Шерстка допила кофе и поискала канал, на котором транслируют новости.

Когда лечение было завершено, Виктор Абрамович сел на стул и записал что-то в толстой тетради с обложкой под кожу.

– Значит, работу по восстановлению ваших зубов я считаю законченной. Удаление, пломбировка, частичное протезирование. Надеюсь, вы довольны?

– Вполне. – Олег уже забыл, что собирался требовать неустойку за неудобства, причиненные шумной пломбой. – Сколько я вам должен?

– За сегодняшний прием – двенадцать тысяч. Это специальная цена для особых клиентов. Но впоследствии я бы вам рекомендовал еще исправление прикуса и установку протезов на месте удаленных зубов.

– Вполне возможно, я очень скоро воспользуюсь вашим советом. Возьмите, пожалуйста.

Легкие деньги уходили удивительно безболезненно. Олег поймал себя на мысли, что всего несколько дней назад ужаснулся бы, если бы такая сумма только прошла через его руки. Теперь это казалось далеким и странным, не имеющим к нему ни малейшего отношения, словно всю жизнь до этого он жил так, как сейчас.

Олег уложил остаток денег обратно в карман, вышел в прихожую и позвал кузину:

– Поехали.

– Подожди. – Она выглянула из столовой. – Тут прикольные вещи по ящику передают.

– Поехали! – настойчиво сказал Олег. – У нас еще полно дел. – Он виновато глянул на Виктора Абрамовича. – Спасибо. До свидания.

– До свидания, – кивнул доктор.

Шерстка пожала плечами, оделась и вышла вслед за Олегом в подъезд, громко захлопнув за собой дверь.

– Какая муха тебя укусила? – поинтересовалась она уже в лифте.

– Мы же не телевизор смотреть приехали сюда. Мне и так не очень удобно, что я взял тебя с собой, не предупредив об этом Виктора Абрамовича.

– Он за это деньги получает, – пожала плечами Шерстка. – Я вот не хочу, чтобы у меня по квартире шастали всякие-разные, вот и не пускаю никого. А он хочет, чтобы к нему ходили, иначе он умрет с голоду. Так что не грузись.

– Извини. – Олег почувствовал, что она права. – А что там было по телику?

– Ты же не дал дослушать. Планету какую-то нашли в созвездии Лебедя, что ли.

– Может, еще передадут, – сказал Олег.

– Ладно, проехали. С тобой все нормально? Что-то ты бледный какой-то.

– Наркоз еще до конца не прошел, – отмахнулся Олег. – Зато теперь в голове ничего не шумит. Дело действительно было в пломбе.

– Ну и нормально. А у нас дома еще коньяк остался. Честно говоря, мне хочется сегодня напиться как следует. Умаялась я с дороги, охота расслабиться. Раз в полгода можно, наверное.

– Даже нужно, – усмехнулся Олег. – Особенно в Москве. Дома я как-то обходился без этого, а здесь крышу начинает сносить.

Они вышли на улицу и почти сразу поймали машину. Начался густой снег, водитель включил «дворники». Свет фар сделался почти материальным, уплотнившись вихрящимся снежным мельтешением, печка гудела, распространяя по салону волны тепла. В сочетании с остаточным действием наркоза оно вызывало непреодолимую сонливость.

Сквозь навалившуюся полудрему Олег услышал голос Кристины.

– Позвони, когда устроишься, – сказала она. – Не экономь, заплати в поезде за постель, а то ехать больше суток.

Она была красивая, как всегда, в розовом махровом халате, раскрасневшаяся после горячего душа.

– Хорошо, – ответил Олег, чувствуя ни с чем не сравнимое возбуждение, предшествующее дальней дороге.

Он называл это состояние чемоданным, хотя никогда в жизни не брал с собой чемодана. В него просто нечего было укладывать – три смены белья, немного еды и альбом с работами. Все это легко умещалось в небольшой сумке с наплечным ремнем.

– Не забудь послать телеграмму на имя судьи, – напомнила Кристина. – Я в заявлении написала, что ты постоянно проживаешь в Москве, поэтому он обещал принять решение о разводе в твое отсутствие.

Олег ободряюще улыбнулся:

– Не беспокойся, все у нас будет хорошо. Я обещаю, что вытяну тебя из этой дыры, мне главное – прописаться и устроиться на работу. Так что следующий год встретим вместе. Ну, не вешай нос.

– Ладно, иди, а то опоздаешь. – В глазах Кристины читалась легкая тревога, перемешанная с затаенной печалью.

– Я тебе позвоню, – пообещал Олег. – С вокзала, как только приеду. У тебя есть Людкин телефон? Звони.

– Хорошо.

У Олега сердце заныло от грусти. Он коротко поцеловал жену в щеку, на миг ощутив упругость ее груди под халатом. Затем развернулся и вышел в подъезд.

Хлопнула дверь.

– Ты чего вздрагиваешь? – поинтересовалась Шерстка.

– А? – Олег выскочил из объятий дремоты. – Ничего. Приснилось, будто оступился на лестнице.

Как и в прошлый раз, когда вспоминалась Кристина, автомобиль с выключенным мотором стоял на автозаправке. Олег помотал головой, отгоняя странное ощущение расслоения пространства, всегда сопутствующее таким вот случайным повторам реальности.

Водитель уплатил за бензин, заправился и уселся за руль, запустив двигатель. Машина свернула на Рублевское шоссе. Мимо пробегали угрюмые здания и освещенные окна торговых палаток, заснеженные улицы, темные переулки. Олег чуть вспотел в натопленном автомобильном салоне, и, когда пришлось выходить из машины, ветер показался пронизывающим до костей.

– Пойдем скорее, – поторопил он Людмилу.

В подъезде они наткнулись на сердитую соседку, курившую у окна.

– Опять шляешься среди ночи? – буркнула она Шерстке. – Сколько же можно водить мужиков? Шлюха вонючая.

Сама она еле держалась на ногах от выпитого. Олег вскипел, сжал кулаки.

– Пойдем. – Шерстка потянула его за руку, заметив, как он напрягся. – Она же пьяная в дым. Не обращай внимания.

– Кем ты меня назвала?! – Соседка попыталась схватить девушку за рукав, но та легко уклонилась и потащила Олега по лестнице на третий этаж.

Желая поскорее уйти от скандала, Олег повернул ключ в замке и впустил Шерстку в квартиру. Едва он закрыл за собой дверь, как снаружи раздались могучие удары.

– А ну открой, сучка! – проревел за дверью могучий бас. – Ты мою бабу пьянью назвала?

– Я вызову милицию, – предупредил Олег.

Рассказывали, что сосед несколько лет просидел в тюрьме, но, за что именно, никто точно не знал.

– Я тебя раньше придушу! – Сосед грохнул ногой в косяк, но дверь была крепкой.

Минуты две он еще побранился, пофыркал, словно дворовый кот, распаленный схваткой, но наконец остыл и ушел в свою квартиру.

– Иногда хочется иметь пистолет, – признался Олег, разуваясь у вешалки. – Сунуть такому уроду под нос и наблюдать, как его колотит от страха.

– Разве этим что-то изменишь? – поинтересовалась Люда.

– Изменишь. Один раз он обгадит штаны, в другой уже не будет наезжать на соседей.

– Будет, причем еще хуже и злее, – вздохнула она, – вымещая злость на тех, у кого нет пистолета. Человека невероятно трудно заставить почувствовать себя побежденным. Проще убить.