ГЛАВА ШЕСТАЯ

Доки на Ксатру превосходили космопорт на Мейме, условно говоря, на две ступени. Единственный коммерческий порт в мире Дорчинда, напротив, был на пять ступеней ниже.

Нет, дело было вовсе не в уровне автоматики. Посадочная площадка, на которой мы приземлились, была лучшей из всего, что довелось повидать «Икару», а о здешних периферических гравилучах и ремонтно-заправочном оборудовании планетка вроде Меймы могла только мечтать. Просто клиентура местного космопорта была такого рода, что мир Дорчинда не дотягивал до высоких стандартов, установленных туроператорами Спирали. Изначально колония на этой планете задумывалась как высококлассный курорт, ставка делалась на игорный бизнес. Но дела пошли далеко не так, как хотелось устроителям. Все развалилось буквально за два дня, а большие деньги и игорное оборудование тут же растаяли в лучах заката.

Мир Дорчинда до сих пор значился на карте только потому, что медленно и постепенно превратился в один из тех перевалочных пунктов, где на сомнительные документы и подозрительный груз смотрят сквозь пальцы. С тех пор как паттхи подмяли наш бизнес под себя, среди перевозок, которыми занимались не-паттхианские корабли, значительно возросла доля заказов от воротил теневой экономики.

И как следствие — дела мира Дорчинда пошли в гору.

Конечно, ни в каких документах не значилось, что корабль под названием «Второй банан», согласно плану полетов, приземлится здесь для дозаправки. Но, как я и ожидал, столь ничтожные формальности местных чиновников ничуть не интересовали. Чтобы нам выделили посадочную площадку, достаточно было уплатить обычные портовые сборы и приложить к тому еще несколько камероновских стольников. Я расплатился с чиновниками, которые прибыли к трапу для сбора податей, договорился о заправке и позаботился о пополнении запасов продовольствия, а также волшебной корпусной замазки для Чорта.

А когда все было улажено, мне пришла пора рискнуть погрузиться в сомнительные прелести портового города, оставив команду на борту.

Узнав об этом, команда не обрадовалась. Нисколечко.

— Чушь! — взвыл Шоун. — Да я бывал на десятке с гаком таких планет. Пока не суешь нос в чужие дела, все они не более опасны, чем центр Токио.

Они обступили меня у люка, который вел из большой сферы в переходной тоннель. Из-за обычного крена «Икара» в сторону кормы получалось, что они физически нависали надо мной, от чего мое положение становилось еще более проигрышным.

— Было бы неплохо прогуляться по свежему воздуху вторил электрику Эверет. — С медицинской точки зрения, искусственно очищенный воздух со временем вызывает усталость организма. Кроме того, разминка тоже пошла бы на пользу команде.

— Эта разминка вполне может закончиться преждевременной кончиной любого из вас, — без обиняков заявил я. По доброте душевной я не стал говорить, что, судя по фигуре нашего медика, вряд ли, вырвавшись на волю, он первым делом примется делать зарядку. — Или кто-то из вас еще не слышал о том, что случилось со мной на Ксатру?

— Мы все это слышали, Маккелл, — вмешалась Тера. — Но, по-моему, это тебе следует сидеть на борту и не высовываться, а никак не нам.

— Поверь, я бы с удовольствием так и поступил, — заверил я ее, ничуть не покривив душой. Меньше всего на свете мне хотелось снова встретиться с кланом бородавочников и их высоковольтными разрядниками. Хотя, если уж говорить предельно откровенно, поскольку у них не было маршрутной карты «Икара», шансы, что эти бородавчатые ребята сумеют меня выследить, были ничтожно малы. — К сожалению, мне надо кое о чем позаботиться. И я должен сделать это лично.

Это мое заявление в отличие от первого нельзя было назвать стопроцентно честным. Звонок дяде Артуру, который я так долго откладывал, мог бы с тем же успехом сделать Иксиль. Но мой напарник достаточно ясно дал мне понять, что не желает брать на себя эту обременительную обязанность, а главное — мне было нужно, чтобы он со своими хорьками остался на борту «Икара» и присмотрел там в мое отсутствие.

— Но дело даже не в этом, — продолжил я. — Практическое значение имеет лишь то, что я — пилот, и я же — командир корабля. И я приказываю вам оставаться на борту.

— А, так вот где собака зарыта, да? — завизжал Шоун. В глазах его появился нездоровый блеск, лицо исказилось от злости. Тонкий налет благовоспитанности угрожающе быстро растаял, а под ним, как при первом нашем знакомстве, оказался капризный и развязный ребенок. — Ты, паршивый маленький самодур… тебе это нравится, нравится, да? Так вот, даже не мечтай, что все тебя будут слушаться! Не надейся! Я не собираюсь торчать в этой жестянке, пока ты там будешь развлекаться! И ни кто не собирается!

— Ну, хватит, Шоун, — спокойно сказал Никабар. Спокойно, но веско, со всей уверенностью, которую только могут дать человеку годы службы в морской пехоте.

Шоун то ли не расслышал, каким тоном это было сказано, то ли ему было уже наплевать.

— Ну и катитесь в задницу оба! — рявкнул он. Парнишка трясся всем телом и все время сжимал и разжимал кулаки, словно автомат, у которого замкнуло обратную связь. Краем глаза я видел, что Иксиль потихоньку подбирается поближе к задире. — Не стану я сидеть здесь взаперти! Не стану, я сказал!

— Послушай, сынок, я понимаю, тебе обидно. — Эверет положил руку на плечо электрика. — Но Джордан — наш капитан…

— Да плевал я! — огрызнулся Шоун, сбрасывая его руку. — Я пошел!

С этими словами он сжал кулаки и бросился прямо на меня.

Далеко он не ушел. Иксиль стоял наготове справа от него, а Никабар — слева, и оба они поймали парня как раз на взлете. Шоун забился у них в руках, сыпя проклятиями и угрозами вперемешку с ругательствами на каком-то чужом языке, которого я не понимал. Но с тем же успехом он мог бы пытаться уйти с «Икаром», прикованным к его ноге вместо гири. Иксиль и Никабар продолжали удерживать буяна. И вдруг он обмяк, повис у них на руках и тихонько захныкал.

— Ведите его сюда, — сказал Эверет, жестом показав им, чтоб шли за ним в лазарет. — Посмотрим, что у нас есть из успокоительных.

Иксиль поймал взгляд Никабара; бывший морпех понимающе кивнул, шагнул Шоуну за спину, перехватил руку, которую удерживал мой напарник, и наполовину повел, наполовину потащил всхлипывающего мальчугана по коридору вслед за Эверетом. Они скрылись в лазарете, дверь за ними закрылась. Иксиль посмотрел на меня.

— Интересно, — заметил он.

— Он болен? — поинтересовался Чорт, по его нечеловеческой физиономии нельзя было понять, что он думает или чувствует по поводу происшествия. — Может быть, следует отвезти его в полнофункциональный медицинский центр?

— Посмотрим сначала, сумеет ли ему помочь Эверет, — предложил я, покосившись на Теру. Понять, о чем думает барышня, было не легче, чем расшифровать выражение на физиономии креана. — Ну ладно, мне пора идти. Постараюсь вернуться как можно скорее.

— Иди, — кивнул Иксиль, — Мы здесь управимся.

Как и на Ксатру, места для стоянок кораблей тут были вогнутые, и корпус «Икара» частично находился ниже уровня земли, поэтому мне не пришлось долго карабкаться вниз по трапу. Я спустился и пересек нашу площадку. Через две стоянки от нас шла высокоскоростная лента движущегося тротуара, а пара более медленных горизонтальных эскалаторов соединяла ее с нашей площадкой. Через минуту я уже быстро двигался к западной границе космопорта, где, согласно карте, находилось здание «Межзвездной связи».

В порту нынче выдался оживленный денек, с тревогой понял я, как бы невзначай и ненароком разглядывая своих попутчиков. Прохожие так же ненавязчиво косились на меня. Если хочешь остаться незамеченным, толпа — самое то, что надо, но переполненные транспортные ленты означают, что в центре связи тоже многолюдно. Еще до посадки я решил как можно меньше задерживаться в мире Дорчинда. А после сцены, которую закатил на корабле Шоун, я только утвердился в этом намерении.

До «Межзвездной связи» я добрался минут за пятнадцать, но по прибытии мои опасения подтвердились. Все здание было забито народом, и, чтобы дождаться своей очереди на переговорную кабинку, надо было проторчать здесь не менее получаса.

Я попробовал убедить служащих поставить меня поближе к началу списка ожидающих, но в таком месте, как мир Дорчинда, операторам приходилось выслушивать куда более впечатляющие угрозы и посулы, так что никто и пальцем не пошевелил, чтобы помочь мне. Признав поражение, я взял карточку с номером, которую мне выдали — спрашивать имена клиентов здесь было не принято, — и ретировался в зал ожидания, точнее, в таверну при нем. Ничего удивительного, что и там яблоку упасть было негде, но мне изрядно повезло: когда я вошел, пара мастанни как раз освободила маленький столик неподалеку от дверей, и мне удалось его захватить, Я быстро просмотрел меню, заказал самую дешевую выпивку и откинулся на стуле, поглядывая на большое табло над барной стойкой, где высвечивались номера посетителей, которым подошла очередь воспользоваться переговорной кабинкой.

Зрелище было нерадостное. Номера сменяли друг друга неспешно, и я пришел к неутешительному выводу, что оператор, пожалуй, был чересчур оптимистичен, когда оценил продолжительность ожидания в тридцать минут. У меня и так-то не было никакого желания звонить дяде Артуру. Мало того что добрый дядюшка, услышав новости, всыплет мне по первое число, так еще приходилось сидеть и маяться ожиданием, когда же мне наконец представится возможность получить свою взбучку. Вдвойне унизительно. Я принялся прикидывать, как бы перехитрить здешнюю систему, но скорее просто ради того, чтобы чем-то себя занять и выпустить пар. Мир Дорчинда — не то место, где обманутые ожидающие лишь снисходительно улыбнутся пройдохе, который умудрится обойти очередь. У меня и без того хватало неприятностей, чтобы нарываться на новые.

Что-то, на миг заслонило мне свет, и, к моему неудовольствию, на стул напротив плюхнулся худой жилистый брюнет с жиденькой бороденкой.

— Привет, старик! — бурно поприветствовал он меня. — Как дела?

— Отлично, — машинально брякнул я, ничего не понимая.

Этот тип держался так, будто знает меня, и действительно было в нем что-то смутно знакомое, но я хоть убей не мог вспомнить, кто он такой.

Похоже, он уловил мою растерянность.

— Да брось, Джорди! — обиженно протянул он. — Только не надо говорить, что ты забыл старого собутыльника.

Тут я наконец вспомнил — и едва не скривился л от отвращения. Джеймс Фулбрайт, мелкий торговец оружием и контрабандист, был единственным из моих знакомых, кто оказался то ли слишком тупым, то ли слишком упрямым, чтобы прекратить называть меня дурацким прозвищем Джорди, несмотря на все мои старания отучить его от этой привычки. Я как раз пытался договориться о деле с его шайкой, когда дядя Артур вместо этого свел меня с братцем Джоном. Дикие пьянки, которые составляли гвоздь программы в любых переговорах с Фулбрайтом, наверняка останутся одним из самых мерзких пятен в моей биографии.

— Привет, Джеймс, — вздохнул я. — Спираль тесна, не так ли?

— Тесна по самое не могу, — согласился он, оскалив в улыбке неровный ряд зубов. По слухам, когда-то они были ровными, но каждый раз, когда в пьяной драке ему выбивали очередной зуб, Фулбрайт нарочно заменял его кривым, чтобы выглядеть еще противнее. — Ждешь будку, да?

— Да, — подтвердил я, смирившись с неизбежным. — Угостить тебя выпивкой?

— О, думаю, ты можешь предложить мне гораздо больше, чем паршивая выпивка, — ответил он. — Сколько у тебя с собой денег?

Я ошалело уставился на него, в голове у меня запоздало включился сигнал тревоги. Фулбрайт продолжал скалиться, но теперь я видел, что за его улыбкой скрывается нечто совсем не дружественное. Он определенно пришел сюда вовсе не затем, чтобы пропустить стаканчик.

— Это ты о чем? — негромко спросил я.

— Гони монету, вот о чем, — растолковал он, тоже понизив голос. — А ты как думал? Все для твоей же пользы, конечно. Значит, так. У тебя с собой есть десять кусков? Оно ж того стоит, сам знаешь. Уж десять кус ков — это минимум.

Добрые три секунды я просто таращился на него и пытался сообразить: что же, черт возьми, происходит? Вот он сидит передо мной, один, обе руки на столе, в правой — небрежно сложенный рекламный листок, в левой — ничего, и держит он ее на виду. Рукава у него слишком тесные, чтобы там спрятать выкидной нож или пистолет. Значит, оружие он носит там же, где и все, — в кобуре под мышкой или на поясе. Но его куртка была застегнута на молнию, а моя — наполовину расстегнута, так что я бы точно успел первым. Конечно, могло быть так, что кто-то из его людей уже держал меня на мушке. .Но даже просто достать оружие в переполненном здании «Межзвездной связи» чревато большими неприятностями, не говоря уже о том, чтобы начать перестрелку. И вообще, чего им всем от меня надо?

— Может быть, ты не в курсе, но я больше не хожу в независимых капитанах, — в конце концов ответил я. — Я связан с очень большой организацией. Они так долго, как я, раздумывать не будут.

Ухмылка Фулбрайта стала еще гаже.

— Ну-ну, но кто бы они ни были, зуб даю, они и не почешутся, чтобы спасти твою шкуру, — заявил он. — Хочешь — верь, хочешь — нет, Джорди, но я твой единственный друг на всю таверну.

Неторопливо и плавно он развернул бумагу, которую держал в руке, и продемонстрировал ее мне.

На листовке красовался мой портрет из удостоверения пилота Торгового союза.

Я в некоторой оторопи уставился на Фулбрайта, ожидая объяснений.

— Давай-давай, — подбодрил он меня. — Читай, что там написано.

Я послушался этого дружеского совета. Объявление гласило, что разыскивается некий Джордан Маккелл, пилот-капитан грузового корабля «Икар» класса «Орион», порт приписки и конфигурация неизвестны. В связи с чем упомянутый Маккелл кому-то понадобился, там не говорилось, но зато были приведены два номера контактных телефонов, один местный, в мире Дорчинда, второй — индекс видеоканала «Межзвездной связи», причем последний — такой же, как у братца Джона, анонимный номер, по которому нельзя понять, на какой планете находится абонент.

Листовка также сулила вознаграждение тому, кто укажет мое местопребывание. Целых пять тысяч коммерц-марок.

— Не знаю уж, чем ты теперь занимаешься, Джорди, — ласково оскалился Фулбрайт, — но влип ты чертовски крепко. Такая бумажка сейчас имеется у каждого в этой таверне, один парень раздавал их здесь, как леденцы на палочке. Единственная причина, по которой ты все еще бродишь на свободе, — это паршивая фотография-.

Он ухмыльнулся еще шире.

— Ну, еще и потому, что никому в голову не при шло, что ты заявишься прямо сюда. Думаю, потому здесь такая давка и творится — все кинулись звонить своим дружкам, чтобы поделиться новостями.

— Наверно, — пробормотал я.

Но кое-кому мысль о том, что я сюда заявлюсь, все же пришла. По крайней мере тому, кто просил связаться с ним по контактному телефону в листовке. Кто-то твердо вознамерился перекрыть мне все входы и выходы, и, по всем признакам, занимался этим он со знанием дела. И в отличие от братцев бородавочников этот пресловутый «кто-то» знал название нашего корабля.

— Скажи-ка мне, этот раздатчик леденцов был двуногим гуманоидом с длинными руками и бородавчатой рожей?

Фулбрайт озадаченно наморщил лоб.

— Не-а, это был человек. Низкорослый такой и хилый, на счетовода здорово смахивал.

— Что-то он тогда не похож на завсегдатая подобных местечек, — сказал я. — А не думаешь, что кто-то всех попросту дурит?

— Это с сотней-то коммерц-марок в довесок? — фыркнул Фулбрайт. — Кому это надо?