Василий Григорьевич ЯН
      ПИСЬМО ИЗ СКИФСКОГО СТАНА
      ________________________________________________________________
      ОГЛАВЛЕНИЕ:
      1. ВЕРБЛЮДЫ ОСТАНОВИЛИСЬ
      2. ОГОНЕК В СТЕПИ
      3. ЖЕНЩИНА В ЗОЛОТОЙ ТИАРЕ
      4. ФИРМАН ВЕЛИКОГО ИСКЕНДЕРА
      5. КИФАРЕД АРИСТОНИК
      6. ПИСЬМО, КОТОРОЕ НЕ ДОШЛО
      ________________________________________________________________
      ...Она, может быть, еще жива.
      Сухая, как стручок, темная, как
      шоколад, она сидит около костра из
      душистого вереска и рассказывает о
      далеких временах, сверкая белыми зубами
      и ожерельем из изумрудов. И в глазах
      ее, блестящих живой мыслью, вспыхивают
      синие искры чудесных воспоминаний...
      А в т о р
      1. ВЕРБЛЮДЫ ОСТАНОВИЛИСЬ
      Четыре наших верблюда стояли, в недоумении поворачивая высоко поднятые головы. Сошли с коней суровый Мердан, джигит-афганец, и переводчик Курбан и остановились возле верблюдов, сбивая плетками соленую пыль с сапог. Проводник, взятый из последнего персидского селения, сидел на корточках и чертил веткой гребенщика по мягкой, как зола, солончаковой почве.
      Мы перевели коней на рысь и подъехали к нашему маленькому каравану. Профессор Хэнтингтон, который всегда вспыхивал, как ракета, стал кричать мне, погоняя своего маленького хивинского иноходца:
      - Проводник, наверное, обманщик! Взялся проводить нас до Кяфир-Калы, уверяя, что знает дорогу, а оказался обычным восточным лгуном. Ничего не знает... Что мы будем делать? На вашей сорокакилометровой карте ничего не понять. Города показываются там, где они не намечены, а нужных городов не появляется. На американских картах этого не бывает.
      Когда маленький профессор сердился, он всегда уверял, что "в Америке все лучше".
      - В чем дело, Курбан? Почему вы стоите?
      - Вот этот человек говорит... - засмеялся по своей привычке Курбан, скаля ослепительные зубы и забрав глаза во множество морщинок, - этот человек говорит, что здесь три дороги и все три плохие. Если хорошо заплатите, то он пойдет дальше, а не заплатите, повернет домой.
      Хэнтингтон, вспомнив, что он сын набожного квакерского пастора, стал еще пуще горячиться и выпаливать множество слов, которые Курбан вряд ли понимал:
      - Скажи этому несчастному обманщику, что если он договорился, если он дал слово, то, как порядочный, честный гражданин, он должен это слово исполнить! Американская пословица говорит: "Один человек - это одно слово, а не два слова". У нас в Америке...
      Я прервал его:
      - Позвольте, дорогой Хэнтингтон! Все дело в каких-нибудь десяти лишних кранах*. Дадим ему их и двинемся дальше...
      _______________
      * К р а н  - персидская монета, около 20 копеек (в описываемое
      время).
      - Они, понимаете, они... (Профессор подразумевал под словом "они" всех "восточных" людей, в противоположность культурным "белым"; к восточным он в душе причислял и меня - "московита".)... Они, - задыхался Хэнтингтон, - будут над нами смеяться. Вся равнина от Зюльфагара* до Индии будет через три дня знать, что мы дураки, которых всякий может обмануть. Скажи ему, что он, как американцы говорят, "хэмбог" - надувальщик!..
      _______________
      * З ю л ь ф а г а р  - ущелье, где сходятся границы
      Туркменистана. Афганистана и Ирана.
      Курбан снова смущенно засмеялся. Оттянув челюсть вниз и скосив глаза на кончик носа, он сказал:
      - Слушаю, америкен бояр-ага*.
      _______________
      * Туркмены раньше называли знатных лиц "бояр". А г а  - дядя,
      господин.
      И он стал что-то говорить проводнику, равнодушно сидевшему на пятках. Курбан указывал плеткой и на меня, и на американца, и на джигитов. Он проводил руками по бороде, указывал на небо и на землю и наконец ткнул плеткой в живот вздрогнувшему верблюду. Проводник ответил по-персидски одной фразой. Курбан захихикал и согнулся, деликатно почесывая спину:
      - Он большой нахал!
      - Так что же он говорит?
      Курбан снова хихикнул. Хэнтингтон погрозил проводнику своей маленькой рукой и прошипел, делая свирепое лицо:
      - Хэмбог! Ты - хэмбог! - и, угрожая плеткой, стал надвигать крошечного иноходца на огромного, неповоротливого, как верблюд, горного крестьянина.
      Мердан, желая предотвратить катастрофу, вмешался:
      - Америкен-бояр! Ты его не бей! Не надо бить. Он убежит, и тогда мы пропали. Он просит, извините пожалуйста, еще десять кранов и немного териака*: он териакеш и иначе идти не может, у него курсок** плохой...
      _______________
      * Т е р и а к  - по-турецки опиум.
      ** К у р с о к  - сердце.
      - Ол-райт! Мы дадим ему еще десять кранов и териак. Но знает ли он дорогу?
      Курбан переспросил проводника, провел руками по бороде и объяснил:
      - Он очень даже знает, только здесь есть три дороги, и все три плохие. Колодца нет, травы нет, карапшик* много... Лучше, говорит, поедем домой, он нам плов делать будет.
      _______________
      * К а р а п ш и к  - разбойник, буквально "черная кошка".
      Мы двинулись дальше по седой солончаковой пустыне.
      2. ОГОНЕК В СТЕПИ
      Мы шли до темноты, однако не встретили ничего похожего на ручеек или колодец. Полузасохшие стебли ползучих растений с соленым кристаллическим налетом на ветках наводили уныние. Нередко попадались следы диких ослов. Мердан показал нам на горизонте несколько точек, едва заметных в дрожащем воздухе. Это были дикие ослы, а может быть, куланы*. Мы с трудом разглядели в цейсовский бинокль их желтые спины с черными полосами на хребтах. Животные вскоре скрылись за холмами.
      _______________
      * К у л а н  - разновидность дикой лошади.
      Хэнтингтон высказал предположение, что проводник хочет нас привести в лагерь кочевников-разбойников, и утверждал, что нам следует двинуться по компасу на юг, не слушая "хитрого восточного хэмбога".
      К несчастью, пятый наш джигит, русский молоканин* Михаил, заболел тяжелым приступом лихорадки. Он был почти без сознания, лежал животом на своем рыжем жеребце, обняв его за шею. Голова больного беспомощно болталась при каждом шаге коня.
      _______________