— Совершенно верно, но Бей всегда выдавал Джонни чуть ли не за идеального стажера. Разве ты не заметил этого? Интересно, как ему понравилось быть разжалованным до простого смертного?

Рядом с Вильо заерзал на своем месте Сингх.

— Ты страшно преувеличиваешь, Ролон. Даже если бы и не преувеличивал, причем тут Джонни?

— Почему бы и нет? — фыркнул Вильо. — Брось, ты не хуже меня знаешь, откуда берутся любимчики. Семья Джонни наверняка дала взятку Бею или даже Мендро. И Бей теперь отрабатывает полученные денежки.

Оскорбления перешли за грань дозволенного. Джонни терпеть больше не мог.

Мгновенно одним резким движением он поднялся и не заметил даже, что отброшенный им стул с силой врезался в соседний стол. Одним прыжком он оказался прямо за спиной Вильо, который остался сидеть на месте, застигнутый врасплох. Джонни не стал дожидаться, пока он опомнится и начнет действовать. Схватив его за грудки, он оторвал его от стула и потряс.

— Вот что, Вильо, это последнее, что я стерпел от тебя. Теперь отстань, понял?

Вильо спокойно смотрел на него.

— Ой-ой-ой, оказывается, и у нас есть темперамент. Полагаю, у себя на задворках вы часто выражаете его так же колоритно.

Это было уже слишком. Отпустив рубашку Вильо, Джонни послал кулак ему в лицо.

Это было ошибкой. Вильо удалось увернуться, а Джонни развив с помощью сервомоторов непривычную для себя скорость, потерял равновесие и со всего размаха врезался бедром в стол, прежде, чем сумел остановиться. От боли он рассвирепел еще больше. Взвыв, он развернулся и ударил еще раз, но снова промахнулся. Когда он поднял руку для третьего удара, его кто-то перехватил. Попытавшись освободиться, он только потерял равновесие.

— Спокойно, Джонни, спокойно! — раздался у самого уха чей-то голос.

От этого звука красный туман в его глазах внезапно рассеялся. Он увидел, что стоит в середине комнаты, окруженный молчаливыми Кобрами-стажерами. Дойч и Ноффке крепко держали его за руки. Прямо перед ним был Вильо — совершенно невредимый и ужасно самодовольный.

Джонни все еще пытался осмыслить происходящее, когда по коммутатору внутренней связи ему приказали явиться с докладом в кабинет Мендро.

Допрос оказался кратким, но мучительно болезненным. Когда он закончился, Джонни чувствовал себя ничуть не лучше, чем мишени на учебном стрельбище, которые он плавил огнем своих лазеров. Мысль о том, что ему придется туда вернуться и встретиться со всеми глазами, казалась просто нестерпимой. Возвращаясь из кабинета Мендро и ощущая внутренний холодок, он всерьез подумывал о том, что будет проситься в другое подразделение. Там, по крайней мере, не придется сносить взгляды других стажеров. Размышляя таким образом, Джонни тем не менее продолжал идти. За стенами офиса проблема спрятаться стала чисто теоретической. Прятаться было некуда.

Как только за Джонни закрылась дверь, Дойч и Холлоран отделились от стены, которую они подпирали в ожидании товарища.

— С тобой все в порядке? — спросил Дойч. В его взгляде и голосе была озабоченность.

— Да, конечно! — фыркнул Джонни, почувствовав от такого вмешательства в его дела сильное раздражение. — У меня такое ощущение, что с меня содрали кожу, а в остальном все нормально.

— Ладно, это только ощущение, — заметил Холлоран. — Не забывай, что все оружие Мендро функционирует. Эй, Джонни, выше нос. Ты же остаешься в подразделении, правда?

— Ага! — проговорил Джонни, и тугой комок, подступивший к горлу, стал рассасываться. — Во всяком случае, ничего другого пока не видно. Хотя я и не сомневаюсь, что Бей тоже скажет свое слово, когда узнает.

— Да Бей уже все знает. Это он сказал нам, чтобы мы подождали тебя здесь, — добавил Холлоран. — Он попросил привести нас на тренировочную площадку, когда ты будешь готов. Ну, как, ты готов?

Состроив гримасу, Джонни кивнул.

— Я думаю, что да. Через это тоже надо пройти.

— Через что? Увидеть Бея? — спросил Дойч, когда они направлялись в сторону зала. — Не беспокойся, он понимает, из-за чего все началось. Парр и Друм тоже понимают, если тебя это интересует.

— Как бы мне хотелось, чтобы и я понимал это! — Джонни покачал головой. — Что Вильо имеет против меня!

Холлоран бросил на него взгляд, и Джонни увидел, что тот нахмурился.

— Ты и в самом деле не знаешь?

— Я ведь только что сказал, что не знаю. Или он недолюбливает всех, кто родился на расстоянии более десяти световых лет от Земли?

— Да нет, он отлично любит их всех. Если, конечно, они не показывают, что в чем-то превосходят его.

Джонни резко остановился.

— Не понимаю, о чем ты говоришь. Я никогда ничего такого не показывал.

Холлоран вздохнул.

— Это по твоим соображениям. Но человек, подобный Ролону, ведет свой собственный счет. Вспомни нашу самую первую прикидочную встречу. Он был тем, кто пришел позже всех. А кого Бей упомянул, чтобы укорить его за опоздание?

— Ну… меня. Но это только потому, что я был самый последний перед его приходом.

— Возможно, — согласился Холлоран. — Но Ролон-то не знал этого. Потом в первый вечер после начала тренировок ты снова оторвался от нас всех во время игры в королевский блеф. Люди с Земли всегда славились отличными игроками. Я полагаю, что именно это оказалось для Ролона той ложкой дегтя, что испортила его бочку меда.

Джонни в изумлении покачал головой.

— Но я вовсе не хотел побить его.

— Конечно, ты хотел. Это нормально, когда стараешься выиграть игру, — сказал Дойч. — Ты не хотел унизить его, это понятно. Но получилось так, что этим ты сделал только хуже. Для человека с такими амбициями, как у Ролона, очень унизительно быть в пух и прах разгромленным тем, кого он считает ниже себя по социальному положению. Особенно, если этот человек нисколько не хочет его унизить.

— Так что же, мне нужно играть с ним в поддавки?

— Вовсе нет, продолжай в том же духе. Будь лучше всех, и к черту его самолюбие, — строго произнес Дойч. — Может быть, этот вызов в кабинет Мендро и утешит его. А если нет… что ж, если он не научится работать с тобой, я не думаю, что мы пожелаем находиться рядом с ним на Адирондаке.

Джонни быстро взглянул на него. На короткое мгновение спокойное состояние духа Дойча улетучилось, приоткрыв нечто темное и страшное.

— Знаешь, — сказал Джонни, стараясь придать своему голосу обыденность, — мне много раз казалось, что тебя не слишком волнует то, что происходит с твоим миром.

— Это, наверное, оттого, что я много смеялся и шутил? — спросил Дойч. — Или потому, что я предпочел провести еще пару месяцев на Эсгарде, а не схватил сразу лазер и не рванул крушить оккупантов.

— Хм… раз ты ставишь вопрос таким образом…

— Меня очень волнует Адирондак, Джонни, но я не вижу смысла в том, чтобы завязываться здесь узлом и разрываться на части, думая о том, что Трофты могли сделать там с моими друзьями и моей семьей. Сейчас я могу помочь им только одним — стать самой лучшей Коброй. И своим примером заразить вас всех.

— Полагаю, это намек на то, чтобы мы вернулись к занятиям, — с улыбкой сказал Холлоран.

— Невозможно провести психологически подкованный ум! — с кривой усмешкой ответил Дойч.

На этом его душа снова закрылась от постороннего взгляда. Но этого Джонни оказалось вполне достаточно для того, чтобы понять, каких людей набирала Армия для этого подразделения. Присоединиться к ним он счел бы за честь.

Это положило конец происшествию с Вильо. Рисковать быть выброшенным из отряда Кобр только из-за каких-то мелких комариных укусов было бы величайшей глупостью. С этого момента он будет рассматривать нападки Вильо только как тренировку своего терпения. Раз Дойч сумел перенести оккупацию своего мира Трофтами, то уж он, Джонни, и подавно сумеет примириться с присутствием Вильо.

Наконец, они остановились.

— Минуточку, мы оказались с другой стороны здания! — сказал Джонни, оглядываясь вокруг. — Тренировочная площадка в той стороне, не так ли?

— Угу! — радостно кивнул Холлоран. — Но для Кобр марш-бросок по пересеченной местности будет быстрее, чем следование всеми этими запутанными коридорами.

— По пересеченной местности вокруг? — переспросил Джонни, оглядывая восьмиэтажное здание, простиравшееся по обе стороны от выхода, около которого они находились.

— Не вокруг, а через, — поправил его Холлоран. Оглядев стену, он согнул колени. — Попробуйте допрыгнуть сразу до крыши. Разбитые окна — за ваш счет.

Следующая неделя прошла, как и предыдущие, в тяжелых трудах. Кобры проводили длинные дни, занимаясь физическими упражнениями. Не менее длинные вечера уходили на изучение теории. Каждый день или через день они получали новый нагрудный компьютерный модуль. Он добавлял к их военному арсеналу еще один вид оружия, которое им надлежало освоить. Джонни научился использовать и перенастраивать звуковое оружие на тот случай, если Трофты вдруг окажутся особенно восприимчивыми к каким-либо конкретным частотам. Он научился приводить в действие свой электрометатель — заряд высокого напряжения, текущий по ионизированному пути, прокладываемому лазером правого указательного пальца. Он научился с его помощью эффективно запускать электронный привод, усвоил, как обращаться с лазером против брони, который скрывался в его левой икре и был самым мощным, но довольно неудобным в обращении оружием. Его луч, идущий вниз вдоль большой берцовой кости, с помощью оптических волокон проводился через лодыжки и выходил наружу через гибкие фокусирующие линзы на пятках.

В этот день у них на ногах были специальные ботинки с компьютерными модулями. Пытаясь научиться пользоваться этим оружием, для чего нужно было стоять на одной ноге, Джонни проклинал вместе с другими стажерами того идиота, что разработал эту дурацкую систему. Бей же уверял их, что они поймут, насколько гибким и разносторонним может быть этот лазер, когда они его освоят и получат все свои запрограммированные боевые рефлексы. Однако ему никто не верил.

Во время этой изнурительной работы, выматывающей физические и умственные силы, до сознания Джонни дошли два неожиданных наблюдения. Первое: почти сразу после происшествия в столовой прекратились язвительные замечания Вильо, хотя его отношение к Джонни продолжало оставаться прохладным. Второе: похоже, Бей действительно выделял его из всех остальных. Это последнее наблюдение волновало его гораздо больше, чем он был готов признать.

Конечно, предположение Вильо о подкупе семьей Моро инструктора было абсурдным, но его слышали все стажеры. И если Джонни замечал, что Бей выделяет его, значит это видели и другие. Что же они думали по этому поводу? Не могли же они считать, что и вне тренировочной площадки он получает какие-то привилегии!

Но еще больше его интересовала причина отношения Бея к нему. Конечно, он не был самым лучшим стажером. Достаточно было назвать Дойча, чтобы доказать это. Но он не был и худшим, но тогда кем же? Самым молодым или, наоборот, старшим? Может быть, походил на какого-то друга или врага? Или, что самое худшее, Бей разделял предрассудки Вильо?

Но какой бы ни была эта причина, он знал один способ поведения, который уже выбрал для себя — проявлять внешний стоицизм и внутреннее спокойствие. И это оказалось более эффективным, чем он предполагал. К концу второй недели он мог спокойно воспринимать замечания Бея и работать рядом с Вильо. И нервничал он только самую малость. Он не знал, замечали ли его товарищи все это, но однажды Холлоран высказался насчет перемен в Джонни.

Наконец, наступила третья неделя. И все, что было до этого, померкло перед ее значимостью — они начали работать со своими компьютеризированными рефлексами.

— Это чертовски просто, — сообщил им Бей и указал на потолок, возвышавшийся в двух метрах над их головами. — Сначала наведите ваши автоматические прицелы на то место, которое хотите достать, а потом прыгайте. Во время выполнения прыжка придавайте телу обратное движение.

Он согнул ноги, а потом выпрямил их, одновременно изгибая спину.

— Потом расслабьтесь и позвольте компьютеру активизировать сервомоторы. Между прочим, не старайтесь перебороть его, а просто напрягите мышцы, чтобы ваше подсознание не вмешивалось и не привело что-либо другое в вашем теле. Вопросы есть? Все готовы… автоматический прицел… пошли!

Один за другим они выполнили прыжок до потолка, который был их первым знакомством со способностями Кобр четыре длинных недели назад.

Джонни считал себя хорошо подготовленным. Однако, когда настал его черед, выяснилось, что он ошибался. Ни что, даже так хорошо теперь знакомая мощь сервомоторов, не могло сравниться с разделением тела и рассудка, которое влекли за собой автоматические рефлексы. К счастью, упражнение было так быстро закончено, что у него не было даже возможности что-либо почувствовать, который появился, когда его ноги были уже на полу, а он снова обрел контроль над своими мышцами. Позже он понял, что Бей, по всей вероятности, именно по этой причине начал занятия с прыжка под потолок.

Каждый из них повторил упражнение не менее пяти раз. Ощущение таинственности и возбуждение с каждым новым прыжком улетучивались из Джонни. Наконец, он почувствовал полный комфорт и единение со своим новым внутренним «вторым пилотом».

Однако, как и следовало предполагать, долго испытывать это чувство не пришлось.

Они стояли на крыше пятиэтажного здания, глядя вниз на землю и дополнительно укрепленную стену в пятнадцати метрах от них.

— Должно быть, он шутит, — проговорил рядом с Джонни Холлоран.

Джонни, не говоря ни слова, кивнул ему. Потом он перевел взгляд на Бея, объясняющего, как выполнять упражнение. Бей подошел к краю крыши, чтобы продемонстрировать его.

— Как обычно, вы начинаете с того, что наводите автоматический прицел, чтобы дать вашему компьютеру возможность определить расстояние. Потом вы просто прыгаете.

Ноги его конвульсивно выпрямились, и мгновение спустя он по дуге устремился к стоявшей перед ним стене. Сначала он коснулся ее ногами на пять метров ниже верхней кромки, башмаки его громко шаркнули по поверхности, когда начали скользить вниз. Сила трения в сочетании и с поглощением удара согнутыми коленями остановила его скольжение вниз. Когда его ноги выпрямились, толчок послал его тело кувырком через голову назад к зданию, с которого он прыгнул. Благодаря этому кувырку он коснулся стены ногами еще на пять метров ниже, потом еще раз отскочил от противоположной стены и спокойно приземлился на площадке перед зданием.

— Ничего особенного! — донесся до ожидающих стажеров его бодрый голос. — Я поднимусь через минуту, и вы все сделаете то же самое.

С этими словами он исчез внутри здания.

— Я думаю, что лучше попробую прямой прыжок, — сказал Ноффке, ни к кому не обращаясь.

— Это нормально для пятиэтажного здания, но совершенно не подходит для более высокого, — покачал головой Дойч.

— Знаете, у нас на Адирондаке есть самые настоящие города.

— Могу побиться об заклад, что у Надежды Великого Горайзона есть еще с десяток доказательств того, что это хорошее упражнение, — вставил Вильо, сардонически улыбаясь.

— С тебя и двух хватит, — спокойно ответил Джонни. — Первое: во время его выполнения ты не находишься в состоянии свободного падения, и тебя ожидает мягкое приземление. Кроме того, ты вносишь сумятицу в ряды противника, пытающегося поймать тебя на мушку ручного и самонаводящегося оружия. И второе: раз ноги все время подняты вверх, лазер для поражения брони находится в выгодном положении для стрельбы по объекту, от которого ты убегал с крыши.

Джонни почувствовал удовлетворение оттого, что многие из стажеров закивали в согласии, а насмешка Вильо превратилась в кислую гримасу.

Но это было еще не самое трудное — впереди было гораздо большее. И на протяжении еще десяти дней Бей упорно вел их дорогой учения. Постепенно в их ежедневных компьютерных модулях стали убирать ограничители и заменять учебное вооружение на самое что ни на есть боевое. Точно так же постепенно заменяли слабые лазеры на более мощные и красящие шарики телеуправляемых имитаторов на боевое оружие. С полдюжины стажеров обычно получали ожоги и ранения, поэтому в группе возобладало более серьезное отношение ко всему. Только Дойч не оставил своей добродушной, чуть насмешливой манеры в общении, и Джонни подозревал, что причиной тому было то, что внутри он настолько серьезен, насколько возможно. На смену вечерним лекциям пришли дополнительные тренировочные занятия, предоставившие им возможность поупражняться с оптическими усилителями ночного видения. До сих пор эту технику они применяли только в дневное время и в сумерках.

Казалось, все это никогда не кончится. Но вот, почти неожиданно, хотя все хорошо знали расписание, все завершилось.

Почти.

— Что ж, Кобры, настало время, — сказал им в тот последний вечер Бей, — когда учеба достигает точки насыщения, когда она уже ничего не дает, кроме последнего, завершающего лоска. Но окончательная полировка хороша только для драгоценных камней и атлетов. Но вы не то и не другое. Вы — воины. И ничто не может заменить воинам настоящих боевых действий. Итак, начиная с завтрашнего дня вас ждут настоящие боевые сражения. Они продлятся на протяжении четырех дней. Два дня вы будете действовать поодиночке, потом — группами. Вашими противниками будут все те же телеуправляемые имитаторы, с которыми вы уже неоднократно упражнялись. Через пять дней, начиная с сегодняшнего, в вас имплантируют боевые компьютеры, ваши же способности и вооружение останутся теми же. Итак, сейчас шестнадцать ноль-ноль, вы все официально свободны до восьми ноль-ноль завтрашнего утра, когда вас на транспорте доставят к месту сражения. Я предлагаю вам сегодня как следует подкрепиться, помня о том, что следующие четыре дня вы будете жить на сухом пайке. Еще хорошо выспитесь. Вопросы есть? Все свободны.

В этот вечер после ужина в комнате Джонни собралась изрядно помрачневшая группа.

— Интересно, каким образом все это будет происходить? — спросил Ноффке, присаживаясь к столу и беспокойно тасуя карты.

— Не слишком легко, можешь не сомневаться, — вздохнул Сингх. — Мы уже получали незначительные ранения, когда каждый знал, что делает сам или его противник. Очень может быть, что мы кого-нибудь там потеряем.

— Может быть, и не одного, — согласился Холлоран. Он стоял у окна и смотрел наружу. Из-за его плеча

Джонни видел мерцающие огни Комплекса Фрейера. Еще дальше были видны огни Фарнси, ближайшего к комплексу города. Они напомнили ему о доме и о семье. От этой мысли стало еще печальнее.

— Но ведь они не допустят, чтобы сражение было таким опасным, чтобы мы могли погибнуть, правда? — спросил Ноффке, хотя по его напряженному выражению лица было видно, что ответ он уже знает.

— Почему бы и нет, — возразил ему Холлоран.

— Несомненно, они израсходовали на нас значительные средства, и нет смысла в том, чтобы те, которые успевают не слишком хорошо, были убиты тотчас, как только высадятся на Адирондаке. Как вы думаете, почему они отложили имплантацию компьютеров на потом, после учений?

— Чтобы сэкономить на чем только возможно! — рыкнул Джонни. — Парр, прекрати тасовать карты, либо играй, либо оставь их в покое.

— Знаете, что нам нужно? — внезапно заговорил Вильо. — Провести вечер где-нибудь подальше отсюда. Немного выпивки, немного музыки, поговорить с настоящими людьми, предпочтительно женского пола.

— И как ты собираешься уговорить Мендро отпустить нас на такое мероприятие? — фыркнул Дойч.

— Я и не собираюсь спрашивать его об этом, — спокойно заявил Вильо.

— Полагаю, что это квалифицируется как самоволка, — уточнил Холлоран. — Есть и более простые способы потеплеть Фиаско.

— Глупости. Бей сказал, что мы все свободны, разве не так? И разве кто-нибудь говорил нам, что мы ограничены в наших передвижениях Комплексом Фрейера?

Наступила тишина.

— Как будто нет, раз уж ты заговорил об этом, — согласился Холлоран, — но…

— Никаких «но». Мы без всяких проблем сумеем улизнуть отсюда. Это место даже не охраняется должным образом в отличие от любой военной базы. Пойдемте, все равно сегодня никто из вас не сможет спать спокойно. А так мы хоть получим какое-то удовольствие.

Потому что мы завтра можем умереть. Вслух эти слова не произнес никто, но потому, как беспокойно зашаркали ноги, было видно, что все подумали об этом. После некоторого молчания Холлоран поднялся на ноги.

— Что ж, почему бы и нет?

— Я иду, — быстро кивнул Ноффке. — Я слышал, что в увеселительных местах города можно здорово перекинуться в картишки.

— А также получить другие удовольствия, — добавил Дойч. — Друм, Джонни, что вы думаете на этот счет?

Джонни колебался. Слова брата об упадке и необходимости придерживаться собственных моральных устоев всплыли в его памяти. И все же Вильо был прав. Нигде ни письменно, ни устно не было сказано о том, что не разрешается покидать территорию комплекса.

— Пойдем же, Джонни! — оказал Вильо, впервые за все эти дни назвав его по имени. — Если тебе не нужен хороший отдых, представь, что это практика для внедрения в оккупированный врагами город.

— Хорошо, — согласился Джонни. В конце концов, он не сделает ничего такого, что ему не понравится.

— Только дайте мне переодеться.

— Плевать на это, — перебил Вильо. — Ты хорош и так. Брось упираться. Пошли. Друм?

— Думаю, что присоединюсь к вам, только ненадолго, — согласился Сингх.

— Ты сможешь уйти, как только захочешь, — уверил его Холлоран. — В городе у каждого из нас будет свой распорядок. Ну что, в окно?

— Наружу и вверх, — кивнул Вильо. — Свет выключить… Пошли.

Выбраться из комплекса оказалось гораздо легче, чем это представлялось Джонни. С крыши своего крыла они спрыгнули на темное тренировочное поле, используемое для подготовки призывников регулярной Армии. Перебежав его, они оказались у наружной стены, не представляющей для них никакой трудности. Стараясь избежать простого фотолуча наверху, они с легкостью преодолели ее.

— Ну вот! — бодро произнес Дойч. — Всего каких-нибудь пять кликов по полю и окрестностям отделяют нас от развлечений и удовольствий. Бегом марш!

Хотя им и пришлось значительно замедлять бег в населенных пунктах, путешествие заняло каких-нибудь полчаса. И Джонни впервые оказался в настоящем городе.

Потом он с трудом будет вспоминать о своем первом погружении в стремительный поток настоящего отдыха, который давала цивилизованная жизнь Доминиона. Дойч стал их главным проводником на извилистой и головокружительной тропе шоу, ночных увеселительных мест, ресторанов и прочих радостей, с которыми он уже познакомился за те недели, что прошли между его прибытием из Айберэндского университета и вступлением в отряд Кобр. Джонни казалось, что в этом районе сосредоточилось гораздо больше людей, чем он когда-либо видел. Это были гражданские лица в светящихся одеждах странного покроя и такие, которые основное внимание уделяли макияжу. Были также военные всех рангов и званий. Атмосфера была такой радостной и оживленной, что Джонни забыл о своем дискомфорте. И в то же время все здесь было незнакомо и чужеродно, он не мог как следует расслабиться и наслаждаться. Это создавало ощущение паршивого компромисса и через пару часов осточертело. Простившись с Сингхом и Дойчем, с которыми он оставался после распада шестерки, он сквозь толпу начал пробираться назад, к успокоительной темноте, окружавшей город. Вернуться в комплекс оказалось не более сложно, чем выбраться из него. Вскоре он проскользнул в окно их темной, недавно брошенной комнаты. Не включая свет, он быстро приготовился ко сну. Прошло около получаса. Джонни ворочался с полчаса на койке, стараясь заставить свой перевозбужденный мозг заснуть, когда шум за окном заставил его открыть глаза.

— Кто там? — прошептал он, когда темная фигура влезла в окно.

— Вильо, — сдавленным шепотом прошептала фигура. — Ты один?

— Да, — ответил Джонни и свесил ноги с кровати. Что-то в голосе Вильо показалось ему странным. — Случилось что-нибудь?

— Думаю, что скоро здесь появятся Мендро и военная полиция, — рассеянно произнес Вильо и спиной упал на кровать. — Я не совсем уверен, но кажется, у меня неприятности.

— Что?

— Джонни задействовал свои оптические усилители, улучшившие видимость на одно деление. В неясном свете выражение лица Вильо оставалось напряженным, но никаких признаков драки на нем не было. — Что за неприятности?

— Да немного поспорил с одной задницей у стойки бара. Пришлось поколошматить его немного, — внезапно он поднялся и направился в ванную комнату и крикнул через плечо Джонни. — Возвращайся в постель. Если парнишка поднял шум, нам лучше притвориться спящими прежде чем начнется расследование.

— А он сумеет тебя узнать? Я хочу сказать…

— Я не могу назвать его слепым или необразованным. Так что скорее всего, да.

— Нет, я хотел сказать, было ли достаточно светло, чтобы он сумел прочесть твое имя на комбинезоне?

— Ага, было достаточно светло… если, конечно, у него было время обратить на это внимание. Ладно, иди в постель, слышишь?

С громко стучащим сердцем Джонни снова забрался в постель и накрылся одеялом.

Поколошматил его немного. Что он хотел этим сказать? Неужели Вильо ранил того человека и может быть, даже серьезно? Он раскрыл было рот, чтобы спорить, но тут же снова закрыл его. Так уж ли важно было для него узнать все детали?

— Что ты собираешься делать? — вместо этого спросил он.

— Раздеться и лечь в постель. А ты что думал?

— Нет, я хотел спросить, будешь ли ты докладывать об этом.

Звук льющейся воды прекратился, и в дверях показался Вильо.

— Ты что? Я никому не собираюсь об этом рассказывать. Ты что, за идиота меня считаешь?

— Он убрался на своих двоих. Кроме того, он не та задница, из-за которой стоит рисковать карьерой. Это касается и твоей карьеры тоже.

— Что?

— Ты знаешь, что. Если ты донесешь об этом Мендро, тебе придется признаться в том, что и ты тоже сегодня вечером выходил за пределы комплекса, — он замолчал и внимательно принялся рассматривать лицо Джонни. — Кроме того, это было бы паршивым делом с твоей стороны заложить меня из-за такой ерунды.

— Ерунды? Он что, был вооружен лазерной пушкой? Или ты не мог не ввязываться в драку? Почему ты не ушел?

— Ты не поймешь, — Вильо юркнул в постель. — Послушай, я вовсе не хотел ранить его. Если я и переборщил, то теперь уже поздно что-либо менять. Давай лучше обо всем забудем, о'кей? У меня есть шанс выпутаться, если он не станет никому сообщать.

— Но если все же сообщит? Когда он сделает это первым, все будет выглядеть так, будто ты собирался это скрыть.

— Что ж, я пойду на риск, а тебя, поскольку это не твое дело, вмешиваться не просят.

Джонни не ответил. В комнате воцарилась тишина. Через несколько минут дыхание Вильо стало ровным. Он уснул. Хороший сон — признак чистой совести — так бы заметил его отец. Но, похоже, в этом случае отец Джонни был бы далек от истины. Самого же Джонни волновал не столько Вильо, сколько его собственная совесть.

Как следовало поступить в этом случае? Если он промолчит, то станет укрывателем. Вдруг ранения того человека окажутся серьезными. Это будет означать большую неприятность. С другой стороны, замечание Вильо о командной солидарности тоже имело значение. Джонни помнил, что Бей что-то говорил об этом на первом собрании. Если Вильо ввязался в обычную потасовку, будет лучше просто забыть о случившемся. Но он ничего не мог знать наверняка и чувствовал, что все эти «за» и «против» будут мучить его всю ночь напролет.

Так оно и случилось. Беспокойные мысли долго не давали ему уснуть. Один за другим в открытое окно комнаты вернулись остальные четверо его товарищей. Вскоре они улеглись и уснули. Хорошо, что никто из них не попался. Заняв свои мысли этой бессмысленной проблемой, Джонни не сразу сумел отогнать ее прочь, чтобы, наконец, уснуть самому. Всю ночь его мучили кошмары, мешавшие отдохнуть. Когда прозвучал сигнал подъема, он почувствовал себя хуже, чем если бы не спал совсем.

Тем не менее он сумел быстро одеться. Схватив свой приготовленный с вечера вещмешок, он вместе с остальными направился в столовую. На его мутные, покрасневшие глаза никто не обратил никакого внимания. Военная полиция, пока они ели, в столовой не появилась. Никто не поджидал их у военного транспорта, когда пошли грузиться вместе с остальными стажерами. После каждого пройденного километра бремя мыслей Джонни становилось все легче. Совершенно ясно было, что начальство не разрешило бы им выехать, если бы поступили хоть какие-то сигналы о случившемся в городе. Скорее всего, противник Вильо в той потасовке решил спустить дело на тормозах.

Через час они прибыли на военный полигон, который занимал около ста тысяч гектаров. Вручив им новые компьютерные модули, дополнительную амуницию и еще раз проинструктировав их, Бей указал каждому его цель. Наконец, выбросив совсем из головы мучившие его всю ночь мысли, Джонни сосредоточился на предстоящих испытаниях и на своей задаче остаться в живых. Когда он успешно прошел первый тест и вернулся в полевой штаб, был немало удивлен, увидев поджидающий там транспорт военной полиции. Но еще больший шок испытал Джонни, когда узнал, что они ждали его.

Молодой человек, с беспокойством ерзавший на стуле, стоявшем возле стола Мендро, действительно выглядел так, словно подрался. На его щеке и челюсти были налеплены пластыри, а плечо и левую прикрывал пластиковый каркас, обычно используемый для ускорения срастания сломанных костей. Выражение его лица хоть и носило печать беспокойства, было решительным. Выражение лица Мендро тоже было решительным.

— Это тот человек? — спросил он парня, когда Джонни вошел и сел на стул, предложенный ему охранником из военной полиции.

Глаза Горожанина быстро пробежали по лицу Джонни и замерли на его одежде.

— Было слишком темно, командир, чтобы различить лицо. Но судя по имени, это он.

— Понятно, — Мендро сверлил Джонни взглядом.

— Моро, мистер Пали утверждает, что вчера вечером вы набросились на него за стойкой бара «Тассер Аи» в Фарнси. Это правда?

— Нет, это ложь, — пролепетал Джонни сухими губами. В его голове был туман, сквозь который прокрадывались отвратительные подозрения.