Современная электронная библиотека ModernLib.Net

Всемирная история Оскара Егера - Всемирная история. Том 3. Новая история

ModernLib.Net / История / Йегер Оскар / Всемирная история. Том 3. Новая история - Чтение (стр. 12)
Автор: Йегер Оскар
Жанр: История
Серия: Всемирная история Оскара Егера

 

 


      Однако Альба не мог торжествовать. При всей своей ограниченности он понимал, что не достиг ничего в течение своего шестилетнего правления. Естественные последствия воплощения его системы были слишком очевидны. Суммы, добытые конфискациями, таяли у него в руках и грозили не пополняться более, его солдаты дичали, выполняя обязанности, которые считали позорящими их звание, хотя они и были грубы сами по себе. Альба сознавал, что в Мадриде им также не совсем довольны и немая, холодная, но всюду питаемая к нему ненависть начинала задевать за живое даже его жесткую и мрачную душу. Он подал просьбу об увольнении, предупреждая тем свою отставку, и покинул в декабре 1573 года страну, в которой своими деяниями исключил возможность дальнейшего испанского господства.

Военные действия, 1573-1576 гг.

      Но об изменении испанской системы правления все же не было еще речи. После взятия Бриеля дела приняли, вообще, боевой характер и в германской части Нидерландов примирение с Испанией становилось уже немыслимым. Преемник Альбы, дон Луис Зунъига-и-Рекуезенс, был гораздо выше своего предшественника как по государственному уму, так и по военным способностям. Он понимал, в чем состояла сила противников и нанес им сокрушительное поражение на Моокерской равнине в апреле 1574 года. Два брата принца Оранского, Лудвиг и Генрих, пали в этом сражении, так что и третье предприятие принца Вильгельма кончилось неудачей.
      Но эта неудача не поколебала веры в правое дело. Огонь, однажды возгоревшийся в душе степенного народа, продолжал пылать непрерывно и знаменитая оборона Лейдена, жители которого пробили свои плотины для того, чтобы море пришло к ним на помощь против испанцев и в течение долгих месяцев выносили все ужасы осады, – эта оборона могла свидетельствовать об общей решимости. Город был награжден за это университетом, основанным все еще во имя короля, – для поддержания той верноподданической фикции, по которой Нидерланды боролись лишь против тех, кто был одновременно врагом и народа, и короля.
      Рекуезенс умер в том же году. Он начал дело искусно, стараясь опираться на южные провинции, население которых было предано католицизму и потому более склонно к примирению. Но в течение двух месяцев, которые протекли до приезда нового главнокомандующего, испанские войска деморализовались полностью. Они превратились в разбойничьи шайки, опустошавшие страну, и ужасное разграбление Антверпена этой освирепевшей солдатчиной заставило южные провинции теснее примкнуть к северным. 8 ноября 1576 года представители тринадцати провинций заключили договор «Гентское умиротворение», содержавший программу общих действий, главными статьями которого были: удаление испанцев, созыв генеральных штатов и религиозная терпимость.

Дон Хуан Австрийский

      Вскоре прибыл новый наместник – сводный брат короля Филиппа, дон Хуан австрийский, стяжавший себе европейскую славу еще в юные годы. Он заслужил свои боевые лавры в войнах против ислама, сначала сражаясь с маврами, от которых еще не вполне был очищен юг Испании. Полное уничтожение мавров входило в правительственную программу Филиппа. После того, как Филипп обезоружил мавров, он издал указ (1567 г.), согласно которому всякому мавру, по прошествии трехлетнего срока, запрещалось, публично или втайне, читать, писать или говорить по-арабски. Каждый их них в течение двух лет должен был одеться по-кастильски и выбрать себе кастильское имя. Преследование распространялось также на мусульманские музыкальные инструменты, на бани и песни. Мавры решились на отчаянную оборону, но тщетно. Многие из них бежали за море, остальные были покорены дон Хуаном, который решил таким славным подвигом первую задачу, возложенную на него Филиппом (1570 г.). Когда же в следующем году папа Пий V, Венецианская республика и король Филипп соединились для совместного противодействия вновь надвигавшимся османам, главное командование над союзным флотом было поручено дон Хуану, который одержал в Коринфском заливе, при Лепанто, 7 октября 1571 года одну из самых блистательных побед, когда-либо одержанных христианами над турками, которые потеряли около 35 000 человек и до 200 судов.
       Дон Хуан Австрийский. Гравюра на дереве работы фон Лееста

Война. Александр Фарнезе

      Желая дать другое направление честолюбию Александра Фарнезе, Филипп возложил на него Нидерландское наместничество – трудную задачу, которую Хуан выполнил отчасти успешно. Он принял «Гентское умиротворение» и провозгласил в своем «Вечном эдикте» (Edictum perpetuum), от февраля 1577 года, следующую программу: удаление испанских войск, терпимость ереси, созыв генеральных штатов. Южные провинции признали его наместником, но принц Оранский, стоявший во главе северных провинций, не изъявил согласия потому, что не доверял испанскому миролюбию – и вполне справедливо. Таким образом, дон Хуан не достиг своей цели. Он питал обширные замыслы, а Филипп не доверял ему. Снедаемый честолюбием, впав в немилость к королю, он умер в октябре 1578 года, дожив всего до тридцати трех лет.
      Вместо него был назначен Александр Фарнезе, принц Пармский, сын бывшей правительницы, наиболее способный из всех тех, кто правил в это время Нидерландами. Он твердо сознавал, чего хочет, и сумел привлечь на свою сторону южные провинции. Получив от него подтверждение своих прежних привилегий и своего старинного внутреннего административного устройства, они обязались твердо поддерживать католическое вероисповедание, тогда как на севере вовсю распространилось протестантство, в которое формально с 1576 года перешел и сам принц Оранский.
       Александр Фарнезе, принц Пармский. Гравюра работы Криспэна де Пасса
      Размежевание южных провинций, в которых господствовали французский язык и католическая религия, от северных, немецких и исповедывавших протестантство, свершилось, а последние – Голландия, Зеландия, Гельдерн, Цютфен, Фрисланд, Утрехт, Оверисель – заключили между собой в январе 1579 года Утрехтский союз.

Утрехтский союз, 1579 г.

      Это был военный союз, в котором предполагались общие военные издержки, общая армия, устранение посторонних договоров. Следовательно, в отношении противников образовывалось как бы одно государство, но внутренние дела каждой области, каждого города или сословия продолжали ведаться по своим старинным уставам. Внешне соблюдалась и конституционная форма: союз был заключен от имени короля, но эта фикция никого не обманывала. В июне 1580 года принц Оранский был торжественно объявлен Филиппом вне закона: «Всякий испанский подданный или чужеземец, достаточно благородный душой на то, чтобы избавить короля от этой язвы, Вильгельма Нассаусского, этого врага рода человеческого, мог получить, доставив его живым или мертвым, 250 000 крон награждения. Кроме того, будучи не дворянского рода, он получал дворянство; будучи преступником, – какое бы злодеяние ни совершил, – получал полное королевское прощение». Так взывал король Филипп к сотрудничеству убийц против врага, которого не мог одолеть в честном бою.
      В ответ на это депутаты союзных провинций, собравшись в Гааге (июль 1581 г.), подписали формальный акт отделения от испанской короны. «Всякому известно, – гласил документ, – что государи поставляются Богом для того, чтобы творить добро своим подданным, хранить их, как пастырь хранит свое стадо. Если же государь не исполняет этого долга, угнетает своих подданных, отнимает у них старинные их права, обращается с ними, как с рабами, то его надо считать не государем, а только тираном, на основании чего сословные чины нашей страны могут, по праву и разуму, отречься от него и избрать другого на его место». Так и поступила страна, избрав своим главой принца Оранского.
      Но полное завоевание свободы Нидерландами зависело от исхода общей великой борьбы, в которой непосредственно принимали участие Испания, Англия, Шотландия и Франция, – борьбы, достигшей в это десятилетие данного века решительного момента. Поэтому необходимо бросить сначала взгляд на Францию, судьба которой теснейшим образом сплеталась с событиями, происходившим в Нидерландах, стране, двадцать лет боровшейся за свою свободу.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ
Франция при четырех последних Валуа. Кальвин и реформация в Женеве. Гугенотские войны. Первые шаги Генриха IV

Франция

      Политический союз с протестантами, в который Франциск I вступал не один раз за время своей борьбе с Карлом V не означал, однако, что он разделяет их воззрения. Он отличался самостоятельностью суждений и решений, поощрял разумно и участливо всякие научные труды, однако находился при этом под влиянием сестры своей, королевы Маргариты Наваррской, которая, обладая более смелым и независимым умом, нежели он сам, сделала решительный шаг и примкнула к новому учению. Но проявлять интерес к науке и искусству и понимать, что учение монахов и их уставы уже устарели, не является еще действительным поиском истины.
      Франциск был человек поглощенный мирскими и политическими интересами, настоящий французский дворянин, храбрый солдат, бесстрашный рыцарь, но он не обладал достаточным мужеством для борьбы с силами, которыми располагала старая Церковь. К чести его служило уже и то, что он не давал полной воли тому яростному преследованию, на которое были готовы даже близкие ему лица, хотя, впрочем, такое преследование лишь помогло бы распространению протестантства. Во время переговоров с Карлом V Франциск I хвалился тем, что в его владениях нет еретиков. К этому времени приверженцы нового учения еще не объединились в общину.

Генрих II

      Преемник Франциска I, Генрих II, мог видеть, что в его коронных владениях это дело поставлено было иначе.

Кальвин

      Стремления к разрыву с папской Церковью и восстановлению истинного христианства связывались для Франции и, вообще, для романского мира с тем, что происходило в небольшом, поставленном в особые бытовые условия, городке– Женеве. Жители этого города с трудом отстояли свои права перед герцогом Савойским, который старался превратить свой протекторат над ними в реальное владычество. Они также успели отклонить притязания епископов, которых поддерживали правительственные власти.
      Выдающимся историческим деятелем был при этом Гильом Фарель, французский проповедник, ученик мастера Жака Фабри из Этапля. Его можно считать патриархом французских реформатов. Он был одним из главнейших и наиболее рьяных апостолов этой эпохи, пренебрегавший опасностью. В окружении бед, грозивших осужденному городу со стороны епископов и герцога, он успел основать протестантскую общину. В это время (1536 г.) в Женеве появился человек, с именем которого наряду с Цвингли, связана вторая главная форма протестантского учения. Это был Иоанн Кальвин (Jean Chauvin).
       Иоанн Кальвин. Анонимная гравюра
      Жан Шовен был французский подданный, уроженец Северной Франции. Он родился 10 июля 1509 года, в Нойоне (Пикардия), отец его был чиновник. Пройдя курс богословия в Париже, он получил приход. Но его уже мучили сомнения: он сдал свою должность и принялся за изучение права. Новая наука представляла ему уже нечто завершенное, но он не довольствовался этим, углублялся в нее, перерабатывая все собственным умом. Строгие черты его лица, худоба его изможденного тела свидетельствовали о рвении, с которым он предавался занятиям, стремясь уяснить себе основы науки. При своих необыкновенных способностях он мог бы составить себе блестящую карьеру, оставаясь верным старой Церкви, но Шовен, как и многие люди в это время, приносил выгоды в жертву своим убеждениям. Он посещал университетские лекции в Бурже и Орлеане, затем, с 1532 года, занялся снова богословием и с тех пор стал столпом небольшой реформатской общины в Париже, однако вскоре был вынужден покинуть этот город. Он отправился в Базель и написал там свой знаменитый догматический трактат: «Руководство к христианской религии» (Institutio christianae religionis, 1535 г.).
      Наряду с основными сочинениями Лютера это было важнейшей догматической книгой всего века и самым сильным опровержением римско-церковного учения, за что Рим и считал его наравне с Лютером самым опасным и ненавистным из своих врагов. Кальвин еще резче Лютера восстановил августинское учение о предопределении, подкрепляя его глубокомысленными доказательствами. Эта вера в безусловное божеское назначение всех судеб, которое сам Кальвин именует «страшной тайной», давала ему и многим другим после него то могущество, которое укрепляло их против врага, недоступного никакому земному оружию. В силу этого, когда Кальвин прибыл в Женеву, возвращаясь из своей поездки в Италию, Фарель потребовал, чтобы он остался в городе, грозя ему гневом Божиим в случае, если бы он пренебрег распространением здесь своего учения.

Реформация в Женеве

      Оба учителя рьяно принялись за дело. Их община возросла потому, что все надеялись на их помощь в борьбе города против епископа. Многие также ожидали, что при новом учении их жизнь станет более свободной, но они ошиблись. Кальвин был из тех, которые не отступали перед крайними выводами там, где требовалось установить во всей строгости христианский уклад жизни. При наступлении Пасхи 1538 года он решил отказать всей общине в причащении, если его требования не будут исполнены. Это вызвало такое смятение, что Кальвин и Фарель были вынуждены оставить город.
      Но Кальвин был неустрашим. После нескольких лет, проведенных в учении и странствиях, он вернулся и правил почти безграничной властью маленькой республикой со всей силой своего целостного, сурово-величавого характера. Согласно его учению, все люди уже обречены либо на избрание, либо на осуждение. Избранные составляют истинную Церковь, и только они. Однако хотя человеку не подобает решать и судить и каждый должен считаться за принадлежащего к Церкви, если придерживается ее учения, но, тем не менее, из нее должны исключаться все, отрицающие ее словом или делом, то есть не только неверующие, отклоняющиеся от божественного откровения, но и распутники.
      Он проводил эти правила со всей строгостью в жизнерадостной дотоле Женеве. Роскошь в одежде и пище была ограничена, танцы воспрещены; игроки выставлялись к позорному столбу с картами в руках. Строгий реформатор не взирал ни на какую личность и население с благоговением склонялось перед его могучим красноречием, глубокой вдохновенностью и суровостью требований.
      Страшный пример того преследования, которому подвергала своих еретиков и эта, освободившаяся от папского ига, община, виден из участи. постигшей несчастного испанского врача, Микаела Серведе, занесенного злой судьбой в Женеву в 1553 году. В книге своей, которую он называл истинным восстановлением христианства, автор вздумал горячо доказывать несостоятельность учения о Св. Троице как противоречившего указаниям Библии, за что был подвергнут суду за богохульство. Кальвин тщетно старался убедить его в заблуждении. Этот «неверующий» по понятиям того жестокого времени отстаивал свои убеждения, за которые был даже готов пожертвовать жизнью. Он просил одной милости: казни мечом. Но и в этом ему было отказано – он был приговорен к более мучительной смерти через сожжение.
      К сожалению, и реформация не отрешилась от того страшного заблуждения, по которому люди могут истязать и умерщвлять себе подобных за разногласия в вопросах веры. Один Лютер, пылкая душа которого была более, нежели у кого-либо из его сподвижников, проникнута истинным кротким светом Евангелия, был непричастен к этому изуверству, для подавления которого, если оно только в самом деле подавлено, христианству потребовались целые века.

Реформатский церковный устав

      Церковный устав городка-республики, в которой одновременно с реформаторскими идеями развились и демократические, был чисто республиканский. Пасторы, доктора, старшины, диаконы избирались. Старшины заведовали общинами, которые стремились уподобиться, наружно и внутренне, образу жизни первых христиан, лишь изредка забывая о любви, которой апостол отводит первое место между тремя главными основами всякого христианского общежития. Кальвинизм стал источником могучих характеров. Не допуская никаких сделок, никаких уступок, не считая ничего недостойным внимания, он подчиняет решительно все строгой дисциплине христианского понимания, отстаивающего свою безусловность в духовных вопросах вопреки всякой мирской власти.
      Кальвин умер 29 мая 1564 года – умер нищим, но оставил Женеву богатой и цветущей. Нельзя не заметить, что строгое, суровое применение христианских начал уживалось здесь с весьма сильным развитием торговой предприимчивости. Своеобразная энергия, присущая кальвинистам, выказалась и на деловом поприще. Наличие такой черты характера объясняет, почему столь решительное учение о вере и образе жизни – провозглашенное такой, можно сказать грозно-величавой личностью, как Кальвин, отразившей в себе все серьезнейшие стороны франко-романского характера – с неудержимой силой привлекало одних, и не менее решительно отталкивало других.

Реформация во Франции

      Те же злоупотребления римской Церкви господствовали и во Франции, поэтому оппозиция нашла и здесь благодарную почву. Повсюду, даже в Париже, образовались маленькие общины так называемых кристодэнов (christaudins). Применение по отношению к ним законов против еретиков произвело и здесь обратный желаемому эффект, как и везде, где преследуется действительно жизнеспособный религиозный принцип.
      Генрих II, рыцарь, любитель охоты, солдат, подобно своему отцу, но не одаренный его умом, был еще менее Франциска склонен или способен на уклонение от рутины, которая вполне удовлетворяла его, человека средних способностей и предоставлявшего самостоятельное мышление другим. Начиная с 1516 года, когда прагматическая санкция 1438 года была заменена конкордатом с папским престолом, королю было предоставлено право замещения всех церковных кафедр – 10 архиепископств, 83 епископства, 527 аббатств – что создавало весьма тесный союз между Церковью и короной, значительно усиливавший власть короля, но и связывавший ее.
       Генрих II, король французский. Гравюра работы Николая Беатризэ, 1556 г.
      Генриха восстанавливали против протестантов также и близкие ему лица: фаворитка его, Диана Пуатье, коннетабль Монморанси и двое сыновей герцога Клода Гиза: кардинал Шарль и герцог Франсуа Гиз. Но война с императором, а потом с Испанией, продолжавшаяся почти во все царствование Генриха (1552-1559 гг.), требовала от него некоторого снисхождения к протестантству в самой Франции или, по крайней мере, не слишком строгого его преследования. Вследствие этого число протестантов возрастало. В 1558 году их насчитывалось уже до 400 000 человек, а это составляло около 1/20 приблизительного населения Франции в ту эпоху. Среди дымившихся костров, в которых и здесь не было недостатка, французские протестанты организовали свою общину по образцу женевской. Сорбонна, в противоположность своему образу действий в XV столетии, выказывала себя теперь ревностной защитницей самой строгой ортодоксальности, но и против нее возвышались в парламенте голоса, требовавшие смягчения варварских законов против еретичества, притом решительно не способствовавших достижению тех целей, во имя которых и были созданы. Однако Генрих II не разделял этих мнений. После заключения мира с Испанией он поставил себе главной задачей истребление еретичества. Но ему не удалось это выполнить вследствие несчастного случая. На рыцарском турнире копье противника сломалось о забрало короля и осколки вонзились ему в лоб. Он умер от этого ранения через несколько месяцев после заключения камбрезийского мира, в июле 1559 года.
       Смерть короля Генриха II на рыцарском турнире, происшедшем 1 июля 1559 года в предместье Св. Антуана около Бастилии в день свадьбы дочери короля Елизаветы и его сестры Маргариты. На гравюре запечатлен трагический момент гибели короля от сильнейшего удара по голове, нанесенного ему графом Монтгомери. Гравюра создана в 1570 году. Событие это произвело сильнейшее впечатление, так как за год было предсказано Нострадамусом.

Генрих II. Франциск II

      Со смертью Генриха протестантам лучше не стало. Старший из четырех сыновей Генриха, Франциск II (1559-1560 гг.), наследовавший корону, был шестнадцатилетний юноша, слабый телом и духом и нуждавшийся в энергичном руководителе. Он нашел такого наставника в лице кардинале Шарля Гиза, который женил его на своей родной племяннице, молодой шотландской королеве Марии Стюарт.
      Кардинал был человек весьма способный. Вступив в управление своей епархией еще в молодые годы, он занимался не псовой или соколиной охотой, подобно другим, а своими духовными обязанностями, заботясь также и о материальном улучшении жизни в области: осушал болота, возводил разные постройки. Его красноречие и замечательная память славились везде, но весь этот внешний блеск личности не подкреплялся действительной душевной доблестью. Кардинал стремился только к власти, достиг ее, но воспользовался ею не для возвышенных целей. Он был, прежде всего, сановником римской Церкви и потому казни возобновились, не щадя уже и лиц именитых, которые до тех пор оставались вне опасности.
      В декабре того же года погиб на костре, перед парижской ратушей, советник парламента Анна дю Бург, и появился эдикт, грозивший смертью всем участникам тайных сходок. Укрыватели подвергались каре, доносчикам была обещана большая награда. Но такой образ действий правительства, принуждавший его прибегать к тяжелым финансовым мерам, встретился с оппозицией, вызванной не только религиозными побуждениями.
      Фамилия Гизов, из лотарингских дворян, возвысилась так быстро, что внушала зависть прочей знати. Король, будучи несовершеннолетним, нуждался в опекунстве, но оно принадлежало по праву принцам королевской крови. Таковыми были Бурбоны: король наваррский Антуан и принц Лудовик Конде, но оба они исповедовали новое учение, введенное в маленьком Наваррском королевстве. Недовольство в отношении против Гизов, обусловленное многими как чистыми, так и нечистыми побуждениями, послужило причиной к отчаянной попытке его устранения, которую предпринял один дворянин довольно сомнительной репутации, некто Ла Реноди.
      Целью заговора являлось прекращение власти Гизов, для чего требовалось напасть на двор, находившийся в Амбуазе, и арестовать всех присутствующих. Этот замысел, который Кальвин назвал похождением блуждающих рыцарей, не удался и стоил жизни нескольким смельчакам, в том числе и самому Ла Реноди. Однако это дело вынудило кардинала к некоторым уступкам: была объявлена амнистия, в Фонтенебло созвано собрание нотаблей (1560 г.).
      Высокопоставленный вельможа, адмирал Колинъи, примкнувший с полным убеждением к новому верованию, горячо высказался в его пользу на этом съезде. Архиепископ Виенский, Марильяк, предложил, ради удовлетворения как церковных, так и политических интересов, созвать одновременно французский национальных собор и совет государственных сословных чинов. Кардинал дал свое согласие на все это, но только для вида. Он заманил бурбонских принцев в Орлеан, арестовал там принца Конде, собрал войска и приступил к новым казням. По-видимому, братья Гизы надеялись воспользоваться самим собранием сословных чинов для нанесения решительного удара по протестантству, но сцена снова переменилась – 5 декабря 1560 года внезапно умер молодой король.

Карл IX, 1560 г.

      На престол вступил второй сын Генриха II и Екатерины Медичи, Карл IX (1560-1574 гг.). Ему было тогда лишь десять лет и потому для управления государством было необходимо настоящее регентство. На исполнение этой обязанности имела право вдовствующая королева-мать, Екатерина Медичи, но еще более – принцы королевской крови: король наваррский и принц Конде. Властолюбивая итальянка, связанная с ними общим интересом, не нарушала примирительного настроения, и в течение некоторого времени все шло спокойно.
       Карл IX, король французский. Гравюра работы И. Пунта
      На собрании сословных представителей в Орлеане, состоявшемся сразу после смерти Франциска II, 13 декабря 1560 года, дворянство и среднее сословие высказались против всякого преследования по религиозным мотивам, а среднее сословие предъявило даже весьма радикальные предложения: избрание епископов при участии мирян, реализацию церковного имущества на общеполезные дела, избрание священников прихожанами – то есть своего рода гражданскую конституцию для клира, подобную той, на чем настояла впоследствии революция. Много говорилось также в пользу свободы соборов и проповеди. Это вызвало энергичный отпор со стороны противоположной стороны, обладавшей превосходной базой для работы с мирянами в самом Париже, население которого было ревностно предано католицизму и издавна настроено в этом духе. Двор придерживался позиции между этими двумя партиями, сторонники которых заседали в самом королевском совете.
      Однако подобные времена предоставляют возможность умеренным людям проводить в жизнь известные здравые идеи. В данном случае канцлер Лопиталь и некоторые другие лица выразили правильную мысль, что религиозные противоречия партий были столь же непреодолимы, как и непримиримы между собой, и что дело правительств состоит не в том, чтобы изыскивать лучшее вероучение, а в том, чтобы стараться наилучше управлять государством. За такие понятия Лопиталь был признан атеистом обеими партиями.

Гугеноты

      Реформаторское направление орлеанского съезда выразилось и на новом собрании сословных чинов в Понтуазе. Среднее сословие внесло предложение о постройке в каждом городе протестантских церквей или хотя бы о разрешении протестантам строить эти храмы своими средствами. Дворянство предлагало не менее решительные меры в отношении мирских дел. Оно требовало пересмотра судебного устава, новой системы замещения должностей, улучшения финансового управления, продажи церковного имущества. В свою очередь духовенство должно было получать жалованье от правительства.
      Осенью 1561 года в Пуасси в присутствии двора имело место религиозное собеседование по вопросам, обсуждавшимся на съезде. Представитель реформатов, Теодор Беза, заслужил одобрение своим светским лоском, красноречием и остроумием, в которых не уступал своему могущественному противнику, кардиналу Шарлю. Этот словесный турнир не имел ощутимых последствий, но он ободрил протестантов, становившихся увереннее по мере возрастания их общин, которых к тому времени насчитывалось во Франции уже до двух тысяч. Название гугенотов становилось уже неподходящим: оно означало «люди короля Гуго», а этот король играл в понятии населения близ Тура ту же роль, какую народная немецкая фантазия приписывает своему ночному «дикому охотнику». Теперь протестанты могли собираться уже не только по ночам и под охраной призрачного Гуго.

Сен-Жерменский эдикт, 1562 г.

      После нового совещания с членами всех французских парламентов, регентша склонилась на предложения умеренных. В январе 1562 года был обнародован Сен-Жерменский эдикт, которым отменялись прежние кары против протестантов и они получали свободу проповеди, молитвословий и всяких религиозных упражнений. Нормой считалась лишь Библия и так называемый Никейский Символ Веры. «Если свобода, даруемая этим эдиктом, удержится, то папство рухнет само собой», – заметил Кальвин.

Кровавая бойня в Васси

      Весьма возможно, что гугеноты несколько зазнались под покровительством такого эдикта, но наглое и бесполезное насилие, совершенное герцогом Франсуа Гизом, главой католической партии, нарушило мир через несколько месяцев по его провозглашении. В марте 1562 года герцог на своем пути из Жуанвиля в Васси увидел кальвинистскую общину, отправлявшую свое воскресное богослужение в овине. Он набросился на собравшихся, очевидно, провоцируя столкновения, и безоружные люди были перебиты сопровождавшей его свитой. Страсти разгорелись снова. Конде и его сторонники не могли оставаться в Париже, где взволнованное население грозило ежеминутно расправиться с ними при помощи оружия. Смелость католической партии и ее вождей, вошедших в соглашение с Испанией, стала проявляться тогда в такой степени, что регентше приходилось или управлять в духе этой партии, или примкнуть к гугенотам, что было против ее взглядов. Январский эдикт был признан недействительным для Парижа.

Война

      Гугеноты могли догадаться о том, что их ожидает. Они подняли оружие. Их вожди и проповедники не сомневались в дозволенности такого восстания. Дело шло об освобождении короля из рук вражеской партии, удерживавшей его в плену. Вокруг главы протестантской партии, принца крови Конде, собрались все дворяне-гугеноты и их клиенты . К ним присоединились и некоторые города. Английская королева Елизавета, у которой были свои причины опасаться Гизов, помогла партии деньгами, а старый ландграф Гессенский Филипп прислал им около двух тысяч своих рейтаров и стрелков. С другой стороны, партия Гизов привлекала к себе испанцев, швейцарцев и немецких наемников.
      Настало время первой французской междоусобной войне, – первой из восьми , которые можно насчитать вообще, – и в пламени ее, разжигаемом борющимися партиями и их иностранными пособниками, королевская власть становилась бессильной. В первой битве при Дре, на Эре, гугеноты потерпели поражение, а сам Конде попал в плен. Но та же участь постигла и его противника, коннетабля Монморанси. Адмирал Колиньи, главный вождь гугенотов, проявил свои боевые способности, успев сохранить порядок среди своих войск после проигранного сражения и поддержать их мужество.
      Борьба продолжалась и осада такого важного пункта, как Орлеан, предпринятая Гизом, могла быть для гугенотов гораздо гибельнее полупоражения, понесенного ими при Дре.

  • Страницы:
    1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20, 21, 22, 23, 24, 25, 26, 27, 28, 29, 30, 31, 32, 33, 34, 35, 36, 37, 38, 39, 40, 41, 42, 43, 44, 45, 46, 47, 48, 49