Глава шестая. Операция «Меркурий»: вторжение на Крит

В начале апреля 1941 года войска Вермахта вошли в Югославию. Прежде чем немецкая армия успела до конца занять эту страну, германские войска также атаковали Грецию, оборону которой осуществляли как греки, так и британские части. Югославия капитулировала 14 апреля, а Греция сумела продержаться до 30 апреля. За время этих двух операций погибло менее двух тысяч германских солдат. Масштаб боев был значительно меньшим, чем в Польше и в Западной Европе.

Тем не менее контроль Германии над Грецией не означал контроля над Восточным Средиземноморьем, поскольку остров Крит оставался в руках англичан. Крит имел огромное стратегическое значение и являлся естественным плацдармом для возможного вторжения наших противников на Балканы. Так, остров являлся важной морской и авиационной базой союзников, что создавало постоянную угрозу странам Оси, и в частности нефтяным промыслам Плоешти.

Однако флот Германии не располагал достаточными силами для высадки морского десанта, поскольку британские корабли полностью контролировали прибрежные воды. В результате германское командование решило использовать для взятия Крита именно нас, парашютистов. Это было нестандартным и очень смелым ходом. В мировой практике прежде не было случая применения столь масштабного воздушного десанта.

Таким образом, еще до окончания боевых действий в Греции нас начали готовить к операции по захвату Крита, которая получила кодовое имя «Меркурий».

План операции был разработан генералом Куртом Штудентом. Итоговый вариант этого плана подразумевал захват аэродромов силами 7-й парашютной дивизии и переброску 5-й горнострелковой дивизии. Общая численность этих двух дивизий была около 23 тысяч человек. Из них 10 тысяч должны были высадиться на остров, прыгая с парашютов, 750 человек – доставлены планерами, а еще 7000 – средствами германского флота. Воздушная поддержка операции была возложена на 8-ю армию Люфтваффе, в которой было 280 горизонтальных бомбардировщиков и по 150 пикирующих бомбардировщиков и истребителей.

По подсчетам немецкого командования, нашим силам должно было противостоять 25–30 тысяч бойцов противника. Однако, как оказалось впоследствии, Крит защищали 15 тысяч британских солдат, 7 тысяч австралийских и почти столько же новозеландских бойцов, около 12 тысяч солдат регулярной греческой армии, а кроме того, еще несколько тысяч местных партизан и ополченцев. Таким образом, нашему десанту пришлось действовать при двукратном численном превосходстве противника. В который раз от парашютистов требовалось совершить невозможное.

Ночью 20 мая мы прибыли на аэродром. Нам предстояло прыгать на остров с парашютом. И это особенно беспокоило нас с Зоммером. Из-за особенностей конструкции немецких парашютов мы не могли прыгать вместе со своими винтовками. Они просто зацепились бы за стропы во время прыжка. Именно поэтому основная часть оружия парашютистов и сбрасывалась в специальных контейнерах. Сначала я как раз и думал положить свою винтовку в контейнер. Но Зоммер отговорил меня.

– Во-первых, ты не можешь быть уверен, что оптический прицел не повредится при падении, – сказал мне он. – Во-вторых, даже если он и останется цел, он все равно наверняка собьется, и винтовку, так или иначе, придется пристреливать по-новой. А в-третьих, ты уверен, что приземлишься именно рядом со своим контейнером?

– Но что же делать? – спросил я.

– Брать прицел с собой, а потом крепить его к первой же попавшейся винтовке и пристреливать во время боя.

Эта перспектива меня не радовала. Но других вариантов не было. Пожалуй, мы с Зоммером даже немного завидовали Конраду, который специализировался на ближних боях и предпочитал орудовать MP-38 и гранатами. При этом пистолет-пулемет MP-38 имел то преимущество, что его можно было закрепить под подвесной системой парашюта и прыгать вместе с ним. Поэтому мы с Зоммером также взяли с собой по пистолету-пулемету. Тем более что я уже успел убедиться, что MP-38 является великолепным дополнением к снайперской винтовке.

Операция началась с бомбардировки острова нашими тяжелыми бомбардировщиками. После этого на рассвете на остров была высажена первая волна парашютистов. Защитники Крита начали обстреливать их, когда они еще были в воздухе. Сразу после этого завязался кровопролитный бой. Очень многие из ребят погибли.

Мы с Зоммером и Конрадом, к счастью, попали во вторую волну десанта. Нас должны были сбросить немного западнее города Малеме. От нас требовалось взять одноименный аэродром.

Мы погрузились в один из пятидесяти приготовленных к вылету «Юнкерсов». В каждый самолет помещалось по взводу из двадцати парашютистов.

В «Юнкерсе» не было иллюминаторов, в которые мы могли бы смотреть во время полета, и мы просто смотрели себе под ноги. Я достал свой медальон. Я всегда старался хотя бы мельком взглянуть на фотографии Ингрид и Курта перед боем. Это было моим талисманом.

С самого начало полета мы почти не разговаривали между собой. Каждый был сосредоточенным, погруженным в свои мысли. Тем не менее мы были оптимистами: мы верили, что сможем выполнить поставленную задачу, и надеялись, что почти никто из нас не погибнет. Мы еще не знали, что угодим в ловушку. Британцы заранее знали о нашей операции и хорошо подготовились к ней. На их стороне было численное превосходство, а кроме того, их флот был готов к тому, чтобы не подпустить к острову германские корабли, которые должны были доставить значительную часть наших войск и тяжелые орудия, жизненно необходимые для операции.

Однообразный рев моторов убаюкивал и одновременно давил на нервы. Один из наших запел «Песню парашютистов». От маршевого ритма песни на душе становилось легче, а ее слова отражали именно то, что мы чувствовали в тот момент.

Мы допели песню, но потом снова повисло молчание. Вскоре мы уже подлетали к острову. Нам стал слышен грохот орудий и пулеметные очереди. Один из взрывов прогремел совсем рядом с нашим «Юнкерсом», и нам стало понятно, что нас обстреливают из зенитных орудий. Уверен, многие из нас в этот момент начали молиться про себя. Наш самолет вполне мог рухнуть в Средиземное море, так и не долетев до цели.

Наконец нам отдали команду готовиться к прыжку. Мы выстроились вдоль фюзеляжа и прикрепили карабины наших парашютов к специальной продольной балке. Мы с Зоммером пожали друг другу руки, пробормотав:

– До встречи на земле. – Нормально произнести слова нам мешали концы вытяжных фалов наших парашютов, которые мы должны были держать в зубах.

Конрад стоял позади нас, и мы тоже обменялись рукопожатиями, повторив те же самые слова.

Вскоре один за одним мы начали выпрыгивать из «Юнкерса». Я прыгнул сразу вслед за Зоммером, а за мной должен был прыгать Конрад.

Это очень страшное ощущение, когда ты прыгаешь вниз головой, а вокруг тебя взрываются снаряды и воздух наполнен пулями. Но вот мой парашют раскрылся. Мне нужно было положиться на волю судьбы, сосредоточиться и осмотреться. Город Маламе виднелся внизу в нескольких километрах к востоку от места, куда мы должны были приземлиться. Откуда-то снизу по нам, находящимся в воздухе парашютистам, вели огонь тяжелые пулеметы. В воздухе то и дело мелькали огоньки трассирующих пуль. Некоторые из них пролетали всего в нескольких метрах от меня. А ведь патроны с трассирующими пулями если и вставлялись в пулеметные ленты, то через несколько обычных патронов. Таким образом, в воздухе пролетало гораздо больше пуль, чем можно было увидеть.

Затем я увидел, как один из наших парашютистов безжизненно повис на своем парашюте, изрешеченный очередью. Потом еще один и еще один… После разрыва очередного снаряда я увидел, как один из наших транспортных «Юнкерсов» начал падать, охваченный пламенем. У меня сдали нервы, я начал молиться и едва успел правильно сгруппироваться в момент приземления, так что едва не подвернул ногу. Из-за этого я не успел сразу погасить свой парашют, и он протащил меня несколько метров, пока один из приземлившихся немного раньше парашютистов не навалился на его купол.

Я начал избавляться от парашюта, но у меня никак не получалось отстегнуть его: пальцы не слушались меня. Неожиданно ко мне подскочил Зоммер. Он с силой тряхнул меня:

– Гюнтер, не паникуй! Сукин сын, ты же сам нарвешься на пулю, если будешь паниковать!

Это отрезвило меня. Отцепив от себя парашют, я вместе с Зоммером поспешил к контейнерам с оружием. На наше счастье, мы приземлились за холмом, куда практически не долетали пули противника, и поэтому мы достигли контейнера со стрелковым оружием без приключений. Мы сразу же взяли себе по карабину K98k, но решили не тратить время на установку прицела, а сделать это позднее. Повесив карабины на плечо, мы устремились к контейнеру с боеприпасами. Надо сказать, что здесь нам было относительно легко ориентироваться, поскольку для обозначения содержимого контейнеров использовались парашюты разных цветов. Замечу также, что среди оружия, которое мы получили для этой операции, в контейнерах были и ручные пулеметы MG-34 (по одному на отделение). Кроме того, для восполнения недостатка в тяжелом вооружении у нас были 75-миллиметровые безоткатные орудия LG-40. Они весили всего 130 килограммов, то есть в десять раз меньше, чем полевые 75-миллиметровые орудия, а дальность их стрельбы при этом была меньше лишь на треть.

Между тем все новые и новые парашютисты приземлялись вокруг нас. Так же как и мы, они спешили к контейнерам, чтобы вооружиться. Немало было и тех, кому повезло меньше, чем нам: они приземлились с другой стороны холма, которая обстреливалась противником. Некоторые из них не успели даже добежать до контейнеров. Когда приземлилась вся наша группа, стало ясно, что примерно половина ее бойцов погибла при высадке десанта. Тем не менее нам было некогда задумываться об этом. Мы спешно начали продвигаться к аэродрому.

Когда мы продвинулись примерно на километр, нас буквально оглушил грохот боя. Мы увидели небольшую группу немецких парашютистов. Это были немногие уцелевшие из первой волны десанта, высадившегося в этом районе. По ним вели огонь несколько сотен солдат союзников, засевших в траншеях на соседнем холме. Вся территория вокруг была буквально усеяна мертвыми парашютистами.

Мы начали осторожно приближаться к своим, ведя непрерывный огонь в сторону противника. Но ситуация была не в нашу пользу. У врага были хорошо укрепленные позиции, а мы могли использовать как прикрытия только неровности местности. Однако вскоре в небе появились немецкие пикирующие бомбардировщики. Они сбросили несколько бомб на холм, занятый противником. От оглушительного грохота взрывов у меня буквально закладывало уши. Некоторые из бомб взрывались всего в нескольких десятках метров от наших позиций.

Эта короткая бомбардировка внесла некоторую панику в ряды противника. В результате мы смогли подобраться почти вплотную к холму. Тем не менее наши враги не собирались отступать. Бой продолжался. Мы с Зоммером получили приказ уничтожать с дальнего расстояния артиллеристов и снайперов противника. Нам предоставили полную свободу действий. Это обнадеживало. Теперь мы могли не только лучше позаботиться о собственных шкурах, но и принести больше пользы в ходе атаки.

Мы с Зоммером решили держаться вместе. Мы нашли удобную позицию и начали рыть для себя небольшой окоп. Примерно в ста шагах от нас рухнул и взорвался снаряд. Это заставило нас работать быстрее.

Вскоре наш окоп был готов. Мы установили оптические прицелы на свои винтовки, заняли позиции и открыли огонь по холму. Там было так много целей, что нам даже не требовались наводчики.

Посмотрев через оптический прицел, я увидел несколько голов британских и новозеландских солдат, засевших в окопах. Несколько из них были вооружены пулеметами, а у одного даже была винтовка с оптическим прицелом. Я уже навел на него перекрестие своего прицела, но вдруг услышал выстрел Зоммера, за которым последовала ругань:

– Черт бы побрал эту непристрелянную винтовку!

Я тут же нажал на спусковой крючок, но тоже промахнулся. Для снайпера нет ничего хуже, чем работать с оружием, которое он еще не успел пристрелять. Нас спасло только то, что вражеский снайпер, видимо, был новичком. С третьей попытки я приловчился к новой винтовке, и моя пуля попала точно в него. Впрочем, на секунду раньше в голову британского снайпера также вошла пуля Зоммера.

– Давай, я буду стрелять по целям с левой стороны холма, а ты с правой, – предложил я ему.

– Пойдет, – ответил он и тут же снова нажал на спусковой крючок.

Я тоже нашел очередную цель. Это был новозеландский пулеметчик. Его позиция была защищена мешками, наполненными песком. Однако его голова была отлично видна. Я выстрелил, но мне показалось, что моя пуля лишь ударилась о край его каски. «Черт бы побрал эту непристрелянную винтовку!» – повторил я про себя слова Зоммера. Тем не менее пулеметчик все равно повалился на землю. Возможно, он был просто испуган или контужен. На его место тут же подскочил другой солдат. Но, прежде чем он успел открыть огонь, я всадил в него пулю. На этот раз она вошла точно в середину лица.

Я снова быстро передернул затвор. К пулемету подлетел третий солдат. К своему удивлению, я попал ему точно в глаз. Когда пуля попала в солдата, его буквально отбросило назад. Что ж, значит, к любой винтовке можно привыкнуть.

Я подождал еще с полминуты, но к пулемету больше никто не подходил. Тогда я стал искать другую цель. В мой прицел попала позиция минометчиков. Их было практически не видно за мешками с песком. Зато их наводчик беззаботно высунул голову с биноклем. Я выстрелил. Моя пуля пробила кисть его руки, державшей бинокль, и вошла в голову. Однако сами минометчики были невредимы, и миномет выпустил очередную мину. Я ждал, что хотя бы одному из минометчиков достанет глупости высунуть голову. Так и произошло, и моя пуля попала ему в лицо. Однако другой минометчик был умнее. Он продолжал вести огонь, совершенно не высовываясь из-за мешков. Я ничего не мог с этим поделать.

После этого я уничтожил еще четверых пулеметчиков. У меня не осталось серьезных целей, и я начал вести огонь по обычным стрелкам. Уничтожив четверых из них, я вдруг увидел еще одного снайпера. Вместе с ним был наводчик, бинокль которого был направлен прямо на нашу снайперскую позицию. Меня прошиб холодный пот. Но я не растерялся и тут же выстрелил в голову снайперу. Моя пуля вошла в нее чуть выше подбородка. Наводчик, кажется, не успел понять, что произошло. Он продолжал смотреть в бинокль. Я быстро передернул затвор и выстрелил в него.

Убив наводчика, я на короткий промежуток времени перестал стрелять и опустился в окоп, чтобы хоть немного прийти в себя.

– Что-то не так? – услышал я голос Зоммера.

– Нас только что заметил британский снайпер. У него был наводчик. Я убил обоих.

– Значит, это был хороший наводчик. Но, боюсь, нам все равно пора уносить свои задницы отсюда. Мы засиделись на одном месте.