Лорд Кавано! Кавано проснулся не сразу. Разлепив веки, он увидел в полумраке неясный силуэт. Кто-то, склонившись над кроватью, осторожно тряс его за плечо.
      – Кто здесь? – хрипло спросил Кавано. Пока он спал, во рту пересохло.
      – Это Колхин, сэр, – тихо ответил стоявший возле кровати человек. – К вам посетители.
      – Вот как… – С трудом Кавано сфокусировал взгляд на прикроватных часах. Светились цифры 4:37. – Рановато для обычного визита.
      – Это не обычные посетители, – сказал Колхин. – Помощник атташе и трое гвардейцев из консульства Содружества на Мраэкте.
      – Что, с самого Мраэкта? – Кавано встал и потянулся за одеждой. – Пролетели девять световых лет только ради того, чтобы увидеться с нами? Это лестно. И что они хотят?
      – Похоже, что дело касается Фиббит.
      Кавано замер с рубашкой в руках:
      – Фиббит? Она-то тут при чем?
      – Понятия не имею, – развел руками Колхин. – Они очень ловко обошли этот вопрос – сказали только, что хотят поговорить лично с вами. Однако при этом зыркали по сторонам так, будто на охоту вышли.
      – Что ты имеешь в виду – зыркали по сторонам? – Кавано уже надел костюм и теперь обувался в домашние туфли. – Они что, еще не в апартаментах?
      – Нет, Хилл задержал их в фойе, – объяснил Колхин. – Но они все время смотрят по сторонам и стараются заглянуть через стеклянную перегородку в коридор и в гостиную. И им явно не понравилось, что я не разрешил пройти дальше.
      – Ничего, переживут, – проворчал Кавано. В полпятого утра у него тоже есть основания сердиться – на тех, кто помешал спать. – Да, кстати, а где Фиббит?
      – Не знаю, – ответил Колхин. – После того как вы легли спать, она еще пару часов ткала гобелен, что вы ей заказали. А потом я потерял ее из виду. Она не уходила из гостиницы и ее нет в вашей комнате – вот все, что я знаю.
      – Наверное, заснула где-нибудь в уголке. – Кавано застегнул пояс. – Ну пойдем посмотрим, что там такое.
      Через перегородку из дымчатого стекла, отделявшую фойе от остальных комнат номера-люкс, четверо посетителей виднелись как неясные тени. Напротив них стояла еще одна темная фигура – Хилл. Кавано прошел в фойе и стал за спиной у Хилла.
      – Я – лорд Кавано. Чем могу быть полезен?
      Дородный мужчина средних лет, стоявший в середине группы, шагнул вперед и сказал:
      – Сожалею, что пришлось вас побеспокоить, лорд Кавано. – На его лице читались раздражение и усталость – но вовсе не сожаление. – Я помощник атташе Содружества Петр Бронски. – Его взгляд скользнул за плечо Кавано. – Можно нам войти?
      – Сообщите, по какому вы делу, и я решу, надо ли вам входить, – сказал Кавано.
      Один из молодых людей, стоявших по бокам от Бронски, пробормотал что-то вполголоса и шагнул вперед. Хилл переменил позицию, заслоняя ему проход. Краем глаза Кавано заметил, что Колхин тоже пододвинулся ближе. Все четверо посетителей производили впечатление людей серьезных и решительных. Именно таких Содружество посылает в бывшую яхромейскую колонию, совсем недавно перешедшую во владение к мрашанцам. И тем не менее, если бы эти парни вздумали прорваться в номер силой, Кавано поставил бы на Хилла и Колхина.
      Наверное, Бронски тоже это понял. Он поднял руку, и его подчиненный отошел назад, хотя и с явной неохотой.
      – Я порекомендовал бы вам сотрудничать с нами, лорд Кавано. – Бронски достал из внутреннего кармана бумажник, а из него вынул запаянный в пластик и сложенный документ. – На самом деле для того, чтобы войти, мне не нужно ваше разрешение.
      Кавано взял у него документ, раскрыл и прочел. Дипломатические полномочия Бронски впечатляли, однако здесь, на мрашанской территории, они почти ничего не значили. А вот вложенная в удостоверение временная красная карта, выданная мрашанским правительством, внушала уважение к себе.
      – В таком случае, входите. – Кавано продемонстрировал красную карту Колхину, и тот отступил, освобождая проход. – Хилл, покажи этим господам, где можно присесть.
      – Это не обязательно. – Бронски обошел перегородку из дымчатого стекла. – Нам нужна только сандаал. Мы заберем ее и сразу же уйдем.
      – Сандаал? – переспросил Кавано. Трое гвардейцев, сопровождавших Бронски, прошли мимо Хилла и направились к гостиной.
      – Да, сандаал, – подтвердил Бронски, шагая за своими людьми. – Фиббит с Ала. Вы знаете, кого я имею в виду.
      – И что вам от нее нужно?
      Бронски прошел на средину гостиной и остановился.
      – Вообще-то, я не обязан отвечать на такие вопросы, – огляделся он по сторонам. – Но вам, так и быть, скажу: она будет депортирована.
      – Ей дали отсрочку на один день.
      – Я полагаю, отсрочку придется отменить, – сказал Бронски. – Где она?
      Кавано огляделся. Гостиная декорирована в мрашанском стиле, по всей комнате в художественном беспорядке расставлена экзотическая мебель, повсюду висят причудливые украшения. Все сделано с таким расчетом, чтобы привлечь посетителя к утопленному в пол мягкому уголку, занимавшему больше четверти комнаты. Длинные и узкие сиденья чередовались с мягкими креслами расплывчатой формы – вся эта мебель стояла вдоль края углубления, а дальше, в самом углу, располагалась мерцающая огненная скульптура. На одной из кушеток, возле самого огня, лежала рамка с гобеленом, над которым трудилась Фиббит. Самой Фиббит нигде не было видно.
      – Вы уверены, что ее депортируют? – спросил Кавано.
      – Кавано, я спросил: где она? – Бронски прошел к мягкому уголку и спустился по двум ступенькам в углубление. Трое спутников Бронски направились по коридору, который вел к спальне, столовой и прочим помещениям апартаментов-люкс. Кавано заметил, что Хилл собирается преградить им путь. Он перехватил взгляд телохранителя и отрицательно покачал головой. Власть мрашанского правительства простирается очень далеко, и красная карта – это высшая точка в пирамиде полномочий, которой может достичь немрашанец. Неизвестно, зачем Бронски и его команде нужна Фиббит, но она им действительно очень нужна.
      – Что это? – спросил Бронски снизу.
      Кавано повернулся к нему и увидел, что Бронски разглядывает раму с незаконченным полотном, прислоненную к кушетке.
      – Это гобелен, который я заказал Фиббит, – честно ответил Кавано.
      Бронски пристально посмотрел на него, потом снова на гобелен.
      – Непохоже, чтобы эта вещь принадлежала вам. Это ваш гобелен, или он принадлежит сандаал?
      – Это мой гобелен.
      – Покажите квитанцию о покупке.
      – У меня пока нет такой квитанции.
      – Значит, вещь принадлежит сандаал, – заключил Бронски и коротко кивнул. – Мы заберем и ее.
      – Погодите-ка минутку. – Кавано двинулся к Бронски, взявшему гобелен в руки. – Я не понимаю, что здесь происходит. Не могли бы вы объяснить?
      Бронски несколько секунд смотрел на Кавано, потом проворчал:
      – Сейчас я вам объясню. Происходит вот что: четыре часа назад мой начальник вытащил меня за ногу из постели и сообщил две новости. Первая – что у мрашанцев возникли неприятности с сандаал, которая не желает выезжать с Мрамидж. А вторая – что здесь появился некий человек, который сует нос туда, куда не следует. Мы добрались до вас без проблем. И теперь нам осталось только найти эту сандаал. Так вы собираетесь выдать ее нам или нет?
      – Честно говоря, я понятия не имею, где она может быть, – сказал Кавано. – Если ее здесь нет, значит, она ушла куда-то после того, как я лег спать.
      Бронски пренебрежительно фыркнул:
      – Ушла она, как же! При двух таких остроглазых телохранителях… – Он бросил рамку с гобеленом на кушетку.
      – Моим людям тоже нужно иногда отдыхать, – возразил Кавано, стараясь сохранять спокойствие. – Ее вещи здесь – значит, она непременно вернется. И вы, конечно, можете со мной поспорить, но ваша затея – напрасная трата времени и сил. Я и так собирался увезти Фиббит с Мрамидж завтра утром.
      – Может быть, как раз поэтому она и исчезла, – язвительно заметил Бронски. – Я знаю, вам, бывшим парламинистрам, не хочется в это верить, но в мире иногда происходит такое, о чем вы вообще ничего не знаете. – Он перевел взгляд за спину Кавано. – Ну?
      Кавано повернулся и обнаружил, что трое спутников Бронски возвратились в гостиную.
      – Ее здесь нет, – сообщил тот, который шел последним. – Я думаю, он говорит правду – сандаал скорее всего удрала из гостиницы, пока все спали. Проворонили… – Он повернулся и увидел гобелен. – Чей это портрет, Кавано?
      – Человека, которого Фиббит часто встречала, – ответил Кавано. – Другой портрет этого человека был испорчен в космопорту. Я предположил, что ей захочется восстановить гобелен, пока она хорошо помнит черты лица того человека.
      – В самом деле? – Он пристально посмотрел на Кавано, потом снова на портрет. – Так вы говорите, она видела его здесь, в Мидж-Ка-Сити?
      – Я этого не говорил. Но раз уж вы спросили – да, она часто видела его в городе. Вы знаете этого человека, господин… э-э…
      – Ли, – ответил тот. – Таурин Ли.
      – Вы его узнали, господин Ли? – повторил вопрос Кавано.
      Ли снова посмотрел на портрет, задумчиво наморщил лоб.
      – Нет, я не знаю, кто это, – ответил он. – Но, полагаю, вскоре мы исправим это упущение. – Он посмотрел на Бронски: – Как я понимаю, мы забираем эту вещь.
      Бронски открыл было рот, чтобы ответить… но в это мгновение в дверь позвонили.
      На несколько секунд все замерли. Кавано пришел в себя первым и посмотрел на Колхина. Телохранитель кивнул и направился к двери.
      Когда Колхин двинулся с места, остальные разом оправились от оцепенения.
      – Подожди, телохранитель! – скомандовал Ли и, бросив гобелен на кушетку, быстро пошел за Колхином. Другие двое спутников Бронски тоже направились к выходу. Хилл не отставал от них ни на шаг. Кавано поморщился и присоединился к остальным, досадуя, что Фиббит не выбрала для возвращения более подходящего времени.
      Он снова напомнил себе, что все происходящее здесь его совершенно не касается.
      Ли и Колхин одновременно дошли до перегородки из дымчатого стекла и вместе обогнули ее, потом раздался звук отпираемого замка.
      Кавано ожидал услышать либо радостный возглас Ли, либо жалобный крик Фиббит. Однако из фойе донеслись приглушенные звуки беседы.
      Когда Кавано дошел до стеклянной перегородки, Колхин уже возвращался ему навстречу.
      – Это мрашанец, сэр, – сообщил телохранитель. – Хочет с вами поговорить.
      «Может быть, какие-то новости о Фиббит?» – предположил Кавано.
      – Пусть войдет.
      Колхин повернулся к двери и кивнул, а потом отступил в сторону, пропуская мрашанца.
      Люди с трудом различали черты лиц мрашанцев – впрочем, как и других нечеловеков. Но Кавано все-таки понял, что этого туземца не было среди тех, с кем он встречался в Информационном агентстве или в космопорту.
      – Кто из вас лорд Кавано? – спросил мрашанец, в некоторой растерянности рассматривая толпу встречавших его людей.
      – Это я. – Кавано вышел вперед. – А кто вы?
      Шерсть у мрашанца улеглась.
      – Никаких имен, – сказал он. – Я отниму у вас совсем немного времени. Я принес конфиденциальное сообщение от моего начальника. Он узнал о ваших поисках и пожелал оказать помощь.
      Сердце у Кавано забилось чаще. Значит, за древними легендами кое-что все-таки стоит!
      – У вас есть сведения о завоевателях?
      Бронски быстро взглянул на него. Мрашанец чуть подался назад и ответил:
      – О завоевателях? Нет. О человеке. О том, чей портрет соткала сандаал. О том, кого вы разыскиваете. Вы найдете его среди яхромеев в Северной Лесостепи на планете Формби.
      Волосы у Кавано на затылке встали дыбом под стать шерсти мрашанца:
      – Что с ним случилось? Он попал в беду?
      – Больше я ничего не могу вам сказать, – прошипел мрашанец, отступая к краю стеклянной перегородки. – Я должен идти, чтобы никто не узнал, что я приходил сюда. Ищите получше.
      С этими словами мрашанец быстро скрылся за дымчатым стеклом. Промелькнул его темный силуэт, потом открылась и закрылась входная дверь.
      – Любопытно… – Бронски глядел на расплывчатый силуэт Ли, который запирал дверь за посланцем. – И вы по-прежнему будете утверждать, что на гобелене, который соткала сандаал, изображен какой-то случайный прохожий? А, лорд Кавано?
      – Разве я говорил, что это портрет случайного прохожего? – парировал Кавано. – Я говорил только, что не знаю, кто этот человек. И я до сих пор не знаю.
      – Да, конечно. – Бронски кивком указал в сторону гостиной. – Гарсиа, принеси сюда гобелен.
      – Подождите минутку, – вмешался Кавано, когда один из людей Бронски направился в гостиную. – Этот гобелен – моя собственность. Вы не имеете права его изымать.
      – У вас есть квитанция на покупку этой вещи?
      – Мне не нужна никакая квитанция, – сказал Кавано. – Фиббит в настоящее время работает на меня. И поскольку она сейчас отсутствует, то, согласно мрашанским законам, вся ее собственность принадлежит мне.
      Бронски хмыкнул:
      – Интересный ход. Но вам это ничего не даст. Потому что вы – не мрашанец.
      – Согласно вот этому, – Кавано указал на карман, в котором Бронски держал свои документы, – на меня сейчас распространяется действие мрашанских законов. Вы предъявили красную карту. Это означает автоматическое применение мрашанских законов к ситуации.
      Бронски прищурил глаза. Похоже, такого оборота он не предвидел:
      – Это нелепо!
      – Вовсе нет, – возразил Кавано. – Вы действуете по мрашанским законам – а в том, что касается отчуждения собственности, мрашанские законы очень строги. И если только вы не арестуете меня, я останусь здесь вместе со всем, что мне принадлежит.
      – Тогда, может быть, мне придется вас арестовать, – сказал Бронски.
      – К сожалению, вы не имеете права это сделать, сэр, – вмешался Ли, который как раз вернулся из фойе. – У нас нет полномочий для ареста. По крайней мере, пока.
      – А как насчет укрывательства беглых преступников? – спросил Бронски.
      – Сандаал не значится как беглая преступница, – спокойно ответил Ли и смерил Кавано холодным взглядом. – Если, конечно, не брать в расчет того, что ее здесь нет.
      Бронски вполголоса выругался.
      – Как это символично! – процедил он сквозь зубы. – Что вы, парни из Парламента Севкоора, умеете делать, кроме как давать полезные советы – это писать бумажки, которые превращают ваши советы в законы. Прекрасно! Гобелен остается у вас, Кавано, – надеюсь, вы на нем повеситесь. Гарсиа, сделай описание этой треклятой штуковины, и давайте уберемся отсюда.
      – Учтите, это всего лишь временная отсрочка, – предупредил Ли хозяина апартаментов. – Сейчас наши полномочия ограничены. Но это ненадолго. Как только покинете мрашанскую территорию, вы снова попадете под действие законов Содружества.
      Кавано улыбнулся:
      – Вы, наверное, собирались напугать меня, господин Ли? Так вот: не получилось. У меня с властями Содружества прекрасные отношения.
      – Да ну? – хмыкнул Ли. – Возможно. А может быть, и нет. В свое время вы очень уютно устроились в правительстве Севкоора, лорд Кавано. Пригрели там себе местечко и продержались на нем слишком долго – гораздо дольше, чем следовало бы. Но все хорошее когда-нибудь кончается… И хотя Севкоор может быть весьма полезным другом, вы вскоре узнаете, что с нами ни в коем случае нельзя ссориться. Надеюсь, вы хорошенько поразмыслите над этим, прежде чем решитесь выступить против нас.
      – Я подумаю, – пообещал Кавано.
      Гарсиа вернулся из гостиной и сообщил Бронски:
      – Я снял портрет с трех разных ракурсов, сэр. Хотите, чтобы я заснял еще что-нибудь?
      – Нет, не нужно, – ответил Бронски. – Мы всегда можем сюда вернуться. Надеюсь, вы никуда не собираетесь уезжать, Кавано?
      – Я собираюсь вернуться в постель, – улыбнулся Кавано. – Это вас устраивает?
      – Приятных сновидений, – проворчал Бронски. – Завтра утром мы вернемся и зададим много новых вопросов.
      – Буду с нетерпением ждать этой встречи.
      – Я тоже. Спокойной ночи, лорд Кавано. Выспитесь хорошенько.
      Бронски ехидно улыбнулся напоследок и ушел. Колхин проводил визитеров до выхода и закрыл дверь. Вернувшись из фойе, он доложил:
      – Все чисто. Защитные экраны включены.
      – Спасибо. – Кавано прошел в гостиную и устало лег на кушетку рядом с гобеленом. В какую же историю он влип, черт возьми? – Вряд ли они ушли далеко.
      – Скорее всего, вы правы, – согласился Колхин. – Бронски говорил своим людям что-то о выходах, которые следует перекрыть. По-вашему, из-за чего вся эта суета?
      – Не имею понятия. – Кавано покачал головой. Он чувствовал себя старым и уставшим и уже раскаивался в том, что заинтересовался ткачихой Фиббит и ее гобеленами. – Судя по тому, как они себя ведут, можно подумать, что мы украли принципиальную схему «Цирцеи». Однако давайте вернемся к насущным вопросам. Кто-нибудь знает, где Фиббит?
      – Я здесь, – раздался дрожащий голос сандаал откуда-то снизу.
      Кавано вздрогнул от неожиданности и посмотрел вниз. Из-под узкой и длинной кушетки показалась тонкая рука даалийской ткачихи. Когти погрузились в ворс пышного ковра.
      – Фиббит! – Кавано вскочил, наклонился и заглянул под кушетку. Да, сандаал была там. Она сложилась в три погибели и подобрала конечности и в таком виде занимала на удивление мало места. – Ты меня испугала.
      – Прими мои нижайшие извинения, Кавано. – Голос ткачихи все еще дрожал. – Я не собиралась так нескромно подслушивать частный разговор.
      – Это был не совсем частный разговор, – сказал Кавано, удивленно наблюдая, как Фиббит поочередно распрямляет конечности и выбирается из-под кушетки. Он никогда не слышал о том, что сандаал способны на такие трюки. – Напротив, я очень рад, что тебе хватило благоразумия спрятаться и сидеть тихо, пока они не ушли.
      – У меня не было выбора. – Фиббит вздохнула и встала в полный рост. – Я пребывала в холодной спячке и не смогла бы быстро проснуться. Что им было нужно от меня, Кавано?
      – Я и сам хотел бы это знать. – Кавано дотронулся до гобелена. – Но могу предположить, что это как-то связано с человеком, который изображен на полотне. Значит, ты несколько раз видела, как он приходил в Информационное агентство?
      – Это так. – Даже сквозь нервную дрожь в ее голосе Кавано различил гордость. – Тебе нравится?
      Кавано поднес гобелен к свету и впервые как следует его рассмотрел. Как и все прочие работы Фиббит, портрет был несказанно хорош. На полотне был изображен пожилой, лет семидесяти с лишним, мужчина, седой, но довольно бодрый, с пронзительным взглядом. Старик был одет в желто-коричневый жакет в волнистую полоску, на шее – завязанный затейливым узлом шарф.
      И чем-то этот старик показался Кавано знакомым.
      – Мне очень нравится. – Кавано посмотрел на обратную сторону гобелена. Фиббит использовала ту же технику, что и при создании картины Информационного агентства. На разных сторонах гобелена – изображения, которые различались только настроением, как радостный восход солнца и печальный закат. Портреты одного и того же старика разительно отличались друг от друга. Кавано несколько раз перевернул гобелен…
      – У него изменилось настроение! – Он снова перевернул полотно. – Тут он спокоен, а тут… – Кавано присмотрелся и внезапно похолодел: – А тут он напуган. До смерти напуган.
      – Да, – сказала Фиббит. – Этот человек дважды проходил мимо меня. Первый раз – семь дней назад, второй раз – два дня спустя.
      Глядя на гобелен, Кавано пытался считать. Но в пять утра это было для него непосильной задачей.
      – Колхин, у меня голова еще не работает. Когда это было по нашему времени?
      – Сейчас, сэр. – Колхин задумался. – Сначала – как раз перед тем, как сюда дошла весть о нападении завоевателей возле Доркаса. А потом – на следующий день после этого.
      – По крайней мере, это объясняет такую резкую перемену настроения, – добавил Хилл.
      Кавано еще раз перевернул гобелен и долго всматривался в искаженное ужасом лицо старика.
      – Нет, – сказал он спустя минуту. – Нет, здесь кроется что-то еще. Да, он испуган, но на лице отражается не только страх… Кажется, есть еще вина, или стыд, или сожаление о неиспользованных возможностях. Что-то вроде этого. Фиббит, ты точно не знаешь, кто этот человек?
      – Нет, я его не знаю, – ответила ткачиха.
      – А вот Ли, по-моему, знает, – предположил Колхин. – Или, по крайней мере, догадывается.
      – Пусть Ли занимается своими делами. – Кавано положил гобелен на кушетку. – У нас тоже есть чем заняться. Хилл, свяжись с Тивой, пусть готовит корабль к вылету. Колхин, пойди и разведай, как нам выбраться отсюда незамеченными.
      Он направился к спальне. Фиббит пошла за ним и несмело спросила:
      – А как же я?
      Кавано прикрыл за собой дверь и начал раздеваться.
      – Фиббит, у нас срочное дело на Доркасе, но после того, как слетаем туда, мы будем счастливы вернуть тебя на Ала. Если тебя это не устраивает, можешь подождать здесь – Бронски или мрашанцы отправят тебя прямиком домой. Выбирай, что больше нравится.
      Сандаал энергично помотала головой.
      – Я не доверяю этому Бронски! – выпалила она. – А мрашанцев я теперь боюсь. Однако, если я последую с вами, вы подвергнетесь опасности…
      – Не беспокойся. – Кавано снял дорогой костюм, в котором проходил весь вчерашний день, и надел комбинезон механика, прихваченный из машины – спецовка лежала в ящике с инструментами. Не очень подходящая одежда для бывшего парламинистра Севкоора, однако легко надевается и снимается и совсем не стесняет движений – а эти качества сейчас значили гораздо больше, чем фасон. – Бронски может сколько угодно сыпать угрозами, но на самом деле закон на моей стороне. И Бронски прекрасно понимает это.
      – Но…
      – Сэр! У нас проблемы, – сообщил Колхин, подойдя к полуоткрытой двери. Даже в тусклом освещении спальни было видно, как он мрачен. – Я выглянул наружу… Похоже, в холле на первом этаже, возле лифтов, люди Бронски ругаются с парой бхуртала.
      Кавано присвистнул:
      – Бхуртала?
      Колхин кивнул:
      – Они ссорятся всерьез, так что, думаю, стоит выбраться отсюда до того, как начнется стрельба.
      – Ты прав. – Кавано сел на край кровати и начал натягивать ботинки. Ссоры между людьми и бхуртала часто заканчивались драками со стрельбой. Особенно когда сторону людей представляли такие парни, как Бронски. – Как будем уходить с этажа?
      – Ну, на лифте не поедем, это однозначно, – сказал Колхин. – Есть шанс спуститься по лестнице, но лучше всего, по-моему, спрыгнуть с аварийными парашютами. Может подняться тревога, зато так мы окажемся внизу намного быстрее. Да и маловероятно, что Бронски оставил людей у нас под окнами – зато на лестнице они наверняка есть.
      – Неплохая идея, – кивнул Кавано, хотя при мысли о парашютах у него внутренности сжались в комок. – Где эти парашюты?
      – Ближайшие – примерно в трех метрах по коридору от нашей двери. Запросто их заберем, даже если люди Бронски и бхуртала ненадолго перестанут спорить и заметят нас.
      На плечо Кавано легла тонкая, как паучья лапка, рука.
      – Дела плохи, да, Кавано? – робко спросила Фиббит. – Кто такие бхуртала?
      – Большие и сильные существа, которые люто ненавидят таких, как я, – сказал Кавано. – Но не волнуйся, все будет хорошо.
      – Они не любят людей? – удивилась Фиббит.
      – Ненавидят, – повторил Кавано. – Когда-то мы слишком настойчиво пытались переделать их культурные традиции на земной лад, потакая правителям, которые чересчур уверены в своей правоте и любят совать нос в чужие дела.
      – Дело не только в людях, – добавил Колхин. – Всех остальных бхуртала тоже недолюбливают. Не знаю, о чем думали мрашанцы, позволяя им без присмотра разгуливать по Мидж-Ка-Сити!
      – К счастью, это уже не наши проблемы. – Кавано поднялся с кровати. – Пошли.
      Хилл, приоткрыв дверь в коридор, ждал с оружием наготове, пока подходили остальные. Через щель Кавано слышал чужие голоса.
      – Они все еще там? – спросил он.
      – Да, и входят в раж, – сообщил Хилл. – Насколько я понял, бхуртала почему-то возомнили, что людям запрещено выходить из гостиницы в это время суток. А люди Бронски пытаются их переубедить.
      – Охрана гостиницы не показывалась?
      – Пока нет.
      – Наверное, охранники нарочно попрятались, чтобы не вмешиваться в разборку, – предположил Колхин. – Ладно, я иду первым и достаю парашюты. Лорд Кавано, вы с Фиббит идете за мной по моему сигналу. Хилл будет охранять пути к отступлению. Если что-то не заладится, я прикрою вас огнем. Всем все понятно? Так, Хилл, теперь дай мне пройти.
      Хилл открыл дверь полностью и присел у косяка на колено. Он держал оружие в левой руке и вслушивался в ругань, доносившуюся справа, из глубины коридора. Колхин прошел мимо него и тихо двинулся влево по коридору. Кавано шагнул следом за телохранителем и обернулся направо.
      Да, это были они. Примерно в пятнадцати метрах от двери в номер Кавано Бронски и трое его молодчиков выстроились в ряд напротив двоих бхуртала, перегородивших подходы к лифту. Бхуртала были крупными, приземистыми, шириной не меньше метра каждый. Трое людей – все, кроме Ли, – держали небольшие пистолеты, нацелив их на бхуртала. Что, по мнению Кавано, было очень неосмотрительно – бхуртала так просто не запугаешь, угрозу оружием они воспринимают как открытый вызов. Кроме того, кожа у бхуртала толстая и твердая, как у слонов, и выстрелом из карманного пистолета ее не пробьешь.
      Хилл дважды тихо щелкнул пальцами и сказал, беря оружие на изготовку:
      – Все, пошли.
      Сжав зубы, Кавано боком скользнул вдоль стены. Фиббит, съежившись в комок, чуть ли не ползком кралась за ним. Колхин ожидал их у неглубокой ниши, в которой располагался аварийный выход. Телохранитель настороженно смотрел в сторону лифта. Кавано шагнул раз, другой…
      – Эй, смотрите! – крикнул кто-то позади него. – Это же сандаал!
      И внезапно коридор осветился так, будто в него попала молния, а мгновением позже раздался оглушительный грохот. Взрывной волной Кавано сбило с ног.
      Кто-то схватил его за руку, прежде чем он упал. Ему помогли выпрямиться и потащили вперед.
      – Здесь дверь! – крикнул кто-то – наверное, Колхин – прямо ему в ухо.
      Снова раздался взрыв, на этот раз звук показался Кавано не таким громким – наверное, у него заложило уши от первого взрыва. При второй вспышке Кавано увидел, что Колхин подталкивает его к одному из трех тонких шестов с аварийными парашютами. Кавано вытянул руки, и как раз вовремя, чтобы схватиться за перекладину и поставить ноги на маленькую опорную платформу.
      А потом вокруг него быстро раскрылась предохранительная кабинка из металла с памятью формы, и Кавано полетел вниз, в темноту. Это было почти свободное падение. Снизу обдувал встречный поток воздуха, вдалеке завывали аварийные сирены. Ближе, но все равно как будто вдалеке, раздавался пронзительный визг – так кричат либо от страха, либо от восторга. Где-то вверху приглушенно грохнул третий взрыв…
      А мгновение спустя он снова почувствовал свой вес – платформа начала тормозить. Кавано вцепился в перекладину парашюта. Он не слишком полагался на прочность предохранительной кабинки и старался не опираться на нее. Интересно, насколько вообще надежны такие устройства?..
      Платформа парашюта дернулась напоследок, скрипнула и остановилась. Впереди виднелась обозначенная красными лампами дверь. Выпустив из рук перекладину парашюта, Кавано направился туда. Его пошатывало. От взрывов и быстрого спуска в ушах звенело, голова кружилась. Кавано толкнул дверь плечом, и она легко отодвинулась под его бесцеремонным напором. Он едва не упал в проем, но все-таки сумел удержаться на ногах. Оказавшись снаружи, Кавано огляделся.
      Он находился на узкой дорожке между гостиницей и крытым въездом на стоянку для транспорта. В такую рань здание было освещено довольно тускло, и, насколько Кавано мог судить, поблизости никого не было.
      – Кавано!.. – раздался дрожащий голос сандаал с той стороны дверного проема. – Ты где?
      – Я здесь, Фиббит. – Кавано шагнул назад и взял сандаал за руку, которую та слепо просунула через щель между створками. Он забыл, что сандаал очень плохо видят в темноте. Неудивительно, что Фиббит так громко кричала, когда летела вниз. Кавано развел створки двери пошире, помог Фиббит протиснуться…