– Опьясность по правый борт, – от волнения обычно мелодичное мяуканье тогорианки, сидевшей за пультом гравиакустика, сейчас было сиплым и отрывистым. – Два-пьять угол пьятнадцать.
      – Вижу, – донесся из интеркома еще один напряженный голос.
      Коротко рявкнула одна из пушек, на гранях кувыркающихся за бортом астероидов заиграли веселые отблески, потом отраженный свет на короткое время стал ярче. Это еще один космический бродяга превратился в пыль и раскаленный газ.
      Шаде Д'укал выделили место, где она ни у кого не путалась бы под ногами; там она и сидела, качая время от времени головой в ответ на мысли, которыми она ни с кем не собиралась делиться. Пробираться через густое астероидное поле – и так непростая задача, но Шаде казалось, что тогорианка и по крайней мере один из канониров чересчур сосредоточились на поставленной перед ними проблеме. Либо эта парочка была экспансивна по природе, либо – молода и неопытна. Обе причины не наполняли Шаду Д'укал уверенностью; к тому же обе причины заставляли поставить под сомнение наличие у шкипера хотя бы зачатка мозгов.
      Кажется, капитану в голову пришла та же самая мысль, что доказывало – мозги у него все-таки есть.
      – Поспокойнее, Х'сиши, – попросил Тэлон Каррде; он сидел в кресле за спинами обоих пилотов и не делал ни малейшей попытки вмешаться в их действия (хотя Шада слышала мнение, что он исключительно опытный пилот, и ожидала увидеть его за пультом управления). – И ты тоже, Чал. Только потому, что конкретно это астероидное поле больше всех тех, которые вам попадались раньше, оно не стало представлять большей опасности. Легкими касаниями, пожалуйста, взрывайте только те камни, которые грозят непосредственно нам. С остальными Данкин уж как-нибудь справится. Он – хороший пилот.
      Тогорианка дернула ухом.
      – Повьиноваться, чифтайн, – мяукнула она.
      – Слушаюсь, сэр, – добавил по интеркому канонир.
      Особо заметной разницы наставление не внесло, по крайней мере на взгляд Шады. Х'сиши продолжала сипеть и плеваться, а Чал по-прежнему шмалял из турболазера на полной мощности по каждому астероиду в поле зрения.
      Но может быть, дело было вовсе не в них? Может быть, новичкам передавалась нервозность самого капитана?
      Шада принялась рассматривать точеный суховатый профиль Когтя. Контрабандист неплохо прятал эмоции, выдавали лишь чуть крепче обычного сжатые губы и натянувшаяся на скулах кожа. Но в обучение мистрил входило знание языка тел и мимики, и, по мнению Шады, медленно, но неуклонно нарастающая тревога была очевидна, как навигационный маяк.
      А грядущая остановка на Пембрике-2 – всего лишь первый шаг в их путешествии. Мистрил с недовольством потерла пальцами подбородок. Во что же капитан превратится ко времени, когда они доберутся до Экзокрона?
      Особо яркая вспышка обозначила на редкость крупный астероид, только что превращенный в обломки. Каррде едва заметно вздрогнул и крепче сжал пальцы на подлокотнике кресла.
      – Ох, беда! – воскликнул рядом с Шадой механический голос.
      Телохранительница оглянулась на робота-секретаря серии ПО, который был крепко привязан ремнями безопасности к соседнему креслу. Дроид крупными от причуды дизайнера фоторецепторами пялился в иллюминатор и дергался при каждом выстреле турболазера.
      – Проблемы?
      – Прошу прощения, хозяйка Шада, – робот ухитрялся говорить одновременно и жалобно, и чопорно. – Я никогда не получал удовольствия от космических путешествий. А нынешнее, в частности, живо напоминает мне весьма неприятный инцидент в прошлом.
      – Скоро все кончится, – утешила мистрил разволновавшегося дроида. – Просто постарайся расслабиться.
      Стражи тени никогда не пользовались дроидами. Вернее, пользовались не больше необходимого, но один из дядьев Шады владел роботом, давно, когда Шада была еще маленькой. Ей всегда удавалось поладить с ним.
      А к этому роботу-секретарю мистрил испытывала что-то вроде симпатии. Он принадлежал советнику Органе Соло, был ее личным переводчиком и был предложен Каррде для этого путешествия – без вопросов, без объяснений. Некоторым образом Шада сравнивала его работу со своей собственной. Она тоже никогда не задавала вопросов.
      А сама служба внезапно и бесповоротно завершилась месяц назад на обдуваемой всеми ветрами крыше развлекательного комплекса «Резинем», когда Шада посмела поставить собственное достоинство выше прямого приказа Одиннадцати правителей лежащего в руинах Эмберлена. Ее Эмберлена.
      Охотятся ли на нее теперь сестры-мистрил? Давняя подруга намекала, что не стоит сбрасывать со счетов такую возможность и расслабляться. Но пока Новая Республика спешит навстречу гибели в раздирающих ее гражданских войнах и сварах, мистрил есть чем заняться вместо того, чтобы гнать по Галактике за заблудшей сестрой.
      С другой стороны, если Кароли пересказала старейшинам ее дерзкие слова о забытой вождями мистрил гордости и чести, Одиннадцать могли обидеться не на шутку. Шада жила на свете не первый и не второй год и твердо запомнила, что уязвленная гордость – самая мощная мотивация для каких-либо действий.
      И самая разрушительная. Как для жертвы, так и для охотника.
      Краем глаз Шада уловила движение: Каррде повернул голову и теперь смотрел на нее.
      – Не скучаешь? – полюбопытствовал Коготь.
      – Веселюсь изо всех сил, – усмехнулась телохранительница. – Больше всего на свете обожаю совершать сложное маневрирование с хладнокровным экипажем.
      У тогорианки на загривке вздыбилась полосатая шерсть. Хотя гравиакустик не стала отвечать на колкость, даже взгляда от мониторов не отвела.
      – Новые переживания, – философски заметил Каррде, – придают жизни смак.
      – В моей работе новые переживания обычно означают кучу неприятностей, – отрезала Шада. – Между прочим, ты случайно не планировал прокрасться сюда незаметно? Твои работники устроили такой роскошный фейерверк, что на Пембрике-2 только слепой и глухой не знает о нашем прибытии.
      В подтверждение ее слов за иллюминатором взорвались сразу несколько астероидов; канонир, похоже, теперь стрелял очередями.
      – Если верить Маре, то так сюда попадает большинство кораблей, – улыбнулся Каррде; он больше не стискивал подлокотники, его пальцы несильно, но без перерыва барабанили по ним. – Даже местные, которым полагается знать все маршруты.
      – Мьи выйти из полья, чифтайн!
      Шада посмотрела в иллюминатор. Несколько скал еще плавали неподалеку, но по большей части пространство за бортом было чистым.
      – Вьидеть планьетарные посадочные маяки, – добавила Х'сиши, поворачивая треугольную ушастую голову и останавливая взгляд ярких глубоких глаз на мистрил. – Чифтайн пусть говорит своей мальенькой захребетнице: нье трусить больше.
      Шада выдержала секунды две, потом отвернулась, чтобы не брякнуть лишнего. Почти каждый член экипажа считал своим долгом и почетной обязанностью так или иначе зацепить ее. И занимались они этим с момента старта. Подчиненные Маззика тоже внесли свою лепту, когда Шада только-только присоединилась к ним. Придирки и подначки были обычной реакцией на вторжение в сплоченный коллектив постороннего человека.
      Один из подручных Маззика неблагоразумно перешел от словесных нападок к физическому контакту и, как результат, провел стандартный месяц в отделении восстановления нервных окончаний. Сейчас, вдали от цивилизации, Шада надеялась, что команде «Дикого Каррде» не придется учиться на тех же ошибках.
      Пилот повернул голову.
      – Теперь что, босс?
      – Выводи нас на орбиту, – распорядился Каррде. – На этой планете есть только одно место, где смогут принять корабль наших габаритов. Космопорт Эрвитат. Сейчас в любое время можно ждать их запрос.
      Комлинку как будто только и требовались его слова.
      – Бсс'дум'шшун, – сообщил динамик. – Сг'хур хур Эрвитатpoз'бд бун'с'унк. Рс'зуд хук'дмс'хусу бурфу?
      – По-моему, это ты утверждал, будто здесь разговаривают на общегалактическом? – хмыкнула Шада, ядовито глядя на Каррде.
      – Так и есть, – отозвался тот. – Должно быть, мы им чем-то не приглянулись, – он красиво приподнял бровь. – ЗПО! Узнаешь язык?
      – А как же, капитан Каррде! – воскликнул дроид, проявляя первые с начала путешествия признаки энтузиазма. – Я бегло говорю более чем на шести миллионах форм коммуникаций. Здесь мы имеем дело с основным йареллианским диалектом, который априорно насчитывает…
      – Что нам сказали? – негромко перебила секретаря Шада. Если позволить, робот-секретарь может болтать целый день напролет, а Каррде не похож на жаждущего познаний в лингвистике.
      Ц-ЗПО обратил к ней сияющее металлическое лицо.
      – Собеседник идентифицировал себя как диспетчера космопорта Эрвитат, хозяйка Шада, и спросил нас, кто мы такие и какой везем груз.
      – Сообщи, что мы – грузовой корабль «Большой прогиб», – попросил Каррде. – Собираемся закупить продовольствие и дозаправиться.
      Округлая гладкая голова робота-секретаря повернулась к капитану, фоторецепторы неуверенно мигнули.
      – Но, сэр! – воскликнул дроид. – Этот корабль называется «Дикий Каррде», и кодировка приемоответчика его двигателя…
      – Была подчищена еще восемь лет назад, – бросил через плечо пилот. – Не томи, люди ждут.
      – Терпение, Данкин, – сказал Каррде. – Мы никуда особо не торопимся, а я сомневаюсь, чтобы диспетчерская Эрвитата была оборудована мощным современным декодером. Поэтому, Ц-ЗПО, будь добр, передай сообщение. Нет, погоди-ка! – оборвал контрабандист сам себя; в углах его губ начала формироваться улыбка. – Ты сказал, что они говорят на основном йареллианском диалекте. А есть и другие?
      – Несколько, сэр, – с готовностью откликнулся робот. – К несчастью, я обучен только двум из них.
      – Обойдемся двумя, – Каррде улыбался все шире. – Ответь на любом из них.
      Он поудобнее устроился в кресле, закинув одну длинную ногу на другую.
      – Посмотрим, насколько местные шутники подготовлены, чтобы сыграть в свою же игру.
      Ц-ЗПО заболботал ответ, затем довольно долго комлинк молчал, только шуршали помехи да что-то негромко потрескивало в динамике.
      – Неопознанный грузовик, внимание! – неохотно прорычал голос. – Говорит диспетчерская космопорта Эрвитат. Назовите себя и ваш груз.
      – Не очень-то подготовлены, – прокомментировал Каррде, активируя передатчик возле себя. – Башня, говорит грузопассажирский корабль «Большой прогиб». Груз мы не несем, просто проходили мимо и решили, что самое время заправиться горючим и купить припасы.
      – Да ну? – удивился диспетчер. – А какого рода припасы потребовались?
      – О, вы не только регулируете движение, но и занимаетесь посредничеством, – восхитился Коготь.
      – Нет, мое дело – транспорт, – рыкнул в ответ собеседник и, если судить по интонациям, раздразнить его больше возможности не было. – А теперь давай-ка выслушаем, сколько вы предложите за право посадки.
      Шада недоуменно моргнула.
      – Право посадки? – тихо переспросила она. У диспетчера оказались весьма чуткие уши.
      – Вот именно, – подтвердил он сердито. – И ваша милая хохма обойдется вам в три лишние сотни.
      У мистрил даже рот приоткрылся от удивления. Хохма? Какая еще хохма? Телохранительница набрала полную грудь воздуха, чтобы достойно ответить наглецу.
      – Пожалуй, заявим тысячу, – сказал Каррде, предупреждая Шаду выразительным взглядом.
      Слышно было, как пренебрежительно фыркает диспетчер.
      – За грузовик такого размера? Ты шутишь или просто дурак?
      Х'сиши зашипела, складывая уши и прижимая их к голове.
      – Или нищий вольный торговец, – не обидевшись, подсказал Коготь. – Что скажешь, если я подниму до одиннадцати сотен?
      – Что скажешь, если я подниму до пятнадцати? – не уступила противоположная сторона. – В валюте Новой Республики, разумеется.
      – А как же. Пятнадцать сотен, согласен.
      – Посадочная площадка двадцать восемь, – сердитое ворчание диспетчера мгновенно сменилось ничем не скрываемым злорадством пополам с вожделением. – Держитесь сигнала маяка. Деньги заплатите по прибытии.
      Шаде вдруг стало любопытно, какая часть полутора тысяч кредиток попадет непосредственно в диспетчерский карман.
      – Благодарю вас, – произнес Коготь. – Конец связи.
      Он отключил комлинк.
      – Чин?
      – Есть сигнал, каптн, – бодро доложил связист; по наблюдению Шады, он был гораздо старше Когтя и порой (когда думал, что никто не заметит) относился к своему хозяину с неуклюжей, почти отеческой лаской. – Они ведут нас.
      – Передай вектор пилотам. Данкин, сажай нас. И посматривай по сторонам… Мара говорила, что эти ребята имеют привычку высылать к незнакомым кораблям эскорт.
      – Лады…
      Каррде посмотрел на Шаду.
      – Есть желание прошвырнуться по окрестностям и размять ноги?
      Д'укал пожала плечами.
      – Мы, маленькие захребетники, мечтаем лишь услужить своим господам. Куда направляемся?
      – В заведение под названием «Сила тяги», – сообщил ей Каррде. – Если карты не врут, то это в паре кварталов от нашей посадочной площадки. Человек, которого я надеюсь встретить, обретается, как правило, там.
      – Насколько я понимаю, припасы нам пока не нужны, – Шада поправила иглы в волосах. – С кем мы встречаемся и зачем?
      – С дурным и тем не менее культурным кореллианином по имени Крев Бомбааса, – усмехнулся Коготь. – Он – один из тех, кто решает судьбы местного преступного сообщества. Заправляет практически всеми незаконными операциями в этой части сектора Катол.
      – И нам понадобилась его помощь?
      – Не совсем. Но если получим его благословение на путешествие через этот район, то значительно облегчим себе жизнь.
      – Ага.
      Каррде по-прежнему сидел к ней боком, поэтому на его четкий профиль Шада могла любоваться покуда не надоест. Мистрил нахмурилась. По многочисленным рассказам Маззика и других контрабандистов ей представлялся совсем другой Коготь Каррде – бесстрашный, почти безрассудный.
      – А нам так хочется, чтобы жизнь была легкой, верно?
      Каррде рассеянно улыбнулся.
      – Всегда, – лаконично обронил он; говорил он легко и беспечно, но Шада все же расслышала странную пустоту и неискренность за напускным весельем.
      – Ах… капитан Каррде! – неуверенно заговорил Ц-ЗПО. – Во время этого визита вам понадобятся мои услуги?
      У Когтя и для робота нашлась улыбка. Его худому хмурому лицу улыбка была просто необходима, она сразу же смягчала слишком острые черты.
      – Нет, Ц-ЗПО, благодарю тебя, – заверил дроида контрабандист. – Как я уже говорил, официальный язык здесь – общегалактический. Оставайся на корабле вместе с остальными.
      Невероятно, но робот-секретарь сумел даже расслабиться с облегчением.
      – О, спасибо! Спасибо вам, сэр!
      – Вооружаться до зубов не будем, – Каррде вновь обращался к Шаде Д'укал. – Только личное оружие.
      – Ясно, – мистрил вновь запустила пальцы в волосы, приводя в порядок косички. – Но ты возьмешь с собой бластер.
      – Опасаешься, что начнется разборка? – полюбопытствовал Данкин.
      – Вовсе нет, – Шада встала из кресла и направилась к двери. – Просто предпочитаю, чтобы мои противники не знали, кто конкретно начнет разборку. Я буду у себя в каюте, Каррде. Дай знать, когда будешь готов к выходу.
      * * *
      Двадцатью минутами позже они уже были внизу. А еще через пятнадцать, расплатившись и на скорую руку поторговавшись с тройкой щеголяющих в белых мундирах легионеров службы безопасности о стоимости дополнительной охраны корабля, Каррде и Шада шагали по улицам космопорта Эрвитат.
      Если бы у Каррде спросили, он с натяжкой назвал бы окружающий пейзаж вдохновляющим на романтику. Стоял полдень, но плотная пелена, рассеивая солнечный свет, душила город, который изнывал от жары и влаги. Запаренный ветер изредка шевелил горячий воздух, на прохладу никто не надеялся. Под ногами поскрипывал влажный песок, спрессованный в плотную массу там, где предназначено было быть тротуару. Пермакрит оставался последним словом зодчества и был здесь неизвестен. Дома по обе стороны улицы были выстроены из простого, но на вид очень прочного белого камня, когда-то, несомненно, нарядного и чистого, но теперь заляпанного бурыми и зелеными пятнами грязи и плесени. Немногочисленные прохожие неспешно и сонно ползли по своим делам, такие же утомленные погодой, как и сам город. То тут, то там между зданиями мелькал свуп или флаер.
      За семь лет, прошедших с тех пор, как Мара составила свой доклад, здесь ничто не изменилось. Разве что дома обветшали чуть больше.
      – Жуткое место, – пробормотала шагающая рядом Шада. – У меня такое чувство, что я чересчур нарядилась.
      Каррде улыбнулся. Обтягивающее платье его спутницы, переливающееся всеми оттенками синего, на общем тусклом и унылом фоне выглядело ярко.
      – Не тревожься. Бомбааса – человек образованный и культурный, несмотря на преступные наклонности. Для него нельзя быть одетым чересчур броско. Не тот типаж, – Коготь с удовольствием оглядел телохранительницу. – Хотя лично я, вынужден признать, предпочел бы увидеть на тебе то платье, которое ты носила на Трогане. Серебристое с темно-красным.
      – Я помню, во что была одета, – буркнула Шада рассеянно; ее мысли витали где-то вдали. – Это первое платье, которое мне купил Маззик, как только я поступила к нему на службу.
      – У кореллиан со вкусом всегда полный порядок. У Маззика – втройне. Знаешь, а ведь ты до сих пор не поведала мне, почему так внезапно бросила на него работать.
      – А ты не удосужился просветить меня, кто такой Шорш Кар'дас, которого мы с таким упорством разыскиваем, – отбрила Шада.
      – Не так громко, прошу тебя, – резко сказал Тэлон, озираясь по сторонам; подслушивать вроде бы было некому, но это еще ничего не означало. – Это не то имя, которое нужно горланить на каждом перекрестке.
      Он почувствовал на себе пристальный взгляд телохранительницы.
      – Здорово он тебя запугал, верно? – понизив голос, спросила женщина-воин. – Когда Калриссиан уговорил тебя на этот полет, ты не слишком сильно трясся, но тот, о котором мы не говорим, здорово тебя запугал.
      – Когда-нибудь поймешь, – вздохнул Коготь. – После того, как я все тебе расскажу.
      Шада пожала плечами, задев при этом плечом Каррде.
      – Компромисс, – предложила телохранительница. – Как только мы уберемся с Пембрика, ты расскажешь мне часть истории.
      – Интересное предложение… – усмехнулся Тэлон; его взгляд скользил по улице, ноздри слегка раздувались. – Согласен, при условии, что ты взамен расскажешь мне половину своей истории.
      – Н-ну… – Шада замялась. – Идет.
      Они завернули за угол; Каррде почувствовал, как у него кривится рот. Вход в заведение располагался на небольшой площади кварталом впереди. А на самой площади было не продохнуть от двадцати свупов и гравициклов.
      – С другой стороны, – меланхолично заметил Тэлон, – дорога с Пембрика может оказаться извилистой и нелегкой.
      – Похоже, что на огонек заглянула целая банда, – прокомментировала Шада, оценивая взглядом машины. – А вон и охранники, слева под навесом.
      – Вижу, – отозвался Каррде.
      Действительно, под навесом сидела четверка бравых молодых ребят: все крепко сбитые, крупные, все в красновато-коричневых куртках и все – верхом на своих свупах, в вольных позах, но готовые сорваться с места в любой момент. Парни притворялись, будто болтают друг с другом (наверное, о погоде или качестве местной выпивки, потому что на большее их интеллекта едва ли хватало), но было ясно, что их внимание направлено на приближающуюся парочку.
      – Еще не поздно дать задний ход, – пробормотала Шада. – Вернемся на корабль, улетим и попробуем еще раз.
      Каррде едва заметно качнул головой.
      – С момента посадки мы стали объектами любопытства местных властей.
      – То есть?
      – За нами наблюдают. И если мы сейчас попытаемся скрыться, нас просто перехватят.
      – В таком случае лучше всего пойти прямиком в заведение, словно мы им владеем, – резко бросила Шада. – И не убирай руку далеко от кобуры, тогда смотреть будут только на тебя. И не держи руку слишком близко от бластера, —прошипела она, продолжая улыбаться, – иначе парни попытаются выстрелить первыми. Если дойдет до драки, дай мне нанести первый удар. А если покажется, будто я не справляюсь, выходи на открытое пространство и удирай со всех ног.
      – Понял тебя…
      Ситуация не давала повода для веселья, но Коготь тем не менее испытывал странную и смущающую его радость… удовольствие… Он никак не мог придумать точного определения. На борту Шада сторонилась остальных, чуралась, не присоединяясь к обычной корабельной жизни и не выказывая интереса ни к одному из членов экипажа. Она всеми силами демонстрировала, как противны ей само поручение и все те, кого оно касается. И все-таки здесь и сейчас она готовилась защищать жизнь человека, которого презирала, ценой своей собственной.
      Тэлон подумал, что для этой низкорослой женщины истертая фраза про цену и жизнь значила несколько больше, чем для остальных. Шада на самом деле собиралась обменять свою жизнь на его. Она не обладала ошеломительной внешностью Мары, но странное дело – рядом с ней Коготь чувствовал себя уверенно и спокойно, как никогда и ни с кем.
      Четверо часовых подпустили добычу поближе. Когда до стоящих неровными рядами машин оставалось несколько шагов, один из юнцов лениво повернул голову.
      – Жральня закрыта, – возвестил он.
      – Ну и пусть себе, – сказал Каррде, не сбивая шага и разглядывая свуперов с искренним любопытством. – Мы не голодны.
      На первый взгляд могло показаться, что парни уснули на своих гравициклах, но это не соответствовало действительности. Прежде чем Шада и Каррде сумели сделать еще два шага, парни запустили двигатели и в одно мгновение перекрыли дорогу.
      – Я сказал: лавочка закрыта, – мрачно сказал тот, что первый заговорил с ними; стержни маневровых стабилизаторов были угрожающе направлены прямо в грудь Каррде. – Валите отсюда.
      Коготь покачал головой.
      – Извини. У нас дело к Креву Бомбаасе, и оно не будет ждать, когда ты соблаговолишь нас пропустить.