Я просто ходил по улицам. Разглядывал небо. Проверял темные углы и подворотни. Осматривал тупики дворов и ветки деревьев. В конце концов, хуй ведь мог зацепиться за ветки деревьев! Но ничего похожего на хуй не было.
      Я пристально смотрел на лица прохожих. Хуй мог принять человеческий облик. Но его бы выдали нос и уши. У хуя все может быть как у человека - но только не нос и не уши! Нос и уши у него такой же формы, как и он сам.
      На лицах прохожих было много хуйни. Это неудивительно. В конце века всегда много хуйни. Особенно в России. Хуйня конца века оставляла отпечатки на лицах прохожих.
      Я съездил несколько раз в Подмосковье. Бродил по лесам и полям. Его нигде не было.
      Таня издевалась. Таня советовала поливать совершенно гладкое место водой; кипяченой и чуть теплой. И смазывать женьшеневым бальзамом. "Может быть, вырастет снова", - вздыхала Таня. Сука! Жестокая сука!
      Таня кричала, что надо немедленно идти к специалистам. К врачам. Но медицина здесь не поможет! Здесь надо идти к другим специалистам - к специалистам в области конца века. Я таких специалистов не знал. Не знала их и Таня. Хотя, возможно, такие специалисты и есть.
      Я сделал то, чего никогда не делал: я зашел в церковь.
      В церкви ко мне отнеслись с недоверием. И прихожане, и духовные лица смотрели на меня с неприязнью. Я, наверное, не заслуживаю любви и уважения. Но в данной-то ситуации я безусловно заслуживал любви и уважения! Или хотя бы сострадания сквозь зубы. Но церковь в России - такой же безнадежно бюрократический аппарат, как милиция или пресса. Мужчина без хуя не найдет в церкви ни любви, ни уважения. Ни хотя бы сострадания сквозь зубы.
      В церкви - суровая атмосфера. Очень суровая! Но вдруг с какой-то суровой иконы мне подмигнул Иисус Христос. Подмигнул как другу и единомышленнику. Из церкви я вышел даже немного успокоенный.
      Я уже давно не читал газет. Не смотрел телевизор. Не слушал радио. Не было такой необходимости! Но сейчас такая необходимость была. А вдруг! Вдруг будет как в церкви. Вдруг подмигнет.
      Газеты ничего про хуй не сообщали. Никто ничего не видел. Никто ничего не находил. Словно хуй и не исчез, а находился где надо.
      По радио и по телевизору тоже ничего не рассказали. Словно бы хуй, жужжа, не улетел! Все было тихо. Тихо и в информационных, и в развлекательных программах. Там все было шумно. Но только не о том. Опять Чечня. Опять Ельцин. Опять вонючая русская эстрада. Опять не платят шахтерам. А про хуй - ничего! Про него никаких сообщений. Словно для конца века это нормально: там, где только что был хуй, сейчас - совершенно гладкое место. Как будто в этом нет какого - никакого события! Как будто в этом нет ничего удивительного.
      Таня продолжала издеваться. "Тебе нужен отдых! Тебе нужна крепкая здоровая блядь, - неожиданно решила она. - Я не обижусь. Ах, да, извинилась Таня, - я же совсем забыла".
      Да, Таня, да! Мне нужны отдых и блядь! Или не нужны. Не знаю. Но в любом случае прежде-то мне нужен хуй! А уже потом - все остальное.
      Прошел месяц. Где-то в июле я проснулся. Обычная русская ночь. Обычная тоскливая ночь оставшегося без хуя мужчины.
      Все вроде бы тихо. Но вроде бы что-то жужжит, жужжит совсем близко! Нет, не жужжит. Нет, жужжит! Жужжит! Он вернулся! Он прилетел! Он понял, что без человека ему нет счастья. И человеку без него плохо. Поэтому и вернулся.
      Не зря я разглядывал небо и осматривал ветки деревьев. Не зря мне подмигивал Иисус Христос! Не зря я стал смотреть телевизор. Все не зря!
      Совершенно гладкое место наполовину закрылось - появились яйца. Но хуя не было. Хуй пока летал и жужжал.
      На звук прибежала Таня. Таня хотела достать хуй мухобойкой. Я прогнал Таню. Она могла все испортить мухобойкой и глупыми шутками.
      Я не смог посмотреть, как он приземлится. Я опять потерял сознание. Меня словно контузило! Как солдата в бою. Солдат находился в самом центре боя. Рядом прогремел взрыв, и солдата контузило. Но солдат скоро очнется и снова пойдет в бой.
      Я скоро очнулся. Уже было утро. И хуй был. Был! Он устал от конца века. Он вернулся ко мне. К совершенно гладкому месту, которое под ним теперь полностью закрылось. К нижнему белью. К Тане. У постели стояла измученная Таня с пылесосом. "Если бы он не приземлился сам, я бы поймала его пылесосом", - Таня пошла убирать пылесос. Бедная моя! Как она измучилась!
      Умом Россию не понять. Это абсолютно правильно. И пытаться даже не стоит! И хуй умом не понять. Но через литературу понять его иногда можно. Хуй все-таки ближе не к уму, а к литературе.
      Таня боялась, что хуй снова начнет летать, и на всякий случай не убирала далеко пылесос. А я не боялся. Летает хуй - и пусть себе летает! Пусть жужжит. Пусть делает что хочет. Теперь я знал точно: он обязательно вернется!
      Литература и секс
      Русский и американский писатель не являются единственными писателями на свете. Писателей на свете много. Есть писатели в Азии. Очень хорошо работают латиноамериканские писатели. В последнее время ярко заявили о себе чеченские писатели. Всегда на должном уровне европейские, арабские, еврейские и австралийские писатели. Но главные пути в литературе определяют именно эти писатели - русский и американский.
      Американский писатель - мастер литературы, но и в сексе американский писатель разбирается отлично. Американский писатель очень сексуальный, он известный на всю Америку ебарь, хотя секс интересует американского писателя все-таки меньше, чем литература.
      Русский писатель скорее мастер секса, чем литературы, хотя и в литературе русский писатель тоже разбирается очень хорошо. Если дело касается литературы, то тут лучше спросить американского писателя, а если секса - тогда все-таки русского. Русский писатель, правда, не силен в онанизме, но тут ему на помощь всегда придет американский писатель, а если американский писатель все же запутается в проблемах литературы - то русский писатель всегда ему поможет.
      Русский писатель однажды подумал, что роман "Приключения Тома Сойера" Марка Твена - это о том, как взрослый хуй ищет попку невинного мальчика. Тогда американский писатель с радостью объяснил русскому писателю, что "Приключения Тома Сойера" Марка Твена - вовсе не педофильский роман, а всего лишь детский авантюрный роман. И русский писатель радостно признал свою ошибку.
      Однажды американский писатель никак не мог понять смысл замечательной русской идиомы "хуем по лбу". Тогда русский писатель в деле продемонстрировал американскому писателю эту идиому. Причем в качестве наглядных примеров русский писатель выбрал свой лоб, а хуй - американского писателя, а не наоборот. И американский писатель радостно понял смысл этой идиомы.
      Русский же писатель в свою очередь слегка подзабыл, в каком точно году шестнадцатого века русский царь Иван Грозный разъебал Казань. И тогда американский писатель тут же подсказал русскому писателю, когда именно русский царь Иван Грозный разъебал Казань.
      Американский писатель запамятовал относительно романа миссис Митчелл "Унесенные ветром". Американский писатель, как последний мудак, почему-то решил, хуй его знает почему, что действие романа "Унесенные ветром" крутится вокруг событий первой мировой войны.
      Русский писатель поправил американского писателя - действие романа "Унесенные ветром" крутится-вертится во второй половине девятнадцатого века, а во время первой мировой войны никто там никого не уносит.
      Однажды американский писатель зашел за консультацией в американскую районную библиотеку. Американский писатель думал, что русский писатель Лев Толстой написал письмо русскому человеку Страхову, где рекомендует не ставить памятник русскому писателю Достоевскому, поскольку русский писатель Достоевский не достоин памятника, в ноябре 1883г., а оказалось - в том же году, но в декабре! Вот ведь еб твою мать! Американские районные библиотекари указали американскому писателю на ту маленькую ошибку, и все от души посмеялись над неловкостью американского писателя.
      Как-то раз и русский писатель зашел в русскую районную библиотеку и пьяным голосом пьяного человека потребовал роман американского писателя, фамилию которого забыл. Название романа русский писатель тоже плохо помнит не то "Хуй зверей", не то "Зверский хуй". Все же русский писатель вспомнил точное название романа - "Зверохуй". Библиотекарши охнули. Одна библиотекарша, пожилая красивая дама из старинной московской интеллигентской семьи, нашла в себе силы ответить русскому писателю, что романа "Зверохуй" в американской литературе нет, а есть очень известный роман "Зверобой" очень известного американского писателя Фенимора Купера. Другая библиотекарша молодая симпатичная девушка, только месяц назад окончившая библиотечный институт, - от страха спряталась за перегородку и заплакала. Русский писатель сказал, что нечего каждой старой пизде учить русского писателя американской литературе. Русский писатель прекрасно помнит, как ему мама в детстве читала вслух роман этого самого Фенимора Купера, и роман назывался именно "Зверохуй". Русский писатель тогда лежал с ангиной, но быстро поправился, и мама не успела дочитать ему роман "Зверохуй", и вот теперь русский писатель решил сам дочитать свой любимый роман. Молоденькая библиотекарша набралась смелости и, выглянув из-за перегородки, на одном дыхании сообщила русскому писателю, что романа "Зверохуй" нет не только в американской литературе, но и природе, а есть только "Зверобой". Русский писатель ответил, что нечего каждой юной пизде учить русского писателя, что там есть в природе, а чего там нет. Пожилая библиотекарша, чтобы успокоить русского писателя, сказала, что - да, действительно, Фенимор Купер пытался написать роман "Зверохуй", но не смог, а написал только "Зверобой". Русский писатель устал разговаривать с двумя дурами и тихо, но твердо, заявил, что если ему прямо сейчас же не дадут роман "Зверохуй", он тут все обосрет и обоссыт, а потом приведет друзей из таганской преступной группировки, и они тут дообосрут и дообоссут все то, что не успеет русский писатель.
      Пришлось вызвать милицию. Но русский писатель запер дверь и не пустил милицию. Пришлось вызвать ОМОН. Пока приехал ОМОН, русский писатель обосрал и обоссал, как обещал, все пространство библиотеки, после чего полез на пожилую интеллигентную библиотекаршу - вероятно, перепутав ее с молодой и симпатичной, только что окончившей библиотечный институт. Молодая библиотекарша пыталась отстоять и библиотеку, и честь старшего товарища, но разве можно остановить русского писателя, не получившего роман "Зверохуй"? Нет, нельзя. Когда приехал ОМОН, русский писатель выскочил в окно. В разоренной библиотеке сидели две несчастные женщины: одна молодая, другая пожилая. Русское правительство не выделяет из бюджета деньги библиотекам. Не ценит русское правительство культуру! Поэтому выкручивайся как можешь. В библиотеке только что был капитальный ремонт - в основном на деньги самих сотрудников библиотеки. И что же, пощадил русский писатель усилия интеллигентных людей, оставшихся без внимания правительства? Не пощадил. Не пощадил из-за какой-то ерунды - из-за ненаписанного романа "Зверохуй". А еще писатель! Между прочим, в библиотеке вполне могли быть книги и русского писателя. А на какие деньги теперь делать ремонт? Все-таки беспощадное он существо, русский писатель!
      Как-то раз американский писатель пришел домой очень сильно пьяный. Что же тогда сделал американский писатель? Да ничего особенного - взял банджо, несколько банок пива, на всякий случай презерватив и спустился в подвал к своему слуге, старому негру, и они вдвоем пели до утра под банджо спиричуэлы. Пели, потягивали пивко, а презерватив американскому писателю так и не понадобился.
      Как-то раз русский писатель тоже явился домой пьяный. Русский писатель вообще домой редко приходит трезвый, но в этот раз он выпил значительно больше обычного. Русский писатель разбудил жену, страдающую хронической бессонницей и только что заснувшую, схватил ее за простуженное горло и стал орать: "Что делать, блядь? Ну что, блядь, делать? Что же делать, еб твою мать?". Жена не знала, что ответить русскому писателю и только горько плакала - так горько плачут только жены русских писателей: навзрыд, царапая лицо ногтями, проклиная весь мир. Тогда русский писатель схватил жену за волосы, повалил на пол, стал пинать ее ногами, при этом приговаривая: "Ну что же делать, ебаный в рот?". Жена спросила русского писателя, что он имеет в виду - что делать вообще или что делать в некоей конкретной ситуации? От этого уточнения русский писатель разозлился еще больше и хотел было уже немедленно повесить, а затем расчленить жену, чтобы другие не пытались в следующий раз уточнять вопросы русского писателя, но неожиданно успокоился, присмирел и лег спать.
      Однажды американский писатель решил сделать жене подарок и купил ей модные колготки, крем-пудру и забавного эффектного котенка породы "рыжий норвежский лесной кот".
      Русский писатель тоже решил сделать жене подарок - хотя бы один раз прийти домой трезвым. Но случайно по дороге опять крепко напился.
      Однажды американский писатель решил прочесть роман Пастернака "Доктор Живаго". Американский писатель ничего не понял, и язык романа, и проблематика оказались ему совершенно чужими, но ему было очень интересно.
      Русский писатель тоже решил прочесть роман Пастернака "Доктор Живаго". Где-то на пятой минуте чтения русский писатель стал орать: "Ну что же делать, ну хуй его знает!", схватил роман и ударил по голове спящую больную беременную жену. Слава Богу, что удар пришелся не по виску! Утром жена русского писателя застирала испачканную кровью наволочку.
      Как-то раз американского писателя пригласили на круглый стол "Литература и секс". Американский писатель очень интересно говорил о литературе, и о сексе он очень интересно говорил, рассуждал, как они (литература и секс) то перекрещиваются, то разбегаются в разные стороны.
      Как-то раз и русского писателя пригласили на круглый стол "Литература и секс". Русский писатель пришел на круглый стол очень пьяный, вытащил хуй, положил его на стол и заявил, что хотя литературы никакой уже нет, литература умерла, но хуй, и на том спасибо, пока есть. После чего русский писатель упал под стол и заснул.
      Позвонили жене русского писателя и попросили забрать пьяного мужа домой. Жена русского писателя попросила, чтобы русский писатель остался там, где упал, и если это возможно, чтобы русский писатель хотя бы одну ночь провел вне дома, тогда ее, больную, измученную, беременную женщину, хотя бы одну ночь никто не будет бить романом "Доктор Живаго" по голове.
      Американскому писателю почему-то захотелось выебать негритянку. Почему, он и сам не понял, но захотелось, и все тут! Американский писатель стал звонить своим знакомым негритянкам, но никого из них не оказалось дома. Американский писатель разозлился, занервничал, решил поехать в публичный дом и там ебаться с негритянкой, но потом успокоился, остался дома и замечательно провел вечер с женой и рыжим лесным норвежским котенком.
      Русскому писателю однажды тоже захотелось негритянку. Но где ему достать негритянку? Русский писатель занервничал, потребовал от жены, чтобы она немедленно привела ему негритянку, а сама часа на два ушла к подруге, поскольку русскому писателю будет неудобно при живой жене ебаться с негритянкой. Жена села в уголок и тихонько заплакала. Потом русский писатель успокоился, негритянку ему больше не хотелось и он, как обычно, стал швырять в жену роман "Доктор Живаго".
      Однажды американский писатель получил Букеровскую премию. Написал хороший роман - о жизни американского писателя - в легком таком постмодернистском контексте, напечатал в хорошем издательстве - и получил Букеровскую премию. Вся Америка искренно радовалась за американского писателя.
      Однажды и в России давали Букеровскую премию. Но русскому писателю не дали Букеровскую премию. Во-первых, у русского писателя не было романа, за который можно было бы дать Букеровскую премию, во-вторых, если бы у русского писателя и был такой роман, это был бы откровенно хуевый роман, а в-третьих, русский писатель как человек полное говно. И кто же такому говну даст Букеровскую премию? Такому говну можно дать только пизды, что с удовольствием бы сделала вся Россия, у России к русскому писателю накопилась масса претензий. Русский писатель опять разозлился, стал ходить из угла в угол и сказал жене, что если он в течение года не убьет ее романом "Доктор Живаго", то в следующем году, если ему не дадут Букеровскую премию, он ее точно убьет. Какой же все-таки страшный человек русский писатель!
      Однажды американский писатель шел по улице, о чем-то глубоко задумавшись. Неожиданно из-за угла выскочил больной СПИДом мексиканец-сутенер. Он потребовал у американского писателя денег. Деньги у американского писателя были, и много денег, он недавно Букеровскую премию получил, но почему он должен давать каждому больному СПИДом мексиканцу-сутенеру свои деньги? Не должен. Вот пусть мексиканец-сутенер напишет роман и получит за него Букеровскую премию, а там посмотрим. А пока - о деньгах даже и речи быть не может! Поэтому американский писатель встрепенулся, весь собрался, послал больного СПИДом мексиканца-сутенера на хуй и пошел дальше по улице, снова о чем-то глубоко задумавшись.
      Однажды русский писатель возвращался домой очень сильно пьяный. Неожиданно перед русским писателем выросла большая лужа. Трезвому писателю перейти через такую лужу - хуйня, но пьяному, конечно, сложно. Одна маленькая девочка, известная поклонница русской литературы, решила помочь русскому писателю перейти большую лужу. Как только маленькая девочка помогла русскому писателю перейти через лужу, он сразу потерял равновесие и упал на маленькую девочку. Девочка в результате падения на нее русского писателя вывихнула руку и повредила носик. С тех пор маленькая девочка зареклась переводить через лужи русских писателей. В любом состоянии - хоть пьяных, хоть трезвых. Пусть сами, скоты поганые, переходят через лужи!
      Однажды американский писатель решил сделать своим домашним маленький сюрприз. Американский писатель надел костюм арабского террориста и в этом костюме выскочил из своего кабинета в гостиную. Все очень испугались. Жена американского писателя вскрикнула, подруга жены американского писателя от изумления прожгла сигаретой обшивку дивана, а старый слуга американского писателя, пожилой симпатичный негр, так испугался, что уронил себе на хуй миксер, которым в этот момент как раз взбалтывал коктейли. Американский писатель снял костюм арабского террориста и предстал в знакомом всему миру облике американского писателя. Все облегченно вздохнули и расхохотались: жена американского писателя хохотала так, что было слышно на улице, подруга жены от хохота снова прожгла сигаретой обшивку дивана, а старый слуга - негр так ржал, что уронил себе на хуй поднос для коктейлей. В общем, всем было весело.
      Русский писатель тоже захотел сделать жене сюрприз. Неудобно же отставать от американского писателя! Русский писатель решил седьмого января, в праздник православного Рождества Христова, прийти домой трезвым и не бить жену по голове романом "Доктор Живаго". Не получилось. Очень хотелось, но не получилось. Опять пришел русский писатель домой совершенно пьяный, опять бил жену по голове романом "Доктор Живаго", опять, пока Россия справляла Рождество, жена русского писателя сидела в уголке и тихонько плакала.
      С этого дня жена русского писателя перестала верить в русских писателей. В Бога жена русского писателя по-прежнему верит, в русскую литературу - тоже верит, а вот в русских писателей уже нет.
      Жена русского писателя купила русскому писателю книгу - роман "Дворянское гнездо" русского писателя Тургенева - с одной-единственной целью: когда русский писатель придет домой пьяный и начнет бить жену книгой, то пусть лучше бьет ее "Дворянским гнездом", чем "Доктором Живаго". "Дворянское гнездо" не такое тяжелое, как "Доктор Живаго", и жене русского писателя будет не так больно. До чего все-таки практичны жены русских писателей. Но русский писатель так ни разу и не попробовал "Дворянским гнездом".
      Как-то американского писателя спросили - когда же он впервые почувствовал себя писателем? Оказывается, американский писатель почувствовал себя писателем в родильном доме, часа так где-то через два-три после рождения.
      Спросили и русского писателя: а он когда впервые почувствовал себя писателем? Оказалось - даже раньше, чем американский, где-то на пятом-шестом месяце беременности мамы русского писателя русским писателем. По словам русского писателя, он уже там и тогда стал работать над прозой.
      Однажды у американского писателя перестал фурычить телевизор - "Филипс" последней модели с расширенным диапазоном изображения и звука. Американский писатель походил вокруг телевизора, походил, да и вызвал телемастера. Телемастер моментально устранил все недостатки.
      Однажды у русского писателя тоже перестал фурычить телевизор - "Рекорд" года выпуска установления дипломатических отношений Индии с Россией. Русский писатель походил вокруг телевизора, походил, потом заорал: "Да пошло оно все к ебене матери!" - и швырнул жене в голову роман "Доктор Живаго".
      Однажды американский писатель случайно узнал, что его жена - лесбиянка. Выяснилось это так: американский писатель вышел из кабинета, незаметно пробрался в спальню, а там жена американского писателя ласкала клитор своей близкой подруге, а подруга жены американского писателя стонала от удовольствия в приступах оргазма. Американский писатель так же незаметно вышел из спальни, вернулся в кабинет и грязно выругался. Через своих друзей американский писатель узнал: у его жены - многолетний роман со своей близкой подругой, и все об этом романе знают, и только один американский писатель ни о чем не догадывался. Еще через какое-то время американский писатель узнал, что у его жены романы со многими женщинами и что она - один из лидеров лесбийского движения Америки, что она повязана с лесбиянством крепкими узами навсегда. А скоро американский писатель понял и другое - его жена использует живущего в доме рыжего лесного норвежского котенка не только в качестве домашнего животного - погладить, там, покормить, приласкать, но и в качестве менструального тампона. То-то котенок стал заикаться! "Пришла беда - отворяй ворота", - понял американский писатель. Но потом успокоился. Подумаешь, жена - лесбиянка и использует котенка в качестве менструального тампона! Ерунда. Пустяки. Мелочи жизни. Она же не отказывается от половых контактов с мужем, не пьет, не курит, ценит американского писателя как писателя и вообще прекрасная домохозяйка.
      Однажды и русский писатель выяснил, что в его дом пришла беда - в доме завелась зараза лесбиянства. Русский писатель как-то вышел ночью на кухню покурить и попить водички, а там жена русского писателя целовалась со своей подругой, и обе они, раскрасневшиеся от страсти, сжимали друг другу груди. Но русский писатель - не американский, русский писатель в такой ситуации миндальничать не будет! Русский писатель сказал, что если он еще раз увидит что-нибудь подобное, то жену убьет "Доктором Живаго", а подругу жены "Дворянским гнездом". После чего покурил, попил водички и пошел спать. И все! И конец лесбиянству! Все лесбиянство как ветром сдуло! Больше жена русского писателя с подругой не целовались и груди друг другу не сжимали.
      Ведь русский писатель на лицо вроде бы туповат, но внутри - очень умный человек.
      Американский писатель вроде бы с виду, ничего не скажешь, человек умный, но внутри - абсолютный кретин.
      Однажды американского писателя остановила американская ГАИ. Американский писатель на своей машине въебался в идущую впереди машину. Но когда американский гаишник и владелец машины, в которую въебался американский писатель, узнали, что перед ними - американский писатель, то они ему сразу все простили и пожелали новых добрых дел во славу американской литературы. Владелец ударенной машины даже предложил американскому писателю снова въебаться в его машину.
      Русский писатель как-то переходил дорогу в неположенном месте. Его остановил мент. Русский писатель объяснил менту - русский писатель в своей стране будет переходить дорогу где считает нужным, а есть здесь пешеходная дорожка или здесь нет пешеходной дорожки - его интересует меньше всего. Мент же ответил русскому писателю, что в детстве он мечтал стать актером, но специально пошел работать в милицию, чтобы очистить общество от бандитов, проституток, арабских террористов и таких вот русских писателей.
      Неожиданно менту стало страшно. На мента подуло холодом русской литературы; мент задрожал и отпустил русского писателя с миром.
      Однажды американский писатель узнал, что его младший брат гомосексуалист. Брат американского писателя занимается только гомосексуализмом, а ничего другого в жизни он знать не хочет. Американский писатель сам не враг гомосексуализму, у него интимные отношения со своим слугой - пожилым симпатичным негром, но всему же должны быть пределы! Нельзя же зацикливаться только на гомосексуализме! Американский писатель решил серьезно поговорить со своим братом. Пусть брат обратит внимание на какую-нибудь симпатичную американскую девушку, попробует полюбить ее, жениться, завести семью... Но брат не внял уговорам американского писателя и собирался и дальше в жизни заниматься только гомосексуализмом.
      Однажды и русский писатель тоже узнал, что его младший брат гомосексуалист. Позор! Позор! Позор не только русскому писателю, но и всей русской литературе! Русский писатель пригласил к себе младшего брата для серьезного мужского разговора. Сели на кухне. Выпили бутылку водки. Выпили и вторую бутылку, после чего русский писатель сказал, что если его любимый младшенький братишка не прекратит заниматься гомосексуализмом, то русский писатель так его отхуячит, таких пиздюлей ему отвесит, что младший брат забудет не только гомосексуализм, но и собственное имя. И ведь помогло! И как помогло! Уже на следующий день младший брат русского писателя, опохмелившись, сразу полюбил одну симпатичную русскую девушку, а спустя некоторое время на ней женился. От гомосексуализма не осталось и следа. Даже многие друзья младшего брата, с рождения стопроцентные гомосексуалисты, вдохновленные таким убедительным примером, завязали с гомосексуализмом и удачно вошли в нормальную человеческую жизнь.
      Русский писатель вроде бы дурачок, но часто действует как очень умный человек.
      Американский писатель вроде бы человек умный, но порой ведет себя как деревенский дурачок.
      Как-то раз американский писатель узнал, что его лучший друг, тоже американский писатель, - наркоман. Американский писатель приехал к своему другу и просил его прекратить принимать наркотики. Но друг не послушал американского писателя и прямо при нем ввел себе внутривенно какой-то сильный наркотик. Более того, друг заставил и американского писателя принять наркотик.
      Как-то раз и русский писатель узнал, что его лучший друг, тоже русский писатель, - наркоман. Русский писатель решил спасти своего друга от наркомании. Для этой цели русский писатель занял в русской писательской организации деньги. Обычно русскому писателю в русской писательской организации не давали денег - в русской писательской организации и так мало денег, а русский писатель обычно не возвращал занятые деньги, но в этот раз, когда русский писатель объяснил, что деньги ему нужны для спасения друга, ему сразу дали деньги. Русский писатель купил три бутылки водки и поехал к своему другу. Выпили бутылку. Выпили другую. Выпили и третью. Другу-наркоману так понравилась водка, что он тут же забыл о всякой наркоте и выкинул шприцы на хуй, из хилого угрюмого наркомана став могучим веселым алкоголиком. Друзья-наркоманы, видя такое удивительное превращение, тоже распрощались с наркотиками и теперь целыми днями весело хлещут водку.
      Американского писателя никто не учил общению с наркоманами. Вот американский писатель и не нашел подход к наркоману!
      Русского писателя вроде бы тоже никто не учил общению с наркоманами. Но русский писатель - очень тонко организованный природой человек: русский писатель всегда найдет подход к наркоману.
      Однажды американский писатель почувствовал себя плохо. Высокое давление, перед глазами - круги, в голове - туман, все тело дрожит, все внутри колотится... Американский писатель и к врачам, и к экстрасенсам, и к иглоукалывателям, но ничего не помогает. Но потом все как-то прошло само собой.
      Однажды и русский писатель стал чувствовать себя неважно. Бессонница, плохой аппетит, стул плохой, постоянное чувство раздражения на весь мир... Тогда русский писатель подошел к жене и пару раз крепко въебал ей романом "Доктор Живаго". И все сразу изменилось! Аппетит появился, отличный сон, отличный стул, русскому писателю стал нравиться мир.
      Однажды американский писатель испытал маленькую мужскую неприятность: у него перестал стоять хуй. Американский писатель и к сексопатологу, и к белым магам, и к черным - никто не может помочь, никто не понимает, в чем дело. Но потом все как-то само собой наладилось.
      Русский писатель тоже однажды испытал маленькую неприятность - не стоит хуй. Не стоит, и все тут! Тогда русский писатель подошел к жене и один раз, но очень крепко, въебал ей по голове романом "Доктор Живаго". Хуй встал моментально.
      Жена американского писателя к русскому писателю Пастернаку относится равнодушно. Жена американского писателя не понимает всех этих проклятых русских проблем. С ее точки зрения, доктор Живаго - обыкновенный неудачник, а Лара просто непонятно кто.
      Жена русского писателя к русскому писателю Пастернаку относится очень плохо. Если бы Пастернак не написал "Доктор Живаго", русский писатель бил бы ее по голове любым другим романом, но все равно - фамилию "Пастернак" она слышать не может.
      Жена американского писателя к русскому писателю Толстому относится неплохо. Правда, она его не читала. Конечно, такую фамилию она от своего мужа слышала неоднократно, но сама Толстого не читала. То подруги, то котенок, то муж отвлекают - вот до Толстого руки и не доходят. Лесбиянки подруги жены американского писателя тоже такую фамилию слышали, но тоже не читали.
      Жена русского писателя от Толстого в ужасе. Ведь "Война и мир" - такой большой роман! Значительно толще "Доктора Живаго". Не дай Бог, если муж начнет ее бить "Войной и миром"!