– Куда дальше?
      – Храм искать, - ответил Озет, всматриваясь в кромешную темноту подворотни. - Дом епископа где-то рядом должен быть. Не любят святоши много ножками двигать, так что, как купол увидишь, скажи.
      – Постой, так ты что, ни разу в верхней части города не был? - вдруг осенила Палиона догадка.
      – Почему не был? Был, но очень-очень давно, тебя еще на свете не было, как, впрочем, и твоих родителей, - с очаровательной улыбкой на лице признался колдун. - Но это не важно, чего ты разнервничался? Что-что, а храм в городе всегда найдешь, это тебе не правду в жизни искать.
      Слова Вебалса, как, впрочем, и та уверенность, с которой он отправился на поиски, вселили в Лачека надежду. По крайней мере если они проплутают слишком долго, то всегда можно найти припозднившегося простачка и спросить дорогу, естественно, не забыв прижать его к стенке и немного надавить на горло. В Дукабесе не любили чужаков, особенно бродящих по ночам в поисках исповедальни.
      Через четверть часа прокрадывания по стенам и игры в прятки с частыми патрулями авантюристы вышли на огромную площадь с парой фонтанов, трехэтажным дворцом, огороженным высоким забором и довольно величественным по меркам провинциального городка храмом.
      – Видишьте здания на задворках? - прижавшись вплотную губами к рыжим бакенбардам, прошептал Палион. - Наверное, там епископ и обитает.
      – Ага, удумал, дурья башка, - хмыкнул колдун. - Будет епископ на задворках жить, да еще по соседству со скотным двором и сиротским приютом для незаконнорожденных дворян.
      – Но других же домов поблизости нет? - искренне удивился разведчик.
      – А это что тебе? Не дом, что ли? - Колдун ткнул пальцем в сторону дворца.
      – Я думал…
      – Да как же! - не дал закончить предложение Вебалс. - Городской Совет на первом этаже ютится, на втором - апартаменты для родовитых гостей, герцогов там всяких, случайно в это захолустье пожаловавших, а на третьем его преосвященство вместе с городским главой поживать изволят.
      – Откуда ты знаешь?
      – По запаху чую, - произнес сквозь сжатые зубы колдун, то ли не питавший любви к священнослужителям высшего ранга, то ли уставший от вопросов.
      – А ты по запаху различить сможешь, в каком крыле кто? - спросил Палион, боясь упустить замечательную возможность поиздеваться над компаньоном.
      – Конечно, смогу, - без тени сомнения ответил колдун. - Там, где глава обитает, от обоев водкой разит, а где преосвященство - церковным вином.
      – А почему ты епископа преосвященством называешь? Он вроде бы того, только святейшество.
      – А потому, любопытный ты мой, что я епископа дукабесского уж больно сильно уважаю, мне для него ничего не жаль! - передразнил занудствующего разведчика Вебалс и больно ткнул его острым локтем в бок. - Нечего вопросики каверзные подыскивать и меня на мелочах подлавливать, пошли давай, делом пора заняться!
      Ни один из трех прогуливающихся в ту ночь по пустынной площади патрулей не заметил, как две мужские фигуры в черных плащах быстро пересекли пятьдесят метров открытого пространства и буквально вспорхнули на высокий забор. Стражи вообще слепы и глухи, если за темное дело берутся виртуозы или хотя бы настоящие мастера.
 

* * *

 
      Найти дом вдовствующей купчихи оказалось не так уж и сложно. Ликарас послал Тилса в ближайший кабак, снабдив его десятью синдорами, и когда тот вернулся через полчаса, то знал не только местонахождение дома, но и кратчайший путь до него. Если бы за дело взялся сам рыцарь, то не потребовалось бы ни драгоценного времени, ни средств. Страх куда сильнее жажды наживы, да вот только показываться с тряпьем на голове в людных местах рыцарь опасался. Одно дело показать офицеру знак и набить пару наглых рож служителей порядка, а совсем другое - привлечь внимание общественности. Пойдут слухи, в особенности если один из наспех намотанных лоскутов случайно отлетит.
      Дом купчихи казался пустым и безжизненным. Рыцари простояли под темными окнами двухэтажного особняка около четверти часа, а внутри так ничего не изменилось: не зажглось ни одного окна, не скрипнула ни одна половица.
      – Ну что, будем ждать подкрепления, командир? - спросил Тилс, нервно покусывая нижнюю губу.
      – Сомневаюсь, что Вебалс внутри, - изрек Ликарас, не обратив внимания на вопрос. - Слишком тихо, слишком спокойно, как будто он спит, а для колдуна ночь, наоборот, самое напряженное время суток. Многие зелья можно приготовить только при свете луны.
      – Так, значит, ждать будем? - спросил Тилс и, не дождавшись ответа, принялся рассуждать вслух. - Оно и правильно, наши подъедут, дом окружат. Обложим чернокнижника со всех сторон, а если не выйдет, дом подожжем.
      – Дурак, - ответил Ликарас, явно не разделявший юношеского оптимизма и щенячьего восторга, что им не придется вдвоем брать штурмом «крепость» колдуна. - Нету нас времени подкрепления дожидаться. Вебалс опасность носом чует, заподозрит ловушку, если уже не удрал. В доме колдун или нет, а визит нам вдвоем нанести придется. Прикрывай мне спину и без надобности не высовывайся!
      Сняв плащ, Ликарас ловко намотал его на левую руку, а в правую взял меч. Тилс не видел лица командира, скрытого за многослойной повязкой, но почувствовал, что тот нервничал. Охота на колдуна - забава опасная, не всегда ясно, кто охотник, а кто дичь. Шансы на успех были примерно равными, исход схватки должен был решить случай, который, как известно, большой шутник и проказник.
      Ликарас не стал стучать и предупреждать обитателей дома своем появлении. Благородного предупреждения: «Иду на вы!» тоже не было брошено. Позабывший на время о правилах честного поединка рыцарь просто вышиб ногой дверь и устремился в простиравшуюся перед ним темноту коридора. Тилс достал оружие и тоже последовал внутрь, хоть, честно признаться, не горел желанием стать жертвой огненного шара или иного брошенного колдуном впопыхах заклинания. Ни на первом, ни на втором этажах Вебалса не было, зато на кухне незваные гости нашли весьма удивленную их появлением хозяйку дома. Мурлыча себе под нос какую-то песенку, Терена беззаботно хлопотала у очага, когда входная дверь слетела с петель и в кухню ворвалась парочка вооруженных людей.
      – Где он, дрянь?! - заорал Ликарас, с ходу ударив купчиху ладонью по лицу. - Где прячешь чернокнижника, ведьма?!
      Отброшенная на несколько шагов назад Терена едва не свалилась в пылавший очаг, на котором был подвешен котел с аппетитно пахнущей похлебкой. Действуя интуитивно, скорее из страха стать жертвой ужасного проклятия, нежели желая доказать командиру свою прыть, Тилс подскочил к вдове и заломил ей за спину руки. Теперь укрывательница колдуна не могла наложить на них коварного заклинания или сотворить еще какую-нибудь богомерзкую пакость.
      – Ой, да что же вы делаете, супостаты?! Больно, ой-ой-ой! - завизжала неестественно тоненьким голоском плачущая купчиха. - Никого я не знаю, берите что хотите и уходите!
      – Вебалс, Вебалс из рода Озетов, - медленно произнес Ликарас, которого нельзя было разжалобить визгом да стенаниями. - Скажи, где он, с кем и когда к тебе вернется?!
      Терена плакала и кричала, когда Тилс выкручивал ей руки, но не желала отвечать на вопросы налетчиков. Поняв, что «добром» от купчихи ничего не добиться, Ликарас решил перейти к допросу с пристрастием.
      – Тилс, заткни дуре пасть, - приказал рыцарь, - потом возьми вертел и проткни ей ягодицу. Посмотрим, как тогда наша красавица запоет.
      Подручный секунду колебался, допрашивать приспешников темных сил его пока еще в Ордене не учили, и поэтому он чувствовал смятение, какую-то неуверенность и даже страх. Но приказ есть приказ, он не мог ударить в грязь лицом перед знаменитым Ликарасом, охотником за нечистью номер два после самого Наставника Меруна. Чтобы засунуть в рот стенающей женщине кляп, Тилс отпустил одну руку, в этом-то как раз и заключалась его роковая ошибка. Терена резко навалилась в бок и, умело используя массу своего тела, опрокинула палача на пол. Дальше события развивались столь быстро, что даже Ликарас не успел вовремя среагировать. Женщина схватила голыми руками котел и плеснула его бурлящее содержимое в лицо восседавшему на кухонном столе рыцарю, затем, пройдясь пустым котелком по макушке пытавшегося подняться с пола Тилса, Терена отбросила оружие в сторону и неимоверно резво для женщины ее комплекции рванулась к выходу.
      Побег допрашиваемой удался, как будто был заранее отрепетирован. Ликарас не мог простить себе этого. Купчиха явно предупредит Вебалса о западне, и поиски колдуна будут не столь уже легкими. Отправляться за беглянкой в погоню ошпаренный рыцарь не стал. Горячее варево хоть и не причинило ему боли, но размочило повязку, свисавшую бесформенными, липкими лоскутами с изуродованного лица. Теперь он сам походил на чудовище, и, естественно, о появлении в таком виде на улице не могло быть и речи… даже ночью, когда почти все жители спят.
      Аккуратно отделив от кожи последний лоскут испорченной материи, Ликарас отправился из кухни в жилые комнаты, чтобы найти для перевязки новую тряпку. К сожалению, когда поиски были завершены, и рыцарю лишь оставалось обмотать новую ткань вокруг головы, за спиной раздался голос подручного.
      – А что это с вами, командир? - с дрожью в голосе произнес стоявший на пороге комнаты Тилс, все еще потирая рукой огромную шишку, торчащую точно посередине головы. Истинное лицо командира было столь ужасно, что на юношу напал столбняк.
      «Эх, парень-парень, слишком рано ты очнулся, полежал бы еще, - с горечью подумал рыцарь, питавший к подручному искреннюю симпатию. - Вот жизнь-поганка, как извернулась! Жаль мне тебя, но в живых оставить, увы, не могу… слишком много ты видел». Не сказав вслух ни слова и даже не смотря в удивленно моргавшие, голубые глаза помощника, Ликарас метнул меч и тут же отвернулся, как ни в чем не бывало занявшись прерванной перевязкой. Ему не нужно было убеждаться, он знал, что попал доверчивому пареньку, отпрыску благородного рода маркизов Тилсов, точно в юное, пламенное сердце; в сердце, которое могло не только любить и верить, но и еще весьма пригодиться в борьбе за правое дело защиты Небес.
      – А ты ничего, со временем толк из тебя выйдет, - произнес Вебалс и, как всегда, немного с ехидцей улыбнувшись, похлопал компаньона по плечу.
      В устах колдуна эти слова прозвучали как наивысшая похвала и аванс в счет будущих заслуг. Палион не мог понять оптимизма товарища, на самом деле их положение было не ахти, но, кроме того, разведчик был возмущен снобизмом компаньона. Божеством колдун когда-то, возможно, действительно был, умел кое-что и сейчас, но вот навыки лазутчика крайне разочаровали бывшего майора диверсионной службы.
      «Физическая подготовка на слабую четверочку: дерется отменно, бегает тоже вроде ничего, а вот по заборам лазает, как девчонка, притом в критические дни, - размышлял разведчик, чувствующий дискомфорт и раздражение, оттого что пошел на опасное дело с неумехой-дилетантом. - Техника незаметного проникновения на троечку, если бы я тогда, у ворот, не оглушил стражника, то сидеть бы нам теперь в маленькой, сырой камере подземелья за компанию с голодными крысами и обглоданными ими скелетами наших предшественников. В общем, еще учиться и учиться колдунишке надо, а пока что я, как всегда, необоснованно рискую и отдуваюсь за двоих. Надо было одному идти, да вот только темнит напарничек, чего ему от попа понадобилось?»
      – В свое время узнаешь, - усмехнулся Вебалс, естественно, подслушавший пламенный внутренний монолог возмущенного профессионала.
      На самом деле Палион преувеличивал. Всего за полчаса партнеры успели миновать внешний периметр охраны, форсировали крайне запущенный парк с бесчисленным количеством заполненных водой ям и успели проникнуть внутрь здания. Маленький инцидент со стражником у ворот был единственной кляксой на идеально аккуратном письме их темных деяний. К тому же все так привыкли, что часовые по ночам спят, что дежурному офицеру охраны даже не придет голову разбудить навалившегося на ограду солдата. К чему? Лодырь все равно заснет через пять минут после его ухода.
      Несмотря на успехи и покровительство капризной удачи, до заветного третьего этажа диверсантам оставалось очень и очень далеко. Виной тому были просчеты строителей здания. Наверх вела всего одна лестница, в основании которой вольготно расположился самый многочисленный пост стражи. На мраморных ступенях скучало около десятка солдат, а из боковых коридоров, поболтать с ними, регулярно приходили выставленные на другие посты сослуживцы.
      – Что делать будем? - задал вопрос Палион, проанализировав ситуацию и решив, что настала пора отказаться от бредовой затеи и отступить.
      – Ты у меня спрашиваешь? - искренне удивился Вебалс.
      – Ну, ты же у нас колдун!
      – А ты профессионал экстра-класса диверсионной работы. - Озет опять блеснул знанием мудреных слов, выловленных из чужой головы и употребленных более или менее контекстуально обоснованно.
      – Может, ты солдатикам в головки залезешь и попросишь на пару стаканчиков отойти? - предложил Палион, предчувствуя, что получит отрицательный ответ.
      – Нe могу, не умею, - не обманул его ожиданий колдун. - Вот то, о чем они думают, поведать могу, а мысленно приказывать не научен.
      – Да нужны мне их мысли, - презрительно хмыкнул разведчик, - я и так их знаю: вино, жрачка, бабы, устав, больше в солдатскую голову не поместится.
      – Ты прав, - вздохнул Озет, еще раз мельком выглянув из-за колонны, за которой они прятались. - Слушай, дружище, придется тебе одному с епископом побеседовать, я стражу отвлеку, а ты тем временем…
      – Логичнее наоборот, - перебил Палион, - ты хоть знаешь, зачем мы сюда притащились. О чем я со святейшеством болтать-то буду?
      – Не беспокойся, расскажу. Тех бродяг, что на нас возле пруда напали, именно он подослал.
      – Зачем?
      – Вот и я того понять не могу, мы с ним не враждуем, я его даже ни разу в жизни не видел, - пожал плечами колдун. - Единственно разумное объяснение, что убить нас ему приказал или сам Кергарн, или кто-то, кто у него на побегушках.
      – А может, все проще, может, он просто узнал, что в городе объявился один из Озетов, и, как истинный пастырь, решил спасти прихожан от слуги Вулака? - предположил Палион.
      – Нет, тогда бы он Орден вызвал, простые священники сами только отказавших им прихожанок жгут: ведьмой обзовут и палят невинную душу, - презрительно поморщился Озет. - В общем, рассуждать можно много, а выяснить это все равно тебе предстоит.
      – Не нравится мне это, давай лучше я стражу на себя возьму? - предложил Палион, боясь ответственного поручения.
      – Не говори глупости, только я солдат надолго отвлечь смогу и при этом не пасть смертью храбрых. Давай отползай вон в тот темный уголок. Как заварушка начнется, сразу к лестнице пробирайся. Да что я тебя учу? Ты и сам лучше меня все знаешь.
      Лучший способ отстоять свое мнение - не дать оппоненту времени для высказывания контраргументов. Вебалс поднялся в полный рост и как ни в чем не бывало вышел из-за колонны. Внезапное появление чужака произвело на стражников неизгладимое впечатление. Сначала они несколько проведенных в гробовой тишине секунд таращились на колдуна, а затем разразились недружным хором проклятий и, поскакав с насиженных мест, схватились за оружие, притом парочка алебардщиков умудрилась наставить на врага тупой конец.
      – Спокойней, господа, спокойней, прошу вас, - рассмеялся колдун, с облегчением отметив, что стрелковое оружие у служителей порядка отсутствовало.
      – Меч на пол, придурок, и сам тоже… туда же! - грозно проорал сержант с закрученными вверх усами и жидким, разноцветным пушком в форме козлиной бородки.
      – Ну, стоит ли так возмущаться? - дразня противников, рассмеялся Озет и, достав свой любимый меч, стал медленно отступать к входной двери.
      Расчет колдуна оказался верным. Стражники увидели, что нарушитель всего один, и не стали звать на подмогу. Порой менее опасно самим изловить преступника, чем потревожить покой спесивого вельможи. Солдаты окружили Вебалса полукругом и начали прижимать к запертой двери. В охоте приняли участие все, кто находился на лестнице, и еще трое стражников, вернувшихся с патрулирования левого крыла. Дистанция сокращалась, вот-вот должна была начаться потеха, а Палион так и не появился на нижних ступенях лестницы.
      «Чего он медлит, растяпа, чего ждет? Я же специально подманиваю их к двери», - негодовал Вебалс, но вдруг его осенила догадка. Колдун попытался прочесть мысли напарника, но это у него не получилось, значит, майор уже был на большом удалении от холла, в котором вот-вот должно было начаться сражение. «Во, шельмец, успел проскользнуть, даже я его не заметил», - с довольной улыбкой на лице подумал колдун и, когда противники приблизились почти вплотную бросил на пол свой меч.
      Долгих речей не последовало. Всего один удар тупым концом древка по затылку лишил колдуна сознания. Вопросы: «кто, почему и как проник внутрь?» удобней задавать, если допрашиваемый закован в кандалы.
      Воспользовавшись театрализованным актом самопожертвования, устроенным его партнером внизу, Палион мгновенно взбежал по лестнице на третий этаж и, дав на бегу в ухо храпевшему на посту стражу, сразу ворвался в нужную дверь.
      Как ни странно, колдун оказался прав. В апартаментах правого крыла действительно попахивало изысканным церковным вином, в то время как от комнат левого нестерпимо несло менее возвышенными напитками и рассолом. Осторожно прокравшись мимо запертых комнат, из-за которых не доносилось ни звука, разведчик приблизился к нужной двери. Табличек и прочих опознавательных знаков, естественно, не было: обитатели дворца и так знали, кто, где живет, а посторонние в лучшее здание города захаживали крайне редко, то есть почти никогда. Тем не менее определить, где находится опочивальня епископа, было необычайно просто: как водится, за самой большой и самой богато украшенной дверью.
      Разведывательно-диверсионная работа накладывает неизгладимый отпечаток на характер и систему жизненных ценностей любого, кто занимается этим делом более одного года. Авторитетов не существует, как, впрочем, и уважения к чинам: мирским или духовным, естественно, если речь не идет о собственном начальстве. Не думая о морально-этических последствиях своего возмутительного поступка, Палион вышиб ногой дверь и ворвался внутрь покоев священнослужителя.
      Огромная кровать, занимающая большую часть комнаты; запахи дорогих благовоний и не менее дешевых вин, бьющие прямо в нос и сбивающие с ног; роскошная мебель ручной работы, все это как-то не сочеталось в восприятии разведчика с образом скромного служителя Господнего. Правда, надо отдать епископу должное, в комнате имелись и некоторые аксессуары церковной службы: расшитая золотом сутана, пара-другая книг на столе и т. д., однако они были незаметны и тонули на фоне вопиющей роскоши.
      Под кучей подушек разной величины и атласных одеял кто-то учащенно дышал. Тихо прикрыв поломанные створки двери, Палиои на цыпочках приблизился к огромному ложу, рассчитанному как минимум на восемь человек, и резко сбросил на пол одеяло. Толстенькое, лысенькое существо свернулось калачиком и, зажмурившись, задрожало, время от времени испуская слюнявыми губами нечленораздельные звуки.
      «Так вот ты какой, епископ дукабесский», - усмехнулся про себя Палион, почему-то подумав, что для полноты картины ханжеского великолепия не хватает двух-трех обнаженных девиц.
      – С добрым утром, ваше… - разведчик призадумался, он не помнил, как нужно обращаться к епископу, поэтому пошел по проторенному колдуном пути, -… преосвященство.
      – С добрым… - кивнул шарообразной головой толстенький старичок и, ввиду отсутствия под рукой одеяла, попытался прикрыть уродливую наготу простынкой.
      – Вы меня узнаете… ваше?… А, ладно, не важно.
      Ответом были интенсивное мотание головой и подергивание многослойных жировых складок.
      – Вот и я удивляюсь, мы с вами никогда не встречались, а вы убийц наемных ко мне подсылаете, ваше… епископство. Нехорошо как-то получается, нехорошо! - изобразив на лице крайнюю степень недоумения, покачал головой разведчик и как будто нечаянно водрузил на белоснежную простыню грязный сапог. - Зачем же вы так озорничаете? Неужто ради того, чтобы меня позабавить? А может, в вашем городишке просто чужаков карвелесских не любят?
      – Любят, мы всех любим, - слетело с трясущихся губ.
      Высший духовный сан города был на грани нервного срыва и вот-вот должен был разрыдаться. Палион решил, что не время дальше тянуть, и задал более конкретный вопрос; вопрос, на который старичок просто не мог не ответить:
      – А может, вы не на меня охотились? Может, ваше преосвященство мой дружок непоседливый беспокоит… Вебалс из рода Озетов?
      Имя колдуна было явно знакомо священнику. Перепуганные глазенки расширились так, что чуть не вылезли из орбит, а жировые складки задергались, как волны, катящиеся по океанской глади. Старик не ответил, только быстро перевел испуганный взгляд с лица Палиона на что-то, что должно было находиться точно за спиной разведчика.
      Инстинкты снова взяли свое. В голове разведчика не успел созреть вопрос: «почему?», а якобы существующее у людей шестое чувство еще не зафиксировало легкое колебание воздуха за спиной, как Палион резко отпрянул в сторону и выбросил назад вытянутую руку с мечом. Оружие натолкнулось на вязкое препятствие, Палион повернул голову и обнаружил, что острие клинка глубоко вошло в обнаженную женскую грудь, аккуратно разделив ее на две одинаковые половинки. Неизвестно, как и откуда появившаяся за спиной девица зашаталась и выронила из руки нацеленный в его печень кинжал. Лицо красавицы исказилось от боли, а в глазах застыло недоумение. Не дав подружке епископа опомниться, Палион резко отдернул руку назад, выдернул меч из глубокой раны, а затем одним круговым взмахом отделил красивую головку от обворожительного тела. Труп тут же повалился на бок, разбрызгивая по полу и постели фонтан багровой жидкости.
      – Кто это?! - прошипел разведчик, повернув голову к вжавшемуся в матрас старику.
      Трудно сказать, чего епископ испугался больше: вида обезглавленного тела возле кровати или злобно сверкавшего глазами разведчика, напрягшего скулы и с каплями чужой крови на искаженном ненавистью лице.
      – Я не хотел… это не я… я все-все расскажу! - неожиданно прорвалась плотина молчания, и изо рта духовного сана хлынул бурный поток откровенных признаний. - Это не я, меня заставил герцог Самвил… Он приказал срочно избавиться от колдуна, приехавшего в город… и от его товарища тоже… - затрясся всем телом старик. - Зачем ему это, я не знаю, но не мне рассуждать… я ему должен… он посодействовал моему назначению епископом… Ну вот, а на все готовых бродяг найти в Дукабесе не сложно… Я иногда к их помощи прибегаю, ну, когда другие поручения герцога выполняю…
      – Понятно, где герцог?! - прикрикнул разведчик, понявший по усилившейся амплитуде трясущихся рук и слезам, выступившим на толстых щеках, что словоохотливость священника вот-вот сменится совершенно неуправляемой истерикой, и толку от него будет мало.
      – Он на втором этаже гостит, но только этим днем уезжает. Он… он из меня всю душу вытряс, все нервы измотал… а еще девицу эту приставил…
      Рыдания и слезы, грязные делишки и запоздалые раскаяния, как много подобных сцен повидал Палион на своем веку. Примерно так стенают предатели и дезертиры перед расстрелом, рвут на своей ухоженной голове волосы важные политики, понявшие, что послали на смерть не одного, не двух, а многие тысячи невинных. Слова и эмоции, они субъективны и ничего не значат в мире, где реальную цену имеют только дела.
      Перепуганный старик врядли запомнил его лицо. С точки зрения соблюдения конспирации епископ угрозы не представлял, но в тот миг Палион думал лишь о несчастных, страдающих от комплексов и фобий этого жалкого, никчемного для общества существа, с удовольствием паразитирующего на других. «Сколько чужих жизней попортил этот чинуша от духовенства, чтобы спать на мягкой кровати, вдоволь жрать и тискать молоденьких девиц? Сколько голов он раздавил своими грязными башмаками, стремясь к вершинам власти и благополучия?» - подумал Палион, а рука разведчика сама собой подняла острый меч.
      Утром этого дня слуга, принесший господину горячую воду и полотенце, обнаружил в опочивальне пол, залитый запекшейся кровью, два обезглавленных тела, в чем мать родила, две головы, закатившиеся под кроватъ, и зловещую надпись, вырезанную мечом на стене: «Здесь был Палач!»

Глава 11
В МЫШЕЛОВКЕ