- Это интересно. Приезжайте.
      Дима понял, что домашний телефон Язова был запараллелен со служебным. Поэтому он и дозвонился.
      Но ехать к министру с пустыми руками было нельзя. Они поговорили бы о насущных задачах и перспективах. Не больше. Второй возможности попасть на прием к Язову не представилось бы никогда.
      Дима сел за пишущую машинку и быстро набросал текст. Затем поехал в Министерство обороны СССР. Ждать в приемной ему не пришлось. Язов принял секретаря правления Союза адвокатов СССР без промедления. Вежливо выслушал, прочитал письмо и написал резолюцию: "Г. а. М. А. Моисееву. Прошу рассмотреть. Язов".
      А Моисеев был начальником Генерального штаба. Дима взял в руки бумагу, увидел резолюцию и понял, что произошла катастрофа. Потому что "прошу рассмотреть" в переводе с бюрократического языка на русский означает "пошел на три буквы". Это все знают. Моисеев бы с ним встретился, уделил время, даже прочитал письмо и дал бы отписку, чтобы проситель отвязался. В общем, так бездарно упустить случай Дима не мог. Это было бы не в его стиле.
      - Как вы все-таки считаете, - он сделал ещё один заход, - надо защищать нашу собственность в Германии? Это ведь миллиарды марок.
      - Надо защищать, - согласился высокопоставленный собеседник.
      - Ну так и напишите, что вы согласны, - дожимал Дима.
      Язов сдался. Что ему оставалось делать? Молодой секретарь правления Союза адвокатов говорил правильные вещи. Язов взял ручку и тут же приписал к резолюции волшебные слова "Я согласен". "Теперь пора сматываться, сообразил Дима, - пока министр ещё чего-нибудь не написал".
      - А чтобы письмо долго не ходило, я сам его отнесу, - предложил он Язову. - Где, кстати, кабинет Моисеева?
      Этого маршал не знал. Министр ведь не ходит по кабинетам своих подчиненных.
      - Я ему сейчас позвоню, - нашелся Язов. Он снял трубку и сказал Моисееву, что сейчас к нему придет Якубовский, которого надо встретить.
      Бедный Моисеев, не подозревая об истинных мотивах столь почтенного отношения к неизвестному лицу, даже лично выскочил в коридор - встретить визитера.
      Прочитав письмо и резолюцию, Моисеев вздохнул: "Раз Язов согласен, зачем обсуждать?" - и приписал "К исполнению". Так за один день Дима стал руководителем рабочей группы ЗГВ, человеком с почти неограниченными полномочиями.
      Вскоре появился исторический документ за номером 8/664 от 5. 11. 90 за подписью министра обороны СССР Маршала Советского Союза Язова Дмитрия Тимофеевича. Копии были разосланы заместителям министра обороны СССР, Главнокомандующему Западной группой войск, командующим родов войск, служб, начальникам главных и центральных управлений Министерства обороны СССР, командующим армиями ЗГВ.
      Вот текст этого документа:
      "Во исполнение межправительственного договора между Союзом ССР и Федеративной Республикой Германии от 12 октября 1990 года требую:
      1. Образовать рабочую группу из генералов, офицеров Вооруженных Сил СССР и юристов, представляемых Союзом юристов СССР и Союзом адвокатов СССР, для организации реализации и использования движимого и недвижимого имущества советских войск на территории бывшей ГДР физическим и юридическим лицам с учетом п. 3 ст. 10 указанного договора.
      2. Установить:
      2. 1. Руководителем группы от Вооруженных Сил СССР является заместитель начальника штаба тыла Вооруженных Сил СССР генерал-майор Беликов Ю. А.
      2. 2. Руководителем группы от Союза юристов СССР и Союза адвокатов СССР является секретарь правления Союза адвокатов СССР тов. Д. О. Якубовский.
      3. Предоставить группе полномочия по проведению любых действий от имени Министерства обороны СССР и его оперативных объединений в рамках действующего международного, советского, германского права при выполнении возложенных на них задач.
      Уполномочить подписывать все необходимые документы, включая, но не ограничиваясь, контракты, договоры и т. п., от имени Министерства обороны и его оперативных объединений в рамках вышеуказанного законодательства заместителя начальника штаба тыла Вооруженных Сил СССР генерал-майора Беликова Ю. А. и заместителя Главнокомандующего ЗГВ по тылу - начальника тыла ЗГВ генерал-лейтенанта Горбатюка Е. А. по письменному заключению, подписанному руководителем группы от Союза юристов СССР и Союза адвокатов СССР т. Д. О. Якубовским.
      4. Взаимодействие с группой и обеспечение её деятельности на местах возложить на Главнокомандующего ЗГВ т. Снеткова Б. В. и командующих армиями, а также:
      4. 1. Выделить на все время деятельности группы для работы и проживания дом № 12 гарнизона Вюнсдорф, а при необходимости - места в гостинице № 11 и обеспечить питанием на территории пребывания (все бесплатно). Командировочные денежные средства не выплачивать, а переводить их по безналичному расчету за проживание и питание.
      4. 2. Установить руководителям группы аппараты ВЧ, ЗАС, ДС, внутренний, городской, АТС "Р" и предоставить для использования шифровальную и фельдъегерско-почтовую связь.
      4. 3. Выделять по заявкам группы все необходимые виды транспорта.
      4. 4. Командирам объединений, соединений, частей оказывать группе всестороннюю помощь в осуществлении возложенных на неё задач.
      Д. Язов".
      Впрочем, как показала жизнь, полномочия Димы не были безграничными. Окрыленный неожиданным успехом, приобщенный к власти, он ликовал: сбылось! Сбылись самые смелые мечты. На него возложена миссия государственной важности. И в его руках сосредоточились могущественные рычаги для решения задач. Мальчику из Болшево беспрекословно подчинялись генералы.
      Москва-Вюнсдорф
      В Германию Дима летал несколько раз. Занимался он вопросами нашей собственности, но на самом деле его интересовала только собственная карьера, а как её делать, было неважно: возвращая государственное имущество или занимаясь развитием свиноводства на целине.
      Диму меркантильные соображения не волновали, перед ним стояли глобальные задачи, которые надо было попытаться решить. Ему удалось раскопать закон "О новых собственниках", принятый после объединения Германии. Согласно этому закону, права на собственность преступных организаций переходили к новым собственникам. Красная Армия брала не худшее. Речь шла о головокружительном богатстве. Кроме того, за годы оккупации в Германии скопилось немало вполне материальных ценностей, принадлежащих советским Вооруженным Силам. Вывезти кубометры стройматериалов и километры кабеля было нереально, но можно было распорядиться всем этим богатством по-умному. Если бы знать как. Дима знал.
      Поразительно, но экземпляр закона можно было откопать только в нашем посольстве. На русский язык текст не был переведен. В ставке Главнокомандующего ЗГВ этого закона не было. В общем, Дима засадил за перевод сотрудников разведуправления, потом разработал карту-схему объектов.
      Западная группа войск состояла из армий: 16-й воздушной, 1, 2, 3-й танковых гвардейских, 8-й и 20-й общевойсковых.
      Он понял, что для успешной реализации программы в первую очередь нужно обзавестись связями на уровне командующих армиями и их штабов. Дима сразу объяснял, что портянки и т. д. они могут продавать кому хотят. Более того, он готов подготовить обоснование под их предложения. Они ведь боялись приезда Якубовского, думая, что он, как и все, хочет все решать сам.
      Начал Дима свой объезд с 1-й танковой армии. Приехали в штаб, а там никого нет. Ни командующего, ни начальника штаба - никого. Решили таким образом продемонстрировать свое отношение. Что делать? Уехать не солоно хлебавши? Униженно ждать? Дима позвонил Главнокомандующему ЗГВ генералу Снеткову.
      - Борис Васильевич, вы поручили мне поехать в 1-ю танковую армию, но командующий занят, начальник штаба тоже занят. Может быть, нужно попросить министра, чтобы он снизил им загрузку?
      - Ты куда сейчас едешь?
      - На стрельбище, - говорит Дима чистую правду. В дневное время его любимым развлечением было стрельбище, а в ночное - баня.
      - Поезжай и больше их не ищи. Сами найдут.
      И Дима поехал на стрельбище. Мишени располагались со стороны въезда, и, чтобы попасть к ним, надо было совершить приличный объезд, километра два. Это было очень большое стрельбище, предназначенное не только для стрельбы из пистолетов и автоматов.
      Погода стояла сырая, и Дима вырядился в полевую генеральскую форму, чтобы не простудиться, лежа на земле. Плащ-палатки у него не было. Правда, форма была без погон. А генеральскую шапку на Димину голову 64-го размера найти было невозможно. Поэтому он приобрел себе в городе Бремене шикарную охотничью шляпу, зеленую, с пером.
      Он залег и начал стрелять. По команде, конечно. Стреляли из автоматов. Там мишени встают и едут по прямой, как в детском тире. А одна мишень почему-то двигалась наискосок. Вот она-то Диму заинтересовала больше других, его вообще привлекают вещи оригинальные. Движение странной мишени было из этого разряда. И Дима решил её "снять". Прицелился, и в тот же миг на него упал руководитель стрельб, выбив из рук автомат. Оказалось, что это была не "левая" мишень, как показалось Диме, а вполне живая.
      Командующий 1-й танковой армией генерал-майор Колышкин, получивший нагоняй от начальства, так поспешил увидеть Якубовского, что рванул прямо через поле. Он сам уже понял, что происходит неладное, и принялся орать:
      - Прекратить стрельбу!
      Подбежал и начал искать глазами: кто, мол, Якубовский? Руководитель стрельб незаметно пальцем показал на Диму, которому было только 27 лет. И командующему не могло прийти в голову, что этот мальчишка и есть Якубовский. Он явно не знал, как к нему обратиться. Форма генеральская, шляпа немецкая.
      - Командующий Первой танковой армией генерал-майор Колышкин представляется по случаю вашего прибытия, - отрапортовал он.
      Остановились они не в самом городе, а подальше, в расположении бригады связи особого назначения. Их командир, полковник двухметрового роста, сразу пригласил гостей в баньку попариться. Как раз дождь начался. В бане была русская печка, и там, на противнях томилась картошка. Дима понял, что картошку они пожарили на кухне, а потом уж в печку засунули. Все разделись, сели. Военные выпивают. И вот Дима смотрит: полковник суетится.
      - Вы не могли бы принять одного моего друга? Он хочет с вами поговорить.
      Оказалось, друг работал начальником связи 6-го военного округа ННА ГДР. Когда произошло объединение Германии, его единственного из старших офицеров взяли на равнозначную должность в бундесвер. Был такой порядок, что если младших офицеров ещё брали на второстепенные должности, если они не учились в Советском Союзе, то старших не брали вообще. Все они оказались не у дел. А этому присвоили звание полковника бундесвера.
      - Не могли бы вы принять его сегодня? - мнется командир.
      - Пусть завтра приходит, - говорит Дима.
      - Нельзя ли сейчас? - не отстает командир. - А то он уже три часа в предбаннике стоит, ждет, пока закончим париться.
      - Что ж ты раньше не сказал? - поразился Дима. - Конечно, можно.
      Заходит этот "бундес" в форме, а в бане все голые, в простынях, и рассказывает, что немцы взяли его в бундесвер, поскольку он уникальный специалист, великолепно знающий все коммуникации. А у восточных и западных немцев сети по связи несовместимы.
      - Я у них служить все равно не буду, - говорил Диме "немец". - Как я буду работать против этого командира бригады, с которым мы пять лет прекрасно сотрудничали? Я собираюсь увольняться.
      - А что ты от меня хочешь? - поинтересовался Якубовский.
      - Здесь есть здание особого отдела, все равно его немцы заберут, отдайте его мне, я фирму свою создам.
      - Я согласен, - ответил Дима.
      Потом он узнал, что здание "немцу" отдали.
      Всего Якубовский совершил три поездки в Германию. Четвертая не состоялась. За время работы удалось подготовить базу для сохранения собственности. Попутно всплывало немало интересных нюансов, из которых при желании можно было извлечь вполне осязаемую материальную выгоду.
      Например, у нашей армии было много ЗКП - запасных командных пунктов, своего рода бункеров под землей. Это были сотни кубометров бетона. В лучшем случае, все это следовало просто оставить в немецкой земле, а в худшем заплатить немцам за испорченную экологию. Но нашлась одна бельгийская фирма, которая разработала оригинальную технологию, позволявшую превратить эти горы бетона в порошок. А порошок, в свою очередь, можно было разводить, как сухое молоко, и вновь использовать полученный бетон. Фирма предлагала выкрошить эти залежи не просто безвозмездно, а ещё и заплатить немалые деньги - по 5 марок за кубометр. Нашей стране эти "гроши" не понадобились.
      У Димы было много предложений по движимому и недвижимому имуществу, которые он досконально прорабатывал и отсылал в Союз. Где-то они, наверное, хранятся по сей день. К сожалению, невостребованные.
      "Красный телефон"
      Перед очередной поездкой в Германию Дима побывал у Язова.
      - Знаешь что? - сказал министр обороны. - КГБ вокруг тебя ходит, что-то им надо. Ты позвони в военную контрразведку. У них есть свои интересы.
      Начальником Третьего главка был вице-адмирал Жардецкий. Дима, конечно, позвонил и предложил встретиться.
      - Я к вам сам приеду! Выезжаю! - с готовностью ответил Жардецкий.
      Димин офис тогда располагался в самом центре города, в Потаповском переулке, на первом этаже жилого дома. У Димы работала секретарша Ира Воронкова, та самая девушка с вызывающе полной грудью. Она сидела в приемной. Дима предупредил её о приезде человека из КГБ и попросил хорошо его встретить.
      Сидит, ждет. Время идет. Ну сколько ехать от Лубянки до Потаповского переулка? Пятнадцать минут. Проходит полчаса, час, а вице-адмирала все нет. Якубовский спрашивает секретаршу Иру по громкой связи: "Есть?" Она отвечает: "Нет". И так продолжается два часа. Дима занимается делами, принимает посетителей, время от времени поглядывая на часы.
      Наконец, потеряв терпение ждать, кричит: "Ира, где этот мудак Жардецкий?" И тут, к неописуемому ужасу Якубовского, из приемной доносится голос: "Я здесь". Оказывается, вице-адмирал два часа просидел в приемной и молчал. Ждал, когда вызовут...
      Была ещё одна смешная история, связанная с разведкой, правда, не с военным главком, а с другой, более интеллектуальной, структурой. У них велась какая-то своя секретная игра, в которой Диме отводилась второстепенная роль. Просто удобно было использовать человека не из своей системы.
      В Германии оставались какие-то спорные объекты, на которые нашим приходилось махнуть рукой. Но зато имелась возможность каким-то образом передать их израильтянам в качестве компенсации. В подробности ситуации Дима не был посвящен. Ему надо было отрегулировать вопрос чисто правового характера. С израильской стороны на встречу с нашим представителем должен был приехать Рафи Итан, довольно известный человек в израильской разведке, входивший в свое время в группу "коммандос", которой удалось блистательно выкрасть нацистского преступника Эйхмана.
      Дима, конечно, не был посвящен в тонкости игры, но у него разгорелся невероятный азарт. Ему разрешили выйти в Западный Берлин, настоящий капиталистический город. Выйти без визы. Кровь играла, настроение было авантюрное.
      Это была не первая поездка Якубовского на Запад, но он не забыл вкус новизны. Тем более что прошлый его вояж в ФРГ, в город Мюнхен, получился фантастическим. Там он так "оторвался" в борделе под многообещающим названием "Тысяча и одна ночь", что его там запомнили надолго. Полчаса любви стоили 300 марок ФРГ. К изумлению мадам, Дима восемь раз подряд брал одну и ту же проститутку. Когда расплачивался, в борделе внимательно разглядывали купюры, подозревая, что они фальшивые. Ну не может ведь нормальный человек с такой легкостью швырять деньги.
      Не успел Дима оказаться в Западном Берлине, как мюнхенские воспоминания нахлынули на него со страшной силой и он не мог уже ни о чем думать, кроме как о пикантном ночном приключении. Тем более что руки у него были развязаны. Позволили ему все, кроме стрельбы на поражение.
      Встреча с Итаном была назначена в гостинице. Предварительно Дима поинтересовался, как узнать друг друга. Его успокоили, что найдут сами. С израильтянином был переводчик, бывший сотрудник восточногерманской разведки "Штази".
      Когда встретились, Дима предложил сначала развлечься с девочками, а потом приступить к переговорам. Итан с переводчиком согласно закивали и повели российского гостя в заведение под названием "Красный телефон". Дима-то наивно надеялся, что пойдет в бордель, где он сможет потрахаться вволю, но это было нечто иное.
      В "Красном телефоне" действительно собираются любители этого дела, но устроено все слишком хитроумно. Над каждым столиком горит номер телефона, например "12" или "5", и на каждом столике стоит аппарат, по которому можно позвонить понравившейся даме. Через полчаса Дима эту ситуацию просек и страшно обиделся. Во-первых, он не говорит по-немецки, а значит, не сможет ничего объяснить, а во-вторых, совсем не обязательно, что вожделенная дама согласится. Запросто может отказать. Это же не бордель.
      - Пошли отсюда, - заявил возмущенный и разочарованный до глубины души Дима Итану с переводчиком, - я хотел побыть с девочкой, а это заведение мне не подходит.
      - Да вы не переживайте так сильно, не волнуйтесь! - принялись его уговаривать эти друзья. - Вы можете вечером выйти в Западный Берлин?
      Дима, конечно, смог. И они отправились в настоящий бордель, который называется "Мадам Нина". Платишь и трахаешься в свое удовольствие. С Якубовским были два его охранника и ещё один или два человека. Все оторвались по полной программе. Такого там никогда не видели.
      - Когда поговорим о деле? - вежливо интересовался Итан.
      - Потом, потом, - отвечал Дима, горя желанием показать "Мадам Нине" свои уникальные мужские способности.
      Комнаты девочек были наверху. Часа в четыре утра вся компания спустилась вниз. Там сидел один "штазивец", израильского "дедушки" не было видно.
      - Господин Итан, - сказал бледный от бессонной ночи переводчик, просил его извинить, но уже четыре утра, пожилому человеку трудно не спать до утра. Так что, к сожалению, господин Итан уехал в гостиницу.
      Уехал так уехал. Тут приносят счет: пять тысяч долларов. Сумма по тем временам неимоверная. Якубовский посмотрел на человека из "Штази", который должен был оплатить этот счет, ведь Итан выделил ему деньги, но услышал: "У меня нет денег". До этого он, кстати, прикидывался, что не очень хорошо понимает по-русски.
      Но с Димой были такие охранники, что, если увидишь их перед сном, вряд ли заснешь, а заснешь - скорее всего, не проснешься.
      - Смотри, у него приличные "котлы" и костюм дорогой, - обратился Дима к одному из ребят спокойным тоном. - Отведи его в туалет, разберись там, сними с него все. Отдадим все это мадам. Думаю, что нам как раз хватит.
      - Проводи меня в туалет, - сказал охранник нашему немецкому приятелю.
      Тот мигом сообразил, что дело пахнет керосином, и тут же расплатился за все услуги. Он сразу стал отлично понимать по-русски. А утром Якубовский, обидевшись за эту постановку, так и не встретился с Итаном, а улетел в Москву.
      Потом уже, спустя годы, когда Советский Союз развалился, он встретил в Москве человека, который вел эту игру с нашей стороны. "Эта сволочь выставила нам счет за тебя в сумме пяти тысяч долларов. Пришлось отдать", рассказал он. Таков эпилог этой истории.
      Последний рейс
      У каждого из нас есть характер. В большей или в меньшей степени. Что определяет его твердость? Умение постоять за себя, сказать "нет" или чувство собственного достоинства. Этим качеством Дима наделен в избытке.
      Вспоминая сегодня историю своего конфликта с генералом Архиповым, начальником тыла Вооруженных Сил и частей КГБ, Дима говорит так:
      - У меня были две отрицательные черты. На меня нельзя было орать, и я действительно хотел работать. А Архипов вел себя как барский кучер.
      Утром, перед самым отлетом в Вюнсдорф, Якубовскому позвонил генерал армии Архипов:
      - Прежде чем лететь в Германию, заедешь ко мне!
      Это было не вежливое приглашение заглянуть перед отлетом, но приказ, сделанный в категоричной форме. Человек военный сделал бы под козырек "Есть!", но Дима не считал себя обязанным подчиняться генералу-тыловику. В его руках был документ, подписанный самим министром обороны. Группа генералов и военных юристов должна была выполнять все требования Якубовского. В их распоряжение был выделен правительственный самолет Ил-62, вести который должен был личный пилот министра обороны. Полный карт-бланш. Стоило ли обращать внимание на какие-то телефонные приказы? Оказалось, что стоило.
      Утром 10 ноября 1990 года правительственный самолет Ил-62 готовился к взлету. На борту находилась рабочая группа в полном составе - люди, которые должны были проинспектировать советскую собственность в Германии и вернуть её нашему государству.
      Это был не обычный самолет, на нем летали не обычные люди. Таких в государстве было всего трое: Генеральный секретарь, начальник Генерального штаба, министр обороны. Самолет Генерального секретаря обслуживал 235-й авиаотряд, а самолет члена Политбюро маршала Язова базировался на Чкаловском военном аэродроме. В этом Ил-62 было два входа. Слева находился салон первого класса, каждый столик был оборудован ВЧ, а справа крупная надпись "Территория министра обороны". Огромный салон, стол, как банкетный зал.
      Настроение у всех было приподнятое. Хоть и предстояла необъятная работа, но все равно это был отрыв от советской жизни, вожделенная загранкомандировка со множеством искушений, начиная от автомобилей и дешевого ширпотреба до интрижек со страстными немками. Каждый думал о своем, сидя на борту правительственного авиалайнера, взявшего курс на Вюнсдорф.
      О звонке генерала Архипова Дима к тому моменту просто забыл.
      Самолет приближался к западным границам Советского Союза. Еще час лета, и Ил-62 произведет посадку на военном аэродроме. В Германии теплая осень, с дождями и легкими туманами. А в Москве уже слышалось холодное дыхание зимы.
      Растерянный пилот вбежал в салон.
      - Есть приказ с земли вернуться! - выпалил он.
      - Чей приказ? - спокойно спросил Якубовский.
      - Точно не знаю. Требование передано диспетчерской службой.
      - Вам решать, принимайте ответственность на себя. Ведь у нас есть приказ министра лететь. Отменить этот приказ может только вышестоящее лицо.
      В тот момент Дима не догадывался, что положение очень серьезно. Ему в голову не могло прийти, что кто-то вправе менять курс правительственного самолета и давать подобные указания личному пилоту министра обороны СССР маршала Дмитрия Тимофеевича Язова.
      А с белорусского военного аэродрома уже поднимались в воздух Су-24 самолеты-перехватчики.
      - Что делать? - влетел пилот. - Надо вернуться, но мы прошли большую часть пути, запаса топлива нет, едва дотянем.
      Оставалось одно - подчиниться приказу. Ил-62 развернулся в воздухе и взял курс на восток.
      Когда подлетали к Чкаловскому военному аэродрому, пилот вновь заглянул в салон, где сидели ничего не понимающие люди.
      - Топлива очень мало, - предупредил он. - Мы никогда не заправляем баки под завязку. Я уже запрашивал разрешение на посадку на резервном аэродроме, но получен резкий отказ. Если с первого круга не сядем, можем упасть. Не знаю, дотянем ли до бетонки...
      Дотянули. С сухим баком самолет совершил посадку в Чкаловске. Подкатили трап. Дима увидел, как к самолету бежит генерал. Появилась мысль: "Сейчас пришьют угон самолета". Дима потребовал телефон. Генерал отвел его в специальный зал, и Дима набрал номер маршала Язова. Уверенный в том, что произошла какая-то нелепая осечка, и рассчитывая, что министр обороны сейчас же вмешается и наведет порядок, он рассказал о случившемся.
      - Не может быть! - ответил Язов. - Позвони мне через десять минут.
      - Знаешь что, Дима, - теперь голос маршала звучал очень странно, почти по-детски, он словно растерял весь присущий ему металл. - Все-таки тебе придется съездить к генералу Архипову. Поговори с ним по-хорошему и лети в Германию.
      - Нет уж! Нам с ним не о чем больше разговаривать! - вспылил Якубовский и шваркнул трубку.
      К Архипову он так и не поехал. Ему устроили встречу с Анатолием Лукьяновым, Председателем Верховного Совета СССР.
      Друг Гельмут
      Бросаясь в атаку, Дима не мог знать о секретном соглашении с канцлером ФРГ Гельмутом Колем. Не подозревал он и о том, что Горбачев вскоре будет удостоен двусмысленного титула "Лучший немец года". Интересно, а как бы прореагировали американцы, если бы их президента наградили званием Героя Советского Союза?
      Позже генерал Моисеев, бывший начальником Генерального штаба, рассказывал Диме, что к визиту Коля в Москву были подготовлены все материалы по собственности. Сидели и ждали, пока Горбачев вызовет. А он улетел с Колем в Ставропольский край на рыбалку. Визит подходил к концу, друг Гельмут собирался домой. "Я обо всем с ним договорился", - сказал Михаил Сергеевич.
      Потом, уже находясь в "Крестах", Дима прочитал любопытную публикацию в "Общей газете". Горбачев уверял корреспондента, что о Якубовском он узнал из газеты "Комсомольская правда", а про нашу собственность в Германии ему ничего не известно. Вот был в Совете Министров первый заместитель председателя Ситарян, который был в курсе дела, потому что вел переговоры с Бонном. Странно только, что звание "Лучший немец года" получил не Ситарян, а Горбачев. Есть в этом, наверное, какая-то несправедливость...
      Тогда задают вопрос Язову: "Дмитрий Тимофеевич, Горбачев говорит, что про собственность он ничего не знает, ни про Якубовского, а вы?" Ну а Язов не мог сослаться на неведение, на каждой странице была его подпись.
      "Как-то сижу у себя в кабинете, - припоминает Язов, - а туда заходит Якубовский".
      Такое впечатление, будто кабинет министра обороны - общественный сортир, куда может войти каждый, заплатив 20 копеек.
      "Я не растерялся и направил его с этим письмом к начальнику Генерального штаба Моисееву", - говорит Язов. Подтекст такой: Моисеев должен был похоронить все предложения Якубовского в юридическом отделе Министерства обороны, а он, такой-сякой, все перепутал и расписал генералам, которые, естественно, восприняли это как руководство к действию.
      Историю с поездкой Димы в Германию Язов рисует в тех же тонах: "А потом я узнал, что Якубовский летал на моем самолете. Я летаю редко, а самолет должен налетывать какое-то количество часов, вот и повезли Якубовского".
      Ну что сказать? Все - сплошная случайность, результат игры каких-то потусторонних сил. Знакомясь с этими "откровениями", Дима невольно вспоминал слова Мюллера из романа Юлиана Семенова "Семнадцать мгновений весны": "Я верю в случайность, но я верю в доказательную случайность. Почему, Штирлиц, на одном из десяти миллионов чемоданов в Берлине, и именно на том, где русская "пианистка" хранила свой передатчик, оказались отпечатки именно ваших пальцев?"
      Лукьянов проявил интерес к предложениям Якубовского. Он даже отправил документы в парламентский комитет, который, в свою очередь, счел инициативы достойными внимания. Но дело застыло на мертвой точке. И тогда Лукьянов все-таки пошел к Горбачеву. "Этого человека надо отправить подальше", хитроумный генсек ещё тогда распознал, что Якубовский - бомба замедленного действия, которую лучше убрать с глаз долой.
      Все говорили: "Уезжай", передали слова Лукьянова, что Якубовский "попал на периферию политической игры", и если он хочет уцелеть, то должен исчезнуть годика на два-три. Что испытал при этом Дима? Пожалуй, ничего, кроме чувства легкой брезгливости, безотчетно возникающей у каждого нормального человека при виде банки с тараканами.
      Опять, как это бывало не раз, он почувствовал себя в одиночестве. Да, была мама, которой Дима безмерно доверял, братья, друзья, но в сложившейся ситуации не у кого было просить совета. Приходилось самому принимать решение.
      У Димы был знакомый - министр Агрохима - Николай Михайлович Ольшанский, бывший второй секретарь Сумского обкома партии, бывший заместитель заведующего отделом ЦК КПСС и бывший советник в Афганистане, награжденный там за личное мужество. В свое время, работая в Союзе адвокатов, Дима оказал Ольшанскому небольшую помощь. Был обычный хозяйственный конфликт, которому МВД пыталось придать характер уголовного дела. В отличие от других адвокатов, готовых любую ситуацию рисовать в самых мрачных красках, лишь бы выбить гонорар, Дима довольно быстро разобрался в сути проблемы.
      Когда Николай Михайлович узнал, что Якубовскому нужна помощь в трудоустройстве за границей, он даже не стал особо вникать в детали. У Агрохима было совместное предприятие в Швейцарии, куда Дима и получил назначение.
      В день отъезда, как обычно, надо было переделать массу дел. За машиной Якубовского неотступно следовала "наружка".
      Улетал он налегке, рассчитывая в скором времени вернуться обратно. Он считал, что поступил по-джентльменски, выполнив какие-то правила игры, что пройдет время, и эти люди, оценив его поступок, позовут обратно.
      Начинался швейцарский период жизни Дмитрия Якубовского. И об этой полосе его биографии я знаю не очень много. Но, видимо, именно там Дима добился невероятных успехов в бизнесе.
      Цветочная улица
      Почему-то все русские, попадая в Берн, начинают искать Цветочную улицу (Blumenstrasse). В голове звучит незабываемая "Я прошу, хоть ненадолго...", в воображении мелькают кадры из "Семнадцати мгновений весны". Так где эта улица? Где дом, из окна которого бросился несчастный профессор Плейшнер?
      Дима, оказавшись в Берне, тоже отправился на поиски Цветочной улицы. Он не знал, что такой улицы в Берне никогда не было. Но Якубовский не был бы Якубовским, если бы он не дошел в этом вопросе до сути.
      В городском справочном бюро не особо удивились вопросу. Похоже, они слышали его не раз. Только поинтересовались: "Вы русский?". - "Да". "Опять русский, - констатировали невозмутимые швейцарцы. - Все русские почему-то ищут эту улицу. Они там с ума посходили?"