Глава 14

— Вот эти коричневые называются раншей. — Белтренини взмахнула хвостом в направлении группы плывущих мимо растений. — Серебристо-голубые — джептрис. Попробуй-ка их вместе. Рейми послушно откусил по горстке каждого.

— Ух ты! — У него защипало во рту и глазах. Кажется, что-то похожее он ел в прошлой жизни. Итальянское, может быть? Или мексиканское? — Сила!

— Правда ведь? — Белтренини явно была довольна собой. — Поодиночке они так себе — джептрис лишь чуть-чуть пряный, а раншей — безвкусный. Но вместе… Стоит поискать, верно?

— Да уж, — сказал Рейми. — Ах, эти радости быть Производителем.

— О чем это ты? — Нистреали вклинилась между ними. — О каких таких радостях быть Производителем ты говоришь? Мне показалось, что тебя не заинтересовало предложение встретиться с моими подругами.

— Я имею в виду всего лишь комбинацию джептриса и раншея.

Рейми тут же пожалел, что у него вырвались эти слова. Вот уже пять недель Нистреали плавала вокруг него, снова и снова предлагая познакомить со своими приятельницами с Третьего Уровня.

И все эти пять недель он увертывался и уклонялся, словно Юноша от особо настырного вуука. Он не сомневался, что приятельницы Нистреали — симпатичные молодые Производительницы, но воспоминания о Драсни все еще были свежи. Он пока не созрел для того, чтобы попытаться вытеснить их из своего сердца. Неизвестно, случится ли это когда-нибудь.

— Как это понять? — спросила Нистреали, явно удивленная. — Какая связь между едой и тем, чтобы быть Производителем?

— Я всего лишь имел в виду, что если ты достаточно велик, это имеет свои преимущества. Можно, к примеру, опуститься на Уровень Четыре, — ответил Рейми, давая себе слово не бросать непродуманных фраз, когда поблизости Нистреали. Всякий раз ничего хорошего из этого не получалось. — Я таких не пробовал, когда был Юношей.

— При чем тут возраст и размеры? — еще более удивленно спросила Нистреали. — Джептрис и раншей растут на всем пути от Уровня Один до Уровня Четыре.

Рейми развернулся и непонимающе уставился на нее.

— Что? Ты шутишь?

— Нистреали никогда не шутит насчет еды, Раймило, — сухо сказала Белтренини. — И насчет молодых Производительниц тоже.

— Постойте. Вы хотите сказать, что эти растения встречаются на Уровне Один? — спросил Рейми. — Тогда почему я никогда прежде их не видел?

— Может, на Центральной Линии они называются по-другому, — высказала предположение Нистреали. — Да и выглядят они здесь чуть-чуть иначе.

— В каком смысле иначе?

— Ну, они немного меньше, это первое, — объяснила Нистреали. — В конце концов, там воздух не такой плотный.

— И раншей там светлее оттенком, — добавила Белтренини. Внезапно что-то странное послышалось в ее тоне. — Хотя джептрис почти такой же, как здесь.

Рейми забил хвостом.

— Нет. Я не встречал ничего даже отдаленно похожего.

Белтренини глубоко вздохнула.

— Значит, это правда. Надвигается Время Прощания.

— Это еще не факт. — В голосе Нистреали отчетливо послышался страх. — Нельзя же делать вывод, основываясь на словах одного-единственного Производителя с Центральной Линии?

— Но ему и о бролка ничего не известно, — мрачно сказала Белтренини. — Он никогда не видел их прежде.

— Облака в небе, надеюсь, что нет, — пробормотала Нистреали, внезапно, казалось, утратив всякий интерес к плывущей мимо еде. — Надеюсь, что нет.

— Что еще за Время Прощания? — спросил Рейми, почувствовав, как холодок пробежал по спине. Внезапное мрачное настроение его приятельниц оказалось заразительно. — Я и о нем тоже никогда ничего не слышал.

— Ты много о чем не слышал, правда? — рассеянно сказала Белтренини. — Спал, что ли, когда у вас в стаде собирались в кружок и рассказывали истории?

— Ничего я не спал, — настаивал Рейми. — Слушал, как и все остальные дети. И, поверь мне, никто даже не упоминал ни о каком Времени Прощания. Не понимаю, что это значит.

— Прощание, расставание, разлука, — объяснила Белтренини. — Время, когда наш мир начинает изменяться, и те, кто достаточно мудр и достоин этого, отправляются на поиски нового дома.

Рейми почувствовал, что дыхание у него перехватило. Звездолет джанска! Фарадей и Гессе высказывали эту идею, он помнил, незадолго до того, как Драсни разбила ему сердце.

Но потом последовали долгие, одинокие дни, и он решил, что люди либо заблуждались, либо просто принимали желаемое за действительное. Джанска никак, ну никак не могли построить что-нибудь механическое или электрическое. Здесь, в этих условиях. Нет, это невозможно.

Но если Белтренини права, они сумели сделать это. Непонятно как, но сумели.

Если, конечно, Время Прощания не было всего лишь мифом. Еще одним вариантом того, как желаемое принимается за действительное.

— Я никогда не слышал об этом, — настороженно сказал он. — Как все происходит?

Нистреали шлепнула хвостом.

— Ну, мы же никогда не видели этого сами.

— И не знаем никого, кто помнит об этом, — добавила Белтренини. — Мудрые пришли сюда задолго до того, как мы появились на свет.

— Но ведь они пришли откуда-то, верно? — настаивал Рейми. — В смысле, откуда-то еще, а не просто с другой части планеты.

— Из-за облаков, — ответила Нистреали. — По крайней мере так рассказывают. Ты точно ничего не слышал об этом?

— Точно. Но как это произошло? И куда они уходят?

— Они уходят в места, похожие на это, — ответила Белтренини.

— Да, но тут-то они откуда уходят? — нетерпеливо спросил Рейми. — В смысле, куда им надо пойти, чтобы уйти в места, похожие на это?

Белтренини недоуменно посмотрела на него.

— Странно ты выражаешься, однако, — сказала она. — Так у вас на Центральной Линии говорят?

— Нет, просто так говорит Раймило, — со вздохом пробормотал Рейми.

Ясное дело, эти расспросы бессмысленны. Они либо не хотят говорить, где находится звездолет, либо в самом деле не знают этого. Второе более вероятно.

Однако теперь он понимал: то, что казалось плодом всего лишь пылкого воображения Фарадея, существует на самом деле. Джанска были пришельцами, прибывшими сюда откуда-то из другого мира.

Пять недель назад, оказавшись лицом к лицу с четырьмя широко распахнутыми глотками вуука, он почувствовал, как внутри зашевелилась человеческая душа, которую считал похороненной навсегда. И теперь, услышав эти новые откровения, он ощутил, что она шевелится еще сильнее. Звездолет. Мечта человека с тех давних пор, как он поднял взгляд к усыпанному звездами небу.

И этот звездолет здесь. Здесь.

Нистреали что-то сказала.

— Прости, — очнулся Рейми. — Что ты говоришь?

— Спрашиваю, не хочешь ли вместе со мной спуститься на Уровень Пять и поискать там фимис, — ответила она. — Он хорошо прочищает рот после смеси раншея и джептриса.

— И ты можешь в такое время думать о подобных вещах? — удивился Рейми.

— В какое такое время? — спросила Нистреали.

— Нистреали всегда может думать о еде, — заметила Белтренини.

— Вы сказали — приближается Время Прощания, — пояснил Рейми. — Может, нужно начать как-то готовиться к нему?

Советницы рассмеялись.

— Ох, Раймило, уморил! — воскликнула Нистреали, снова возвращаясь к своему обычному настроению. — Ну ты и торопыга!

— Я просто сказала, что приближается Время Прощания, — напомнила ему Белтренини. — Я не говорила, что оно наступит вот-вот. И, уж конечно, не при нашей жизни.

— А-а-а… — Рейми почувствовал себя совершеннейшим тупицей.

— Хотя не исключено, что ты до него доживешь, — добавила Белтренини. — Не сомневаюсь, в один прекрасный день ты станешь одним из Мудрых и тогда получишь ответы на все свои вопросы.

Рейми состроил гримасу.

— Если доживу.

— Производитель, способный разогнать четырех вуука? — фыркнула Нистреали. — Лично у меня нет никаких сомнений. И, как бы то ни было, если ты в самом деле настроен готовиться к Времени Прощания, тебе нужно вместе со мной опуститься поглубже и поискать там фимис.

— Спасибо. — Рейми сделал глубокий вдох. — Но, думаю, мне пора вернуться на Центральную Линию. По крайней мере на время.

— Хочешь уладить проблему с Драсни? — живо отозвалась Белтренини.

— Я… Ну, хочу, по крайней мере, попробовать, — увильнул от прямого ответа Рейми.

— Я рада, — сказала Белтренини. — Знаешь, где она?

— Предполагаю, что с тем стадом, в котором мы выросли, — ответил Рейми и задумался. На разных широтах ветры дуют с разной скоростью, и возвращение к стаду будет сопряжено с определенными трудностями. — Надеюсь, я смогу найти его.

— Найдешь, конечно. — Белтренини подплыла поближе и нежно погладила его плавником. — Мне приятно, когда ты рядом, Раймило. Если, поговорив с Драсни, ты не захочешь там оставаться, помни, что здесь, с нами, ты всегда найдешь дом.

— Спасибо, — сказал Рейми.

При мысли о расставании горло у него перехватило. Ему так быстро и так неожиданно стало здесь хорошо и спокойно, совсем новое ощущение.

В особенности с учетом того, что он в чужом для себя мире.

— Тогда тебе лучше отправиться в путь, — по-деловому сказала Белтренини. — Плыви, повидайся с ней.

— Непременно, — пообещал Рейми. — До свидания. До свидания, Нистреали.

— Будь осторожен, Раймило, — напряженным от волнения голосом ответила та. — Разгоняй всех вуука, которых встретишь, ладно?

— Каждый раз, когда представится случай, — с улыбкой ответил Рейми.

Прощальный взмах хвостом, и вот уже он развернулся и уплыл. Назад в зону экватора, в центр цивилизации джанска.

Потому что на самом деле он меньше всего был настроен заниматься восстановлением взаимоотношений с Драсни, даже если это в принципе было возможно. Ему требовалось срочно вступить в контакт с Фарадеем и другими людьми, а именно на Центральной Линии они прежде всегда вели с ним переговоры.

Надо полагать, только там они и могли это делать. Ему припомнилось, что были какие-то разговоры о трансляционных зондах, но ничего подобного ему не попадалось. Да, с тех пор как он порвал с Драсни и сбежал на север, люди молчали.

Однако сейчас, прожив на Юпитере пять лет, он в конце концов получил свидетельство того, что у джанска есть звездолет. Или, по крайней мере, веское основание верить в это.

Хотелось бы Рейми увидеть лицо Фарадея, когда он ему об этом сообщит. Однако никуда не денешься — придется довольствоваться лишь тем, что способен выразить голос.

— Он по-прежнему плывет на юг, — сообщил Миллиган. — Такое впечатление, что решил вернуться.

— Очень хорошо, — заявила Лайдоф.

Выражение лица, голос — все у нее было подчеркнуто спокойно, с намеком даже на наигранное безразличие.

Но в глазах появился блеск, от которого по спине Фарадея пробежал холодок. После стольких лет тайных надежд, горячих споров и безумных теорий у них в конце концов появилось доказательство, пусть даже пока на уровне фольклора, реального существования звездолета джанска.

И Лайдоф хотела заполучить его. Хотела очень, очень сильно.

— Сколько времени у него займет возвращение на экватор? — спросила она.

— Трудно сказать, — ответил Миллиган. — На то, чтобы забраться так далеко на север, у него ушло месяца два, но тогда он не торопился. Если он будет двигаться с той же скоростью, то ему понадобится месяц. А может, и меньше.

— А может, и больше, — вклинилась в разговор Макколлам. — Такое впечатление, что в экваториальной зоне разнообразие и концентрация съедобных растений ниже, чем там, где он сейчас. Зато вуука у экватора больше, или, по крайней мере, они нападают чаще. Уворачиваясь от них, он, безусловно, потеряет время.

— Ну, на самом деле это не имеет значения, — заявила Лайдоф. — Теперь мы знаем, что звездолет есть. Проблема сводится к тому, чтобы найти его.

— Что вовсе не так просто, — заметил Фарадей. — Могу я поинтересоваться, как вы собираетесь решать эту проблему?

— На данный момент этот вопрос в стадии обдумывания, — рассеянно ответила Лайдоф, изучая дисплеи. — Миссис Макколлам, вам известно, где сейчас прежнее стадо Рейми?

— Да, — ответила Макколлам. — Они немного впереди нас, но мы по-прежнему не теряем их из вида. Конечно, его состав отчасти изменился.

— А эта самка… Драсни… она все еще с ними?

— Да, арбитр, — ответила Макколлам. — И беременна третьим ребенком.

— Вы планируете дать Рейми возможность поговорить с Драсни, прежде чем вступить с ним в контакт? — спросил Фарадей.

Ответ Лайдоф удивил всех.

— Я вообще не собираюсь вступать с ним в контакт. При желании я могла бы сделать это уже сейчас.

Фарадей нахмурился.

— Тогда какую роль играет местоположение стада?

— Именно этому стаду больше всего известно о Рейми, — ответила Лайдоф, задумчиво играя рубиновым кулоном, который она всегда носила. Глядя на ее пальцы, Фарадей, как обычно при виде этого кулона, испытал легкий приступ тошноты. Слишком похож был яркий красный камень на каплю крови. Зная Лайдоф, можно было не сомневаться, что не ее крови. — Поскольку лидеры джанска выбрали именно их, можно предположить, что вожакам этого стада больше других известно о человечестве. Это должно облегчить предстоящие переговоры.

— А-а… Так мы собираемся вести переговоры со стадом. — Фарадей кивнул с таким видом, словно и впрямь понимал, что задумала Лайдоф. — И о чем мы будем с ними разговаривать?

Лайдоф бросила на него быстрый взгляд.

— Вам никто не говорил, что вы задаете слишком много вопросов, полковник?

А вам никто не говорил, что я по-прежнему официально возглавляю проект? — мелькнуло в голове Фарадея.

— Меня беспокоит судьба Рейми, — вместо этого сказал он. — Хотелось бы знать, какое место отведено ему в ваших планах.

Лайдоф снова уставилась на дисплеи.

— Что наводит вас на мысль, что ему в них вообще отводится какое-то место?

— Он — часть проекта «Подкидыш», — напомнил ей Фарадей. — Что бы мы ни затевали, необходимо учитывать, как это скажется на его благополучии.

— Тем более что он доберется до стада примерно тогда же, когда будет готов ваш зонд, — добавил Бич.

Голова Лайдоф молниеносно развернулась в его сторону, точно у гремучей змеи, готовой нанести удар.

— Что вам известно об этом зонде? — спросила она.

Под воздействием внезапного жара ее взгляда крупная фигура Бича, казалось, начала оплывать, круглое лицо заметно побледнело.

— Я… Ну, ваши люди захватили пусковую платформу, — пролепетал он. — Я просто сделал из этого вывод, что вы готовите к запуску зонд.

— Откуда вам известно, что я захватила платформу? — настаивала Лайдоф. — Кто вам рассказал?

— Никто ему не говорил, — пришел на выручку Бичу Фарадей. — Никто. Распределение помещений станции отражено в общедоступных записях.

Лайдоф развернулась и несколько мгновений, показавшихся Фарадею бесконечностью, злобно разглядывала его.

— Полковник, давайте расставим все точки над «i». — В ее спокойном, ровном голосе дрожали нотки сдержанной ярости. — Ваши люди занимаются приборами и оборудованием. Вы занимаетесь своими людьми. Но теперь я — проект «Подкидыш». Ваши люди будут выполнять свою работу и не станут совать носы, куда не следует. Или они их потеряют. Это и к вам относится. Ведите себя как положено и останетесь в проекте. В противном случае окажетесь под замком, в ожидании очередного транспортного корабля на Землю. Я ясно выражаюсь?

— Предельно ясно, арбитр. — Фарадей почувствовал, что ему не хватает воздуха, а лицо заливает краска.

Цивилизованное поведение не допускает подобного тона в отношении человека в присутствии его подчиненных. Но, с другой стороны, правила писаны не для Совета Пятисот. И уж конечно, Лайдоф не считала сидящих здесь людей его подчиненными.

— Хорошо. — Она демонстративно повернулась к нему спиной и снова воззрилась на дисплеи.

Фарадей набрал в грудь побольше воздуха. Наверно, она привыкла к тому, что все мгновенно съеживаются от страха, стоит ей где-нибудь появиться. Но не здесь. Нет, только не здесь.

— Вы не ответили на мой вопрос, арбитр, — сказал он.

Лайдоф резко развернулась и сощурила глаза, внимательно вглядываясь в его лицо. Фарадей заставил себя выдержать этот взгляд; спустя пару минут ее губы искривила холодная усмешка.

— Вы нелегко сдаетесь, а, полковник Фарадей? — спросила она почти обычным тоном. Прежний гнев исчез, или, по крайней мере, она его упрятала поглубже. — Теперь я начинаю понимать, как вам удалось стать героем.

— Благодарю, — ответил Фарадей, как будто принял этот комплимент за чистую монету. — И все же, что насчет Рейми?

Улыбка исчезла, морщины вокруг рта углубились.

— Мистер Рейми воображал, что он всегда будет частью этого проекта, — сказала она. — Теперь с этим покончено.

— Вы хотите сказать, что с появлением вашего зонда он становится не нужен?

Она снова отвернулась к дисплеям.

— Я бы выразилась иначе. Советую вам надеяться на то, что миссис Макколлам права, и его возвращение в стадо займет больше времени, чем ожидалось. Ему может не понравиться здешняя обстановка, когда зонд будет доставлен на место.

— Звучит пугающе, — осторожно подбирая слова, сказал Фарадей. — У нас с джанска соглашение…