Глава 13

Торговец оружием презрительно фыркнул, взглянув на небольшой лук в руках Данаи, потом снова воззрился на нож, который он тем временем затачивал.

— Детская игрушка, миледи, — сказал торговец. — Я занимаюсь оружием для настоящих охотников, а не такими пустяками. Обратитесь к кому-нибудь другому — сэкономите время нам обоим.

— Не торопитесь с выводами, мистер, — спокойно сказала Даная. — Именно из этого лука Андрос поразил мишень с расстояния в пятьсот варна.

Мужичонка вскинул брови.

— В самом деле? Андрос… с этого лука? — недоверчиво спросил он. — Я… я, конечно, слышал, но…

«Кажется, попался на крючок», — подумала Даная и протянула лавочнику оружие. Тот, слегка скривив губы, взял лук и начал внимательно его рассматривать. Постепенно выражение скепсиса на его лице сменилось восхищением и любопытством.

— Никогда не видел такого лука, — признал он наконец, поднимая голову. — Что за конструкция?

— Называется «составной лук», — сообщила Даная, проводя пальцами по упругому древку. — Пять деревянных частей соединены между собой специальным клеем — видите, вот стыки — с помощью довольно длинных кусочков костей, еще есть слой сухожилий по всей длине дуги.

Это был древний турецкий способ изготовления луков. Даная больше недели проторчала в университетской библиотеке, прежде чем обнаружила его. Но долгие часы, проведенные за компьютером, не пропали даром. Фактически, все луки на Кариксе изготавливались из единого куска дерева, и уже через три дня после того, как Даная начала демонстрировать эту новую для здешнего люда конструкцию, весть о чудо-оружии разнеслась по всей округе. Интерес к нему, на который и надеялась Даная, охватил весь Бесак, и теперь девушке даже приходилось задумываться о том, как избежать возможных предложений относительно открытия мануфактуры по производству луков, поскольку желающих приобрести их буквально с каждым часом становилось все больше и больше.

Торговец медленно кивнул, вглядываясь в те места, на которые указала Даная.

— Должно быть, клей очень устойчивый, если он способен выдерживать такую нагрузку. Или, может, в оружии сидит какой-нибудь дух?

— Этот вот лук просто на клею, — ответила Даная, пытаясь не упустить ни одного нюанса в реакции собеседника. — Однако я могу предложить вам точно такой же лук, но усиленный джинном. Степень точности на порядок выше.

Торговец опять кивнул; на лице его появилось выражение задумчивости. «Слабый признак недовольства при упоминании мною джинна? — подумала Даная. — Кто знает».

— Понимаю, — протянул лавочник. — Соответственно, и цена выше?

— Конечно.

— Хмм… — насупился он.

Даная заметила, как взгляд торговца скользнул по ее одежде с эмблемой Ковена. Раваджан по-прежнему более чем неодобрительно относился к ее решению надеть это платье, но даже ему пришлось признать, что такое одеяние сыграло не последнюю роль в укреплении ее репутации среди аборигенов.

В глазах у Данаи слегка помутнело — словно какое-то облачко опустилось на ее голову, затемняя и без того тусклый солнечный свет. Девушка смежила веки на пару секунд, а когда снова открыла глаза — зрение уже прояснилось. Подобное случалось с ней в последнее время все чаще и чаще, и Даная начала беспокоиться — уж не захворала ли она? Исследовательница отчаянно надеялась, что нет, ибо на Кариксе основной метод диагностики заключался в том, что в тело пациента «запускали» духа, который и определял болезнь. От одной мысли об этом у Данаи мороз подирал по коже.

— Чего вы хотите за этот лук, миледи? — спросил торговец, прерывая ее раздумья.

— Этот лук — не для продажи, — ответила она, едва скрывая раздражение от собственной рассеянности. Витание в облаках, причем в самый неподходящий момент, тоже начало входить в дурные привычки. — Я просто показываю его заинтересованным людям, дабы выяснить, стоит или нет приступать к серийному производству такого оружия.

Лавочник изобразил на лице удивление и некоторую досаду, за которыми угадывались коммерческие расчеты.

— Полагаю, вы вряд ли будете заниматься непосредственно торговлей, — начал он осторожно. — А что, если нам заключить сделку: вы будете поставлять мне товар, а я — находить рынок для сбыта и продавать луки?

Даная задумчиво наморщила лоб, будто такая идея никогда не приходила ей в голову. На самом деле уже трое лавочников и несколько охотников предлагали ей подобное сотрудничество.

— Интересное предложение, мистер, — медленно проговорила девушка, — но, боюсь, я не уполномочена заключать сделки такого рода. Однако, если мое руководство решит начать выпуск продукции большими партиями, я, конечно же, вспомню ваше предложение. И ваше имя.

Торговец почтительно поклонился.

— Благодарю, миледи. Надеюсь увидеть вас в скором будущем.

Даная вежливо кивнула в ответ, вышла из лавки и оглянулась. Раваджан должен быть где-то поблизости…

— Ну, и как успехи? — раздался голос Проводника прямо у нее за плечом.

Чуть не подпрыгнув от неожиданности, она резко повернулась к Раваджану и обожгла его возмущенным взглядом.

— Что у вас за дурацкая манера подкрадываться к людям незаметно? А дела, кажется, идут неплохо. Мелента может получить неплохой рынок сбыта, задумай она производить турецкие луки, — если вы это имеете в виду.

— Зря смеетесь — Мелента такой человек, что вполне может этим заняться, если решит, что игра стоит свеч… Погодите-ка, — добавил он, когда девушка уже повернулась, чтобы отправиться дальше.

— В чем дело?

Раваджан промолчал. Осторожно, но крепко он взял голову Данаи ладонями и всмотрелся в ее лицо… Она встретилась с ним взглядом и впервые увидела, что голубизна его глаз чуть переливается серыми тонами. «Какие необычные глаза», — мимолетно подумала девушка и вдруг поймала себя на мысли, что это ей нравится… Поджав губы, Раваджан отпустил ее голову.

— Нет, ничего, — сказал он. — Мне показалось, что-то не то с вашими зрачками. Думаю, я ошибся.

Даная облизнула губы, вспомнив, как в лавке у нее на миг помутилось зрение.

— В проспекте ничего не говорилось о здешних необычных заболеваниях.

— То, о чем я подумал, — не совсем болезнь, — покачал он головой. — Скорее, синдром… я наблюдал подобное у некоторых клиентов. Ну, пойдемте, вы ведь хотели пообщаться еще с одним торговцем, прежде чем мы вернемся на Полустанок, верно?

Они двинулись по узкой многолюдной улочке между лавками и мастерскими.

— Этот… синдром… бывает только у клиентов? — осторожно спросила Даная. — А у директоров перевалочных пунктов или Проводников?

Раваджан искоса посмотрел на нее.

— У меня не было возможности сравнивать. Следующим вопросом, вероятно, будет: почему я ничего об этом не сообщал?

— Ну, и почему же?

— Потому что все симптомы бесследно исчезают еще до того, как мы возвращаемся на Порог, а я не хочу, чтобы меня считали паникером — вспомните хотя бы нашу стычку с Мелентой. Впрочем, синдром этот определенно не угрожает здоровью человека. К тому же большинство клиентов даже не подозревают, что с ними что-то не так, а если и осознают, то стараются не обращать на это внимания.

— И сопротивляются, если вы предлагаете немедленно вывести их с Карикса?

Он пожал плечами.

— Их трудно винить, учитывая то, чего им стоит получить допуск в Тайные Миры. А я со временем взял себе за правило не напоминать им о столь незначительном… скажем, недомогании.

— Со мной вы нарушили свое правило.

Он горько усмехнулся.

— Ну, и что вы собираетесь делать? Напишете жалобу, чтобы меня выгнали с работы? Я только-только собрался уйти в долгосрочный отпуск, а вы с вашим папашей-толстосумом заставили меня остаться… путем неприкрытого давления на меня через моих друзей.

— Когда мы… что? — Даная повернулась к Проводнику, нахмурив брови. — Что вы хотите этим сказать?

— Да так, ничего… не отвлекайтесь… Следующего торговца, с кем вы будете говорить, зовут…

— Не уходите от ответа, — оборвала его Даная. — Если вы думаете, что подобное ваше заявление я оставлю без внимания, то глубоко заблуждаетесь. Что вы имеете в виду под этим «давлением на вас»?

Раваджан немного помедлил с ответом, как бы решая, стоит ли вообще говорить на эту тему, потом слегка пожал плечами.

— Думаю, теперь это уже не имеет значения. Вы просили, чтобы в путешествиях по Триплету вас сопровождал самый опытный Проводник, которым, к несчастью моему, оказался я. Так вот, я хотел отказаться, но начальство вынудило меня согласиться, вот и весь сказ.

Щеки Данаи запылали от стыда и гнева. «Черт подери! Тогда неудивительно, что он чуть ли не враждебно ко мне отнесся».

— О, Раваджан… послушайте, я… Я сожалею, что так вышло. Я не знала… Я не думала, что они способны на такую подлость.

— Конечно же, вы не думали, — проворчал он. — Насколько я понял, вы никогда не задумываетесь о последствиях. И знаете, почему? Потому что вы всегда под крылышком у кого-нибудь, вроде Харта, под опекой того, кто устраняет перед вами преграды прежде, чем вы их замечаете.

— Даже так?! — возмутилась девушка настолько громко, что с десяток прохожих оглянулись на них. — А вы, конечно, считаете себя одним из тех, кто обязан устранять преграды на нашем пути, да? Именно поэтому вы меня терпеть не можете?

— Не следует так повышать голос, — тихонько прорычал Раваджан, двинувшись дальше. — Если только вы не хотите громогласно объявить, что прибыли сюда из того мира, о котором здесь и слыхом не слыхивали.

Даная скрипнула зубами и ускорила шаг, нагоняя Проводника. «Здесь первобытная культура, — напомнила она себе. — А первобытные культуры не отличаются радушием к чужестранцам».

— Ну, ладно, ладно, — примирительно пробормотала она, пытаясь успокоиться. — Куда нам идти?

— Вон туда. — Раваджан показал рукой направо. Даная кивнула и последовала за Проводником, когда он свернул в проулок.

И тут в глазах у нее снова потемнело…

— Эй!

Девушка, вздрогнув, очнулась. Раваджан стоял перед ней, крепко держа ее за руки.

— Что вы себе позволяете? — спросила она, удивляясь, как он успел повернуться и подойти к ней, тогда как она этого даже не заметила.

Лицо его было озабоченным.

— Вы пошли не туда, куда нужно, и не отреагировали, когда я вас окликнул. Вы что, не слышали меня?

Она облизнула мгновенно пересохшие губы. У нее возникло ощущение, будто чья-то холодная рука сжимает сердце.

— Нет, я не слышала. Я помню, как мы повернули направо, и… — Она осеклась, а лицо у Раваджана стало еще обеспокоеннее. — И долго я была в отключке?

— Думаю, минуты две, — мрачно проговорил он. — Как чувствуете себя?

Даная усилием воли подавила поднимающийся откуда-то из глубины ее существа панический страх.

— Хорошо. Нет, в самом деле, все нормально. Я только… только перепугалась до смерти.

— Вы действительно ничего не помните? — спросил он. — Может, вы просто задумались?

Она оглянулась вокруг, прежде чем ответить. Никто из прохожих, вроде бы, не обращал на них внимания.

— Нет. Я ведь прошла курс усиленной мнемонической подготовки. Что-то должно было остаться в памяти — а там абсолютно ничего. Я словно в сон провалилась.

Раваджан кивнул.

— Да-а-а… Ладно, давайте сматываться отсюда. На сегодня хватит. Возможно, вы слегка переутомились. — Взгляд его упал на лук, который девушка по-прежнему держала в руках. Раваджан взял у нее оружие, осмотрел. — Надо бы все же проверить эту чертову штуковину.

— Да, конечно. — Даная вдохнула всей грудью. — Раваджан… пожалуйста, придержите меня.

На мгновение она испугалась, что он неправильно ее поймет, но Раваджан сообразил, в чем дело.

— Не волнуйтесь, — успокоил он ее, осторожно положив сильную руку ей на плечи и увлекая девушку в том направлении, где они привязали своих лошадей. — Я никогда не допускал, чтобы кто-то из моих клиентов заблудился. И не допущу этого впредь.

Глава 14

Даная спокойно лежала на кровати, прикрытая от подмышек до бедер тонкой простыней; глаза девушки были закрыты, руки и ноги — слегка раскинуты. При иных обстоятельствах, подумалось Раваджану, подобное зрелище могло бы несколько отодвинуть выработанную за долгие годы способность всегда — или почти всегда — удерживать мысли на профессиональном уровне. Но сейчас на уме у него были слишком серьезные вещи, чтобы он мог всецело отдаться восхищенному созерцанию тела молодой женщины.

— Эспорла-меенай! — нараспев произнесла Мелента, делая руками замысловатые пассы. — Аскхалон-мистунла. Олратохин кайлистахк!

Ничего. Ни зеленоватой ауры или искр, ни мерцания вокруг Данаи или поблизости.

Раваджан прикусил губу и глянул на Меленту.

— Ну? — нетерпеливо спросил он.

Та пожала плечами, раздраженно нахмурившись.

— Боюсь, на этом мой репертуар заклинаний обнаружения духов иссяк. Если в нее и вселился какой-то проказник, я не могу его обнаружить, а уж тем более изгнать.

— А что, в Бесаке больше не осталось квалифицированных заклинателей из местного населения? — Раваджан посмотрел на Данаю. Девушка уже открыла глаза… и в них читался неподдельный испуг. — Опытный заклинатель мог бы попробовать что-нибудь более эффективное, вплоть до полномасштабного экзорцизма.

— Ну, в Бесаке теперь не найти специалиста такого калибра, — мотнула Мелента головой. — Разве что в Цитадели… Но нет никакой гарантии, что он согласится ею заняться.

— А в Ковене? — вступила в разговор Даная. — Там обязательно должны быть профессиональные заклинатели — ведь ковенцы изготавливают же все эти штуковины с заключенными в них духами.

Раваджан вопросительно воззрился на Меленту, хотя прекрасно знал, каков будет ответ.

— Рискнем?

— Я бы лучше попробовала вариант с Цитаделью, — сказала женщина. — Я не знаю никого из местных, кто хоть раз побывал бы в Ковене. Это место считается слишком уж опасным, даже для аборигенов.

— Так что же нам делать? — спросила Даная с легкой дрожью в голосе.

Мелента села на край кровати и, взяв Данаю за руку, нащупала пульс.

— Как вы себя чувствуете?

В глазах девушки промелькнула какая-то тень, и на мгновение Раваджану показалось, что его спутница снова теряет сознание. Но та помотала головой и сказала:

— Вполне нормально. Ничего не болит, ни головокружения, ни тошноты. Со зрением тоже все в порядке.

— Кто-нибудь из ваших родственников страдал от эпилепсии? — поинтересовалась Мелента.

— Данаю не допустили бы в Тайные Миры, если бы у нее или у кого-нибудь из ее близких было что-то подобное.

— Верно. — Мелента развела руками. — Тогда я не знаю, что нам еще предпринять. Проверить еще раз лук, что ли? Может, один из духов, которые помогали нам мастерить его, каким-то образом в нем остался. Вряд ли, конечно.

— Проверь заодно и платье. — Раваджан ткнул большим пальцем правой руки в сторону ковенского одеяния, лежащего на кресле.

— Опять ты за свое, Раваджан, — фыркнула Мелента. — Будь же ты благоразумным, наконец.

— А что здесь неразумного? Одежда эта попала к тебе прямиком из Ковена. Кто знает, что они могли с ней сделать?

— Но… ну, хорошо, хорошо. Если это успокоит тебя… — Мелента встала и, обогнув кровать, взяла платье. — Исследую и то и другое в лаборатории — в моей пентаграмме. Хочешь посмотреть?

— Да. — Раваджан взглянул на Данаю и увидел, что та сжала губы. — Ступай, приготовься. Я буду через минуту.

Мелента кивнула и вышла из комнаты.

— Как самочувствие? — Раваджан сделал шаг к кровати.

— Сколько раз вы будете спрашивать меня об этом? — раздраженно спросила девушка. — Если в моем состоянии что-то изменится, я непременно дам вам знать. Нельзя ли мне получить какую-нибудь одежду?

— А не лучше ли вам пока оставаться в постели?

— Какой вы заботливый, прямо как папуля, — огрызнулась Даная. — Со мной все в порядке, и я тоже хочу понаблюдать за манипуляциями Меленты с луком и платьем. Послушайте, или дайте мне одежду, или отвернитесь, и я сама подыщу себе что-нибудь.

Раваджан хотел было сказать, что он уже видел ее обнаженной, но решил, что Даная вряд ли придет в восторг от такого напоминания, а потому молча отвернулся и отошел к окну. Мгновение спустя он услыхал, как Даная встала с кровати и прошлепала босыми ногами к нише с одеждой.

Раваджан уставился в окно. Тусклое солнце клонилось к горизонту; деревья и окружающие дом колонны отбрасывали на лужайку длинные тени. Взгляд Раваджана скользнул по арке ворот, и память его услужливо нарисовала омерзительный лик демона, будто вмороженного в камень. «Какого черта Мелента так заигрывает с демонами? — сердито подумал Проводник. — Она что, не отдает себе отчета, насколько…»

— Полагаю, вы уже обратили внимание на наружную пентаграмму? — прервала Даная его молчаливое созерцание вида за окном.

— Пентаграмму? — От неожиданно прозвучавшего вопроса Раваджан едва не обернулся, но вовремя опомнился. — Где?

— Вокруг дома, — сказала Даная. — Во всяком случае, мне показалось, что это похоже на пентаграмму — она начинается у ворот, идет вон к тем кустам, что по обеим сторонам дороги, затем к деревьям слева и справа…

— Погодите, погодите… — Раваджан нахмурился, прослеживая взглядом неуловимые линии, которые описала Даная. Не оборачиваясь, он переместился к окну, выходящему на восток, чтобы посмотреть, продолжается ли воображаемая пятиугольная фигура с той стороны… Даная оказалась права. — Чертова баба, — пробормотал Раваджан. — Эта Мелента совсем, видно, спятила. Она соображает вообще, что делает?

— Так значит, это действительно пентаграмма?

— Несомненно. Линии слишком симметричны, чтобы быть случайными. Хотя я никогда не слышал, чтобы для ее построения специально высаживали деревья и кусты.

— А могла она поймать в свою пентаграмму духов?

— Кто знает, что она могла сделать? — злобно проговорил Раваджан. — Лично меня больше интересует, зачем ей это понадобилось. На Кариксе пентаграммы служат скорее для мысленного сосредоточения, нежели для получения какой-то реальной силы. Их обычно используют только в тех случаях, когда приходится работать с очень трудными заклинаниями — при вызове пери, к примеру, или когда требуется постоянное заключение духа в том или ином предмете.

— Как того демона в арке? — предположила Даная, подходя к Раваджану и выглядывая в окно. Скосив глаза, Проводник увидел, что девушка надела бледно-голубую тогу с капюшоном и теперь завязывала пояс. — Или как саламандр и ундин в водопроводной системе.

— Ну, этих-то «работников» Мелента удерживает с помощью небольших пентаграмм в своем кабинете, — покачал Раваджан головой. — А как только она прибирает их к рукам, то для «содержания под стражей», так сказать, не требуется каких-то внешних ограничителей.

— Вы давно знакомы с Мелентой? — осторожно поинтересовалась Даная.

— Да, мы знакомы достаточно долго. И всегда ладили друг с другом… — Он осекся, не желая распространяться о своих взаимоотношениях с этой женщиной. Прошлое есть прошлое, и нечего его ворошить. — Она всегда была весьма компетентна в отношении разных странностей этого мира, — продолжал Раваджан. — И что бы ни случилось при манипуляциях с духами, она никогда не теряла какого-то подспудного чувства юмора. Однако Мелента никогда не относилась столь легкомысленно к полной опасностей работе с демонами. Вот это беспокоит меня больше всего.

Даная помолчала несколько секунд.

— Так что же с ней произошло?

— Хотел бы я это знать. Последние пару лет я практически не бывал в Бесаке — клиенты предпочитали район деревни Торралан или Цитадель. Видимо, именно в этот период в Меленте что-то изменилось.

— Я ее немного побаиваюсь, — призналась Даная, — хотя не могу понять почему. Есть в ней нечто… зловещее, что ли. А вот чувство юмора… Если оно и было у нее когда-то, то теперь от него не осталось и следа. — Девушка зябко повела плечами, словно ее вдруг охватил озноб. — Я ожидала, что обнаружу перемены в сознании у тех людей, что долго здесь живут, — но Мелента, похоже, превзошла все мои ожидания.

— Хм. — Раваджан вздохнул и отвернулся от окна. — Ну, ладно, пойдемте все же посмотрим, как она там колдует… — Он внезапно умолк, уразумев смысл сказанных Данаей слов. — Секундочку. Что вы имеете в виду, говоря о «переменах в сознании у тех людей, что долго здесь живут»?

Вопрос застал Данаю врасплох.

— Ну… понимаете… Я ведь уже говорила вам, что цель моих исследований — выяснить, какое психологическое воздействие оказывают условия Карикса на здешних людей…

— Вы говорили — на местных жителей. — Слабое подозрение у Раваджана начало быстро перерастать в полную уверенность. — Вы явились прежде всего затем, чтобы изучать нас, людей из Двадцати Миров, не так ли? Меленту, меня… Вот почему вы попросили в сопровождающие Проводника, который провел на Кариксе столь долгое время, — я для вас нечто вроде лабораторной крысы, главный объект исследований… — Теперь, когда все встало на свои места, Раваджан увидел поведение Данаи в новом свете: ее каверзные вопросы относительно его чувств и мыслей, ее склонность затевать бесполезные споры, даже ее приводящая в ярость манера подвергать сомнению квалификацию человека, которого она сама же востребовала в качестве специалиста по Тайным Мирам. — Так вот, значит, почему вы всегда оспариваете мои решения… Потому что — как вы, наверное, предполагаете — пятнадцать лет, проведенные в Тайных Мирах, притупили мои способности?

— Раваджан, выслушайте меня…

— Я не прав? — Он чуть ли не трясся от гнева, испытывая сильнейшее желание отхлестать ее по щекам. — Ну же, скажите, что я не прав!

Лицо девушки исказилось от душевной боли, глаза налились слезами.

— Раваджан, я не хотела обидеть вас… Да, да, именно поэтому я просила в сопровождающие самого опытного Проводника. Но вы не совсем правильно понимаете…

— Конечно, где уж мне… Ведь у меня, по вашему мнению, еще и центр логического мышления поврежден, верно? Проще говоря, крыша поехала, — прорычал он, наблюдая с каким-то садистским удовлетворением, как его слова причиняют девушке все больше страданий. — Ну, что же, желаю удачи вам и вашему старому доброму научному методу. Надеюсь, вы успели собрать на меня достаточно данных, потому что ими вам придется ограничиться.

Не дожидаясь ответа, он резко развернулся, едва не сбив девушку плечом, и большими шагами вышел из комнаты. Раваджан весь дрожал от едва сдерживаемой ярости, мысли его путались, лоб покрылся испариной. Ему казалось, что вокруг него плетутся нити какого-то заговора. Тяжело дыша, он протопал по коридору и поднялся на второй этаж, где располагался кабинет, он же лаборатория Меленты.

Женщина ждала его, поместив лук в центр начертанной на полу кроваво-красной пентаграммы.

— Я уже хотела начинать без тебя, — сказала Мелента.

— Извини, что задержался, — буркнул он. — Приступим?

Она бросила на него быстрый, изучающий взгляд, но ничего не сказала, а повернулась к пентаграмме и начала произносить первые заклинания. Несколько минут спустя к ним тихонько присоединилась Даная; лицо ее было бледным, но спокойным. Раваджан проигнорировал девушку, и та поняла намек. Так, в полном молчании, они наблюдали, как Мелента пробует заклинания из своего арсенала сначала на луке, а потом на ковенском платье.

Однако ни в одном, ни в другом ей не удалось обнаружить какого-либо духа.

Глава 15

К тому времени, когда в небе над Кариксом поднялась тусклая луна, Полустанок уже затих. Удобно устроившись в одном из кресел, установленных в мансарде, Раваджан наблюдал, как ночное светило медленно скользит над деревьями к востоку, слушал обманчивую тишину чуждого мира… и ломал голову над тем, что ему делать в сложившейся ситуации.

Подобные прецеденты бывали и прежде, хотя администрация Перепутья всякий разделала все возможное, чтобы замять их без громкого скандала. Время от времени — впрочем, довольно редко — между Проводником и его группой возникала такая сильная неприязнь, что о продолжении совместного путешествия не могло быть и речи… В таких случаях Проводник обычно оставлял группу на попечении директора ближайшего Полустанка, которому приходилось брать на себя ответственность за доставку клиентов обратно на Порог. Всякий раз руководство Триплета скрипело зубами, но вынуждено было признать, что все-таки лучше оставить клиентов одних, чем в компании Проводника, которому абсолютно наплевать на их безопасность.

Раваджан теперь даже не боялся неизбежного потока начальского гнева, ожидавшего его по возвращении. Он окончательно решил порвать с Корпусом Проводников, и те, кто выворачивал ему руки, вынуждая согласиться на это путешествие, должны были винить в произошедшем только себя самих. Раваджан рассуждал так: «Оставлю Меленте расписку, умыкну лошадь и еще до рассвета доберусь до Кейрнских холмов. К тому времени, когда обозленная Даная отбрызгает слюной, я уже буду лететь на неболете над Ордарлийскими горами… А к тому времени, как она вернется на Порог и подрядит своего телохранителя Харта каким-то образом мне отомстить, я уже получу расчет, распрощаюсь с Корой и отбуду с Триплета в неизвестном направлении».

«Я вполне могу это сделать, — уверял себя Раваджан. — Самое страшное, что меня ждет — взбучка от начальства… Да, скорее всего, Даная вряд ли станет кому-то жаловаться. В конце концов, я для нее лишь подопытный кролик, и то, что я оставил ее на Кариксе одну, будет превосходным подтверждением какой-нибудь ее теории. Психика Раваджана — Проводника-ветерана, некогда величайшего мастера своего дела — настолько пострадала от губительной атмосферы Карикса, что он бросил клиентку. Прекрасная тема для диссертации… Да. Я могу уехать. И я это сделаю. Прямо сейчас. Сейчас вот встаю, спускаюсь вниз и рву отсюда когти…»