Успешно вырвавшись из дворца и миновав запущенный парк, Вебалс оказался у ворот. Лазать по заборам колдуну не хотелось, да и в этом не было больше необходимости. Хоть вокруг и суетилось множество сонных стражников, спешивших из казарм во дворец, но в поднявшейся суматохе они не обращали ни на что и ни на кого внимания. Однако уже после того, как Вебалс вышел из ворот и, быстро пробежав через площадь, свернул на тихую боковую улочку, на него было совершено вероломное нападение. Кто-то, невероятно ловкий и сильный, накинулся на колдуна сзади и, зажав ладонью рот, с силой потащил в ближайшую подворотню. Сначала Вебалс сопротивлялся, но уже через пару секунд расслабил мышцы, абсолютно уверенный, что напавший не причинит ему вреда.
      – Мог бы предупредить, паразит! - отплевываясь и откашливаясь, произнес колдун, как только хватка стальных рук ослабла.
      – Зачем? Ты же все равно мысли читаешь, а мне орать попусту, - усмехнулся Палион, обрадованный, что, во-первых, им удалось выбраться, а во-вторых, что ему наконец-то удалось поставить напарника в неудобное положение. - Вон, ветрина, вишь, какой? Так и горлышко простудить недолго.
      – Лучше простудить, чем… а-а-а, ладно, Вулак с тобой, дармоедом, - решил не устраивать шума из-за пустяка колдун и принялся наспех заплетать растрепавшуюся при возне косичку.
      – Наводи, наводи красотищу, - позлорадствовал Палион, - как раз вовремя. Когда шумиха во дворце уляжется, нам вернуться придется, одной очень важной персоне визит перед отъездом нанести, так сказать, пожелать приятного пути и дать кой-чего под зад для пущей прыткости его аристократической тарантайке.
      – Что-то ты больно радостный, не нравится мне это. Давай поумерь браваду и расскажи, о чем тебе его преосвященство поведало. Надеюсь, перед смертью… ведь нам лишние свидетели ни к чему? - вопросил колдун и пронзил собеседника пытливым взглядом.
      – Перед смертью, конечно, перед смертью. - Палион надел на свое добродушное лицо маску жестокого убийцы и ответил колдуну точно таким же взглядом. - Епископ сам по себе фигура весьма незначительная… была, - уточнил разведчик. - Голодранцев трущобных он на нас натравил, а вот позаботиться о нас ему приказала другая персона, которая сейчас как раз на втором этаже дворца гостит, а днем из Дукабеса уезжает.
      – Кто? - кратко спросил Озет.
      – Герцог Самвил какой-то, - ответил Палион и с неприязнью поморщился. - Хоть и не люблю я с аристократами общаться, да хотел к нему сразу после священника зайти…
      – Почему же не зашел? Самвил, хитрая бестия, неладное почует, и нам до него ой как сложно добраться будет.
      – Кутерьма во дворце началась, как раз возле его покоев. Я уж соваться не стал, слишком опасно, - ответил Палион и удивленно посмотрел на вдруг севшего на холодные камни мостовой Озета. - Что с тобой?
      – Да так, ничего, продолжай.
      – А продолжать-то и нечего, - развел руками разведчик. - Я не дурак в чужую драку ввязываться. На лестнице потеха шла, вот и пришлось мне на карниз выбираться да с третьего этажа на дерево перепрыгивать, благо, что одно как раз возле окна росло.
      – Значит, ты лица смутьяна не видел и начало схватки не застал? - уточнил Вебалси, получив в ответ интенсивное мотание головой, стал еще мрачнее. - Плохо, очень плохо. Похоже, мы идем по ложному следу. Герцог скорее связан с Орденом, нежели с Кергарном, хотя и этой возможности исключать нельзя. Нам очень нужно побеседовать с особой королевских кровей, но во дворец соваться опасно.
      – А как же тогда поступим? - удивился Палион алогичности и противоречивости рассуждений.
      – На выезде из города караулить будем, потом следом поедем, - уставившись в одну точку, изрек Озет. - Открыто нападать не станем, охрана наверняка многочисленной будет. Проследуем за кортежем, а в дороге всяко улучим подходящий момент, чтобы всю правду из сиятельной персоны выбить.
      – Поясни, пожалуйста, слово «выбить»: допрос с пристрастием или так, метафора? - попытался уточнить Палион, начавший входить во вкус кровавых забав.
      – Как получится, - отмахнулся колдун. - Ты вообще сейчас совсем не о том думаешь.
      – А о чем же, собственно, мне размышлять прикажете? - съязвил Палион, не скрывая на губах усмешки.
      – О том, как лошадей достать да стражникам под горячую руку не попасться. В городе сегодня неспокойно будет, ох как неспокойно…
      Видимо, промочив и поморозив нижние части тела, непосредственно соприкасавшиеся в течение последних пяти минут с мокрыми камнями, колдун наконец-то поднялся с мостовой и направился к оврагу. Пробираться к дому купчихи улочками было слишком опасно, суматоха, начавшаяся во дворце, не могла не отразиться на обстановке во всем городе: усиленные патрули, кордоны и, естественно, запертые ворота в Нижний Дукабес, несмотря на то, что солнце уже начинало вставать.
      – Постой, - Палион догнал компаньона и положил ему руку на плечо, - я еще тебе кое о чем забыл рассказать. Возможно, это не важно, но…
      – Говори, - не стал затягивать с объяснениями колдун.
      – Епископ не один, а с девицей… и…
      – Ты прав, это действительно не важно, - не дослушал Озет. - Высшие чины духовенства лицемерят и озорничают, озорничают и снова лицемерят. К тому же я не моралист и не собираюсь упрекать тебя в невинно загубленных душах. Слишком в опасной игре мы участвуем, чтобы ныть по пустякам.
      – Да нет, я не о том, - продолжил Палион, расстроенный, что напарник неправильно истолковал смысл его слов и теперь считал его нерешительным слезливым слюнтяем. - Девицу эту к епископу герцог приставил, и она… она умеет становиться невидимой.
      – Ты не ошибся? - наморщил лоб колдун. - Может, она просто в детстве хорошо в прятки играла?
      – Нет, - уверенно замотал головой разведчик. - Я не зеленый новичок, я комнату всю осмотрел. Там и спрятаться негде было и потайной дверцы не было.
      – Тогда все верно, - изрек после недолгих, но напряженных размышлений колдун. - Значит, с твоих слов можно сделать следующие выводы. Во-первых, мы идем по верному следу, и Самвил действительно связан с Кергарном.
      – А что во-вторых? - не вытерпел затянувшейся паузы Палион.
      – А во-вторых, Кергарн стал производить новые виды нежити. Он решил изменить тактику, и теперь полагается не только на силу своих слуг, но и на скрытное ведение боевых действий.
      – Решил больше шпионов засылать? - рассмеялся Палион, посчитавший это предположение откровенно абсурдным.
      – Нет, я не о том. Он хочет как можно больше своих существ незаметно внедрить в среду людей, а затем постепенно изменить соотношение сил.
      – Изменить систему ценностей населения, натравить и народ, и королевства на Орден?
      – Да, ты выразился довольно кратко и точно. Пожалуй я так сказать бы не смог, - по-приятельски хлопнув разведчика по плечу, Вебалс продолжил путь.
      Солнце взошло. После полной событиями ночи, компаньонам предстоял долгий и трудный день.
      Одну и ту же ситуацию можно оценить по-разному. Мнения людей субъективны, поскольку за основу расчета берутся различные показатели, непосредственно зависящие от характера и жизненного опыта конкретного человека. Находясь в схожих положениях, кто-то бросает меч, а кто-то дерется до конца, превозмогая боль и тяжесть потерь. Кто глуп, а кто прозорлив и дальновиден, показывает лишь будущее, которого, к сожалению, нам знать не дано.
      Ликарас не был человеком, поэтому строил линию своего поведения на основе приоритетов, строго определенных программой. В ночь он должен был встретиться с герцогом, несмотря на субординацию, приличия и численный перевес не желавших пускать его в покои высокого гостя стражников. Программа смоделировала возможные варианты развития ситуации, учитывая вероятность как позитивных, так и негативных случайностей, просчитала прогрессию роста числа противников, взвесила шансы на успех и всего за долю секунды пришла к выводу, что с вероятностью в шестьдесят три с половиной процента встреча с герцогом состоится. Программа заставила Ликараса обнажить меч и вступить в неравную схватку, она же по ходу сражения вносила корректировки и на пятнадцатой минуте боя отдала приказ немедленно сдаться.
      Численность вступивших в битву стражников превысила допустимый предел. К тому же им на подмогу подоспели охранники герцога, которым побоявшийся пьяных дебошей комендант гарнизона запретил оставаться на ночь во дворце. Это были настоящие воины в хороших доспехах, не чета городским увальням в изношенных латах. Конечно, геройская смерть с мечом в руке полностью соответствовала благородному образу потомственного аристократа, которому рыцарь Ликарас вынужден был соответствовать на протяжении долгих лет, но она делала невозможным выполнение первостепенной задачи.
      Окровавленное оружие со звоном упало на мраморный пол, затем по ступеням покатился маленький круглый медальон, сразу привлекший внимание нападавших и отменивший смертный приговор, который разъяренная стража хотела, не дожидаясь судебных формальностей, на месте привести в исполнение.
      – Сдаюсь, и драться-то с вами не стоило, - произнес рыцарь, величественно скрестив руки на груди. - Я же говорил вон тому идиоту, что я рыцарь Ордена и должен срочно встретиться с герцогом.
      Двадцать пять пар глаз, то есть все стражники и охранники, находившиеся в данный момент на лестнице, одновременно посмотрели на обезглавленное тело в форме сержанта, лежавшее на боку возле перил. Из отряда, дежурившего на лестнице, уцелела пара солдат, которые неуверенно закивали головами в знак того, что сдавшийся великан говорит правду.
      – В кандалы его, - отдал приказ рыцарь в рогатом шлеме, судя по всему, офицер из охраны герцога. - По рукам и ногам закуйте, чтобы ни один мускул не дрогнул.
      – Я рыцарь Небесного Братства… - повысил голос Ликарас, но тут же замолчал под суровым взглядом из прорезей диковинного для Лиотона шлема.
      – Кандалов не надо, все равно их поблизости не найти. Тащите ремни, веревки… и покрепче, парень брыкастый! - не обращая внимания на грозное предупреждение, выкрикнул старший по званию в разношерстном отряде защитников спокойствия аристократа, а затем без капли ненависти или раздражения в голосе обратился к пленнику: - А мне плевать, ты нарушил закон и убил… - офицер мельком оглядел поле сражения, пытаясь на глаз определить количество трупов, -… ну, в общем, многих слуг короля прикончил, и я тебе не завидую. Не рассчитывай, что Орден тебя спасет.
      – Я служу Ордену и все, что я делаю, делаю на благо Небес, не тебе судить меня, червяк, я должен говорить с твоим господином, - пробасил на одной ноте Ликарас и для пущего воздействия на неокрепшие умы недовольно загалдевших стражников сдернул с лица повязку.
      Разорванная на клочья кожа за пару часов уже успела срастись, но представшее глазам стражей зрелище было не из приятных: шрам на шраме, рубец на рубце. По рядам недавних противников пронесся испуганный шепот, и только рыцарь в рогатом шлеме по-прежнему остался холоден, спокоен и невозмутим.
      – А разве я говорил, что встреча не состоится? Все равно ты его сиятельство уже разбудил. Ты увидишь герцога, но будешь связан. Попробуешь разорвать веревки, церемониться не буду, сразу прикончу, - предупредил офицер. - Что будет потом, загадывать не стану, но не уверен, что твое дело окажется настолько уж важным, что тебе простят полторы дюжины смертей. Вяжите его, ребята, и узлы потуже, потуже затягивайте! Если лентяй какой веревочку недотянет, высеку, выпотрошу и зенки выколю, в общем, три традиционных, армейских «вы», вы, детишки, меня знаете!
      В предупреждении не было необходимости. Хоть у охранников герцога, ретиво кинувшихся исполнять приказ командира, и не было личных счетов с рыцарем, но насколько опасен пленник, они уже получили представление. Ликарас специально сдался именно перед тем, как слуги герцога вступили в бой. Мозг робота безошибочно определил дальнейшее развитие ситуации: горящих желанием обагрить его кровью ступени лестницы стражников мгновенно оттеснили от беззащитного обидчика, нехотя, даже лениво поблагодарили за верную службу и отправили обратно в казарму. Подоспевший к месту схватки комендант вместе с многочисленной свитой прихлебателей в форме не смогли изменить хода событий. С их мнением никто не считался, а на яростные вопли и крики было всем наплевать, по крайней мере рыцарю в рогатом шлеме, взявшему на себя командование ночным «парадом».
      Кожаные ремни туго стянули кисти рук, Ликарас мог разорвать доставляющие неудобства путы легко, как тонкую паутину, но не видел смысла в этом поступке. Охранники пошли ему навстречу, вели плененного рыцаря к герцогу и хотели лишь получить гарантии, что необузданный смутьян не учинит беспорядков в хозяйских покоях. Ликарас смирился с маленькими неудобствами, тем более что если разговор с взбалмошным вельможей выйдет за пределы заранее намеренного русла, то вернуть себе свободу не составит для него груда. К тому же Кербал уже должен был добраться до лагеря, а значит, вскоре у ворот Дукабеса появится Небесная Братия. Ни комендант, ни тем более трусливый городской глава не осмелятся перечить Наставнику, а если даже и вздумают показать норов, то более трех-четырех часов гарнизону города не продержаться. Крепостные стены не спасут попавших под власть «темных сил» жителей Дукабеса, только немного отсрочат посмертное очищение их заблудших душ.
      Просчитывая возможные варианты отклонения от плана, Ликарас не заметил, как оказался возле заветной двери. Его впустили, а не втолкнули внутрь. Охранники вообще вели себя благоразумно и в отличие от простачков из городской стражи остерегались лишний раз дотрагиваться до благородного пленника руками. Все рыцари импульсивны и неблагоразумны, если к ним относятся неуважительно, тем более рыцари Ордена, заботящиеся не только о собственном достоинстве, но и о непоколебимом величии Небес. Толкнувший рыцаря Братства не просто задевает честь рыцаря, но и совершает вопиющий акт богохульства, приравниваемый к оскорблению духовного сана.
      Проведя пленника в опочивальню герцога, охранники удалились, даже рыцарь в рогатом шлеме, являвшийся по наблюдению Ликараса самим начальником охраны, уважительно поклонился лежавшему на кровати господину и тут же вышел, осторожно закрыв за собой дверь. Впрочем, иллюзии вседозволенности у пленника не возникло: на столике рядом с кроватью герцога стоял маленький колокольчик, и в случае возникновения опасности на него мгновенно набросилось бы более десятка солдат. Кроме того, в спальне вельможи присутствовал кто-то еще, кто-то неуловимый взглядом, но обнаруженный тепловыми сенсорами искусно замаскированной под рыцаря машины.
      – Ага, верный пес мерзавца Меруна? И как ты только осмелился нарушить мой покой? - с претензией на королевское величие произнес противный, скрипучий голосок, явно недавно пострадавший от злоупотребления коллекционными винами.
      – Вебалс в городе, - не тратя времени по пустякам, сообщил Ликарас, - притом не только в городе, а во дворце. Я сам его видел.
      Известие произвело на Самвила неизгладимое впечатление: кончики пальцев нервно затеребили халат, правый глаз задергался, а острые, белоснежные зубы до крови сжали нижнюю губу.
      – По поручению Наставника я расследовал похищение благородных дам, - монотонно вещал Ликарас, гипнотизируя позабывшего о напускном безразличии вельможу холодным взглядом. - В этом деле замешан колдун. Буквально четверть часа назад он был здесь, у твоих дверей. Раз ты еще жив, значит, он приходил не к тебе. Подумай, с кем он искал встречи?
      Герцог не стал отвечать, схватился обеими руками за колокольчик и устроил адский трезвон. Невидимка не появился, но дверь тут же распахнулась и, как предполагал рыцарь, на пороге появились дежурившие под дверью охранники, правда, уже без рыцаря в рогатом шлеме.
      – Немедленно на третий этаж. Поверьте, все ли в порядке у господина епископа!
      – Но сейчас ночь… - робко возразил один из слуг, однако, получив затрещину от старшего товарища, тут же, как и остальные, скрылся за дверью.
      – Мог бы приказать и меня развязать, - возникший переполох весьма позабавил Ликараса. Мыши забегали, почуяв, что где-то поблизости притаился хитрый и очень голодный кот.
      – Обойдешься, пусть твой Мерун сам придет и об этом попросит, а если храмовник окажется слишком горд, то твоя голова украсит городские ворота. - Самвил осмелел и, посчитав, что угроза его жизни уже миновала, принялся вдруг доказывать значимость своей персоны. - Ты посмел явиться ко мне без приглашения, напал на слуг короля, многих убил. Ты преступник, убийца и понесешь заслуженное наказание.
      – Скверна окутала город Дукабес. Враг Света, мерзкий Вулак, призвал своих слуг, чтоб поглотить и обречь на вечные муки заблудшие души грешников и души почтенных праведников, - с ехидной ухмылкой на лице, абсолютно не соответствующей духу проповеди, рыцарь вешал и демонстративно медленно рвал на руках крепкие путы. - Но Небеса послали детям своим защитников, благородных, самоотверженных рыцарей, посвятивших жизни свои служению Добру и истреблению паскудной нечисти. Услышали рыцари зов Небес, и поскакали они на резвых своих конях к стенам полоненного Тьмою города. И началась битва…
      – Что, уже поскакали? - недовольно поморщился сменивший гнев на милость герцог.
      – Поскакали, поскакали, ваше сиятельство, а лошаденки у нас резвые, будьте уверены!
      В который раз стремление соблюсти закон отступило под натиском грубой физической силы. Намек был правильно понят герцогом, и главное, правильно воспринят. Открытый конфликт с Орденом не только увенчался бы полным поражением, но и привел бы к нежелательным последствиям. Король Лиотона не стал бы заступаться за задиру-герцога, хозяина этих земель, а если вдруг и сглупил бы, то его мгновенно облагоразумили бы войска соседних королевств. Ломать копья из-за десятка убитых солдат герцогу неожиданно расхотелось.
      – Пшел прочь! - раздосадованный вельможа по-женски взмахнул рукой и, запустив с расстройства в самостоятельно освободившегося пленника подушкой, напоследок изрек: - Позови коменданта, я прикажу открыть ворота!
      Худшие предположения заговорщиков оправдались. В ранний утренний час Верхний Дукабес напоминал муравейник, в который пробрались чужаки, только никто не мог понять зачем, кто они и где прячутся. Ворота в нижнюю часть города остались закрытыми, а полсотни вставших возле них лагерем стражников досматривали всех, кто пытался пройти; досматривали и отправляли обратно, конечно, за исключением личностей, насчет которых имелись сомнения. С этой категорией горожан стражи порядка поступали достаточно деликатно: отводили в специально построенный из жердей загон и держали взаперти до выяснения обстоятельств. Никто не мог пройти мимо ворот, а с хитрецами, пытавшимися пробраться крышами на крепостную стену, вообще не церемонились, избивали до полусмерти на месте и за ноги волокли в тюрьму. Жестокие времена, жестокие нравы; вступивший этим утром в силу комендантский час запомнился горожанам надолго.
      – Ну вот, опоздали, не успели вовремя проскочить, - с расстройства Палион так сильно пнул стенку дома, что ему на голову свалилось несколько кусков черепицы. - Что делать теперь будем?
      – Ждать и не нервничать, - стоически отнесшийся к очередной неприятности Вебалс опустился на землю и, облокотившись спиною о ствол дерева, стал наблюдать за лагерем стражников возле ворот.
      – Со вторым согласен, но ждать-то чего? Ворота вряд ли откроют, пока верхний квартал не прочешут. Как ни прячься, а все равно рано или поздно нас найдут!
      – А ты видишь, чтобы кто-нибудь устраивал облаву? - не отрывая глаз от беготни на площади перед воротами, поинтересовался Озет. - Одно из двух: или стражникам лень настолько, что они решили не выполнять приказ, в чем лично я сильно сомневаюсь, или поиски ведутся в другом месте.
      – В другом, как в другом, почему? - переспросил разведчик, сразу не понявший, что его компаньон имел в виду.
      – Видишь ли, мы слишком долго беседовали в той подворотне, а любой нормальный вор, грабитель или шпион, будь он на нашем месте, постарался бы как можно быстрее подальше убраться от дворца, - изрек Вебалс и искривил рот в одной из самых омерзительных своих усмешек, не только демонстрирующей неоспоримое превосходство, но и не оставляющей сомнений, что собеседник полный дурак. - Да, ворота закрыты, но нас ищут в нижних кварталах. Через два-три часа поиски завершатся, и жизнь в славном городе Дукабесе вернется в привычное русло. Так что садись рядышком на травку, закрой уставшие глазки и прикорни.
      – Да, ты оптимист. - Палион вытянул вверх правую руку и показал компаньону на верхний ярус крепостной стены. - Посмотри-ка туда, ничего странного не замечаешь?
      – Нет, не замечаю, - пожал плечам впавший в состояние флегматичного безразличия Озет. - Стражников многовато, но…
      – Вот-вот, то-то и оно, что «но»! - Палион победоносно хлопнул по плечу колдуна. - Стражников и перед воротами и на стенах чересчур много, похоже, там собрался весь гарнизон, НО!… Но кто же тогда ищет нас в нижнем квартале?!
      Лицо Вебалса мгновенно изменилось: добродушный, расслабленный после гуляний по крышам рыжий лапушка-кот мгновенно превратился в напряженного перед боем за сытный рыбий хребет дворового бандита-котяру. Ряд незначительных, несвязанных между собой событий в одно мгновение выстроился в стройную линию неоспоримых фактов. Поспешный побег из Лютена, вызванный неожиданным появлением целого отряда рыцарей Небес, облава на него в Бобровых Горках, нападение банды дукабесских «отбросов», встреча его компаньона с неизвестными экзекуторами, выпытывавшими у бедолаги-кучера подробности похищения его госпожи, загадочное поведение великана, продырявившего Палиону руку, и, наконец, последнее, самое алогичное обстоятельство - прорыв неизвестного в покои герцога Самвила, неизвестного, но прекрасно знавшего его в лицо и наверняка скрывавшего под окровавленной повязкой блеск стального черепа. Вывод можно было сделать лишь один - за ним, и именно за ним, велась крупномасштабная охота. Охотники обложили лиса в чужой норе; ворота в верхнюю часть Дукабеса были закрыты, и пока они с Палионом прохлаждались, сидя на зеленой травке, рыцари Небесного Братства прочесывали нижние кварталы.
      – Ага, вижу, ты понял, о чем идет речь. - Палион не мог насладиться торжеством своего интеллекта, его мозг судорожно просчитывал варианты, как выбраться из сжимавшегося вокруг них кольца. - Пережидать бесполезно, твои «друзья» обыщут нижний город и появятся здесь, это только вопрос времени.
      – Это вопрос количества лишних, бессмысленных жертв, - неожиданно проявил гуманизм колдун. - Орден не церемонится, любое, пусть даже малое сопротивление карается смертью. После них останется много трупов и все из-за нас…
      – Поправочка, из-за тебя, - уточнил Лачек и с укоризной взглянул на занявшегося самосудом вместо дела товарища. - Нельзя себя винить за то, что творят другие: пользы никакой, а вот нервишки расшатываются, так и до желтого дома недолго докатиться.
      – До желтого дома? - переспросил Озет, не знавший цветовых реалий чужого мира.
      – Ну, до дурки, - Палион наглядно покрутил пальцем розле своего виска, - то есть свихнуться, чокнуться, оторваться от реального мира, шизануться…
      – Хватит, я понял. - Вебалс резко поднялся на ноги и сделал шаг в сторону ворот.
      – Стой! - Напарник схватил колдуна за руку и, развернув к себе лицом, пристально посмотрел ему в глаза. - Уж не думаешь ли ты сдаться?
      – Нет, не думаю, - прозвучал холодный ответ, - но и бездействовать не намерен. Будем прорываться в нижнюю часть.
      – Но как?! Стражи вон сколько!
      – Плохо ты еще знаешь здешнюю жизнь, дружок, - усмехнулся Озет, в голове которого явно дозревал какой-то хитрый план спасения.
      Едва ступив на мостовую площади, Вебалс не пошел напролом к воротам, а неподвижно застыл. Палиону показалось, что наивный компаньон присматривал подходящее местечко, чтобы вскарабкаться на стену. Глупая затея, в особенности если учесть, сколько стражников сидело между зубцами и сколько мерно прохаживалось от башни к башне. Их бы заметили и поймали еще до того, как они поднялись бы на пару метров. Однако, к счастью, Лачек ошибся, у колдуна имелся в запасе иной план, такой же простой по исполнению, но более коварный.
      Резко развернувшись на каблуках и не дав Палиону опомниться, Вебалс схватил его за руку и потащил за собой к лавке сапожника, естественно, запертой на висячий замок.
      – Хочешь стянуть новые башмаками, такие красивые, что стража залюбуется и нас пропустит? - съязвил Палион, но колдун не обратил внимания на очередную колкость.
      Вебалс подошел к дому, приложил ухо к двери, зачем-то присушиваясь, что происходило внутри, а затем завернул за угол дома, на маленькую площадку, поросшую крапивой и прочей дикой растительностью. Опустившись на колени, знаток местной флоры стал выдергивать корешки и обрывать пахучие желто-коричневые листья.
      – Гербарий собираешь, хочешь ученым прикинуться? - строил предположения Палион, вдруг сильно засомневавшийся в умственных способностях компаньона. - Не выйдет, в Дукабесе и университета-то нет.
      – Заткнись, - грубо прервало его божество и принялось рвать сорняки с удвоенной скоростью.
      Наконец, набрав целую охапку пахнущих перегноем трав, Вебалс поднялся в полный рост и, неизвестно чему улыбаясь, посмотрел на разведчика глазами, какими любитель пива смотрит на мир после того, как ему удалось добежать до ближайших кустов.
      – На, эти жуй, эти глотай не пережевывая, а эти в щеки вотри! - скомандовал Озет, высыпав в руки растерянного Палиона целую охапку листвы и корений, аккуратно рассортированную на три отдельные кучки.
      – Зачем? - удивленно заморгал глазами разведчик.
      – Жри, тебе говорят! - прикрикнул Озет и подал пример, засовав себе в рот пригоршню пожухлой гадости. - Не боись, хуже не будет.
      Вебалс наврал, уже после первой порции отправленных в пищевод кореньев Палион почувствовал усталость, ломоту в костях и резкий подъем температуры. Уши разведчика горели, как будто на них вылили кипяток, а по спине и суставам пробежала дрожь. Самоотверженно дожевав последнюю горсть, Палион безропотно приступил к растиранию щек, с ужасом наблюдая, какие страшные метаморфозы происходили и с ним, и с его ботаником-компаньоном. Лицо колдуна осунулось, а раскрасневшаяся кожа отвисла; глаза стали мутными, заслезились и вылезли из орбит, кроме того, из сухих и горевших огнем слезных каналов начал сочиться гной. На шее, лбу и висках образовались мелкие бугристые опухоли, напоминавшие не пятна, а скорее наросты. То же самое наверняка происходило и с его лицом. Поблизости, к счастью, не было зеркала, но Палион догадывался, как омерзительно выглядит. Кожа стянулась, стала неимоверно чувствительной и трескалась даже при соприкосновении с тканью.
      – Ну и что ты наделал, огородник-любитель? - В голосе разведчика не было злости, он слишком устал, чтобы гневаться и осыпать голову мазохиста-затейника отборными проклятиями.
      – Не волнуйся, через полчаса все снова будет в порядке. Сейчас не время задавать вопросы, пошли! - Уродливое чудовище в одежде колдуна схватило не менее красивого разведчика за руку и потащило его на площадь.
      «Связался с дураком, получи! Стражи испугаются заразы и пристрелят нас обоих без расспросов и долгих разговоров. Мы даже подойти-то к ним не успеем. Небесные силы, если вы есть, за что… ну за что такая идиотская смерть?!» - прощался с жизнью разведчик, едва поспевая передвигать ногами вслед за почти бежавшим к лагерю возле ворот компаньоном.
      Люди все разные, и поэтому каждый успокаивает расшалившиеся нервишки по-своему: кто-то, как породистый скакун, бегает по кругу, кто-то отбивает о стену натренированные кулаки, а кто-то, как герцог Самвил после ухода Ликараса, рвет и мечет, раскидывая по комнате лоскуты дорогих наволочек и простыней.
      Жестокое обращение с подушками и одеялами помогло, герцог устал и немного успокоился, хотя мысль, что он был вынужден впустить в Дукабес рыцарей Ордена, сводила с ума и по-прежнему не давала покоя. Он являлся полноправным и полноценным хозяином этого провинциального городишки; имел власть не только от короля, но и управлял ночной жизнью. Воры, грабители, содержатели кабаков и притонов, заезжий наемный сброд и, естественно, местные торгаши - все они составляли одну огромную преступную пирамиду, на вершине которой гордо восседал он, наследственный герцог и будущий правитель Лиотона, каковым он себя считал. Сотрудничество с Кергарном давало многое, но после массового погрома, который непременно учинят рыцари в Нижнем Дукабесе, отношения с повелителем чудовищ явно осложнятся. И дело даже не в том, что храмовники случайно обнаружат и публично казнят парочку-другую живых и с десяток искусственных слуг хозяина. Доверие лично к нему, как к влиятельной политической фигуре, заметно пошатнется, и Кергарн начнет искать союза с кем-нибудь еще, а желающих усесться на лиотонский трон было превеликое множество. Самвил понимал, что должен как можно быстрее посетить Кергарна, убедить его, что окрестности Дукабеса по-прежнему безопасны, разъяснить истинные мотивы своего поступка и представить поисково-карательный рейд Ордена как часть его же собственного плана по расправе с Вебалсом чужими руками.
      Герцог еще размышлял, стоит ли спешить с выездом, первоначально запланированным только к вечеру этого дня, но известие о смерти епископа развеяло остатки сомнений. Самвил тут же отдал распоряжение слугам о срочном приготовлении к отъезду. По дороге в столицу, а герцог хотел поспеть на конец двухнедельного празднества в честь дня рождения короля, он должен был выкроить парочку часов, чтобы посетить дремучую чащу и поговорить с глазу на глаз с тем, кому служил, кому не доверял и кого очень сильно боялся.
      Растормошив всех сонных, ленивых слуг и слегка позавтракав, повелитель здешних земель наконец-то остался один, точнее, почти один. Устроившись на кровати поудобнее в центре гнездышка из вновь принесенных подушек, герцог водрузил на колени миску с виноградом и решил отдать последнее распоряжение перед отъездом, распоряжение слуге, о существовании которого никто не знал.