Справившись с охватившим его волнением, он спокойно повернулся, в упор посмотрел на парня и небрежно спросил:
      - Каким еще Кучеровым?
      И тут худощавый нанес новый удар:
      - Которого ты у "Поплавка" из воды вытащить пытался...
      - Откуда тебе это известно? - на всякий случай Алексей опять наивно округлил глаза.
      - Питер - город маленький...
      - Понятненько... - кивнул Алексей и с готовностью объяснил: - Я в "Поплавке" у приятеля на свадьбе был. Шафером. А тут вдруг мужик за борт сиганул. Ну я и полез сдуру спасать утопающего... Так, думаю, на моем месте каждый бы поступил. Правда же?
      - Логично.
      Николаев неожиданно широко улыбнулся и примирительно произнес:
      - А ты, я вижу, недоверчивый. Настоящий Штирлиц.
      - Да нет... Мне лично все равно... Просто я там случайно был неподалеку вот и увидел, - объяснил он. - А глаз у меня крепкий. Я в штабе армии картографом служил. Если что один раз увижу, на всю жизнь запомню.
      Кажется, пронесло, подумал Алексей.
      - Я тоже запомню, что у тебя глаз крепкий! - сказал он.
      3
      Однокомнатную квартиру Александры Потаповой в стандартном панельном доме на Рижском проспекте нельзя было назвать ни дворцом, ни хоромами, ни еврохаусом. Но в ней было главное - настоящий домашний уют. Повсюду чувствовалась уверенная хозяйская рука. Стандартная тридцатичетырехметровая квартира имела две основные достопримечательности: балкон и ванную. И то и другое явно выбивалось из ГОСТов обычных панельных домов. Балкон был огромный, квадратный три на четыре метра - и ребенку там можно было спокойно кататься на трехколесном велосипеде. Ванна тоже была нехилых размеров - в ней запросто умещались сразу двое...
      Алексей был счастлив. В настоящий момент ему было тепло, пахло чем-то душистым, вода приятно щекотала ладони, а напротив возлежала самая красивая, самая умная, самая... Одним словом, Сашка, его любимая Сашка. Она лежала в ванной напротив него и выглядела русалкой среди пенистых волн...
      - Можно я буду называть тебя Шурой? - как-то неожиданно даже для самого себя серьезно спросил Алексей. - А что? По-моему, звучит неплохо - Шура Потапова. Есть в этом что-то домашнее и простое.
      Но журналистка его начинание не поддержала. В ответ она состроила лишь недовольную гримасу. И возложила на его голову шапку из пены.
      - Тебе не нравится?
      - Нет.
      - Почему?
      - А знаешь, за что убивал Александр Македонский даже самых любимых своих военачальников? - ответила она вопросом на вопрос.
      Девушка умела озадачить даже его, для которого не существовало неразрешимых вопросов. Особенно в отношениях с женским полом. Еще во ВГИКе Николаев славился тем, что мог поддержать любую, даже самую бредовую и скучную беседу.
      - За что?
      - За то, что они называли его Шурой, - очень серьезно ответила она и тут же, не выдержав, широко улыбнулась.
      - Это я сразу догадался, - парировал Алексей.
      - Врешь ты все, товарищ агент национальной безопасности!
      - Спорим, что ты даже не знаешь, что такое "шура"...
      Девушка наморщила лобик.
      - Кажется, это певец такой есть... Или певица... Фиг их разберет. Но я точно помню, что у него или нее нет передних зубов.
      - Дурочка моя образованная! - как ребенок, обрадовался Алексей, предвкушая, что сейчас он сравняет счет в дуэли эрудиций. - "Шура" - это верховный религиозный совет у мусульман! Вот, погляди... - Он пошарил мокрой рукой где-то под ванной, достал скомканные джинсы и ловко вытянул из кармана свернутую трубкой газету.
      Александра развернула ее и прочла вслух длинный заголовок:
      - "Дважды преданный. Полгода в чеченском плену. Исповедь бывшего контрактника екатеринбургского СОБРа..." Ну и что?
      - А то... Просто, как сказал один писатель: "Вовремя прочтенная газета огромная удача. Она способна изменить жизнь, как не изменит ее лучший друг и наставник".
      - Это какой же писатель сказал?
      - Дзержинский.
      - Это который "Железный Феликс"?
      - Он самый, - улыбнулся Алексей и, довольный собой, потянулся.
      Девушка шутливо окунула его голову в воду. Через секунду он вынырнул и шумно зафыркал.
      - Сашка! Ты же меня утопишь!
      - А ты не зазнавайся, эрудит! - засмеялась Саша.
      - Да ладно тебе. Пошутить нельзя... - Алексей вдруг посерьезнел. - Саша, если очень серьезно, то ты должна мне сегодня вечером помочь...
      - Что случилось?
      - Пока ничего особенного... Но случится обязательно. Меня примут в послушники!
      - Чего-чего?!
      - Теперь я не шучу. И это очень серьезное дело. Обещаешь мне помочь?
      Глаза у девушки загорелись от предвкушения очередного интересного приключения.
      - Конечно! А что нужно делать?..
      Глава 12
      Ритуал
      1
      В просторном подвале, казалось, был раскален до предела. Послушники "Света истины" - несколько десятков наголо стриженных крепких молодых людей - сидя в "позе лотоса", речитативом повторяли за отцом Власом монотонные звуки мантры:
      - "ДО... ДЕ... ДА... ДУМ..."
      сегодня собрались почти все члены секты. Стоял полумрак, и, может быть, из-за этого так обостренно ощущались странные запахи, исходящие от свечей и благовонных веточек. ведь науке давно известно, что темнота обостряет органы обоняния. Мерцающие в специальных сосудах длинные толстые свечи, казалось, колыхались от дыхания десятков голосов и отбрасывали на стены длинные тени. Эти тени шевелились, как живые, "танцевали" странный завораживающий танец. Танец гипнотизировал, подавлял волю, глядя на него, хотелось спать.
      - "ДО... ДЕ... ДА... ДУМ..."
      Все происходящее было похоже на какую-то странную декорацию. Лица присутствующих были наполовину закрыты кусочками ткани, словно паранджой.
      "Во дают! И в кино ходить не надо, - подумал Алексей, осторожно глядя по сторонам. - Ни одного человека, все вурдалаки да вампиры. Ну, Лешка, держись!.."
      Заправлял всем этим действием отец Влас. Он был в своем обычном фиолетовом балахоне и сидел на небольшом пирамидальном возвышении. Отсюда он мог наблюдать сразу за всеми членами "Света истины". Отец Влас задавал тон речитативу и, как ловкий дирижер, следил, чтобы ритм не спадал. В его высокой чуть сутулой фигуре, тоненькой седой косице было что-то нечистоплотное, вызывающее брезгливость в Алексее. В первую же минуту, увидев отца Власа, Алексей сразу догадался, что это и есть тот самый "Подглядыватель", присутствие которого он ощущал во время допроса. Энергетика, исходящая от него, чувствовалась во всем подвале.
      Перед тем как идти сюда, Николаев сделал себе особую инъекцию. Одноразовым шприцем он ввел в вену содержимое двух небольших ампул спирамина - препарата, помогающего центральной нервной системе человека противостоять внеконтактному воздействию на организм. Прежде всего это касалось деятельности всевозможных телепатов, экстрасенсов, колдунов и магов, коих развелось в последнее время в России видимо-невидимо. В специальной лаборатории Управления медики вырабатывали спирамин, чтобы снабжать своих сотрудников, которые в той или иной мере на операциях сталкивались с подобной "нечистью". Узнав о существовании такого чудо-препарата, Алексей выклянчил через своего знакомого несколько ампул.
      И вот теперь они пригодились. Находясь под защитой спирамина, он чувствовал себя более уверенно.
      Прекратив на время читать мантры, отец Влас поднялся со своего места и в сопровождении Лохматого и еще двух подручных сделал несколько кругов вокруг "пирамиды", на срезанной вершине которой он только что сидел. Круги были проделаны в абсолютной тишине - Алексею даже в какой-то момент показалось, что послушники перестали дышать, так было тихо. Отец Влас ступал бесшумно и казался бесплотным, каким-то внеземным существом. Его подручные вышагивали, подобно караульным солдатам возле кремлевской стены - так же высоко поднимали ноги, так же задирали головы... Только вместо карабинов у них в руках были гигантские свечи...
      Это шествие могло впечатлить кого угодно. Сделав несколько кругов, отец Влас вернулся на свое место, и в подвале снова зазвучало привычное:
      - "ДО... ДЕ... ДА... ДУМ..."
      "Вот сволочь, умеет же работать!" - почти с восхищением подумал Алексей.
      Он старался все внимательно рассмотреть и запомнить - это могло пригодиться в будущем. Ведь проверки наверняка не кончились. Обстановка была настолько экзотична и непривычна, что неожиданная опасность могла последовать отовсюду. Вот только как правильно среагировать не эту самую неведомую опасность?
      Алексей набрал полную грудь воздуха, замедлил дыхание, досчитал до 21, а потом сделал два коротких резких выдоха - один за другим... Это было специальное упражнение, которому его научили на курсах по выживанию. Оно позволяло мобилизовать силы, а от него в данный момент требовалась предельная концентрация.
      Но все-таки кое-что укрылось из поля зрения Николаева. В дальнем от него углу подвала сидел невысокий щуплый человек, который пристально смотрел на новообращенного члена секты и буквально не сводил с него глаз. Это был Козятин... Что-то нехорошее то и дело мелькало в его взгляде - то ли злорадство, то ли ненависть, то ли какое-то чувство, близкое к понятию "жажда крови". Геннадий Андреевич истово читал мантры, делал все, что и остальные. Но только чуть дрожали его ноздри, словно от предвкушения дальнейших событий...
      2
      Последний раз прозвучали мантры, и в подвале наступила тишина. Пламя свечей по-прежнему колыхались в странном завораживающем танце.
      - Отец Влас, отец Влас... - прошелестело среди послушников едва слышным змеиным шепотом.
      Оправив балахон, отец Влас встал, поглядел на всех строго. Кивнул Лохматому, и тот подал Учителю продолговатый предмет, завернутый в темный бархат. Отец Влас развернул бархат и торжественно вытащил обоюдоострый нож из дорогого кожаного чехла, украшенного разноцветными каменьями. Широкое лезвие зловеще поблескивало, отражая пламя свечей.
      - Ты готов? - глухо спросил он Алексея.
      - Готов, - прокашлявшись, ответил парень.
      - Подойди ближе.
      Николаев молча повиновался.
      Отец Влас прикрыл глаза, негромко прошептал несколько непонятных слов и вдруг резко провел лезвием по руке.
      "И не поморщился, - машинально отметил Алексей, - Во дает!"
      из пореза выступила кровь, несколько капель упало в подставленную Лохматым малахитовую чашу.
      Отец Влас сделал знак Алексею:
      - Теперь ты.
      Николаев подошел ближе, ему протянули нож. Не поморщившись, он провел лезвием по руке. Лохматый взял руку вновь обращенного и, нажав на надрез толстыми короткими пальцами, выдавил кровь в чашу. Затем чашу передали отцу Власу, и тот высоко поднял ее над головой.
      - За разглашение тайны... - властно прозвучал голос Учителя.
      - Смерть! - нестройным хором отозвались послушники.
      Алексей почувствовал, как мурашки пробежали по спине. Величественный ритуал теперь звучал почти как реальная угроза. Вся театральность, над которой он сначала мысленно потешался, разом сгинула, будто ее и не было вовсе. Теперь все было серьезно, по-настоящему...
      - За предательство интересов братства! - вновь возгласил отец Влас.
      - Смерть! - был ответ.
      - За трусость и неповиновение... - в голосе отца Власа послышался металл.
      - Смерть!
      - За отречение от веры...
      - Смерть! Смерть! Смерть!
      Похоже это было последнее условие сектантов. Алексей с облегчением вздохнул, весь этот дурацкий обряд уже довольно сильно действовал ему на нервы. Черт знает что такое творится в этом "Свете истины"!
      Отец Влас опустился на срезанную верхушку "пирамиды". Все замерли, ожидая его дальнейших действий.
      В этот момент осторожно, как-то бочком, к Учителю подошел Козятин. На его лице застыло неприятное выражение - что-то подлое и подобострастное одновременно. Алексей сразу же узнал его и едва не вскрикнул от неожиданности.
      Ба! Да у них тут половина Управления находится... Сначала Сурков, теперь вот Козятин. Ну и ну! ничего себе змеиное логово в сердце "колыбели революции"!
      Николаеву стоило бешенных трудов спокойно, даже немного отрешенно взглянуть на Козятина. Они встретились взглядами. Лицо Геннадия Александровича было непроницаемо. Много бы Алексей отдал, чтобы старый знакомый его не узнал, но надеяться на чудо было непозволительной роскошью. Козятин, конечно же, тоже узнал его. Он нагнулся к самому уху Учителя и что-то быстро проговорил.
      - Ступай! - выслушав, приказал ему отец Влас.
      Козятин бесшумно удалился, на Николаева он даже не взглянул.
      Отец Влас пристально посмотрел на Алексея и поднял руку.
      - Боль, страх и слабость - иллюзии мира, - изрек Учитель. - Отбрось ложь и обратись к свету! Теперь ты наш брат, мы твоя новая семья. Доверься нам, оставь все свои дурацкие помыслы. Всегда и везде братство сумеет тебе помочь. И если вдруг случится с тобой несчастье, и уйдешь ты, брат, из нашего мира, то помни, что и ТАМ... - Он медленно поднял вверх указательный палец, по-прежнему не спуская с парня своего пристального взгляда. - Тебя ждем мы и наша вера!
      По накалу, который буквально раздирал воздух в помещении, Алексей понял, что наступил кульминационный момент. Отец Влас скинул с себя балахон и обнажил довольно крепкий торс. На шее у главаря Алексей увидел длинную спицу в узком кожаном чехле. Через мгновение спица была извлечена из чехла, и отец Влас проткнул руку, затем продемонстрировал результат. На руке не было ни крови, ни каких либо следов.
      "Фокусник!" - мысленно обозвал его Алексей.
      Лохматый подал знак подручным, с которыми он носил свечи. И те одновременно гортанно вскрикнули. Поняв команду, остальные члены секты издали какой-то низкий продолжительный звук и стали дружно скандировать, все больше ускоряя ритм.
      Со лба отца Власа градом катился пот. В холодных светлых глазах появился безумный огонь. Алексей видел, как исступленно дрожали губы Учителя, как побелели костяшки пальцев... Он явно находился в состоянии транса.
      Отец Влас подошел вплотную к Алексею, обмакнул палец в чашу с кровью и поставил на лоб вновь обращенному точку - точно между бровей. Затем Лохматый подал Учителю небольшую бутылочку на подносе. В ней была темно-красная жидкость. Отец Влас, шепотом приговаривая слова неведомого заклинания, вылил содержимое бутылочки в чашу и подал Алексею.
      Стараясь, чтобы на его лице не возникло выражение брезгливости, парень сделал небольшой глоток.
      - Еще! - приказал отец Влас.
      Алексей сделал второй глоток.
      - А теперь - последний.
      Пришлось Николаеву подчиниться. Он сделал третий глоток, вернул чашу Лохматому. И вдруг почувствовал необычайную легкость во всем теле...
      И в то же время очертания подвала чудесным образом стали изменяться, куда-то поплыли люди, сидящие в "позе лотоса", взмыл вверх фиолетовый балахон, свечи вмиг превратились в огромные сверкающие люстры, легко скользнул и растворился прямо в стене Геннадий Андреевич... Но главная метаморфоза произошла с отцом Власом, его глаза заметно увеличились и стали похожи на два огромных факела, и широкая зловещая улыбка осветила мрачное лицо Учителя.
      Алексей понял, что ситуацией он больше не владеет. Это была его последняя мысль перед тем, как он рухнул на холодный бетонный пол.
      3
      Прошло уже достаточно много времени с тех пор, как Николаев скрылся за высокой металлической дверью, ведущей в подвал "Света истины". Александра, которую Алексей оставил, как он выразился, "на шухере", начала волноваться...
      Она сидела за рулем подержанной "копейки", которая была припаркована недалеко от подвала. Машину ей подарил отец, но ездить она не любила, хотя на права сдала еще в десятом классе. Всякий раз, когда Александра садилась за руль, у нее возникало странное чувство, что если она выедет на улицу, то обязательно кого-нибудь задавит. Поэтому почти все время "копейка" ночевала в железном гараже рядом с домом. Но сегодня Алексей попросил ее подвезти, и девушке пришлось, преодолевая себя, сесть за руль.
      - Понимаешь, мало ли что может произойти в этом чертовом подвале, объяснил Алексей. - Будь на всякий случай поблизости. Если меня долго не будет, то вот тебе телефон... - Он написал ей в книжечку телефон дяди Максима и виновато пояснил: - Это мой дядя, старший брат моего отца. Я бы воспользовался его помощью, но он после ранения с трудом передвигается, а ситуация может сложиться так, что нужно быть мобильным. Это даже здорово, что у тебя есть колеса!
      - Леша, может, тебе не стоит ходить туда?
      - Нет уж! Идти - так до конца... Хотя честно говоря, ой, как не хочется!
      Ничего не поделаешь, придется идти. А все потому, что Сурков исчез! Алексей несколько раз заезжал к нему, говорил с женой и тещей, но те ничего вразумительного не сказали. Да - был, да - ушел, нет - не знаем куда... Сурков испарился! Его не было ни на работе, ни на даче, ни у знакомых... В подвале, где принимали в братию Николаева, тоже не было.
      Александра почувствовала, что у нее неожиданно затряслись колени. Желая успокоить себя, она произнесла вслух:
      - Успокойся, мать! Это просто нервы...
      Стало вечереть, в окнах постепенно зажигались огни. Девушка посмотрела на часы. Алексей отсутствовал уже четыре с половиной часа...
      - За это время можно было уже познакомиться, сделать предложение, жениться и даже развестись, - пыталась она шутить.
      Ее беспокойство усилилось, когда зажегся высокий фонарь за углом.
      - вот черт, сколько же еще придется ждать? а если...
      Про "если" думать не хотелось, и девушка всячески отгоняла от себя тревожные мысли.
      "Алексей, ты же молодец, ты же отважный парень, ты всегда найдешь выход, ты же... Молодец, молодец, молодец среди овец..." Мысль, как заколдованная, пошла по кругу. Александра включила зажигание, машина привычно заурчала. Решив не заводить мотор, девушка повернула ключ в обратную сторону и с надеждой еще раз посмотрела на закрытую дверь.
      Может, пойти туда самой? А что? Здравствуйте, господа сектанты, а девушки вам не нужны?
      Она усмехнулась. Еще как нужны, ответят ей. И тут же разложат на своем алтаре. Хорошо, если просто изнасилуют. А если начнут издеваться?.. Нет, нет! Об этом лучше не думать. Алексей что приказал?.. "Сидеть тихо и только наблюдать..." Вот она и наблюдает...
      Дверь как будто прилипла к косяку. Хоть бы одна живая душа показалась... Живая душа... Живая...
      При мысли об опасности, которая могла угрожать любимому, Александру уже в который раз бросало в жар.
      - Если досчитаю до двадцати... нет, до тридцати и ничего не произойдет, то я тогда пойду прямо в их логово...
      Именно в этот момент дверь отворилась. От неожиданности девушка встрепенулась и больно ударилась коленом об руль.
      4
      Четверо крепких бритоголовых мужчин вынесли "нечто" - какой-то длинный предмет, завернутый в плотную ткань. Это "нечто" лишь отдаленно напоминало тело человека, но Александра сразу насторожилась. Сердце девушки екнуло от нехорошего предчувствия. Подозрительно оглядываясь по сторонам, бритоголовые погрузили "нечто" в микроавтобус с надписью "Петмол" на кузове.
      Хлопнули дверцы, микроавтобус тронулся.
      Внутренний голос подсказал девушке, что действовать нужно не раздумывая. Она мгновенно включила зажигание, поставила ногу на педаль газа и отпустила сцепление...
      "Копейка" бросилась в погоню за микроавтобусом.
      Красные фары микроавтобуса позволяли Александре следовать за машиной, не теряя ее из виду. К тому же ей помогало еще и то, что улицы города в этот час были почти безлюдны. Девушка приготовилась к длительному преследованию, когда вдруг через несколько сот метров микроавтобус остановился рядом с большим пустырем.
      Остановилась и "Копейка". Александра осторожно открыла дверцу...
      Четверо бритоголовых знали, что делают: место, которое они выбрали для остановки, было действительно безлюдное. Пустырь, железнодорожная насыпь, брошенная стройка... В этот поздний час свидетели были почти исключены, кроме того, небольшое освещенное пространство, где стоял микроавтобус, представляло собой прекрасную площадку для обзора. Оно позволяло увидеть любого подозрительного прохожего еще издалека. Александра притаилась за высокой горкой песка, ее хрупкая фигура почти была не видна за укрытием.
      Бритоголовые выволокли "нечто" из микроавтобуса. Развернули ткань..
      Девушка едва не вскрикнула от ужаса.
      То, что это Алексей Николаев, у нее уже не было никаких сомнений. Его спортивную куртку и светлые джинсы она узнала сразу.
      Лохматый огляделся, по-звериному втянул ноздрями воздух.
      - Вроде тихо, - наконец произнес он.
      - Может, подальше отъедем? - спросил один из подручных.
      - И здесь сойдет... Ищите люк!
      - Да вот же он!
      "Что же они задумали?" - озадаченно подумала девушка, когда один из бритоголовых при помощи монтировки легко отвалил в сторону крышку канализационного люка...
      - Готово!
      - Тащите его сюда! - приказал Лохматый.
      Двое подтащили тело Алексея и принялись заталкивать его в люк. Третий стоял "на шухере", внимательно оглядывая окрестности.
      - Да кто же так сует?! - нервно закричал Лохматый. - Прямо, прямо давайте!
      Наконец тело исчезло в черном провале канализации.
      - Закрывать, что ли?
      - Конечно!
      С тяжким звоном крышка легла на место. Александра вцепилась зубами в кулак, чтобы не закричать. С трудом поборола в себе желание вскочить и броситься на бритоголовых.
      - Да что же они делают, сволочи?! - тихо прошептала она сквозь слезы.
      - Понеслось говно по трубам, - констатировал Лохматый.
      - Может, проверим? - предложил один из подручных.
      - Фонарика нет...
      - А чего проверять?! - самодовольно произнес Лохматый. - Дерьмо в дерьме очень даже хорошо тонет!
      ЧАСТЬ 2
      Глава 1
      Акция устрашения
      1
      Коляну приснилось, что у него на животе ломают кирпич. Ломал свой же кореш, такой же вокзальный вор по прозвищу Рафинад. Но ломал, надо отметить, почему-то неумело - бил молотком, высекая мелкую крошку. Кирпич не поддавался. Каждый удар Колян терпел, напрягая брюшные мышцы, как его учил когда-то старый Шестов. Кирпич, словно издеваясь над ним, был цел-цлехонек, и каждый удар молотком отдавался сразу в двух местах: в позвоночнике и где-то в районе затылка...
      Бац-бац-бац!
      Колян скрипел зубами, ждал, когда же это все кончится, затем не выдержал и закричал Рафинаду:
      - Сильнее, братан, еще сильнее! Что же ты?!
      Но Рафинад в ответ только мелко рассмеялся и вдруг ударил Коляна молотком по лбу:
      - Вот тебе, дурачок!..
      Проснувшись от этого кошмара, Колян вскочил, вытер вспотевшее лицо и бестолково уставился на Рафинада, который стоял рядом. Тот был почему-то в военной форме - краповый комбинезон, высокие черные ботинки на шнуровке, широкий ремень... Взгляд хмурый, немигающий. На худом обветренном лице отчетливо виднелся косой шрам. Ручищи красные, как будто только что с мороза. Встретишь такого громилу в темном переулке - вздрогнешь от страха: вылитый сексуальный маньяк.
      - Поднимайся! - односложно приказал Рафинад.
      - А я... я думал... - Колян с трудом приходил в себя, липкий сон все еще не выпускал его из объятий, стремясь прижать голову к подушке. - Сколько времени?
      - Одевайся!
      - Счас... Погоди, погоди! А ты как здесь очутился? Ты что, тоже у отца Власа?
      - По дороге расскажу.
      - Да что случилось-то?
      - А вот что...
      Рафинад критически его осмотрел. И вдруг резко ударил по лицу. Удар профессиональный, теленка с копыт собьет. Колян опрокинулся на спину, но тут же легко вскочил. Разозлившись, размахнулся - удар прошел мимо. Колян вцепился в ворот куртки Рафинада, развернул его... Неожиданно силуэт вокзального вора стал исчезать, в стиснутой руке Коляна уже не было никакого ворота, он удивился всем этим чудесам, смутно понимая, что должно быть какое-то объяснение...
      И вдруг Колян очнулся еще раз. Теперь уже окончательно...
      Тело ломило, словно на нем действительно крошили кирпичи. Парень с трудом перевернулся на правый бок, прищурился. Он находился в узком, вытянутом как пенал помещении с железной дверью. Где-то под потолком в нише горела тусклая лампочка. Судя по старой штукатурке, гудению вентилятора и сырости на потолке, он был в одной из многочисленных комнат подвала.
      Колян поднялся с топчана, несколько раз встряхнул левой рукой, которую отлежал.
      За дверью раздались шаги, щелкнул железный замок. В пенал вошли трое Лохматый и еще двое, тоже члены секты.
      - Пошли! - властно приказал помощник отца Власа.
      - Может, наручники на него надеть?
      - Не стоит. Куда он денется? - Лохматый погрозил Коляну резиновым шлангом. - Смотри у меня, щенок! Только дернись, я тебя больше жалеть не стану - так уделаю, что сразу же напрямую спросил Учитель.
      - Нет...
      - Врешь! Говори правду. Кто научил?
      - Никто... Я сам... То есть я не хотел... Я не знаю... - Колян, смутившись окончательно, замолчал. На отца Власа он старался не смотреть, боялся его страшных глаз. Сзади к парню неслышно приблизился Лохматый, достал резиновый шланг. Вопросительно посмотрел на Учителя. Но тот, поморщившись, остановил помощника:
      - Погоди, Лохматый...
      - Он же врет!
      - Сейчас он нам все расскажет... Ну-ка, смотри мне в глаза! Прямо в глаза...
      Колян подчинился. Действие "Тройного" уже давно прошло, вновь его воля была послушна Учителю, снова он мог лепить из него, как из глины, все, что ему заблагорассудится...
      Выслушав признания парня, отец Влас велел Лохматому привести Рака. Тот исполнил приказ, и Рак был доставлен в комнату. Сначала он пытался отпираться, но потом во всем признался... Узнав о таком воздействии "Тройного" на своих послушников, отец Влас нахмурился. А он-то был уверен, что его власть над людьми безгранична! Какой подлый удар Судьбы... Вот так всегда: стараешься, мучаешься, строишь какие-то планы на будущее и вдруг - раз, и такая мелочовка может все разрушить. И твой мир, который ты строил и ходил, исчезает, рассыпается как карточный домик... Нет! Не бывать этому. Он - самый могущественный! Он, Учитель!
      В голове отца Власа мгновенно созрел коварный план. С Раком все понятно, и с ним нужно было кончать как можно скорее. Гнилые ветки лучше отсекать сразу. Раз он столько времени обманывал, то больше нет ему веры. С пацаном - совсем другое дело. Этого еще можно "исправить"...
      - Дай-ка нож, - приказал отец Влас помощнику.
      Лохматый криво усмехнулся, вынул из чека нож. Тот самый, которым Учитель заставлял делать ритуальные зарубки на руках вновь принятых в секту послушников.
      - Возьми! - Отец Влас протянул нож Коляну.
      Тот послушно взял.
      - А ты сядь... - Фраза относилась к Раку.
      Но тот вдруг прыгнул в сторону дверей. Однако Лохматый был начеку. Он навалился на бывшего прапорщика, сбил его с ног сильным ударом по затылку, прижал к бетонному полу. Рак засучил ногами, завыл тоскливо, по-звериному... Его глаза покрыла поволока безумия. Казалось, он разучился говорить - изо рта у него вырывалось только рычание.
      - Пособи... - кивнул Лохматому отец Влас.
      Тот понял с полуслова. Резко ударил Рака по почкам, схватил за волосы и задрал ему голову, как жертвенному барану. Рак закатил глаза, изогнулся дугой, силясь сбросить Лохматого со спины... Но тот нанес ему еще один удар - в район поясницы. Рак сразу же обмяк, тяжело задышал.
      - Убей его! - приказал парню отец Влас.
      - Я не могу...
      - Убей! Очисти землю и душу свою от скверны. Ведь не человек это, разве ты не видишь? Это враг наш, враг братии нашей, твой личный враг... Предал он тебя, скверной пытался заманить... И нет у нас выбора - мы должны от него избавиться. Ибо сказано Всевышним: "Если не мы их, то они нас..."
      Голос Учителя вбивал эти простые и страшные слова с тупой методичностью отбойного молотка. И приказ был в них, и правда, которая вдруг открывалась парню... Как же он раньше не понял, что действительно Рак - враг его? Чувствуя, что его уже больше ничего не сдерживает, что сознание его вновь очистилось и вновь безраздельно принадлежит только его мудрому Учителю, только отцу Власу, Колян медленно поднял нож.
      Увидев занесенное над собой лезвие, Рак в животном страхе закрыл глаза. Последнее, что он почувствовал, была острая боль...
      Убедившись, что Колян беспрекословно выполнил его приказ, отец Влас велел Лохматому отвезти тело Рака за город и закопать в лесу.
      - А может, в канализацию? - деловито спросил Лохматый. - Заодно с тем засланным казачком...
      - Нет. Развезете их по разным местам. Нечего все концы в одном месте оставлять. А вдруг найдет кто, потом не расхлебаешься. Рака отвезете в лес, а парня бросите в канализацию.
      - Понятно. Пошли, Колян...
      - Только поезжайте на двух машинах.
      - На "рафике" же сподручнее!
      - На двух! - повысил голос отец Влас.
      Когда подручные ушли, он задумался. Это что же получается? Сразу подряд несколько проколов за последнее время. Во-первых, Кучеров... Здесь они явно перемудрили - хотели одним выстрелом убить двух зайцев: и Суркова кровью повязать, и убрать строптивого прапорщика. А в результате что вышло? Ничего хорошего. Этот пронырливый агент Николаев откуда-то узнал, что Сурков замешан в убийстве Кучерова... Откуда?
      От этой неожиданной мысли отец Влас выругался самыми черными словами, которые только знал. Вот дубина-то! Надо было узнать, откуда Николаев все пронюхал...
      Он бросился к дверям, закричал яростно:
      - Эй, кто-нибудь! Быстрее ко мне!
      Через пару секунд послышался тяжелый топот, и в комнату ворвались четверо послушников. У них были такие заспанные глупые лица, что отцу Власу захотелось тут же отхлестать по щекам.