Кавано аккуратно взял рамку за края. Это был гобелен – Информационное агентство на фоне далеких гор с заснеженными вершинами под синим небом. Горы были изображены так, словно находились не где-то далеко, а сразу за зданием агентства. Между двумя пиками виднелся край восходящего солнца, а синее небо было усеяно легкими перистыми облаками.
– Переверните. – Сандаал чуть наклонила голову вбок.
Кавано посмотрел на гобелен с обратной стороны. Картина разительно переменилась. Все вроде бы на месте, но настроение стало совсем другим. Вместо радостного рассвета картина изображала печальный, задумчивый закат. Полное надежд и обещаний, напоенное свежестью утро чудесным образом превратилось в тихий вечер, пронизанный печалью об ушедшем дне. Кавано снова перевернул картину – и снова увидел рассвет, а с ним вернулось и приподнятое настроение.
– Это совершенно уникальная работа. – Он вернул гобелен. – Никогда не видел ничего подобного.
Сандаал широко раскрыла рот, демонстрируя два ряда острых, как бритва, зубов, которые так напугали людей, впервые высадившихся на Ала.
– Вы высоко оценили мой талант, – сказала она, спрятав зубы. – Примите же благодарность Фиббит а Бибрит а Табли ак Приб-Ала.
– Кавано Гамильтон Таунсенд из Грампианского округа Эвона выражает свою глубокую признательность, надеясь, что ему удалось описать свое происхождение подобающим для этого ритуала образом. Мне доводилось видеть даалийские гобелены, но столь искусно исполненные – никогда. Могу я спросить, почему вы работаете здесь, а не на Ала?
Сандаал снова пристроила рамку на коленях и повернула паучье личико в сторону:
– Мрашанцы тоже ценят мой талант. Они пригласили меня учиться в Мрамидже. За это мне поднесли в дар деньги и обещали практику у мрашанских искусников.
Кавано посмотрел на тонкое серапе, которое трепетало на ветру.
– И что же с вами случилось?
– Я не знаю. – Сандаал и тихонько свистнула – у даалийцев это означало печальный вздох. – Когда я прибыла сюда, мне сказали, что произошла ошибка. Подаренные деньги забрали назад. И у меня не хватило средств, чтобы вернуться домой. Поэтому я все еще здесь.
– И что, никто не проявил сочувствия? – спросил Кавано. – Почему вам не помогли в даалийском посольстве?
– В Мрамидже нет адвоката из сандаал, – ответила Фиббит. – Я пыталась послать весточку на Ала, но это стоит слишком дорого.
Кавано нахмурился. Ткачиха, наверное, едва сводит концы с концами, если у нее не хватает денег на простое письмо. Даже почта, которую доставляют курьерские корабли, и та стоит не слишком дорого.
– Сколько времени вы уже здесь?
– Полгода. – Ткачиха потерла коготь о серапе. – Здесь становится совсем холодно.
– Это верно, – согласился Кавано. – На что вы живете?
Ткачиха нежно погладила недоделанную работу.
– Я тку. Иногда мне заказывают работу мрашанцы, как в этот раз. А иногда я делаю портреты мрашанцев и гостей этой страны и предлагаю прохожим их купить.
– Гостей?
– В Мидж-Ка-Сити живут не только мрашанцы, здесь бывают и люди. – Ткачиха снова улыбнулась, обнажив острые, как лезвие бритвы, зубы. – Мне нравится делать портреты людей. У вас такие выразительные лица… Но людей здесь совсем немного.
– Я удивлен, что люди вообще тут бывают. – Кавано пытался найти какой-то смысл в этой ситуации. Насколько он мог судить, Фиббит была совершенно безобидной представительницей столь же безобидного даалийского народа. Но тогда почему мрашанцы держат ее под наблюдением? Тем паче что они могут легко избавиться от ткачихи, купив ей билет до Ала?
– Несколько человек здесь живут, – сообщила Фиббит. – Один приходил сюда дважды с тех пор, как я начала этот гобелен. У него очень, очень выразительное лицо.
Кавано нахмурился – в его мозгу прозвенел тревожный звонок.
– Вы имеете в виду, что он приходил в Информационное агентство?
– Да, – подтвердила Фиббит. – Четыре дня назад и шесть дней назад.
Кавано посмотрел на Колхина, тот в ответ пожал плечами.
– Сюда приходят все немрашанцы, если хотят что-нибудь выяснить, – сказал телохранитель.
– Верно, – кивнул Кавано и подумал, что если этот человек – важная персона или он чем-то опасен, то это могло бы объяснить слежку за даалийской ткачихой. – А вы беседовали с этим человеком, Фиббит?
– Нет, – ответила она. – Он проходил мимо меня, но не заговаривал. У него очень выразительное лицо.
– Вы хорошо его запомнили? – спросил Кавано. – Сможете выткать портрет?
– В этом нет нужды, – сказала Фиббит. – Я уже сделала его портрет.
– Вот как? – Кавано снова посмотрел на произведение ткачихи. Конечно, совсем не за этим он прилетел на Мрашанис. Но ситуация с Фиббит казалась ему все более и более загадочной. – А не позволите ли вы мне взглянуть на этот портрет?
– Это будет большой честью для меня, – сказала Фиббит. – Гобелен у меня дома, это совсем недалеко…
– У нас появилась компания, – перебил ее Колхин.
Кавано обернулся. Со стороны Информационного агентства через улицу шли трое мрашанцев, явно направляясь к ним.
– Вам знаком кто-нибудь из этих мрашанцев, Фиббит?
– Тот, что идет посредине, избрал меня для создания этого гобелена, – сказала сандаал. – Наверное, хочет увидеть, как продвигается работа. А может, и нет. Лица мрашанцев далеко не так открыты и выразительны, как лица людей.
Кавано посмотрел на мрашанцев. И внезапно понял, что у них действительно очень невыразительные лица, даже по сравнению с другими негуманоидными расами. Странно, что он никогда прежде этого не замечал.
– Все будет хорошо, – пообещал он ткачихе. – Посмотрим, что им нужно.
Когда мрашанцы приблизились, шедший посредине сказал:
– Лорд Кавано! Признаюсь, я удивлен, видя вас здесь. Мне казалось, вы отправились в свою гостиницу ожидать сообщения.
– Пока мой водитель нас дожидался, он заметил здесь Фиббит, – объяснил Кавано, разглядывая мрашанца. Это определенно не тот администратор, с которым произошел разговор в агентстве. Этот мрашанец был выше ростом, старше, осанистей, и говорил он иначе – более гладко. – Меня всегда интересовали даалийские гобелены.
Шерсть мрашанца зашевелилась – может, просто от ветра, а может, это была реакция на имя сандаал.
– Да, она искусная художница, – согласился мрашанец. – Мои соотечественники приобрели несколько ее работ. Возможно, вы пожелаете на них взглянуть? У меня в офисе есть сведения о том, где сейчас находятся все эти гобелены.
– Может, как-нибудь в другой раз. Это все, что вы хотели мне сказать?
Мрашанец как будто удивился.
– В мои намерения вовсе не входило что-то вам сказать. – Он обогнул Колхина, направляясь к Фиббит. – Как я уже говорил, я был удивлен, увидев вас здесь. Я собирался лишь узнать, как продвигается работа над гобеленом.
Фиббит, не говоря ни слова, протянула ему раму с вытканной картиной. Мрашанец посмотрел на гобелен, потом показал его обоим спутникам.
– Превосходная работа! – похвалил мрашанец. – Именно то, на что я и рассчитывал. Пойдемте со мной, я расплачусь.
– Сейчас? – Фиббит от удивления резко вскинула голову. – Но ведь гобелен еще не закончен!
– Гобелен именно такой, какой мне нужен, – повторил мрашанец тоном, который не располагал к продолжению спора. – Вы получите плату в здании. Пойдемте!
– Я иду. – Фиббит встала – и оказалась поразительно высокой, когда полностью выпрямила ноги. – Я готова. – Она плотнее запахнула серапе на туловище.
Мрашанец снова повернулся к Кавано.
– Информация для вас, лорд Кавано, скоро будет готова. Надеюсь, эти сведения вам пригодятся.
– Я тоже надеюсь, – буркнул Кавано.
Нечеловеки направились через улицу к зданию Информационного агентства. Паучье тело Фиббит на длинных ногах возвышалось над невысокими мрашанцами.
– Мы еще не зарегистрировались в гостинице, – напомнил Колхин. – Если пакет информации придет в наше отсутствие, его отошлют обратно.
– Да, я знаю. – Кавано провожал взглядом сандаал и мрашанцев. Все как будто нормально… и тем не менее чувствуется подвох. Кавано сказал Колхину: – В гостиницу поедем только мы с Хиллом. Я хочу, чтобы ты еще побыл здесь. Нужно убедиться, что с Фиббит все в порядке.
Колхин нахмурился:
– Фиббит?
– Да. Слишком уж вовремя ее от нас увели, – сказал Кавано.
Колхин, похоже, тоже это заметил.
– Ну, может быть, – сказал он, немного подумав. – Но я не понимаю, какое отношение это имеет к нам.
– Я тоже не понимаю. Давай назовем это предчувствием.
– Да, сэр, – сказал телохранитель. – Хотите, я поговорю с мрашанцами, что стоят в переулке, пока буду ждать ткачиху?
Краем глаза Кавано заметил справа какое-то движение и, обернувшись, увидел свой мобиль, который как раз подъезжал к обочине.
– Наверное, они меня заметили, – сказал Хилл через открытое окно. – Минуту назад вдруг взяли и исчезли. – Водитель посмотрел на то место, где сидела Фиббит. – Сандаал ушла?
– Ее увели в Информационное агентство, – сообщил Кавано. – Под тем предлогом, что собираются купить гобелен. А куда направились те трое топтунов?
– В противоположную сторону. – Хилл кивком указал направление. – Однако они могут обойти здание вокруг.
– Нам, наверное, лучше здесь не задерживаться, – рассудил Колхин. – Если мрашанцы за нами следят, они наверняка начнут что-то подозревать. Высади меня через пару кварталов, Хилл. У нас, кажется, есть в багажнике складной скутер?
– Должен быть, – кивнул Хилл. – А в чем дело?
– По дороге расскажу, – пообещал Колхин.
– Только будь осторожен, Колхин. – Кавано оглянулся на здание Информационного агентства. – Надеюсь, ты вооружен?
– Я всегда вооружен, сэр, – спокойно сказал Колхин. – Не беспокойтесь.
Глава 11
Они высадили Колхина, а потом поехали в направлении космопорта, в гостиницу, где для них забронировали номера. В гостинице их уже ждали, и регистратор явно разволновался из-за того, что прибыло только двое людей, хотя ожидали троих. Кавано зарегистрировал себя и Хилла, заверил клерка, что третий человек тоже пройдет официальную процедуру сразу по прибытии, и отправился в номер – ждать пакета информации из агентства.
Ждать пришлось недолго. Хилл даже не успел осмотреть все комнаты на предмет безопасности, как вдруг из компьютера, расположенного в номере, раздалась мелодичная трель – прибыло сообщение.
– Как быстро! – удивился Хилл. Кавано вставил в компьютер свою карточку и включил прием информации.
– Поразительно быстро, – согласился он. – Особенно если учесть, что тот чиновник вообще не рассчитывал найти какие-либо сведения.
Компьютер снова пискнул и выключился. Кавано переставил карточку в свой планшет. Программа-переводчик была уже загружена, и к тому времени, когда Кавано устроился в роскошном кресле, стоявшем в углу подле световой скульптуры, пять страниц затейливых мрашанских письмен уже превратились в три страницы английского текста. Кавано откинулся в кресле, мысленно скрестил пальцы и начал читать.
Сведения были скудные и крайне неутешительные. Согласно им, два столетия назад, когда мрашанцы делали в космосе только первые несмелые шаги, через их звездное пространство пролетел корабль, принадлежащий иной расе. Представители иной расы вступили в контакт с мрашанцами, которые находились на космической научно-исследовательской станции. Станция медленно летела от одной планеты к другой. Пришельцы пробыли на станции недолго, но достаточно для того, чтобы выучить мрашанский язык. Кроме всего прочего, пришельцы рассказали, что спасаются бегством от другой могущественной расы, которая в это время завоевывает и разрушает их родную планету. Но они сообщили и многое другое – и по большей части, как потом оказалось, говорили неправду. Пришельцы полетели дальше, не оставив никаких материальных свидетельств своего пребывания на станции. Из-за этого впоследствии многие считали, что вся история с «инопланетянами» была тщательно разработанной мистификацией, которую затеяли со скуки сотрудники научно-исследовательской станции, чтобы как-то расшевелить спонсоров и администраторов своего проекта.
Сообщение заканчивалось короткой припиской: дескать, поиски информации продолжаются, и если обнаружится что-то еще, то сведения поступят сюда же, в гостиницу.
Кавано выключил планшет и отложил его в сторону.
– Ну как, есть что-нибудь? – спросил Хилл, стоя в дверях одной из спален.
– Ничего существенного, – ответил Кавано. – Ради этого не стоило сюда лететь. Как тебе наши апартаменты?
– Все чисто. – Хилл посмотрел в глаза своему работодателю. – Знаете что, сэр… Не хочу показаться слишком наглым и бесцеремонным, но… если бы я знал, что именно вы ищете, я, может, помог бы вам это найти. И… почему вы это ищете.
– Ничего, все нормально, – махнул рукой Кавано. – Причем тут бесцеремонность? Я ищу любые сведения о завоевателях. Как они выглядят, откуда могли явиться…
А почему я это делаю… к сожалению, сейчас не могу рассказать.
– Понятно, – кивнул Хилл. – Тогда, может быть, нам стоит поискать в главном правительственном архиве на Мра?
Кавано отрицательно покачал головой:
– Я почти уверен, что архивные сведения будут столь же куцыми, как и те, что мы получаем здесь. Мрашанцы особенно гордятся своим умением распространять информацию среди сограждан. Именно поэтому мы прилетели сюда, а не на Мра. Здесь тоже есть вся информация, зато лететь ближе – мы сберегаем по пять часов полета в каждый конец.
– Время для нас настолько дорого?
Кавано подсчитал в уме. Мелинда уже должна была добраться до Доркаса, как и корабль с ракетным топливом, который он туда направил. От Арика не поступало никаких сообщений, но если они с Квинном придерживаются графика, то не должны отстать от Мелинды больше чем на пару дней. «Каватине», чтобы долететь отсюда до Доркаса, понадобится около двадцати часов…
И что потом? Смысл визита на Мрашанис – в добыче сведений о завоевателях. Чтобы Арик сориентировался, в какой стороне следует искать брата. Но пока ничего существенного выяснить не удалось.
В кармане завибрировал коммуникатор. Кавано достал его и нажал на кнопку.
– Да?
Картинка на дисплее удивила: донельзя искаженное, размытое изображение.
– Это Колхин, сэр, – прозвучал голос телохранителя. Колхин говорил тихо, на фоне уличного шума было трудно разобрать слова. – Я насчет сандаал, Фиббит… Хотите поговорить с ней, или я должен был только убедиться, что она благополучно ушла из Информационного агентства?
– Скорее последнее. – Кавано нахмурился. Картинка на дисплее чуть сдвинулась в сторону, и внезапно он понял, что видит крупным планом куртку Колхина. Телохранитель держал коммуникатор у самой груди, чуть пониже подбородка. Кавано добавил:
– Но у меня найдется пара вопросов, если ты под каким-нибудь предлогом доставишь ее сюда.
– Тут дело не в предлоге, сэр, – сказал Колхин. – Но если вы хотите с ней увидеться, вам лучше прямо сейчас приехать в космопорт. Похоже, мрашанцы собрались выдворить ее с планеты.
* * *
От гостиницы до космопорта было пять минут быстрой езды. Хилл не тратил времени на парковку, просто оставил мобиль у входа в здание, и они с Кавано поспешили внутрь.
Колхин ожидал в почти пустынном вестибюле, у одного из коридоров, ведущих к воротам.
– Где она? – спросил Кавано, когда они встретились.
– Направляется к таможенному выходу, – ответил Колхин. – Нам лучше поторопиться – если она пройдет через таможню, добраться до нее будет очень трудно.
– Хорошо, – сказал Кавано. Все трое быстро зашагали по изогнутому коридору. – Расскажи, что случилось.
– Я собрал скутер и доехал до Агентства, – начал Колхин. – Они как раз выводили ее наружу – те же самые трое мрашанцев, и с ними еще один, какая-то шишка. Подъехала большая машина, вроде тех, на которых ездят государственные чиновники, и все сели в нее. Но я все же успел прицепить маячок и двинул за ними по параллельной улице. Мы проехали пару кварталов и оказались в захудалом районе. Я так понял, там живут в основном немрашанцы.
Кавано нахмурился:
– Я и не знал, что возле Мидж-Ка-Сити есть немрашанские территории.
– На карте этот район не обозначен, как немрашанский, – сказал Колхин. – Но я на месте властей вообще не стал бы указывать это место на карте. В жизни не видал таких жутких и грязных трущоб. Тем не менее все мрашанцы и сандаал залезли в какую-то крысиную нору и пробыли там несколько минут. Когда вышли, у сандаал на спине было нечто вроде сумки или рюкзака, а каждый мрашанец держал в руках несколько рамок с гобеленами. Они погрузили все это в машину и покатили прямиком сюда.
– Сандаал была в наручниках? – спросил Хилл.
– Да нет вроде бы, – напряг память Колхин. – Зачем наручники? Она ведь и так вела себя, как овечка.
– Не знаешь, каким рейсом ее хотят отправить? – спросил Хилл.
– Не знаю, – развел руками Колхин. – Я просмотрел расписание – следующий корабль до Ала вылетит только через шесть часов. Но тогда им нет смысла так торопиться.
Они прошли изогнутым коридором и метрах в двадцати впереди увидели низкие столики таможенного поста. Там стояла Фиббит и полдюжины мрашанцев, двое из которых носили ярко-голубые форменные шапки сотрудников таможни.
– Возможно, смысл как раз есть, – сказал Кавано. – Сейчас мы это выясним.
Мрашанцы, конечно же, заметили их приближение. Но напрасно Кавано ожидал увидеть на их лицах удивление или замешательство. Двое или трое мрашанцев повернули головы и спокойно посмотрели на вновь прибывших. Заметив движения сопровождающих, Фиббит тоже повернулась.
– Кавано! – Сандаал раскрыла рот в устрашающей даалийской улыбке. – Раздели мою радость – я возвращаюсь домой!
– Это прекрасно, Фиббит. – Кавано окинул взглядом мрашанцев. – Однако я собственными ушами слышал, что тебе не хватает средств на покупку билета…
– Меня почтили подарком. – Ткачиха лучилась от счастья. – Мне помог неизвестный, но весьма достойный благодетель. Я улетаю домой.
– Я рад за тебя. – Кавано подошел ближе, чтобы получше рассмотреть то, что находилось на столе таможенников. Там лежал раскрытый пустой рюкзак, о котором говорил Колхин. Содержимое рюкзака было разложено аккуратными рядами возле сканеров. На дальнем краю стола он увидел сложенные в невысокую кипу трапециевидные рамки с гобеленами – вероятно, уже прошедшие досмотр. – Но я надеялся увидеть одну из твоих работ, – напомнил Кавано ткачихе и кивнул на гобелены. – Ты не против, если я все же это сделаю?
– Эти вещи уже досмотрены, – заявил мрашанский таможенник.
– Разве нельзя просто взглянуть? – обратился к нему Кавано. – Это ведь совсем недолго.
– Это нарушение процедуры, – раздраженно возразил мрашанец. – После того, как вещи прошли…
– Не откажите в любезности, – неожиданно вмешался другой мрашанец. – Наверняка это не так уж трудно устроить. Вы ведь можете сделать небольшое исключение для лорда Стюарта Кавано, бывшего члена Парламента Северного Координационного Союза.
Кавано присмотрелся к говорившему. Этот мрашанец был старше обоих таможенников и старше тех троих, которые уводили Фиббит в Информационное агентство. Он производил впечатление умудренного жизненным опытом, уверенного в себе. Определенно, Колхин имел в виду его, когда говорил о важном мрашанце, присоединившемся к троим филерам.
– Благодарю вас, – сказал Кавано. – А вы…
– Пааликко, – с легким поклоном представился мрашанец. – Департамент отношений с гостями. Скажите, лорд Кавано, какую из работ Фиббит вы хотели бы увидеть?
– Она говорила о портрете какого-то человека, – пояснил Кавано. – Человека, который часто наведывался в Информационное агентство.
– Понимаю, – сказал Пааликко. – Вы знакомы с этим человеком лично?
Кавано пожал плечами:
– Вряд ли. Фиббит не называла его имени.
– И все же вы хотите увидеть его лицо…
– Я интересуюсь тем, насколько хорошо Фиббит удаются портреты людей, – объяснил Кавано. – Мне нравится ее стиль, и я подумываю о том, чтобы заказать гобелен для себя.
– И поэтому вы последовали за ней прямо сюда, в космопорт? – Мрашанец наморщил лоб, подражая человеческой мимике. – Весьма необычный поступок.
– Мы, бывшие члены Парламента, бываем весьма эксцентричными, – улыбнулся Кавано. – Кроме всего прочего, мы иногда проявляем заботу о неподобающим образом одетых и получающих недостаточную плату художниках, независимо от их государственной и расовой принадлежности. Такой, знаете ли, у нас обычай.
– А-а… – Пааликко кивнул. – Древняя эвонская традиция! Как же она называется?.. Самаритянство титулованных особ?
– Благотворительность, – поправил его Кавано. – И, вообще-то, этот обычай существовал задолго до колонизации Эвона. Фиббит попала в затруднительное положение, и я собирался помочь ей, как только покончу со своими делами.
– Очень благородно с вашей стороны, – согласился Пааликко. – И все-таки теперь вы видите, что необходимость в вашей помощи отпала. Фиббит отправляется домой.
– Я рад за нее, – сказал Кавано. – Тем не менее, пока она еще здесь, я прошу разрешения взглянуть на ее гобелен с портретом человека.
– Благотворительность… – повторил Пааликко, как будто пробуя слово на вкус. – Да. Но в данном случае, боюсь, произошла небольшая путаница, лорд Кавано. Разве невмешательство в частную жизнь не является столь же древней традицией? Гости приезжают в Мидж-Ка-Сити не для того, чтобы их портреты открыто выставлялись на показ всем незнакомцам.
Кавано мысленно выругался – такого аргумента он не ожидал.
– Этот человек открыто появлялся в общественных местах, – напомнил он. – И непохоже, чтобы он от кого-то прятался. Если бы я был здесь в то время, я бы мог его увидеть собственными глазами.
– Однако вас здесь тогда не было, – сказал Пааликко. – На каком же основании вы требуете, чтобы я позволил нарушить его право на частную жизнь?
Кавано посмотрел на Фиббит:
– Если честно, Пааликко, я думаю, что ваше разрешение тут совсем не требуется. Гобелен с портретом является собственностью Фиббит. И только она может решать, показывать его кому-го или не показывать.
– Эти вещи уже прошли таможенный досмотр… – снова затянул свое таможенник.
– Прошу вас, – снова оборвал его Пааликко. – Ваше замечание вполне обоснованно, лорд Кавано. Каким же будет твое решение, Фиббит а Бибрит а Табли ак Приб-Ала?
Несколько секунд Фиббит стояла молча. Потом она как будто поняла, что ей предлагают принять участие в беседе.
– Да, – сказала ткачиха. – Конечно же, Кавано может посмотреть на гобелен.
– Значит, так и решим, – Пааликко повернулся к таможенникам. – Давайте гобелены сюда.
Таможенники в голубых шапках молча повиновались – взяли по стопке картин и передвинули на ближний к Пааликко край стола.
– Этот портрет здесь. – Фиббит брала и оглядывала гобелены один за другим. – Я его сделала всего лишь несколько дней назад, поэтому очень хорошо помню…
Она умолкла, растерянно глядя на очередную рамку с тканью.
– Что такое? – спросил Кавано.
Фиббит медленно положила три гобелена на стол и взяла четвертый. Впрочем, это был уже не гобелен, а бесформенные лохмотья.
– Что случилось? – спросил Кавано.
– Я не знаю… – едва слышно сказала ткачиха. – Не понимаю.
– Какой стыд… – с чувством произнес Пааликко.
Кавано посмотрел на мрашанца, затем подошел к Фиббит и наклонился к отложенным ею гобеленам. Два – в полном порядке, а вот третий… В одном углу кончики гвоздей, которые скрепляли рамку, на несколько миллиметров выступали из дерева.
– Кажется, я понимаю, что произошло. – Кавано показал острия. – Вероятно, при транспортировке гвозди расцарапали ткань на лежащем под ними гобелене.
– Да, похоже на то, – печально сказала Фиббит.
– А вы можете восстановить этот гобелен? – спросил Колхин. – Я имею в виду, соткать портрет еще раз?
– В этом нет необходимости. – Кавано метнул предостерегающий взгляд на телохранителя. – Я смог оценить стиль и технику по другим твоим работам, Фиббит. Не согласишься ли соткать на заказ гобелен с моим портретом?
Какое-то время все внимание ткачихи было приковано к погубленному гобелену. Потом она с присвистом вздохнула и положила рамку на стол.
– Конечно, я бы с радостью выполнила для тебя эту работу, Кавано, – сказала Фиббит. – Ты полетишь на том же корабле, что и я?
Кавано посмотрел на Пааликко:
– Я полагал, что ты сможешь сделать это в моих апартаментах, до отлета. Твой корабль отправляется еще через шесть часов.
Фиббит склонила голову набок:
– Шесть часов? Но мне сказали, что корабль улетает прямо сейчас…
– И он улетит, – вмешался Пааликко. – Коммерческий рейсовый корабль на Ала, о котором говорит лорд Кавано, действительно отправляется через шесть часов. Но твое место – на мрашанском дипломатическом курьере, который отбывает немедленно.
– Ах… – Фиббит снова повернулась к Кавано. – Мне очень жаль, Кавано. Но я могу дать свой адрес в Приб-Ала. Возможно, мы еще увидимся в будущем.
– Возможно, – сказал Кавано. – Но, с другой стороны, я так не люблю загадывать наперед. Увы, далеко не всегда мои личные интересы совпадают с интересами бизнеса, как это случилось в этот раз. И ты, Фиббит, можешь снова отправиться в путешествие, так что мне будет очень трудно тебя отыскать.
– Вы наверняка сможете выкроить время, лорд Кавано, – возразил Пааликко. – Для того, что действительно важно, время находится всегда.
– Неужели? – хмыкнул Кавано. – Неужели всегда? Какое-то время Пааликко пристально смотрел на него, потом произнес:
– Если вы хотите высказать свою точку зрения, лорд Кавано, я готов вас выслушать.
– Да, я действительно хочу кое-что сказать, – подтвердил его догадку Кавано. – Обещанного, как говорится, три года ждут, а я хочу получить свое уже сейчас. Другими словами, я предпочел бы, чтобы Фиббит соткала гобелен для меня не в туманном будущем, а сегодня.
– Но я не могу, Кавано. – Сандаал беспомощно развела руками. – Пожалуйста, не проси меня остаться. Как же тогда я доберусь до дома?
– Я сам отвезу тебя, когда закончу здесь дела, – сказал Кавано. – На моем корабле места достаточно.
– Но мой неведомый благодетель может обидеться, если я отвергну его дар, – возразила Фиббит, виновато глядя то на Пааликко, то на Кавано.
– Я так не думаю, – заверил ее Кавано. – Истинные благодеяния совершают из великодушия и ради пользы нуждающихся, а не ради их благодарности. Я уверен, твой благодетель будет рад, если ты вернешься домой. И не важно, каким именно образом ты туда попадешь. – Он посмотрел на Пааликко. – Надеюсь, мрашанское правительство не станет возражать, если Фиббит задержится на Мрамидж еще на один день?
– Честно говоря, это прибавляет нам хлопот… – нерешительно сказал Пааликко. – Ее проездные документы уже оформлены, а время отбытия назначено. Было бы неправильно с нашей стороны нарушать процедуру.
– Но, наверное, для бывшего парламинистра Севкоора можно сделать исключение, – сказал Колхин.
Пааликко нарочито медленно повернулся к телохранителю.
– Я полагал, лорд Кавано. что у людей низшие чины не вступают в разговор без разрешения.
– У нас, людей, очень много разных обычаев, – сказал Кавано. – Они разнообразят нашу культуру.
– Анархия! – высокомерно прошипел Пааликко. – Вот что на самом деле представляет собой эта ваша хваленая культура. Анархия!
– Согласен, у некоторых создается такое впечатление, – признал Кавано. – Но нас это устраивает.
С минуту все молчали. Потом Пааликко снова зашипел:
– Мы переоформим ее билет – но только в порядке исключения. И завтра же вечером она должна улететь. Если это для вас неприемлемо, сандаал улетит сейчас.
– Меня это вполне устраивает, – поспешил согласиться Кавано, стараясь подавить назойливое чувство вины. Он закончил дела на Мрамидж и должен лететь прямиком на Доркас, чтобы помочь Арику и Квинну с приготовлениями. А не задерживаться здесь еще на целый день, не гоняться за тенями, не нападать на ветряные мельницы – или что он тут еще, черт возьми, делает? – К завтрашнему вечеру мы, наверное, будем уже далеко от Мрамидж.
– Значит, так и решим, – сказал Пааликко и повернулся к одному из таможенников. – Кавва мрон се ган се мраш.
Таможенник кивнул:
– Ба мраш. – И сразу ушел. Пааликко снова повернулся к Кавано:
– Билет будет переоформлен. Нужна ли вам какая-либо помощь с жильем для сандаал, лорд Кавано? Или с рамками для гобеленов?
– Мои апартаменты в гостинице настолько просторны, что мы все свободно там поместимся, – заверил его Кавано. – А что касается рамок… Нам понадобится только одна, вот эта – от поврежденного гобелена. Остальные картины уже прошли таможенный досмотр – я думаю, их можно доставить прямо на «Каватину».
Таможенник в голубой шапочке посмотрел на Пааликко, потом кивнул и сказал:
– Будет сделано.
– Вот и прекрасно, – улыбнулся Кавано. – Пойдем с нами, Фиббит. Благодарю вас, Пааликко, за помощь и за то, что уделили нам время.
– Это большая честь для нас – оказать услугу представителю Содружества людей, – мягко сказал мрашанец. – Доброй вам ночи, лорд Кавано. Надеюсь, гобелен, который сработает Фиббит, вам понравится.
– Уверен, что понравится, – ухмыльнулся Кавано.
Глава 12
Последний тюбик аварийного герметика помещен на место, последний запасной модуль электроники проверен и упакован, последняя коробка с пайками сосчитана. Мелинда Кавано вздохнула, выключила планшет и положила его на ящик рядом с собой.
– Вот и все, – сказала она. – Все на месте, учтено и проверено.
Ей никто не ответил – но ответа она и не ожидала. Мелинда встала, осторожно распрямила спину, приняв более-менее вертикальное положение, и оглядела штабели ящиков и цилиндрических контейнеров вдоль стен арендованного склада. Несмотря на усталость и головную боль, Мелинда улыбнулась – она была довольна результатами своих трудов. За рекордное время здесь собрано все, что понадобится экспедиции из четырнадцати человек в течение нескольких недель.
