Глава 8

«Стервецы Хаксли» снова несли гарнизонную службу. Едва мы ступили на Байкири, как Хаксли быстро напомнил нам, что мы морпехи. За несколько дней мы разбили образцовый лагерь. И снова начались смотры, наряды, караулы. Мы помылись, почистились, побрились и постепенно возвращались к нормальной армейской жизни. А когда с Хелен доставили наши «эрдэ» — это было все равно, что встретить старых друзей.

Мое отделение построило просторный блиндаж для узла связи. Элкью начал выпускать ежедневную газету с военными и другими новостями, которые слушал по радио. Во всех ротах организовали футбольные команды, чтобы хоть как-то скрасить скучную службу на острове, затерянном в просторах Тихого океана. Кстати сказать, меня не переставало поражать, как быстро пустынный атолл превратился в крупную военную базу. Были приведены в порядок ВПП на Бетио и Байкири, и теперь десятки самолетов ежедневно доставляли нам на Тараву все необходимое. Впрочем, когда я говорю нам, это не касается третьей роты. Капитана Шапиро и его людей перебросили на несколько островов дальше, туда, где строилась новая ВПП. И то, что вытворяли там эти дьяволы, в какой-то мере скрашивало нашу скуку на Байкири. Во всяком случае армейские части и военные строители, стоявшие неподалеку от третьей роты, на своей шкуре испытали прелести соседства с морпехами.

Как только третью роту разместили в построенном специально для них лагере, они совершенно начисто обворовали склад военных строителей, где каждый взял себе кровать и подушку. Чтобы никто не нашел эти кровати, у них отпилили ножки, вкопали в землю и накрыли одеялами, так что если бы даже кто-то заглянул в палатки, то вряд ли заподозрил бы, что морпехи спят не на земле.

Строители не слишком расстроились, потому что всегда с симпатией относились к морпехам. Поэтому они даже не пытались искать исчезнувшие кровати и более того, постоянно приглашали третью роту в свою столовую, чем последние охотно пользовались.

Вдали от недремлющего ока Хаксли лагерь третьей роты больше напоминал дом отдыха или загородный клуб, чем воинскую часть.

В самом лагере редко кто называл Шапиро по званию. Обычно обожающие своего капитана морпехи называли его «командир», а иногда и просто Макс. Девизом лагеря было: минимум работы, максимум удовольствия.

К слову сказать, Шапиро питал странную слабость к радистам и с распростертыми объятиями принял часть моего отделения. Специально для нас по его приказу взяли кровати у строителей, украли палатку у армейцев и устроили шикарный шатер на берегу лагуны. Работы у моих ребят почти не было, если не считать ежедневной контрольной проверки связи с батальоном. А когда Шапиро узнал, что по радиостанции можно принимать коротковолновые передачи из Штатов, он снарядил своих лучших людей, которые где-то сперли усилитель, и теперь вся рота могла наслаждаться музыкой в эфире.

Все припасы во все лагеря, разбросанные на островах, доставлялись десантными судами, оставленными здесь после вторжения. Экипажи этих судов грузили контейнеры с подходивших транспортов и развозили их по гарнизонам. Надо ли говорить, как тоскливо было этим морякам, оставленным здесь для такой нудной и тяжелой работы. И Макс Шапиро тут же воспользовался этим. Экипажи десантных судов стали желанными гостями в его лагере. Он снова послал людей реквизировать кровати и палатки и оборудовал нечто вроде мотеля для моряков. В столовой третьей роты для них всегда находилась горячая пища, и моряки, в свою очередь, следили за тем, чтобы третья рота снабжалась лучше остальных, зачастую за счет грузов, предназначенных для строителей и армейских частей. А этих грузов было так много, что они уже не помещались на складе роты. С каждым днем количество исчезнувшего армейского имущества росло с угрожающей быстротой, кражи приобрели такой размах, что командование приняло решение придавать десантным судам вооруженную охрану. Шапиро мгновенно сориентировался в обстановке и предложил своих людей для несения конвойной службы. Тем не менее присутствие на борту десантных судов вооруженных до зубов морских пехотинцев почему-то не прекратило утечку грузов. Более того, она стремительно росла, после чего морпехов освободили от этой почетной обязанности, заменив их армейскими подразделениями. Но и это не могло помешать Шапиро. Моряки подробно сообщали ему о количестве, содержимом и назначении контейнеров, и по ночам, во время воздушных налетов авиации противника, когда все добрые солдаты и моряки укрывались в убежищах, морпехи третьей роты выводили тщательно спрятанные ворованные «джипы» и совершали пиратские рейды по складам соседних гарнизонов.

Впрочем, до поры до времени командиры гарнизонов не особенно обращали внимание на пропажу тех или иных вещей. И только когда исчезло десять тысяч ящиков с пивом, предназначенных для армии и строителей, начали поиски расхитителей. Обмундирование и продукты, это еще куда ни шло, но пиво! Отношения между строителями и морпехами стали прохладными. Командиры гарнизонов подозревали, чья это работа, и даже приезжали в лагерь третьей роты поговорить с Шапиро. Капитан вместе с ними возмущался наглостью похитителей и предлагал принять решительные меры.

Как-то капеллан военных строителей, уверенный, что все кражи — дело рук морпехов, приехал к Шапиро, чтобы побеседовать с ним и наставить на путь истинный. К несчастью, он оставил ключи в «джипе», и поэтому возвращаться ему пришлось пешком.

Но поскольку все равно требовалось принимать какие-то меры, Шапиро собрал своих людей и объявил, что кражи должны прекратиться. Однако если они найдут что-нибудь лежащим без присмотра, то обязаны доставить это на склад роты, чтобы не допустить разбазаривания военного имущества.

И тем не менее весь этот отлаженный механизм чуть было не лопнул из-за алчности Шапиро. Ему страшно хотелось иметь «дак» — амфибию, двигающуюся и по воде, и по суше. Как-то за покером он проговорился о своем желании Маккуэйду и еще нескольким морпехам. Ну что ж, решили морпехи, раз командир хочет такую амфибию, значит, он ее получит. И они нашли ему «дак». Правда, она принадлежала коммодору Перкинсу, заместителю командующего объединенными силами армии и флота на Тараве. Но какое это имело значение, если их обожаемый Макс хотел такую машину?

Растроганный Шапиро со слезами счастья на глазах, под аплодисменты и свист всей роты лично отвел в замаскированный гараж новенькую амфибию.

Коммодор Перкинс, не помня себя от ярости, лишил третью роту кинопленок. Впрочем, морпехам это было безразлично, поскольку они увлеклись распитием ворованного пива, покером и местными девушками, чтобы тратить время на такую чепуху, как кино. Тем более что теперь у них целый день играла музыка из радиостанции.

Тогда Перкинс решил, что с него хватит, и лично возглавил патруль, который должен был неожиданно нагрянуть в лагерь морпехов и найти там ворованные вещи.

Такой рейд вполне мог бы завершиться успехом, но к этому времени Шапиро наладил целую шпионскую сеть, вербуя агентов среди местного населения, щедро раздавая им ворованные вещи и продовольствие. В результате полдюжины местных подростков целыми днями рыскали по островам, собирая информацию, что было очень удобно, поскольку, если к ним обращался солдат или моряк, они простодушно улыбались: «Моя инглизи не говорить».

Сведения об инспекционном рейде принес любимец Макса шестнадцатилетний паренек по кличке Макартур.

С помощью жителей деревни морпехи перенесли все награбленные сокровища в деревню. А пока они занимались этим, Маккуэйд поспешно печатал приказы по гарнизону, которые тут же развесили по всему лагерю:

"Командир роты строго предупреждает весь личный состав о том, что любой, у кого найдут ворованные вещи или продукты, будет предан военно-полевому суду.

М. Шапиро, капитан,

Корпус морской пехоты США".

А также объявления типа:

"До моего сведения доведена информация, что из соседних гарнизонов систематически пропадает военное имущество. Все, кто сообщит мне факты по данному делу, будут поощрены.

Командир гарнизона Шапиро".

Коммодор Перкинс нагрянул в полдень. Каково же было его удивление, когда он попал в маленький аккуратный военный лагерь, блистающий чистотой. Пока патруль рыскал по лагерю, морпехи занимались строевой подготовкой. Несолоно хлебавши Перкинс покинул лагерь, а Макартур был произведен в чин капрала и награжден именным мачете, о котором давно мечтал.

После долгого ливня «джип» намертво застрял в грязи на дороге, как раз посреди армейского лагеря на Карен. При виде «джипа», забитого морпехами, солдаты бросились по палаткам охранять личное имущество.

Маккуэйд совершил непростительную ошибку, решив прокатиться на ворованном «джипе» в дневное время, потому что из палатки вышел армейский майор и остолбенел.

— Черт возьми! — заорал он, придя в себя. — Это же мой «джип»!

Маккуэйд выключил двигатель.

— Правда? Это действительно ваш «джип»?

— Он еще спрашивает! Попался ворюга!

— Что вы говорите, майор, — возмутился сержант. — Мы нашли эту машину недалеко от нашего лагеря и уже полдня ездим по всему атоллу, пытаясь найти хозяина. И вот она — благодарность!

Он горько вздохнул и покачал головой. Морпехи, сидевшие в «джипе», тоже печально качали головами и сокрушенно цокали языками, бросая укоризненные взгляды на майора.

— Да вы что, за идиота меня считаете?! — бушевал майор. — Так я вам и поверил!

— Ладно, не верите — не надо. Я и не ждал благодарности. Забирайте свой «джип».

Морпехи вылезли из машины.

— Стоять! — взревел майор. — Я еще не закончил...

— Простите, сэр, но мы в наряде за ракушками.

— В наряде за чем? — поперхнулся от изумления майор. — За ракушками?

— Так точно. Кормят нас не очень, но то что некоторых, так что приходится собирать ракушки. Всего хорошего, сэр.

Все еще кипя от гнева, майор поднял капот машины, и слезы навернулись ему на глаза. Его новенький, с иголочки «джип» был разбит до неузнаваемости.

Пылая праведным гневом, майор доложил о случившемся коммодору Перкинсу. Виновные должны понести наказание, особенно толстый сержант, которого легко найти в лагере морпехов. Перкинс горячо поддержал майора, и снова в лагерь третьей роты нагрянула инспекция.

Но, как и в прошлый раз, они опоздали, а Макартур получил чин сержанта.

— Толстый сержант... хм... — Шапиро почесал затылок и честными глазами посмотрел на Перкинса. — У меня нет толстяков, коммодор. Если вы будете лучше снабжать нас, то я могу откормить парочку для подобных случаев, а пока извините. Чего нет, того нет.

А в миле от лагеря, в хижине на берегу океана, положив голову на колени местной красавицы, нежился Маккуэйд. Другая девушка поднесла ему бутылку пива, охлажденного на дне артезианского колодца. Маккуэйд откупорил бутылку и выпил ее, пока девушка нежно гладила его лысеющую голову. Отбросив пустую бутылку, Маккуэйд удовлетворенно рыгнул и сонно улегся обратно на колени девушке.

Глава 9

Энди и Дэнни бродили по взлетно-посадочной полосе на Лулу, с любопытством разглядывая тяжелые бомбардировщики.

— Ты только посмотри на эти пушки, — с восхищением говорил Энди.

— Настоящая летающая артиллерия, — согласился Дэнни.

Они обошли бомбардировщики, пересчитывая пулеметы и тридатисемимиллиметровые пушки.

— Не мешало бы и нам в Корпусе иметь такие штуковины.

Их внимание привлек большой самолет, только что приземлившийся на полосе и немедленно окруженный целым скопищем «джипов». Морпехи подошли поближе, наблюдая, как сам коммодор Перкинс приехал встречать самолет, на борту которого красовалась надпись: «Остров Кобо». Люк открылся, и друзья невольно подались назад при виде блеснувших на солнце генеральских звезд.

— Видно, крупные шишки пожаловали, — заметил Энди.

— Это уж точно, — подтвердил стоявший рядом строитель. — Этот самолет обычно доставляет секретные донесения и карты на все наши базы. Говорят, что его командир в звании бригадного генерала.

— Иди ты! Целый генерал на один самолет?

— Это не простой самолет. Экипаж здесь тоже элитный.

Дождавшись, пока начальство удалится, морпехи подошли ближе и попытались заглянуть внутрь. При этом Дэнни столкнулся с сержантом, выходившим из самолета.

— Извини, брат, — дружески сказал Дэнни.

— А ты смотри, куда прешь.

— Слушай, приятель, — вмешался Энди. — А можно, мы изнутри на него посмотрим?

Сержант обернулся и окинул взглядом странных, разбойничьего вида, солдат. На них была синяя морская форма, армейские ботинки и облезлые каски. Глаза наглые, морды небритые.

— Валите-ка отсюда, ребята, — презрительно бросил он.

— Не груби, детка, — сразу набычился Энди. — Я задал простой вопрос и жду простого утвердительного ответа.

Безукоризненно одетый в чистую выглаженную форму сержант даже отступил назад, словно опасаясь, что эти оборванцы прикоснутся к нему.

— Вы, ребята, морские пехотинцы, не так ли? — раздался голос у них за спиной.

Они повернулись и увидели загорелого молодого мужчину с серебряной генеральской звездой на петлице.

— Да, сэр, мы морпехи.

— А по форме сразу и не определишь.

Оба морпеха несколько смутились. Им вдруг стало стыдно за свой неряшливый вид.

— Боюсь, сержант позабыл хорошие манеры дома, в Штатах, — продолжал генерал. — Этот экипаж элитный и привык к блеску генеральских звезд.

Он повернулся к сержанту.

— Вы, наверное, не знаете, что именно морские пехотинцы выбили японцев с этих островов. Вы, ребята, участвовали в десанте?

— Так точно, сэр.

— Ну что ж, добро пожаловать на борт. Капрал Флауэрс!

— Я, сэр! — донеслось из самолета.

— Эти ребята — морские пехотинцы. Покажите им самолет. Да, парни, о вас много говорят дома, и мы все гордимся вами.

Побагровевший сержант молча смотрел, как Энди и Дэнни поднялись на борт.

— Хороший мужик, — заметил Дэнни, когда генерал уехал на «джипе» в сопровождении коммодора Перкинса. — Свой в доску.

— А те, что помоложе, все ребята что надо, — согласился капрал Флауэрс.

— Можно мы пойдем в кокпит?

— Конечно, только ничего не трогайте, — радушно разрешил капрал. — Так, говорите, вы были в десанте? Представляю себе, что здесь творилось...

— Педро!

— Ну, что там? — сонно спросил Рохас.

— Педро, проснись!

Санитар, ошалевший от сна, вскочил с койки с ножом в руке.

— Тихо, Педро. Это же я, Элкью. Пошли со мной.

— Что случилось?

— Дэнни заболел. Сильный жар.

Санитар схватил свой чемоданчик и побежал за Элкью через весь лагерь третьей роты, на берег лагуны, где стояла палатка связистов.

Была ночь, но Мэрион уже зажег лампу. Энди стоял на коленях перед койкой Форрестера и влажной тряпкой протирал ему лоб.

Дэнни метался в бреду и жалобно стонал. Педро пощупал пульс и измерил температуру.

— Ну что, Педро? Лихорадка?

— Да, тропическая лихорадка, причем в очень тяжелой форме.

— Он почти неделю ходил смурной. Я говорил ему, чтобы отправился в санчасть.

— Вот блин!

— Что же делать, Педро?

— Надо срочно доставить его к врачу. Элкью! Зови Шапиро.

Командир третьей роты не заставил себя ждать.

— Что случилось, Педро? — встревоженно спросил он, врываясь в палатку.

— Плохо дело, Макс, очень плохо. Тропическая лихорадка. Тяжелая форма. Я с таким раньше не сталкивался.

— Так чего же вы ждете? Несите его на «аллигатор» и доставьте к врачу.

— Боюсь, Макс, он не выдержит транспортировки на «аллигаторе». Ты же знаешь, какая это адская машина, Только от грохота помереть можно.

Дэнни, укрытый несколькими одеялами, громко застонал. Его затрясло, лицо посерело и стало мокрым от пота. Он изогнулся и закричал от страшной боли, пронзившей все тело.

— Я слышал, туземцы называют эту лихорадку «костоломной», — подал голос Мэрион.

— Неужели на Лулу нет врачей? — возмутился Шапиро. — Ведь парень умирает!

— Они все на острове Хелен. Док Кайзер ближе всех, но он на Байкири.

— Хватайте один из «джипов». Шпарьте напрямик через лагуны и привезите дока Кайзера.

— Сейчас прилив, и там полно воды, — напомнил Элкью.

— Тогда берите мою амфибию! Только не стойте, как стадо баранов! Делайте что-нибудь, черт вас раздери!

— Макс, если кто-то увидит «дак», то не миновать трибунала...

— Положить мне на трибунал! Если что, валите все на меня!

— Есть, командир! — Педро повернулся к Энди. — Свяжитесь с Байкири. Надо переговорить с доком Кайзером.

...Я как раз дежурил у радиостанции, когда они вышли на связь. Кайзер прибежал на узел связи через минуту и тут же схватил микрофон.

— Как он там?

— Плохо. Жар.

— Сколько дней он болеет?

— Никто точно не знает, но, вероятно, уже несколько дней.

— Боли в спине и в животе?

— Да, конвульсии... и постоянно бредит.

— Тогда это точно лихорадка. Боюсь, мы ничем не сможем помочь.

— Что?!

— Мы не знаем, как лечить эту болезнь, Педро. Давай ему аспирин и попробуй сбить температуру. Больше мне нечего посоветовать.

— Но как же, доктор...