В проходах между ними праздно разгуливали стражники-дрэч’намы, ненавязчиво теребя пальцами кнуты или лениво поигрывая рукоятками ножей. Около двухсот женщин, большинство из которых выглядели довольно молодыми, медленно и с видимыми усилиями двигались внутри ям, по пояс в серой массе, и внешне, и по консистенции напоминающей навоз. Согнувшись вдвое, лицами почти касаясь отвратительной поверхности, они загребали слизь руками. На каждой из несчастных лежал одинаковый отпечаток безнадежности, настолько полной и безграничной, что Мару пробрала непроизвольная дрожь.
      – Я объясняю только один раз, – сказал надсмотрщик, одновременно делая издевательский жест радушного приглашения к ямам. – Питательная слизь является родной средой для личинок существ, называемых кризарами. Его Первейшее Величество использует их патрулирования владений. Зародыши-куколки заключены в твердые раковинки эллипсоидной формы, размером не крупнее большого пальца человека. Твоя работа будет заключаться в том, чтобы находить те из них, откуда вот-вот выберутся куколки, и класть их на дорожку, а оттуда их затем заберут в главный инкубатор.
      – Откуда я узнаю, что они готовы?
      – Ты поймешь, потому что когда они доходят до нужной кондиции, то начинают шевелиться и прогрызать выход наружу, – перебил ее надсмотрщик. Пара голов чуть повернулись, привлеченные резким тоном слов, но большинство женщин даже не посмотрели в их сторону. – И не пытайся вытащить наружу каждую, которую найдешь. Если куколку достать раньше, чем нужно, она погибнет. – Он с назидательным видом помахал своим кнутом перед самым носом Мары. – А смерть куколки заставляет нас чувствовать себя несчастными. Это понятно?
      Она глотнула воздуха, вынудила себя отступить на шаг и пробормотать:
      – Да…
      – Хорошо, – подвел он итог, и тон голоса вновь стал приветливым, как у того, кто находит искреннее удовольствие в своей работе. – У тебя интересный цвет волосяного покрова. В яме он тебе не понадобится, так что, возможно, ты захочешь продать его мне…
      – В обмен на что? – осторожно спросила Мара.
      – Покровительство. Возможность получать больше пищи или еще какие-либо блага…
      Мара с усилием подавила гримасу. Мысль о том, что ее волосы будут висеть на стенде трофеев этого надсмотрщика, была отвратительна. Но с другой стороны, он мог бы забрать их и за просто так, если бы это взбрело ему в голову. Хотелось надеяться, что ей не придется остаться здесь надолго и у него просто не будет возможности вернуться к этому вопросу.
      – Могу я подумать? – робко спросила она.
      Он пожал плечами. Без сомнения, это была всего лишь игра, которая помогает ему занять время.
      – Как пожелаешь. Да, еще одно уточнение. Если не достать куколку вовремя и достаточно быстро, она начнет выбираться из своей раковины самостоятельно. Это не доставляет неудобств, за исключением того, что щупальца ее рта – это первое, что выходит наружу. И если им на пути попадется твоя кожа, то для того, чтобы их извлечь, потребуется медицинская помощь.
      – Ой, – произнесла Мара тонким голосом. – Будет серьезная рана?
      Он адресовал ей одну из зверско-злобных улыбочек, которые так хорошо получались у дрэч’намов. – Не более чем от кнута. Теперь заходи вон там.
      Мара оглядела свой комбинезон.
      – Но…
      Она даже не успела закончить выражающей протест фразы. Ухватив сзади за талию массивными руками, надсмотрщик одним движением столкнул ее в ближайшую траншею. Мара умудрилась сохранить некое подобие равновесия, и в момент приземления все же удержалась от погружения в слизь плечами и головой. Но падение вызвало расходящуюся кругом волну, высокую и плотную, которая плеснула прямо на работающих рядом.
      – Извините, – смутилась она.
      Одна из женщин посмотрела на нее. Внушительная плюшка слизи попала ей на щеку и медленно стекла вниз.
      – Ничего, – произнесла она бесцветным голосом с интонациями скорее мертвыми нежели живыми. – Не стоит переживать о своем внешнем виде. Теперь тебе уже не суждено быть чистой.
      Над головами предостерегающе свистнул кнут. Мара отпрянула, но другая женщина этого, казалось, даже не заметила. Или не обратила внимания. Она вновь копалась в слизи. Желудок Мары скрутило спазмом от отвращения, когда она погрузила руки в эту массу и тоже принялась за работу.
      Потребовалось три часа упорной борьбы с рвотными позывами во время медленного хождения, бесконечных приглядываний к измученным лицам и неудачных сравнений, прежде чем поиски увенчались успехом.
      – Вас зовут Сансия? – тихонько спросила она, поравнявшись с женщиной, несомненно именно той, которую уже видела на голозаписи Бардрина.
      Та взглянула на нее и с подозрением прищурилась.
      – Да, – признала она наконец. – И что?
      Мара будто бы случайно оглянулась. Поблизости не наблюдалось ни одного дрэч’нама.
      – Один ваш близкий родственник поручил мне вас отсюда вытащить.
      Она ожидала проявления чего угодно: восторга, радости или даже некоторого удивления от неожиданности. Но реакция Сансии была совершенно другой.
      – Да? Серьезно? – мрачно спросила она с презрительной интонацией. – Как мило с его стороны.
      – Мне кажется, вы не испытываете большого воодушевления, – нахмурилась Мара.
      – Ну что вы, я вне себя от счастья, – саркастически заявила Сансия. – Только моя радость несколько блекнет под налетом циничного недоверия. Вы что, в некотором роде наемник?
      – Не совсем так, – ответила Мара. – На чем же основано ваше недоверие?
      – На осведомленности о мотивации поступков моего папочки, – вздохнула Сансия, роясь в слизи. – Позволите предположить? Он наплёл вам что-либо об ужасном положении, в которое я попала, и еще насколько я важна для него и его бизнеса, и еще что он сделает что угодно и отдаст что потребуется, только бы вернуть меня. И как только вы должным образом впечатлились его взглядом мученика, в котором мелькнула скупая мужская слеза, он тут же сменил тон, поднял температуру окружающей среды поближе к точке кипения и либо просто подкупил вас, либо еще каким-то образом вынудил сунуться сюда, чтобы спасать меня. Я угадала?
      – Почти, – осторожно ответила Мара.
      Сансия вытащила из слизи руку с зажатой в пальцах куколкой кризара. Она внимательно осмотрела оба ее длинных конца, а затем снова бросила в гнусную жижу.
      – Но, хотя он отчаянно желал получить свою дорогую дочь назад, я не сомневаюсь, что он с той же твердостью настаивал, чтобы вы вернули и корабль. Фактически он должен был сообщить вам коды доступа и все пароли, которые требуются для управления, независимо от того, полечу я вместе с вами или же нет. Я все еще права?
      Мара почувствовала, как непроизвольно напряглось ее горло.
      – Он сказал, что я должна уметь управлять кораблем на случай, если вы потеряете сознание.
      Сансия фыркнула.
      – Как это на него похоже. Тверд и прямолинеен в достижении цели, но при этом насквозь фальшив, словно служба имперской безопасности. Правда заключается в том, что обо мне он ни капли не заботится. Если бы я была ему нужна, он бы не отправил меня в этот дурацкий рейс на Маккшру. Он просто-напросто хочет любой ценой вернуть "Счастливый случай". Вот и все.
      Мара вновь осмотрелась. Один из охранников явно скользнул взглядом по ней, и Мара, сделав над собой усилие, вновь погрузила руки в слизь и начала в ней копаться.
      – Что такое необычное в этом корабле?
      – О, он всего лишь опережает уровень современного развития примерно на три ступени, вот и все, – горько сказала Сансия. – Там установлена крайне эффективная система управления полетом, совершенно невероятная система наведения и абсолютно крышесносящий блок огневого контроля, который папочка, похоже, попросту где-то свистнул.
      Изучая лицо своей собеседницы, Мара призвала на помощь Силу, чтобы попытаться понять ее истинные чувства и коснуться разума. Та же самая горечь, которая звучала в голосе Сансии, столь же явственно просвечивала и сквозь ее эмоции.
      – Что это значит? – спросила она. – Что вы не собираетесь помогать мне вытаскивать вас отсюда?
      Сансия старательно избегала пристального взгляда Мары.
      – Я только рассказала вам, как именно обстоят дела, – пробормотала она. – Возможно, мое предостережение окажется полезным для вас в дальнейшем, если он попробует перехватить вас где-нибудь по пути… Постарайтесь бежать. Без меня. Полагаю, вы к этому готовы.
      Похоже, она верила, что ее спасительница, в отличие от папочки, все же не лишена совести?
      – Спасибо за предупреждение, – сказала Мара. Ее пальцы нащупали что-то твердое среди слизи: одну из скользких куколок кризара. – Так, нам необходимо немного скорректировать расписание, – тут же добавила она, вытягивая куколку ближе к поверхности, где можно было ее рассмотреть. Вытянутый эллипс был тверд: зверюга явно не собиралась в ближайшем времени покидать свое обиталище. Очень хорошо. – Куда мы попадем после того, как закончим возиться здесь?
      – Нас проведут через зал к совершенно отвратительному помещению для сна. Это что-то вроде барака, – ответила Сансия. Впервые с начала разговора Мара уловила в голосе и эмоциях женщины нечто, напоминающее шепот осторожной надежды. – Сначала мытье, затем кормежка.
      – Душевая или ванны?
      – Это больше похоже на корыта для поения животных, чем на нормальные ванны или же бадьи, – пренебрежительно сказала Сансия. – Стоит только оказаться здесь, и можно забыть о настоящей чистоте.
      – Да, я уже слышала что-то в этом роде, – согласилась Мара. – Это еще один повод к тому, чтобы не задерживаться в столь чудном месте больше необходимого. Установлены ли средства наблюдения в помещениях для сна?
      – Есть две хорошо заметные камеры около двери. Полагаю, по периметру натыкана целая цепь замаскированных.
      – Угу. – Мара приняла к сведению информацию. – Еще один вопрос: сколько времени осталось до окончания смены?
      Сансия посмотрела через все помещение на светящееся на одной из стен табло.
      – Не очень много. Около десяти минут.
      – Хорошо, – сказала Мара. – Мне нужно кое-чем разжиться. Пара рекомендаций перед тем, как мы снова встретимся. Постарайтесь завершить омовение как можно быстрее и будьте готовы действовать, как только я дам знак.
      Сансия посмотрела на нее с подозрением, но тем не менее согласно кивнула.
      – Я буду готова. Удачи вам.
      Мара тоже кивнула и двинулась вперед, держа в пальцах раковину с куколкой кризара, которую она отыскала в нижних слоях. Нужно было немного оторваться от Сансии, прежде чем та тоже пойдет. Боковым зрением Мара заметила охранника-дрэч’нама, направлявшегося прямо к ней по проходу между траншеями и угрожающе щелкавшего кнутом в воздухе. Весь его внешний вид свидетельствовал о решимости дать комментарий ее поведению и примерно наказать за безделье и болтовню, в то время как сам он находится при исполнении служебных обязанностей и чрезвычайно занят. Мара позволила ему подойти на расстояние удара кнута… И, издав душераздирающий вопль, она выбросила вверх руку, другой рукой ухватившись за предплечье:
      – Она меня укусила! – От быстрых телодвижений ошметки слизи взлетели в воздух и начали дождем падать на все, что находилось вокруг. – Уберите это, уберите!
      Дрэч’нам уже почти достиг края ее траншеи, оставался единственный шаг.
      – Дай сюда руку! – сместив свой центр тяжести, он наклонился и навис над нею, поймал за левое запястье и потащил из ямы. Благодаря этому движению Мара оказалась лицом к нему, в непосредственной близости от заткнутого за пояс ножа, и вздрогнула, когда острые шипы и зазубрины лезвия ткнулись ей прямо в ребра.
      – Я сказал, дай ее сюда! – повторил он, ставя Мару на ноги в проходе и рванув ее правую руку в сторону.
      С тыльной стороны левой руки свисала раковина кризара.
      Или по крайней мере Мара очень надеялась, что со стороны это выглядит именно так. Ее навыки во владении Силой были, конечно же, не столь впечатляющими, как у Люка Скайуокера, но в то же время трюк был вовсе не трудным: используя свои умения и концентрацию, прижать раковину к руке и тем создать у зрителей впечатление, что находящееся внутри существо впилось в кожу. Единственная опасность заключалась в том, что охранник мог случайно стряхнуть шарик слизи, специально помещенный в точке соприкосновения раковины и руки, и заметить полное отсутствие там щупалец личинки кризара.
      Но вероятно, подобное случалось уже не один раз и давно успело перейти в разряд обычного: охране были не сильно интересны подробности вместе с деталями.
      – Попалась, значит? Ну, отлично, – прорычал он и сомкнул стальной захват на ее правой руке, а затем потащил Мару за собой по проходу в направлении двери. – Ваше Седьмое Величество!
      – Да, пройдите вперед, – ответил надсмотрщик, давая знак стоящим по сторонам охранникам открыть. – Скажите биту, чтобы был аккуратнее: Его Первейшее Величество совсем не обрадуется, если мы потеряем еще одну.
      Дверь отворилась. Второй дрэч’нам шагнул к Маре с левой стороны, сцапал левую руку женщины и вцепился мертвой хваткой в многострадальную конечность где-то на уровне талии. Должно быть, заключила она, это обычная практика, и все было сделано для того, чтобы она не имела возможности повредить раковину. Дверь захлопнулась за их спинами, и вся троица быстро проследовала вниз по коридору.
      Мара не имела ни малейшего понятия о том, где располагается помещение местного целителя, но был шанс, что не очень далеко, и это означало необходимость двигаться быстро. Она продолжала стонать и кричать, словно беспомощная и полностью сломленная рабыня, которую самым небрежным образом наполовину ведут, а наполовину тащат не ожидающие подвоха охранники. И в самом деле, кто сможет предугадать проявление хотя бы какого-то сопротивления со стороны слабой человеческой женщины, вполне закономерно вздрагивающей от боли в руках целых двух здоровенных сопровождающих? Глупо и неэффективно… Используя свое бесконечное дергание в качестве отвлекающего маневра, Мара бросила взгляд влево и вниз. Нож второго охранника подпрыгивал в такт его шагам в каких-то нескольких сантиметрах от удерживаемой им же ее левой руки.
      Начиналась самая рискованная часть воплощения сочиненного на ходу плана. Ее руки были надежно зафиксированы – судя по всему, двое дрэч’намов не ждали от нее каких-либо фокусов и по этой причине были менее осторожны, чем могли бы быть при ином раскладе. Но если только это впечатление окажется обманчивым, в скором будущем ее саму ждут крупные неприятности.
      Не оставалось ничего иного кроме как попробовать. Погрузившись в Силу, Мара частично вытащила нож охранника из ножен, внимательно наблюдая за его реакцией и прощупывая инородный разум: почувствует ли внезапное изменение веса на поясе. Предельно аккуратно, стараясь не брякнуть оружием, она ослабила зубчатую ручную гарду напротив места на ее предплечье, где все еще держалась куколка кризара. Два быстрых удара – два укола настоящей боли в отличие от закатываемого ею театрализованного представления, и она освободила нож, который тут же снова скользнул в ножны.
      Как раз вовремя. Нож вернулся на свое место прямо в тот момент, когда правый сопровождающий подтащил ее к двери и потянулся к панели замка свободной конечностью. Переключив внимание на прикрепленную к своей руке куколку, Мара отправила ее в полет вглубь темного коридора по неопределенной траектории.
      По сравнению с царящей повсюду темнотой, помещение медицинского центра, несомненно, выигрывало: чистота, свет, совсем неплохое оборудование, покрытый плиткой пол и даже деревянные панели на стенах. Причина столь несвойственной обстановки была более чем проста: медик не был дрэч’намом.
      – Садись, – одетый в видавший виды медицинский халат бит выглядел усталым. Он сделал жест в сторону одиноко стоящего стола для проведения осмотров. Тон его голоса был оживленным, но лицо и движения рук выдавали нервозность и волнение, которые, как подозревала Мара, были его обычным состоянием в обществе дрэч’намов. – Где куколка?
      Находящийся слева от Мары охранник поднял ее руку.
      – Вот она… Ох, пастина… Она исчезла!
      – Должно быть, отвалилась, – сказал бит голосом, в котором внезапно усилилось напряжение. Его взгляд виновато скользнул влево, к стене. – Вы двое идите и поищите ее.
      Охранники не стали возражать и немедленно покинули помещение.
      – Ты заметила, когда она отвалилась? – он перевернул руку Мары и начал счищать остатки слизи.
      – Нет, – она добавила в голос скулящие нотки страха, в то время как смотрела мимо большой головы медика. Дверь сзади была приоткрыта, и сквозь проем Мара заметила большой, обставленный медицинским оборудованием кабинет. Чуть-чуть подтолкнув транспаристальную дверь Силой, она заставила ее открыться еще на несколько сантиметров. Пузырьки находились слишком далеко для того, чтобы можно было свободно прочесть названия на их этикетках, но если цвета и формы соответствовали обычным стандартам Новой Республики… Три, которые были ей необходимы, обнаружились почти сразу. Она подняла один из пузырьков с места и быстро опустила его вдоль стены на пол. Узнать где находится камера наблюдения, не было никакой возможности, а значит, подобное действие представлялось единственным выходом. Мара могла лишь надеяться, что более чем странные перемещения бутылочки не будут отслежены мониторами системы слежения Его Первейшего Величества и кем бы то ни было из его окружения, кто по долгу службы обязан в них таращиться. Захватив вторую, она пристроила и ее рядом с первой…
      – Странно, – сказал бит. Он уже успел очистить ее руку и теперь разглядывал место, где красовались два точечных прокола, которые Мара нанесла себе сама посредством ножа охранника. – Не слишком похоже на углубления от щупалец кризара. Ты уверена, что именно куколка схватила тебя?
      – Не знаю, – простонала Мара, перемещая последний из трех пузырьков на пол, затем поймала в захват Силы еще несколько небольших флаконов-спринцовок из мягкого материала и добавила их к своей коллекции. – Я только знаю, что это больно. Очень больно.
      Она различила нотки сочувствия и огорчения в эмоциях бита:
      – Да, я понимаю, – пробормотал он. – Здесь далеко не легкая жизнь.
      – Нет, – полным слез голосом произнесла она, одновременно перемещая все свои трофеи и выстраивая их рядком в дверном проеме комнаты для осмотров. Кто бы там сейчас ни исполнял обязанности надзирающего, он скорее всего не обратит внимания на совершено пустой кабинет, а, повинуясь здравому смыслу, сосредоточится на помещении, занятом человеческой женщиной-рабыней и медиком-битом. А здесь – она должна была привести камеру в негодность, прежде чем перенести всю свою добычу непосредственно к себе.
      – Ох! – внезапно вскрикнула Мара, дернула левой рукой и почти вырвала ее из пальцев бита, одновременно бросив быстрый взгляд на стену, удостоившуюся его внимания чуть раньше. Линза маленького экрана, задекорированная между деревянными панелями стены как узел между деталями обшивки, по идее должна была быть незаметной. Но не для того, кто обладал выучкой и опытом Мары.
      – Извини, – произнес бит, и она почувствовала в нем смесь беспокойства и замешательства. Медик тут же ослабил захват на ее руке. – Я старался быть осторожным и не хотел причинять боли.
      – Но все же умудрился, – раздраженно процедила она. Пальцами правой руки Мара незаметно отделила шмат слизи от начинающей постепенно застывать густой массы, которая плотно покрывала ее ноги. – Чуть раньше в большом зале меня всю исхлестали… Ой! – Она снова выдернула левую руку и одновременно потрясла правой. На вид совершенно невинное и бесхитростное движение привело к тому, что через комнату полетели мелкие комочки слизи, числом около полудесятка.
      И при небольшом содействии ее чувствительности к Силе самый крупный из них шлепнулся прямо на стену, придясь точнехонько на объектив камеры скрытого наблюдения.
      – Еще раз прошу прощения, – сказал бит, оглядываясь на стену. Он присмотрелся чуть внимательнее, и тело его напряглось: медик понял, что случилось. – Извини… – добавил он, хватая полотенце и бросаясь к стене.
      И, пользуясь тем, что камера все еще заляпана, а внимание медика рассеяно, Мара Силой подняла пузырьки и бутылочки с пола и, не ослабляя концентрации, заставила их пересечь комнату по воздуху и плавно опустила перед собой. К тому моменту, когда бит закончил чистку, все они были благополучно спрятаны в складках ткани ее комбинезона и карманах.
      – Мои извинения, – произнес он, откладывая полотенце в сторону и возвращаясь на место. – Это питательное вещество может повредить материал обшивки стен, который Его Первейшее Величество любезно позволил мне использовать для интерьера.
      О как… Интересно. Это значит, у него могут быть серьезные неприятности, если обзор камеры будет закрытым достаточно долгое время? Вполне вероятно…
      – Все в порядке… – пробормотала Мара.
      Она снова успела, уложилась как раз. Едва бит вновь взялся за ее руку, оба охранника-дрэч’нама ввалились назад в комнату.
      – Ничего нет, – прорычал один из них, с подозрением глядя на Мару. – Ну, что ты с ним сделала?
      Мара сжалась и постаралась отодвинуться от врача.
      – Ничего, – ответила она, в голосе прозвучали испуг и мольба. – Пожалуйста, я в самом деле ничего не делала…
      – Тогда где же он? – рявкнул дрэч’нам, делая шаг к ней, угрожающе подняв свой кнут и щелкнув им.
      – Возможно, это был еще не достаточно взрослый кризар, – вступился за Мару бит, выставляя руку между ней и охранником. – Его захват был не слишком силен и не очень устойчив.
      – Тогда где же он сейчас? – и второй охранник решил поучаствовать в обсуждении. – Он действительно вцепился в нее, я сам видел.
      – Если куколки нет в коридоре, то она должно быть все еще в зоне роста… – разумно предположил бит. – Возможно, она отвалилась и вновь попала в траншеи.
      Охранники продолжали выяснять судьбу куколки, и Мара затаила дыхание. Если только хотя бы один из них взглянул на куколку после того, как они покинули зал…
      Но очевидно, никто из них не обратил на это пристального внимания.
      – Ладно, – сказал один из охранников с грубой вежливостью. – Может быть.
      Бит взглянул на стенной хронометр.
      – В таком случае, процедура закончена, – подвел он итог. – Почему бы вам не сопроводить ее к бараку, а потом не поискать в проходах в зале роста?
      – Мы без тебя знаем свою работу, бит! – рыкнул другой охранник, обнажив зубы, и не слишком бережно схватил Мару за руку. – Пошли, человек, шевели ногами. Пора тебе помыться.
      Помещение для сна и одновременно мытья с приемом пищи, о котором говорила Сансия, находилось рядом, отделенное коридором от зала с ямами слизи. Оно было настолько же отвратительным, насколько этого можно было ожидать по рассказу, и поэтому Мара была вполне готова к зрелищу. Когда она вошла, около половины женщин уже закончили некое подобие гигиенических процедур и отходили от длинных корыт, наполненных чем-то, что было скорее разжиженной слизью, чем имело хоть какое-то сходство с нормальной водой. Мара присоединилась к толпе ожидающих своей очереди, и, загородившись их телами, убедилась, что пузырьки в карманах ее комбинезона действительно содержат нужные растворы и химикалии. Ее разностороннее образование императорского агента снова выручало и предоставляло неплохой шанс.
      – Я думала, вы шутили о намерении раздобыть ваше "кое-что"… – тихо прозвучал голос Сансии из-за ее плеча, и его тональность была достаточно низкой, чтобы стоящие вокруг женщины не смогли расслышать отдельных слов. – Где вы это взяли?
      – Позаимствовала в медицинском кабинете, – ответила Мара, сосредоточившись на переливании содержимого одной из бутылочек во флакон-спринцовку, и держа обе емкости на высоте талии, где ее действия были надежно скрыты от любопытных глаз.
      Сансия издала слабый горловой звук:
      – Полагаю, говорить об этом уже слишком поздно, но медицинский кабинет наверняка тоже снабжен камерами наблюдения…
      – Я знаю, – сказала Мара. – Не беспокойтесь, я об этом позаботилась. Вот, подержите лучше.
      Она передала Сансии пустой пузырек и уже наполненный флакон, предоставляя той возможность взглянуть на свои манипуляции. Н-да, несмотря на все попытки несчастной привести себя в порядок, ее волосы и одежда все равно оставались запачканными слизью, что, впрочем, было неудивительно после целого дня безвылазного торчания в мерзкой жиже. Какими бы ни были причины ненависти Прэйша к женщинам человеческой расы, мрачно подумала Мара, нужно было отдать должное его изобретательности: он явно преуспел в деле принудительного и скорого лишения их цивилизованного облика.
      – Если честно, я не думала, что вы вернетесь, – немного смущенно произнесла Сансия, когда Мара начала переливать во вторую спринцовку содержимое следующего пузырька. – Рада, что ошиблась.
      – Я уже привыкла к тому, что обычно меня недооценивают, – спокойно уверила ее Мара. – Как думаете, вы сможете найти путь к месту, где находится ваш корабль?
      – Это не сложнее, чем вернуться с нижнего уровня, – с чувством ответила Сансия.
      – Хорошо. Опишите маршрут.
      Ей даже не нужно было смотреть на собеседницу, чтобы почувствовать, как внезапно напряглась и насторожилась Сансия.
      – Почему вы об этом просите? – осторожно осведомилась она. – Мы же пойдем вместе, верно?
      – Мы должны будем разделиться, – терпеливо объяснила Мара. – Иначе вам будет грозить опасность быть раненой или даже хуже. Причем опасность гораздо большая, чем это действительно необходимо. А для меня перспектива тащить вас на себе и в то же время искать дорогу – не столь уж хороша.
      Последовала небольшая пауза.
      – Полагаю, в этом действительно есть смысл, – неохотно уступила Сансия. – Хорошо. Тогда смотрите: нужно выйти из той двери и повернуть направо…
      Она описала маршрут полностью, очень точно, со всеми проходами, поворотами и пересечениями коридоров. Было совершенно ясно, что эта женщина обладает цепкой памятью, способной удерживать мелкие детали. К тому времени как импровизированная лекция подошла к концу, вторая спринцовка была наполнена.
      Теперь они были готовы.
      – Хорошо, – сказала Мара, вручая Сансии второй опустевший пузырек и забирая у нее полный флакон. – Уберите эту посуду с глаз долой и затем идите ближе к двери. Здесь когда-нибудь были пожарные тревоги или учения?
      – Нет, с той поры как я здесь, такого не было ни разу, – растерянно похлопала ресницами Сансия.
      – Ну, так сейчас будет, – мрачно пообещала Мара. – Когда сюда толпой ввалятся дрэч’намы, постарайтесь не попасть в самую гущу. А после этого ждите меня около двери.
      – Понятно, – глубоко вздохнула Сансия. – Желаю удачи.
      Она направилась на указанную позицию, осторожно лавируя в толпе и стараясь не задеть кого-нибудь из все еще измазанных женщин. Мара осталась стоять среди толпы, потихоньку продвигаясь вперед, к освобождавшимся возле корыт местам. Одновременно с производимым в уме обратным отсчетом она спрашивала саму себя: а что если рискнуть и попробовать хоть немного ополоснуться, прежде чем устраивать диверсию. И безо всякой охоты решила все же не тратить зря времени. К тому же, бит вполне мог заглянуть в свой кабинет и заметить пропажу пузырьков с растворами. Тогда, без сомнения, он сообщит об этом с той же похвальной скоростью, с которой бросился оттирать от слизи камеру наблюдения.
      Последняя женщина перед ней отошла, и в конце концов Мара оказалась на своем "огневом рубеже". С незаметно зажатым в пальцах последним полным пузырьком она подошла к самому корыту и, болтая рукой в грязной воде, вылила его содержимое. Неуклюжая емкость тотчас же треснула, со зловещим шипением вверх взметнулось пламя, и повалили клубы желтого дыма.
      И около полудесятка испуганных женских голосов оглушительно закричали в разной тональности, символизируя пробуждение разумов их владелиц, систематически и целенаправленно низводимых до почти вегетативного состояния. Встряска посредством внезапной и необъяснимой опасности оказалась для них далеко не лишней. Дым продолжал все так же подниматься и распространяться, и по истечении каких-то секунд зона видимости в помещении существенно уменьшилась. О свободном обзоре от угла до угла теперь оставалось лишь вспоминать. Крики и вопли вокруг становились все громче и громче, а доносящийся отовсюду топот ног и звуки столкновения тел лишь добавляли неразберихи. Охваченные внезапной паникой люди почти потеряли способность рассуждать здраво. Единственное, что все они знали точно: бежать им некуда, а спрятаться – негде.
      Охранники Прэйша оказались расторопнее и сообразительнее, чем Мара о них думала. Она была только на полпути к двери, прокладывая дорогу среди окружающего безобразия, когда тяжело хлопнула подвижная панель в стене и дрэч’намы числом более десятка с грохотом вломились в зал. Сквозь задымление Мара различила тяжелые баллоны огнетушителей в руках членов импровизированной пожарной команды, на всех парах пронесшиейся мимо.
      Подбежав к двери, она обнаружила притаившуюся Сансию.
      – Что вы там устроили? – прошептала женщина.
      – Всего лишь небольшую диверсию при помощи химических реактивов, – пояснила Мара, вглядываясь сквозь дым в дверной проем: далеко не все охранники Прэйша были заняты спасением чернорабочих, двое из них, вооруженные парализующими кнутами, блокировали коридор и были готовы предотвратить любую попытку кого-либо из рабынь воспользоваться преимуществами внезапного беспорядка. – Держитесь около меня, – добавила она, зажав по наполненному сосуду в каждой руке и шагнув за порог.
      Завидев стройную и тонкую фигуру человеческой женщины, один из охранников пренебрежительно фыркнул:
      – Что это вы надумали? Куда-то соб…?
      Ему было не суждено закончить свой вопрос. Резко взметнув обе руки, Мара выстрелила струей жидкости из одной из спринцовок в лицо каждому. Издав нечленораздельные звуки, они подпрыгнули и попытались уклониться от, казалось, вездесущих брызг. Перекрестив руки, Мара перехватила импровизированное оружие и щедро окатила их уже их другой спринцовки.