- Скажите, - продолжал Двинский, - здоров ли monsieur votre epoux? (Ваш уважаемый супруг (фр.)) Он, верно, играет в вист? Днепровская молчала.
      - Не бойтесь! - шепнул князь. - Я не назову ни вас, ни его по имени. Да что с вами такое было? Верно, от духоты? Напрасно вы опять сюда пришли. Вот в этой угольной комна те, где вы сейчас были, гораздо прохладнее. А кстати! У вас, кажется, была там консультация с вашим доктором? Я тотчас узнал его. Искусный медик! Он вас непременно вылечит. Я вышел из терпения.
      - Милостивый государь! - вскричал я, схватив за руку князя. - Чего хотите вы от этой дамы?
      - Чего? Какой нескромный вопрос! - сказал князь, взглянув на меня с насмешливой улыбкой.
      - Вы с нею вовсе не знакомы.
      - Неужели? Позвольте хоть немножко! Не так коротко как вы - о, это другое дело!.. Но я бы вам советовал получше переменять ваш голос, а то - знаете ли что? Вот хоть Днепровский уж очень недогадливый человек, а тотчас вас узнает и, право, догадается, что вы только к нему не хотите ездить в гости. Я совсем растерялся и не знал, что отвечать, к счастию, Надина, пока я говорил с князем, успела перейти в другую сторону залы и скрыться в толпе. С четверть часа я искал ее по всем комнатам. Со мною повстречался барон.
      - Помилуй! - сказал он. - Что ты так бегаешь? Я насилу мог тебя догнать.
      - Не видел ли ты, - спросил я, - маску в голубом домино и мужской круглой шляпе?
      - Не беспокойся, - отвечал барон, - я проводил ее до кареты. Ну что, мой друг, мы завтра вечером вместе?
      - Да!
      - Какое счастье! Наконец вы умилостивились! Знаешь ли, мой друг, у меня гора с плеч свалилась? Я люблю тебя, а ты был так смешон, так смешон!.. Двинский прозвал тебя Грандисоном, а ее Кларисою...
      - Двинский!.. Если б ты знал, какой негодяй этот Двин ский!
      - Не сердись на него, мой друг, его роль также не очень забавна! Он без ума влюблен в Днепровскую, а она его терпеть не может.
      - Да разве это ему дает право быть дерзким!
      - И, душенька! Да кого бьют, тот всегда кричит: ведь ему больно! Этот избалованный женщинами повеса может ли спокойно видеть торжество соперника, который не хочет даже воспользоваться своею победой?
      - Какой я соперник? Что за победа? Я обещал Днепровской быть ее другом и больше ничего. Да поверь, барон, она и сама не думает о любви. О, мой друг! Если б ты знал, какая эта чистая, неземная душа!..
      - Ого! - вскричал барон. - Неземная душа!.. Да это, кажется, любимое ее словцо?.. Ну, я вижу, в ученике прок будет: он переимчив. Однако ж скоро два часа. Что, тебе надоело шататься?
      - Очень.
      - Так поедем. Забрось меня домой и ступай в моей каре те. Тебе надобно выспаться. Днепровский ужинает очень поздно, а завтра он тебя без ужина не отпустит предобрый человек! Когда я приехал домой, Егор подал мне письмо: его привез дворецкий Ивана Степановича Белозерского, присланный в Москву закупить годовую провизию. Я взглянул на адрес и покраснел: он был написан рукою Машеньки. Я мог обманывать других, называть любовь дружбою, уверять всех, что Надина в меня влюблена, но во мне была еще совесть, а она говорила совсем не то.
Конец бесплатного ознакомительного фрагмента.