Писатель и профессиональная гадалка на картах таро Челси Куинн Ярбро опубликовала свой первый рассказ в 1969 году. Уделяя все свое время писательству с 1970-го, она стала автором более шестидесяти книг и стольких же рассказов.
       Среди ее произведений – романы об оборотнях «Ради всего святого» («Godforsaken») и «Ночи чудовищ» («Beastnight»), квазибеллетристические оккультные серии «Послания от Майкла» («Messages from Michael») и «Еще послания от Майкла» («More Messages from Michael») и литературные версии фильмов «Мертвые и погребенные» («Dead Burried») и «Кочевники» («Nomads»). Трилогия Ярбро «Сестры ночи» («Sisters of the Night») – «Злой ангел» («The Angry Angel»), «Душа ангела» («The Soul of the Angel») и «Жамени: ангел смерти» («Zhameni: The Angel of Death») – о трех неумерших женах Дракулы. К сожалению, она была существенно переработана редактором.
       Однако наибольшую известность писательница приобрела своими циклами исторических романов ужасов о байроническом вампире Сен-Жермене, отдаленно напоминающем действительно жившего в XVIII веке французского графа с тем же именем. Первая книга цикла, «Отель „Трансильвания": Роман о запретной любви» («Hotel Transylvania: A Novel of Forbidden Love») появилась в 1978 году. На настоящий момент за ней последовало более дюжины продолжений, в том числе «Дворец» («The Palace»), «Кровавые игры» («Blood Games»), «Дорога затмения» («Path of the Eclipse»), «Соблазнительная судьба» («Tempting Fate»), «За пределами Дома Жизни» («Out of the House of Life»), «Темные драгоценности» («Darker Jewels»), «Пари вслепую» («Better in the Dark»), «Дворцы тьмы» («Mansions of Darkness»), «Написано кровью» («Writ in Blood»), «Кровавые розы», («Blood Roses») «Кровь причастия» («Communion Blood»), «Приход сумерек» («Come Twilight») и «Пир в изгнании» («А Feast in Exile»).
       Ответвление от цикла, посвященное возлюбленной Сен-Жермена Атте Оливии Клеменс, включает «Пламя в Византии» («А Flame in Byzantium»), «Факел крестоносца» («Crusader's Torch») и «Свечу для Д'Артаньяна» («А Candle for D'Artagnan»), в то время как рассказы Ярбро были собраны в «Хроники Сен-Жермена» («The Saint-Germain Chronicles») и «Вампирские истории Челси Куинн Ярбро» («The Vampire Stones of Chealsea Quinn Yarbro»). Она удостоена звания Мэтра на конгрессе «World Horror Convention» в 2003 году.
       Автор вспоминает: «Я была на одной секции со Стивеном Кингом более двадцати лет назад в Кноксвилле, штат Теннесси, и Стив сказал, имея в виду „Салимое удел" („Salem's Lot“): он убежден, что маленький городок в глухом уголке Мэна может исчезнуть – и никто этого не заметит. Я не согласилась, но весь полет домой думала, кто заметил бы это первым и больше всех предпринял по этому поводу. И восемь лет спустя раздумья вылились в этот рассказ». Я предоставлю читателю решать, кто был прав…

      Бумага выползала из принтера волнами, и Мортон Саймз собирал ее с пола, хмуро глядя на колонки напечатанных цифр. Именно этого он и боялся. Он потащил материал обратно в офис и начал сортировать страницы, раскладывая их по порядку.
      Уильям Брустер пребывал в нетерпеливом ожидании, когда Мортон наконец вошел в его офис. Времени на ненужные любезности он не терял:
      – Ну?
      – Похоже, налогоплательщики взбунтовались, сэр, – сообщил Мортон, протягивая только что собранную папку. – Согласно нашим записям, никто в Иерихоне не подавал налоговых деклараций за последние два года. Никто.
      – Иерихон, – повторил Брустер, прищурив глаза за очками в роговой оправе. – Где это?
      – К северу от Колбрука, в Нью-Гэмпшире. Возле канадской границы. – Он протянул копию с карты издания Рэнда Макнэлли. – Я там пометил красным.
      – Это шутка? – спросил Брустер с подозрением.
      – Нет, – ужаснулся Мортон. – Нет, сэр. Вовсе нет. Брустер кивнул, удовлетворенный; потом добавил:
      – А могла бы быть хорошая шутка.
      – Спасибо, сэр, – поспешно сказал Мортон.
      Он старался не отвлекаться, пока Брустер листал бумаги и просматривал их, время от времени останавливаясь и прищелкивая языком.
      – С виду местечко небольшое, – заметил Брустер, отложив папку минут через двадцать.
      – Две тысячи пятьсот семьдесят девять человек, – доложил Мортон. – По данным двухлетней давности.
      – На тот момент, когда они перестали платить налоги, – сказал Брустер с тем холодным неодобрением, которое превращало его капризы в закон офиса.
      – Ну, видите ли, – указал Мортон как можно дипломатичнее, – в прошлом году несколько человек все же заплатили налоги, хотя и немногие. За прошлый налоговый год ни один житель не подал ни налоговых деклараций, ни сопровождающих документов. Даже те, у кого было право на возврат денег. Бунт налогоплательщиков, не иначе. – Он подождал, пока Брустер обдумает информацию.
      – Интересно, почему ушло так много времени на то, чтобы это обнаружить? – процедил Брустер с таким выражением, что было ясно – того, кто был настолько небрежен, чтобы не обратить на это внимания, ожидала очень неприятная беседа.
      – Ну, случайная выборка нечасто добирается до таких маленьких местечек. В наш офис подают бумаги из девяти штатов, и компьютеру приходится обрабатывать огромное количество отчетов. А налоговая реформа так все осложнила… – Мортон затравленно улыбнулся. – Видимо, мы следили не так пристально, как следовало. У нас на уме были другие вещи. – Он призвал все свое самообладание, чтобы не крутить концы галстука.
      – Городок очень маленький; как вы говорите, он бы не скоро попал в случайную сравнительную выборку. – Брустер спустил Мортона и весь остальной офис с крючка, и по выражению его лица было видно, что он это знает. – Итак, каковы ваши планы?
      На этот раз Мортон все-таки потянул за галстук, но всего лишь один раз.
      – Я подумал… Я подумал, мне следовало бы поехать туда, осмотреться, изучить ситуацию, посмотреть, что там происходит. – Не дождавшись ответа, он открыл папку и указал на одну группу цифр. – Видите? Там есть маленький лесопильный заводик, который дает работу паре сотен мужчин и дюжине женщин; никто из них не подал налоговую декларацию, и завод тоже. Это может означать, что завод закрылся; в таком случае в городе мог произойти небольшой спад. Мне надо проверить суды – выяснить, не было ли слушания дела о банкротстве завода. Еще один источник значительного дохода – от иерихонской гостиницы, которая специализируется на спортсменах. Нет указаний на то, что она еще функционирует, так что я подумал… ну, может, имеет смысл поехать туда и посмотреть самому…
      Под сердитым взглядом Брустера Мортон умолк.
      – Как долго вы намереваетесь отсутствовать?
      – Не знаю, неделю, может, две, если ситуация этого потребует. – Мортон переступил с одной ноги на другую. Брустер всегда заставлял его чувствовать себя восьмилетним мальчишкой.
      – Какая ситуация могла бы этого потребовать? – резко спросил Брустер.
      – Если город окажется процветающим и наотрез откажется сотрудничать с нами, тогда мне может и не понадобиться целая неделя; несколько дней будет достаточно, чтобы составить полный отчет. Но если в городе проблемы с безработицей, тогда мне придется побродить по округе, посмотреть, насколько глубок кризис. – Мортон не мог разобраться в выражении холодных глаз Брустера, увеличенных очками. – Мы ведь должны проявлять сострадание, не так ли, сэр? Не выносить скоропалительных решений, не допускать произвола? После реформы и всех этих изменений нам велели проявлять понимание, не так ли? Если у города нет денег, это могло бы объяснить их поведение.
      – Могло бы, – допустил Брустер. Он откинулся назад и разглядывал Мортона вдоль линии своего длинного римского носа; этот маневр был предназначен для запугивания. – Почему я должен посылать вас? Почему не Каллишера или Броуди?
      – Ну, ведь я это обнаружил, сэр, – сказал Мортон, как будто у него собирались отобрать любимую игрушку.
      Брустер кивнул разок, но вернулся к той же доминирующей позе.
      – Это вы сделали. Это ваша заслуга. – Он побарабанил длинными толстыми пальцами по безукоризненно чистой, без единого пятнышка, поверхности стола. – В этом-то и дело. – Его следующий вопрос был таким неожиданным, что Мортон чуть не потерял дар речи. – Откуда вы родом?
      – Я живу в Питтсфорде, прямо к югу от… – начал Мортон.
      – Я знаю, где вы живете, – сказал Брустер в своей самой снисходительной манере. – Откуда вы родом?
      – А… – Мортон испугался, что покраснеет. – Я из Портленда. Это в Мичигане. Между Гранд-Рапидс и Лансингом. – Он боялся, что если скажет что-нибудь еще, то начнет заикаться.
      – Семья все еще там? – осведомился Брустер.
      – Отец в Чикаго; мать умерла; моя старшая сестра живет в Монтане, управляет какой-то фермой для туристов – я все забываю, как их называют…
      – Туристское ранчо, – подсказал Брустер. Мортон кивнул несколько раз.
      – Да. Именно. Там она и работает. Младшая сестра замужем за армейским полковником. Они расквартированы в Техасе. Раньше были в Европе. – Он изо всех сил старался выглядеть уверенно. – Никакой родни в Новой Англии – по крайней мере, насколько мне известно.
      Брустер выпрямился.
      – Уже что-то. – Он опять опустил взгляд на папку, еще раз пролистав распечатки. – Я могу вас отпустить максимум на десять дней. Я хочу каждые два дня получать отчет по телефону, плюс письменный отчет по окончании инспекции. – Он вернул папку Мортону. – Вам бы лучше показать все, на что вы способны. Мы ведь не хотим, чтобы в вечерних новостях передали, что Внутренняя налоговая служба США травит невиновных граждан. Прочешите эту деревню поименно.
      – Конечно, – заверил его Мортон, изо всех сил стараясь сдержать панику. – Я буду очень внимателен, мистер Брустер, – торжественно обещал он, придав лицу как можно более целеустремленное выражение. – Я буду докладывать каждый день, если вы хотите. Скажите, когда мне звонить.
      – Часа в три сойдет, – сказал Брустер неожиданно скучающим тоном.
      – В три часа, каждый день, – подтвердил Мортон.
      – Через день, – поправил Брустер. – Если меня не будет на месте, мой секретарь запишет ваш отчет, а я просмотрю его позже. И я хочу знать, по какому номеру вас найти, пока вы в отъезде.
      – Разумеется. Конечно, – кивнул Мортон, позволив себе робкий намек на улыбку.
      Брустер постарался, чтобы долго это не продлилось.
      – Я рассчитываю, что в первый же день вы оцените экономическую обстановку и сделаете некоторые наблюдения о политических предпочтениях граждан. – Он указал на папку. – Вы ведь не хотите так же плохо кончить, как Дэн Разер? – Он ясно дал понять, что, если что-то пойдет не так, Мортон будет расхлебывать все сам.
      – Нет. – Мортон побледнел.
      – Не забывайте об этом, и лучше бы вам сделать все как следует, – пригрозил Брустер, наклоняясь вперед. – Будьте хитроумны, Саймз.
      Мортону никогда прежде не советовали быть хитроумным, и он понятия не имел, как следует отвечать.
      – Я сделаю, что смогу, сэр. – Он хотел ускользнуть, пока Брустер еще не передумал дать это поручение ему.
      – Так держать, Саймз, – сказал Брустер и сразу перестал замечать Мортона, как будто он не вышел из комнаты, а вообще исчез.
      Северный Нью-Гэмпшир был довольно симпатичен. Тихим сентябрьским днем дремали обветшалые горы, покрывающие их деревья все еще зеленели, хотя уже потеряли глубокие, неистовые краски лета. Поездка была так приятна, что Мортон Саймз корил себя за недостаточно деловой настрой, продвигаясь все дальше на север, его «BMW» шоколадного цвета деловито гудел, из магнитолы доносились любимые роковые хиты. Заминка, вызванная дорожно-ремонтной бригадой, заблокировавшей движение на добрых сорок минут, привела Мортона в Норт-Пойндекстер, неподалеку от Колбрука, уже на закате. Он мысленно бросил монетку и решил найти мотель для ночевки вместо того, чтобы спешить в Иерихон.
      – Только на одну ночь? – спросил клерк в невыносимо старомодной гостинице, которую Мортон нашел вдалеке от главной улицы.
      – Только на одну.
      – Едете на озера? – поинтересовался клерк, ведя светскую беседу, пока Мортон заполнял необходимые формы.
      – Нет, в Иерихон. – Мортон взглянул на него поверх очков, надеясь таким образом прервать разговор.
      – Иерихон? – Клерк несколько удивился. – А почему туда?
      – По делу, – сказал Мортон еще лаконичнее.
      – В Иерихон? – Клерк недоверчиво хохотнул.
      – А почему нет? – спросил Мортон, не сдержавшись. Клерк колебался немного дольше, чем следовало бы.
      – Да нет, ничего. Просто немногие жители равнин ездят туда, вот и все. Жители Норт-Пойндекстера туда не ездят. – Он протянул Мортону ключ. – Вторая дверь слева, в конце коридора.
      – Спасибо, – автоматически сказал Мортон, беря ключ. Он уже собирался поднять чемодан, но не удержался от вопроса: – Почему местные жители не ездят в Иерихон?
      На этот раз клерк очень тщательно обдумал ответ.
      – Не то место, – проговорил он и отвернулся, не желая вести дальнейшую беседу.
      Мортон обдумал сказанное клерком и решил, что его предположение о депрессии в городе, видимо, не лишено оснований. Если в нем мало развит туризм, а лесопилка не приносит дохода, возможно, весь городок висит на волоске, как в поговорке. Он сделал первые тщательные заметки – включая записи о расстоянии в милях и о деньгах, потраченных на бензин и еду, – а затем пошел в самый многообещающий ресторан города, уверенный, что положил отличное начало делу.
      Сидя за печеной курицей в ресторане Норт-Пойндекстера, он решил, что сделает все от него зависящее, чтобы принести пользу жителям Иерихона. Если, как у их библейских тезок, их стены превратились бы в руины, он предложил бы помочь горожанам возвести их снова. Он вспомнил трехмесячной давности семинар, посвященный тому, как реагировать на проблемы налогоплательщиков и быть сострадательным к их нуждам и проблемам. Он мысленно прорепетировал, как правильно разговаривать, чтобы не уподобляться копам или инквизиторам.
      К девяти утра он уже покинул Норт-Пойндекстер и направился в Иерихон. Он уделил особое внимание внешнему виду и оделся не так официально, как обычно, – в твидовую куртку и серые слаксы вместо обычного костюма-тройки. Этому он научился на семинаре – большинство людей считает неофициальную одежду менее пугающей, а Мортону не хотелось с самого начала сурово обращаться с жителями Иерихона. Теперь он слушал легкую классику – она казалась более подходящей к этому теплому, ветреному дню – и восхищался пейзажем. Месяцем позже, когда деревья приобретут осеннее великолепие, поездка произвела бы более глубокое впечатление; теперь она была просто приятной, даже освежающей. Мортон пообещал себе сделать несколько фотографий перед отъездом, чтобы увезти с собой то удовольствие, с которым он думал о пункте назначения. Далекий городок вроде Иерихона вполне мог стать его тайным прибежищем на время отпуска; там он мог бы проводить несколько дней вдали от стрессов своей работы в неиспорченном цивилизацией месте. Он позволил себе полет фантазии: своей работой с горожанами он заслужил их уважение и, возможно, даже любовь некоторых и теперь считался их желанным гостем при ежегодных возвращениях. Ежегодных… Он хихикнул над своим мысленным каламбуром. Затем сосредоточился на вождении и дороге, особо отметив несколько зданий, которые виднелись в отдалении, а потом и те, что поближе.
      Для Мортона Иерихон начался зрелищем двух высоких викторианских чудовищ у изгиба дороги. Дома были полуразрушенные, с отслоившейся краской и разбитыми окнами, но даже в лучшие свои времена ни один из них не был безукоризненным образцом готического архитектурного стиля, в основном потому, что оба были слишком уж разукрашены – башенками и куполами, площадками с перильцами, и верандами, и вентиляционными окнами в таком невообразимом количестве, что сами основные линии домов казались затерянными среди всего этого вычурного изобилия. Мортон притормозил, проезжая мимо домов, и вообразил, что они склоняются друг к другу, шепчутся – две старые карги, наряженные в тщательно сшитые платья, вышедшие из моды. Он все еще укорял себя за чересчур живое воображение, когда замедлил движение – остальная часть городка как раз появилась в поле зрения.
      На главной улице преобладала застройка XIX века, однако было и несколько более старых зданий в дальнем конце города. Две церкви, обе – строгие белые здания, одно со шпилем, другое с башенкой, располагались на противоположных сторонах улицы и на противоположных ее концах; более старое из двух – с башенкой, в дальнем конце, слева – не красили так долго, что дерево внизу под влиянием атмосферы стало напоминать серую чешую. Рядом с этой церковью стояло здание в федеральном стиле с древней выцветшей вывеской, возвещавшей, что это – иерихонская гостиница. Между Мортоном и гостиницей находились: здание муниципалитета; одноэтажное здание с внушительным викторианским фасадом (позже оказалось, что это банк); почта образца 1930-х; нечто типа кафе – не кафе, а одно название, в здании, которое когда-то было частным домом, а теперь было отдано под офисы; маленький заброшенный парк; здание, похожее на конюшню, с рекламой еды, топлива и льда; скобяная лавка с выставленными в витрине водопроводными инструментами и запчастями; два маленьких деревянных дома, оба датируемых примерно 1850 годом, одно из них с вывеской, прикрепленной гвоздиками к двери: «Вязание и шитье, умеренные цены»; более поздний дом с цветными стеклами в стиле модерн над передней дверью; затем дом 1950-х в фермерском стиле, выглядевший здесь ужасно не к месту. Напротив него возвышалась церковь со шпилем; рядом с ней – открытый квартал, заросший сорняками, судя по табличке – Иерихон-парк, рядом со ржавой детской площадкой, которая оканчивалась у огороженного школьного двора; рядом с ним, напротив двух домов, был среднего размера магазин бакалейных товаров, с пыльными витринами и закрытыми дверями; позади магазина – еще один дом, переделанный под офис, который предлагал услуги Джона X. Лорера, бухгалтера; затем более позднее здание, в стиле «бетонная плита», с вывеской «Иерихонская лесопильная компания» над входом; наискосок от почты располагался универмаг Уоллеса, чьи витринные выставки устарели по меньшей мере на два года, а манекены выглядели как беглецы из черно-белых фильмов сороковых; подле него два магазинчика, один со сластями, другой – книжный; затем коробка здания напротив муниципалитета, вмещавшего полицейские силы на два человека и тюрьму на три камеры; пространство напротив гостиницы было намного больше, целых полтора квартала, отведенных под сад, теперь буйно разросшийся, – вокруг гротескного особняка, который начали в федеральном стиле, а оставшиеся два этажа достроили явно в викторианском. Вдоль улицы было припарковано пять разношерстных машин: двадцатилетний «чеви-пикап» у скобяной лавки, заляпанный грязью «эдсель» перед почтой, четырехлетний «кадиллак» через дорогу от банка, фургон возле универмага и вишневый спортивный «тандерберд» выпуска 1956 года у парка.
      Мортон разглядывал город, отметив, что большинство второстепенных улочек были застроены домами на одну-две семьи и что никто, казалось, не проснулся, хотя время было ближе к обеду, чем к завтраку. Он двинулся по главной улице, ища признаки жизни.
      В отдалении прозвенел школьный звонок, но это не привело к заметным изменениям на улице.
      После краткого размышления Мортон потащился через улицу от городского особняка и принялся обозревать Иерихон, удивляясь, почему школьный звонок, казалось, не вызвал никакой реакции, кроме периодических раскатов смеха из добровольной пожарной части в полутора кварталах отсюда.
      Прошел час, два. Мортон всерьез намеревался держать ушки на макушке или уделить внимание главной улице и, когда он это сделал, никаких перемен он не заметил. Неудивительно, что город находился в депрессии: никто здесь, казалось, не работал. Честно говоря, никто здесь вроде и не жил. Несмотря на всю свою решимость, Мортон начал клевать носом.
      Он был разбужен на закате стуком в окно: какое-то лицо прижалось едва ли не к самому стеклу. Он выпрямился и привел себя в порядок, стараясь не выглядеть испуганным.
      – Какие-нибудь проблемы? – спросил коп в униформе, пока Мортон опускал стекло.
      – Нет, – моментально ответил Мортон, после раздумья добавив: Сэр. Вечер… Я задремал.
      – Случается, – сказал коп, выпрямляясь. – Вы недавно в городе.
      – Да, – сказал Мортон, залезая в карман за бумажником. Он открыл его, чтобы показать удостоверение Внутренней налоговой службы США и водительские права. – Мортон Саймз.
      Полицейский пристально изучил оба документа, затем недовольно кивнул:
      – Похоже, так и есть.
      – А вы?
      – Уилсон, Декстер Уилсон, – представился он, однако руки не протянул. – Вы проездом или остаетесь?
      Начало было не особенно многообещающим, но Мортон не растерялся:
      – У меня тут дело.
      – Ну-ну. – Уилсон качнулся назад на каблуках. – Что ж, всяческой удачи в вашем деле. – Он сделал жест, который не очень-то тянул на приветствие, потом легким шагом удалился.
      Провожая его взглядом, Мортон отметил, что на улице появились и другие люди, идущие в последнем, угасающем свете дня. Они двигались медленно, парами или поодиночке, не делая попыток остановиться и поболтать. Встречаясь, они едва обменивались кивками, и никто ни разу не окликнул других, шагающих по тротуару. Это озадачило Мортона, хотя он допускал, что у людей, живущих столько лет вместе, в одном и том же маленьком городке, в конце концов, могло и не быть много тем для разговоров друг с другом. Да и характер у жителей Новой Англии неразговорчивый, напомнил он себе, к болтовне они не склонны. Он поднял стекло и запер пассажирскую дверь, прежде чем вылезти из машины.
      У стойки дежурного в гостинице никого не было; вид у нее был такой же пыльный и заброшенный, как и у всего остального города. Мортон поколебался, затем обратил внимание на большой старомодный журнал; судя по записям, последний постоялец останавливался здесь больше года назад. Он нахмурился, затем взял ручку и вписал свое имя, адрес и занятие в требуемые строчки. Интересно, если в гостинице нет жильцов, прилично ли будет просто осмотреть комнаты и выбрать ту, что приглянется? Он обдумывал эту идею, когда услышал за спиной голос, скрипучий от долгого молчания:
      – Могу вам что-нибудь предложить?
      Мортон обернулся и увидел мужчину в летах, довольно костлявого и помятого, стоящего в дверях столовой.
      – Вообще-то да, – сказал он, когда оправился от шока, что его застукали. Хотя он и не хотел в этом признаваться, беззвучное появление этого человека на мгновение испугало его. – Я бы хотел комнату. С ванной.
      Мужчина не двигался; он оценивал Мортона взглядом.
      – Собираетесь остаться надолго?
      – Вероятно, на неделю, – сказал Мортон.
      – Здесь особо нечем заняться, – заметил мужчина.
      – Я здесь по делу, не для удовольствия, – проинформировал его Мортон. – Мне понадобится неделя, чтобы его завершить.
      – Дело? – переспросил мужчина. – В Иерихоне? – Он рассмеялся неприятным смехом, приближаясь неуклюжей шаркающей походкой. – У нас здесь с развлечениями негусто.
      – Вы имеете в виду – в гостинице? – осведомился Мортон, многозначительно подняв бровь.
      – Ну да; и в Иерихоне тоже. – Мужчина уже стоял за стойкой дежурного. – Ваше дело может занять меньше времени, чем вы думаете.
      – Я в этом сомневаюсь, – заявил Мортон, намеренный отстаивать свои полномочия и установить с собеседником более приемлемый уровень общения.
      – Вам виднее. Вы хотите комнату, не так ли? – Он прочитал подпись, которую Мортон только что поставил в журнале. – ВНС. Так-так-так.
      – У нас возникли вопросы насчет Иерихона. – Мортон снова показал удостоверение. – Полагаю, вы принимаете «Мастеркард».
      – Наличные, – сказал человек. – Мы тут карточек не держим.
      Мортон покачал головой, не уверенный, что привез достаточно наличных, чтобы заплатить за целую неделю. У него началась мигрень при мысли о проверках перевода наличных, если не хватит какой-нибудь сопровождающей бумажки. Интересно, остальной город так же консервативен?
      – Сколько за неделю?
      – Двести сорок долларов за семь дней, – сказал человек. – Еда не включена. Белье меняют два раза в неделю. Кофе по утрам по требованию, два доллара дополнительно.
      Вздыхая, Мортон вытянул из бумажника триста долларов, надеясь, что оставшейся сотни ему хватит. Он рассчитывал, что банк будет готов оказать честь одной из его кредитных карточек, если никто из частных предпринимателей не пожелает этого сделать.
      – Я хочу, чтобы мне приносили кофе каждое утро, это будет двести пятьдесят четыре доллара; сорок шесть долларов сдачи.
      – Быстро вы с этими цифрами, да? – Человек открыл ящик под стойкой и протянул Мортону четыре потертые купюры.
      – Вы хотите квитанцию? Мортон моргнул:
      – Конечно, – сказал он, зная, что не взять ее было бы немыслимо.
      – Сейчас или когда будете уезжать?
      – Сейчас, – кивнул Мортон.
      Человек покачал головой, но принес пачку квитанций и нацарапал на ней дату и сумму.
      – Нужно что-то еще? Мортон начал раздражаться.
      – Пожалуйста, укажите, за что уплачены деньги, включая длительность пребывания и утренний кофе.
      Клерк нехотя сделал, как его просили. Он оторвал квитанцию и протянул ее Мортону.
      – Вы можете занять переднюю центральную комнату, – сказал он, указывая на потолок. – Второй этаж. С эркером. Это «плющевая» комната. У всех наших комнат растительные названия. – Он протянул ключ. – Горячая вода не очень хорошо работает.
      Эта информация, при данных обстоятельствах, Мортона не удивила.
      – Я буду помнить об этом, – сказал он и поднял чемодан. – В комнате есть телефон?
      – Телефон-автомат возле уборной. Это все, что у нас есть. – Человек указал большим пальцем в направлении узкого коридора. – Вон туда.
      – Спасибо, – сказал Мортон, сознавая, что звонить уже поздно.
      Брустер будет недоволен, но тут уж ничем не поможешь. Мортон стал взбираться по лестнице. Взглянув украдкой на клерка, он заметил, как тот бледен. Может, он болен, тогда это объясняет его грубость. Затем клерк посмотрел на него, и Мортон, смешавшись, отвел взгляд и пошел в свою комнату.
      В «плющевой» комнате были старинные обои, покрытые переплетенными ветками плюща. К счастью, они выцвели, иначе выглядели бы отвратительно; а так у комнаты был вид захудалой аристократичности, и Мортон, хотя и не пришел в восхищение, однако и не был так разочарован, как опасался. В ванной находились старомодная раковина на пьедестале и ванна на ножках, длиной, шириной и глубиной напоминающая гроб. В шкафчике над раковиной недоставало зеркала, хотя, судя по виду, оно там когда-то было. Мортон разложил свои бритвенные принадлежности и вытащил зеркало, которое всегда брал с собой в поездки. Когда он остался доволен расположением своих вещей и тем, что огромные полотенца оказались чистыми и свежими, он вернулся в спальню и занялся развешиванием одежды в старинном шкафу, который царил в одном из углов комнаты. Он знал, что сейчас было слишком поздно звонить Брустеру. Когда он сел писать отчет за день, то изо всех сил старался подавить приступ вины. На следующий день он объяснит все Брустеру по таксофону.
      К тому времени, когда он закончил свой отчет, уже совсем стемнело. Две сорокаваттные лампочки под потолком едва разгоняли мрак, а настольная лампа была не многим ярче. С глухим раздражением Мортон сменил рубашку и галстук, готовясь к поискам ужина. «Ведь в этих краях бывает ужин, не так ли?», – вопросил он стены. Возможно, завтра он потратит еще немного денег на более яркие лампочки. Затем он заколебался. Электропроводка во многих старых зданиях могла не выдержать более сильного напряжения. Он, пожалуй, купит лампочку для чтения на батарейках в скобяной лавке – этого будет достаточно.
      К удивлению Мортона, когда он вышел из гостиницы, на улице были люди. Он отметил все то же странное молчание. Он видел, что им любопытно, но никто к нему не подошел, а когда он сам слишком уж приближался к кому-нибудь из пешеходов, те отходили, избегая его. Он подумал, что гостиничный клерк, вероятно, проболтался о его работе. «Как печально, что так много людей не доверяет ВНС», – размышлял Мортон, когда нашел кафе на одной из боковых улочек недалеко от почты.
      За прилавком стояла одинокая официантка – женщина средних лет с неопрятным пучком волос. Она глядела искоса, как будто ей нужны были очки, пока Мортон подходил к прилавку.
      – У нас сегодня небогато, – сообщила она.
      Ее голос был необычно низок и полон волнующих намеков. Это был голос, сотканный из пряностей и сумасшествия, и он превращал ее из старомодно и плохо одетой женщины в замаскированную femme fatale.
      – Отлично, – сказал Мортон с самой своей искренней улыбкой. – Остальные, видимо, уже поели?
      Она бросила на него быстрый взгляд.
      – Можно и так сказать.
      Мортон был более озадачен, чем когда-либо.
      – Что ж, я слыхал, что в таких маленьких городках все рано закрывается. Хотя у вас еще немало народу на улице.
      – Ага, – кивнула официантка, доставая столовый прибор и ставя его перед ним, как будто занималась чем-то непривычным. – Это тушеный ягненок – с овощами, крекерами и подливкой.
      – Отлично, – сказал Мортон, который ненавидел ягнятину. – Прекрасно.
      Он осмотрелся в поисках меню, чтобы понять, что его ожидает назавтра, но не нашел его. Официантка заметила это и сказала:
      – Мы пишем мелом на доске. Обычно я просто рассказываю любому, кто интересуется.
      – Понятно, – протянул Мортон, недоумевая.
      – Подождите пару минут. – Она прошла сквозь дверь, открывающуюся в обе стороны, а Мортон стал прислушиваться в ожидании разговора или звона кастрюль, но услышал лишь тишину.
      «Видишь, – сказал он сам себе в привычной шутливой манере, – будь я более легковерен, чем я есть, это место выглядело бы откровенно зловещим». Он осмотрелся вокруг в поисках часов и увидел, что единственные – на стене над кассовым аппаратом – остановились на неправдоподобных цифрах 2:13. Он все больше убеждался, что экономика города в полном упадке, а те, кто еще держится, висят на волоске. «Возможно, поэтому я никого и не видел», – продолжал он рассуждать. Может быть, немало горожан уехало. Возможно, многие дома заброшены, а в офисах никого нет. Он принял решение разузнать побольше утром.