Взять хотя бы писаку этого, что каракули сейчас за меня выводит. Ему, как разумею, серпом по интимному месту меня изображать да в точности язык мой воспроизводить. Он же привык всё в высоких материях витать, заумь высокопарную выспренним слогом по страницам мелким бисером рассыпать да гения из себя непризнанного корчить. А вот фигушки тебе кто за это копейку на паперти бросит. Либо переквалифицируйся да кропай, что нам любо, либо в петлю лезь. И никуда ты, писака, не денешься, на нас будешь горбатиться, поскольку кушать-то тебе хотца.
      Впрочем, что это я всё о нищем отребье? Неужто, как мне сейчас Сашок водку пить запретил, так себя пожалел и с ними сравнил? После дела, хоть мне и не известного, я своё наверстаю. А вот они, деятели культурные, чистоплюи хреновы, чёрта с два до моего уровня когда-либо поднимутся. Рождённый в облаках витать, в саду земных радостей яблока не вкусит. Разве только с нашего разрешения. И баста.
      Ребята мои по второй тяпнули, совсем раскрепостились, по сторонам стали посматривать. Правда, всё больше на эстраду, где три тёлки стриптиз надумали изображать. Один Ломоть никуда не смотрит, сидит, куняет. У него свой способ развлечения - после ударной дозы он обычно в тарелку с салатом мордой грохается и отдыхает часок. А когда в себя приходит, вот тогда веселей мужика нет. Ведро водки может выкушать, а такое впечатление, что ни в одном глазу. При мне он точно бы уже в салате каком прикорнул, но при Сашке держится, остатки воспитания демонстрирует.
      А девахи на эстраде ничего себе, всё при них, и даже в некоторых местах поболе будет. Но, конечно, не до такого безобразия, что у дочурки Хозяина. Глянул я на неё, как она сидит, осоловелыми глазами в сцену вперившись, представил, что это она перед толпой бельишко с себя стаскивает, и поёжился. Народу в зале битком, накурено, душно, и большинство уже при хорошей дозе. Так вот, от представленного мною зрелища эта самая половина точно бы весь пол заблевала.
      - Слушай, а как её зовут? - спрашиваю Сашка.
      - Кого? - не понимает он.
      - Да дочку хозяйскую.
      Брови Сашка удивлённо взлетают.
      - Никак поближе познакомиться захотелось? - хмыкает он. - Я тебя уже предупреждал - не советую.
      - Да нет, - тушуюсь и неожиданно чувствую, что морда моя какое-то глупое выражение принимает, будто действительно есть у меня такое желание. - Сам понимаешь, - продолжаю оправдываться, - третий месяц по "фазенде" Хозяина хожу и, если столкнусь с ней нос к носу, невдобняк будет, что по имени не знаю.
      Сашок равнодушно плечами пожимает.
      - Алиса, - говорит. Но вдруг вижу, в глазах его смешливые бесенята прыгать начинают. Он наклоняется к самому моему уху и доверительно сообщает: - А среди своих у неё прозвище Писка-Алиска.
      Среди своих, это, понятно, особо "крутых", не нашего круга, повыше. Мы всё больше с шалавами гостиничными якшаемся, а у них же - БОМОНД! Судя по кликухе Алиски, бордель ещё тот, похлеще нашего будет.
      И пока я остолбенело перевариваю сию информацию, бешеной дробью взрываются барабаны, будто в цирке при исполнении "смертельного" трюка, голых девиц с эстрады ветром сдувает, и на сцену козлом игривым выскакивает обалдуй бархатноголосый, ради которого все сюда и припёрлись.
      - Киска моя!!! - без всякого вступления орёт он в микрофон начало своего коронного шлягера, и сотня глоток "крутяков" отвечает ему бешеным рёвом.
      Его "киска" в моих мозгах живо ассоциируется с прозвищем дочки Хозяина, и я непроизвольно бросаю взгляд в сторону Алиски. И куда осоловелость её подевалась! На морде восторг полный, а визжит так, будто кипятком писает. Может, отсюда и прозвище такое? Хотя, подозреваю, всё намного прозаичнее, но об этом пусть у её папаши голова болит.
      Но Сашок-то, Сашок! Право слово, не ожидал, что он, вопреки своим убеждениям, кличку чью-либо когда произнесёт. Перевожу взгляд на него и вижу, что он куда-то под стол глаза скосил, но вид у него такой, будто вздремнул человек. Хотя в то, что в таком бедламе дремать можно, не очень верится. Кошусь и я под стол - а там на коленях у Сашка пейджер лежит, и какая-то информация на табло мигает.
      Э нет, мужик, не твоего это ума дело, одёргиваю себя и быстренько отворачиваюсь. Если что меня касается, так сообщат непосредственно. А за излишнее любопытство уже не один глазками поплатился.
      Тем временем на пятачке у сцены вакханалия полная разыгрывается. Десяток "качков" под "крик души" своего кумира в угаре диком заходится. А Алисочка наша среди самых ярых - и телеса не мешают, поскольку тренировка теннисная сказывается. Пляшет она что слон, змеёй укушенный, тараном сквозь толпу к сцене остервенело пробивается, а лицо таким обожанием к идолу своему пылает, что, ежели таки пробьётся, небось прилюдно изнасилует. Мне аж интересно стало, чем всё закончится.
      Но, как всегда, на самом интересном месте меня отвлекают. Тычет Сашок меня пальцем в бок и цедит сквозь зубы, губами не двигая:
      - Твоя задача сейчас - немедленно притвориться вдрызг пьяным.
      А мне что вдрызг, что вдрыбадан - всё едино. Есть приказ - будет сделано. Мгновенно в роль вхожу и нетвёрдой рукой фужер с водкой беру. Как понимаю, для большей натуральности и принять не грех.
      Однако Сашок мою руку перехватывает.
      - Тебе уже достаточно, - журит он меня по-отечески, руку мою с фужером к столу прижимает и одновременно тарелку с закусью мне на колени выворачивает. Да так ловко это проделывает, что со стороны кажется, будто я сам на себя свинячу.
      Мать твою! Я чуть с места не взвиваюсь и контроль над ролью теряю. Костюмчик-то французский, только намедни купил - "штуку" баксов за него выложил, первый раз надел!
      Свирепею я, аки тигр раненый, но натыкаюсь на взгляд Сашка, ледяной такой, что твой айсберг, и затыкаюсь. Вымучиваю из себя улыбку и развожу пьяно руками. Мол, чего не бывает... Но при этом бокал с водкой вроде невзначай, по пьяни великой, ему на колени выплёскиваю.
      - В-вот, ч-чёрт... Из-звини... - бормочу заплетающимся языком, беру салфетку и сперва со своих коленей закусь смахиваю, а затем ею же и той же стороной начинаю по водочному пятну на брюках Сашка елозить.
      Чувствую, такой поворот дела теперь уже Сашку не по нраву. Впрочем, его-то роль - опекуна трезвого - проще, он и возбухнуть может.
      - Но-но! - сердито осаживает он меня, хотя за рамки корректности не выходит. А мог бы. Отбирает салфетку, бросает на стол. - Нажрался ты, однако. Пора тебе просвежиться.
      Встаёт он, меня из кресла выдёргивает и к выходу из зала тащит. Я, естественно, по роли мне отведённой, что тряпка на его руке вишу, головой болтаю да ногами еле передвигаю. Последнего, вообще-то, мог бы и не делать - Сашок меня словно пёрышко несёт, - но уж оченно больно он клешнёй своей мою руку у подмышки облапил, впору и заорать. Хоть глаза пьяно закатываю, но мимоходом по пути замечаю, что на нас практически никто внимания не обращает. Разве кто недовольно морщится, когда мы на мгновение сцену загораживаем.
      Вытащил меня Сашок в коридор, по лестнице спустил, но не к туалету на первом этаже, а ниже, в подвал какой-то. А там тупик - только дверь железом окованная. Слышу, вверху зал криком восторженным взрывается - то ли "поп-звезда" песню закончил, то ли Алиска до него добралась. Эх, хоть одним глазком посмотреть бы...
      - Можешь трезветь, - разрешает Сашок, достаёт из кармана отмычку и дверь отпирает. Затем поворачивается ко мне и инструктаж короткий даёт: Выйдешь на улицу, свернёшь налево за угол. Там "жигуль" белый стоит - номер 52-53, - за руль сядешь. Когда вернёшься, если дверь будет закрыта, поскребёшься. Я открою. Всё ясно?
      Киваю головой. А чего там непонятного? Вышел, сел в машину. Затем вернулся, в двери поскрёбся. Наставления - проще пареной репы. Правда, непонятно, что в машине делать буду, но по опыту знаю - в группе Сашка лишнего трёпа не любят. Как разумею, найдётся в "жигуле" инструктор.
      - Тогда иди, - распахивает дверь Сашок и меня наружу выталкивает.
      14
      По каким-то вконец разбитым ступеням выбираюсь из подвала на улицу, а там - холодина под минус двадцать, и я в одном костюмчике. К тому же соус брюки пропитал, и жечь кожу на коленях принялся. Начинаю вспоминать, что ж я там себе в тарелку такого положил, в надежде водочки отведать? Устрицы под майонезом, селёдочку в горчичном маринаде, телятину с хреном... И что-то, уж и не помню что, сильно перчёное. Как под водочку - так для желудка лучше не придумаешь, разве что ещё грибочки можно, а вот для коленей - дичайшая смесь, похуже горчичников. Надо бы её ревматикам порекомендовать, может, слава поболе чем у Биттнера будет. А что - бальзам Пескаря! Звучит.
      Пока до угла трусцой бежал, брюки снегом оттирал, думал, легче будет. Чёрта с два! Во-первых, руки заморозил, а во-вторых, снег, подтаяв на брюках, разбавил соус и в такую смесь едкую его превратил - почище кислоты серной.
Конец бесплатного ознакомительного фрагмента.