В отсеке «Сюрприз» ребята увидели необычайную картину. Посреди пустыни стояла какая-то странная огромная скульптура, изображающая кисть руки с пальцами, указующими в небо. Прямо над пальцем, будто приклеенный к небу, головой вниз висел… Федька Лобанов.
      Вслед за мальчиками сюда вбежали и девочки.
      — Так, упавшим голосом сказал Пашка. — Тебя только нам не хватало.
      — Вот это… сюрприз, — удивилась Юлька.
      — Да нет, — сказал Мишка. — Это не человек, это просто оптический эффект Сюрприза.
      — Я не оптический эффект, — обиженно сказал Лоб. — Это я, не узнаёте, что ли? Это я, Лоб.
      — Откуда ты взялся на нашу голову? — в сердцах сказала Варька.
      — А я и сам не знаю… Вы когда улетали, я с одним человеком разговорился… И вдруг, хоп!..
      — Спускайся! — приказал Витька.
      — Не могу, — уныло сказал Лоб.
      — Отключи ботинки, — посоветовал Мишка.
      — Сейчас, — сказал Лоб и стал развязывать кеды.
      И в тот момент, когда Федька Лобанов начал расшнуровывать кеды, послышался голос:
      —  «Внимание всем отсекам! Вступает в действие искусственное поле тяготения».
      — Лоб, не расшнуровывайся, подожди! — закричал Витька. Но Лба уже тянуло вниз и шнурки на кедах расшнуровывались сами.
      — Братцы, падаю! — заорал Лоб и взглянув вниз увидел торчащий под ним мраморный палец.
      — Спасите! — заорал он ещё громче. — Уберите скорей палец! Уберите скорей палец!
      Витька бросился к двери кают-компании и, подбежав к пульту, нажал несколько кнопок.
      Вместо пальца под Лбом оказалась ванна, в которую он и плюхнулся.
      Ребята окружили его.
      — Что же с ним делать? — озабоченно сказал Витька.
      — Предлагаю аннигилировать его, — сказал Мишка.
      — Ты что с ума сошёл? — рассердился Витька. — Уничтожить живого человека?!
      — Ты сам подумай, откуда здесь может появиться живой человек? — сказал Мишка. — Это противоречит всем законам физики.
      Лоб испуганно разглядывал ребят.
      — Может быть, Мишка прав, — сказал Павлик. — Может быть это всё-таки не Лоб, а… оптический обман?
      — Да вы пощупайте меня, — взмолился Лоб. — Я живой! Живой! Ну, ущипни меня, Варька.
      — Я не сомневаюсь, что ты живой, — сказала Варька. — Но считаю необходимым немедленно отправить тебя на Землю.
      В это время послышался голос из динамика.
      — Экипаж опаздывает на занятия. Всем немедленно явиться в классный отсек.
      — Пошли на урок, — сказал Витька и, обернувшись ко Лбу, добавил. — И ты тоже!
      — Что? — изумился Лоб. — И здесь надо учиться? И уроки делать? Кажется, я влип.
      — Это не ты влип, — сказал Витька. — Это мы с тобой влипли.

      Молодая, но строгая учительница с экрана телевизора заканчивала контрольный диктант.
      — Старьёвщик вертел в руках дырявые штиблеты.
      Лоб обернулся к Павлику.
      — Штиблеты или щиблеты? — шёпотом спросил он.
      — Отстань, мы с тобой в космосе, а не на Земле. Пора самому соображать.
      — Чего тут соображать… — резонно проворчал Лоб. — Знать надо.
      А учительница сказала:
      — Павлик, собери тетради. К завтрашнему уроку приготовьте параграфы 298 и 299.
      Когда Павлик и Витька остались вдвоём, они закрыли дверь и, положив перед собой две тетрадки — Юльки и Вари — стали сравнивать их почерк с почерком, которым была написана знаменитая записка.
      — Юлька. Это её «эс». Смотри.
      — Но у неё «т» из трёх палочек, а в записке с перекладинкой.
      — Варька. Её «а» с длинным хвостиком.
      — Но «эс» совсем другое.
      — Значит, не Варька, — огорчённо сказал Витька. — «Е»« не то. Совсем не то.
      — И не Юлька! — обрадовался Павлик. — Наверняка не Юлька. У неё совсем другое «т» и буквы круглые.
      Витька с надеждой, что его опровергнут, посмотрел на Павлика. Но Павлик с жестокостью юного правдолюбца уверенно подтвердил:
      — Может быть, она осталась на Земле?

       МИШКА + КАТЬКА = ЛЮБОВЬ
      Эта надпись, сделанная красной краской на стене кают-компании, возмутила Мишку до глубины души.
      — Мне это надоело на Земле, — сердито говорил он, когда весь экипаж звездолёта собрался, чтобы выяснить, кто сделал эту надпись. — И я требую… да, да, требую, чтобы тот, кто это написал, извинился перед Катей… потому что всё это… неправда.
      Все молчали.
      — Кто это написал? — протирая очки, спросил Витька. — Как-никак мы уже не маленькие… и эти глупости… здесь… в космосе… Стыдно.
      — А ты не догадываешься, кто это написал? — сказала Варька, и все посмотрели на Лба.
      — Ты должен извиниться перед Катей, — сказал Витя.
      — И не подумаю, — сказал Лоб. — С какой стати… Кто она такая?
      — Ах, кто она такая?! — возмутился Мишка.
      — А ты — ты влюблённый пингвин!
      Копаныгин кинулся ко Лбу. Тот, отскочил в сторону, и Павлик ударился головой о стену.
      Лоб со смехом бросился наутёк.
      Павлик и Мишка бросились за ним. Варька подошла к Витьке.
      — Ты проявляешь непозволительную мягкотелость. Зачем ты оставил его на корабле?
      — А что можно сделать?
      — Пока не поздно, — сказала Варька, — пожертвовать одной разведывательной капсулой и отправить его на Землю. Такой человек может погубить всю экспедицию.

      Лоб бежал по коридору в поисках надёжного укрытия. Увидев показавшихся из-за угла Мишку и Павлика, он отскочил в сторону и, заметив вмонтированный в стенку круглый люк с надписью «К.О.», нажал кнопку. Крышка отодвинулась и Лоб проворно нырнул в люк. А крышка захлопнулась, и тут же раздался испуганный вопль Лба.
      — Человек в космосе! — произнёс тревожный механический голос. — Человек в космосе!
      Этот голос звучал в коридоре, по которому бежали Варя, Юля и Катя.
      —  «Человек в космосе! Человек в космосе!»
      Мишка вбежал в командирский отсек, где уже были Витя и Паша. Они сидели за пультом управления. Перед ними на экране прозрачная капсула отделилась от корабля. В ней, скорчившись, сидел Лоб.
      В коридоре звездолёта Варька и Юлька прижались к иллюминатору.
      — Что с ним случилось?! — спрашивает Юлька.
      — Он попал в мусоропровод, — сердито отвечает Варя.
      — Включай силовое поле притяжения, — командует Витя Павлику, в командирском отсеке.
      — Братцы, надо торопиться, — с тревогой говорит Витя. — Мы входим в район сильного действия Проксимы Центавра.
      Капсула со Лбом медленно продолжает отходить от корабля в сторону звезды.
      — Силовое поле? — спрашивает Витя.
      — Включено, — отвечает Павлик.
      — Дай максимум!
      — Есть!
      Прозрачная капсула со Лбом внутри потянулась было к кораблю, но снова замерла и начала медленно отставать.
      Лоб беспомощно оглядывался вокруг себя, разыскивая какие-нибудь спасательные кнопки. Но кнопок не было.
      — Не успели, — вздохнул Витя, глядя как на экране капсула со Лбом удаляется всё дальше и дальше.
      — Кислорода ему хватит на пятнадцать минут, — сказал Павлик.
      — Пятнадцать? Через десять минут он будет расплавлен, — говорит Витя.
      Капсула с Федькой Лобановым отдалялась всё дальше.
      — Все по местам! — скомандовал Витя в микрофон. — Меняем курс корабля! Копаныгин, рассчитать координаты траекторий разворота! Козелков, перейти на ручное управление! Ввести заданную операцию в электронный мозг!
      Капсула со Лбом, только что виденная за иллюминатором, исчезла.
      Варька и Юлька стояли потрясённые.
      — Где же Федька? — закричала Юлька. — Неужели… погиб?
      Она бросилась в командирский отсек:
      — Витя! Где он? Где? — крикнула Юлька.
      — Тихо! — прикрикнул на неё Витя. — Я приказал всем по местам! Готовность ноль!
      — Поправка — четверть градуса, 07 минуты, 53 секунды, — чётко сообщает Миша.
      — Есть поправка! — руки Паши Козелкова бегают над кнопками пульта, как над фортепианной клавиатурой.
      На экране снова возникает капсула Федьки. Она медленно приближается.
      — Кислорода осталось на шесть с половиной минут, — докладывает Мишка.

      Звездолёт подходит к капсуле, и в тот момент, когда он закрывает её своим громадным телом, вокруг вспыхивает ослепительно яркий свет звезды.

      — Силовое поле корабля нарушено магнитной бурей, — говорит Павлик. — Что будем делать?
      — Я выхожу в космос, — принимает решение Витя.
      Миша взглянул на приборы.
      — У тебя четыре минуты, — сказал он.
      Витя вскочил с кресла и выбежал из командирского отсека.
      — Что это, Паша? — испуганно спрашивает Юлька, глядя на экран.
      От звезды отделилась какая-то плазменная масса фиолетового цвета, которая двинулась к кораблю.
      — Это водородный выброс, — сказал Мишка. — Витька может не успеть.
      — Не успеть? — испугалась Юлька. — Он может не вернуться на корабль?
      — Может, — тихо ответил Павлик.

      Витя в скафандре отделился от корабля. Включив ракеты — рули и двигатели, он подплывает к капсуле Федьки.
      Федьке не хватает кислорода, он задыхается, с него течёт пот…
      А плазменная фиолетовая масса уже совсем близко от маленьких фигурок космонавтов.

      — Через минуту выброс будет здесь, — говорит Мишка, глядя на экраны пульта управления.

      Витя подталкивает капсулу перед собой, направляет её к люку звездолёта. Водородный выброс уже совсем рядом.
      Но Витя успел втолкнуть капсулу в люк звездолёта и сам скрылся в нём. Люк захлопнулся, и тут же корабль охватило раскалённое месиво…

      Звездолёт вздрогнул, но выдержал удар и развернулся, уходя от фиолетовой массы.

      Лоб сидел перед закрытым люком с надписью «К.О.»
      — Написано — К.О… — слабым голосом сказал Лоб. — Я думал — К.О. — комната отдыха, а К.О. — камера очистки…
      — КаО, КаО… — не выдержал Пашка. — Какой осёл! — вот что такое — КаО.

      На Земле, в Центре Управления полётом Филатов, Огонь-Дугановский и Курочкин следили за экраном, на котором разворачивались драматические события со звездолётом.
      Охваченная фиолетовым пламенем «ЗАРЯ» разворачивалась, меняя курс.
      Курочкин вскочил из-за пульта.
      — Я проявил непозволительное малодушие! Я должен был запретить полёт! Дети — это дети! Они остаются детьми, даже если на них надевают космические скафандры.
      — Ну что ты говоришь, Шурик, — улыбнулся Огонь-Дугановский. — Эти дети на твоих глазах только что проявили поразительное мужество, находчивость… Не всякие взрослые сумели бы так действовать в столь неожиданных обстоятельствах!
      — Да, да, всё это так… всё это верно, — задумчиво сказал Филатов. — Но нам предстоит решить кардинальный вопрос… Я считаю, что пока не поздно, мы должны прекратить полёт и вернуть экспедицию на Землю.
      — То есть, как вернуть? — удивился Курочкин.
      — Почему… вернуть? — возмутился Огонь-Дугановский.
      — Потому что появление Лобанова едва не привело их к гибели… И я считаю, пока не поздно…
      — Поздно? — послышался голос И.О.О. за спиной у академиков. — Для меня этого слова, простите, не существует. Если вы настаиваете, я могу вернуть Фёдора Николаевича на Землю, не прекращая полёта…
      — То есть, как не прекращая полёта? — удивился Огонь-Дугановский. «В разведывательной капсуле»? Это очень опасно.
      И.О.О. улыбнулся.
      — Зачем же в капсуле, — сказал он. — Я располагаю несколько иными возможностями… средствами, лежащими, так сказать, вне законов физики… Но прежде чем прибегнуть к этим сильнодействующим средствам… Я полагаю, будет правильно, если судьбу Лобанова решат сами участники экспедиции…

      А участники экспедиции стояли над распростёртым на полу Лбом и решали его судьбу. Юлька перевязывала обождённую руку Витьке, а Витька по очереди называл имена членов экипажа.
      — Копаныгин, твоё мнение?
      Мишка, глядя на Лба, твёрдо сказал:
      — Отправить на Землю.
      — Козелков!
      — Мне жалко разведывательную капсулу, — сказал Павлик. — Но другого выхода я не вижу.
      — Кутейщикова!
      — А мне даже капсулу не жалко, — сказала Варя. — С момента его появления на корабле, мы стали ссориться, мы можем наделать глупости и погубить всю экспедицию.
      — Сорокина!
      Юлька замялась.
      — Я не знаю, что сделать, — сказала она. — Во всяком случае его надо сначала вылечить…
      Лоб застонал.
      Витька обернулся к Кате.
      — Я предлагаю, — решительно сказала Катька, — оставить его на корабле.
      Все удивлённо посмотрели не неё.
      — Ты серьёзно? — спросила Варя.
      — Да. Абсолютно серьёзно.
      — Ну что ж, — сказал Витька. — По-моему, права Сорокина. Прежде всего его надо госпитализировать.
      В командном отсеке корабля мальчики готовились проводить очередную коррекцию траектории звездолёта.
      Они сидели перед схемой звёздного неба с траекторными линиями и расчётами.
      — Внимание! — сказал Павлик. — Земля, вы меня слышите? Вы меня слышите? Приступаем к коррекции нарушенной траектории полёта.

      В геологическом центре возле пульта с минералами и электронным микроскопом сидят Катя и Юлька. Катька тяжело вздохнула, отодвинувшись от микроскопа, грустно сказала:
      — Он не обращает на меня никакого внимания. Я не раздумывая согласилась лететь, а он… Он даже не замечает меня.
      Юля старалась успокоить Катьку:
      — Мальчики всегда скрывают свои чувства. А Мишка очень скрытный.
      — Он сказал, что всё это неправда, — чуть не плача сказала Катька.
      — Мало ли, что он сказал…
      И вдруг всегда выдержанная Катька уткнулась в Юлькино плечо.
      — Если хочешь знать… так это я написала на камине эту глупость.
      Юлька вытаращила глаза:
      — Ты?!
      — Да, я! А Федька… он видел, как я писала… И не выдал меня.

      В медцентре, лежавший на койке Лоб приподнялся и, усевшись, огляделся. Потом он встал и, потянувшись, сладко зевнул. Оглянувшись и поняв, что Юльки нету, он на цыпочках подошёл к двери. Дверь автоматически открылась, и Лоб вышел в коридор.
      В длинной больничной рубашке он не торопясь шёл по коридору. Остановившись возле двери с надписью «До 16 лет не входить» Федька оглянулся и нажал какую-то кнопку рядом с небольшим табло. Дверь приоткрылась. Лоб просунул голову, а затем скрылся в широкой щели.
      Дверь захлопнулась. Послышалось урчание и скрежет. А на табло, как на арифмометре, стали появляться и исчезать цифры и слова:
      1 год… 2 года… 3 года…
      Всё быстрее мелькали надписи. Когда на табло загорелось 14 лет…
      … надпись несколько раз вспыхнула, и из-за открывшейся двери в коридор стремительно вылетел Лоб…
      — Подумаешь, секреты… — проворчал он, с размаху влетая в помещение биоцентра.
      Потирая ушибленное колено, он поднялся и оказался перед шкафчиками, закрытыми жалюзи, под которыми горели разноцветные огоньки.
      Лоб перекрыл один из огоньков, сработал фотоэлемент, и через увеличительное стекло на Лба глянула громадная голова страшного зверя с торчащими усами и острыми зубами…
      … Зверь бросился на Лба.
      Лоб попятился и бросился наутёк.
      А в это время в шкафчике повернулась линза, это была именно линза, и из-под неё выскочила маленькая мышка. Но Лоб этого не видел, он сбил с ног попавшуюся ему в дверях Варю и помчался по коридору.
      За ним бежала мышка.
      — Пафнутий, — закричала Варя. — Пафнутий! Вернись! — Она побежала за мышкой.
      А Лоб мчался в своей белой рубахе по коридору.
      В командирском отсеке заканчивалась коррекция траектории полёта.
      — Мы снова достигли расчётной скорости, — сказал Павлик, показывая на шкалу доплерометра. На нём столбик подошёл к цифре 298600 и остановился неподвижно.
      — Пафнутий! Пафнутий! — кричала Варька.
      Лоб ворвался в помещение пульта и с криком:
      — Караул! Спасите! — вскочил на пульт и побежал по нему, нажимая ногами сотни разноцветных кнопок.
      Заревела сирена, зазвонили звонки и сотни лампочек тревожно замигали разноцветными огнями.
      Карта звёздного неба погасла.
      — Пафнутий! — крикнула Варька, вбегая в помещение пульта, но тут же осеклась. — Что случилось? — испуганно крикнула она.
      Стрелка доплерометра качнулась и медленно двинулась от деления 298600 к яркокрасной цифре 300000. На мгновенье задержалась на ней и пошла дальше по пустому, не градуированному пространству шкалы.
      Витька оторопело смотрел на шкалу.
      — Выше скорости света… Невозможно, — шептал он. — Против всех законов физики.
      Тревожно выла сирена, звенели звонки, мигали лампочки.

      А на земле, в Центре Управления полётом царила глубокая тишина.
      Сергей Сергеевич Филатов внимательно слушал доклад оперативного руководителя.
      В 3.30 они приступили к коррекции траектории, и тут же прекратилась связь. Все наши попытки восстановить её оказались безуспешными.
      Филатов задумался:
      — Как вы думаете, что произошло? — спросил Сергей Сергеевич.
      — Не знаю. Полагаю, что причина чисто внешняя. Может быть чёрная дыра?
      — А вы? — Сергей Сергеевич обратился к астрофизику.
      — С момента прекращения связи все астрофизические обсерватории ведут наблюдения за районом А-12-46. Пока ничего утешительного сообщить не могу.
      — Что скажете вы? — обратился он к женщине, внимательно изучавшей карту звёздного неба.
      — В момент обрыва связи корабль находился здесь. — Женщина указкой показала какую-то точку. — Мы прощупали весь квадрат А-12-46 по всей возможной трассе корабля. « «ЗАРЯ»» исчезла.
      — Вы думаете, это… катастрофа?
      — Не знаю. Но похоже на чёрную дыру.

      Без сознания лежала вся команда «Зари».
      Шевельнулся Витька, приоткрыл глаза.
      И вдруг ему показалось, что он находится в Музее Космонавтики в Калуге, а за столом, у доски с его формулами и чертежами сидят учёные.
      — Я верю, что если не мы, то вы когда-нибудь научитесь прогрызать дырки в пространстве, — говорит Филатов.
      Он ощупал себя.
      — Жив, кажется, — прошептал он и взглянул на табло доплерометра. Стрелка по-прежнему дрожала за цифрой 300000.
      — Двигатели на торможение, — прошептал Витька.
      Он с трудом приподнялся, как во сне, шагнул к щиту управления, нажал на кнопки двигателя. На щите появилась надпись: «Двигатели на торможении». Стрелка медленно двигалась обратно, пересекла цифру 300000 и застыла у цифры 298600.
      Оглянувшись Витька увидел ребят лежащих на полу без сознания. Он нагнулся над Павликом, похлопал его по щеке. Павлик застонал и открыл глаза. Приподнялась Юлька.
      — Что с нами? — спросила она удивлённо.
      Постепенно приходит в себя Катька.
      — Это не наше небо! — прошептала она и взглянула на Витьку.
      — Где мы? — спросила очнувшаяся Варя.
      — Где Солнце и Земля?
      — Что же будет с нами?
      — Это опять я… я виноват, — сказал приподнявшись Федька Лобанов.
      И в эту минуту неожиданно вспыхнул новый экран, и на нём появилось лицо старика с благородной седой шевелюрой.
      — Земля! — радостно закричала Юлька. — Смотрите, какой-то незнакомый старик!
      — Вы не узнаёте меня, друзья? — спросил Старик.
      — Вы чем-то похожи на Сергея Сергеевича, — сказал Витя. — Вы его отец?
      — Нет, Витя. Это я сам, — усмехнулся старик.
      — Что с вами случилось, Сергей Сергеевич? — встревоженно спросил Витька.
      — Со мной… ничего особенного. Просто я постарел. С момента последнего сеанса связи у нас на Земле прошло 27 лет… и естественно… — Филатов развёл руками. — Годы берут своё. А вот что произошло с вами… мы не знаем до сих пор. 27 лет учёные ломают голову, но так и не пришли к решению этой загадки. Одни считают, что вы попали в тахионную спираль, другие предполагают, что вы оказались в субпространстве… Во всяком случае пока не было связи вы двигались со скоростью, не предусмотренной никакими физическими законами…
      Витя смотрел на Филатова с чувством невероятного удивления, да и ребята были просто ошарашены тем, что за какие-то минуты их корабельного времени, там, на Земле, прошло 27 лет.
      — Не будем терять времени, — сказал Филатов, — я уступаю место руководителю лаборатории сверхдальней связи…
      На экране появилась женщина лет сорока, в строгом, но изящном костюме, с приятным умным лицом.
      — Здравствуйте, ребята, — сказала она. — Вы меня, конечно, не узнаёте… А ведь мы когда-то были знакомы… и с тобой, Витя, и с тобой, Юля… А с тобой, Кутейщикова, мы сидели на одной парте .
      — Милка… — обалдело произнесла Варька.
      — Окорокова! — удивился Витя.
      — Да, ребята, это я… Ты знаешь, Витя, я до сих пор не могу понять, почему ты меня не взял… Хоть теперь-то ты понял, как это было жестоко?
      — Почему жестоко? — удивился Витя.
      — Потому что это я… написала записку… Помнишь?
      — Ты? — вырвалось у Вити. — Вы? — поправился он. — Нет, я сверял почерк… с вашей тетрадкой. Это — не вы.
      — Я нарочно писала… левой рукой… чтобы никто не догадался… Вот видишь, твой полёт так на меня подействовал, что я стала радиоастрономом. Мне уже сорок лет, у меня трое детей.
      На экране появились двое мальчиков и девочка.
      — Младшего сына, вот он, я назвала в честь тебя, Витей… А девочку…
      На экране возник крупный план девочки, похожей как две капли воды на Милку, какой она была когда-то давно.
      — Её зовут Варей, — продолжала Окорокова.
      — Милка, вылитая Милка, — не выдержала Юлька.
      Девочка улыбнулась так приветливо, что у Витьки дрогнуло сердце и он шепнул стоящему рядом Павлику:
      — Она. Точно, это она написала записку.
      Окорокова неожиданно стала спокойной и строгой.
      — Слушайте внимательно. Сотрудникам моей лаборатории удалось расшифровать сигналы, всё ещё поступающие из района Альфа Кассиопеи. На одной из планет произошла катастрофа, угрожающая уничтожением цивилизации. Что-то угрожает мыслящим существам… Вы должны им помочь. Вы слышите меня?
      — Слышим, — тихо сказал Витя.
      Изображение на экране погасло.
      — Слышите меня? Витя… Витя… — донеслось чуть слышно и голос Окороковой исчез.
      Все молчали, переживая случившееся, думали об оставленных на Земле близких, о том, что их ждёт впереди.
      — Если Милке сейчас уже сорок, то, выходит, когда мы вернёмся, их всех уже не будет? — огорчённо спросила Юлька.
      — Парадокс Эйнштейна, — сказал Мишка. — Это даже первоклассники знают.
      И все снова замолчали.
      — Ребята, — тихо сказал Лоб, и все обернулись к нему. — Я понимаю… Честное слово всё понимаю… Отправьте меня на Землю. Я не имею права лететь с вами…
      — Понял, — сердито сказал Мишка.
      — Наконец-то! — сказала Варька.
      — Теперь поздно, — сказал Павлик. — Никакая капсула не долетит до Земли.
      — Прекрасно он всё это понимает, — сердито сказал Мишка. — Потому и болтает…
      У Федьки задрожали губы.
      Он оглядел ребят.
      Один за другим, члены экипажа опускали глаза.
      И тогда Федька бросился в коридор. Мальчики побежали за ним. Они схватили его в тот момент, когда Лоб пытался открыть люк камеры очистки.
      — Тебе что, жизнь надоела? — закричал Витька.
      — Я не хочу мешать вам, не хочу!
      — Ты что же… хочешь погибнуть? — спросил Витька.
      — Заприте меня куда-нибудь… — сказал Лоб. — И не выпускайте, пока мы не вернёмся на Землю.
      И вдруг Витька улыбнулся.
      — А я думаю, ребята, — сказал он, протирая по обыкновению очки, — что мы не станем его запирать. Я верю, что он сможет стать седьмым членом нашего экипажа.
      — И я верю, — сказала Катька.
      — И я, — поддержала её Юлька.
      — Согласен, — сказал Павлик.
      На губах Федьки появилась слабая улыбка.
      В чужом небе, в кромешной тьме космического пространства «ЗАРЯ» продолжала свой путь к созвездию Кассиопея.

КОНЕЦ ПЕРВОЙ ЧАСТИ

Эпизод 1

Эпизод 2