Человечество - для чего оно

      Иначе говоря, единому человечеству ноогена будет соответствовать чрезвычайно высокий, близкий к максимальному "коэффициент комплексности" в его деятельности, сближение, в частности, таких видов интеллектуальной деятельности, как наука и искусство. Напомню, что еще К. Маркс призывал формировать "материю также и по законам красоты" *. ( * К. Маркс и Ф. Энгельс. Из ранних произведений. Экономическо-философские рукописи 1844 года. М., 1956, стр. 566). Но это едва ли осуществимо без воссоединения науки и искусства, и союз их необходим как на Земле, так и в космосе, где человек будет прежде всего архитектором в самом широком смысле слова (в архитектуре, как известно, наиболее полно слиты в настоящее время наука и искусство).
      Но давайте зададим сами себе - все-таки мы присутствуем при рождении ноогена! - такой каверзный вопрос: вправе ли мы говорить о единстве науки и искусства, может ли вообще такое быть?
      Ответ вполне определенен: может, более того - уже есть. Наука и искусство сливаются воедино в антропономии (процесс пока не завершен) и уже слились воедино в ноосфере (процесс в принципе завершен), и ноосфера образует естественно-историческую основу их единства.
      Искусство в самой общей форме - человековедение; его самая общая задача - решение загадки жизни как жизни человеческой; его самое важное практическое назначение - накопление и утверждение человеческого в человеке.
      Но в сферу интересов антропономии, науки о человечестве как явлении природы, непосредственно входит изучение психологического развития человека и человечества, процесса накопления человеческого в человеке (он определяется, конечно, не только искусством), изучение эволюции этических и эстетических категорий, эволюции отношений человека к человеку и человека к природе. Наконец, антропономии важно не только научное восприятие космоса человеком, но и эмоционально-эстетическое, и важно их единение. Концентрируя внимание на человеке и человечестве, антропономия вбирает в себя искусство, впитывает и изучает его результаты в непосредственном человеческом бытии. И предъявляет свои требования к искусству. Известно, что средневековые представления о космосе, восходящие еще к Птолемею, воплощались в "Божественной комедии" Данте, в церковной архитектуре и музыке. . , Современное же искусство, - художественное творчество, по выражению В. И, Вернадского, "выявляет нам космос, проходящий через сознание живого существа", - современное искусство Не сумело воплотить в своих специфических формах новейшие представления о космосе и лишь теперь пытается наверстать упущенное.
      Исключение составили поэзия и, главным образом, научная фантастика наиболее революционные виды современного искусства (потому-то они так популярны!). В первой статье я писал, что научная фантастика соотносит не человека с человеком, а человечество с космосом, - в научной фантастике искусство начинает эволюционировать от человековедения к "человечество-ведению", и в таком аспекте искусство практически сольется с антропономией, сольется с наукой, не утратив, конечно, своей самостоятельности. Будущее же различных видов искусства в значительной степени будет определяться мерой их проникновения в грядущее, что на данном историческом этапе означает меру соответствия научно-фантастическому жанру (точнее, его научно-гипотетической ветви, ибо фантастика многолика).
      Критерии эти, очевидно, наложат свой отпечаток и на искусствоведческие дисциплины, на литературоведение в частности. Ориентированные сейчас преимущественно в прошлое, они вынуждены будут перестроиться на футурологической основе и в таком обновленном виде образуют реальную и необходимую базу развития всех видов искусства. . . Трудно представить себе, действительно, что искусство ноогена сможет развиваться без такой подлинно научной базы, без учета идеальнологических концепций. "Мы уже подошли к пониманию законов рождения звезд, но почти ничего не знаем, например, о законах рождения художественного образа", - справедливо пишет Б. Рунин, Но доколе это может продолжаться?! ("Вечный поиск". М,, 1964, стр. 5).
      Столь же трудно представить себе, что наука не станет предметом искусства как компонент духовного мира человека ноогена, - тогда искусство просто сойдет с магистральной линии человеческой истории.
      Из кибернетической практики известно, что чем быстрее и сложнее движение объекта, тем большее количество компонентов его должно быть учтено, переработано и увязано для управления им и прогнозирования будущего. Человечество как явление природы увеличивает темп своего движения в будущее со всевозрастающей скоростью, и все большее количество слагаемых должна учитывать антропономия - и такой компонент, как искусство, в том числе. Наука налаживает дорогу в будущее, а искусство формирует человека будущего, которому предстоит идти по этой дороге, - в человечествоведении наука и искусство воссоединяются (они были едины на заре человеческой истории), чтобы впредь уже не разъединяться, и в этом - одна из особенностей ноогена.
      ...Экскурс мой затягивается, но все-таки необходимо добавить еще две-три очевидные черты, характеризующие облик ноогена.
      Итак, наука, искусство, общественная мысль становятся в ноогене всепланетными естественно-историческими явлениями, образуя грани ноосферы. Симптоматично, что уже сегодня возникла футурология, "наука о будущем", занимающаяся прогнозированием самых различных сторон человеческого бытия, что необычайно важно в переходный период. Не случайно, что как раньше была осознана необходимость искусствоведения, так теперь люди осознали необходимость науковедения, "науки о науке". И столь же закономерно, что возникает эволюционная антропопсихология, стремящаяся понять и предугадать дальнейшую индивидуальную психологическую эволюцию человека, в частности сроки и форму пробуждения его родовой памяти, что также находится в прямой связи с судьбами человечества в ноогене.
      Последнее время много и правильно пишут о колоссальном росте информации (я подразумеваю под ней бывшее или находящееся в употреблении знание), и совершенно справедливо выражается по этому поводу тревога: информация может обернуться дезинформацией, знание может резко снизить свой коэффициент полезного действия. Проблема серьезна, но и она порождена переходным историческим периодом. Выход из нее, на мой взгляд точно, определил П. Г. Кузнецов, сказавший, что от изучения индивидуального или отраслевого опыта пора переходить к изучению, анализу и обобщению опыта человечества как единого организма, как единой системы, - иначе говоря, переходить к выявлению законов и структуры ноосферы. Опыт этот хоть и многообразен, но не бесконечен и вполне постижим.
      Но и в данном случае любопытно, что еще в прошлом веке была осознана и намечена наука, изучающая мышление как действие, наука, обретающая теперь свой естественно-исторический объект в ноосфере. Это - логика.
      Я имею в виду не школьную логику и не формальную. Я пишу о логике, воплощающейся не только в словах, но и в делах, в действии и в продуктах действия - вещах, городах, машинах, государствах. Так понимали логику Гегель, Маркс, Энгельс, Ленин *. (* Я не имею возможности задерживаться на этом вопросе и отсылаю интересующихся к статье Э. В. Ильенкова "К истории вопроса о предмете логики как науки". "Вопросы философии", 1966, No 1).
      При таком ее толковании логика безусловно станет одной из основных "управленческих" дисциплин ноогена.
      ...Где-то я прочитал, что богатство человечества - это энергия, соединенная с интеллектом и духом.
      ...Непрерывно увеличивающее свое богатство, непрерывно совершенствующее самое себя, человечество в ноогене, все дальше проникая в космос, приступит к выполнению только ему одному присущей миссии в космическом процессе - к миссии управления материальной и духовной стихией.
      1968 г.
      ********************************
      Ч Е Л О В Е К И П Р И Р О Д А.
      Проблема "человек и природа" относится к числу сравнительно немногих "вечных" проблем; на заре человеческой истории она разрешалась в чисто практическом плане. С приближением эпохи коммунизма человечество оказалось на рубеже коренного перелома во взаимоотношениях общества с природой, перелома, который исподволь был подготовлен всем предшествующим ходом исторического развития.
      Весь опыт Советского Союза подтвердил правильность марксистско-ленинского учения о первой фазе коммунизма - о социализме. Менее известны теоретические разработки Маркса, касающиеся высшей фазы коммунизма. Между тем Маркс применил свою теорию и для создания основ коммунистического обществоведения, разработкой которых занимаются ныне советские социологи. Краткий разговор об этих несколько отвлеченных общетеоретических проблемах должен, стало быть, предшествовать разговору о взаимоотношениях человека и природы.
      Прежде всего - об изменении социальной сущности труда при коммунизме.
      Известно, что первичные формы труда были примитивны. Но сама трудовая деятельность имела принципиально важную особенность, сохранявшуюся на протяжении нескольких сотен тысячелетий: трудовой процесс, служивший непосредственному удовлетворению потребностей, не отделял человека от продуктов труда. То, что человек добывал в природе, принадлежало ему или всем членам его общины. При таких условиях внешнее чувственное окружение, природа, наполненная предметами труда, тоже как бы "принадлежала" человеку, ничем и никак не отделяясь и не отчуждаясь от него. Существовало, таким образом, единство между природой, человеком и продуктами его труда.
      "Триединство" это было разрушено с появлением общественно-экономических формаций, основанных на частной собственности, на эксплуатации человека человеком. Труд человека, вложенные в него физические и духовные силы, жизнь человека, наконец, как бы ускользали от него самого. Происходило, по выражению К. Маркса, "отчуждение" от рабочих продуктов их собственного труда, а самый процесс труда превратился в "самоотчуждение", поскольку, выматывая себя физически и духовно, рабочий становится беднее, а его внутренний мир скудеет... Поскольку же материал для труда поставляет природа, подневольный труд и ее отчуждал от рабочего.
      Принудительный труд, господствовавший в человеческом обществе на протяжении последних тысячелетий, привел к парадоксальному, противоестественному: человек социально, экономически и психологически оказался отчужденным от природы, часть которой он составляет, и от продуктов своего труда, добытых в природе.
      Эти противоречия, возникшие в ходе исторического развития человечества и практически заведшие его в тупик, может преодолеть только коммунистическое общество.
      При коммунизме - на совершенно иной основе и на неизмеримо более высоком уровне - вновь возникает нарушенное ранее единство между человеком, продуктами его труда и природой; иначе говоря, коммунизм возвращает человеку естественное положение во внешнем мире, возвращает человека природе и природу человеку.
      Но что именно позволит человеку "вернуться" к природе?
      Здесь мы сталкиваемся с проблемой "свободного времени", под которым подразумевается не досуг, а основополагающая социально-экономическая категория, введенная в научный обиход К. Марксом.
      Пока человек непосредственно участвовал в процессе производства, пока его труд играл решающую роль в накоплении богатств, мерилом богатства выступало рабочее время. При коммунизме же это положение принципиально изменится. Но что же будет тогда служить мерилом богатства общества?
      Прежде всего принципиально изменится самое это понятие. По Марксу, действительное богатство общества исчисляется не количеством материальных ценностей, ему принадлежащих, а уровнем общей и трудовой культуры людей, уровнем их знаний, их творческой активностью. На первый план, стало быть, выдвигаются интеллектуальные и моральные качества людей, а не принадлежащие им в какой бы там ни было форме вещи, осязаемые блага.
      Мерилом такого богатства общества выступает при коммунизме СВОБОДНОЕ ВРЕМЯ, то есть время, освобожденное от обязательного труда (он осуществляется в рабочее время) для труда по потребности, по желанию, для общественной деятельности, для теоретической подготовки к обязательному труду, для дальнейшего образования, для научного, культурного, эстетического развития. Свободное время, по Марксу, - это "простор для полного развития производительных сил каждого в отдельности, а, значит, и общества" *. (*"Из неопубликованных рукописей К. Маркса". Ж-л "Большевик", 1939, No 11-12, стр. 63).
      Максимальное раскрытие всех способностей каждого человека при социально неограниченных возможностях их использовать - таков, по Марксу, основной закон коммунизма, такова его сущность.
      Свободное время, таким образом, создает всем членам общества равные условия для "развития всеобщих сил человеческой головы"**. (** Там же, стр. 62.). А это наряду с освобождением от непосредственного участия в добывании средств существования уже открывает новые огромные возможности для развития всех наук, в том числе и наук о природе...
      Показательно, что, называя развитие общественного индивида "устоем производства и богатства"*** (***Там же.), Маркс включает сюда и "понимание природы" человеком. Естествознание, вообще наука в будущем непременно станут пронизывать все формы человеческой деятельности, определять их направленность.
      Вот это и необходимо иметь в виду при оценке тех изменений, которые могут произойти во взаимоотношениях человека с природой при автоматизации производства, без которой немыслимо коммунистическое общество.
      При том уровне культуры производства, который имеет в виду Маркс для коммунизма, автоматизация производства, бесспорно, сыграет положительную роль в психологической перестройке человека будущего. Известно выражение: не может быть свободным человек, угнетающий другого человека, и здесь возможна аналогия с отношением человека к природе.
      Ведь при развитом автоматизированном производстве человек перестает быть непосредственным участником эксплуатации природы, и это раскрепощает его самого *, создает дополнительные объективные предпосылки для психологического перелома в его отношении к природе; на смену чисто потребительскому придет бережно-уважительное отношение к миру, который даровал и дарует нам жизнь. (*Любопытно следующее высказывание Д. И. Писарева: "Человек, начинающий чувствовать себя властелином природы, не может оставаться рабом другого человека" (Сочинения, т. 2, 1955, стр. 304).
      Иначе говоря, в моральном кодексе человека коммунистического общества восторжествует отношение к природе как к общественному достоянию, благу, как к предмету науки и эстетической ценности. Нанесение ущерба природе будет равносильно преступлению перед обществом. На смену нынешнему, преимущественно утилитарному, пониманию природы при коммунизме придет и утвердится всеобщее понимание как один из важнейших компонентов богатства общества будущего.
      Освобожденное от внутренних распрей, единое человечество останется, так сказать, один на один с природой. Поэтому проблема "человек и природа", как и весь комплекс природоведческих наук, выдвигается в ряд основополагающих мировоззренческих проблем, практически важных для строительства коммунизма.
      ЭНЕРГЕТИКА БУДУЩЕГО И ПРИРОДА.
      Мы говорим, что человек живет на Земле. Это бесспорная истина, но она может быть конкретизирована: человек живет в пределах тонкой оболочки Земли, которую лишь недавно удалось покинуть первым космонавтам. Эта оболочка - ее в физической географии называют биогеносфера - сочетает в себе вещества в твердом, жидком и газообразном состоянии, в пределах этой оболочки материя эволюционировала до появления жизни... Естественно, что биогеносфера развивалась независимо от желаний человека, и мы получили в "наследство" очень сложное явление, с которым связаны "кровными узами" и с особенностями которого нельзя не считаться.
      Стало быть, вполне закономерно локальное, так сказать пространственно ограниченное, рассмотрение проблемы "человек и природа" как проблемы "человек и биогеносфера".
      В этом плане прежде всего необходимо выяснить, действительно ли "понимание природы" биогеносферы человеком станет важной составной частью общественного богатства в будущем, действительно ли наука, изучающая биогеносферу, станет непосредственной производительной силой.
      Своеобразие исторического развития географии - от описания к анализу и синтезу, недавнее оформление ее в науку, теоретическую в частности, осложнили в последнее время положение в этой науке. Если ясны самые общие законы развития биогеносферы, то объяснение почти всех крупных, планетарного масштаба, событий в жизни биогеносферы до сих пор остается спорным, причем существуют гипотезы, подчас взаимоисключающие.
      До самого последнего времени, например, физико-географы были крайне осторожны в определении темпов климатических изменений, и наши ученые обычно возражали против попыток объяснить, скажем, крупные миграции населения в доисторическую эпоху ухудшением климатических условий. Ныне определенно доказано, что буквально на глазах у человека Сахара дважды превращалась в цветущий край, изобилующий водой (в реках обитали бегемоты), и дважды вновь становилась пустыней, вызывая огромные по тем временам миграции... Можно ли с абсолютной уверенностью утверждать, что резкое ухудшение климата не охватит какой-нибудь иной район земного шара? Ныне мы довольно успешно объясняем существование, скажем, Сахары особенностями атмосферной циркуляции, преобладанием нисходящих токов воздуха в этих районах... Но что позволило Сахаре дважды за короткий исторический срок обводниться и зазеленеть? Разве не важно понимание этого для прогнозирования хода природных процессов в наше время?
      Кстати, на берегах Аральского моря, ныне окруженного пустынями, несколько миллионов лет назад росли леса из бука, дуба, граба, секвойи... Сказать, что в то время был более влажный климат, - значит ничего не сказать. Во-первых, какие причины обусловили иное, чем теперь, распределение влаги на земном шаре? Во-вторых, и сейчас воздушные потоки, идущие над пустынями, достаточно богаты влагой - только выпадает она не на равнинах, а на склонах среднеазиатских гор.
      Еще в прошлом веке было установлено, что в третичный период в Арктике в Гренландии, на Шпицбергене, на Новосибирских островах - росли широколиственные леса и даже вечнозеленые растения, и вот уже около столетия продолжается спор о причинах столь странного явления. Одни ученые "перемещают" полюса, другие "передвигают" острова в более южные широты, третьи "усиливают" Гольфстрим. Но за каждым из этих объяснений таится еще множество "почему". Почему переместились полюса или острова, почему усилился Гольфстрим и т. п.
      Даже такие грандиозные явления в жизни земного шара, как ледниковые эпохи, до сих пор не нашли удовлетворительного истолкования. В сущности, с одинаковой степенью логичности ныне доказывается, что причиной ледниковой эпохи может быть и повышение интенсивности солнечной радиации, и ее понижение и что солнце тут вообще ни при чем, а все дело в изменении земных условий...
      Стало быть, законы развития биогеносферы, которые "ответственны" за все эти изменения, еще не вскрыты. Если же неизвестны основные законы развития, то очень и очень не просто разобраться в перепутанном клубке причин и следствий, очень не просто обнаружить, что же все-таки вызывает резкое изменение природных условий, и еще труднее дать доказательный прогноз возможных изменений... В этом смысле всемерное развитие теории физической географии становится насущно необходимым делом уже сегодня, особенно в связи с бурным развитием ядерной физики, принципиально доказавшей возможность получения термоядерной энергии.
      Несмотря на высокий уровень энерговооруженности наиболее развитых стран мира, в среднем на одного жителя земного шара в наши дни приходится всего около одной десятой киловатта. А это очень мало. Термоядерная же энергия способна в корне изменить положение. "...Еще в конце этого или в начале будущего века, - считает академик Н. Н. Семенов, - можно будет увеличить электровооруженность, например, в 100 раз, то есть довести ее до 10 киловатт установленной мощности на человека. Это позволит электрифицировать и механизировать все производства, сельское хозяйство и быт, а при дальнейшем увеличении использования термоядерной энергии, скажем, еще в десять раз, откроются уже возможности рационального управления климатом". ("Правда", 1 января 1961 года, статья "Человек и природа").
      "Управление климатом" - это широко распространенное, но очень неточное и слишком узкое понятие. Собственно, речь идет об управлении всем комплексом физико-географических процессов, потому что климат есть результат этих процессов и вообще нельзя изменить один компонент так, чтобы не изменились другие.
      Какие произойдут изменения в природе, если, допустим, вместо холодного морского течения берега континента начнет омывать теплое течение? Авторы многочисленных проектов такого рода обычно отвечают, что климат приморских частей материка станет теплее, появятся новые возможности для развития сельского хозяйства и т. п.
      Трижды за последние сто лет - в 1891, 1925 и 1941 годах - у тихоокеанского побережья Южной Америки разыгрывались следующие события. Как известно, берега Перу омываются течением Гумбольдта (или Перуанским). Это холодное течение, которое, во-первых, снижает температуру на побережье, а во-вторых, приводит к крайней сухости приморских районов, обусловливает существование пустыни Атакама. Течение очень богато планктоном и, следовательно, рыбой, которая служит объектом промысла. Обычно каждое лето в южном полушарии навстречу течению Гумбольдта устремляется теплое течение Эль Ниньо, доходящее до мыса Бианко у четвертого градуса южной широты. Но в некоторые годы, когда ослабевает северо-восточный пассат и на смену ему приходят северо-западные ветры, течение Эль Ниньо проникает почти на тысячу километров дальше к югу. На глазах у людей разыгрывается как бы классический случай изменения климата: холодное Перуанское течение отступает от берегов, и на смену ему приходит теплое течение Эль Ниньо, температура которого на семь-восемь градусов выше обычной для этих мест.
      В результате в океанской воде резко уменьшается количество кислорода (в холодной воде его всегда больше), что приводит к гибели донных животных. Промысловая рыба либо уходит от берегов, либо гибнет, и побережье покрывается гниющими морскими выбросами. Сероводород отравляет воздух, а на воде появляется дурно пахнущая черная пленка (у моряков это явление известно под названием "краски Каллао", потому что особенно страдает порт Каллао, морские ворота столицы Перу). Вслед за рыбой покидают берега многомиллионные стаи бакланов, альбатросов и других птиц. На обнаженные склоны гор, на пустынное побережье, где обычно господствует тихая, ясная погода, обрушиваются штормы, грозовые ливни. Пустыня расцветает, появляется тропическая растительность. Реки наполняются водой.
      Приспособленные к сухому климату дома и постройки разваливаются. Дороги смываются. Обнажаются и выходят из строя проложенные в земле провода и водопроводные трубы - ближайшие города остаются без света и питьевой воды. Начинают гнить, разлагаться залежи гуано - ценного удобрения. Появляется множество насекомых, и возникает реальная угроза эпидемий...
      Эти эксперименты, поставленные самою природой, продолжались каждый раз около месяца, но и этого малого срока достаточно, чтобы убедиться в справедливости вывода, сформулированного физической географией; биогеносфера настолько чуткий, тонкий и слаженный механизм, что малейшее нарушение хода естественных процессов (в данном случае смена северо-восточных ветров на северо-западные) вызывает сложную цепь последствий. Особенно настораживает, что далеко не все эти последствия благоприятны для человека, и все обстоит гораздо сложнее, чем это обычно представляют себе авторы различных проектов изменения климата.
      А что произойдет, если растопить ледники Антарктиды? "Климат Земли станет теплее", - сам собою напрашивается ответ. Но и в этом случае дело обстоит не так просто. Да, уничтожение ледникового щита приведет к значительному повышению температуры в южных полярных широтах - таким будет, по крайней мере, первоначальный эффект. Далее, уровень океана повысится на несколько десятков метров, океан затопит низменности с наиболее плодородными почвами, оттеснив людей в возвышенные районы. Глубокое проникновение морских заливов в массивы суши сделает климат их более ровным, теплым и влажным...
      Широкое распространение получат болота, потому что повысится уровень грунтовых вод, что в свою очередь поведет к изменению процессов почвообразования, характера растительности и т. п. Ледники Антарктиды особенно быстро росли в то время, когда таяли ледники северного полушария. Не устремится ли освободившаяся влага в обратном направлении, не обрушатся ли на Северную Америку, Азию, Европу небывало сильные ливни?.. Несомненно, на земном шаре увеличится облачность, и это еще более усложняет анализ. В настоящее время средняя температура земного шара составляет около пятнадцати градусов тепла, а средняя облачность - пятьдесят процентов.
      Но если процент облачности возрастет до шестидесяти, то средняя температура земного шара снизится на десять градусов... Наконец, освобожденная от груза ледников, всплывет Антарктида. А большой массив суши, находящийся в высоких полярных широтах, уже сам по себе служит источником охлаждения климата. Имеются расчеты, доказывающие, что если массив суши постепенно увеличится до пятисот - шестисот километров в поперечнике, то над ним возникнет антициклон, и средняя годовая температура суши без всяких дополнительных причин понизится до десяти градусов по сравнению с первоначальной; этого уже вполне достаточно для возникновения нового оледенения...
      Так вновь одна причина вызывает множество сложных последствий.
      А в высшей степени популярная проблема уничтожения льдов Арктики? Насколько она реальна? Исследования, проведенные на дрейфующих станциях в Северном Ледовитом океане, как будто показывают, что постоянные морские льды Арктики - явление остаточное, и если их искусственно убрать, то постоянные льды больше не возникнут... Но к каким последствиям приведет это? Все их перечислять, пожалуй, уже нет смысла, достаточно предыдущих примеров, но любопытно отметить, что есть такая точка зрения: уничтожение постоянных льдов Арктики приведет к... новому оледенению!
      Согласно этой гипотезе, среднегодовая температура Арктики, лишенной льдов, будет близка к нулю, а испарение с открытой поверхности океана приведет к столь обильным снегопадам, что снег за короткое лето все равно не будет успевать стаивать и начнет накапливаться на островах и побережье, превращаясь в ледники... Кстати, как показали новейшие исследования, в период наибольшего распространения ледников в Америке, Европе и Азии Северный океан вовсе не был "ледовитым": поверхность его оставалась открытой и поставляла влагу для материковых льдов...
      Строго говоря, если бы сегодня перед человечеством действительно встала проблема уничтожения ледников Антарктиды или льдов Арктики, наука не смогла бы с полной ответственностью перед будущим определить, какие изменения произойдут на земном шаре, целесообразно ли уничтожать ледники полностью или только частично.
      Но завтра эта проблема встанет. Уже сейчас совершенно очевиден разрыв между техническими возможностями воздействия на природу и нашими знаниями о том, как поведет себя измененная природа. Но этот разрыв недопустим, и он, несомненно, будет ликвидирован в недалеком будущем. И будущее, которое возьмет на вооружение термоядерную энергию, предъявляет к физической географии еще более ответственные требования.
      "При использовании термоядерной реакции для получения электроэнергии, пишет академик Н. Н. Семенов, - придется строить станции очень большой сосредоточенной мощности. Есть ли для нее пределы?.. Как это ни странно, такой предел существует, и определяется он перегревом поверхности Земли и атмосферы в результате выделения тепла термоядерными реакциями. Можно считать, что средняя температура на Земле повысится на 7 градусов, если тепло, выделяющееся от термоядерных котлов, составит 10 процентов от солнечной энергии, падающей на Землю. Такое повышение средней температуры, вероятно, вызовет бурное таяние снегов Арктики и Антарктиды. Поэтому вряд ли разумно увеличивать добычу термоядерной энергии больше чем в количестве около 5 процентов от солнечной" *. (* "Известия", 1 и 13 июля 1961 года, статья "Наука и общественный прогресс").
      Как видим, Н. Н. Семенов допускает увеличение средней температуры Земли на три-четыре градуса, полагая, что оно не приведет ни к каким катастрофическим последствиям. Но мнение это пока не обосновано. Изменение средней температуры на три-четыре градуса в ту или иную сторону-это очень много. По некоторым расчетам (они дают представление о масштабе изменений), понижение летней температуры на один-два градуса послужило причиной четвертичного оледенения.
      Поскольку очевидно, что близится эпоха термоядерной энергии и дополнительное тепло во все возрастающих количествах начнет поступать в биогеносферу, постольку бесспорно, что существует определенный физико-географический предел использования термоядерной энергии в пределах Земли. Физико-географам и предстоит установить этот предел, предстоит выяснить, насколько может быть повышена средняя температура в пределах биогеносферы и к каким это поведет последствиям.
      Естественный источник энергии для всех процессов, протекающих у поверхности Земли, - солнечная радиация. Теоретически (да и практически, с помощью полупроводников) возможно прямое преобразование солнечной энергии в электрическую. Не разумнее ли в таком случае делать ставку на все более полное использование солнечной, а не термоядерной энергии, тем более что превращение первой из них в электроэнергию не вызовет перегрева земного шара (так считает Н. Н. Семенов)?
      О значении гелиоэнергетики для будущего существуют разные точки зрения. Давно уже раздаются призывы строить гелиостанции в пустынных и вообще богатых ясными днями районах. Полупроводники позволят широко использовать солнечную энергию в быту.
      Совсем иначе рассматривает эту проблему Н.