Я попытался избавиться от накопившихся за день отрицательных эмоций и, прежде всего, заставил все тело вздрогнуть, ну а потом как всегда:
      - Не говори мне, что у тебя нет простой водки.
      - Пива - пей не хочу.
      - А-а-а, черт с ней...
      ...Домой возвращался в худшем настроении, чем заявился к братцу. Мало того - невпопад зарядил дождь, и через пять минут жидкости на мне стало больше чем в мочевом пузыре, который я опорожнял по пути раз пятнадцать. Единственная польза состояла в том, что ботинки от дерьма отмывать не надо - под струями воды они стали как новые.
      ...В доме тишина. Долорес лежала в постели, сжимая в нежной ручке пульт от телевизора, который еле заметно шипел, помигивая серой рябью экрана, словно боясь разбудить.
      Ну уж нет, я к ней не притронусь. Лучше на раскладушке лягу, чем стану ее отодвигать и будить. Склонился только, чтобы погладить ее щечки.
      Сопит моя милая, улыбается во сне. Ну нет. В гробу я видал эту раскладушку. Теперь уже я завелся. Дай только раздеться, крошка...
      Глава 4.
      Все-таки не пойму я ее. Не Долорес. Жизнь не пойму. Да и Долорес впрочем тоже. Всегда мне приятно с ней, но стоит только проявиться ее характеру, как все летит к чертям. Ей перемены в жизни подавай. Из нее бы, между прочим, неплохой путешественник-естествознатель вышел или пират - джентельмен удачи, гроза мужиков. Ни один бы живой из под нее не выполз. Кроме меня. Она так прямо и говорит. Да и я верю. Порой всю ночь пилимся, другой бы уже сдох давно, я все как огурчик. Вот только ведь не железный. Поэтому наступают периоды, когда хочется бросить все нахрен. Хорошо что это совпадает и с ее исканиями, расстаемся быстро и без сожалений.
      Теперь вот снова вместе. Интересно надолго ли?
      Ночь. Спит город. Иногда слышен шум самолета. Аэропорт далеко, но изредка прорывается рев лайнеров. Особенно ночью и после дождя. Капли еще неназойливо барабанят по карнизу. Кареглазая прижалась ко мне, губками в шею впилась. Даже во сне предпочитает действие.
      Я не могу уснуть, но никогда не психую при бессонице. От нее еще никто не умирал. Зато есть время все обдумать.
      Итак, прибавился еще один пункт: труп номер два. Несомненна теперь связь между всеми пятью. Раз этот выходил на связь со мной насчет мотоцикла, а вдобавок сигарета в руке.
      Теперь ясно прослеживается цепь: кто-то угоняет мой мотик, чтобы я спустился вниз искать Петровича и, скорее всего так, чтобы я мог предотвратить преступление. Одновременно он звонит в милицию. Так, стоп. Выходит он должен был поторопить меня, чтобы я выскочил из "Айсберга" тогда, когда это было нужным.
      Сейчас надо вспомнить, кто бы это мог быть. Официант? Нет, он даже приставал ко мне, со своими чаевыми. Тот детина на кухне тоже исключается. Кто же? Сегодня все равно заеду в ресторан, в его обстановке легче будет вспомнить. Пойдем дальше. Красотка, выпорхнувшая из склада. Как-то неувязывается ее тип женщины с жестоким убийством. И, как мне показалось, она была напугана чем-то. Может не она? Черт! Надо будет осмотреть склад: может там другой выход есть. Я никого не видел, хотя там есть где спрятаться. Но думаю менты не настолько глупы, чтобы не обследовать все. Значит если и был кто-то, то он успел уйти и до девицы и до меня тем более.
      Убит Петрович был ножом либо бритвой. Пистолет вероятно принадлежал ему. Пытался защититься или ожидал страшного конца? Узнаем.
      Теперь тот которого порешили на бульваре. Может быть он и есть неизвестный, звонивший ментам и укравший мой мотоцикл.
      Единственный непонятный пункт - сигарета. Почему сигарета? Знак?
      - А-а-ах. - Зеваю. Теперь можно и поспать...
      ...Девять с половиной. Придется отлежаться. Раньше десяти я не просыпаюсь. Как правило свои похождения и работу заканчиваю очень поздно. Вот как например позавчера. Хотя на этот раз я просто отдыхал всей душой. Пригласил меня, это я уже точно вспомнил, айсбергов племянник. Я его один раз от мокрого дела спас, нашел настоящего убийцу. Вот он время от времени и устраивает мне культмассовые мероприятия.
      Ну ладно, надо вставать.
      Спустился за почтой. Свежие газеты - моя слабость. В детстве я запорами страдал. А туалетная бумага тогда жутким дефицитом была и приходилось газетками подтираться. Спроси меня тогда любую фамилию члена политбюро, да я не то что фамилию, биографию и даже словесный портрет выдам (уж сколько их моя попа помнила).
      Так, что тут пишут новенького? Японцы приветствуют вторичное использования человеческого дерьма. Молодцы. Это я понимаю - рациональное использование ресурсов. Теперь никакие кризисы и неурожаи нестрашны. Что дальше? В Зимбабве сократили срок военной службы до трех суток. В Арабских Эмиратах вчера выкачали последнюю каплю нефти. Америка приносит свои соболезнования. В Греции померз весь урожай цитрусовых. Экономика на грани коллапса. В России укокошили американского мультимиллиардера Люэса Триппера. Американская общественность возмущена беспрецедентно наглым поступком русской мафии. Президент и ЦРУ берут дело под личный контроль. Ну, батенька, сам знал куда ехал. В городе Землепупске. Ух ты, у нас! Это становится интересно. Я развернул складку на фотографии.
      Ну и рожа.
      Господи. Да это же тот самый мужик с бульвара. Нет сомнений - однозначно он.
      От волнения я пихнул Долорес, а та в ответ пнула меня и столкнула на пол. Спасибо, дорогая, я пришел в себя.
      Нервы, нервы. Я кожей чувствую, что скоро начнется такое! Какое я точно сказать не могу, но начнется. Зуд профессиональный у меня до крайней степени дошел. Срочно в "Айсберг"! Пока Долорес совсем не очухалась и на меня не набросилась. Время сейчас терять ой как жалко. Особенно не тратясь на сборы, я облачился в первый же подвернувшийся костюм и, свернув газету, отправил ее в карман. Наспех хватанул вчерашний салат, и побежал к дверям.
      Вышел я из подъезда, не успел сделать и двух шагов, как вся улица заполнилась ментовскими машинами, из под земли вырос ненавистный мне Потап и с ним куча архангелов впридачу. Все вооружены до зубов, падлы. Пистолетиками, автоматиками в меня целят, того и гляди пульнут. В воздухе вертолет жужжит, аж уши заложило.
      - Прутиков, сопротивление бессмысленно.
      А я и не думаю сопротивляться.
      Кольца за спиной звякнули, в машину затолкали, двое жлобов сдавили, не продохнуть. Потап впереди сидит, ухмыляется.
      - Ну что, Козьма, доигрался? Теперь так просто не отделаешся.
      Хотел я ему в рожу плюнуть, да передумал. Негоже на такое дерьмо родную жидкость переводить.
      - Молчишь, - злобно бросил он, - ну ну.
      - Баранки гну, козел безрогий, - и так мне после этих слов хорошо стало, ей-богу, чуть оргазм не хватил.
      Привезли меня в некогда родное отделение, выгрузили грубо. Я бы конечно не против был, чтобы меня донесли, но пришлось ножками, ножками.
      Потап повел меня прямо к кабинету начальника. Выходит серьезно меня захомутали если к самому Выдергину тащат. Он мелких преступников не принимает. Значит шьют мне тяжкое: по всей вероятности оба убийства. Другого объяснения найти не могу.
      Заходим. Народу человек пять. Только ряшка Выдергина знакомая, остальные чужаки. Двое балакают по импортному, американцы наверное. Оба худые, как черви. Один, очкастый, стоит возле начальника, на меня смотрит. Четвертый, лысый, в какую-то папку нос уткнул.
      Полковник Выдергин как меня увидел, сразу в крик, причем своим знаменитым пароходным басом:
      - Это что за издевательство!
      Потап так и остолбенел.
      - Я же сказал - доставить, а не арестовать!
      Потом он обратился к очкастому, извинился за шум.
      - Оставьте нас! И освободите его, в конце концов!
      Потап, багровея, попятился к выходу.
      Я подошел к столу, и не дожидаясь разрешения сесть, плюхнулся в продавленное кресло, принявшись растирать ноющие от объятий тесных оков руки.
      Выдергин, не обратив внимания на мое хамское поведение, кивнул очкастому. Тот пересел напротив меня.
      - Разрешите представиться. - говорит. - Эн Урез. Представитель ЦРУ.
      От имени его я чуть от смеха не упал, но вовремя сдержался, вижу как Выдергин своим кулаком, а он у него с хороший чайник, под столом грозит.
      - Козьма, - говорю, - Прутиков. Чем рад служить?
      - Давайте все обсудим.
      Ну что же, поговорить по душам я люблю.
      Рассаживаемся за столом. Двое глистов в конце сели, каждое слово приготовились глотать. Тот что с папкой так и сидит, уткнувшись.
      - Я думаю переводчики могут идти! - громыхнул не то вопрос, не то приказ Выдергина. - они нам вряд ли понадобятся!
      Тот что в папке был не против, Эн Урез тоже.
      - Так вот. - перешел к делу цереушник, - Дело обстоит следующим образом. Совершено зловещее убийство гражданина США Люэса Триппера, который прибыл в Россию по вопросу экономического сотрудничества. Не надо говорить какую роль в деле развития добрососедских отношений это играет...
      Я слушаю, а сам на папку поглядываю. А мужичок рыло свое от глаз моих прячет.
      - ...поставлено перед фактом: продолжать развитие или...
      Где то я уже эту макушку лысую видел.
      - ...в то время, когда наши народы...
      Чего он затаился?
      - ...в общем не видать нам...
      - Ох, я совсем забыл! - Тут Выдергин подскочил, как ужаленый, едва не доведя до инфаркта, сидевшего рядом с ним Уреза. - Козьма, разреши я представлю тебе сотрудника нашей контразведки - Хулейкина Геннадия Макаровича!
      Точно, а я еще гадаю, на кого он похож, ему бы еще букву "й" на место поставить, совсем вылитый был бы. Так вот он почему стесняется. Ну ничего. Мы ребята на смешливые.
      В общем речь представителя была прервана, он глаза выпучил, все вспоминал, на чем остановился. Выдергин, чтобы замять паузу, говорит:
      - Давайте о деле, Эн!
      Урез, добавил я про себя.
      Американец кашлянул. Очки поправил, пиджачок одернул.
      - Дело в том, что вы непосредственно являетесь очевидцем и лицом заитересованным. Нам стало известно, что...
      Выдергин, которой сам никогда не страдал словоблудием и недопускал недержания речи у других, не выдержал и снова затрубил, как боевой слон Ганнибала, готовый растоптать римские легионы все до единого:
      - Короче, Козьма! Ты приставляешся к этим двум людям, для помощи им в расследовании этого дела! Это мой приказ! Это моя просьба! Если не поможешь мы тебя по этому делу и пустим!...
      - Ну зачем так строго, Гавриил Мелантьевич. - робко вставил Хулейкин.
      - А иначе с ним, волюнтаристом и предателем поступать нельзя!
      Я сижу молчу - как говорится: собака лает...
      Мне конечно жутко интересно. Никогда не участвовал в подобном триумвирате. Кто же в нашей группе главный будет? Эн Урез или Хулейкин. Загадка.
      Меня только один вопрос волнует:
      - А что, милиция в этом деле не участвует, почему я?
      - Ты им понадобишся только на роль проводника, в трущобах нашего родного Землепупска! Понял! И никакой самодеятельности! Перед тобой два профессионала! Они сами справятся! Вопросы еще есть!
      И все это в утвердительном тоне, так что я предпочел кивками сопровождать каждый словесный выпад полковника.
      - Домой позвонить можно? - Долорес наверное перепугалась, когда меня брали.
      - Валяй, только недолго!
      Набрал я родной "223-322-223-322", гудочки длинные, долгие. Странно. Вдруг слышу, дышит кто-то.
      - Ласточка моя, ау, не теряй меня. Я тут по делу занят буду...
      А ласточка моя мужицким голосом отвечает:
      - Слушай, хрен моржовый , меня очень внимательно...
      Долорес меня никогда хреном моржовым не называла, так я сразу понял, что это не она. Слушаю.
      - ...Если в 24 часа не вернешь сигарету - мы твою подружку налысо обреем и по кусочкам в канализацию спустим.
      Нет я в канализацию не согласен, тем более налысо.
      - Вы кто такие, - спрашиваю.
      - А это тебя не касается. Кому скажешь - сократим срок до 24 секунд. В ментовке у нас свои люди.
      - Куда доставить товар? - сам перешел на шепот, от греха подальше.
      - Мы сами выйдем на связь через 24 часа ровно. Будь дома. Слышишь тикает?
      - Слышу. - хотя ни черта не разобрать.
      - Это мои часики. "Роллекс" между прочим. Очень надежные. - и бросил трубку: "ту-ту-ту...".
      Я гляжу на свои. Не "Роллекс", конечно, а "Заря". Но тоже хорошие. Десять двадцать. Не цена, а время.
      А если я в Антарктиду улечу, они что меня и там найдут? Ерунда конечно. Никуда я не уеду. Долорес жалко.
      - Ну что, переходим к действиям? - это Эн Урез встрял.
      - Переходим. - соглашаюсь, а у самого в душе тоска.
      Хулейкин руки потирает, как будто сейчас же готов впиться в глотку всем главарям мафии мира вместе взятым.
      Эн Урез сейчас тоже обмочится от радости.
      Выдергин слезу пустил. Обоих представителей обсосал, напутственное слово произнес.
      Один я как истукан.
      Вот это я попал. О возврате сигареты и речи идти не может. Ее Маркел выкурил. Тут поругал я себя, что не спросил - а фильтр им подойдет? Он у меня с собой. Что же делать?
      Глава 5.
      Мы направляемся в "Айсберг". Все-таки Выдергин назначил главным Уреза, и правильно, нечего всяким Хулейкиным командовать. Их у нас и без того хватает.
      - Помню я, брали как то одну банду... - Хулейкин развалился на заднем сиденье, одним боком на меня давит.
      Ну, началось. Пора прервать это пока не разнесло.
      - Извини, Гена. Заткнись, а!?
      - Между прочим я с вами, гражданин Прутиков, на брудершафт не пил.
      - А я бы с тобой и в канаве валяться не стал.
      - Господа, господа! Не ссорьтесь. - вовремя вступил Эн, что спасло морду Гены от моего рукоприкладства.
      Вижу Хулейкин затаил на меня обиду. Ну и ладно. Хоть замолк. Мне сейчас ужас как тишина нужна, чтобы сообразить как быть дальше.
      Долорес в чужих руках. Ну этим мужикам, если они не геи так и надо. Пока меня нет, она им устроит оргию. Так что до завтрашнего обеда особо волноваться не стоит. А вот потом ее могут и порешить.
      Думаю я, а сам присматриваюсь к Урезу. Парень он вроде хваткий. О таком напарнике можно только мечтать. По нашему шпрехает, как на родном. Хулейкин же мне сразу не понравился, можно подумать в наших органах более представительных нет. С Эном я бы поделился своим горем. Но повременим пока.
      "Волга" наша меж тем подкралась к "Айсбергу" прямо к заднему проходу.
      - Я пойду впереди, не возражаешь? - обращаюсь к Урезу.
      - Конечно. А ты, Генадий, иди к парадному.
      Хулейкин конечно, морщится, но послушно следует по указанному адресу.
      - Идем. - я решительно вваливаюсь в облупленную дверь.
      Детины замерли возле кухонных плит. Урез показал им ксиву. Проходим дальше. Мои ноги сами ведут меня к складу. Я мысленно стараюсь припомнить, при каких обстоятельствах столкнулся с той птичкой.
      Вот в этом месте я налетел на трубу. Потом, согнувшись в три погибели, пролез под ней. То же делаю и сейчас. Урез пытается следовать за мной, но ему не удается - ростом не вышел. Пришлось обходить ее стороной.
      Зашли внутрь. Крови уже нет, только бурое пятно на кафеле напоминает о вчерашнем.
      Я рассказал Эну, мою версию о потайном ходе. Мы вдвоем обследовали весь склад. Вскоре к нам присоединился Хулейкин.
      Обшарили каждый сантиметр. Ничего.
      Урез уже собрался уходить и потащил меня к выходу. Но я уперся.
      - Подожди. Еще не время.
      Я направился к пингвинам. Они с нетерпением ждали когда мы отчалим, но фигушки! Самого Айсберга в ресторане нет, и может нагрянуть в любую минуту, а тогда возникнут ненужные вопросы и неприятные ответы, но желание почирикать с его птенцами пересилило. Прежде всего сейчас меня интересует тот малый, который на меня наехал в тот злополучный вечер. Маню его пальчиком. Вот и настала пора разобраться.
      Подходит. Недоверчивая ухмылка на лице. Действительно новенький. Остальные стоят выжидающе. Они то меня знают.
      Не здесь, паря. Мне людей жалко, они очень впечатлительные. Отвожу его на место преступления, где меня Эн с Хулейкиным дожидаются.
      Пингвин учуял неладное и затрепыхался. Вот гад, даже не даст размяться как следует. И главное, что меня обидело: не меня испугался, а спутников моих.
      - Все скажу, только не бейте. Меня вечером девочки будут ждать, как я к ним с разбитой мордой покажусь?
      - Говори, кто тебя надоумил остановить меня, когда я появлюсь на кухне?
      - Валера. - лопочет.
      Валера?! Целый спектакль разыграл с неузнаванием.
      - Где он?
      - Не знаю.
      Стоит, бедненький, трясется, завоняло уже.
      - Иди подмойся, дристун. И смени место работы.
      Он обрадовался, побежал к двери.
      - Стой. - говорю. - здесь есть ход на улицу?
      Опять, не знаю. Что с ним делать? Пускай идет.
      - Надо Валеру искать. - говорю командиру.
      - Похоже что командир ты, а не господин Урез. - съязвил Хулейкин.
      - Вы Геннадий правы. Я объявляю полное равноправие в нашей группе. Сейчас вы Козьма можете действовать свободно.
      Ну что, Хулейкин, съел? Американец, а наш человек!
      Опрос охраны ничего не дал. Чую, не врут, не знают где Валера.
      Ну что же. Зато я знаю, где эта тварь может быть, вернее догадываюсь.
      - Едем в "Золотую Рыбку".
      - Это что?
      - Местный бордель под видом сауны.
      По дороге я решился распросить у Эна, кто такой Люэс Триппер.
      - О, это крупный магнат. Владелец уймы табачных фабрик.
      Я чуть потолок у машины не пробил.
      - Табачных?
      - А что тебя удивляет?
      Нет, нет, вам показалось. Пока я нем как рыба. Потом понимаю, что про сигарету у Петровича они не знают, потому как я ее забрал, а той что у Люэса была особого внимания не уделили. Ну мало ли, хотел закурить, ну сломал. Ладно, еще не время.
      Надо сказать, что борделей в нашем городе как говна в сортире. Но самый выдающийся из них - сауна "Золотая Рыбка". А особен он тем, что там обслуживают лиц неправильной ориентации. Я сразу предупреждил спутников, чтобы улыбки не расточали, глазки не строили, а то возможны осложнения. Нет хуже бабы, чем голубой мужик. Надо было так и назвать - "Голубая рыбка".
      Эн припарковал машину на противоположной от сауны стороне.
      Чтобы попасть внутрь надо знать пароль и отзыв. Меняется он семь раз в неделю, но особым воображением голубые не страдают, и поэтому запас весьма скуден и каждую неделю повторяется. Сегодня например, среда, и пароль будет: "мойте руки перед едой", а отзыв: "а х.. перед е.лей".
      Дверь открыл гермафродит Степаша. Он сразу узнал меня и тщетно попытался захлопнуть дверь, но моя рука оказалась проворней. Я сомкнул свои пальцы на его запястье и с силой вывернул его руку, одновременно пихнув коленом дверь, так что от дверного глазка на его лбу проявилась аккуратная вмятина. В дело рискнул вмешаться еще один, но я его успокоил своим коронным номером - подкат под ноги с последующим отбивание того места где у нормального мужика такие круглые штучки. У них видать тоже есть, иначе бы так не корчились. Ко мне присоединился Эн.
      Хулейкин помог вырубить третьего, неожиданно налетевшего с лестницы черного хода. Пока кончено. Шума особого не было. Можно идти дальше.
      Вошли в большой зал. В нем тринадцать дверей. Отдельные кабинки. Я кивнул Эну с Хулейкиным, чтобы они следили за выходом и никого не выпускали, - я сейчас всю эту шваль вытащу.
      Заваливаюсь в первую кабину, а там один голубок прочищает другому прямую кишку. Оба от удовольствия жмурятся.
      - На выход, - крикнул я и пушкой махнул.
      Потом в следующую и так далее. Вой конечно стоит невообразимый, голубые возмущаются, кричат о нарушении каких-то там свобод, Эн уже сачка начал давить, только я срал на них, меня не проймешь. Может быть в Америке гомики могут делать, что хотят, а у нас, пока жив Козьма Прутиков и другие нормальные мужики, не бывать этому.
      Наконец из десятой каморки выуживаю Валеру. Да не одного а сто старым извращенцем Арахисом. Теперь то я понимаю, почему его так прозвали, у него оказывается жопа рельефная как кожура у арахисового ореха.
      У Арахиса жидкий стул от страха открылся, пришлось приказать заткнуть ему дырку чем-нибудь. Кругом голые все, ничего кроме естественных затычек нет, а мне жалко свой пистолет использовать. В общем оттащил Валеру в сторонку, чтобы не смотреть как голубые с Арахисом разбираются. Ей богу, стошнило бы.
      - Ну что, субчик, допрыгался? - Я вцепился в его ухо и потянул вниз, чтобы сравняться в росте.
      - Чего надо, Прутиков? - пытается храбриться Валера.
      Я его для профилактики башкой в тазик с водой опустил. Минуты на две. Брыкается. Ничего. Потерпит. Уже не шевелится. Вот теперь пора.
      - Кто тебе платит?
      - Я его не знаю.
      Продолжим сеанс.
      - И все же?
      - Честное слово не знаю.
      После третьего окунания я ему начинаю верить.
      - Но хоть что-то ты знаешь?
      - Да, - нехотя соглашается Валера.
      - Рассказывай.
      - В тот вечер подошел ко мне один тип, я его до этого ни разу не видел. Он сказал, что заплатит мне круглую сумму, если я не позволю тебе встретиться с Петровичем.
      - Когда это было?
      - Примерно за пять минут до твоего появления на кухне. Я тут же подговорил новенького.
      - Он что, твой любовник? - впрочем, можно было и не спрашивать.
      - Ну а бабу ты помнишь? Выходила она после меня?
      - Да была. Только никто кроме меня ее не видел. Тот, который предлагал деньги, просил, чтобы я ее незаметно вывел на улицу.
      - Ее кто-нибудь ждал?
      - Машина была темного цвета.
      - Это мне ни о чем не говорит.
      - Подожди. Когда мимо проехала другая машина и посветила фарами, то у нее на стекле полоса выступила, я хорошо помню.
      - Царапаное стекло. - это я скорее себе сказал.
      В этот момент прозвучал выстрел. В ту же секунду, еще не врубившись в ситуацию, я собирался задать Валере очередной вопрос, как он охнул и, обмякнув, навалилися на меня. Я обернулся. Позади меня колыхнулась ширма. Я бросился к ней и отдернув, увидел еще открытую дверь. Ход на чердак.
      Я рванул по лестнице наверх, слыша позади возгласы Эна и Хулейкина.
      Чердак нас встретил поднятой беглецом пылью и затхлым воздухом. Впереди сверкало отверстие люка. Крыша над нашими головами прогибалась и грохотала под чьми-то стремительными шагами. Наугад я сделал два выстрела. Стало тихо.
      Забыв этот старый трюк, я высунулся из люка и чуть не получил пулю. Второго выстрела не последовало: беглец предпочел скрыться за трубой. Я выпрыгнул на крышу и откатился на несколько метров в сторону. Оказалось напрасная предосторожность: слышно было как гудит железная рама, опоясыващая крышу. Спускается по пожарной лестнице, гад.
      - Давай скорее, - заорал я Эну, рискнувшему выглянуть из чердачной дыры.
      Ох уж мне эти горе-разведчики. Ничего-то они не могут. Только обуза.
      Убийца уже успел спуститься вниз. Но место открытое, народу никого и спрятаться негде, ну я и шмальнул в него четыре раза. Никогда я не стрелял так плохо, как сейчас. Только вторая и третья пули достигли цели и неопасно ранили его, но он успел добежать до забора и выбив доску, скрыться.
      Спускались мы, потеряв уйму времени. Конечно за забором уже никого не было.
      Я был зол как изголодавшийся людоед, добыча которого только что улизнула. Эн смутился, чувствует, собака, чье мясо съела. Хулейкин же хрен. Лыбится.
      - Вы как хотите, а я отчаливаю. Каждый подыхает в одиночку.
      - Ну уж нет, нам тебя приставили, что же ты - на самом интересном месте нас покинешь?
      - Да я лучше пулю где-нибудь поймаю, чем с вами мотаться. Что толку то? Спецы хреновы.
      - Ну ладно, хочешь я тебя командиром назначу? - подлизывается Эн.
      - Ничего я не хочу.
      Хулейкин тем временем отошел в сторонку, чтобы слить, я воспользовался этим, чтобы переговорить с Урезом.
      - Бабу у меня захватили в заложники. Похоже что те, кто замочил Петровича и Триппера, а теперь и Валеру.
      - Что они хотят?
      Ну я ему и выложил все, про окурок, и про то как наблюдал как убили Люэса, про разговор и так далее. Все.
      - Ну что же, сообща мы можем найти выход.
      - С Хулейкиным? Он мне не нравится.
      - Ну а что прикажешь делать - мы одна команда.
      - Ладно. - пришлось возвысится над эмоциями и рассказать обо всем и Хулейкину. Он воспринял все достаточно серьезно и, на удивление, ни разу не ухмыльнулся.
      - Интересно, а зачем им эта проклятая сигарета? Это как нибудь вяжется с тем, что Люэс был табачный магнат?
      - Непонятно. Но я думаю, мы это скоро узнаем. - Эн ободряюще стукнул меня в грудь, так что я едва не закашлялся. - Говори, куда едем.
      - Ко мне домой. Все легкие отбил...
      Глава 6.
      В квартире побывала по меньшей мере татаро-монгольская орда. Все вещи разбросаны, растоптаны, пол заблеван и усыпан осколками посуды из развороченных шкафов, пятна крови превратили часть пола в цветочную поляну. Я представил Долорес в образе рассерженной горгульи и с удовлетворением отметил, что нападавшие легко не отделались. Разгром квартиры очень красноречиво подтверждал мои мысли.
      Среди полной неразберихи я пытался найти хоть что-нибудь, могущее вывести на след похитителей.
      "Неужели Долорес ничего не оставила?"
      - Черт, ни одной зацепки. - взрываюсь я. - Хотя есть одна. Ребята, обратно в "Айсберг".
      - Кто-то же должен был видеть, как угоняли мой мотоцикл. - говорю я, когда мы несемся по городу обратно к ресторану. И надо опросить всех насчет машины с царапиной.
      - Если это сделал Люэс, то он знал о готовящемся убийстве, - анализирует Эн - но что его связывало с Петровичем, вот вопрос.
      - Его скорее всего убрали те, кому он мог составить конкуренцию, как табачный барон. - присоединяется Хулейкин.
      - Это возможно. Ведь Петрович имел выходы на все криминальные структуры Землепупска и вполне мог быть его эмиссаром. Этот Люэс, он что эммигрант?
      - Да, его родители выходцы из Землепупска.
      Моя челюсть едва не выпала из машины.
      "А может все дело в наследстве?"
      Эн даже не заметил моей реакции.
      Я начинаю лихорадочно соображать. Если у Триппера в Землепупске есть тайный наследник, то он счастливчик. О таких деньгах можно только мечтать. Так что моя версия вполне имеет право на жизнь. Но причем здесь сигарета? Этот вопрос способен свести меня с ума.
      Мы снова ворвались в ресторан, но на этот раз разгуляться не удалось - был сам хозяин. Айсберг, надо сказать, еще меньше меня ростом, но говна в нем на сотню таких как Хулейкин и Эн вместе взятых. Доброго отношения и вежливого обращения он не признает, но я могу похвастаться, что являюсь единственным человеком, который умеет с ним говорить, конечно если не считать тети и старшего налогового инспектора нашего округа.
      - Айсберг, ты же знаешь как я люблю твой ресторан, неужели ты позволишь себе потерять такого клиента, как я?
      Айсберг понимающе кивнул:
      - Хорошо, Кузя, только не обижай ребят. Больно они жалуются.
      Знает, собака, что не будет в "Айсберге" Козьмы, - сюда нагрянут толпы головорезов, которые против вообще евреев ничего не имеют, но в частности очень желают посмотреть, что у самого трактирщика внутри.
      - Не боись, - говорю. - Я за правду не бью.
      Собираю всю шоблу, выстраиваю в ряд.
      - Меня интересует единственный вопрос. Кто видел или знает как со стоянки угнали мой мотоцикл? Я понимаю, что вы можете наговорить сейчас всякую чушь, лишь бы я отвязался, но предупреждаю - за ложь буду жестоко карать.
      Персонал стоит, лбы пучит. Друг на друга с надеждой поглядывают - когда же кто-нибудь припомнит.
      - Шеф, мы все пьяные были. Плохо соображали.
      - Ну уж пострайтесь. Напрягите извилины. Если найдете их.
      Наконец младший мусорщик сделал шаг вперед и поднял руку:
      - Можно?
      - Говори.
      - Видел я одного типа, он долго на заднем дворе стоял, ждал кого-то. Но брал он мотоцикл или нет, я не знаю.
      Показываю ему газету с фотографией Люэса.
      - Похож?
      - Ага. Он точно.
      Продолжаю допрос.
      - Кто находится постоянно рядом с телефоном?
      Вышел бармен Герман.
      - За полчаса, до того, как я у тебя спросил, где Петрович, кто-нибудь пользовался вашим телефоном?
      - Их трое было.
      - Вспомнить сможешь?
      - Угу.
      Предъявляю ему портрет Триппера.
      Наконец мы с коллегами приходим к общему согласию, что был в ресторане человек, похожий на Люэса.
      К сожалению знание этого мало что облегчает.
      - Ну чтож. Здесь нам мало что светит. Мы не осмотрели его номер в гостинице. Может быть там удасться нащупать след? В какой он остановился?
      Хулейкин долго вспоминал название.
      - То ли Дом Гелога, то ли Биолога.
      - Так геолога или биолога?
      - А что, оба есть?
      - Да, к сожалению. Дрянные берлоги, между прочим. Уж миллиардер мог бы и поприличней место найти.
      - Я так думаю: не хотел засвечиваться. Говорит он на местном диалекте свободно, одежонка на трупе была простецкая - чтобы никто не догадался, сделал заключение Эн.
      - Ладно, посетим оба места. Только предупреждаю сразу - бабы там дерьмовые.
      - А что, названия - это прикрытия?
      - Поначалу там действительно геологи и биологи обитали. А потом всякая шушара. Теперь наркоманский притон.
      Я сразу вспомнил Долорес. Ее в эти малинники ни за что не затащишь. Как она там, бедняжка? На глаза навернулись слезы. Постой, что она говорила про наркоманов? Куда ее завезли? Вот черт, ее же у Геологов забрали. Точно: сержант в рапорте так и хотел записать. Она еще говорила про клиента, который сигарету выкуривал. Жалко, что не описала. Опять сигарета.
      Я пытался собрать все обрывки мыслей воедино, но ничего не получалось: никак не вырисовывалась общая картина. Ну да ладно, на месте разберемся.
      - Сейчас едем в Дом Геолога, - что-то мне подсказывало, что это "горячо".