В обороне на усиление армии могли быть дополнительно приданы два гаубичных артиллерийских полка, три минометных батальона, одна-две танковые бригады, одна-две химические танковые бригады и до авиационной дивизии. Кроме того, армия должна быть усилена подвижными противотанковыми средствами РГК.
      Высказав основные положения по организации позиционной обороны, заимствованной из опыта войны с Финляндией (что подтверждается словами докладчика: "...такую полосу мы видели... на Карельском перешейке"), нарком Тимошенко призвал участников совещания учить войска умело обороняться и прорывать подобного рода укрепления.
      Докладывая теоретические взгляды на наступательную операцию, нарком справедливо отметил, что на совещании иногда сквозило стремление перенести, без должного анализа и серьезной критики, образцы фронтовых операций Западной Европы в условия нашего Западного театра. Такие попытки ошибочны. "Наша теория по оперативно-тактическим вопросам помимо общих положений должна охватывать особенности в действиях войск на различных театрах, в разнообразных географических условиях".
      По мнению докладчика, фронт как оперативно-стратегическое объединение включал в свои функции планирование боевых усилий армий и непосредственное руководство ими в процессе развития операций.
      Добиться осуществления конечных стратегических результатов можно лишь путем достижения ряда промежуточных целей, из которых каждая может быть настолько значительной, что явится содержанием особой фронтовой операции содержанием целого стратегического этапа. Размах крупных фронтовых операций выражался следующими показателями: ширина полосы наступления 80-150-300 километров; глубина одной операции 60-250 километров, а ряда последовательных операций - значительно больше; темп наступления 10-15 километров в сутки и более. Однако шаблон, говорил Тимошенко, "здесь абсолютно нетерпим".
      При осуществлении указанной операции могли быть три формы оперативного прорыва. Первая (встречающаяся чаще. - М. З.) - единый удар сосредоточенными силами нескольких армий на одном сравнительно узком участке (например, мартовский прорыв в 1918 году тремя немецкими армиями на фронте до 70 км). Вторая - разгром всей обороны противника силами нескольких ударных армий, построенных на широком фронте (наступление на реке Сомма в июне 1940 года). Третья - несколько взаимосвязанных ударов, которые приведут к образованию отдельных армейских прорывов на нескольких операционных направлениях (Брусиловский прорыв 1916 года). Как отмечалось в речи, третья форма прорыва характерна для театров с относительно слабо развитой сетью дорог.
      Далее был рассмотрен вопрос о том, как лучше совершать оперативный прорыв, в каких боевых порядках направлять войска. Учитывая структуру обороны противника и средства поражения, нарком предложил следующие варианты наступления.
      По первому варианту стрелковые соединения, поддержанные эшелонами танков НПП, после мощной артиллерийской подготовки, под прикрытием огневого вала и авиации ближнего действия, ломают тактическую оборону противника и создают подвижным соединениям условия для броска в тыл. Однако этот вариант на основе опыта первой мировой войны считался опасным. Подобнее операции, как правило, "затухали", так как темпы наступающих не превосходили темпов сосредоточения оперативных резервов обороняющейся стороны. Таким образом, докладчик, по сути дела, отвергал разработанные у нас теоретические взгляды на тактику глубокого боя и ?ем самым на глубокую операцию.
      Второй вариант наступления состоял в том, что подвижные механизированные соединения не развертываются в начальном этапе операции, а бросаются вперед; поддержанные мощным огнем артиллерии и авиации, они на широком фронте разрушают оборону противника. Этот вариант подкреплялся примером из опыта, полученного немецкой армией в 1940 году на реке Сомма, где для прорыва обороны на фронте 350 километров были развернуты две группы армий и тем самым был создан перевес в силах более чем вдвое. Такая форма, по мнению докладчика, давала большой оперативный эффект и отвечала характеру современной борьбы. Здесь, как мы видим, неправомерно преувеличивался опыт немецко-фашистской армии.
      При проведении фронтовых операций на ударных направлениях рекомендовалось создавать следующие плотности: одна стрелковая дивизия на 2-2,5 километра; 50-100 орудий и 50-100 танков на километр фронта. Фронт мог получить на усиление от 15 до 30 авиационных дивизий. Кроме того, считалось необходимым во фронте и армиях иметь мощные подвижные резервные группы. Наступающий должен был иметь двойной перевес в силах.
      Боевой порядок подвижной группы, самостоятельно прорывавшей оборону противника, строился следующим образом: впереди особый эшелон - воздушные десанты; за ним эшелон № 1 - бомбардировочная авиация; далее эшелон № 2 тяжелые танки; эшелон № 3 - соединения легких и средних танков; эшелон № 4 моторизованная и мотоциклетная пехота; эшелон № 5 - артиллерия сопровождения крупных калибров; эшелон № 6 - стрелковые войска (пехота с артиллерией и танками), закрепляющие успех прорыва.
      Предложенная схема была абстрактна и нереальна. Эшелоны тяжелых и средних танков должны были действовать без поддержки артиллерии и авиационного прикрытия с воздуха; моторизованная пехота также не имела артиллерии и танков непосредственной поддержки. Элемент противовоздушной обороны всего оперативного построения совершенно отсутствовал. Следовательно, такая схема прорыва была неверна, как по боевому построению войск, так и по оснащению их техникой, которую в данном случае необходимо было иметь в невероятно огромных количествах, а это не отвечало производственным возможностям страны. Принцип экономии сил, по сути дела, предавался забвению.
      К 1941 году наша армия не располагала таким большим количеством боевой техники. Следовательно, немецкий опыт ведения боевых действий на Западе в то время не мог быть для нас типичным. То же самое относится и к примерной плотности артиллерии (необходимой для прорыва укрепленной позиции противника), которую рекомендовалось рассчитывать, исходя из опыта прорыва линии Маннергейма.
      Декабрьское совещание высшего командного состава Красной Армии и сборы, проведенные после этого в округах с командирами и начальниками штабов армейского звена, а также соединений и частей, сослужили большую и добрую службу. В короткий срок значительная часть командных кадров была ознакомлена с последними достижениями военной мысли и получила определенную практику. Личное общение и деловые творческие контакты позволили военачальникам узнать друг друга, взаимно оценить свои воинские качества и способности.
      Поставленные и детально разобранные на совещании и сборах актуальные проблемы советского военного искусства в целом явились новым шагом, новым словом в развитии военной науки. Военный и политический кругозор советского генералитета поднялся на одну ступень выше, горизонты его расширились. Советская теория глубокого боя и операции, разработанная в середине 30-х годов и зафиксированная в наших; уставах, обогащалась новыми положениями с учетом достижений науки и техники и мировой боевой практики.
      Из краткого анализа докладов совещания и выступлений по ним следует, что многие вопросы требовали дополнительной разработки, так сказать рентгеновского просвечивания, а также проверки на маневрах и учениях. Начатое большое и нужное дело необходимо было энергично продолжить. Выработанный уровень военных знаний ждал своего распространения и внедрения среди командных кадров нашей армии. Но этого в связи с узкой полиграфической базой, излишней секретностью, ограниченным по своим возможностям научным аппаратом Наркомата обороны сделать полностью не удалось.
      Наконец, декабрьское совещание позволило по-иному взглянуть на проблему планирования стратегического развертывания вооруженных сил в случае нападения агрессора на Советский Союз, по-иному оценить больные места и вскрытые недостатки в строительстве Красной Армии, оснащении ее новейшим вооружением и дальнейшем повышении боеготовности войск.
      Глава 5.
      Опасность фашистской агрессии нарастает
      Новый план обороны страны. Изменения схемы мобилизационного развертывания. Совершенствование оборонной промышленности. Двусторонняя оперативно-стратегическая военная игра с высшим командным составом.
      К середине 1940 года стратегическая обстановка в Европе изменилась коренным образом. Изменилась она и на наших западных границах. Игра в "странную войну" завершилась для Франции и Англии страшной катастрофой. Дания, Норвегия, Люксембург, Голландия, Бельгия были захвачены Германией в течение нескольких дней. Спустя некоторое время после трехнедельной безуспешной борьбы капитулировала Франция. Блок фашистских государств торжествовал победу.
      Фашистская теория "блицкрига", авантюристичная и глубоко антинаучная в своей основе, благодаря политическим и стратегическим просчетам англо-французского командования увенчалась успехом, и гитлеровский генеральный штаб прочно уверовал в "правильность" ее принципиальных положений, исходивших из бредовых расовых идей нацизма.
      Многие известные и всеми признанные принципы военного искусства, широко применявшиеся и в прошлом, истолковывались этой теорией в извращенном виде, с налетом элементов эпигонства и невежественного дилетантства. Метод разбоя, извлеченный из самых темных и гнусных арсеналов прошлого, возводится фашистами в высший принцип ведения войны. На первый план выдвигались внезапность и разлагающие морально-политические диверсии в сфере стратегического и оперативного звена руководства противной стороны (действия пятой колонны). Чтобы создать условия для внезапного нападения, рекомендовались методы изощренной провокации и вероломства, коварства и предательства. При сосредоточении и действии крупных группировок на главных направлениях наступления отвергалась необходимость иметь достаточно сильные резервы. Массированное применение танков и авиации мыслилось без серьезной поддержки общевойсковыми соединениями. Глубокие танковые удары, наносившиеся с целью окружить противника, не обеспечивались другими родами войск, и поэтому танковые соединения часто были предоставлены самим себе. Военно-стратегические идеи фашистских теоретиков были пронизаны духом высокомерия, непристойного чванства иезуитской жестокости и тотального террора. При слабом, политически неустойчивом противнике это приносило успех.
      Победа в Западной Европе окрылила гитлеровцев и сократила сроки подготовки нападения фашистской Германии на Советский Союз, разгром которого, по убеждению Гитлера, открывал немцам путь к мировому господству. Взоры хищного германского империализма устремились на Восток. Началась лихорадочная разработка планов и подготовка к наступлению на Советский Союз во всех сферах - экономической, дипломатической и военной.
      Однако это были планы с негодными средствами. То, что приносило успех в войне с буржуазными странами Европы, правительства которых боялись своего народа больше, чем фашизма, не могло быть использовано против СССР, народы которого были сплочены Коммунистической партией и полны решимости отстаивать социалистическое Отечество.
      Как уже говорилось, в результате событий, которые произошли осенью 1939 и весной 1940 года, государственная граница СССР в Европе была отнесена на несколько сот километров на запад. Красная Армия все больше оснащалась новейшей техникой и вооружением.
      В связи с этим план стратегического развертывания, разработанный в 1938 году, потребовал пересмотра. С осени 1939 года в Генеральном штабе началась разработка любого плана. Первый вариант его был готов к концу июля 1940 года.
      Основное содержание плана сводилось к следующему. Нападение врага на Советский Союз может ограничиться только нашими западными границами, но не исключалась возможность одновременного удара и со стороны Японии на Дальнем Востоке. Наиболее вероятным противником считалась Германия. Италия также примет участие в войне, главным образом на Балканах. На стороне Германии в военный конфликт могут быть втянуты Финляндия, Румыния, а возможно, и Венгрия. Иран и Афганистан займут позицию вооруженного нейтралитета. Турция под давлением гитлеровского правительства может открыто выступить против СССР.
      Таким образом, Советский Союз должен был быть готовым вести борьбу на два фронта: на западе и на востоке. Ожидалось, что на западе и востоке Советского Союза противник сможет выставить около 270 пехотных дивизий, 11750 танков, до 16400 самолетов и 22000 полевых орудий.
      Армия Германии, ведущая сила коалиции, имела до 8 млн. человек, в ней состояло 240-243 дивизии, 13900 самолетов, 9-10 тыс. танков, 20 тыс. орудий. Она была полностью развернута и отмобилизована, получила богатый опыт ведения большой войны.
      Против наших границ Германия вместе с Финляндией, Румынией, Венгрией могли развернуть 233 дивизии, 10550 танков, 13900 самолетов, до 18000 полевых орудий{126}.
      При подготовке агрессии против СССР немецко-фашистский блок развернет свои главные силы, вероятнее всего, к северу от устья реки Сан, имея основную группировку войск в Восточной Пруссии. Отсюда следовало ожидать развития главного удара в направлении на Ригу, Ковно (Каунас) и в дальнейшем на Двинск, Полоцк либо на Ковно, Вильно (Вильнюс), Минск; одновременно могли последовать удар другой группировки, развернутой по линии Ломжа, Брест в направлении Барановичей, а также высадка морских десантов в районе Либавы и на побережье Эстонии. В случае выступления Финляндии на стороне Германии финские войска при поддержке немецких дивизий могут нанести удар по Ленинграду с северо-запада.
      В это время на юге Польши немцы могли развернуть наступление своих войск с фронта Хелм, Томашув, Ярослав на Дубно и Броды с целью выйти в тыл нашей львовской группировке, с тем чтобы в последующем овладеть Западной Украиной. Одновременно из районов Северной Румынии в общем направлении на Жмеринку ожидался переход в наступление румынской армии и немецких дивизий.
      При изложенном варианте действий противника развертывание сил Германии выглядело следующим образом. К северу от устья реки Сан (на фронте Мемель, Седлец) немцы могли иметь до 123 пехотных, 10 танковых дивизий, большую часть своих самолетов; к югу от устья реки Сан - до 50 пехотных и 5 танковых дивизий.
      Не исключалось, что для захвата Украины, а в дальнейшем и Кавказа немцы могут сосредоточить свои основные силы к югу от устья реки Сан, в районе Седлец, Люблин, с тем чтобы нанести удар на Киев, сопровождая его вспомогательными ударами из Восточной Пруссии.
      Предполагалось, что при таком варианте немцы сосредоточат на юге 110-120 пехотных дивизий, основную массу бронетанковой техники и авиации, а на севере - 50-60 пехотных дивизий и некоторую часть танков и самолетов.
      В плане подчеркивалось, что "основным наиболее политически выгодным для Германии, а следовательно, и наиболее вероятным является первый вариант ее действий - с развертыванием главных сил немецкой армии к северу от устья реки Сан".
      Считалось, что Германии с начала сосредоточения до полного развертывания своих сил на наших западных границах потребуется 10-15 дней, Румынии (30 пехотных дивизий, в том числе 18 пехотных дивизий в районе Бо-тошани, Сучава) - 15-20 дней.
      Финская армия, учитывая опыт кампании 1939/40 года, могла развернуть свои войска против СССР на пяти операционных направлениях: ленинградском, петрозаводском, ухтинском, кандалакшском и мурманском. Тогда их главные силы были нацелены на Карельский перешеек (армия Эстермана - 6 пехотных дивизий и 3 пехотные бригады) и на среднее течение реки Свирь (армейский корпус Хеглунда и группа генерала Талвелы силою до 3 дивизий).
      В новых условиях при нападении на Советский Союз финская сторона без помощи извне вряд ли сумеет внести серьезные изменения в свою группировку. Лишь на Карельском перешейке ожидалось усиление ее за счет ввода 3-4 немецких дивизий. Завершение развертывания финской и немецкой армий допускалось не ранее как на 20-25-е сутки.
      Следует сказать, что в плане была допущена недооценка возможностей Финляндии, особенно ее способности в короткий срок оправиться от только что понесенного серьезного поражения в советско-финляндской войне. Накануне Великой Отечественной войны финны совместно с гитлеровцами развернули более значительные силы, чем предусматривалось. На ленинградском и петрозаводском направлениях противник сосредоточил 15 дивизий (из них одна немецкая) и на северном крыле фронта 6 дивизий (из них 4 немецкие).
      Изложенные в плане прогнозы о районах приложения основных усилий немецко-фашистских войск на северо-западе также фактически не подтвердились. Главный удар их ожидался в первую очередь на выборгско-ленинградском направлении, а вспомогательные - в сторону Петрозаводска и Кандалакши. Но боевые действия развернулись не только на Карельском перешейке, но и в межозерном дефиле (между Ладожским и Онежским озерами) в сторону реки Свирь, а также в направлении Мурманска.
      Действия противника на западных морских акваториях ожидались в трех районах. Немецкий и финский флоты могли сосредоточить свои силы главным образом в Балтийском и Баренцевом морях с задачей блокировать наши военно-морские базы на Балтике; высадить десанты в районе Либавы и захватить Моонзундский архипелаг; прорваться в Финский залив и заставить наш флот уйти к востоку; крейсерскими операциями и действиями подводных лодок контролировать коммуникации на Баренцевом море, блокировать порты Мурманска и Архангельска. Итальянский флот мог развернуть свои действия на Черном море.
      На Дальнем Востоке Япония могла выставить против СССР и Монгольской Народной Республики до 39 пехотных дивизий, 2500 самолетов, 1200 танков и до 4000 орудий. Основная масса ее сухопутных войск, авиации и морского флота нацеливалась против советского Приморья.
      В плане, исходя из изложенной расстановки сил на востоке и западе, делался вывод, что "в данный период при необходимости стратегического развертывания Вооруженных Сил Советского Союза на два фронта необходимо считать основным фронтом Западный. Здесь и должны быть сосредоточены наши главные силы". На восток же, учитывая возможности японцев, необходимо выдвинуть такое количество войск, которое полностью гарантировало бы нам устойчивое положение. Для прикрытия и охраны северного и южного побережья, границ в Закавказье и Средней Азии выделялись минимальные силы.
      Поскольку главный удар немцев ожидался из района севернее устья реки Сан, то и основные силы Красной Армии развертывались к северу от Полесья. В случае начала агрессии на Западном театре военных действий предполагалось развернуть три фронта: на главном направлении - Северо-Западный и Западный, на юге - Юго-Западный.
      Агрессивная политика Японии, подтверждавшаяся событиями последних лет, вынуждала Советский Союз иметь на Дальнем Востоке значительные вооруженные силы. Для действия в этом районе стратегический план развертывания предусматривал использовать группировку войск в составе Забайкальского и Дальневосточного фронтов и Тихоокеанский флот.
      Предложенный вариант плана обороны СССР, разработанный заместителем начальника Оперативного управления генерал-майором А. М. Василевским и одобренный Б. М. Шапошниковым, опираясь на тщательно обоснованный анализ складывающейся стратегической обстановки страны, вероятных группировок противника и ожидаемых его агрессивных действий, верно определял наиболее опасный театр войны и главное направление приложения основных усилий Советских Вооруженных Сил.
      В данном варианте плана имелись, конечно, и свои недостатки. К ним, прежде всего, следует отнести излишне большое внимание, которое придавалось Северо-Западному стратегическому направлению (в ущерб центральному); допуская возможность нанесения противником главного удара на люблинско-киевском направлении, план не предусматривал необходимых для данного случая противодействий.
      В августе 1940 года, когда начальником Генерального штаба стал генерал армии К. А. Мерецков, этот проект плана стратегического развертывания Вооруженных Сил СССР был пересмотрен. Генерал-майор А. М. Василевский с присущей ему добросовестностью и тщательностью разработал новый план с учетом данных ему указаний и представил его на рассмотрение.
      18 сентября 1940 года доклад об основах стратегического развертывания Вооруженных Сил Советского Союза, скрепленный подписями Наркома обороны Маршала Советского Союза С. К. Тимошенко и начальника Генштаба генерала армии К. А. Мерецкова, был представлен в ЦК ВКП(б) И. В. Сталину и В. М. Молотову для утверждения.
      В докладе, как и в прежнем варианте плана, указывалось, что Советскому Союзу необходимо быть готовым к борьбе на два фронта: на западе - против Германии, поддержанной Италией, Венгрией, Румынией и Финляндией, на востоке - против Японии, занимавшей позицию вооруженного нейтралитета и всегда могущей пойти на открытое столкновение.
      Западный театр войны определялся основным. На нем и должны быть развернуты наши главные силы. Наиболее мощным и опасным противником Генштаб продолжал считать Германию.
      Силы фашистского блока и Японии, которые могли начать свои действия против СССР одновременно на западе и востоке, определялись в значительно больших размерах: 280-290 дивизий, 11750 танков, 30000 полевых орудий и 18000 самолетов.
      Генеральный штаб производил эти расчеты, как и прежде, аналитическим методом. Конечно, ошибки при этом были неизбежны, но, как видим, приведенные цифры были недалеки от истины.
      При распределении своих сил и средств учитывались степень важности тех или иных стратегических направлений и другие факторы.
      Состав войск, выделяемых для обороны северного побережья, берегов Черного моря от Одессы до Сухуми, Закавказья и границы Средней Азии, оставался без изменения в сравнении с предыдущим проектом.
      Все внимание обращалось на Западный театр (от Баренцева до Черного моря), где предусматривалось иметь почти такую же группировку войск, как и в первом плане.
      По сравнению с прежним в новом плане нет каких-либо заметных изменений в оценке противника и своих войск, в распределении наших сил и в постановке им боевых задач, а также избираемых способах борьбы. Но совсем иными стали взгляды на решение коренного вопроса обороны страны на Западном театре.
      В представленном плане Генеральный штаб предлагал главные силы Красной Армии в зависимости от обстановки развертывать по двум вариантам: к югу или к северу от Брест-Литовска (Бреста).
      Окончательное решение на развертывание, по мнению Генштаба, зависело от той военно-политической обстановки, которая сложится непосредственно к началу войны.
      Поэтому в условиях мирного времени считалось необходимым иметь разработанными оба варианта.
      Существенно новым моментом в сентябрьском проекте плана являлось признание, что основным его вариантом следует считать развертывание главных сил Красной Армии к югу от Брест-Литовска. Это утверждение вступало в явное противоречие с оценкой предполагаемых намерений противника, приведенной в плане.
      5 октября 1940 года план стратегического развертывания Советских Вооруженных Сил был рассмотрен руководителями партии и правительства. В ходе обсуждения было признано целесообразным несколько рельефнее подчеркнуть, что Западный театр войны является главным и что основная группировка здесь должна быть развернута на Юго-Западном направлении. Исходя из этого, предлагалось еще более усилить состав войск Юго-Западного фронта. Второй вариант развертывания войск (севернее Припяти) хотя и не был открыто отвергнут, однако особой поддержки не получил.
      Доработанный с учетом полученных замечаний план развертывания Советских Вооруженных Сил был представлен на утверждение правительству и ЦК ВКП(б) 14 октября 1940 года.
      Таким образом, произошла полная переориентировка и перенацеливание основных усилий наших войск с Северо-Западного (как предлагал Б. М. Шапошников) на Юго-Западное направление.
      С назначением генерала армии Г. К. Жукова начальником Генерального штаба план стратегического развертывания весной 1941 года вновь стал предметом обсуждения и уточнения. Последняя корректировка его была проведена в мае - начале июня 1941 года. Документ был написан, как и прежде, А. М. Василевским, а затем скорректирован генерал-лейтенантом Н. Ф. Ватутиным. Юго-Западное направление усиливалось 25 дивизиями.
      Возникает вопрос: почему в конце 1940 года и особенно в первой половине 1941 года у советского стратегического руководства укоренился взгляд, что гитлеровская Германия при столкновении с СССР направит свой главный стратегический удар именно на юг нашей страны?
      Этот вопрос, при окончательном решении которого нашли свое отражение различные мнения как объективного, так и субъективного порядка, имеет свою историю. Еще в начале 30-х годов один из теоретиков в области стратегии А. А. Свечин, исходя из того, что против СССР должна была выступить коалиция во главе с Англией и Францией, предлагал Штабу РККА южный вариант обороны страны. По расчетам Свечина, главные силы интервентов могли вторгнуться со стороны моря на Черноморское побережье, а частью сил - через западные границы на Украину. Вспомогательный удар ожидался севернее реки Припять и со стороны Прибалтики. На мышление А. А. Свечина большое влияние оказывала теория "стратегии измора", его стратегические концепции не шли дальше эпохи Крымской войны. Не учитывался им и опыт гражданской войны 1918-1920 годов. Следовательно, Штабу РККА навязывалась давно скомпрометировавшая себя идея периферийной стратегии и кружных путей к достижению цели. Предложения А. А. Свечина в свое время после тщательного изучения были отклонены обоснованными аргументами Б. М. Шапошникова, а в последующем и А. И. Егорова.
      Эта проблема возникла вновь в начале 1940 года. "И. В. Сталин был убежден, что гитлеровцы в войне с Советским Союзом будут стремиться в первую очередь овладеть Украиной, Донецким бассейном"{127}. Он считал, что без важнейших жизненных ресурсов, которыми обладали Украина и Северный Кавказ, фашистская Германия не сможет вести длительную и большую войну{128}.
      Это убеждение И. В. Сталина постепенно окрепло. Особенно упрочилось оно весной 1941 года, когда гитлеровская Германия двинула свои вооруженные силы для овладения странами Балканского полуострова.
      Можно предположить, что частая смена начальников Генерального штаба в тот период (в течение шести месяцев на этот ответственный пост был назначен третий начальник{129}) кроется именно в той позиции, которую они вынуждены были отстаивать при решении коренного вопроса плана обороны страны.
      Объяснения, что перемещение с поста начальника Генерального штаба Б. М. Шапошникова произошло якобы из-за того, что он стал "часто прибаливать", а К. А. Мерецкова - якобы потому, что его доклад на декабрьском расширенном совещании Главного военного совета в 1940 году не понравился С. К. Тимошенко, а разбор январской оперативной игры в 1941 году - И. В. Сталину, конечно, нельзя принять всерьез.
      Перенацеливанию основных усилий Красной Армии на Юго-Западное направление в плане стратегического развертывания способствовали и другие обстоятельства. Отчасти это можно объяснить и тем, что ключевые посты в Генеральном штабе начиная с лета 1940 года постепенно заняли специалисты по Юго-Западному направлению. С назначением Народным комиссаром обороны маршала С. К. Тимошенко, до этого командовавшего Киевским Особым военным округом, произошли крупные перестановки в Генштабе.
      В июле 1940 года из Киевского Особого военного округа в Генеральный штаб были назначены: генерал-лейтенант Н. Ф. Ватутин (начальник штаба округа) - сначала на должность начальника Оперативного управления, затем первого заместителя начальника Генштаба; генерал-майор Н. Л. Никитин начальником мобилизационного управления; корпусной комиссар С. К. Кожевников (член Военного совета КОВО) - военным комиссаром Генштаба.
      В феврале 1941 года командующий КОВО генерал армии Г. К. Жуков выдвигается на пост начальника Генштаба. В марте этого года на должность начальника Оперативного управления Генштаба переводится заместитель начальника штаба КОВО генерал-майор Г. К. Маландин, а начальник отдела укрепленных районов штаба КОВО генерал-майор С. И. Ширяев - на должность начальника укрепленных районов.
      Сотрудники, выдвинутые на ответственную работу в Генштаб из Киевского Особого военного округа, в силу своей прежней службы продолжали придавать более важное значение Юго-Западному направлению. При оценке общей военно-стратегической обстановки на Западном театре воины их внимание, на наш взгляд, невольно приковывалось к тому, что было более знакомо, тщательно изучено и проверено, что "прикипело к сердцу", длительно владело сознанием и, естественно, заслоняло собой и отодвигало на второй план наиболее весомые факты и обстоятельства, без которых нельзя было воспроизвести верную картину надвигавшихся событий.
      Подобный метод подбора руководящих работников Генерального штаба нельзя признать удачным. Никакого повода или веских оснований к широкому обновлению его состава в условиях приближавшейся войны, да к тому же лицами, тяготевшими по опыту своей прежней деятельности к оценке обстановки с позиций интересов командования Юго-Западного направления, не было.
      Характер оперативно-стратегических взглядов работников, прибывших из КОВО, достаточно рельефно выражает представленная в Генштаб в декабре 1940 года "Записка по решению Военного совета Юго-Западного фронта по плану развертывания на 1940 год" за подписью начальника штаба Киевского военного округа генерал-лейтенанта М. А. Пуркаева.
      В разделе "Военно-политическая обстановка и оценка противника" указывалось, что "ввод немецких войск в Румынию и Финляндию, сосредоточение к границам СССР более 100 дивизий и направление политических и стратегических усилий на Балканы (группа генерала Бласковец и группа генерала Рейхенау), наличие германо-итало-японского союза и появление итальянских (видимо, имелось в виду немецких. - М. З.) дивизий в Румынии следует рассматривать не только как мероприятия, направленные против Англии, но и как мероприятия, которые могут обратиться своим острием против СССР... Такое положение на Балканах создает для Германии благоприятные условия: а) использование взаимодействия с европейским союзником - Италией; б) использование военно-экономических ресурсов Балканских государств (в первую очередь нефти) и их вооруженных сил (в первую очередь Венгрии и Румынии); в) использование плацдарма для вторжения на богатую сельским хозяйством и промышленностью территорию УССР". Отсюда делается вывод, что основные усилия Германии будут нацелены против Юго-Западного фронта, а значит, "здесь следует ожидать главный удар объединенных сил противника".