– Адмирал, вы сказали: «по официальным сведениям Траун жив», – вмешался Элегос. – Следует ли понимать так, что вы намеренно воспользовались именно такой формулировкой, а сами между тем не верите в возвращение Гранд адмирала?
      – Я не знаю, во что верить, – сказал Пеллаэон. – Определенно, у меня есть все причины полагать, что он мертв. Я стоял рядом с ним на мостике «Химеры», я видел, как Траун, по всем внешним признакам, скончался.
      – И опять вы сказали «по всем внешним признакам», – не отступал А'Кла. – Так мертв ли Траун в действительности или нет?
      – В действительности, я не знаю, – со вздохом сказал адмирал. – Траун не был человеком, и физиология у него была не человеческая, и… – он покачал головой. – Его действительно видели в Новой Республике? – спросил он Лейю. – Кто-то, чьим словам и суждениям вы доверяете?
      – Корабль моего друга Ландо Калриссиана был перехвачен, – ответила Лейя. – Ландо и сенатора от Диамалы вынудили подняться на борт «Неспокойного». Оба они утверждают, что встречались с самим Трауном, и не кем иным.
      – «Неспокойный», – задумчиво проговорил Пеллаэон. – Корабль Дорьи. Дорья – из тех, кто лично встречался с Трауном. Трудно поверить, что он позволил бы себя провести. С другой стороны, трудно поверить, что он стал бы рисковать кораблем, не будь на то исключительно веской причины.
      Вот и подошли к самому трудному. Лейя колебалась, но этот момент необходимо было обговорить.
      – Адмирал, мне кажется, может статься, что наши переговоры несколько преждевременны, – сказала она. – Если Траун жив, то вы, по всей видимости, больше не являетесь главнокомандующим вооруженными силами Империи.
      – Если он жив, то он, скорее всего, освободит меня от должности главнокомандующего, – невозмутимо согласился Пеллаэон. – Но в данный момент эта возможность не имеет значения. Вооруженные силы подчиняются моффам, а моффы уполномочили меня на ведение мирных переговоров.
      – А разве с возвращением Трауна ваши полномочия не были бы аннулированы? – возразила Лейя.
      – Это возможно, – спокойно признал Пеллаэон. – Но до тех пор, пока меня не поставили в известность о подобном решении, мои полномочия остаются при мне.
      – Ясно, – потерянно пробормотала Лейя.
      Теперь она смотрела на немолодого адмирала совсем другими глазами. Он получил известие о возвращении Трауна целую неделю назад. И все же, вместо того чтобы бросить все и на полной тяге мчаться назад и выяснять подробности, он добровольно остался здесь в режиме радиомолчания. Не только затем, чтобы дождаться Бел Иблиса, но и ради того, чтобы сохранить свои полномочия до прибытия представителей Новой Республики, если таковые прибудут. Чтобы стронуть лед, дать толчок лавине, которую и моффы, и даже Траун (если он все-таки окажется жив) не вдруг смогут остановить.
      Это была не игра, или, по крайней мере, перед ней был не тот, кто заинтересован в каких-либо играх. Адмирал Пеллаэон, главнокомандующий вооруженными силами Империи, искренне хотел заключить мир с Новой Республикой.
      – Траун, надо полагать, о чем-то говорил с Калриссианом и сенатором? – низкий хрипловатый голос адмирала вывел Лейю из задумчивости. – Из ваших слов я понял, что их отпустили. Не многим удается самовольно покинуть имперский «звездный разрушитель».
      – Да, – кивнула Лейя. – На самом деле, предложение Трауна, которое он просил их передать, в чем-то совпадало с тем, что вы сделали только что. Он предостерегал, что Новая Республика стоит на грани саморазрушения, и вызвался помочь нам избежать столь печальной участи.
      – И вы согласились принять его помощь?
      – К сожалению, метод, который он предложил, сенат счел неприемлемым, – сказала Лейя. – Траун выразил желание в частном порядке переговорить с лидерами ботанов, и по результатам этой беседы он якобы сможет определить, кто именно повинен в диверсии на Каамасе.
      – Любопытно, – Пеллаэон задумчиво потер подбородок. – Хотел бы я знать, как простая беседа может способствовать установлению виновных. Если только лидеры кланов на самом деле не знают их имен.
      – Они утверждают, что не знают, – сказала Лейя. – И, принимая во внимание растущую угрозу всему народу ботанов, думаю, если бы у лидеров кланов были эти сведения, они бы уже предоставили их нам.
      – Адмирал, вы упомянули, что вам также известен способ предотвратить гражданскую войну, – напомнил Элегос. – Не угодно ли вам объяснить, что вы имели в виду?
      – Полагаю, вы и сами пришли к мысли, что разрешить кризис могла бы полная версия каамасского документа, – сказал он. – В обмен на приемлемые условия капитуляции Империя предоставила бы вам его копию.
      Лейя украдкой покосилась на Сакхисакха, Сила подсказала ей, что и ее телохранитель забеспокоился при упоминании об имперских архивах. Если все идет так, как планировалось, Хэн и Ландо уже занимаются поисками на Бастионе.
      – То есть, – сказала она, – вы просто передадите нам эту копию – почти ничего не требуя взамен?
      – Именно так – если мы договоримся, – адмирал помолчал. – Но должен сказать, что тут могут возникнуть некоторые сложности. Если полная версия каамасского документа действительно существует, она хранится в особом подкаталоге архивов, доступ к которому строго ограничен, а вся информация зашифрована. У меня нет возможности получить доступ к этим файлам, как нет ее ни у кого, кому я могу доверять. Если мы хотим вовремя заполучить документ, боюсь, я буду вынужден просить Новую Республику одолжить нам на время высококлассного специалиста по работе с электронными архивами.
      Гент икнул на всю кают-компанию, но тут же уткнулся носом в экран и притворился, что ничего не слышал.
      – И куда же придется отправиться нашему специалисту? – спросила Лейя, разглядывая напряженную спину ледоруба. – На Бастион?
      – Нет, на базу Убиктората на Йаге Малой, – сказал Пеллаэон. – Командующего базой я давно и хорошо знаю, и там найдется относительно защищенный компьютерный терминал. Что же до самого Бастиона, то там было бы куда более опасно.
      От этой невзначай оброненной фразы у Лейи защемило в груди. Он смотрела на адмирала и молилась, чтобы лицо ее ничего не выражало.
      – Что вы имеете в виду – опасно? – спросила она.
      – Бастион – это вотчина и оплот одного из наиболее ярых противников мирных переговоров среди правителей Империи, моффа Дисры, – хмуро пояснил Пеллаэон. – Кроме того, он, насколько мне известно, по уши погряз в собственной войне, где замешаны пиратские банды и финансовые махинации.
      – Да, мы тоже заметили рост активности пиратов, – светским тоном поддакнула Лейя. Хэн и Ландо уже на Бастионе…
      – И что, адмирал, вы полагаете, этот мофф Дисра не одобрит присутствия представителя Новой Республики в столице?
      Пеллаэон фыркнул.
      – Что бы Дисра терпел, когда Новая Республика будет рыться в имперских архивах? Это вряд ли, уважаемый советник. Не пройдет и шести часов, как ему все станет известно. А в течение следующих шести часов с вашим экспертом непременно произойдет несчастный случай. Но на Йаге Малой достаточно безопасно.
      – Отрадно слышать.
      Лейя снова покосилась на Сакхисакха. Лицо ногри оставалось невозмутимо, но она чувствовала, что и его терзает тревога. Хэн на Бастионе, в сердце владений мстительного моффа…
      – Так сможете ли вы предоставить подобного специалиста? – адмиралу, похоже, надоело смотреть, как советник переглядывается со своим телохранителем.
      Усилием воли Лейя заставила сердце перестать бешено колотиться.
      – Не знаю, – сказала она. – Честно говоря, не думаю.
      – Не думаете? – Пеллаэон, казалось, ушам своим не поверил.
      – Нет, – Лейя вновь покосилась на сутулую спину Гента.
      Тот по-прежнему делал вид, что по уши ушел в виртуальность, но голову все-таки повернул – чуть-чуть, чтобы лучше слышать. Обращенное в сторону переговорщиков ухо разве что не вращалось, как локатор.
      – По крайней мере, не сейчас. Возможно, позже, когда мы подпишем официальное соглашение.
      – К тому времени может быть уже слишком поздно, – напомнил Пеллаэон. – Наши разведчики перехватывают сводки новостей лишь время от времени, но и из этих обрывочных сведений я могу заключить, что положение в Новой Республике с каждым днем все серьезнее. Даже после того как ваш ледоруб приступит к работе, понадобится довольно много времени, – он поморщился, словно не хотел говорить, но приходится. – Кроме того, есть и еще один фактор, который играет против нас. Мы подозреваем, что один из агентов моффа Дисры уже пытался проникнуть в особый подкаталог. Мы не знаем, что он искал, но очевидно, что его целью мог быть только каамасский документ. Если мы будем откладывать, повышается вероятность того, что следующая его попытка окажется удачной. Он сотрет файл каамасского документа, и мы никогда не узнаем правды. Только если начать действовать незамедлительно…
      Адмирала перебили – со стороны компьютерного терминала раздался громкий душераздирающий вздох. Гент вдруг перестал прикидываться джойстиком и резко развернулся в крутящемся кресле к собеседникам. Не рассчитал, сделал пару лишних оборотов, с трудом затормозил и брякнул:
      – Ну ладно, чего там. Поеду я, поеду…
      Имперский офицер с интересом наблюдал за нетривиальным течением исторических переговоров. Лейя оторопела. Юный ледоруб последнее время не уставал удивлять ее.
      – Гент, ты вовсе не обязан, – сказала она. – Это может оказаться опасно.
      – Плевать, – дрожащим голосом заявил Гент и решительно выпятил нижнюю челюсть. – Знаете, пока мы летели с Корусканта, Элегос рассказал мне… ну, короче, что сталось с их миром. Страшное дело… все умерли, даже зверей не осталось. Короче, я как услышал… гады те, кто все это устроил. Поубивал бы. И всем ботанам готов был хвосты поотрывать за то, что они помогали.
      Гент сделал паузу, чтобы отдышаться. К долгим выступлениям он не привык.
      – А потом Элегос, – юноша ткнул пальцем в сторону на каамаси, – растолковал мне, что так нельзя. Ну, типа, что от злобности больше всего достается самому злобствующему, а не тем, кому он хочет хвосты поотрывать. Он говорил, что бывает, оказывается, справедливость без ненависти и кара без мстительности. Говорил, что мы все отвечаем за то, что делаем или не делаем, и что никто не должен нести наказание за чужие преступления, – он упрямо посмотрел на Лейю. – Короче, вот. Я ледоруб. Я хороший ледоруб. И я отвечаю за свои действия или бездействие, ну, как те, про которых Элегос говорил. И если я могу помочь, а помогать не стану, то я ничем не лучше тех, кто заварил всю кашу, – Гент исчерпал свое красноречие и беспомощно замахал руками. – Ну, не получается у меня так гладко, как у Элегоса, короче, вы поняли, что я вам тут пытаюсь растолковать?
      – Я прекрасно тебя поняла, – сказала Лейя. – И я очень высоко ценю твое чистосердечное предложение. Вопрос в том, должна ли я тебе позволить так рисковать собой.
      – Думаю, для вас, советник, не составит труда ответить на этот вопрос, – вмешался Элегос. – Что говорит вам Великая сила – должен ли глава шифровальной службы Гент отправиться на Йагу Малую?
      Лейя внутренне содрогнулась, реакция у каамаси была явно лучше, чем у нее. Конечно же, она обладала способностью узнать, какой выбор будет правильным.
      Вот только эта способность на сей раз подвела ее. Или, точнее, Лейя сама оказалась не в состоянии ею воспользоваться. Как ни призывала она Силу, ответа не находила. То есть она вообще ничего не находила – в душе было лишь смятение и страх за Хэна. Страх, который до сих пор ей еще как-то удавалось подавлять, теперь проснулся и овладел ею. Она чувствовала себя виноватой, что позволила мужу одному отправиться в логово врага – и даже поддержала его в этом решении. И еще совершенно не к месту и не ко времени давала себя знать горькая обида – они с Хэном и так всю жизнь себе во многом отказывали ради блага Республики, и вот теперь сложилось так, что они снова оказались единственными, кому суждено было рисковать собой ради других.
      В висках горячо и истерично билась тревога, быстренько достичь состояния гармоничной созерцательности явно не удавалось и предвидение судьбы Гента ускользало.
      – Я не знаю, – выдавила она, наконец. – Не могу ничего сказать.
      – Означает ли это, что вы не можете поручиться за жизнь и безопасность вашего сотрудника? – уточнил Пеллаэон.
      – Никто не может ручаться за чью-то жизнь и безопасность, – ответил за Лейю Элегос. – Даже джедай.
      – Со всем моим уважением, – усмехнулся в усы адмирал, – но ее бывшее высочество – не джедай.
      Каамаси печально улыбнулся.
      – Но ведь большинство из нас, – продолжал он, – на протяжении всего жизненного пути вынуждено делать выбор, основываясь только на том, что говорит нам наше сердце.
      – Элегос грузил меня такими заморочками с самого отлета с Корусканта, – Гент неубедительно изобразил легкомысленную усмешку. – Должно быть, я таки пропитался всяким таким возвышенным, – он поднялся на ноги; похоже, у ледоруба все-таки тряслись коленки. – Это правильный выбор. Я готов. Когда отправляемся?
      – Немедленно, – ответил Пеллаэон; он тоже встал из-за стола. – Я лично составлю рекомендательное письмо генералу Хестиву и проинструктирую пилота, которому я имею все основания доверять, чтобы он доставил вас на Йагу Малую, – он критически оглядел потрепанную одежду Гента. – Думаю, мы также переоденем вас в имперскую форму. У Дисры могут быть осведомители на Йаге Малой. Если на военной базе вдруг объявится штатский, это привлечет совершенно излишнее внимание.
      – Разве вы не отвезете Гента сами, на «Химере»? – спросила Лейя.
      Адмирал покачал головой.
      – Поскольку наши переговоры завершены, я без дальнейших задержек отправлюсь прямо на Бастион, – ответил он. – У меня накопилось немало крайне серьезных вопросов к моффу Дисре.
      Лейя нервно сглотнула.
      – Понятно.
      – Тогда, с вашего позволения, я пойду отдам указания о подготовке транспорта шефа шифровальной службы Гента, – Пеллаэон ободряюще улыбнулся юноше. – Прошу прощения, лейтенанта имперских вооруженных сил Гента. Пройдемте со мной, лейтенант.
      Адмирал прошел мимо Сакхисакха к люку. Гент понуро поплелся следом.
      – Иду, – вздохнул он. – Счастливо, Элегос. Пока, советник.
      – Да не оставят тебя мудрость и отвага, – серьезно напутствовал ледоруба каамаси.
      – Да пребудет с тобой Великая сила! – прибавила Лейя. – И спасибо тебе.
      * * *
      Капитан Ардифф ожидал возвращения начальства на мостике. Когда Пеллаэон вышел из кабины турболифта, молодой офицер, презрев условности, уже вытанцовывал на месте от нетерпения.
      – «Тысячелетний сокол» вышел за охраняемый периметр и разогнался до скорости света, – доложил он.
      – Хорошо.
      Адмирал посмотрел в иллюминатор; вдалеке можно было заметить искорки солнечного света, отраженного шестиугольными плоскостями ДИ-истребителей. Эскорт возвращался на корабль-матку.
      – А лейтенант Маврон?
      – Он и его пассажир убыли полчаса назад, – Ардифф опять исполнил несколько несложных па. – А… можно спросить?
      – Как прошли переговоры? – Пеллаэон пожал плечами, не без интереса наблюдая за перемещениями своего офицера. – Точно так, как идут предварительные переговоры, наверное. Органа Соло не станет побуждать Республику к каким-либо действиям, основываясь на одном моем слове, а я сделал все возможное, чтобы дать понять, что не могу полагаться на ее честное слово и принять его в качестве гаранта будущих шагов Корусканта. Поэтому мы потренировались в произнесении речей в основном, но так и должно быть.
      – Но она хотела поговорить.
      – Настолько, что почти проговорилась, – усмехнулся Гилад.
      Ардифф вдруг помрачнел.
      – Не понял…
      Адмирал стал разглядывать небо за иллюминатором. Он вообще любил звезды, они не лгали, не изворачивались и, за редким исключением, оказывались именно тем, чем казались.
      – Советник так охотно разбрасывалась словами, – наконец сказал Пеллаэон, – что стало понятно: она чего-то недоговаривает. Умалчивает о какой-то весьма важной детали, в этом я уверен практически на сто процентов. Но вот о чем именно… – он качнул головой. – Я не знаю.
      – Наверное, частная информация о ботанах, – предположил капитан, веселея вновь. – Или что-то совсем личное.
      – Думаю, именно личное. Она боится за кого-то близкого, это во-первых. А во-вторых, ей очень не хочется, чтобы я узнал, что кто-то, похоже, пытается пробраться на Бастион.
      – У нее на Корусканте и раньше были неприятности в правительстве. Может быть, она вовсе утратила влияние?
      – Надеюсь, что нет, – отозвался Пеллаэон. – Политические трения между ней и Корускантом сильно осложнят нам и без того невеселую жизнь. Их правительство может отклонить наше предложение просто потому, что его передала советник Органа.
      – Или поддержать его, потому что его передала именно она, – резонно заметил Ардифф. – В этом каамасском деле полюса меняются каждый стандартный час.
      – Это-то меня и беспокоит больше всего, – сумрачно вздохнул адмирал. – Мирный договор отклонят лишь потому, что за него выскажется политический противник.
      – Не понимаю я дипломатов, – подытожил молодой капитан.
      Пеллаэон поправил фуражку.
      – Всем нам приходится играть теми картами, которые сдает нам вселенная, капитан, – сказал он. – Если Органа Соло неумело прячет в рукаве несколько козырей и не дает заглянуть в свой расклад, будем вести игру с учетом данных обстоятельств. У нас нет иного выхода. А тем временем, – добавил адмирал после паузы, – нам стоит вспомнить и об иных заботах. Курс на Бастион, капитан. Самое время нам с губернатором сесть и долго, обстоятельно и серьезно поговорить.
      * * *
      Звезды за носовым иллюминатором слились в тонкие линии и поблекли. «Сокол» ушел в прыжок, Лейя с облегчением вздохнула и повернулась к Элегосу.
      – Как по-вашему, он действительно добивается именно того, о чем говорил? – спросила она.
      Веритель пожал плечами в бесподобной манере каамаси. Лейя опять невольно залюбовалась.
      – Мне показалось, адмирал Пеллаэон был искренен с нами, – ответил он. – Но вам легче судить об этом, нежели мне. Подозреваю, на самом деле вы хотели спросить, можем ли мы положиться на его искренность, верно?
      – Не знаю, – честно сказала Лейя. – Вы правы, я не заметила намерений обмануть нас у самого адмирала Пеллаэона. Но если Траун и впрямь вернулся… – она покачала головой. – Когда в деле замешан Траун, ничего нельзя принимать на веру, Элегос. Он может подстроить все так, что вы сделаете именно то, что ему от вас требуется, – даже если вы знаете, что он манипулирует вами. Траун может использовать мирную инициативу адмирала в совершенно противоположенных целях.
      – И поэтому вы не стали говорить адмиралу, что капитан Соло отправился на Бастион?
      Лейя вздрогнула.
      – Как вы узнали? – спросила она. – Я же не говорила вам…
      Элегос вновь пожал плечами.
      – Вы допускали некоторые… оговорки. И ногри тоже. Сложить эту мозаику воедино и сделать вывод было вовсе не трудно, – зеленые глаза с синими зрачками пристально изучали лицо советника Органы Соло. – И все же, почему вы не сказали адмиралу?
      Чтобы хоть немного спрятаться от этого взгляда, Лейя притворилась, что изучает показания контроллера двигателей «Сокола».
      – Нам известно, что по крайней мере некоторые из вспышек насилия в Новой Республике были спровоцированы Империей, – ответила она; в горле внезапно пересохло, говорить было трудно. – В частности, мятеж на Ботавуи. Мой телохранитель-ногри нашел доказательство того, что выстрелы, с которых все началось, были сделаны из малораспространенной снайперской винтовки имперского производства.
      – Интересно, – мурлыкнул Элегос. – И об этом вы тоже не стали говорить адмиралу Пеллаэону.
      – Проблема в том, что у нас нет веских улик, – Лейя устало покачала головой. – Пока нет. Если за ниточки дергает Траун, он может использовать Хэна как ценного заложника или запасной козырь. Я не могла допустить, чтобы у него появилась возможность вызнать у Пеллаэона, что Хэн отправился в столицу Империи.
      – И все же вашего доверия адмиралу хватило, чтобы позволить ему вовлечь Гента в потенциально опасную операцию, – заметил каамаси.
      – Гент сам хотел лететь, – принялась оправдываться принцесса; разговор упорно сползал на скользкую почву. – Кроме того, от Гента Трауну все равно никакого прока.
      – Ах, советник, вы же сами прекрасно понимаете, что это вовсе не так, – мягкий упрек в мелодичном голосе Элегоса ножом полоснул по сердцу Лейи. – Глава шифровальной службы Гент весьма и весьма осведомлен о методах кодировки, расшифровки и передачи информации, принятых в Новой Республике. Покуда война не закончена, эти сведения для Империи поистине бесценны.
      – Чего уж теперь, – буркнула Лейя.
      В ней потихоньку начала закипать злость, подогретая муками совести. Да кто такой этот каамаси, чтобы говорить ей, что верно, а что нет?
      – Пришлось пойти на риск, другого выбора не было.
      – Согласен, – кивнул Элегос. – Я вовсе не имел в виду, что ваше решение непременно окажется ошибочным.
      Лейя нахмурилась, не понимая, к чему он клонит. Злость поутихла, уступив место растерянности.
      – Но тогда что вы хотите сказать? – спросила она.
      – Что вы обеспокоены, советник. Вам не дает покоя, что вы использовали свою власть и возможности, чтобы защитить супруга, но не стали этого делать для того, кто вам не столь близок. Вас мучает то, что вам кажется, будто вы оказались недостойны доверия, которое питают к вам окружающие, – как к члену Верховного совета, дипломату и джедаю.
      – Советник не обязана отвечать вам, веритель А'Кла, – раздался за спиной у собеседников скрипучий голос ногри. Лейя обернулась. В дверях рубки стоял Сакхисакх.
      – Что-то не так? – спросила она.
      – Все идет хорошо, советник, – доложил ногри, шагнул через комингс и вдруг оказался позади ее кресла. – Я пришел, чтобы сказать, что нас никто не преследует и Баркхимкх сейчас отключает боевые системы, – взгляд черных глаз ногри обратился на Элегоса. – Если советник сделала выбор, желая оградить свой клан от опасности, это не ваша забота.
      – Я не возражаю, – спокойно ответил Элегос. – Как я уже сказал, в мои намерения вовсе не входит никого судить.
      – Тогда зачем ты завел этот разговор? – требовательно спросил Сакхисакх.
      – Потому что, как я уже опять-таки сказал, советник сама не убеждена, что поступила правильно, – ответил Элегос.
      Каамаси вновь перевел взгляд проницательных сине-зеленых глаз на Лейю.
      – Очень важно, чтобы она обдумала случившееся и пришла к тому или иному выводу. Либо обрела уверенность в своей правоте и двигалась дальше со спокойным сердцем, либо признала свою ошибку и опять-таки двигалась дальше.
      – Почему? – спросил ногри. Каамаси печально улыбнулся.
      – Потому что госпожа Органа Соло является членом Верховного совета, дипломатом и джедаем. Только если она пребывает в мире с собой, мудрость и прозорливость, которые так нужны нам всем в эти дни, не оставляют ее.
      Ему никто не ответил. Лейя прятала глаза, разглядывая пятнистое небо гиперпространства. Жгучий стыд вытеснил и злость, и растерянность. Каамаси вновь оказался совершенно прав. Признать ошибку…
      – Вы могли бы быть джедаем, Элегос, – она расстегнула ремни безопасности и встала.
      – Я лишен дара слышать Великую силу, – с ноткой сожаления ответил каамаси. – И все же, советник, вы оказались ближе к истине, чем, возможно, предполагали сами. У моего народа есть легенда, что некогда, в давние-давние времена, первые рыцари-джедаи Галактики прилетели на Каамас, чтобы научиться у нас нравственным устоям, необходимым при их могуществе.
      – Не сомневаюсь, ваша легенда правдива, – сказала Лейя. – Сакхисакх, пожалуйста, посмотри за приборами, я буду в грузовом трюме. Мне необходимо многое обдумать и помедитировать.

20