Уникумы Вселенной - Уникумы Вселенной–2

Юрий Иванович

Уникумы Вселенной-2

Пролог

Улица Сезаро Конти считалась самой тихой и патриархально сонной во всем Неаполе. Так полагали и те неаполитанцы, которые обитали на ней с самого рождения. Одну сторону улицы ограждал высокий, украшенный изысками кирпичных выступов забор городского кладбища, на второй в один ряд стояли аккуратные трех– и четырехэтажные здания. Шум с соседней параллельной улицы – одной из самых респектабельных офисонесущих – сюда практически не долетал. Вдобавок по краю каждого из двух тротуаров тянулся ряд вечнозеленых южных каштанов, которые своей густой тенью прикрывали прогуливающихся с детскими колясками степенных матрон.

Особых неудобств жителям Сезаро Конти не доставлял и единственный оптовый магазин канцелярских товаров, под броским названием «Престиж». Потому что вся выгрузка или загрузка транспорта производилась внутри огромного склада, а сами ворота открывались, словно ученическая тетрадка, без единого скрипа. Причем аккуратные и чистенькие фургоны приезжали редко – если сравнивать с другими подобными магазинами, раскиданными по всему огромному Неаполю. Это могло бы вызвать удивление, каковое сразу рассеивалось – стоило лишь глянуть на цены внутри оптового магазина. Они были непомерными. Невзирая на самое высокое качество продукции и чуть ли не эксклюзивные экземпляры некоторых товаров. Купить для своего офиса подобные предметы канцелярии мог только миллионер, плохо соображающий, что и как творится на рынке. Как ни странно, находились и такие. Поэтому товары с оригинальным логотипом магазина «Престиж» все-таки раскупались особо кичливыми богатеями.

И только строго ограниченный, повязанный кровью круг людей знал, что прячется под вывеской безобидного магазина. На самом деле здесь находилась боевая штаб-квартира одного из самых неуловимых в Италии криминальных картелей, которым вполне официально руководил печально известный Джулио Планетти. Распространение наркотиков, спекуляция оружием, проституция, работорговля и заказные убийства – вот далеко не полный перечень тех преступлений, которые уже долгие годы итальянская прокуратура пыталась инкриминировать обложившемуся лучшими адвокатами мафиози. Однако Джулио всегда выходил сухим из любой переделки и с легкостью сбрасывал с себя все обвинения. Никто и никогда его не замечал в непосредственной близости к низовым исполнителям. Даже в штаб-квартире дон Планетти формально никогда не бывал. Хотя, по сути, постоянно находился почти рядом – на той самой параллельной улице с респектабельными офисами. Официально, словно издеваясь над здравым смыслом и системой правосудия, ярый мафиози председательствовал в крупной адвокатской конторе и покидал свои роскошные многокомнатные апартаменты только в случае перехода по внутренним коридорам в собственную квартиру, которая находилась в том же здании, на верхних этажах. Вне своего дома Джулио появлялся крайне редко, только в исключительных, безвыходных ситуациях, скромно довольствуясь тем, что душа пожелает: от тренировочного зала с любыми водными процедурами до выступления наилучших стриптиз-шоу совместно с цыганскими ансамблями песни и пляски любого розлива.

Опять-таки, только несколько человек знали про потайной ход, который начинался на малоприметной лестничной клетке презентабельного здания, нырял во внутренние части межуличных застроек и выходил, после нескольких разветвленных тамбуров, в каптерку того самого огромного склада оптового магазина «Престиж». Вот именно туда известный мафиози и хаживал – как на основную работу. Порой ночью, порой днем, а иногда так и вовсе не вылезал оттуда сутками, непосредственно держа длань на пульсе проводимых операций. Чаще всего он даже не выходил из крохотного помещения. Непосредственно за компьютером выслушивал доклады Берка, руководителя штаб-квартиры, давал очередные указания и вновь отбывал на «свою половину».

В этот душный летний вечер он с особым удовольствием плюхнулся в суперсовременное пластиковое кресло, которое специально для него здесь держали, и расслабленно подвигал мощными плечами:

– Это не коридор, а душегубка какая-то! Пока дошел – словно в сауне побывал.

Поджидавший его Берк сочувственно покивал:

– Да, шеф, сегодня как никогда жарко. Парит. Наверняка ночью гроза нагрянет.

– Хм! Да плевать мне на ту грозу. Я ему намекаю на жарищу в том длиннющем коридоре, а он сидит здесь в прохладе и думает о дожде.

За что мафиози привечал и любил своего заместителя, так это за понимание всего буквально с полуслова:

– Извините, дон Планетти, но если мы установим подачу холодного воздуха во вспомогательную галерею, где редко кто ходит, это будет выглядеть слишком подозрительно. Конечно, если вы хотите…

– Ладно, забудь. Перетерплю как-нибудь.

Джулио шумно выдохнул, подхватил приготовленную для него заранее бутылочку с охлажденным соком. Но прежде чем пригубить напиток, перевел разговор в деловое русло:

– Ну и что там прочирикал наш воробышек?

Тон заместителя, до этого момента вежливо-предупредительный, стал сухим и официальным:

– Если говорить одним словом – все. Сотрудничать пленник начал практически сразу, как только увидел наши подвалы. Как мы и предполагали, этот швед Раусен оказался в курсе всех деталей дела и принимал в происходящем самое непосредственное участие. Мало того, на данный момент он считается как бы в отгуле и его ни сегодня, ни завтра никто не хватится. Еще вчера он занимался постоянной поддержкой связи, но сразу после первых положительных результатов ему оплатили услуги и дали вольную.

– Вот! – Мафиози наставительно поднял указательный палец и с присущим ему цинизмом констатировал: – Я всегда говорил, что лучшая оплата для таких работников – тазик с бетоном на ноги. И пусть прыгает молча по дну моря, как рыба.

Хотя у Берка мелькнуло желание напомнить, что прыгают только лягушки, но в ответ на смех шефа он позволил себе лишь скромную улыбку – и деловито продолжил:

– Суть дела заключается в том, что Раусену вместе с его коллегой люди Пабло Телинни поручили расшифровать надписи на языке, не известном нашей науке. Сам текст нанесен на серебряные пластины доисторического производства и находится в отличном состоянии. Непосредственно сами пластины являются невероятной по ценности археологической находкой, почему и были выкуплены эмиссаром клана Телинни у каких-то русских или украинских посредников еще в прошлом году. По словам посредников, эти пять пластин удалось перехватить при раскопке какого-то древнего захоронения. Один из экспертов наших конкурентов сразу признал необычайную ценность покупки и посоветовал отдать раритеты национальной академии археологии. Ну а Пабло решил присвоить всю славу первооткрывателя нового языка себе. Вот потому и нанял для расшифровки двух самых известных в мире специалистов. Текст оказался не настолько большим, как хотелось бы, но шведам удалось его расшифровать и привести в надлежащий вид за это время. А когда Телинни получил перевод, он тут же решил организовать собственную, ни от кого не зависящую экспедицию.

Джулио Планетти отбросил пустую бутылочку в корзину с мусором и с ехидцей прокомментировал:

– К старости Пабло совсем отупел от жадности. Чем только привлек к себе лишнее внимание.

– Да, шеф! Именно перемещения его людей в Ливии и насторожили нашу сеть. В результате мы предприняли эту разведывательную операцию.

– Что же они там нашли?

– Судя по тексту, – Берк протянул своему патрону три отпечатанных листа бумаги, – который Раусен помнит наизусть, глубоко под пустыней находится с древних времен некий таинственный агрегат или устройство, которое засасывает воздух в течение одного часа, а потом выпускает его наружу в течение десяти минут. Неизвестный создатель серебряных пластин подробно описывает историю попыток покорения Глотки Дьявола, как он именует этот туннель. По его словам, туннель ведет вглубь километров на десять и имеет протяженность около пятнадцати. Хотя измерения, конечно, не точны, значения приближенные – из-за невозможности сопоставить меры длины. Довольно точно указывается и место нахождения выхода на поверхность. Причем не только в непонятных для современного человека координатах, но и по природным ориентирам. Напоследок упоминается, что именно в конце этого туннеля кроется самая великая тайна для всего человечества. Но есть и предостережение: изнутри выходит ядовитый воздух, а при попытке закупорить туннель этот ядовитый газ под огромным давлением выдувается на поверхность плоскогорья.

Возникла пауза, во время которой Джулио бегло вчитывался в текст и многозначительно при этом двигал бровями. Затем он с явным недоверием хмыкнул и спросил:

– Ну и что? Отыскали они хоть что-то ценное?

– Про ценности ничего не известно, но вчера их экспедиция по радио сообщила условными фразами, что вход в туннель найден в указанном месте плато. Скальные нагромождения пройдены и вырубленные в породе ступени разысканы. При первом спуске их спелеологи достигли некоего перекрестка, от которого один пролет уходил вниз, а второй под таким же уклоном вел вверх, в район пустыни. Скорее всего, там когда-то был большой город, разрушенный временем и засыпанный песком. Выход на поверхность завален наглухо. Вниз исследователи пока еще не спускались, потому что к лагерю неожиданно приблизилась песчаная буря. По полученным недавно данным, ураган в той части Ливии до сих пор продолжается.

– Очень, очень интересно! – бормотал дон Планетти, перебирая листки бумаги. Затем с недоумением пробежал глазами последний. – О! А здесь что такое?

– Дело в том, что текст на четырех пластинах был связный – он описывал ту самую Глотку Дьявола со всеми ориентирами и установками по обследованию. А вот на пятой пластине, скорее всего, упоминаются какие-то древние медицинские процедуры по оживлению. Похоже – утопленников. Вернее, методика доставания их из воды и способы оказания первой помощи утонувшим.

– Ладно, это неинтересно! – Ненужный лист тут же вернулся в подставленную ладонь Берка. – А вот этот подземный ход с невероятной тайной в его завершении – самое то! Как ты думаешь?

Джулио поднял глаза на своего заместителя, а тот уже протягивал следующий лист бумаги:

– Совершенно верно, дон Планетти. Как вы видите, наш конкурент не захотел привлекать к этому делу слишком большое количество людей. И этим следует воспользоваться немедленно. В самой экспедиции у него восемь боевиков, два пилота, три специалиста по археологии и два спелеолога. Думаю, наши подразделения из тридцати коммандос, которые размещены в Триполи, справятся с поставленной задачей без лишнего шума и пыли. Вдобавок уже сегодня к ним на подмогу вылетят несколько наших специалистов, а также звено ударного нападения, которое я позволил себе собрать на аэродроме. Срок – через час. Если вы одобрите ход всей операции, они уже завтра будут на месте и решат все поставленные перед ними задачи в рабочем порядке.

Долгое рассматривание планов и списков нарушилось очередным вопросом:

– Если вдруг возникнет скандал, как это коснется нас?

– Никоим образом, шеф! – твердо заверил Берк. – Даже если сгорят все наши люди до единого, доказать наше сотрудничество с ними будет невозможно. На тот случай, если начнут мешать люди Пабло Телинни, мы уже завтра запустим в дело подготовленный на него компромат. Если он и выкрутится, то с трудом, а уж в первую неделю просто вынужден будет уйти в глубокое подполье.

Похоже, именно этот аспект дела волновал циничного мафиози больше всего. Ведь на «расходный материал» в виде любящих пострелять и рискнуть своими жизнями ублюдков он уж много лет не обращал ни малейшего внимания. Задав еще с дюжину уточняющих вопросов и дав своему заместителю столько же корректирующих советов-приказаний, Джулио Планетти подвел итог всему разговору:

– Твои действия, как и план всей операции, одобряю. И не скупись на авансы ребятам, можешь увеличить первую выдачу на пятьдесят процентов. Удовольствие насолить этому Телинни того стоит. Ха! Ну а если мы в итоге еще и в прибыли останемся, устроим настоящий праздник с недельным отпуском.

И уже возле самой двери в потайной коридор шеф что-то вспомнил и обернулся к своему заместителю:

– Кстати, прежде чем завалить конкурентов проблемами, продумай возможность похищения у них самих серебряных пластин. Мне кажется, эти раритеты через несколько лет поднимутся в цене до целого состояния. И будут составлять действительно практическую ценность. Не то что мазня всяких там пикассов, которую пройдохи-спекулянты пытаются нам всучить под видом мировых шедевров.

На эти слова Берк с досадой щелкнул языком и осмелился возразить:

– Все-таки зря вы отказались от покупки того полотна. По оценкам экспертов, оно того стоило.

– Да ладно тебе! Я еще не выжил из ума, чтобы полным маразмом любоваться. Тем более, когда дел по горло. И тебе советую больше не расслабляться и не поддаваться на происки хитро сделанных искусствоведов. Вплотную займись только этим древним туннелем. В общем, держи меня в курсе.

– Обязательно, дон Планетти!

Как только шеф вышел, на лице Берка выступила злобная сосредоточенность. Своих подчиненных он не щадил и не баловал вежливостью обращений. Поднеся микрофон ко рту, он бросил отрывисто:

– Гараж. Через пять минут выезд. Организовать смену транспорта на пути в аэропорт! – Затем передвинул тумблер переключения связи на другой канал: – Касса. Вынести мне к машине пятьсот тысяч евро. Через минуту.

Глава 1

НАШЕ ВРЕМЯ, БРОДИ

Пока меняли баллоны на аквалангах, Карл Пузин не выдержал и начал очередное обсуждение. При этом он старался говорить так, чтобы его измышления не доносились до ушей младшего звена археологов.

– Слушай, у меня тут из головы не выходит одна несуразность.

– Вот как! Только одна? – удивился Броди. – Меня они десятками одолевают.

– Но мое несоответствие самое большое. Сам посуди, человеческие тела пролежали в пресной воде шесть тысяч лет – и остались полностью дееспособными.

– Согласен, настоящее чудо.

– Не чудо, а парадокс! Ты же сам врач и знаешь, что существует такое понятие, как осмотическое давление, которое внутри нас выше, чем в пресной воде. Поэтому природа не успокоится, пока это самое осмотическое давление между соленой кровью и пресной водой не сравняется, то есть вся соль не будет вымыта из тела. Это касается также и кальция в костях.

Александр Константинович согласно кивнул:

– Мне это тоже приходило в голову. Причем еще при чтении трактата.

– Вот и я говорю, – не успокаивался Пузин. – Фатальное вымывание солей из организма просто неизбежно. Вдобавок фекальные массы внутри кишечника настолько окаменеют за эти шестьдесят веков, что любой оживший обязан будет сразу загнуться от боли. А эта Пеотия телепортировала, куда и как только хотела.

– Не только это! Посмотри на несоответствия в росте волос и ногтей. Если первые выросли у нее до пят (тоже странно: почему не во много раз длиннее?), то вторые остались в идеальном для женщины состоянии. Ну не может так быть, чтобы одни ткани прекратили свой рост, а другие, аналогичные, продолжали расти. Не укладываются в рамки современной науки наши наблюдения. Но еще больше удивляют новообретенные умения простого человеческого организма. – Броди махнул рукой в сторону образовавшейся в стене дыры. – Подобного вида энергии до сих пор даже фантасты не придумали. Нечто наподобие узконаправленной аннуляции твердой материи.

Оба товарища в какой-то умственной прострации на короткое время уставились на дело рук новой богини. Из задумчивости их вывела раскрасневшаяся от жары Лариса:

– Все, баллоны готовы, можете надевать. Но что это вы так замерли?

Броди сжато пересказал жене суть их с Карлом разговора, и главный спонсор экспедиции добавила свои наблюдения с сугубо женской дотошностью:

– Да что там проблемы с желудком! Вы заметили, как быстро Пеотия улучшила свое тело не только загаром, но и величественной осанкой и нежностью кожи?

– Осанку и загар заметили… – Лоб Пузина покрылся морщинами. – А вот что с кожей?

– Она у нее стала такой бархатно-чувствительной, словно после наилучшего массажа и самых лучших мыльных принадлежностей. За второй короткий промежуток ее отсутствия она никак не могла принять ванну и побывать в руках у массажиста.

– Точно, такое впечатление, будто она постояла и привела себя в порядок перед зеркалом. – После высказанного утверждения Александр Константинович более внимательно осмотрел Ларису и бережно погладил плечико, на котором отпечатались полосы жестких ремней аквалангов: – Не больно?

– Нисколечко! – ответила она и указала глазами на овал воды: – Так вы ныряете или нет?

– Конечно, дорогая! Карл, подсоби! Они помогли друг другу приладить на спине акваланги, когда те же самые процедуры совершили и практиканты, облачая Счастливчика Николая, который должен был тянуть под водой прожектор. Затем и Лариса с Иреной проверили легочные автоматы на своих аквалангах и встали по бокам уводящей вниз лестницы. Огромный Кормилец успевал повсюду, успел и растянуть по всей галерее немного громоздкий кабель для подачи электричества. И только Броди опустился на пару ступенек и намочил ноги по колени, как в конце освещенного пространства показался Мануэль. Не дожидаясь, когда он приблизится, Карл Пузин крикнул своему подчиненному:

– Что случилось? Ты ведь должен был оставаться возле озера.

Все замерли на местах, ожидая ответа и готовясь к худшему.

– Возле озера сейчас вместе с рабочими остались водитель «КамАЗа» и два ваших практиканта. А Пако подался наверх вместе с одним из охранников, которого вы отправляли в соседний лагерь. Ну, там, где масса покойников.

В невероятном напряжении последних часов у всех както потускнели события раннего утра, когда Броди вместе с женой и Люсией нанесли визит подозрительным соседям. И застали присыпанный песком лагерь и пятнадцать человек, умерших в своих палатках – предположительно от удушья или приема яда. Заподозрив преступление, Александр Константинович отправил туда двоих охранников с табельным оружием, которых прислал из Европы отец Ларисы.

И вот теперь оказывается, что бойцы самовольно покинули пост. Хотя сразу же пришла на ум другая мысль, и Броди ее озвучил:

– Ага, значит, полиция уже прибыла и занялась расследованием?

Тяжело отдуваясь, Мануэль сгрузил со спины большой термос и водрузил его себе под ноги:

– Вот, лед вниз передали, не желаете освежиться? Попить холодненького на этой жарище мечтали все без исключения. И пока они блаженствовали, прибывший археолог пересказал последние события «из верхов»:

– Да нет, полиции вообще пока не видать: погода так и продолжает шалить. У нас вроде бы успокоилось, но вот в Триполи и в других местах штормовые предупреждения. Ну и полиция плюнула на вертолеты, отправила внушительное подразделение на колесном транспорте. Только вот когда они к нам доберутся – неизвестно. Но самое смешное, что когда два охранника прибыли в соседний лагерь, то увидели там интенсивно ведущиеся раскопки. Работающие там геологи, как они представились, спешно откапывались и даже подняли к тому времени в воздух вертолет, проводя проверку. На недоуменный вопрос охранников: «Где же трупы?» – ответили со здоровым оптимизмом: «Вы чего, ребята? Мы здесь уже две недели корячимся и ни одного не видели. Или вы нас покойниками считаете?» Охранники, конечно, настаивали и даже потребовали показать палатки изнутри, ведь вы им дали довольно четкие указания. Как ни странно, им пошли навстречу и показали уютные, чисто прибранные жилища. Естественно, никаких трупов там не было. Ну и что оставалось делать охранникам? Вот они и вернулись с докладом в наш лагерь. И один решил спуститься все-таки вниз с побывавшими здесь рабочими. Хорошо, что я его встретил раньше и отправил обратно наверх, вслед за Пако, держать круговую оборону вместе с товарищами. Мне кажется, никого нельзя пускать в храм.

– Правильное решение, – одобрил Броди. – Тем более, что ты и здесь нам пригодишься. Но что же это за инсинуации с трупами? Мы ведь с водителем четко их видели и даже трогали.

– Может, тебя просто разыграли? – высказала предположение Лариса.

– Дорогая, не забывай, что я врач. Такие трюки со мной не пройдут. И потом, я же наделал массу фотографий! Люсия, где ты их оставила?

– Сбросила на диск штабного компьютера, – отозвалась тут же фоторепортер. И, словно предвидя следующий вопрос, достала из кармана герметично закрытую коробочку и многозначительно подмигнула: – Ну и конечно, скопировала на флэшку. Сама я их не рассматривала, страшно было, но снимки однозначно хорошего качества.

Александр Константинович очумело потряс головой:

– Куда в таком случае делись покойники?

– Плохо соображаешь, дружище! – Карл с нервным смешком ударил его легонько по плечу: – А что, если в этой местности могут оживать не только утопленники?

За что получил в ответ долгий, полный недоумения взгляд:

– Вопрос, конечно, интересный. В свете последних событий такая гипотеза снимает все загадки с повестки дня. Но… – Руководитель экспедиции присмотрелся более внимательно ко всем коллегам. – Вы тоже так думаете или?..

Люсия первая пожала плечами и напомнила:

– Только мы четверо знаем обо всех деталях сегодняшних событий.

– Ах да, конечно. Тогда вот что. Забудем на время о проблемах в лагере таинственных геологов. Они нам не мешают – и это на данный момент главное. Теперь перед нами одна задача: отыскать новые тела доисторических людей. Поэтому продолжаем подводные поиски на нижних галереях, а ты, Лариса, вместе с Люсией тем временем введите в курс дела всех остальных. Думаю, нам понадобится самая полная сосредоточенность и взаимодействие. Погружаемся!

– А я? – воскликнул Николай. – Кто мне под водой расскажет?

– Ха! – Карл Пузин стал спускаться за нырнувшим Броди. – А ты и так, Счастливчик, сам обо всем давно догадался. Но если есть какие-то сомнения, запомни самое главное: ни к какому найденному телу лично не прикасаться! Только подаешь нам мигающие сигналы прожектором. Понял?

– Проще не бывает! – откликнулся удачливый практикант, подхватил прожектор за ручки и поспешил за авторитетами археологии в прозрачную воду.

Когда все три аквалангиста скрылись из виду в боковом проходе, Люсия уставилась на часы, Ирена принялась травить страховочный трос, а Кормилец вместе с Мануэлем стали сноровисто подтягивать кабель. Ну а Лариса начала пересказывать предысторию происходящих у них под ногами событий. Причем сразу ошарашила коллег утверждением о наличии в воде как минимум нескольких тел и только потом перешла к сюжетной части, не слишком акцентируя внимание на найденном и расшифрованном мужем трактате, вырезанном на серебряных пластинах. Сначала молодые археологи слушали ее с открытыми ртами, но постепенно стали засыпать недоуменными вопросами.

А аквалангисты внимательно исследовали затопленные водой анфилады. Первым делом добрались до того зала, в котором отыскали не так давно Пеотию. Тщательно осмотрели донные отложения. Впрочем, еще раньше изучили нависающий над головами свод. Ведь именно оттуда, захваченная легким течением, опустилась обнаженная богиня. Пока занимались этой рутиной, Броди пытался классифицировать поведение первой спасенной доисторической женщины:

«Почему она так поступила? Почему не осталась с нами еще хоть какое-то время и не захотела больше помогать? Ведь она не только многое знает, но и умеет совершать множество немыслимых вещей. Подумать только: она смогла легко телепортировать! Причем наверняка в какое-то хорошо известное ей место во Вселенной. Вдобавок она проговорилась, что может одновременно находиться в двух и более местах, становясь тем самым воистину бессмертной. По сравнению с этим умением телепортировать сразу в несколько мест даже дыра, прожженная в скальной породе, не более чем шалость ребенка со спичками. С ее могуществом она может появляться где угодно, когда угодно и уничтожать кого угодно. Страшно представить, осмыслить и вообразить, но мы действительно совсем недавно наблюдали за рождением новой богини. Непобедимой, прекрасной и величественной. И родилась она, можно сказать, на наших руках».

«А что из этого следует? – В этот момент они перебрались в следующий зал, который в древности выдолбили здесь добытчики серебра. Но мысли Броди двигались в прежнем направлении: – Значит, мы предстали перед самыми ответственными решениями в истории человечества. Если мы оживим новых богов, не все они могут оказаться точно такими же, как Пеотия. Пристальное внимание таких могущественных существ может оказаться намного гибельнее благостного равнодушия. Так что перед оживлением никто не сможет предсказать свое ближайшее будущее. Вдруг их блуждающий разум вернется в собственное тело в совершенно невменяемом состоянии и элементарно начнет крушить вокруг себя все подряд? Что тогда будет? В таком случае, может быть, нельзя никого оживлять? О-о-о! И ответа не видно, и подсказать некому!

Хотя нет! Пеотия ведь подсказала. Она сказала вполне конкретно: к Земле приближается страшная опасность, а судя по сказанному в трактате, неведомая смерть наведывается на нашу планету с ужасающей регулярностью. Значит…»

В самом начале следующего помещения аквалангистов поджидала очередная находка. Фактически в самом створе Карл Пузин увидел торчащее из ила острие, приблизился и аккуратно провел возле него рукой. Взвесь всколыхнулась, открывая взору помутневшее, с налетами окаменелостей украшение. Скорее всего, новую диадему, хотя и чуть меньшую, чем та, что нашли раньше. Невозможно было наблюдать без улыбки за мимикой и ужимками экспансивного Пузина, когда он поднял находку, чуть вернулся назад и высветил ее в мощном луче приблизившегося прожектора. После этого он сложил вначале пальцы правой руки в узнаваемом жесте «о'кей!», потом ткнул указательным пальцем в свою левую ладонь, где на среднем пальце красовалось то самое пресловутое кольцо с ониксом. Именно то, которое участвовало в пари с Мануэлем. И тут же правая рука скрутилась в фигуру из трех пальцев, изображая обычную русскую дулю.

Стало без всяких слов понятно, что бедному Мануэлю кольца с ониксом не видать как собственного священного талисмана. Спор он проиграл однозначно, вторая подобная диадема была найдена.

Возбуждение археологов немного улеглось, когда Пузин закрепил находку у себя на поясе и опять-таки вполне понятными жестами показал, что воздух в баллонах не вечен и следует продолжить поиски. Выдвинулись в третье помещение, и мысли Броди, после созерцания диадемы, приняли более оптимистический характер:

«Значит, мы вынуждены призывать новых богов к жизни и просить, даже требовать от них помощи. Они просто обязаны нам помочь! Пусть объяснят, что и как делать, ликвидируют опасность, грозящую из космоса, а уж потом спокойно отправляются куда только пожелают. Для таких существ короткая остановка на матери-планете не играет роли. А на тот случай, если они вернутся в тело буйнопомешанными, можно придумать хотя бы минимальную страховку. Ведь у меня с собой в рюкзаке имеется…»

Додумать свою идею до конца Александр Константинович не успел. Потому что прямо перед собой в луче света собственного фонаря увидел обнаженную ступню. Большую. Притом явно мужскую.

Рука сама подняла фонарь выше, а легкие автоматически закачали в себя порцию воздуха вместе с восхищенным вздохом. Практически под самым сводом легко и величественно, словно в замедленной съемке, поворачивался внушительного вида и комплекции мужчина. Его волосы выросли только до пояса, но тоже выглядели совершенно здоровыми – даже поблескивали. Как ни странно, лицо его не производило впечатления лица интеллектуала. Скорей утопленник выглядел как типичный «качок», раздувший свои мускулы усиленными тренировками и анаболиками.

Оба археолога, стараясь не делать резких движений ластами, медленно опускались спинами на дно, высвечивая найденное тело сразу четырьмя фонарями. Почти моментально к освещению объекта присоединился и мощный луч прожектора. Поэтому и некое странное поле вокруг доисторического человека заметили все трое почти одновременно. И жестами дали понять, что видят это. Полем это, скорее всего, не являлось, а представляло собой тончайшую радужную оболочку в виде большого мыльного пузыря. Эта оболочка и искрилась радужными переливами под лучами сразу пяти источников света; оставалось только удивляться, как такая тонкая структура до сих пор не разрушилась от подвижек воды, создаваемых аквалангистами.

Обсудив жестами тот факт, что придется брать мужчину и с ним возвращаться назад, Броди полностью с этим согласился, но все-таки с некоторым сожалением указал на расположенный рядом створ в соседнее помещение. Карл Пузин понятливо поднял ладонь, ткнул себе в маску в районе глаза и показал правый мизинец. Что означало: только гляну, что там, одним глазом. Само собой, возражать коллеге Александр Константинович не стал. Наоборот, свет сразу обоих своих фонарей направил в темнеющий створ. Правда, глазами он все-таки продолжал безотрывно наблюдать за утопленником, словно боясь, что тот в любой момент может исчезнуть из этого мира, как недавно телепортировавшая Пеотия.

Знаменитый испанский археолог тем временем аккуратно пронырнул в темнеющий створ, и там некоторое время мелькали сполохи его фонариков. А ноги в ластах виднелись в свете фонарей Броди. Потом Карл Пузин с той же плавностью вернулся назад и, никак не реагируя на вопросительные жесты товарища, просто беззаботно пожал плечами. После этого ничего не оставалось, как приступить к операции «Спасение божественной сущности номер два».

Николай подал знак наверх, что они начинают выход, и стал пятиться задом, легонько подтягиваемый страховочным линем и электрическим кабелем. При таком отличном освещении было предельно отчетливо видно, как тончайшая, переливчатая оболочка моментально лопнула от первых прикосновений, словно мыльный пузырь, и бесследно растворилась в окружающей жидкости.

Друзья, конечно, могли поделиться при этом массой возникших мнений, но вполне разумно отложили их на «после всплытия». Отбуксировали тело в последнее помещение перед лестницей – и дали команду Николаю выбираться из воды. Тогда как прожектор просто оставили у основания лестницы. Ведь для последующих действий подсветка все равно понадобится. Затем зафиксировали найденного мужчину под самым сводом – и поспешили выбраться наверх сами.

Еще не успели вытащить загубники, как на них обрушилась лавина вопросов:

– Как? Что?

– Кого вы нашли?

– Или что?

– Николай ведь молчит как рыба!

– Но и глаза у него, словно у рыбы, выпученные. Значит?..

Напоследок всех перекрыл строгий голос Ларисы:

– Немедленно отчитайтесь о проделанной работе! Но Александр Константинович стоял с ошарашенным видом и с бешеной скоростью пытался переварить полученную во время подъема по ступенькам информацию. Карл успел шепнуть ему на ухо только два предложения: «Там еще семь человек! Из них – три женщины!» И теперь руководитель экспедиции просто не мог сообразить, что и как отвечать на поставленные вопросы.

Причем надо было изначально решить, что делать с доставленным к лестнице мужским телом.

«Есть ли смысл перебирать кандидатов, когда их вдруг стало так неожиданно много? И ведь это еще не факт, что в других помещениях не находятся новые десятки или – страшно подумать – сотни утопленных в предысторию людей. Ох! И ведь наверняка эта богиня Пеотия их всех прекрасно знала! Могла хоть подсказать, от кого мы можем реально ожидать практической помощи. Хотя… За такое огромное время человеческие характеры могут измениться до неузнаваемости. Она, например, так сразу о себе любимой и заявила».

Заметив, что руководитель экспедиции впал в некий ступор, Карл Пузин тут же отвлек все внимание окружающих на себя. Так и оставаясь во всей легководолазной экипировке, он уселся на край лестничного проема и, изображая великого фокусника, принялся отстегивать от пояса найденную диадему.

– Итак, дорогие дамы и господа! Спешите видеть! А также пощупать и попробовать на зуб! Величайшее творение древности: женская диадема! В единственном на данный момент экземпляре. Прошу! Можете посмотреть и даже потрогать. Сразу предупреждаю: драгоценные камни не выковыривать и металлические кончики на память не отламывать. Мужчинам примерять на себя запрещается!

Под частые вспышки фотоаппарата и восхищенные вздохи найденное украшение обошло всех по кругу и оказалось в руках у Мануэля. Молодой археолог осмотрел диадему, потом бережно уложил на расстеленную ткань рядом с предыдущей – мужской. Тем самым словно давая всем возможность сравнить оба творения доисторических мастеров. И комментарии не заставили себя ждать:

– Они совершенно разные по стилю.

– И по исполнению.

– Я бы даже сказал, что они принадлежат к совершенно разным культурам.

– Скорее всего, – подтвердил гипотезы своих помощников Пузин. – Это и без всякой очистки бросается в глаза.

– То есть ты хочешь сказать, – перестала делать фотографии Люсия, – что здесь находится чуть ли не венценосная пара тех самых утонувших правителей?

Лариса ответила раньше испанца:

– Вряд ли. Тем более, ты ведь знаешь, где была найдена первая диадема. Рядом с умерщвленными телами. Скорее уж, вторая могла принадлежать Пеотии. При ее нынешнем величии она просто позабыла о таком низменном украшении.

– Тем не менее, – скорбно произнес Мануэль, – диадем уже две.

После чего, двигаясь нарочито замедленно, стал снимать висящий на шее амулет. Затем демонстративно его поцеловал, словно прощаясь, и положил на ту же ткань. И только потом повернулся к улыбающемуся Карлу:

– Шеф, теперь этот осколок великого космоса – ваш. Чуть позже я вам рассказу о его удивительных свойствах.

Пузин оглянулся на Броди, который все еще пребывал в тягостных раздумьях, и решил дать товарищу еще некоторое время. Вследствие чего категорически потребовал от своего помощника:

– А почему потом? Рассказывай немедленно! Хотя бы о самом главном.

– Да? – Мануэль выглядел сильно сомневающимся. – Мне отец запрещал об этом говорить, пророчествуя, что тогда этот талисман навсегда заберут себе сильные правители нашего мира.

– Вот даже как! Видимо, у них тоже была такая же мечта: со всего размаху расколоть этот камешек на мелкие крошки?

– Смеетесь? А зря! И раз уж талисман принадлежит вам… Молодой археолог метнулся к инструментам, схватил молоток и протянул его Пузину. Потом положил проигранный камень прямо на пол, предварительно вытащив его из кожаного плетения, и скомандовал:

– Бейте! Крошите!

– Ладно тебе, – пошел Карл на попятную. – Потом еще плакать будешь.

– Да попробуйте сначала хоть пылинку с него отбить! Уверен, ничего не получится.

– Ну, раз ты так настаиваешь… – пожал плечами Пузин и легонько стукнул по талисману.

Против всеобщего ожидания, тусклый минерал, похожий на помутневшее стекло, не раскололся. Остался целым он и после нескольких ударов с нарастающей силой. С хмыканьем Карл отодвинул талисман на более удобное место и пригвоздил его несколько раз молотком со всей силы. В результате выкрошилась порода каменистого пола, тогда как недавняя собственность Мануэля осталась без единой царапины. Все с явным недоумением проследили, как предмет спора перекочевал в руки Александра Константиновича. Тот долго крутил непонятное вещество в руках и, словно в трансе, спросил:

– Слушай, Мануэль. А ты вообще откуда родом?

– Родился в Испании. Но мои родители приехали из Чили.

– Хм! И много у вас там в Чили таких амулетов?

– Понятия не имею. Это надо у моего отца спрашивать. Потому что женщинам в нашем роду запрещали к этому камню даже прикасаться. А про свойства его старший мужчина в роду рассказывал только прямому наследнику.

– Угу… Значит, только наследнику? Очень, очень интересно… Но ведь ты же ученый! Как ты мог такое уникальное вещество оставить без лабораторного обследования?

Мануэль в сомнении пожал плечами и стал монотонно перечислять:

– Традиции, воспитание, уважение к родителям…

– Понятно! – Броди обвел всех взглядом и мотнул головой, словно отвечая на свои же мысли: – А почему бы и нет? Каких только совпадений порой в мире не происходит. Ладно, повесь талисман опять себе на грудь и береги как зеницу ока. А мы с вами, дамы и господа, сейчас приступим к оживлению следующего реликта древности. Он здесь, совсем рядом. Это мужчина, причем довольно большой и сильный. Но не это самое главное. На данный момент меня волнует наша, так сказать, безопасность. Вы видели, на что способна Пеотия, поэтому можете понять и одобрить все предосторожности. Для этого предлагаю нацепить на оживляемого широкий пояс, в который я вставлю дистанционный взрыватель. Убойная сила у него минимальна, но в крайнем – для нас критическом – случае перебить позвоночник сможет любому человеку. Даже с самой что ни на есть божественной сущностью. Так как мужчина совершенно голый, наше желание укрыть его хоть каким-то куском ткани и подпоясать ее будет выглядеть вполне естественным.

– Ну да, – встрял Карл Пузин. – Вон, Пеотия своей наготы ни одного мгновения не стеснялась.

Его тут же поддержала Люсия. Правда, сделала это без надлежащего оттенка стыдливости:

– Как вам на обнаженных богинь, так смотреть можно. А как нам на богов древности – нельзя. Он действительно красавец?

– Э-э? – протянул Карл осуждающе. – Да ты, я вижу, совсем у меня распустилась? Мануэль, подай мне вон тот, второй кусок ткани.

– А ты, Кормилец, мне мой рюкзак, – попросил Александр Константинович практиканта. – Вот, отлично. Не думал, что для такого уникального дела использовать придется, но теперь очень пригодилось.

Он с помощью Ларисы достал широкий пояс, разрезал сверху сдвоенные полоски кожи и вставил в образовавшийся кармашек пластинку дистанционного взрывателя. Пульт управления передал жене и проинструктировал со всей дотошностью:

– Что бы ни случилось, старайся во время оживления сюда к нам не подходить. Стой вон за тем выступом и внимательно ко всему присматривайся. Если заподозришь что-либо страшное или опасное для наших жизней – сразу жми на пульт. Помимо этого, следи за моими жестами: если я дам вот такой сигнал или сделаю вот такое выражение лица…

– Тебе оно совсем не идет! – поморщилась Лариса.

– Не важно, я ведь не на первое свидание с ним иду, – отмахнулся Броди. – Зато ты его ни с чем другим не спутаешь – и уничтожишь опасность. Помимо этого, ты, Мануэль, приготовь обильно смоченную в хлороформе тряпку и держи ее наготове в пластиковом пакете. Да-да, в этом. Используешь тряпку вот по таким моим сигналам или в том случае, когда после срабатывания взрывателя бог сумеет себя каким-то образом подлечить и попытается вновь встать на ноги. Ну или просто продолжит двигаться. В последнем случае и ты, Кормилец, постарайся прижать его со всей своей силенкой к земле, чтобы не трепыхался. Ну что? Всем все понятно?

Как оказалось, не всем и не все. Еще минут десять ушло на уточнение подробной очередности в действиях и возможные варианты. Но в основном план остался без изменений. И, что самое главное, все без исключения поддержали решимость Александра Константиновича подстраховаться таким кардинальным, пусть и кровавым методом. Все еще хорошо помнили, как небрежно и без всяких сомнений Пеотия погрузила их в непробудный сон, то есть в состояние полной беспомощности.

На этот раз извлечение из воды прошло организованно, слаженно и продуманно. За телом поднырнули только Броди с Пузиным. Тогда как все остальные, кроме Ларисы, собрались возле самого проема лестницы. Да Кормилец встал на две ступеньки ниже, по колени в воду. И как только ему подали тело, тут же одним мощным движением выложил его на приготовленный заранее большой кусок мягкого брезента. А затем уже вместе с Мануэлем стал оказывать первую помощь «пострадавшему».

Хотя, как и в случае с Пеотией, класть утопленника на спину и делать ему искусственное дыхание не пришлось. Лишь только вода стала выливаться у него изо рта, как мужчина весь задрожал и в судорогах стал выплевывать остальную воду из легких. Затем он бешено закашлялся и уперся руками в камни, пытаясь самостоятельно встать на четвереньки. Еще при первых конвульсивных движениях Карл Пузин застегнул пояс с взрывателем вокруг талии оживающего мужчины. И вот теперь все отступили в стороны, а оба аквалангиста продолжили спешно снимать с себя снаряжение.

Мужчина медленно встал, налитыми кровью глазами посмотрел на свои руки, потом на тело, коснулся ладонью ткани на своих чреслах, откинул длинные мокрые волосы на спину и только потом, полностью распрямив плечи, воззрился на окружающих его людей. Те в этот момент постарались придать своим улыбкам самое сердечное выражение и все дружно старались передать одну и ту же мысль:

«Как тебя зовут?»

То ли незнакомец проигнорировал мысленный вопрос, то ли не понял, но довольно неожиданно он слегка склонил свою голову вперед, словно в знак благодарности, и что-то попытался сказать. Получилось довольно бессвязно и совершенно неразборчиво. Покривившись от боли, мужчина помассировал себе гортань и после этого повторил сказанное. Теперь слова прозвучали четко, но все равно их никто не понял. И, вполне естественно, все повернулись к Броди, как к единственному человеку, бегло читающему древний, никому не понятный язык. Но одно дело расшифровать никогда не виденные письмена, и совсем другое – понять никогда не слышанную прежде речь. Похоже было на то, что передавать и слышать чужую мыслеречь незнакомец не может. Или не желает.

Оставалось только одно средство общения, и оно не было забыто. Александр Константинович, схватив приготовленный кусок картона, написал на нем фломастером: «Мы рады вас приветствовать! С возвращением на Землю! Как ваше имя?»

Губы мужчины тронула еле заметная улыбка, и он понимающе кивнул. Затем ему подали аналогичные предметы для письма, вследствие чего появилась ответная надпись: «Меня зовут Алессан Прадели».

– Алессан? – прочитал Броди с некоторым удивлением. И указал ладонью на грудь мужчины: – Алессан! – Затем ткнул себе в грудь: – Александр!

А чтобы не возникло путаницы, отчетливо написал собственное имя. Как ни странно, но недавний утопленник повторил его почти с идеальной точностью. И без промедления написал свой первый вопрос: «Какие другие языки вам еще известны?»

Тут уже все показали свои знания. Хотя дополнить Броди его товарищ Карл смог лишь несколькими фразами по-китайски. Да Мануэль что-то спросил на редком андском наречии. Но на все это атлетически сложенный мужчина лишь с сожалением отрицательно мотал головой. Пока вдруг Пузин не предложил:

– Может, он хоть немного понимает «язык рабов» Древнего Египта – древнееврейский? Ведь должен, по идее.

– Да он тоже с тех времен мог измениться до неузнаваемости, – усомнился Броди. – Но попробовать можно.

И стал с трудом подбирать первые вопросы. Ко всеобщему удивлению, мужчина наморщил лоб, прислушиваясь, а потом лицо его озарилось радостью. Он не только понимал, но и сам вполне сносно мог общаться на этом давно забытом для многих современных землян языке. После этого попытались выяснить первым делом отношение к сиюминутной обстановке. Карл почти все понимал, но в разговор не встревал, только тщательно прислушивался. Тогда как все остальные археологи только могли надеяться на последующий пересказ. Памятуя о странной сонливости Пеотии после оживления, Броди набросился на незнакомца с форсированными вопросами:

– Вы довольны, что мы вас оживили?

– Пока еще не осознал себя в собственном теле.

– Но вы согласны нам помочь?

– Конечно. Только вот чем?

– Своими обретенными в дальних странствиях силами и знаниями.

– Ну… Не могу чем-то особо похвастаться, – задумался Алессан. – Я ведь все это время находился очень далеко от Земли. Настолько далеко, что мне ни разу не удалось отыскать нашу планету и хоть единожды сюда вернуться.

– То есть вы хотите сказать, что за все шесть тысяч лет вы так ни разу здесь не побывали?

– Совершенно верно. Ведь пространства Вселенной безграничны, и даже отыскивать знакомые звездные скопления вокруг моего тамошнего места обитания оказалось довольно сложным делом.

– Но вы хоть знаете что-нибудь о той опасности, что уничтожала наши цивилизации раньше и теперь угрожает нашему существованию вновь?

– Увы! Мне об этом ничего не известно. Насколько я помню, после утопления я так рвался к спасению, воздуху и свету, что промчался от Земли настолько далеко, что навсегда заблудился в межзвездном пространстве. При всем моем желании проследить за разворачивающимися здесь событиями я так и не сумел.

С некоторой грустью мужчина устало присел на выступ и, подтверждая подозрения о наваливающемся на него сне, непроизвольно зевнул.

– Но нам очень нужна ваша помощь! – заторопился Александр Константинович. – Ведь вы тысячи лет могли наблюдать за другими цивилизациями, вы теперь умеете творить невероятные чудеса! Мы надеялись, что вы без труда справитесь с надвигающейся опасностью.

– Хм! Боюсь, что мои знания не слишком вам помогут. Все эти годы я потратил на изучение трех разумных видов. Мне было жутко интересно за ними подсматривать, но, кажется, никакого оружия или значительных преобразований в материи я создать не смогу.

– Жаль! Невероятно жаль! – воскликнул Броди, заламывая пальцы. – Ну а ваши друзья? Там мы нашли еще восемь тел. Кто из них скорее всего сможет помочь?

Алессан наморщил лоб, припоминая. И ответил, подавив сразу несколько зевков подряд:

– Затрудняюсь ответить… Но вы ведь спасете всех?

– Конечно! Просто время не терпит, а наши технические возможности не позволяют вытащить из глубин всех сразу.

– Понятно. Попробуйте тогда Пеотию…

– Увы, она как раз та самая единственная, которую мы оживили перед вами. И она совершенно не захотела нам помогать. Затем без всякого труда телепортировала в неизвестное место.

– Да я вроде тоже могу переноситься куда угодно на расстояние около километра. Надо будет только попробовать…

– Да нет, Пеотия унеслась, скорее всего, в другую звездную систему. Если не в другую галактику. И она могла вот так уничтожать материю.

Проследив за направлением пальца, Алессан увидел аккуратную дыру в породе.

– Ого! Да она действительно многому успела научиться! Вот молодец! Не то что я – все за червяками да ящерицами сотни лет наблюдал.

На этот раз его слова прервались целой серией зевков, на которые он и сам обратил внимание:

– Что это со мной происходит? Просто смертельно хочется спать! С чего бы это?

– Но ведь ваше тело, а вернее, мозг не спал полноценным сном шесть тысяч лет, – напомнил Александр Константинович. – Ваша Пеотия тоже спала несколько часов после пробуждения. По нашим предположениям, сон вам просто необходим.

– Да? Пожалуй, тогда я и правда вздремну. – Посланник из доисторических времен сполз с уступа на пол, улыбнулся и признался извиняющимся тоном: – Больше не могу противиться.

– Но кого нам вытаскивать?

– А? Если судить с научной точки зрения, то лучше вытаскивайте Вителлу. В прежние времена – научное светило и верховный жрец.

– Но как мы его отличим? – в отчаянии восклицал Броди, опустившись на колени перед засыпающим мужчиной и встряхивая его за плечи.

– М-м? Да очень просто: он был в трусах и туфлях с бриллиантами… – Глаза Алессана закрылись, и, уже словно в бреду, он добавил: – Пеотии он очень нравился, пожениться собирались…

И – уснул. Дальнейшие встряхивания ни к чему не привели, как и несколько резких вскриков с обеих сторон.

– Ничего не поделаешь, минимум два часа ему придется спать, – констатировал с жалостью Пузин. – Так что теперь делаем?

– Первым делом снимаем пояс, – решил руководитель экспедиции и при помощи друга проделал эту манипуляцию. – Кажется, парень не буйный, ведет себя вполне предсказуемо и доброжелательно. А вот взрыватель может пригодиться.

Аккуратно уложив предмет страховки в выемку возле лестницы, он крикнул Ларисе:

– Оставляй пульт там и присоединяйся к обсуждению!

Когда собрался плотный кружок, Броди вместе с Карлом обстоятельно перевел суть состоявшегося разговора. После чего короткий совет перешел в фазу окончательного решения. По всеобщему мнению, действительно следовало вначале вытянуть именно то самое научное светило древности. Все-таки творческий и исследовательский склад ума должен сказаться на характере обретенных знаний. Следовательно, неизвестный пока еще Вителла мог помочь нынешней цивилизации едва ли не лучше всех утопленников.

– Только как мы его опознаем? – сокрушался Пузин, который единственный из археологов видел все замершие под длинным сводом тела. – Они ведь все совершенно голые! Ни о каких туфлях даже речи нет.

– Ага, и даже тот факт, что наша первая богиня ему очень симпатизировала, не поможет, – пробормотала Люсия. Тогда как Лариса заинтересовалась:

– Почему ты не выяснил, кто кому и кем приходится? И почему под водой они расположены именно в таком порядке?

Александр Константинович посмотрел на жену с укором:

– Ладно, уговорила! Буди его, сейчас все выспрошу.

– А может, поискать под телом те самые алмазы? – предложила Ирена. – Туфли истлели, а вот драгоценные камни наверняка целы.

– Да нет, там на дне масса взвеси и песка, – не согласился с ней Николай. – Скорее всего, надо искать среди них самого старого и солидного. Ведь не может светило тамошней науки быть моего возраста, да еще и занимать пост верховного жреца.

– А ведь Счастливчик прав! – воскликнул Пузин. Лариса устало отбросила челку давно подсохших волос, лезущую на глаза.

– Но тогда получается, что нам надо доставать того самого старикана, который находился почти рядом с разрубленными телами. Только вот мне очень сомнительно, чтобы великолепная Пеотия была влюблена в этого лысого ловеласа.

Когда последнее слово уже вылетело, она увидела, с каким возмущением смотрит на нее супруг, который был старше ее чуть ли не вдвое, и сразу мило заулыбалась:

– Дорогой, тебя это совершенно не касается! Ты у меня самый красивый и молодой!

Карл Пузин ехидно усмехнулся:

– Сама себе противоречишь. И не забывай: в древности звания, знания и власть ценились гораздо больше ловкости, силы и молодости. Так что и богини порой бывают падки на немощных старцев. Лишь бы у тех на голове красовалась царская корона. Или вот такая диадема.

Все проследили за взглядом испанской знаменитости, и Лариса опять с сожалением вздохнула:

– И про эти украшения спросить не успели. Александр Константинович решительно схватился за ремни акваланга:

– Ладно, время истекает. Возвращаемся к предыдущей лестнице и вытаскиваем старика. Он там совсем недалеко лежит, так что мы с Карлом его вытащим за пять минут. А если и верховный жрец будет не в силах нам помочь, то и тогда у нас останется достаточно воздуха, чтобы вытащить отсюда несколько человек. За мной!

Шумной стайкой все археологи двинулись за своим руководителем, на ходу продолжая выдвигать разнообразные гипотезы и предложения. Да только ничего из сказанного не принималось, потому что времени оставалось все меньше и меньше. Броди словно предчувствовал: следует торопиться изо всех сил. Иначе или неведомая опасность из космоса нагрянет на Землю, или прибывшие, хоть и давно ожидаемые, представители местной власти испортят все исследования своим вмешательством. Да и с соседним лагерем явно произошло нечто странное. Правоохранительные разбирательства могут совершенно не совмещаться с научной работой, и руководителю экспедиции в любом случае придется находиться на поверхности.

В маленькую комнату решили плыть без всякой страховки со стороны третьего аквалангиста и подсветки большого прожектора. Перед погружением два друга посоветовались, как сподручнее вытащить тело старика, дали указания подчиненным о надлежащей встрече и на всякий случай приготовили картонки с несколькими фразами. По два фонаря в регулируемых зажимах укрепили у себя на плечах, по два взяли в руки и нырнули в прозрачную воду затопленных подземелий.

Вначале казалось, что старика вытащат очень быстро, но минут десять понадобилось только для проникновения в ту самую маленькую комнатушку. Прикрепили на голое тело набедренную повязку из куска ткани. И только потом, привязав двухметровую веревку за сравнительно короткие волосы, Броди подумал:

«Видимо, они у него потому такие короткие, что голова наполовину лысая. Рост покрова однозначно нарушен. Но все равно – удобно волочь за собой через узкое место. Авот что странно: если все остальные утонули, так сказать, в широких и просторных галереях, то этот почему от них отстал? Заблудился или они его здесь припрятали? Течения его сюда занести ну никак не могли. Самому буйному воображению не представить, как поток воды мог его забросить в тупиковое помещение и там оставить. Скорее всего, его как старика оставили дожидаться в безопасной комнате, а те, кто помоложе, поспешили отыскать выходы на поверхность. Да и высокое звание верховного жреца к этому выводу подталкивает…»

Карл плыл впереди и подтягивал тело утопленника за собой на веревке. А Александр Константинович аккуратно поправлял траекторию движения, придерживая старика за ноги. При этом он продолжал не только размышлять, но внимательно осматривать человека прежней цивилизации. Тот смотрелся вполне упитанным и довольно рослым. Несмотря на явно преклонный возраст, старец не имел отвисающего живота или жировых складок на теле, да и мускулы ног могли подтвердить, что их владелец не увлекался сидячей работой и много двигался. Тут же вспомнилась описанная Алессаном обувь с бриллиантами.

«Если будет время, обязательно вернемся в ту самую комнатку и все камешки отыщем. Вдруг они этому старику слишком дороги и он относится к ним как Даниэль к своему талисману? Хотя… Этот странный камешек уже полностью принадлежит Карлу…»

В конечном итоге ныряльщики показались на глаза своим коллегам, когда в баллонах почти закончился резервный запас. И первое, что сделал Броди, когда вынул загубник, это сам себя успокоил вслух:

– Ничего, у нас еще полтора набитых страхующих комплекта. Ну, взяли!

И они с двух сторон приподняли тело старика. Дальше процесс оживления пошел по хорошо отлаженному конвейеру. Кормилец подхватил тело и вместе с Мануэлем стал укладывать животом на свою коленку. Лариса ловко при этом обхватила талию утопленника поясом, осторожно взяла лежащий в сторонке пульт и отошла на безопасное расстояние в тень. Ну а Люсия продолжала безостановочно снимать все этапы великого воскрешения.

Старик оказался, пожалуй, самым медлительным в плане наступления первой судороги, конвульсивного отторжения воды и затяжных, хриплых попыток прокашляться. Может быть, виной тому был солидный возраст, но на опознавание себя и своего места в данный момент он тоже потратил сравнительно много времени. И только громкое приветствие со стороны «встречающих» окончательно вырвало его в действительность из далеких скитаний.

– Мы приветствуем тебя, верховный жрец! – на древнееврейском провозгласил Броди, заодно держа в руках табличку, где на хардийском языке читалось: «Вы умеете разговаривать мыслями?»

И опять никто, даже приблизительно, не смог предсказать поведение очередного ожившего утопленника. Жрец очумело мотнул головой, рассмотрел надпись на картонке да вдруг так и дернулся от явно нехороших воспоминаний. Потом и руками за виски схватился – явно в отчаянии. Ав сознаниях его спасателей раздались, словно громом сопровождаемые, слова:

«Недоумки! Идиоты! Зачем вы это сделали?! Кто вас просил? Да там сейчас такое творится, а вы!!! Вот уж не думал! То их не дождешься, а то… Что же делать? Что делать?.. О! Надо немедленно попробовать!»

Он озлобленно и свирепо осмотрелся по сторонам и расставил руки в хорошо знакомом жесте. Точно так же делала Пеотия, когда собирала разлитую в пространстве энергию. Только старик еще при этом очень отчетливо приговаривал. И каждое его слово-восклицание разрывалось в головах археологов отупляющей болью:

«Так и есть! Действует! Какое счастье!!! Я успеваю!!!»

В следующее мгновение раздалось знакомое гудение и тело старика исчезло! Только на то место, где он стоял всего секунду назад, упал широкий пояс со спрятанным в нем дистанционным взрывателем и плюхнулась мокрая набедренная повязка.

Глава 2

ШЕСТЬ ТЫСЯЧ ЛЕТ НАЗАД, БЕНЗИК

Во второй раз на поверхность совершенно седой старик выбрался ближе к вечеру. Но теперь все его тело покрывали грязно-серые куски ткани, пряча под развевающимися краями ноги в отличных гвардейских сапогах и верхним пологом защищая голову от пекущего солнца и назойливых насекомых. На боку под одеждой висела холщовая сумка с самыми необходимыми лекарствами. Больше никаких вещей, оружия или продуктов старик не взял, хотя выбор у него был преотличный. Но благодаря огромному жизненному опыту в голове его укрепилось убеждение, что оружие при встрече с озлобленными людьми его не защитит. Вещи моментально отберут, а за продукты в данной ситуации вообще могут убить. Вокруг царили смерть и разрушение, даже отыскать питьевую воду вряд ли было возможно. Да и не для того облаченный в неброские ткани человек вышел на поверхность из подземелий, где ему хватило бы всего на долгие годы.

Бывшему невропатологу императорского госпиталя Бензику Яруги теперь больше собственной жизни необходимы были союзники. Причем не те люди, которые пойдут за ним после новости о хорошо спрятанных запасах продуктов, а те, которые согласятся на создание исключительно дисциплинированного, основанного на взаимном уважении коллектива. При первом беглом осмотре вокруг останков императорской часовни Бензику не удалось увидеть ни одного живого человеческого силуэта, но он твердо верил, что хоть кто-то в огромной столице Хардийской империи выжил. Опять-таки, тот же опыт подсказывал, что в настоящее время сильные и наглые возжелают отобрать последнюю пищу у слабых – и тем самым сделают первые шаги к собственному одичанию. А там недалек час, когда и сами сильные вцепятся друг другу в глотку, забыв о том, что для выживания в экстремальных условиях необходима полная кооперация в действиях и осознанное сотрудничество. С такими «сильными» он общаться не хотел.

Теперь оставалось только найти тех людей, в которых сохранились все наилучшие человеческие качества, и не наткнуться на тех, кто уже стал на путь превращения в зверя.

По логике вещей, находиться в разрушенной столице никто бы не захотел – из-за непереносимого запаха разлагающихся останков и гниющих растений. С другой стороны, за городскими окраинами могло быть еще хуже. Тут все-таки любой имел больше шансов отыскать в развалинах и оружие, и пропитание. Да и определенная привязанность любого живого существа к постоянному ареалу своего обитания обязательно скажется.

Поэтому недавно знаменитый на всю Хардийскую империю врач стал осторожно накручивать круги, расходящиеся от вновь замаскированного валуном выхода. Вначале он не встретил ни одной живой души. И только через час до его слуха донесся протяжный стон из-под нескольких десятков деревянных балок, настеленных между двумя каменными обломками. При ближайшем рассмотрении стало заметно, что там создано некоторое подобие временного жилища. Посторонние предметы, растения и трупы были убраны с небольшой площадки, а перед темным входом тлели вполне горячие угли. Наверняка дымом здесь пытались отпугнуть как смрадный запах, так и витающую в атмосфере инфекцию. Встав прямо за кострищем, Бензик вытянул руки вперед, показывая, что он совершенно безоружен, и крикнул в глухую тьму:

– Эй! Есть там кто?

Стон тут же стих, и повисла напряженная тишина, нарушаемая лишь гулом многочисленных мух. Видимо, старика долго и внимательно разглядывали. Но вот наконец раздался женский голос:

– А ты кто такой?

Пришелец полностью приоткрыл на короткое время лицо и представился:

– Я один из главных врачей императорского госпиталя.

– Врач?

Кажется, ему не поверили, но столько надежды вдруг послышалось в этом вопросе, что Бензик непроизвольно и открыто улыбнулся:

– Конечно врач. Я слышал стоны, может, нужна моя помощь?

– Нужна!

После короткого бормотания невидимых спорщиков из подобия жилища вышла пожилая женщина с импровизированным копьем в руках. Острый кинжал на конце упругого прута смотрелся слишком серьезно, чтобы отнестись к нему пренебрежительно, к тому же он был окровавлен. Женщина внимательно осмотрела окрестности, а потом потребовала:

– Подними свои накидки!

И только после того, как с некоторым облегчением заглянула в широко раскрытую сумку, пригласила:

– Заходи, там у меня сын очень плох.

Внутри сооружения было собрано несколько обломков кровати, пара матрасов и несколько чудом сохранившихся предметов кухонной утвари. Грязный оборванный мальчик лет десяти остался сидеть у входа с другим копьем, а женщина подвела невропатолога к лежащему мужчине:

– Это мой сын.

– А ребенок?

– Соседский… Нас трое только со всей улицы в живых осталось… – Судорожный всхлип пронесся по всему телу женщины, но она быстро взяла себя в руки и, покусывая губы, стала рассказывать: – Сын в первые дни практически не спал, разыскивая наших родственников и сооружая это убежище. И вчера до того обессилел, что упал и сильно подвернул ногу. Еле дополз сюда. Потом свалился от недосыпания, и мы думали, что ему станет легче. Но сегодня с самого утра боль усилилась до невозможности, нога распухла, он не может встать. Что с ним?

Бензик с профессиональной ловкостью осмотрел ногу и почти сразу же вынес диагноз:

– Сильный вывих лодыжки. Если немедленно не вправить, будут нежелательные осложнения.

Голос женщины опять чуть не перешел в плач:

– Доктор! Помогите! Мы для вас что угодно!..

Тот просто от нее отмахнулся и повернулся к кусающему губы мужчине:

– Ну что, дорогой, потерпишь? Учти, обезболивающего укола у меня нет.

– Потерплю, – прорычал мужчина.

– Тогда вначале прими вот эти таблетки: после того, как боль начнет утихать, ты сразу уснешь на несколько часов.

Как ни странно, нашлось немного вполне чистой на вид воды, которая помогла запить противовоспалительные таблетки. А потом от врача поступила команда для обеспокоенной матери:

– Садитесь прямо на него и как можно сильней держите. Мне не хочется остаться с проломленным черепом.

Затем он долго и осторожно ласкал опухшую ногу, приноравливаясь к удобному захвату. Во время рывка мужчина взвыл раненым волком и почти сразу потерял сознание.

– Что с ним? – подал голос обеспокоенный мальчик от входа.

– Теперь все будет хорошо, – уверенным голосом пообещал Бензик. – Подайте мне вон те палки и несколько тряпок. Вот так, отлично. Теперь сделаем шину, а через несколько дней можете ее снять. Но еще неделю пусть старается ногу беречь и наступать на нее со всей осторожностью. Договорились?

Женщина тяжело вздохнула и напомнила:

– Какая тут может быть осторожность? Ведь видите, что творится!

– Разве в столице не осталось никаких структур управления?

От такого вопроса даже мальчик привстал со своего места. Было видно, как глаза подозрительно заблестели и у него, и у женщины. Пришлось спешно выдать заранее придуманное оправдание:

– Я ведь только час как вошел в город. А во время цунами находился на плато. Сам чудом спасся среди скал, а вот все мои попутчики и товарищи погибли. Думал, что здесь найду хоть какую-то крепкую власть.

Женщина от такого рассказа расслабилась и с незатухающей болью в глазах стала жаловаться:

– Да какая тут власть может быть. Император и все его придворные погибли сразу во дворце. Первые лица столицы, вся знать и главные гвардейские чины тоже погибли под океанскими волнами. Поговаривают, что наследник престола вместе с молодой невестой и несколькими телохранителями прорвался через храм в катакомбы, но пока от них ни слуху ни духу. Зато теперь каждый, кто имеет меч, шляется по развалинам и пытается отнять последний прогнивший сухарь.

– Разве никто не пытается навести порядок? – разочарованно выдавил из себя Бензик.

– Почему же нет, пытаются. Но тут ведь что получилось. Оказывается, после первой волны разрушения, когда все стены рухнули из-за пропажи пузырита, за молодым принцем в катакомбы устремилось большое количество гвардейцев, телохранителей и прочих людей с площади. Да вот только их в древнем храме встретили осатаневшие от злости жреческие воины. Скорей всего, они первый отряд во главе с молодым принцем к тому времени или прозевали, или уничтожили. А потом и на отставших гвардейцев оружие повернули. Внутри началось целое сражение – и продолжалось до тех пор, пока первое цунами с запада не остудило горячие головы. Вроде и там при первом потопе в катакомбах полегли тысячи жрецов, их защитники, сторонники. Пострадало также множество гвардейцев. Но все-таки очень много и в живых осталось, а когда волны прекратились, они все опять наружу выбрались. Расчистили площадь перед храмом и стали оказывать спешную помощь оставшимся в живых людям. Вернее, помощь оказывали только гвардейцы и присоединившиеся к ним гражданские лица. Утверждают, что этим сборным отрядом командует какой-то иностранец.

Причем делает это так решительно, что все ему подчиняются беспрекословно.

– Иностранец? – переспросил старик. – Из Египта, что ли?

– Да нет, из Хрустального города.

– Хм! Как же так? Неужели их посол остался в живых? Или это кто-то из военных?

– Опять не угадали! Да и все этому удивляются и не верят. Но наш Массум лично его видел. – Женщина кивнула на притихшего мальчугана. – И утверждает, что одет тот в парадный мундир капитана дальнего плавания. Правда, мундир уже довольно потрепанный и окровавленный. Но зато машет этот иностранец мечом так, что никакому гвардейцу не снилось. Наши-то вояки ведь в последние годы все больше с пузыритовым оружием баловались, а настоящим железным мечом орудовать разучились.

– Так что с возрождением правопорядка? – Бензик решил вновь вернуть разговор в нужное ему русло.

– Ну вот, только этот отряд стал оказывать помощь пострадавшим, как им в спину предательски ударили жреческие воины. И при этом выкрикивали, что уничтожат всех ущербных, которые до сих пор не пали в геенне огненной. Часть этих безумцев сожгла и залила невинной кровью временный лагерь с ранеными, который построили рядом с площадью. Часть попыталась прорваться в город. Тяжелые жертвы были также и у гвардейских сил вместе с ополчением. В тяжелом бою религиозных фанатиков удалось почти всех загнать обратно в храм, так что теперь там сооружены две баррикады. К всеобщему ужасу, несколько фанатиков прорвались сюда и зверствуют по околицам. Убивают в слепом бешенстве всех, кто остался в живых. Это не считая местных мародеров и насильников. Вот потому мы так и боимся.

Старик скорбно закивал: действительность оказалась намного хуже его самых пессимистических предположений.

Мало того что город не подлежит восстановлению даже в далеком будущем, так еще и недовольное жречество сковало противостоянием единственные возможные силы правопорядка. Нет чтобы личным примером и авторитетом возглавить борьбу за спасение родного города, так они еще и сами поставили себя на одну ступеньку с мародерами и озверевшими убийцами.

– Понятно. Вижу, здесь ни о какой власти вообще речь не идет.

– Как это ни печально… Разве что сборный отряд во главе с тем самым капитаном порядок наведет… – Женщина прислушалась к мерно посапывающему сыну и удивленно воскликнула: – Да он спит!

– Так и должно быть.

– Ох! Что бы мы без вас делали, доктор! Спасибо вам огромное. Хотите, оставайтесь жить с нами? Места хватит!

– Да нет, все-таки моя помощь нужна всем. И я не теряю надежды построить хоть какое-то подобие госпиталя.

Женщина задумалась:

– Тогда вам надо идти к храмовой площади. Только там может оказаться хоть кто-то с толикой власти, способный помочь в этом деле. Да и вы обязательно пригодитесь, среди гвардейцев много раненых.

– А как там улицы? Пройти можно?

– Да что вы, какие улицы? Всюду теперь такие завалы, что обходить некоторые места по большой дуге надо. Да и опасно просто так прохаживаться…

– Но ведь у меня ничего нет, – развел Бензик руками. – Впрочем, от проводника я бы не отказался.

Неожиданно от входа послышалось решительное предложение:

– Я вас проведу!

– Да ты что, Массум! – так и вскинулась женщина. – Там ведь такое творится!

– Ну и что? Я там уже десяток раз пробирался, все ходы-выходы знаю.

Старик с некоторым недоверием посматривал на мальчугана, особенно на его короткое копье.

– Детям лучше не рисковать…

– Да он за себя постоять может, – не удержалась от похвалы хозяйка временного жилища. – Не смотрите на его росток: сам лично двух мародеров за последние два дня на тот свет отправил.

Малец смутился:

– Да они подраненные были…

– Ну что ж, раз ты такой орел, то веди! Бензик решительно встал и попрощался с женщиной, напоследок давая указания по уходу за больным. На солнечный свет он вышел первым, расслышав, как Массум сзади твердо обещает:

– Я только туда и обратно. К ночи вернусь обязательно.

Глава 3

НАШЕ ВРЕМЯ, ЧИНКИС

После того как легендарный и самый знаменитый чистильщик немного переварил в собственном сознании суть завещания великого Фетиуса, пришлось возвращаться в действительность. Его корабль уже давно достиг цели и теперь висел на очень высокой околоземной орбите. Причем все вспомогательные приборы глобального опознания давно сработали, разведывательные автоматические зонды приступили к своей привычной деятельности, а бортовой компьютер начал составлять тематические каталоги, принимать и расшифровывать поток данных, поступающих с хорошо видимой и прослушиваемой планеты. Приступил к изучению старой знакомой и хозяин корабля.

В который уже раз цивилизация на планете возродилась полностью. Да так возродилась, что вызывала уважительное удивление. Краткоживущие приматы застроили мегаполисами все континенты, кроме покрытого льдом, заселили почти каждый клочок суши и некоторые водные пространства, опутали планету сетью наземных и воздушных магистралей и все это накрыли плетением висящих на орбитах спутников. Причем спутников не только для связи или передачи изображения, но и несущих ядерное, лазерное и химическое вооружение. Последний факт заинтересовал цорка в первую очередь. Потому что поступающие анализы бортового компьютера показали: все оружие, находящееся на орбите, земляне приготовили не для защиты от опасности извне, а для уничтожения друг друга. Разве что немногие смертельно опасные орбитальные устройства могли сеять смерть во все стороны. К ним относились, прежде всего, несколько космических станций, имеющих на своих бортах управляемые ракеты с любым комплектом боеголовок, да парочка оригинальных лазерных установок, замаскированных под огромные телескопы.

Именно с изучения вопроса непомерной гонки вооружений Чинкис и начал свою исследовательскую деятельность, справедливо полагая, что все остальное приложится по ходу дела. Подобное исследование показалось самым интересным. И действующий монарх Аларастрасии принял окончательное решение потратить несколько сотен часов, прежде чем хоть что-то предпринимать в отношении приматов. Он дал себе слово действительно постараться отыскать в своих извечных врагах хоть толику того самого разума, который возможно распространять по Вселенной. Теперь следовало только тщательно во всем разобраться. И он сразу наткнулся на архиважное противоречие.

За всю карьеру чистильщика ему всего лишь несколько раз довелось столкнуться с цивилизациями, в которых превалировал один вид разумных и которые при этом так целеустремленно пытались уничтожить себе подобных. Как правило, все другие сообщества, как только осознавали безмерное пространство космоса, тут же консолидировались и навсегда забывали про внутренние распри. Выход в большую Вселенную требовал от любых разумных существ тотальной кооперации и сотрудничества. Тем более, если они все относились к одному виду. Тогда как на Земле сложилось парадоксальное, весьма взрывоопасное политическое противостояние. На первый взгляд – без всякого стратегического повода. Продуктов питания должно было хватить всем, ресурсов для промышленности – тоже, да и мест для заселения имелось в избытке. Зато почти повсеместно причиной взаимной ненависти могло послужить различие в окраске кожи, иной разрез глаз или назойливое воспевание хвалы одному из кровавых божков противоборствующей религии.

Конец бесплатного ознакомительного фрагмента.