– Что скажете? – спросил он, вновь поворачиваясь к столу.
Сутт Рамик неподвижно сидел в своем кресле.
– Я категорически не согласен, – заявил генерал-майор. – Новая Республика идет к самоуничтожению, это известно и вам, и мне. Единственный вопрос – насколько мощным будет этот взрыв и сработает ли тот запал с Каамасом, о котором мы постоянно слышим, или же сработает что-то еще. Нет нужды так унижаться перед иными расами и их поклонниками.
– Ваша позиция мне понятна, – сказал Пеллаэон. – Это ваше последнее слово?
Губы Рамика сжались в тонкую линию.
– Я не поддерживаю ваш договор, адмирал, – сказал генерал-майор, поднимаясь из-за стола. – Но я – офицер Империи и привык выполнять приказы старших по званию. Вы и моффы договорились, и когда придет приказ прекратить боевые действия, то я буду вынужден подчиниться.
Гора на плечах Пеллаэона стала чуть легче весом.
– Благодарю вас, генерал, – спокойно сказал Гилад.
– Благодарите мою семью и историю ее верной службы, – недобро отпарировал Рамик. – Это они выработали во мне чувство долга и преданности, – он окинул взглядом стол и начал собирать инфочипы. – Вы всерьез рассчитываете, что Новая Республика примет предложение о встрече?
– Это мы скоро узнаем, – ответил Пеллаэон. – Полковник Вермель уже должен быть в системе Моришим.
– Да, – пробормотал Рамик; по пути к выходу он задержался. – Вы уверены, что тут замешаны пираты?
– Никаких сомнений, – заверил его Пеллаэон. – Насколько мне удалось вычислить, им платят за то, чтобы они нападали на строго определенные транспорты Новой Республики. Пираты получают добычу, Империя – дополнительное смятение в Новой Республике, а вот теневые партнеры, которые заранее знают, по каким транспортам будет нанесен удар, делают деньги на товарообмене.
Рамик пожал плечами.
– Если не брать в расчет последнее, это вполне разумное использование каперской деятельности.
– Может быть, и так, – не стал спорить Пеллаэон. – Проблема в том, что конечные решения о том, по каким транспортам надо ударить, принимаются не ставкой и не имперской разведкой, а как раз теневиками. И еще. Есть достоверные указания на то, что законсервированные ячейки клонов, созданные Гранд адмиралом Трауном, используются для пополнения экипажей пиратских кораблей.
– Если только эти мифические ячейки вообще существуют, – проворчал Рамик. – Лично я никогда в них не верил.
– Если солдаты не из этих ячеек, то заговорщики получают их откуда-то еще, – настойчиво сказал Пеллаэон. – И единственным альтернативным вариантом в таком случае остается утечка из регулярных вооруженных сил.
Генерал-майор скрипнул зубами от злости.
– Вот если они этим занимаются, я лично помогу вам спустить шкуру с этих сволочей. Нам и без того постоянно не хватает солдат, – он прищурился. – А кого из нас вы подозреваете в сговоре с Граэмоном?
– Кайт – единственный, кто отреагировал на его появление, – вздохнул Пеллаэон, сцепляя за спиной руки. – Поэтому пока что он – основной подозреваемый. Если повезет, он ударится в панику и приведет наружное наблюдение к остальным.
– Этот не ударится, – уверенно сказал Рамик. – А вот предупредить их может счесть разумным.
– Меня устроит любой из вариантов, – усмехнулся Пеллаэон. – Теперь прошу меня извинить, мне необходимо уделить несколько минут господину Граэмону.
– Потянуть за еще одну ниточку в паутине?
Гилад невесело улыбнулся.
– Что-то в этом роде. Я жду вас здесь через час вместе с остальными.
– Так точно, сэр, – но Рамик задержался на пару секунд, прежде чем повернуться к двери. – Я бы посоветовал быть осторожнее. Посреди каждой паутины обязательно сидит кто-нибудь дурно пахнущий и очень опасный… и кто знает, он ведь может в один прекрасный день решить, что в условиях перемирия Империя более не нуждается в главнокомандующем. Особенно в таком, который навострился проделывать в этой паутине дырки.
Пеллаэон задумчиво посмотрел в сторону кабинета, где ждал его Граэмон.
– Да, знаете ли, – сказал он. – Мне тоже приходила в голову такая мысль.
* * *
Потайная дверь скользнула в сторону, и в комнату уверенным шагом вошел Тиерс. Дисра поглядел на него поверх стола.
– Итак? – требовательно спросил губернатор. – Удалось связаться с Дорьей?
– В конце концов удалось, – кивнул Тиерс. – Докладывает, что миссия была более или менее успешной.
– Более или менее?
Тиерс пожал плечами.
– Дорья передал, что сразу по выходе из гиперпространства врубил подавление радиосвязи по полному спектру, но что-то из сигналов полковника Вермеля могло и прорваться, пока они затаскивали его корвет на борт.
– Неаккуратно, – прошипел Дисра сквозь зубы.
– Именно это соображение и было уже высказано ему Гранд адмиралом, – сказал Тиерс. – Поскольку там подтверждено несомненное присутствие нескольких «крестокрылов» и неопознанной яхты с Моришим, то ли случайно пролетавших мимо, то ли патрулировавших сектор выхода корвета из гиперпространства.
Дисра пренебрежительно засопел.
– Насколько мне известно, у «крестокрылов» нет привычки случайно пролетать мимо.
– Согласен, – сказал Тиерс. – По моим предположениям, они каким-то образом засекли корабли еще на подходе и вылетели взглянуть, что происходит. Не исключено, что они использовали старый имперский разведцентр, оставленный нами на поверхности, хотя не представляю, как они смогли его обнаружить.
– Что Дорья думает – много ли из передачи Вермеля могло прорваться сквозь помехи?
– Как максимум – несколько разрозненных слов, – успокоил его Тиерс. – Да и то только в том случае, если один или несколько находящихся поблизости кораблей имели специальную аппаратуру. А это маловероятно.
Дисра задумался.
– Да, – признал он наконец. – И даже если такое и случилось, то из-за нескольких слов всеобщей тревоги не объявят. По крайней мере, до того, кто ее может объявить, эти слова вероятно и вовсе не дойдут.
– Особенно если учесть, какие еще кризисы вот-вот свалятся им на головы, – усмехнулся майор.
– Верно, – заметил Дисра. – Что Дорья сделал с кораблем и командой?
– Сейчас они возвращаются и по пути, вероятно, проводят экстренное потрошение. Большинство экипажа, я подозреваю, даже представления не имело об истинной цели задания Вермеля; этих мы сможем вернуть на службу с туманными намеками о том, что Вермель был готов пойти на какую-то измену. Что касается самого полковника… – майор пожал плечами. – Пока, я думаю, упрячем куда-нибудь в местечко потише. А дальше посмотрим, можно ли его использовать, и если можно – то как.
– Разумно, – признал губернатор. – От Траззена и остальных что-нибудь есть?
– Получили последнюю сводку по графику, – ответил Тиерс. – С этого момента и пока их не вызовут, объявлен режим радиомолчания.
– Угу, – пророкотал Дисра.
Все, кажется, шло по плану.
Единственное, что слегка беспокоило, – успел ли Вермель передать сообщение. Конечно, никто ничего не смог перехватить; а даже если и перехватят, то просто отмахнутся, как от контрабандистов или угонщиков.
– Представляется мне, майор, – медленно выговорил он, – что нам, может быть, имеет смысл немного ускорить график. На всякий случай.
Адъютант долго молчал.
– Думаю, такое возможно, – сказал он наконец. – Но не думаю, что необходимо. На происшествие у Моришим никто не обратит внимания.
Дисра уставился на него.
– Вы точно в этом уверены?
Тиерс одарил его тонкой улыбкой.
– Гарантирую.
* * *
После третьего прослушивания генерал Гарм Бел Иблис, наконец, остановил воспроизведение.
– Да, эта запись не чище, чем хатт после грязевой ванны, – прокомментировал он, обращаясь к Ландо. – И все же готов поспорить, что если бы не вы, то при таких помехах у нас не было бы вообще ничего. Отлично сработано.
– Жаль, что так мало удалось выловить, – сказал Ландо. – Йансон считает, что это была неудачная попытка дезертирства.
– Да, внешне все выглядит именно так, – Бел Иблис задумчиво подкрутил ус. – Но мне почему-то кажется, что тут что-то иное.
Ландо удивленно посмотрел на собеседника.
– Тогда что это было?
– Пока не знаю, – сказал генерал. – Но обратимся к фактам. У Империи не так много «звездных разрушителей», чтобы посылать их в заурядную погоню за дезертиром. К тому же им почему-то было нужно взять его живым. К тому же они хотели быть уверенными, что он ничего никому не успеет сообщить.
– И к тому же он знал, что вы здесь, – добавил Калриссиан. – Слова «генерал Бел Иблис» там можно разобрать довольно отчетливо.
– Да, – согласился Бел Иблис. – Хотя… Отследить мои передвижения ныне задача не из сложных. Теперь мы не делаем из этого такого секрета, как лет пять назад.
Он повернулся к компьютеру и застучал по клавишам.
– Мне еще кажется, что здесь можно разобрать упоминание имени «Вермель». Если я правильно помню, был с таким именем офицер в штабе адмирала Пеллаэона.
Ландо посмотрел в иллюминатор. Под ними висел полумесяц планеты, если приглядеться, можно было разглядеть блики на плоскостях снующих вокруг «крестокрылов».
– Мне кажется, это говорит в пользу предположения о ренегатстве, – предположил он. – Они не хотели убивать офицера такого ранга, и притом не хотели, чтобы нам стало известно об этой попытке.
– Может быть, может быть, – Бел Иблис впился взглядом в дисплей. – Есть. Вот оно. Полковник Мейж Вермель.
Ландо развел руками.
– Ну, тогда все ясно.
Бел Иблис опять покрутил ус.
– Нет, – медленно сказал, он. – Моя интуиция по-прежнему говорит, что все не так просто. Предположим, вы хотите переметнуться на сторону противника. Разве вы бы выбрали для этой затеи кореллианский корвет? Почему не взять что-то более скоростное или лучше вооруженное? Или хотя бы с меньшей командой. Если, конечно, не рассматривать возможность того, что сотня с гаком членов экипажа тоже единогласно согласится сдаться нам…
– Не знаю, – неуверенно проговорил Калриссиан.
– Вот и я не знаю, – Бел Иблис выщелкнул из паза инфочип с записью. – Но думаю, что сделаю несколько копий и посмотрю, что удастся выудить.
Ландо поднял бровь.
– У вас что, так много свободного времени?
Бел Иблис приподнял плечи.
– Должно же быть у генерала хоть какое-то хобби.
7
Великая конвокационная палата была достроена всего три месяца назад. Старый зал после взрыва ремонту уже не подлежал. И хотя отнюдь не все отделочные работы были закончены и кое-где еще лежали груды строительного мусора, общий эффект от нового зала, как и обещали проектировщики, был весьма впечатляющим. Старую традиционную конструкцию зала, когда места для делегатов амфитеатром спускались вниз, к возвышавшейся в центре трибуне, конструкторы заменили группами сидений самых разнообразных форм и размеров. Каждая группа соединялась с соседними короткой лесенкой или пандусом. И хотя эти лесенки и пандусы были разбросаны, на первый взгляд, безо всякой видимой системы, в этом кажущемся беспорядке все же присутствовали единство стиля и определенное изящество. Отделяли делегатские ложи друг от друга прозрачные панели, или резные решетки, или просто символические перильца, высокие или не очень – в зависимости от того, что нашептала дизайнерам их буйная фантазия. Из каждой ложи прекрасно просматривалась центральная трибуна, а на встроенный дисплей можно было вызвать крупный план оратора или любой из делегатских групп в ложах.
Место это во многом напоминало Лейе великолепный театр «Кориолин Марли» на Алдераане, известнейший дворец искусств, который всегда для нее был символом этикета, культуры и цивилизации. И она втайне лелеяла надежду, что подобное оформление будет способствовать развитию этих качеств у собиравшихся здесь сенаторов.
Но сегодня был явно не тот случай.
– Правильно ли я вас понял, президент Гаврисом? – разнесли по залу громкоговорители грубый рык опкуиса. – Вы говорите нам, что ботаны сыграли ведущую роль в уничтожении Каамаса и в том почти что геноциде, который развернулся против каамаси. И в это же время вы утверждаете, что не стремитесь к справедливому возмездию за этот гнуснейший акт?
– Это не совсем то, что я сказал, сенатор, – мягко поправил его президент Понк Гаврисом, дернув хвостом и снова уложив его у задних ног. – С вашего позволения, я повторю. Небольшая, подчеркиваю, небольшая группа пока не установленных ботанов была замешана в этом прискорбном инциденте. Если и когда мы сумеем узнать их имена, мы, несомненно, привлечем их к ответственности в полной мере, и правосудие, к которому все мы стремимся, свершится. А до тех пор сделать это просто не представляется возможным.
– Почему же? – требовательно спросила особа с лохматыми сине-зелеными волосами и длинным тонким лицом.
Форшулианка, неуверенно припомнила Лейя; представляет восемьдесят семь населенных миров сектора Йминис на Внешних территориях.
– Советник Фей'лиа не отрицает причастности ботанов. И это очень хорошо: они должны быть примерно наказаны за такое чудовищное бесчестье, нанесенное всей галактической цивилизации.
Лейя взглянула через трибуну на Борска Фей'лиа, сидевшего на дальнем конце в ряду членов Совета. Ботан держал себя в руках, но ее чувства джедая безошибочно определили жуткую тревогу за внешне бесстрастной личиной. Она знала, что ботан накануне имел долгий разговор с главами Объединенных кланов на Ботавуи. Судя по выражению его лица, результаты этого разговора были явно не в его пользу.
– Понимаю ваши чувства, сенатор, – сказал Гаврисом. – Но хотелось бы уточнить, что законодательные принципы Новой Республики несколько отличаются от традиционных кодексов, принятых в правосудии Форшулири.
Сложенные на спине длинные крылья развернулись и вытянулись вперед. Цепкие кончики перьев коснулись одной из клавиш, и на экране у него над головой высветился раздел уголовного права Новой Республики.
– И эти принципы не позволяют нам наказывать весь народ за преступление нескольких ботанов.
– А почему нам до сих пор ничего не известно об этих нескольких? – выскочил сенатор с Ишта. – Как я вижу, справа от вас сидит советник Фей'лиа. Он не хочет дать разъяснения?
Гаврисом повернул голову и посмотрел на Фей'лиа.
– Советник Фей'лиа, вы хотите ответить?
Ботан неохотно поднялся.
– Я понимаю, какой гнев у многих из вас вызвало это предательство, – произнес он. – Хочу уверить вас в том, что мы, лидеры кланов Ботавуи, испытываем точно такие же чувства и такое же желание привести на алтарь правосудия виновных в этом страшном преступлении. Хочу также заверить собравшихся, что если бы только нам были точно известны имена преступников, мы бы давно уже призвали их к ответу. Но, увы, они нам неизвестны.
Раздался короткий немелодичный вопль. Лейя подскочила в кресле, запоздало сообразив, что этот леденящий душу звук просто-напросто заменяет у народа айроу скептическое фырчанье.
– И вы ожидаете, что мы вам поверим?..
– Президент Гаврисом, вынужден еще раз попросить вас напомнить сенатору сектора Модделл – пускай прекратит этот шум! – сердито прервала его другая представительница. – Его частотные гармоники за это заседание и так стоили мне потери двух яиц, а если мне не удастся высидеть птенцов к сроку, я лишусь своего положения и потеряю возможность на повторное назначение от парламента моего сектора.
– Лично я считаю, что остальным от этого только легче будет! – вмешался кто-то, прежде чем Гаврисом успел отреагировать. – Вы уже всех извели со своими драгоценными яйцами. Не говоря уж о том, что вы беззастенчиво пользуетесь этим аргументом, как только лично вам что-то не по душе…
Гаврисом коснулся кончиками перьев клавиши, и голоса как обрезало: он просто выключил динамики с микрофонами вместе. Пререкания раздавались еще с минуту, беспорядочно вспыхивая среди отдельных парламентских фракций. Когда до спорщиков наконец дошло, что все их словесные выпады слуховых органов оппонентов попросту не достигают, голоса довольно быстро стихли.
Гаврисом выждал еще несколько секунд и снова включил звук.
– В прологе к конституции Новой Республики говорится, – сказал он спокойно, – что все ее члены должны вести себя по отношению к другим приемлемым и цивилизованным образом. Почему для членов этого сената должны существовать какие-то другие стандарты?
– Вы вот все говорите о цивилизованности, президент Гаврисом, – угрюмо высказался высокий багмим. – А как прикажете нам, сенату Новой Республики, считать себя цивилизованными, если мы даже не можем высказать свое отвращение к ужасному преступлению, совершенному против планеты Каамас?
Лейя прокашлялась.
– Разрешите напомнить сенату, – сказала она, – что какую бы неприглядную роль ни сыграла отдельная группа ботанов, у нас нет указаний на то, что они непосредственно участвовали в уничтожении Каамаса. Именно это, по моему представлению, и должно быть отправной точкой и для нашего возмущения, и для нашего правосудия.
– Так вы что, хотите простить ботанов? А может, и оправдать их? – резко спросил кто-то из незнакомых ей сенаторов.
– Не говоря уж о том, что настоящие преступники были, несомненно, агентами бывшего сенатора Палпатина, – добавил кто-то с противоположной стороны палаты. – Все такие агенты были наверняка уничтожены во время этой ужасно долгой войны с Империей.
– А почему вы так в этом уверены? – раздался еще один голос, на этот раз крайне мелодичный. – Мы до сих пор расследуем всю глубину и тяжесть преступлений Императора Палпатина против народов Галактики. Кто решится с уверенностью сказать, что и среди нас до сих пор не ходят его агенты?
– Вы что, обвиняете кого-то из нас?
– Если вы имеете в виду ваш титул, так что с того? – отпарировал тот. – О внедренных к нам агентах Императора до сих пор легенды ходят…
Гаврисому опять пришлось отключить звук, и снова дебаты превратились в нестройный хор далеких голосов, безуспешно пытающихся перекричать друг друга. Лейя вслушивалась в подавленный в зародыше спор, в бесчисленный раз благодаря Силу за то, что хотя бы временно она не отвечает за этот сумасшедший дом.
Голоса постепенно затихли, и воцарилось напряженное молчание. Гаврисом снова коснулся клавиши.
– Я уверен, что сенатор сектора Чорлиан выражался исключительно в фигуральном смысле, – произнес он с обычным непоколебимым спокойствием. – В любом случае эти споры стали совершенно беспредметными, так что в дискуссии пока что объявляется перерыв. Если документ, доставленный советником Органой Соло, поддастся восстановлению настолько, что станет возможным разобрать имена, обсуждение будет открыто вновь. А пока что – у нас много иных вопросов, требующих и нашего внимания, и безотлагательного решения.
Он сверился с дисплеем, затем взглянул вправо.
– Начнем с отчета комитета по экономике. Сенатор Куэдлифу?
* * *
Отчет комитета по экономике занял больше времени, чем обычно, поскольку на рассмотрение полному составу сената были представлены два законопроекта. Само по себе это было довольно необычно: каждому сенатору дозволялось выдвинуть не более одного законопроекта в год, и поскольку любой проект мог покинуть стены соответствующего комитета только путем прямого голосования, при полном к тому же отсутствии голосов «против», большая часть законопроектов никогда не получала достаточной поддержки, чтобы дойти до сената. А из тех, что все-таки выносились на рассмотрение сената, утверждались и вовсе немногие.
Именно так и должна была, по расчетам ее создателей, работать система. Притом что в сенате уже насчитывалась без малого тысяча членов, каждый из которых представлял от пятидесяти до двухсот населенных планет, у Корусканта попросту не было способов соблюсти интересы всех граждан Новой Республики. После последних изменений в сенате его роль почти исчерпывалась рассмотрением общих вопросов обороны и разрешением разногласий между секторами. Вопросы повседневного и оперативного управления были переданы в ведение секторов, систем, планет, регионов, районов и городов с поселками.
Некоторые из сенаторов, те, кто помнил славные времена Старой Республики, иногда сетовали, что сенат, мол, ныне стал не более чем дискуссионным клубом. У большинства, но гораздо более яркими, сохранились воспоминания о владычестве Корусканта во времена темных лет Империи. Поэтому любое ослабление центральной власти как нельзя лучше отвечало их интересам.
Вот так и получилось, что комитет по экономике оказался единственным, кто представил законопроекты на рассмотрение или, говоря несколько иными словами, оказался единственным, имевшим реальные новости для доклада и обсуждения. С остальными комитетами Гаврисом разобрался играючи и оперативно, умудрившись закончить заседание меньше, чем за пару часов.
Тем не менее, когда Лейя влилась в поток выходящих их палаты, у нее возникло стойкое подозрение, что сегодня умы сенаторов и советников были заняты отнюдь не обсуждением законопроектов. У всех на уме был один Каамас. Каамас и правосудие. Или месть.
– Ваше высочество? – окликнул ее напряженный голос, с трудом перекрыв гул толпы.
Лейя приостановилась и, оглядевшись, помахала рукой.
– Ц-ЗПО, я здесь.
– Ах, – произнес робот, с важным видом проталкиваясь к ней. – Надеюсь, заседание прошло успешно?
– Да, пожалуй. Насколько этого можно было ожидать в данных обстоятельствах, – ответила Лейя. – От техников по поводу инфочипа есть что-нибудь новое?
– Боюсь, что нет, – горестно протренькал Ц-ЗПО. – Но есть новости от капитана Соло. Он вернулся и ожидает вас.
Сердце Лейи забилось быстрее.
– Он что-нибудь говорил о своей миссии на Ифигине?
– Боюсь, что нет, – опять растекся в извинениях Ц-ЗПО. – Я должен был его спросить?
– Нет-нет, все в порядке, – успокоила его Лейя.
– Мне показалось, он не слишком расположен к разговорам, – задумчиво заметил дроид. – Если бы я спросил, он бы мог и не ответить.
Лейя улыбнулась.
– Да, наверное, – согласилась она, с нежностью вспоминая манеру своего мужа обращаться с дроидами вообще и Ц-ЗПО в частности.
Она вообще-то планировала направиться прямиком в свой кабинет и хоть немного разгрести гору рутинной работы, что непрерывно накапливалась в ее рабочей деке. Теперь советник Органа Соло вдруг решила, что дела могут и немного подождать. Хэн сейчас наверняка дома…
– Советник Органа Соло? – раздалось над ухом.
Лейя повернулась, чувствуя противную слабость в коленках. Этот голос… Только его сейчас не хватало!
К сожалению, предчувствия ее не обманули. Перед ней стоял сенатор от ишори Гхик Дкс'оно собственной персоной.
– Да, сенатор Дкс'оно?
– Я хочу поговорить с вами, советник, – твердо сказал тот. – В вашем кабинете. Немедленно.
– Да, конечно, – Лейя почувствовала, что предательская слабость растекается по всему телу. В душе ишори отчетливо читалось беспокойство, но больше ей пока ничего уловить не удавалось. – Пройдемте.
Все вместе они принялись лавировать в толпе. Ц-ЗПО из всех сил пытался не отстать. В плавно изгибающемся коридоре, где располагались кабинеты членов Совета, Лейя заметила, как мелькнул и скрылся в своем офисе Фей'лиа; они прошли по коридору туда, где за поворотом была приемная советника Органы Соло…
Лейя резко остановилась и, не сдержавшись, тихо ахнула от изумления. Занятая своими мыслями да еще могучей энергетикой ишори рядом, она не удосужилась мысленно прощупать коридор впереди. Перед дверью ее кабинета стояли трое: один из помощников Дкс'оно и еще двое очень стройных существ, с головы до пят укутанных в накидки с капюшонами, так что даже лиц не было видно.
– Они хотят поговорить с вами, – отрывисто проскрипел ишори. – Вы будете с ними говорить?
В горле у Лейи пересохло, в памяти вспыхнули яркие детские воспоминания, когда она еще жила на Алдераане и как приемный отец однажды взял ее с собой на Южные Острова…
– Да, – спокойно ответила она. – Для меня большая честь разговаривать с вашими друзьями каамаси.
* * *
Хэн прекрасно знал, как проходят заседания сената, и знал, что ему придется скучать в офисе Лейи по меньшей мере битый час, ожидая ее возвращения. Он только-только успел с комфортом устроиться в кабинете жены, как резкий толчок мимолетного сквозняка возвестил о том, что кто-то открыл дверь в приемную. Странно.
Он тихонько снял ноги с ее стола, бесшумно поставил их на пол и так же бесшумно встал с кресла и прошел к двери, разделявшей два кабинета. В старые добрые времена он всегда старался преподнести ей сюрприз – неожиданно выпрыгнуть из-за угла, чтобы заключить ее в объятия и покрыть поцелуями. Но нынче ее джедайские навыки возросли настолько, что все попытки поймать ее врасплох стали делом совершенно безнадежным.
Кроме того, она уже наверняка достаточно рассержена его эскападами с Ифигином, так что если он сейчас начнет еще и проказничать как школьник, то, учитывая довольно крутой нрав жены, рискует и вовсе без головы остаться. А уже если она не одна…
И ведь точно не одна. Прижав ухо к двери, он кроме голоса Лейи расслышал еще как минимум два чужих.
Он немного выждал, гадая, то ли она пригласит посетителей внутрь, то ли позовет его и представит им. Она-то наверняка знала, что он здесь. Если только она не хочет, чтобы его видели…
Вдруг на рабочем столе включился экран интеркома.
– … понимаете, мы вовсе не стремимся осложнять кому-либо жизнь, – говорил кто-то. – Мы не жаждем мести, а правосудие… для правосудия уже слишком поздно.
Хэн, нахмурившись, прокрался обратно к столу. Вот, значит, как. Лейя, стало быть, хотела, чтобы он слышал разговор, но не хотела, чтобы он там присутствовал. Или не хотела, чтобы ее собеседник, кто бы он ни был, знал, что их слушают.
Когда он наконец смог добрался до экрана, то сразу понял, зачем нужна ей была такая секретность. Там, в приемной, были двое ишори и… двое каамаси.
– Это не вопрос мести, – настаивал один из ишори.
Похоже, целый сенатор, решил Хэн, посмотрев на причудливую наплечную застежку.
– А для правосудия срока давности не существует вовсе.
– Тогда я не понимаю, какую цель преследует это ваше так называемое «правосудие», – спокойно отпарировал каамаси. – Наша планета уничтожена, нас мало, и нас разметало по всей вселенной. Разве, накажи мы ботанов, все чудесным образом снова станет хорошо?
– Может быть, и станет, – ответил ишори, начиная заметно повышать голос.
Все как обычно: думают быстро и прямолинейно, да еще всем известная ишорская злость в качестве торговой марки в довесок… Хэн поморщился, неприятные воспоминания о провале переговоров на Ифигине тут же заныли, как больной зуб.
– Если ботанов объявят виновными и вынудят выплатить репарации…
На другой стороне панели пикнул комлинк. Вызов по личному каналу Лейи, отметил Хэн с некоторым раздражением. Только разговор начал становиться интересным… Наверное, кто-то из отпрысков, так что придется ответить. Хэн переключил канал интеркома на запись остатка разговора – это, возможно, было не совсем законно, но Соло такие мелочи никогда не волновали, – потом заглушил громкость динамика и нажал клавишу приемника.
Вот тебе на… Это оказались совсем не дети, не Зима и даже не кто-нибудь из вездесущих ногри.
– Привет, Соло, – сказал Тэлон Каррде. – Не ожидал отловить тебя по этому каналу.
– Аналогично, – Хэн разглядывал собеседника без особой приязни. – Откуда ты взял эту частоту?
– От твоей супруги, разумеется, – Каррде удавалось выглядеть и невинным младенцем, и закоренелым пройдохой одновременно, и в этом вопросе Хэн ему искренне позавидовал. – Я подбросил ее с Вейланда до дома. Думал, ты в курсе событий.
– Получал короткую весточку о чем-то таком, – признал Хэн. – Только не ожидал, что вы с ней мило болтаете по частной линии.
Каррде мимолетно улыбнулся, вызвав у кореллианина острый приступ подозрительности и желания поработать кулаками; затем лицо торговца информацией вдруг стало предельно серьезным.
– Друг мой, выяснилось, что все мы сидим на бочке взрывчатки исключительно больших размеров. Мы с твоей супругой решили, что для меня полезнее держать с ней связь, скажем так, осмотрительно. Она уже рассказала тебе о каамасском инфочипе, который мы раздобыли на Вейланде?
Хэн краем глаза глянул на экран интеркома и двух каамасцев на нем.
– Нет, не было случая переговорить с ней. Но у нее в кабинете на данный момент сидит парочка каамасцев. И еще два ишори.
Каррде прошипел сквозь зубы неразборчивое ругательство. Хэн был разочарован: он давно дал себе слово узнать, какая же планета осчастливила Галактику Когтем Каррде, но Тэлон с легкостью отпускал проклятия на многих языках и почти без акцента.
– Итак, ишори уже в курсе. Что означает, что Диамала несомненно переходит на другую сторону.
– Какие уж тут сомнения, – поддержал разговор Хэн. – Другую сторону чего?
– Полагаю, что теперь это уже не секрет, – сказал Каррде. – По крайней мере для тех высоких кругов, в которых ты заимел привычку вращаться. Уверен, что Лейя перескажет тебе подробности, но если вкратце, то мы обнаружили, что накануне уничтожения Каамаса некоторая до сих пор не идентифицированная группа ботанов устроила диверсию с планетарными дефлекторами.
Желудок ухнул куда-то к самым пяткам.
– Здорово, – сказал Хэн. – Просто здорово. В рядах ботаноненавистников как раз стало пустовато. Именно то, что нам надо.
– Согласен, – отозвался Каррде. – Надеюсь, сенат собирается взять ситуацию хотя бы под видимость контроля. Собственно, я звоню, чтобы сообщить Лейе, что наш друг Маззик выловил Лак Йита, деваронца, который обнаружил инфочип. Сейчас Йит сидит под замком, и я продержу его взаперти ровно столько, сколько понадобится твоей жене. К несчастью, он, кажется, успел разболтать новости по всей округе. По меньшей мере, насколько позволяли его короткие ноги и количество кредиток в кармане. Так что теперь это едва ли частный вопрос хозяев Новой Республики. Никаких шансов.
