Каждый человек — это неповторимый взгляд, неповторимая улыбка. Он разговаривает, думает, любит так, как никто другой, ни до него, ни после. Он поет о любви на краю моря, погружается в волну. Поднимается на скалу, радуется закату солнца, слушает шум прибоя. Впитывает настоящее с беззаботностью, присущей вечному. Он не боится смерти, которая скосит его, не боится предательства плоти, которая с каждым днем все больше и больше увядает и когда-то сгниет в земле.
      Загоревший мальчик с гибким, как у газели, телом и выгоревшими ресницами, что общего у тебя с тобою завтрашним — с согнутыми и хрупким стариком с дрожащими руками и слабым светом в мешках глаз. И ты, дышащая свежестью девочка, трепетное тело леопарда, как меняются твои нежная кожа, светлый взгляд, упругая грудь, живые волосы, которые развивает ветер. Как они становятся желтой увядшей старушечьей плотью, скрюченными суставами, почерневшими венами, прерывистым дыханием? Каково наше настоящее «Я», наше действительное лицо! Когда и где воплощается наша истинная идентичность, каково «ядро» нашего существования, подлинный «субъект» как красоты, так и тления.
      Каждая пригоршня земли — горсть смерти. Увядшие листья розы, угасшие глаза, замерший трепет грациозной плоти, расплетенные кости птиц, зверей, людей. Столь поражающая единственность, растворившаяся во всегда одной и той же земле, в ненасытных устах земли, которая ожидает всех нас. Земля — ощутимая смерть, запредельное — неощутимая надежда.
      Како предахомся тлению, како сопричтохомся смерти?
      Обращаемся в пустоте, в необъяснимом таинстве смерти. Вокруг нас бесчисленные галактики, звезды — как песок у уст моря. Мертвые миры, без улыбок цветов, птичьего пения, игры цветов во время заката. Пара человеческих глаз и сознание, скрывающееся за изумленным взглядом, — целый «иной» мир. И внутри этого «иного» мира мы ищем загадку смерти. Мертвые миры галактик не знают смерти, и только наша крошечная планета, на которой жизнь бьет ключом, собирает в каждой горсти земли столько смерти.
      Что означает единственность нашей земли в бесконечной вселенной, что означает единственность каждой человеческой личности в бесконечной смене поколений? Люди доисторического периода, каменного века, жившие в пещерах. Насколько у них было животного инстинкта и насколько личностной инаковости, запечатленной в их обликах? Также племена сегодняшних каннибалов: обнаженные, звероподобные, с исполосованными, искаженными лицами, серьгами в носу и ушах. Или дауны, «дебилы», потерянные лица душевнобольных, шизофреники, старики-маразматики. Или же мириады умерщвленных эмбрионов, бесчисленное количество оплодотворенных яйцеклеток, удаленных из материнского тела за несколько недель до того как приобрести пульсацию своего собственного сердца. Кто принимает решение в этом беспощадном природном выборе: природа сама по себе или Бог? Кто может выразить границу между человеком и не-человеком, действительностью и возможностью, данным и вероятным?
      Наша мысль не может уловить личности бездейственной: без мысли, слова, оценки, воображения, желания, выражения. Как не может воспринять бытия вне рамок пространства, времени и числа. Какой мысленной картиной можно отобразить человеческое существование после смерти, личностную инаковость без телесных и душевных действий? Что означает существование «сверх где», как «все» становятся бессмертными и кто эти «все», когда мы не знаем даже разницы между оплодотворенной яйцеклеткой и сознательной личностью, между сознательной личностью и врожденной паранойей или слабоумием?
      Мы изучили, из чего состоит ядро атома, какова структура ДНК, из чего состоит свет, какое вещество составляет удаленнейшие галактики. И не умеем определять, ни где начинается, ни где заканчивается человеческий субъект, наше собственное «Я».
      Мы пытаемся разгадать загадку нашего бытия, раскрыть тайну жизни и смерти подобно тому, как червяки ищут грязи после дождя. Слепо, в рамках предопределенного и непреодолимого. Мысль и слово не могут гарантировать нам ничего, кроме ложного чувства познания, парабол, аллегорий, картин, полученных через тусклое стекло, гадательно. Пытаемся зацепиться за опыт других, опыт людей, свидетельствующих, что они видели Бога, разговаривали с Ним. И пытаемся представить этот опыт объективно, загнав его и в квадратные понятия, подкрепляющие нашу логику. Чтобы на основании этой логики построить для себя психологическую самодостаточность, броню, которая защищала бы нас от страха и паники.
      Где есть мирское пристрастие? Где есть привременных мечтание? Вся персть, вся пепел, вся сень.
      Может, там, где заканчивается самодостаточное познание, существует «иное» познание? Может, более достоверное познание восходит тогда, когда все становится перстью, пеплом и тенью?
 
О dark dark dark. They all go into the dark,
The vacant interstellar spaces, the vacant into the vacant.
I said to my soul, be still, and let the dark come upon you
Which shall be the darkness of God.
 
      Существует один способ недоумевать, одновременно доверяя. И этот способ мы можем нащупать только в эросе. Эрос значит вера, доверие, самоотдача. Находишься во тьме бесконечных вопросов, на которых нет ответа. Однако оставляешь все ради желания, и оно удостоверяет тебя, что Другой желает твоего желания. И тогда все вопросы получают ответ без ответа. Значимое действует без знаков. Существует только язык возношения, язык желания. На котором разговаривает младенец, когда сосет грудь матери. На котором разговаривают влюбленные в молчании «единой плоти».
      Темнота этих вопросов — природное расстояние, отделяющее человека от Бога. Всегда отстоит от Бога, не местом, но природой. Именно наша природа отстраняет нас от ответов на эти вопросы. Поэтому даже отрицание существования Бога, вечности человеческой личности — это лишь одно из природных состояний. Его можно понять. Превратить природную удаленность в личностную связь — это подвиг самоотречения от природы, это эрос.
      Дар благодарения вместо вопросов, на которых нет ответа. О всех, ихже вемы и ихже не вемы.
 
I said to my soul, be still, and wait without hope
For hope would be hope for the wrong.thing; wait without love
For love would be love for the wrong thing; there is yet faith
But the faith and the love and the hope are all in the waiting.
Wait without thought, for you are not ready for thought:
So the darkness shall be light, and the stillness the dancing.
 

Примечания