая отвлечь оппонента или вызвать у него раздражение.
      Но в этот раз Люк ощутил, что ответ вырвался у нее чисто рефлекторно. В ее глазах было что-то другое, какая-то странная сосредоточенность.
      Устремив взгляд вперед, Люк погрузился в Силу. Если что-то встревожило Мару, ему тоже лучше держаться настороже.
      Выйдя из рукава, они оказались в хранилище, которое было, наверное, вполовину меньше огромных складов на борту "Посланника Чафа". У переборок еще лежали контейнеры с потускневшей от времени маркировкой, но большая часть огромного отсека была пуста. Все вокруг было покрыто тонким слоем пыли.