– Да к своей, в роддом, – махнула рукой Любаша.

– Не в роддом, а в психиатрическую лечебницу, – назидательно поправила экономка. – Он ее туда лечиться определил, а сознаться в этом неудобно, вот и говорит всем, что она уехала к родственнице.

– А по-моему, она ребенка ждет.

– Такая, как она, никого не ждет, а подлечиться ей просто необходимо. Марк Андреевич не дурак, сразу понял.

Любаша от уважения открыла рот. Догадка Веры Львовны была значительно красивее.

Через минуту машина уже мчала его к Элине.

– Ты замечательно выглядишь в этом платье, откуда оно у тебя? – зажурчал муж, хмелея от близости любимой.

– А ты разве не помнишь, это же твой подарок!

Ох, точно! Да какое это имеет значение, когда Элина вот она, совсем рядышком.

* * *

– А! Выследили! Догнали! Все равно у меня денег нет! – безнадежно выкрикивала Тайка в спину водителя. Это он только что отшвырнул ее от спасительной бездны, сунул бедолаге фляжку с каким-то забористым пойлом и теперь молча гнал машину в направлении, известном лишь ему. Тайка не сомневалась, что это ее кредиторы, следившие за ней денно и нощно, прервали такой отчаянный шаг. Неизвестно, что сильнее сейчас в ней кричало: радость ли от того, что избежала ледяной пучины, страх ли от того, что не удалось скрыться от мучителей, или попросту алкоголь. Терять ей, во всяком случае, уже нечего, поэтому она могла вволю наораться на неизвестного водителя. А тот, изредка отрывая взгляд от дороги, все с большим удивлением поглядывал на спасенную.

– Господи, – уже ныла Тайка, – ведь мне ничего не надо, только смерти прошу.

– Смерти? – спокойно переспросил шофер. – Что ж, будет тебе смерть.

И тут она поняла – этот мужчина совсем не от Езенцева!

У Тайки все перемешалось. Уже сутки прошли, как ее оторвали от моста, а ясности становилось все меньше. Был момент, когда она уже решила, что небо послало ей ангела-хранителя. Странный шофер привез ее в уютную квартиру, чуть ли не насильно затолкал в горячую ванну и сунул в руки тонкую рюмку с коньяком. Тайка и без того уже была изрядно во хмелю, но после рюмки коньяка мысли ее заработали в новом направлении. Сейчас она лежала в огромной ванне, и вся эта комната, отделанная не виданным раньше кафелем, напоминала картинку из журнала «Интерьер» – удобные полочки, зеркала, чудные шкафчики, где ровными стопочками лежали чистые полотенца различных цветов. Тайка на минуту представила свой совмещенный санузел и глубоко вздохнула. Да, у этого мужичка деньги водились. Что он там говорил, что поможет ей скончаться? Ну и дурак! Теперь Тайка приложит все усилия, чтобы остаться живой. Может, это и не так сложно, достаточно только ему понравиться. А что? Мужик он приятный и на маньяка не похож. И потом, когда они пришли в дом, двери им открыла приличная пожилая женщина, тоже не душегубка, сразу видно. Не станет же он при свидетелях расправляться с гостьей! Значит, у Тайки еще есть время, а там, кто знает, куда кривая вывезет. Тайку разморило от горячей воды и алкоголя, и она уже не помнила, как добралась до кровати.

Проснулась Тайка от того, что незнакомая пухлая женщина забрякала подносом.

– Вставай, красавица, залежишься – голова треснет, – хихикнула она и, оставив поднос на маленьком столике, удалилась, что-то напевая себе под нос.

Тайка пошла в ванную и залезла под душ. Когда она вернулась в комнату, хозяин уже сидел возле маленького столика и, по всей видимости, ее поджидал.

– Меня зовут Тая, спасибо вам за спасение, – стеснительно представилась гостья.

– Ты прямо на глазах меняешься. Вчера в машине чуть меня не разорвала – страсть как хотелось с моста сигануть, а сейчас словно овечка. Короче, поживешь пока здесь. Из комнаты не выходи.

А ей и не хотелось. Она смотрела телевизор, разглядывала журналы и наивно полагала, что жизнь совершила крутой виток и теперь ее, Тайку, ждут только прекрасные приключения. Она вышла на балкон. Этажом ниже, наверное, кто-то забыл впустить в комнату кота, и тот верещал на всю округу. Тайка перегнулась через перила и не заметила, как вернулся хозяин Юрий, он больно схватил ее за руку. Лицо его было жестким и сердитым.

– Пойдем! – резко выдернул он ее с балкона.

– Куда это, интересно? – упиралась Тайка.

– Ты получишь все, что хочешь, если правильно себя поведешь, – окончательно запутав Тайку, сказал Юрий.

– Марк, я к тебе! – влетел в комнату Юрий Лодовский. Глаза его излучали неестественный блеск, который появлялся всегда вместе с какой-нибудь очередной безумной затеей. – У меня идея!

– Кто б сомневался, – недовольно проворчал брат.

– Я вот что придумал. Это Элины касается. Ты ведь прячешь ее, так как знаешь, что в любой момент твою жену могут убрать, так? Но ведь почти никто не видел твою супругу. Она почему-то не желала афишировать ваши отношения.

Касаров стеснительно крякнул. Брат продолжил:

– Вы нигде не появлялись вместе. Так пускай ее прикончат, мы узнаем, кому это надо, и притянем к ответу! Вот тогда и развернется самая бурная деятельность с нашей химией.

– Слушай, ну просто золотая мысль! И правда, почему бы нам не прикончить мою жену? А мы делом займемся! И как меня, дурака, такая идея не посетила!

– Да ты не дослушал! Мы вместо Элины другую женщину подсунем. Ведь жену твою никто не знает, пусть ту грохнут и успокоятся.

– Это нереально, – отмахнулся Марк.

– Ну почему?

– Да потому что надо, во-первых, найти похожую женщину, вдруг кто-то видел Элину, а во-вторых, найти такую женщину, которая не только слепо согласилась бы сыграть мою жену, но и знала бы, что ей придется умереть, иначе в какой-нибудь момент может все испортить. А где ты найдешь такую и, самое интересное, как ты ее уговаривать станешь? Деньги в таком случае слабые рычаги – на фига ей деньги, если она дырку в башку за них получит?!

– Отвечаю: во-первых, с помощью нынешних женских хитростей из любой обычной жительницы нашего края можно вылепить нечто похожее на твою жену, а во-вторых, надо просто найти дамочку, которая не жаждет больше жить, но сама наложить на себя руки не решается. Вот и все.

– И как ты себе это представляешь? Объявление в газету дашь: желающих получить пулю в лоб просьба звонить по такому-то телефону!

– Да я нашел уже такую, – сказал Лодовский. – Я просто случайно видел, как женщина пытается с моста сигануть, вот тогда и появилась идея. У нее большие проблемы, поэтому она с радостью сыграет роль богатой женушки, почему бы последние дни не пожить по-человечески? По-моему, можно попробовать.

Касаров долго смотрел на невозмутимого Лодовского, а затем выдохнул:

– Ну ты и гад! Зачем же ты ее спас? Ну зме-е-ей.

– Ну, началось! Эта дамочка у нас вторые сутки проживает, я уже ее понял. Сначала думал – поживет, одумается, а она с балкона решила сигануть, еле успел за руку схватить. Ты знаешь, не зря же говорят, если уж кто решил с собой покончить, не уследишь.

– Ладно, веди свою Каренину. Хотя подожди, – Касаров мял в руках сигарету, начисто о ней забыв, – а если эта дамочка потом передумает? Ну, мало ли? Другие условия, другое имя – живи да радуйся! И с проблемами покончено, и в живых останется…

– Не думаю. Да и куда ей деться? Долг у нее большой, мы его заплатим, а если ей приспичит заново жизнь начать, пусть с нами рассчитается и будет свободна. А уж какие мы проценты накрутим, это наше дело.

– Ну что ж, твоя взяла, знакомь меня с «женой».

Тайка стояла посреди большой, богато меблированной комнаты, и сидевший в кресле темноволосый мужчина бесцеремонно ее разглядывал. Наверное, точно так же он костюм себе выбирает, хотя костюм бы скорее всего руками потрогал, а на нее просто смотрит, да еще так, будто ему вместо Диора подсунули китайский ширпотреб. Тайка не знала, как держать себя в такой ситуации, и от этого нервничала еще больше. Ее провожатый стоял рядом с мужчиной и спокойно следил за его реакцией.

– Ты что, даже отдаленно ее не напоминает, – наконец заговорил темноволосый.

Юра невозмутимо пожал плечами:

– Фигура, да, немного великовата, а остальное… Слушай, да все равно лучше уже не найдем, давай эту накрасим, в божеский вид приведем, специалистов пригласим, а там посмотрим, чем черт не шутит. Мы же ее все равно издали будем показывать. Ну а фигуру она подкачает, на диете посидит, то да се.

– У меня, между прочим, нормальная фигура, – не выдержала критики Тайка. – При росте метр шестьдесят два я вешу всего пятьдесят девять килограммов, а если кому нужна женщина карманная, так это уже, извините, его проблемы!

Тайке надоело стоять, как школьнице, и она уселась в большое уютное кресло. Пока мужчины обговаривали ее небогатые внешние данные, она могла разглядеть их как следует. Темноволосый, по-видимому хозяин этой квартиры, мог бы считаться красавцем, если бы… У него была прекрасная прическа, вероятно произведение наилучшего парикмахера, были великолепные, выразительные глаза, чувственные губы и… немыслимых размеров уши насыщенного розового цвета. Они просто притягивали к себе внимание любого, кто видел мужчину, поэтому общаться с ним было крайне трудно – уши все время отвлекали. Второй из присутствующих тоже мог бы выглядеть привлекательно, если бы не его вечно издевательская улыбка. «Чудный дуэт! И они еще обсуждают мою внешность!»

– Вы знаете, что должны будете умереть? – не догадываясь о Тайкиных мыслях, без всяких предисловий спросил вдруг темноволосый ушан. –Лодовский, ты ей ничего не говорил?

– Когда бы я успел? – удивился Юрий. – Ну да ведь обрадовать человека никогда не поздно. К тому же у тебя, Марк, с объяснениями лучше получается, обстоятельнее.

Тайка слушала, как препираются эти двое мужчин, и все больше расстраивалась – о ее смерти они говорили вполне серьезно. Нет, это понятно, она и сама хотела того же совсем недавно, но уже одумалась, дурой была, и теперь у нее совершенно другие планы. Ну ладно, посмотрим, кто кого.

Тот, которого назвали Марком, между тем медово начал:

– Давайте знакомиться. Меня зовут Марк, это Юрий, а вас?

– А нас Таисией! – гордо заявила Тайка.

– Так вот, Тая, неприятности у вас… можно я на «ты»? Неприятности у тебя серьезные. Даже кинувшись в воду, ты бы не решила своих проблем. Деньги свои Езинцев вернет любым путем. Не будет тебя, все семейство из той квартиры уберут и глазом не моргнут, все равно квартира отойдет Езе, а невинные люди пострадают.

Тайка сцепила руки. Они и в самом деле прекрасно изучили всю ее подноготную. Сладкоголосый Марк продолжал:

– Ты можешь отдать этот долг?

Тайка молчала.

– Тебе не на что надеяться. Понимаешь, даже работая несколько лет, ты не расплатишься. А кто же будет ждать столько времени! Ты сама поняла – выхода у тебя нет.

В комнате повисло молчание. Потом Марк снова заговорил:

– Видишь ли, мою жену хотят убить. Это умная, предприимчивая женщина, которая для нас сделала очень многое и еще многое может сделать. Сейчас она предложила такую разработку в области биохимии, которая скажет новое слово в мировой науке. От этого открытия медицина шагнет далеко вперед. Но, как и всякое крупное начинание, это дело имеет не только сторонников, есть и противники, они-то и хотят убить мою жену. Вот поэтому ты и будешь ее замещать. И принесешь пользу не только конкретно нашей семье, но и всей медицине.

– То есть я должна подставиться вместо нее, так? А когда же ее, то есть меня должны ликвидировать?

– Этого мы точно не знаем. Известно лишь, что не позже двух месяцев, – любезно подсказал Лодовский и тут же ободрил: – Ты все сделаешь правильно.

– Естественно, тем более что альтернативы у меня, видимо, нет, – дернула Тайка подбородком. «Ага, ждите, я завтра же подставлю под пули свою трепетную грудь!» Тайке был неприятен этот разговор, ну да ладно, поживет некоторое время, как порядочная жена, а там что-нибудь придумается. Главное, чтобы они отдали долг.

– Если есть вопросы – спрашивай, – благосклонно позволил Марк.

– Вопросов-то куча. Ну, во-первых, если вы такие наворо… обеспеченные, почему не можете собственную жену спасти?

– Нам так удобнее, – просто ответил собеседник.

«Нет! Ни хрена себе! Им удобнее, а мне?!» – взорвалась было Тайка, но справилась с собой и продолжала интересоваться:

– Где гарантия, что вы отдадите мой долг? Ведь мы же на этих условиях с вами договариваемся, я правильно вас поняла?

– Правильно, а гарантии у тебя будут уже сегодня вечером. Еще что-нибудь?

– Ну да! А что станет с моей квартирой? Не с отцовской, а моей, личной?

Лодовский и Касаров переглянулись:

– А что с ней станет? У тебя есть пожелания?

– Да, я хочу, чтобы она не продавалась. Даже если меня расстреляют.

– Хорошо, ее не продадут, но на твоем месте я не стал бы на что-то рассчитывать. Тем более что ты идешь на это добровольно, – холодно сказал Марк. – У тебя еще вопросы?

– Ну конечно! Мне нужно знать все о вашей жене, иначе как же я буду ее изображать?

– Сегодня ты все равно ничего толком не запомнишь, поэтому ходи и присматривайся, знакомься с домом, а завтра тебе расскажут об Элине. Теперь тебя будут звать именно так.

Марк закончил разговор и, ободряюще улыбнувшись, вышел из комнаты, следом за ним поспешил Лодовский. Тайка осталась одна в гостиной. Обстановка была добротная, дорогая, но лично она сделала бы здесь все по-другому. Только вот лично ее никто об этом и не спрашивал.

– Элина, я могу показать вам дом? – раздался за спиной женский голос. Ухо резануло чужое имя, и Тайка вдруг поняла, что время начало свой отсчет. Перед ней стояла та женщина, которая открывала им с Лодовским двери в первый день. Ей было на вид лет шестьдесят – шестьдесят пять, ухоженная, одета со вкусом. Она выжидательно смотрела на свою новую хозяйку. В ее взгляде не было ни напыщенности, ни подобострастия. – Меня зовут Вера Львовна, так вам показать комнаты?

– Нет, спасибо, я как-нибудь сама, – отказалась Тайка. Ей надо было осмотреть здесь каждый уголок, и желательно без свидетелей.

Вера Львовна равнодушно удалилась, а Тайка отправилась гулять по квартире. Первое, что она увидела, войдя в ближайшую дверь, была огромная кровать.

– Вера Львовна! – заверещала Тайка так, что та, забыв про свое равнодушие, стремглав прибежала в комнату. – Вера Львовна, это что?

– Как, простите, что? – не поняла старушка. – Это ложе ваше супружеское. Неужели не помните?

– А то вы не знаете! Откуда же я помнить могу, если не лежала здесь ни разу?! – разозлила Тайку такая откровенная ложь.

Вера Львовна была непрошибаема.

– А что вас так взволновало? – спокойно спросила она. – Это и в самом деле ваша общая спальня.

«Вот это и взволновало! Неужели придется сюда ложиться!» Экономка, будто услышав ее мысли, так же спокойно пояснила:

– Видите, здесь две двери по разные стороны?

– Ну?

– Это лично ваша опочивальня, можно сказать, а вон та – Марка Андреевича.

– И что, это мы не каждый день вместе спим, что ли? – выпытывала новая «Элина».

– Я, знаете ли, в интимные дела хозяев не лезу. Но думаю, что как бы часто вы раньше вместе ни спали, всегда можно сделать перерыв недели на две.

– Точно! Или на два месяца, – обрадовалась Тайка. – А что, в мою комнату и в самом деле никто не может войти?

– Только муж.

Комната Элины отличалась удивительным изяществом. Мебель здесь была легкая, светлая. Тайка забыла про свое жгучее желание исследовать жилище самолично и теперь ходила за экономкой, жадно вслушиваясь в каждое слово. В комнату Лодовского, который был тут таким же хозяином, как и Марк, Вера Львовна Тайку не пустила, равно как и в кабинет Касарова.

– А как получилось, что у Юрия такие же права на квартиру, что и у Касарова? – поинтересовалась Тайка.

– Да очень просто, Лодовский Юрий – это брат Марка по матери, у них только отцы разные. Эту квартиру им мать оставила, когда в очередной раз вышла замуж и переехала к новому мужу. Правда, тогда это были не такие хоромы, а позже родной папочка Юры прикупил сыну еще одну квартиру на этой же лестничной площадке, а когда уж Андрей Никитич – отец Марка прослышал о подарках таких, так прямо весь вспенился! Два года из кожи вон лез, но Марку квартиру сделал, причем на этой же лестничной площадке. Братья всегда в мире жили, вот и сделали из трех квартир такие хоромы. Марк постарше, Юрочка – младший, так и живут вместе.

– А вы откуда такие подробности знаете? Неужели они вам докладывали?

– А зачем мне докладывать? Я всю жизнь с ними на одной площадке прожила, а потом они мою квартиру и купили.

– И не жалко было с насиженного места-то съезжать?

– Место я где угодно насидеть могу, а таких денег, какие они мне заплатили, я в жизнь больше не увижу, – пояснила Вера Львовна, но вдруг, опомнившись, снова стала строгой и немногословной.

Когда пришли на кухню, у Тайки от ароматов начались желудочные спазмы. Кухня была невероятных размеров. Здесь же располагался обеденный стол. Честно говоря, кощунством было называть такой стол обеденным, за него даже жаль было садиться, но с пищей расправлялись именно тут. Пышнотелая, улыбчивая женщина, которая своим шумом разбудила сегодня Тайку, работала поварихой и сейчас трудилась вовсю, бойко колотя по вилку капусты длинным ножом. Поймав Тайкин взгляд, женщина тут же просто спросила:

– Вы есть хотите?

У Тайки еще нашлись где-то остатки стеснительности, и она скромно потупила глаза, чтобы не выдать голодного блеска:

– Спасибо, я пока не хочу.

– А вот это напрасно, сначала нужно как следует подкрепиться, а потом и к делам вертаться можно, – весело отозвалась повариха.

– Сейчас у Элины Михайловны по расписанию – тренажеры, – сухо напомнила Вера Львовна.

«Чтоб ты провалилась со своими тренажерами, так и помрешь среди еды голодной смертью», – со злостью ругнулась голодная Тайка, но вынуждена была поторопиться за экономкой, проклиная все на свете, а особенно Элину, которая ввела самое зверское правило – заниматься тренировкой перед обедом, а почему-то не после.

ГЛАВА 5

Касаров нежился на шелковой простыне и играл темной прядью Элининых волос. Жена, уставшая и умиротворенная, лениво курила длинную, тонкую сигарету.

– Что это ты не такой сегодня, солнышко мое? – подняла она на него подведенные глаза. – Что-нибудь случилось?

– Что у нас может случиться? Все как всегда, – небрежно бросил Марк, почему-то ему очень не хотелось говорить о том решении, которое они нашли вместе с Лодовским. Все это делалось для безопасности Элины, но говорить об этом не хотелось, и все тут. – Скучаю по тебе. Дом пустой.

– А уж я как скучаю, кто бы знал только! Кстати, как там моя Скалли? Ты скажи кухарке, пусть она рыбке живого корма купит, ладно?

– Ты по рыбке своей скучаешь или по мне? – обиделся муж.

– Я по дому скучаю, по тебе и по рыбке. Надоело уже урывками встречаться, как воры!

– Элина! Я же о тебе забочусь. Ты же знаешь, если с тобой что-то случится, я этого не переживу! Давай еще немножко потерпим, договорились? Ну, хочешь, я тебе что-нибудь куплю?

Элина отрешенно смотрела куда-то в угол комнаты. «Устала, бедняжка, прятаться. Скорей бы уж все кончилось», – подумал Касаров и томно придвинулся к супруге. Впереди было еще два часа, и не настолько долгих, чтобы тратить их на пустую болтовню.

Домой Касаров возвратился поздно вечером. Сейчас уже дела сердечные отошли на второй план, и он собирал все свои силы, чтобы окончательно решить, как же поступить с этой неразорвавшейся бомбой – тетрадями с химическими формулами. Раньше было просто – все дела отрабатывались по давно известным схемам, он брался только за то, что могло принести явную прибыль, обдумывал все сам и, естественно, разбирался в том, чем занимался. Элина же впервые показала, что идет он проторенными дорожками и собирает далеко не самые сливки. Вот и надо заняться таким бизнесом, где конкурентов немного, а спрос имеется. И лучше дела, чем этот препарат, невозможно придумать. Может, она и права, только с химией Касаров связывался впервые и столкнулся нос к носу с новыми проблемами. Во-первых, где и как искать покупателя на столь непривычный товар? Во-вторых, во сколько оценить эти тетради? Вряд ли кто-то может точно назвать реальную цену, надо просто называть сумму, а если продешевишь? Проще всего обратиться к химикам, но кто их знает, скажут, что изобретение никакой ценности не имеет, что это обычная формула туалетной воды, а сами под шумок как свои мысли запатентуют. Здесь нужно своего человека иметь, а все свои люди отчего-то не являются профессорами химии. Просто голова пухнет.

Машина подкатила к подъезду дома. Ах ты черт! Марк сморщился, как от зубной боли. Он же опять «женатый», а уж «женушку» бог послал! Одна надежда, что бандюги с разборками тянуть не станут – грохнут красавицу, и дело с концом.

* * *

После тренажеров Тайка валялась на широченной кровати в своей комнате и лениво перелистывала журналы по коневодству. Она уже облазила всю квартиру, и больше всего ей понравилась ванная Элины. Вся стена была занята полками с косметикой, и гостья ни за что в ней не разобралась бы, если бы не вездесущая Вера Львовна. Она со знанием дела выставила перед Тайкой несколько баночек и довольно решительно указала:

– Вам подойдут тоник и увлажняющий крем, а для тела я бы посоветовала вот этот бальзамчик, он и увлажняет, и питает, и аромат имеет приятный.

Тайка только шире открывала рот от таких познаний стареющей леди. Но, выполнив все ее рекомендации, почувствовала себя удивительно легко и теперь блаженно валялась, наслаждаясь бездельем. В дверь без стука вошел теперешний «муж». Стоя там же, у порога, алея ушами, он четко объявил:

– Просмотри кассету, там доказательства того, что долги уплачены.

– Хорошо, оставьте. Я вот о чем… Мне бы хотелось, чтобы сюда входили только со стуком, я понятно изъясняюсь?

Касаров медленно покраснел. Она и правда имела право на одиночество.

– Прости, не подумал. Больше к тебе никто без стука не войдет, – сказал он и поспешно вышел.

Тайка схватила кассету и сунула ее в видик. На экране телевизора побежали зигзаги, но почти сразу картинка восстановилась, и Тайка увидела кабинет, где когда-то сидела сама, униженно выклянчивая проклятые деньги. Крупным планом на экран налез Езя, вальяжно развалившись в кресле, голос за кадром произнес резко и нахраписто:

– Таисия Игоревна Демина тебе должна?

– Ну-у, мне, а какие, собственно говоря, претензии? – пытался блеснуть Езя словарным запасом.

– Да, собственно говоря, никаких, – прервали его, и крупная пачка серо-зеленых купюр шлепнулась на стол. Камера прилежно показала лицо человека, швыряющего доллары. Лодовский посмотрел прямо в объектив и, взвешивая каждое слово, произнес ошарашенному Езенцеву:

– Демина Таисия больше не является твоей должницей, на ее имущество ты теперь не имеешь никаких прав! Уяснил?

Бывший кредитор растерянно моргал, затем схватил купюры и робко глянул в объектив.

Захватывающий ролик закончился, и по экрану опять побежали торопливые зигзаги.

«Так тебе и надо, рожа бульдожья!» – с удовольствием подумала Тайка.

Закончив Институт культуры и поработав какое-то время за символическую зарплату, Тайка, как и большинство трудящихся, ринулась в волну перестройки. Вынырнула из нее бывший культработник уже рыночным продавцом, и специфика производства немедленно отразилась на ее когда-то робком характере, а уж про язык и говорить нечего. Тихонько положив кассету на то место, где ее оставил Касаров, Тайка нырнула под одеяло. Примерно через час в дверь постучали, и после разрешения вошел Марк.

– Если ты еще не просмотрела кассету, поспеши, пожалуйста. Ее надо убрать.

– Можете ее убрать, куда пожелаете, я не настолько мелочна, чтобы перепроверять вас на каждом шагу, – ответила Тайка, как ей показалось, с достоинством.

– Так, значит, уже посмотрела, – спокойно подвел итог Касаров. – Можно забирать?

– Да, можно. И выключите свет, Марк Андреевич, все равно столбом торчите.

У Марка заиграли желваки.

– Что-то, я смотрю, наши снайперы не торопятся, – прошипел он и вышел, хлопнув дверью.

Утро следующего дня началось с веселого пения полной поварихи – Любаши, как она сама успела представиться. Едва Тайка открыла глаза, как перед ее лицом очутился дымящийся чайник.

– Попробуй кофею, сегодня я по книге заваривала. Там пишут, что надо положить и сахар и соль, получается… как там… напиток дурманов.

– Гурманов, Любаша, – поправила Тайка и с опаской сделала глоток. Неизвестно, сколько было положено сахара, но соль кухарка, вероятно, отмеряла столовыми ложками.

– Чего скривилась, не понравилось? – испугалась Любаша.

– Спасибо, Любаша, иди, мне вставать надо.

– Да уж, а то Юрий наш уж который раз про тебя спрашивал.

Тайка вскочила и побежала в ванную. Наполоскавшись вволю, Тайка нацепила один из халатов, которые висели на блестящей вешалке, и брезгливо дернула носом. Халат был красив, но это была чужая вещь, и надевать ее не слишком хотелось, однако выхода не было – ее темные брючки унесли куда-то еще в первый же день. «Надо хоть в магазин выпроситься, что ж мне, обноски донашивать».

– Я смотрю, у тебя нервы железные, – приветствовал ее Лодовский, едва она появилась в своей комнате. – Так могут спать только абсолютно беззаботные дамы, тебя, между прочим, люди ждут.

Он вышел из комнаты и тотчас вернулся с приятной женщиной лет тридцати. Проведя ее к туалетному столику и излучая все свое обаяние, Лодовский пояснил с печальным вздохом:

– Лилия Павловна, вы видите, что жена моя красотой похвастаться не может, нельзя ли что-нибудь сотворить с ее головой? Только учтите, что я обожаю темный цвет. Знаете, примерно такой, как у этой женщины, – бесстыдно врал Лодовский, протягивая фотографию Элины. – Это моя любимая спортсменка. Я знаю, вы кудесница, просто умоляю вас максимально притянуть мою супругу к этой внешности.

– Позвольте, – осторожно возразила Лилия Павловна, – волосы у этой женщины чуть ниже плеч, темные. У вашей жены волосы светлые и короткие. Вряд ли можно будет добиться схожести. Мы можем только изменить цвет волос вашей дамы. Но если вы желаете, можно нарастить пряди.

– Наращивайте, – согласился еще один названый муж.

Тайка слушала их разговор, и в ней, как опара на дрожжах, разбухало возмущение. Понятно, что из нее делают двойняшку Элины, однако ею она все равно не станет, но и свое лицо, каким бы оно ни было, потеряет. Быть же безликой в ее планы не входило.

– Я не хочу ничего красить и наращивать! – категорично заявила она.

– А тебя, любимая, никто и не спрашивает, – равнодушно отозвался Лодовский. – За тебя решаю я, а я хочу, чтобы моя супруга была брюнеткой.

– Тогда я с тобой развожусь. И прямо сейчас уезжаю к маме, – с готовностью изрекла Тайка. У Лодовского погасла вечная улыбка и глаза растерянно заморгали. Положение спасла умница Лилия Павловна.

– Вы напрасно сердитесь, – тепло обратилась она к Тайке, – темный цвет вам очень пойдет, а длину, я думаю, добавлять не стоит, вполне достаточно будет модельной стрижки.

– Да, да, я с вами согласна, – кивнула Тайка и смиренно уселась перед зеркалом.

Через час парикмахер, мастерски выполнив свою работу, ушла, а Тайке пришлось признать, что с такой прической она выглядит куда эффектнее.

– Черт-те что получилось, – ворчал Лодовский. – Сходства ноль!

– Зато красиво, – тряхнула головой Тайка.

– Хорошо, посмотрим, что скажет Марк, а сейчас над тобой поработает визажист. Да! И учти, не зарывайся! Ты не у папочки живешь.

– Зато у мужа. А ты тоже помни, мне терять нечего, а ты, если не сдержишься, деньги за мой долг даром выбросишь.

– Привыкла у себя на рынке торговаться – хочу продаю, хочу нет, здесь люди серьезные. Не мы от тебя, а ты от нас зависишь, уяснила? – полоснул Лодовский ледяным взглядом.

Настроение упало. Перед этой Лилечкой таял, как леденец, а с ней обращается, как медик с лягушкой. Лодовский между тем ввел в комнату лысоватого здоровенного детину, больше похожего на отъевшегося монаха, чем на творителя женской красоты.

– Что будем делать? – голосом десятилетнего мальчика проверещал детина.

– Любовница тут у моего мужа завелась, вот, хочу быть на нее похожей. Максимально! – рявкнула Тайка и швырнула фотографию.

Визажист с удивлением посмотрел на Лодовского, но тот только развел руками.

– Милая, вы намного интереснее этой дамы. У вас волшебное лицо – светящиеся глаза, неповторимо очаровательные губы, посмотрите, как они просят поцелуя!

Тайка повнимательнее присмотрелась к губам. Господи! Вот позорище-то, у нее и в мыслях нет ничего подобного!

– А брови! Это два блика утреннего вдохновения, которые…

– А я хочу другую! – наступил песне на горло Лодовский.

– Да, – спохватилась Тайка, – мой муж недавно от сохи, откуда у него тонкий вкус. А вы не на рынке – хочу делаю, хочу нет. Здесь не мы от вас, а вы от нас зависите, не зарывайтесь! – выплескивала Тайка злость на ни в чем не повинного великана.

– Как будет угодно.

После его ухода Тайка старалась приучить себя к мысли, что эта посторонняя женщина и есть она сама, только у нее теперь другое имя, другой характер, другие манеры и все совершенно другое, не ее. «Уж лучше бы сразу на лбу мишень нарисовали», – со вздохом подумала она.

– Элина! – окликнули ее. В дверях стояли оба ее мужа на сегодняшний день.

– Ну как? – спросил Лодовский.

Касаров долго и пристально вглядывался в новое лицо, не замечая, что губа разочарованно ползет вниз.

– Юр, она, по-моему, стала еще хуже, чем была, – протянул он.

– Хуже уже некуда, чего ты? Привыкнешь, – ободрял, как мог, Лодовский брата.

Тайка молча прошла в ванную и старательно смыла весь клоунский грим. Там же подкрасила лицо по своему усмотрению и, отметив, что никакой визажист не знает лицо лучше, чем сама женщина, предстала перед разъяренными мужчинами.

– Ты что себе позволяешь?! – не выдержал Лодовский. Если бы не было Касарова, он бы разорвал эту «Элину», как газету, благо еще одна в запасе имеется.

– Не ори, – остудила его Тайка. – Хватит в куклы играть. Волосы мне испохабили, лицо уродовать уже лишнее. Сами говорили – эту Элину мало кто видел, только самые приближенные, и то не часто. Ну, намажусь я, как индийская невеста, а фигура? Походка? Привычки? По одной только фотографии из меня вашу Элину не слепить. Да и не нужно. И почему вы решили, что ее кто-то хочет убить? Для чего? Чтобы сделать больно вам, Касаров? Так приведите меня в людное место, не спускайте с меня восторженных глаз, и после трех-пяти таких сеансов ваши враги поймут, что убивать Элину не имеет смысла, так как вы по уши увлечены мной, и, возможно, убьют меня, чего вы и добиваетесь.