– Что это было? – вдруг спросил Драск. – Вы слышали?
      Мара выключила меч. Люк прислушался, обратившись к Силе. Донесся звук закрывающейся двери… шум одного из репульсорных генераторов, казалось, слегка изменился…
      – Один из турболифтов тронулся с места, – сказала Мара, подняв голову и вслушиваясь. – Думаю, вниз.
      – Какой из них? – спросил Драск. – Вы можете определить?
      Люк сосредоточенно нахмурился. Кто же в том лифте?.. Но среди чужих разумов джерунов и чиссов было слишком трудно определить наверняка.
      – Не знаю, – сдался он. – Мара?
      – Думаю, в этом лифте Джинзлер, – сказала она, медленно покачав головой. – Больше ничего не могу сказать.
      Драск прошипел что-то сквозь зубы.
      – Мы должны отсюда выбраться, – заявил он. – Аристократ Чаф'орм'бинтрано в большой опасности.
      – Мы делаем все возможное, – сказал Люк, борясь с внезапно возникшим дурным предчувствием. Если лифт Джинзлера пришел в движение, означает ли это, что Защитник Прессор решил, что именно Джинзлер – тот, кому дозволено встретиться с колонистами? Не могло ли это с самого начала быть планом Джинзлера – оказаться первым, кто установит с ними контакт?
      Он прогнал эту мысль. "Нет, просто нелепо. Откуда Джинзлер мог знать, что кто-то из колонистов выжил?" Но даже если этот человек и не имел дурных намерений, дипломатической подготовки у него тоже не было…
      – Мара? – прошептал Люк.
      – Работаю так быстро, как только могу, – ответила та, осторожно прорезая металл световым мечом.
      Люк поморщился; но он, как и Мара, знал, что спешить здесь нельзя. Если она заденет кабель питания, никто из них уже не сможет помочь Формби, Джинзлеру или кому-то еще.
      Он держал руку на эфесе меча, проявляя "знаменитое джедайское терпение".
      От стены отскочил еще один квадратный кусок металла: Люк едва успел подхватить его Силой и осторожно уложить на пол.
      – Отлично, – сказала Мара, выключив световой меч и шагнув в сторону. – Твоя очередь.
      – Хорошо. – Люк встал на место Мары и зажег меч. Потянувшись Силой, он направил острие клинка к месту, где за стеной пересекались кабели.
      – Осторожнее, – предупредил Драск, подойдя к нему. – Если вы коснетесь кабеля…
      – Не волнуйтесь, – сказала Мара, жестом остановив его. – Он знает, что делает.
      Люк сжал губы. Он определенно знал, что делал – по крайней мере, в теории. Как перенести эту теорию на практику – совсем другой вопрос…
      В прорезанном отверстии, прямо над клинком меча, горизонтально протянулся ярко-красный кабель. Мысленно приготовившись, Люк легким движением придвинул к нему меч. Конечно, не настолько близко, чтобы на самом деле коснуться кабеля, но достаточно, чтобы сработало краткосрочное предвидение, благодаря которому рефлексы джедаев казались неправдоподобно быстрыми.
      И на долю секунды он почувствовал давление на подошвы ног.
      – По красному проводу идет питание на верхний репульсор, – сказал Люк, выключив световой меч и отшагнув.
      – Ясно, – отозвалась Мара. Подойдя к отверстию, она пометила красный провод куском темно-коричневой обертки от сухого пайка. – Один есть.
      Люк кивнул и подошел к отверстию в противоположной стене, которое прорезала Мара. Выбрав на этот раз синий провод, он снова включил меч и направил острие к нему.
      Ничего.
      Люк проверил зеленый провод, потом красный, потом еще один синий с тем же результатом. Наконец он приблизил клинок к белому проводу в черную полоску, и на мгновение ему показалось, что пол уходит из-под ног.
      – Здесь, – сказал он Маре. – Полосатый.
      – Понятно. – Она пометила его так же, как и предыдущий. – Отлично. Мы готовы?
      – Всегда готовы, – подтвердил Люк, встав напротив полосатого провода. Мара подошла к нему и встала спиной к его спине, лицом к красному проводу.
      – Подождите, – с некоторой тревогой в голосе вмешался Драск. – Что вы хотите сделать?
      – Я думала, это и так понятно, генерал, – бросила Мара. – Собираемся перерубить кабели.
      – Но… – голос Драска сорвался. – Вы действительно можете это сделать?
      Люк почувствовал, как красно-золотистые волосы Мары коснулись его шеи, когда она повернула голову к чиссу.
      – Доверьтесь нам, – сказала Мара.
      Она снова повернулась к кабелю и включила световой меч.
      Люк почувствовал, как ее разум течет, сливаясь с его собственным. Это ощущение неизменно поражало его.
      В этот момент они действительно были единым разумом, одной душой в двух телах. Они думали, чувствовали и двигались, как одно целое.
      Их световые мечи ударили как один, оба сияющих клинка разрубили кабели с идеальной синхронностью.
      Кабину слегка тряхнуло – больше в их воображении, чем в реальности – и она, наконец-то, начала падать вниз. Люк глубоко вздохнул…
      И слияние в Силе закончилось так же неожиданно, как и возникло. Чувство единения ушло, оставив только тепло воспоминаний…
      – Вот, – сказала Мара. Люку показалось, что ее голос звучит немного напряженно. Она тоже восстанавливала ментальное и эмоциональное равновесие после момента единения в Силе. – Видите? Никаких проблем.
      – Как это никаких проблем? – возмутился Драск. – Мы падаем!
      – Не волнуйтесь, – успокоила его Мара. – Сейчас мы едем вниз с нормальной скоростью, и встроенные системы безопасности поймают лифт на дальнем конце шахты. Проблема заключалась в том, что репульсор мог бросить лифт по шахте слишком быстро, чтобы системы безопасности успели сработать.
      – Это был слишком большой риск, – проворчал Драск.
      – Так вы хотите выбраться или нет? – возразила Мара.
      Чисс зашипел сквозь зубы.
      – Вы, джедаи, слишком самонадеянны, потому что не знаете пределов своих возможностей, – бросил он. – Однажды вы слишком зарветесь, и это вас погубит.
      Лифт слегка вздрогнул.
      – Что это было? – спросил Люк, посмотрев на потолок.
      – Мы изменили направление, – сказал Драск, как-то странно повернув голову набок. – Сейчас мы движемся более отвесно, чем раньше.
      – Откуда вы знаете? – спросил Люк. Сам он, находясь в искусственной гравитации турболифта, не почувствовал никаких изменений.
      – Просто знаю, – ответил чисс. – Я не могу объяснить. Просто это так.
      – Ну ладно. – Последнее, чего Люку сейчас хотелось, это спорить. – В таком случае, куда же мы движемся?
      – Возможно, Защитник Прессор любит устраивать многоуровневые ловушки, – предположил Драск. – Может быть, это какой-то специальный сюрприз для тех, кто преодолел "первую линию обороны".
      – Ну, не знаю. – Мара огляделась. – Мне кажется, это был бы… перебор. Люк, ты не помнишь, как вся эта конструкция выглядит снаружи? Там, кажется, от главной трубы отходила еще пара изогнутых?
      – Верно, – подтвердил Люк, покопавшись в памяти. – Вроде бы они направлены навстречу друг другу, а затем ведут под землю.
      – И отходят с обеих сторон главной трубы, – добавила Мара. – Похоже, что это ответвления от двух дредноутов.
      – Ответвления, ведущие к центральному ядру снабжения, – сказал Люк, неожиданно догадавшись. – Конечно: кнопка ЯС на панели управления.
      – Точно – согласилась Мара. – Наверное, туда мы сейчас и направляемся.
      Едва она успела это сказать, как турболифт снова тряхнуло. Пол мягко ушел из-под ног. Люк напрягся, но в следующее мгновение понял, что случилось. Турболифт вышел из главной шахты в трубу-ответвление, где был подхвачен нормально функционирующим репульсорным лучом, и сейчас спокойно двигался к ядру снабжения.
      – Мы переворачиваемся, – заметил Драск, снова странно наклонив голову.
      – Наверное, лифт производит переориентацию по вектору силы тяжести в ядре снабжения, – подтвердил Люк.
      – Это хорошо?
      – Несомненно. Гравитация на борту корабля обычно связана с другими элементами системы жизнеобеспечения. Если гравитация работает, то есть вероятность, что в ядре будет воздух и тепло.
      Через несколько секунд лифт остановился, и дверь открылась. За ней оказалось просторное помещение с затхлым воздухом.
      Люк вышел из лифта, держа в руке меч. Помещение перед ним было слабо освещено: пожалуй, работала только треть панелей аварийного освещения. Ближайшая настоящая переборка находилась в десяти метрах ближе к носовой части ядра, другая – в двадцати метрах в другом направлении, к корме. Пространство прямо перед турболифтом было открытым, но остальная часть огромного помещения была разделена сетью панелей высотой от пола до потолка на секции размером три на три метра. Некоторые из этих секций были пусты, но большинство оставалось заполнено рядами ящиков.
      – А они экономно расходуют запасы, – заметил Люк, когда остальные вышли из лифта и присоединились к нему.
      – Запасов в ядре снабжения должно было хватить полусотне тысяч членов экспедиции на несколько лет, – напомнила ему Мара. – Я, наоборот, удивлена, что они уже успели столько израсходовать.
      – Должно быть, они активно использовали запасы в начале путешествия, когда все были живы, – сказал Драск, направив луч фонаря на надписи на ящиках. – Конечно, из первоначального экипажа выжить могли немногие.
      – Я не понимаю, как вообще здесь кто-то выжил, – проговорил Люк, направив фонарь на кормовую переборку. Луч осветил две двери: одна была высотой с человека, другая явно предназначалась для грузов.
      – Пойдем к корме и посмотрим, что…
      Он замолк, когда комлинк на его поясе неожиданно издал странный чирикающий звук. Люк снял комлинк с пояса, краем глаза заметив, что Мара и Драск сделали то же самое, и включил устройство.
      Раздался оглушительный треск статических помех. Люк быстро выключил переговорник.
      – Странно, – сказал он, нахмурившись. – Как будто что-то пробивалось сквозь помехи.
      – У меня то же самое, – сказал Мара, выключив свой комлинк. – А у вас, генерал?
      – Тоже, – подтвердил Драск. Его голос звучал задумчиво. – Это как будто…- он не договорил.
      – Как будто что? – спросила Мара.
      – Как будто кто-то использовал… не знаю, как это называется на вашем языке, – сказал чисс. – Сигнал, который посылают на всех частотах диапазона, чтобы пробиться сквозь помехи.
      – Какой-то тип широкополосного импульса. – Мара кивнула. – Мы тоже иногда используем эту технологию. Обычно при связи между кораблями или другими транспортными средствами, хотя… я никогда не слышала, чтобы подобная функция была реализована в таком маленьком устройстве, как комлинк.
      – В комлинках чиссов есть такая функция? – спросил Люк у Драска.
      Тот ответил не сразу.
      – В некоторых есть, – сказал он. – Но те, которыми пользуется наша группа, ничего подобного не имеют.
      – Тогда сформулируем вопрос по-другому, – протянула Мара. – На борту "Посланника Чафа" есть комлинки, снабженные такой функцией?
      Драск отвернулся.
      – Есть, – наконец признался он.
      Мара посмотрела на Люка.
      – Просто потрясающе, – сказала она. – Кто-то все-таки может связаться с кораблем. Только этот кто-то – не мы.
      – Может быть, это просто выжившие переговариваются, – предположил Люк, стараясь подыскать не столь зловещее объяснение. – Может быть, Прессор решил оповестить другие дредноуты.
      Мара покачала головой:
      – Это можно было бы сделать по интеркому.
      – Только если кабели связи не выведены из строя.
      – Возможно, – согласилась Мара. Было ясно, что сама она в это не верит.
      И хотя она иногда называла Люка наивным деревенским парнем, он тоже не верил в подобное объяснение. К сожалению.
      Кто-то на борту "Сверхдальнего перелета" мог поддерживать связь, несмотря на то, что Прессор глушил все каналы. Вопрос только, кто?
      И о чем они говорили?
      Люк посмотрел на Мару, но она только пожала плечами.
      – Сейчас мы ничего не можем поделать, – призналась она. – Пойдем, посмотрим, что еще здесь найдется.
 

***

 
      – Оглядываясь назад, я понимаю: в том, что мы нашли вас здесь, нет ничего удивительного, – заметил Джинзлер, когда Прессор снова вел их к турболифту №5. – Даже в самых враждебных условиях люди всегда находят способ выжить.
      – Да, – нейтральным тоном сказал Прессор и посторонился, пропуская их в турболифт. Двое джерунов, как он заметил, не сразу решились войти в кабину. Сам же Джинзлер даже не замедлил шага. То ли он был очень уверен в себе, то ли очень глуп. – Хотя выжили мы определенно не из-за того, что кто-то недостаточно усердно пытался нас прикончить.
      – Действительно, – пробормотал Джинзлер, заходя вместе с девушкой-чиссом в угол лифта. – Мы надеялись, среди прочего, установить, что именно здесь произошло.
      – Вероятно, у вас будет такая возможность, – сказал Прессор. Он достал пульт управления и вставил его в дроидный разъем на панели. – К сожалению, большая часть записей была уничтожена во время сражения. – Он нажал кнопку, и перегородка между лифтами №4 и №5 открылась.
      Когда одна из стен "тюрьмы" вдруг исчезла, трое чиссов в черном одновременно повернулись, как куклы на ниточках, и схватились за оружие. Два джеруна, напротив, подняли руки и бросились к своим соплеменникам, как будто не виделись сотню лет, а вовсе не несколько минут. Старший чисс, одетый в желто-серую форму, спокойно повернулся к Прессору и кивнул.
      – Добрый день, – произнес он на хорошем общегалактическом, но со странным акцентом. – Я аристократ Чаф'орм'бинтрано из Пятой Правящей семьи Доминации чиссов. Можете называть меня аристократ Формби. Я имею честь говорить с Защитником Прессором?
      – Да, – ответил Прессор, кивнув в ответ. По крайней мере, здесь он мог показать, что не менее вежлив и цивилизован, чем его гости. – Приветствую вас на борту "Сверхдальнего перелета", аристократ Формби, и приношу свои извинения за… обстоятельства, в которых мне пришлось приветствовать вас в первый раз.
      – Не нужно извиняться, – сказал аристократ. Он устремил взгляд пылающих красных глаз на Фису, стоявшую рядом с Джинзлером, словно проверяя, все ли с ней в порядке. – Ваши меры предосторожности вполне понятны.
      – Защитник Прессор разрешил нам встретиться с колонистами, – сказал Джинзлер. – После этого, я полагаю, мы сможем обсудить возможность их возвращения в Новую Республику.
      Аристократ нахмурился.
      – Возможность?
      – Именно так, – сказал Прессор. – Я вовсе не уверен, что наши люди захотят вернуться в Новую Республику. Или вообще куда-либо отсюда уезжать. – Он начал что-то настраивать на пульте управления.
      – Вы не сказали ему, где они находятся? – спросил Формби, повернувшись к Джинзлеру.
      Прессор остановился, и его палец замер над кнопкой.
      – Что вы имеете в виду? – спросил он.
      – Боюсь, мы не успели затронуть эту тему, – признался Джинзлер.
      Прессор уставился на Формби, чувствуя, как желудок стягивается в узел.
      – Почему бы не просветить меня сейчас? – осведомился он.
      Губы Формби дернулись.
      – Вы находитесь в пространстве секретного укрепленного района Доминации чиссов, – пояснил он. – Полеты сюда без специального разрешения запрещены. Сейчас, когда мы знаем о вас, боюсь, мы не можем позволить вам остаться.
      Узел в желудке Прессора стянулся еще сильнее.
      – Ясно, – сказал он, сохраняя нейтральный тон. – А если мы… откажемся уйти?
      – Очень надеюсь, что не откажетесь, – таким же нейтральным тоном ответил Формби. – Разумеется, мы предоставим вам любую помощь, которая может потребоваться, чтобы перевезти жителей колонии в любое удобное для вас место. Впрочем, едва ли это достаточная компенсация за то, что вам пришлось пережить.
      – Ясно, – повторил Прессор. – Что ж, вы можете изложить ваше дело директору Улиару и Управляющему Совету. Именно они примут окончательное решение.
      Джинзлер поднял голову.
      – Кто такой директор Улиар?
      – Он глава нашей колонии, – пояснил Прессор, нажимая кнопку на пульте. Дверь за ними закрылась, и двойная кабина лифта двинулась вниз.
      – Понятно, – проговорил Формби. – Простите… я думал, что вы – глава колонии.
      – Я Защитник, – сказал Прессор. – Я и мои миротворцы – мы поддерживаем порядок внутри колонии. Все политические вопросы решают директор Улиар и Управляющий Совет.
      – Похоже на корпорацию, – заметил Джинзлер.
      – А почему бы и нет? – ответил Прессор. – Корпоративное устройство куда эффективнее того политического бардака, из которого мы улетели.
      – Да, конечно, – поспешно согласился Джинзлер.
      – И сколько вас здесь? – поинтересовался Формби.
      Прессор отвернулся.
      – Думаю, вам лучше задать все вопросы директору Улиару.
      В турболифте наступила тишина, нарушаемая только отдаленным скрипом и лязгом старого оборудования и мелодичным перешептыванием джерунов, разговаривающих в углу лифта. "Вероятно, все еще пытаются успокоить друг друга", подумал Прессор, со смесью любопытства и отвращения разглядывая висевших у них на плечах мертвых животных.
      Со скрипом и тяжелым глухим стуком двойная кабина турболифта остановилась, выведя Прессора из раздумья.
      – Сюда, – сказал он, открыв дверь кнопкой на пульте. – Мы идем к директору Улиару.
      Он вышел из лифта и… …неожиданно остановился. В вестибюле турболифтов, как и ожидалось, находились трое миротворцев из его контингента: их лица выражали настороженность, враждебность или просто волнение.
      А позади них в молчании стояли директор Улиар и два члена Управляющего Совета. Рядом с Улиаром находилась инструктор Розмари Табори, чьи темно-рыжие волосы блестели в тусклом освещении коридора. Она была сестрой Прессора и матерью Эвлин.
      Их присутствия Прессор никак не ожидал.
      – Директор Улиар, – приветствовал он, подойдя к собравшимся и стараясь говорить как можно спокойнее. – Советник Таркоса… Советник Кили… – Он кивнул каждому из стариков. – Как вы здесь оказались?
      – Не прикидывайтесь дурачком, Защитник, – отрезал Улиар. Он перевел взгляд на вышедших из турболифта, и морщины вокруг его глаз стали еще глубже. – Это вам не идет. Так значит, это и есть наши… гости?
      – Некоторые из них, – сказал Прессор, бросив быстрый взгляд на сестру. Лицо Розмари было бледным и напряженным. – Знаете, едва ли это подходящее место для исторической встречи и ведения дипломатических переговоров. – Он многозначительно посмотрел на двух советников. – И аудитория тоже не очень подходящая.
      – Совет будет созван в установленном порядке, – ответил Улиар. – Но я подумал, что те из нас, кому пришлось пережить Крушение, имеют право первыми взглянуть в лицо нашим губителям.
      – Это важное событие, и в связи с ним предстоит принять важное решение, – настаивал Прессор, сохраняя спокойный тон. – Возможно, самое важное с тех пор, как мы попали сюда. Устав требует, чтобы присутствовал Управляющий Совет – со всеми его членами из Уцелевших и Колонистов.
      – Они будут присутствовать, – пообещал Улиар, странно улыбнувшись. – А пока, я полагаю, инструктор Табори может выступать в качестве наблюдателя от Колонистов.
      – Но…
      – Кто из них джедай? – вмешался Кили, обводя настороженным взглядом группу пришельцев, стоявших у турболифта. – Защитник? Кто из них джедай?
      – Из этих – никто, – ответил Прессор. – Джедаи заперты в одном из турболифтов.
      – Говорите, здесь нет джедаев? – переспросил Улиар. – И даже не… Ну надо же, иструктор Табори, глядите, вон ваша дочь. Подумать только.
      Прессор проследил за его взглядом и почувствовал, как сводит желудок. Эвлин только что вышла из турболифта за спинами джерунов: спокойное выражение лица девочки резко контрастировало с напряжением, застывшим в глазах ее матери.
      – Она помогала мне, – сказал Прессор, обернувшись к Улиару.
      – Вот как? – спросил Улиар, будто это было для него неожиданностью. – Вы взяли племянницу на четвертый дредноут и подвергли ее риску радиоактивного облучения? Не говоря уже о потенциальной опасности, которую представляют пришельцы. Странный поступок…
      – Ей нравится проводить время с дядей Джорадом, – вмешалась Розмари. Несмотря на внешнюю обеспокоенность, ее голос был твердым. – Ей всегда нравилось…
      – В самом деле, – сказал Улиар, когда Эвлин проскользнула мимо Джинзлера и Формби и подошла к матери. – Привет, Эвлин. Как дела?
      – У меня все отлично, директор Улиар, – ответила Эвлин со странной для ее возраста серьезностью. Впрочем, она тут же радостно обняла мать, как и подобает десятилетнему ребенку. – Не беспокойтесь обо мне. Дядя Джорад все сделал правильно. Мне ничего не угрожало.
      – Не сомневаюсь в этом, – сказал Улиар, снова взглянув на Прессора. – Тебе ничего не угрожало и два года назад, верно? Когда Джавриель тронулась умом и пыталась захватить в заложники ясли? Тогда ты тоже помогала своему дяде, если я правильно помню.
      – Правильно, – подтвердил Прессор, чувствуя, как под воротником начинает скапливаться пот. "Значит, Улиар тоже обратил внимание на способности Эвлин… Следовало догадаться, что старик их заметит. И заговорит об этом именно сейчас…" Он почувствовал комок в горле. "Улиар специально подгадал момент… Момент, когда на борту оказались чужаки, в том числе и джедаи… впервые за пятьдесят лет. Не зная, что происходит на борту "Сверхдальнего", они могут подтвердить подозрения Улиара насчет Эвлин…" – В самом деле, – сказал директор. – Племянница привязалась к вам, Защитник, но у вас какой-то странный способ отвечать на ее чувства.
      – Сегодня мне нужна была ее помощь, – ответил Прессор. – Такая же, как и два года назад: служить приманкой. Эту работу не мог взять на себя никто из миротворцев.
      – Но почему именно ваша племянница? – настаивал Улиар. – Почему не взять кого-нибудь другого? – Старик криво усмехнулся – явный знак того, что он готов захлопнуть свою словесную ловушку. – Может быть, – вкрадчиво добавил он, – девочка обладает какими-то особыми талантами, которые делают ее наиболее пригодной для такой работы?
      – У моей дочери много талантов, директор, – вмешалась Розмари, обняв Эвлин за плечи, словно пытаясь защитить. – Прежде всего, она не впадает в панику в чрезвычайных ситуациях. Она проворна и сообразительна, и она знает четвертый дредноут так же хорошо, как любой другой колонист. Тем более теперь, когда работы близки к завершению и туда уже почти никто не поднимается.
      – Может, она еще и в ряды миротворцев вступила без моего ведома? – парировал Улиар, бросив свирепый взгляд на Розмари. Он расставил сети для Прессора и был отнюдь не рад тому, что первой туда шагнула Розмари. – Раз уж мы здесь начали ссылаться на Устав, Защитник, то там особо подчеркивается, что именно вы и ваши миротворцы должны стоять между Колонией и любыми потенциальными угрозами.
      – Джорад сказал, что ему нужна была приманка, – вновь подала голос Розмари, тоже начиная раздражаться. Она указала на трех явно смущенных миротворцев. – Вы думаете, чужаки пошли бы в замаскированный турболифт вслед за Трилли, Ольетом или Ронсоном?