– А я-то беспокоился, что в последнее время жизнь стала слишком гладкой, – кисло подытожил Хэн. – Спасибо.
      – Всегда к твоим услугам, – обходительно откликнулся Каррде. – Ты же знаешь.
      – И это хорошо, – сказал Хэн. – Возьмешься за одно дельце?
      – Разумеется. Наличными или чеком?
      – В системе Ифигин мы имеем скромный пиратский набег, – Хэн сделал вид, что вопрос его не касается. – Веселенькая такая компания – крейсер «калот», пара кореллианских канонерок плюс несколько истребителей класса «корсар».
      – Хорошо экипировались ребята, – кивнул Коготь. – С другой стороны, только круглый дурак нападает на местечко вроде Ифигина без соответствующей огневой силы.
      – Не скажу, что я поражен до глубины души, – ответил кореллианин. – Загвоздка в том, что Люк утверждает, будто на борту крейсера были клоны.
      Выражение в выцветших голубых глазах не изменилось, но морщинки в уголках их вдруг обозначились резче.
      – Неужели? – тон голоса не изменился. – И какие клоны?
      – Он не говорит. Ты когда-нибудь слышал, чтобы пираты летали с клонированным экипажем?
      – Нет, насколько могу припомнить, – Каррде задумчиво почесал бородку. – Но могу предположить, что это остатки имперских экспериментов десятилетней давности. Гранд адмирал Траун достаточно долго владел горой Тантисс, чтобы вырастить большую толпу.
      – Но за каким ситхом они связались с пиратами? – стоял на своем Соло. – Ты же не думаешь, что Империя – ну, то, что от нее осталось, – позволит клонам гулять самим по себе?
      – Разумно, – сдался Каррде. – С другой стороны, может быть, они решили, что выгоднее сдать их в наем одной или нескольким бандам как советников или воинов. Возможно, за часть добычи или удар по избранным целям.
      – Не исключено. Слушай, а вдруг какая-нибудь банда обнаружила клонирующие цилиндры?
      У Когтя дрогнули губы.
      – Да, – невесело сказал он. – Можно предположить и такой вариант.
      – И что нам теперь с этим делать?
      – Думаю, мне лучше взглянуть самому. Посмотрим, что мне удастся выкопать, – Каррде чуть приподнял бровь. – Наличными или чеком?
      Хэн закатил глаза. Каждый раз, когда начинало всерьез мерещиться, что Коготь вот-вот сотворит благородное дело на грани с самопожертвованием, как тот немедленно находил способ напомнить, что строит свои отношения с Республикой сугубо на деловой основе.
      – Сдаюсь, – вымученно сознался кореллианин. – Слушай, тебя можно чем-нибудь заманить на нашу сторону, а?
      – Не знаю, – честно сказал Тэлон. – А чем тебя сманили с истинного пути вольного торговца?
      – Лейей.
      – Именно, – сухо заметил Коготь. – А у нее сестры нет? Полагаю, что не имеется.
      – Мне о такой неизвестно, – хмыкнул Соло. – Хотя с папашей Скайуокером нельзя ни в чем быть уверенным.
      – Я бы не стал, – решил Каррде. – То есть мы сошлись на чеке. Сумму согласуем позднее.
      – Ты – сама доброта.
      – Знаю. Кому доложить, тебе или Люку?
      – Лучше мне, – постановил Хэн. – Люка можно и не застать дома, он отправился на небольшую охоту на пиратов. Частным порядком.
      – Неужели? – нахмурился Каррде. – И можно полюбопытствовать, кто добыча на этот раз?
      – Каврилху. Разведка поделилась с Люком координатами их норы, астероидное поле в системе Каурон. Вот Люк и решил, что непременно должен пробраться к ним в логово и осмотреться.
      – Ясно. Полагаю, отзывать его несколько поздно?
      – Наверное. Особо не переживай, малыш способен позаботиться о себе.
      – Целостность его шкуры меня волнует меньше всего, – сказал Каррде. – Я думаю о том, что при его появлении ребята просто зароются глубже и в такие норы, откуда нам их не выкурить.
      – Ну если их так легко напугать, то чего их бояться, э? – усомнился Соло.
      – Предлагаю тебе посмотреть с другой точки зрения, – Каррде помолчал, на его худое лицо легла тень. – Раз уж речь зашла о Скайуокере, как у него дела?
      Хэн, наверное, целую минуту придирчиво разглядывал собеседника, пытаясь сообразить, что кроется за внезапной переменой настроения и тематики.
      – Да что с ним стрясется? – неуверенно сказал он. – А что?
      – Предчувствие, – нехотя поведал Каррде. – Мара в последнее время брыкается, как необъезженный таунтаун. А с тех пор, как мы наткнулись на Вейланде на твою супругу, без скандала не обходится и дня. Я подумал, может, это со Скайуокером связано?
      – Занятно, – Хэн поскреб небритый подбородок. – Я тут при Люке упомянул Мару, так его просто перекосило. Совпадение?
      – Может быть. Но они неплохо направляют Силу. Может, что-то происходит и оба это чувствуют?
      – Может быть, – эхом откликнулся Хэн. Только предположение Когтя не объясняло событий на Ифигине.
      – Ты думаешь про клонов? – медленно произнес он.
      Каррде пожал плечами.
      – Попробую разговорить Мару. Может быть, отыщется способ свести вместе эту парочку.
      – Ага, а то давненько они не беседовали! – возрадовался Соло. – А я тут Люка пну в ту же сторону.
      – Вот и договорились. Ладно, займусь-ка я пиратами. Попрощайся за меня с супругой, если хочешь, и скажи ей, что я скоро выйду на связь.
      – Будь уверен. Доброй охоты.
      Каррде улыбнулся, и дисплей погас.
      Хэн откинулся на спинку кресла, мрачно уставившись в пространство. Каамас. Да уж, это было, как он и сказал Каррде, именно то, чего сейчас больше всего не хватало Новой Республике.
      Самое страшное было отнюдь не в Каамасе как таковом, хотя чего уж там хорошего. Гораздо хуже было другое: раз уж вытащили на свет Каамас, теперь начнут припоминать все старые обиды, все случаи, когда один народ несправедливо или жестоко обошелся с другим. Галактика просто пропитана воспоминаниями о былых конфликтах, застарелой завистью и междоусобной враждой. Именно это давало возможность ребятам вроде Каррде – да и самому Хэну с Чуй, если уж на то пошло, – неплохо зарабатывать на контрабанде. Среди множества противоборствующих сторон обязательно найдется покупатель на контрабандный товар.
      Последние лет двадцать необходимость сообща противостоять Империи вынудила на время зарыть гаддерфаи и прочие инструменты мелких войн. Но сейчас Империю никто уже не воспринимал как серьезную угрозу. И если из-за этой истории с Каамасом выплывет на поверхность все старье…
      Хэн подскочил в кресле – слева от него с тихим шипением открылась дверь.
      – Привет, – ласково сказала Лейя, входя в комнату.
      – Ой, привет, – Хэн проворно вскочил и запоздало посмотрел на дисплей интеркома.
      Сначала его отвлек Каррде, потом, погрузившись в тяжкие думы, Хэн и не заметил, как гости разошлись.
      – Отвлекся, прости.
      – Ничего, – Лейя шагнула навстречу, в его объятия.
      А потом решила там задержаться. Она зарылась лицом в куртку мужа и крепко-крепко обхватила его за плечи.
      – Я тут говорил с Каррде, – сказал ей Хэн; ее волосы щекотали ему губы. – Только что. Он рассказал, что вы там откопали про Каамас.
      – У нас крупные неприятности, Хэн, – сказала Лейя; голос ее прозвучал глухо, поскольку она так и стояла, зарывшись лицом в мужнину куртку. – Они еще не поняли, большинство из них. Но возможно, Новая Республика стоит перед самой большой угрозой за все время ее существования. Нас может буквально разодрать на части.
      – Все будет хорошо, – успокоил ее Хэн, который даже несмотря на серьезность момента ощущал легкое самодовольство. Большинство сенаторов там пока что не почуяли, какую угрозу несет эта штука с Каамаса, а вот он, Хэн Соло, все мигом сообразил. – Мы же прошли через бунт на Алмании, верно?
      – Это совсем не одно и то же, – сказала Лейя. – Куэллер был сумасшедшим, сметавшим все на своем пути, и Новая Республика останавливала его, ни на кого не оглядываясь, чтобы не стать новой Империей. Что же до Каамаса… Хэн, Каамас внесет раздор между множеством народов, для которых понятия «честь» и «добро» не пустой звук. Они все искренне желают справедливости, вот только слишком уж разные у нас представления о правосудии.
      – И все равно, в конце концов, все уладится, – настойчиво повторил Хэн, отстранив ее и пытливо всматриваясь в ее глаза. – Не стоит сдаваться до начала сражения, правда?..
      Он осекся – в душе зашевелилось неприятное подозрение.
      – Если только, – медленно выговорил он, – исход битвы не предрешен. Ты знаешь что-то такое, чего не знаю я?
      – Я не знаю, – проговорила Лейя, отводя взгляд. – Но чувствую. Хэн, у меня очень плохие предчувствия. Наступает такое время, это будет… не знаю, как сказать… это будет решающий кризис, распутье, от того, что произойдет сейчас, зависит, по какому из двух путей все пойдет дальше.
      – Ты о Каамасе? – спросил Хэн, которого ее ответ только больше запутал.
      – И опять я ничего не знаю, – вздохнула Лейя. – Пыталась медитировать, но никаких озарений. Все, что я знаю, – это началось, когда я встретила Каррде на Вейланде и мы прочли инфочип с Каамаса.
      – M-м… – промычал Хэн, жалея, что Люк отправился на эту свою охоту за пиратами и поговорить с ним удастся не скоро. Может, он подсказал бы Лейе, как разобраться в своих предчувствиях. – Ладно, не волнуйся, все склеится. Немного покоя и чуточку супружеского внимания – и все у тебя прояснится.
      Лейя улыбнулась в ответ, немного расслабилась.
      – Это то, что тебе сейчас нужно? Чуточку супружеского внимания?
      – Прежде всего я хочу, чтобы мы с тобой убрались отсюда, – Хэн взял ее за руку и потащил к двери. – Тебе нужно хоть немного мира и покоя, но как только дети вернутся с занятий, у нас дома не останется ни того ни другого. Так что давай ловить момент.
      – До чего заманчиво звучит, – вздохнула Лейя. – Там, за стенкой, все только и делают, что судят и рядят на темы справедливого возмездия. Что ж, они прекрасно обойдутся без меня.
      – Само собой, – подтвердил Хэн. – За следующий час ничего судьбоносного в Галактике не произойдет.
      – Ты уверен?
      Хэн успокаивающе сжал ее руку.
      – Торжественно обещаю.
      * * *
      Огни на мостике мигнули, и в иллюминаторах начало постепенно меркнуть пестрое небо гиперпространства.
      Но в обычную картину исчерченного звездами космоса оно не превратилось. Когда исчезла пестрота, наступила полнейшая тьма.
      И полная слепота.
      Капитан Налгал долго смотрел через иллюминатор «Тиранника» в пустоту, борясь с тошнотворным ощущением собственной уязвимости. Прыжок «звездного разрушителя» под прикрытием маскировочного экрана вывел его в систему Ботавуи полностью ослепшим и оглохшим; для любого боевого корабля положения ужаснее нельзя было представить. Но была и другая сторона медали – щит невидимости надежно скрывал их от врагов. Но даже при таком раскладе капитан предпочел бы, не торгуясь, видеть все происходящее вокруг.
      – Докладывает летная палуба, – послышался голос офицера, управляющего полетами. – Разведывательные корабли вышли.
      – Понял вас, – сказал Налгол, не поворачивая головы.
      Он пытался охватить взглядом как можно больший кусок темноты; вахтенным ни к чему было видеть, что он глазеет в иллюминаторы, словно новобранец. Капитан засек вспышку двигателей одного из разведчиков, вылетевших из створа; затем разведчик пересек границу невидимости и исчез из виду.
      Налгол перевел дух, пытаясь все-таки понять, за каким хаттом Империя, он сам и все остальные тут делают. В кабинете моффа Дисры в компании Траззена, Аргоны и Дорьи доводы выглядели довольно разумно. Здесь, в пустынной системе Ботавуи, за миллионы стандартных километров от любых форм жизни, они казались полной своей противоположностью.
      Но можно посмотреть и с другой стороны: а многие ли из планов Гранд адмирала Трауна были доступны пониманию? Почти все они казались абсолютной бессмыслицей. Многие так заблуждались, очень многие… Зачастую начинали прозревать, только когда эти планы приводились в действие и их истинную гениальность начинал испытывать на себе противник…
      Налгол фыркнул про себя. Он никогда не служил ни под непосредственным командованием Трауна, ни под кем-то еще из Гранд адмиралов, поэтому иметь собственное мнение по этому вопросу ему как-то и не пристало. Но даже издалека, с самой периферии, где большую часть времени приходилось нести службу «Тираннику», Налгол прекрасно видел, каких успехов добивалась Империя, когда у руля стоял Гранд адмирал. Пока не был убит этим предателем Рукхом.
      Или якобы был убит. Такая вот получилась маленькая ловкость рук. Интересно, и как это ему удалось выкрутиться?
      И вот что еще интереснее: почему он отлеживался в какой-то норе все эти годы?
      Отлеживался и позволял идиотам-мегаломанам вроде адмирала Даалы полностью истощить ресурсы Империи, притом совершенно безнаказанно?
      И почему, когда он вернулся, из всех возможных вариантов выбора он связался именно с Дисрой?
      Налгол поморщился. Дисру он терпеть не мог. И никогда ему не верил по одной простой причине: Налгол прекрасно понимал, что господин губернатор Бастиона с потрохами сожрет любого, чтобы только захапать хотя бы маленький, но личный кусочек от осколков Империи. Страшно предположить, что будет, если кто-то окажется способен возродить Империю, но не под мудрым руководством господина Дисры. Такого удара он просто не переживет. И уж коли Траун начал с ним собственную игру, то не такой он, похоже, и умный, как гласят легенды.
      Дорья, конечно, головой ручался за Гранд адмирала и выпрыгивал из штанов, с пеной у рта расписывая его железный характер и военный гений. Но почему тогда Аргона с той же прытью отстаивал компетентность самого Дисры? Что такое им было известно?
      По крайней мере, один из вопросов был снят: это был именно Траун, и никто иной. Генетический анализ подтвердил стопроцентно. Это был Траун, и вокруг все говорили, что он гений. Оставалось только надеяться, что они были правы.
      Его внимание привлекло движение слева. Он повернулся и увидел, как один из разведчиков прошел сквозь щит невидимости и изменил курс, чтобы остаться в пределах его охвата.
      – Итак? – спросил Налгол.
      – Мы почти в точке, сэр – доложил связист. – Небольшая перемена курса, и мы будем на месте.
      – Штурману – рассчитать курс и передать рулевому, – приказал Налгол, прекрасно зная, что это уже сделано. В противном случае подчиненные крепко рисковали нарваться на вспышку его ярости. – Выдвигаемся. Связь, что там со «Стирателем» и «Железной лапой» ?
      – Наши разведчики установили контакт с их разведчиками, сэр, – передал офицер поста управления истребителями. – Они корректируют курсы, чтобы не врезаться друг в друга и в нас заодно.
      – Пусть постараются хорошенько, – ледяным голосом предупредил Налгол.
      Нет, право слово, верх профессионального унижения: три «звездных разрушителя» прячутся, слепые и глухие. Можно подумать, что других забот, кроме как избежать столкновения, у них нет. Вот было бы зрелище, если можно было бы всем трем разом сбросить невидимость и показаться во всей красе, чтобы вся система Ботавуи видела! А уж страху бы нагнали…
      Но вот видеть их как раз и не могли. И именно это и было стержнем задания. Даже если все приборы обнаружения ботанских оборонительных систем работали сейчас на полную мощность, они могли засечь только выхлопы горсточки маленьких корабликов, болтавшихся в пространстве без видимой цели.
      Маленькие корабли… и одна не такая уж и маленькая комета.
      – Мы на курсе, капитан, – отрапортовал штурман. – Расчетное время прибытия – пять минут.
      – Понял вас, – кивнул Налгол.
      Минуты текли медленно. Налгол старательно рассматривал тьму, изредка освещаемую вспышками двигателей – то один, то другой разведчик выскакивал за пределы экрана, проверял правильность курса «Тиранника» и тут же нырял обратно под защиту невидимости. Таймер показал ноль, и Налгол почувствовал, как огромный корабль замедляет ход.
      Сквозь защитный экран с правого борта внезапно показался здоровенный слой грязного камня и льда, быстро продвигающийся в сторону кормы.
      – Есть! – отрывисто сказал он. – Мы ее проходим!
      – Мы на курсе, сэр, – отрапортовал рулевой.
      И точно: Налгол увидел, как движение края кометы к корме прекратилось, затем он медленно пополз назад и замер точно над командной надстройкой по правому борту.
      – Капитан, курс стабилизирован!
      – Швартовы?
      – Челноки с ними вышли, сэр, – доложил другой офицер. – Будут закреплены через десять минут.
      – Хорошо.
      Конечно, никаких швартовых физически не хватит, чтобы скрепить «звездный разрушитель» и комету. Их единственной целью было давать штурману нужную информацию о том, что тела на орбите сохраняют позицию относительно кометы, лениво дрейфующей внутрь системы Ботавуи.
      – Сообщения от других кораблей есть?
      – «Железная лапа» пришвартовалась успешно, – доложил связист. – «Старатель» занял позицию; пришвартуются примерно одновременно с нами.
      Налгал, кивнул и впервые за все последнее время открыто перевел дух. У них получилось. Они были в точке назначения, и ботаны их, по всей вероятности, не засекли.
      Теперь оставалось только выжидать. И надеяться, что Гранд адмирал Траун соответствует легендам о своей гениальности.

8