Глава 10.

ПРОСТО ШУРА

Подполковник Кобылин свел на переносице свои мохнатые черные брови — явный признак крайней сосредоточенности. Рогова он не торопил и не перебивал, только что-то небрежно черкал на лежащем перед ним листе бумаги. Впрочем, Рогов отнял у Кобылина не слишком много драгоценного времени. Хвалиться-то особенно было нечем. Все выходные Рогов носился по Москве и ее окрестностям, цокая копытами и взметая дорожную пыль, но похвастать ничем не мог. Ну разве что поделиться воспоминаниями о минутах, приятно проведенных в компании нескольких эфемерных существ, состоящих исключительно из ног, — товарок убитой Лики Столетовой. Еще он смотался в Озерск, лишь для того, чтобы убедиться: единственная родственница мертвой манекенщицы — восьмидесятилетняя бабка — благополучно пребывает в глубоком старческом маразме и способна принести следствию пользы столько же, сколько мохнатые подполковничьи брови. Впрочем, от бровей, пожалуй, проку будет побольше, ибо, когда подполковник входил в начальственный раж, они неизменно исполняли устрашающую функцию.

Подполковник подвел итог сам:

— Да, негусто, негусто, ничего не скажешь… А что свидетели?

Рогов позволил себе немного расслабиться:

— Свидетелей — вагон, но никто ничего конкретно не видел и не слышал, что само по себе удивительно. Ведь Столетову, судя по всему, убили прямо за кулисами, предварительно вырубив свет. Преступник, похоже, прятался в подсобке, слева от сцены… там у них радиоаппаратура и всякое такое. Он заманил туда манекенщицу, убил и бросил на сцене. Возможно, она убегала и он ее догонял. Потом выпрыгнул в маленькое окошко и был таков. Да, собака взяла след, но он оборвался на автомобильной стоянке, где его, очевидно, поджидала машина. Короче, на всю эту операцию у него ушли считанные минуты.

— Ну а та, что ее нашла, что говорит?

— Та, что ее нашла… — задумчиво повторил Рогов. — Не хочется торопиться с выводами, но, по-моему, она темнит. Я уверен, что она знает больше, чем рассказывает. А тут еще… В общем, она там была не одна, а с подругой, весьма колоритной дамочкой. Так вот, эта самая подружка первая полезла на сцену, как она уверяет, из чистого любопытства. И, заметьте, в тот момент сцена, по ее утверждению, была освещена и трупов на ней не наблюдалось. А вторая, ну, которая нашла Столетову, заявляет, что в тот момент, когда она оказалась за кулисами, там уже было темно.

— И сколько времени прошло между этими двумя визитами?

— В том-то и дело, что пара минут. А раз так, кто-то из них должен был видеть убийцу, а они — не видели!

Подполковник вывел на бумаге особенно замысловатую загогулину и отозвался:

— Так в чем же дело? Займись поплотнее этими особами!

— Да тут кое-что еще… У Столетовой было колье, по-моему, необычное и не из дешевых. По крайней мере, на одной фотографии она в нем, а в ее вещах его нет. Ее подружки, ну, другие манекенщицы, его ни разу не видели.

— Да? — подполковник разъединил брови, как две половинки разводного моста. — И что с того? Может, она его у кого-нибудь взяла на время покрасоваться. Не знаешь, что ли, эту бабскую братию? Это же сороки, падкие на все, что блестит!

Рогов отметил про себя тонкое знание женской психологии, но возразил:

— Так-то оно, конечно, так, но… По фотографии, разумеется, судить трудно, но, сдается мне, это не простая стекляшка-побрякушка. Если она ее даже и взяла у кого-то временно, то это должен быть достаточно близкий человек — кто же даст дорогую вещь первому встречному? — а я пока такого человека среди ее окружения не нашел.

— Тогда займись и этим, — посоветовал подполковник, — может, ниточка куда-нибудь и приведет. А орудие убийства нашли?

— Нет пока.

— Да что ж такое! — Брови красноречиво насупились. — Что ни спрошу, все нет да нет!

— Вы же знаете, что я не могу разорваться, — буркнул Рогов, которому стало мучительно больно за бесцельно потраченные законные выходные.

— Ладно, не ной, и так знаю, что тебе нужна помощь. — Подполковник погрузился в непродолжительное раздумье, результатом которого стало радостное известие:

— А знаешь, я ее тебе, пожалуй, организую. Есть у меня один человечек, можно сказать, от сердца отрываю! Я тебе ее пришлю.

— Ее? — опешил Рогов.

— Да, ее, ее, ты не ослышался. Зовут Александра Ивановна Тиунова. Если подружитесь, будет просто Шура. А ты что у нас, мужской шовинист? — въедливо осведомился подполковник, еще минуту назад весьма вольно рассуждавший на тему «бабской братии». — Если на то пошло, то тебе сейчас женщина и нужна. Ну, не в том смысле, в каком ты подумал, а в другом. Кто еще так хорошо разбирается в женской психологии и всяких там тряпках?

— Да дело же не в том, что я женоненавистник, — начал оправдываться Рогов, — я просто беспокоюсь о деловых качествах, так сказать…

Ведь эта… помощница, надо полагать, у нас недавно, если я о ней первый раз слышу.

— А если быть абсолютно точным, то она у нас с сегодняшнего дня, — невозмутимо уточнил подполковник, — кроме того, она молодая, но голова у нее светлая. Поверь, она прирожденный аналитик. Так что не кривись, топай к себе, а я тебе ее сейчас пришлю. Сразу же вводи ее в курс дела и… желаю удачи!

— Владимир Васильевич…. — взмолился Рогов, но подполковник повелительным взмахом руки показал, что аудиенция окончена.

Рогов выкатился из кабинета злой как черт. Ничего не скажешь, приятные новости! Мало того, что отдельские пересмешники, каким-то образом пронюхавшие про его пятничное приключение в продовольственном магазине, с самого утра поздравляют с «героическим задержанием особо опасного преступника», а он как вспомнит про ту сопливую девчонку с игрушечным пистолетом… А тут еще ему подсовывают «аналитика» в юбке. То-то хохмачи повеселятся!

Он рассерженно пнул носком ботинка дверь своего кабинета, плюхнулся за стол и чуть ли не с головой зарылся в материалы дела, в стотысячный раз перечитывая одно и то же. Но уже минут через пять его уединение было бесцеремонно нарушено.

Сначала кто-то откашлялся, а потом произнес высоким девичьим голосом:

— Здравствуйте, Юрий Викторович!

— Здрасьте, — не очень приветливо отозвался Рогов. При этом он даже не потрудился оторвать голову от бумаг, стопроцентно уверенный, что ничего нового не увидит.

— Подполковник Кобылин вам обо мне говорил… — В девичьем голоске прорезались нотки неуверенности.

— Кажется, — буркнул он себе под нос, по-прежнему не удостаивая ее взглядом, — что-то такое он мне говорил, только не припомню что…

— Надеюсь, он не забыл вам сказать, что у меня протез правой ноги, а потому я плохо передвигаюсь и не могу выезжать на место происшествия…

— Что?! — Рогова будто взрывной волной подбросило со стула. Он наконец удосужился посмотреть на источник шума и увидел пигалицу лет двадцати пяти — максимум — в кожаной мини-юбке. Ничего похожего на протез он не разглядел, хотя потратил много больше положенного времени на созерцание ее ножек. Ну если только протезы каким-то непостижимым образом не научились делать совершенно неотличимыми от нормальных женских конечностей.

Пигалица безмятежно улыбнулась и представилась:

— Александра Ивановна Тиунова. Можно просто Шура.

Рогов, у которого глаза покраснели от напряжения, уже понял, что насчет протеза его новая помощница пошутила, и готов был ее искусать.

— Приятно познакомиться, — процедил он вполгубы и добавил без тени иронии:

— А разрешение на ношение у вас при себе?

— На ношение чего? — заморгала глазами пигалица. — Оружия?

— Нет, протеза…

Пигалица захихикала и заявила не без кокетства:

— Один — один. Похоже, мы с вами сработаемся.

Ну и нахалка. Что называется, из молодых да ранних. Надо же, она с ним сработается! Очень милое начало.

— Тогда садитесь вон туда, — Рогов указал пальцем на стол напротив своего, — и начинайте работать.

— Но… — начала было пигалица, но он поспешил снова уткнуться в бумаги, и она замолчала.

Четверть часа прошли в гробовой тишине. Все это время Рогов пытался сосредоточиться на результатах вскрытия, но это ему никак не удавалось. Наконец он поднял голову и застал свою новоявленную помощницу, можно сказать, на месте преступления. Положив сумку на стол, она беззаботно подкрашивала ресницы, глядя в маленькое зеркальце. И это еще не все! Из ее открытой сумки, поблескивая золотым корешком, гордо взирал на свет божий огромадный том Алены Вереск!

Такого Рогов выдержать не мог. Он вскочил и гранитной скалой навис над юной нахалкой.

— Чтобы вот… вот этого я на работе не видел! — вскричал он, с ужасом сознавая, что в запале перешел на фальцет.

Нахалка вздрогнула и сказала:

— Ой, какой вы нервный! Вы про тушь, что ли?

— Нет, я про это! — Рогов брезгливо показал пальцем на книгу.

— Но я же ее не читала, — пигалица на мгновение растерялась, но тут же нашлась:

— А вы почему в мою сумочку заглядываете? Вдруг у меня там «тампаксы»!

Рогов почувствовал, что краснеет, и поспешил повернуться спиной к обидчице, пробормотав на ходу:

— Подумаешь, «тампаксы»! Экая невидаль! Да их по телевизору с утра до вечера показывают.

Он снова уселся за стол и попробовал думать о работе, но эта липучка и не думала от него отставать.

— Почему бы вам не ввести меня в курс дела? — нахально заявила она.

Рогов собрался было достойно ответить ей, но не вышло — телефон на столе позвонил. Можно сказать, только это и спасло прыткую Шуру.

— Рогов слушает, — отозвался он.

— Здравствуйте, — произнес голос со странными жеманными интонациями, чем-то отдаленно знакомый.

— Здравствуйте.

— Вас беспокоят из Дома моды «Элита», — снова прокукарекала трубка.

Ах, вот в чем дело! Значит, ему звонил этот самопальный француз, сильно отдающий в «голубизну».

— Это из «Элиты», — повторили на том конце.

— Я уже понял, понял, — подтвердил Рогов. — Что там у вас?

— Мы тут получили два письма на имя Столетовой. Что нам с ними делать?

— Когда получили?

— Сегодня утром.

— Храните их как зеницу ока. Я к вам немедленно выезжаю! — Рогов сорвался с места и рысью понесся к выходу.

Вслед ему раздалось недоуменное:

— Юрий Викторович, а как же я? Мне что делать?

Глава 11.

А ЛЯ ГЕР КОМ А ЛЯ ГЕР!

Тамару собирали на ответственное задание долго и придирчиво. После того как Мура в очередной раз повторила подробнейшие инструкции, подруги занялись внешним видом своей разведчицы. Прежде всего выяснилось, что в Тамарином гардеробе нет подходящего для намеченной вылазки костюма.

— Ну и что, — сказала диверсантка, — по крайней мере, ни у кого не будет сомнений, что мне действительно нужно новое платье.

— Как ты не понимаешь? — кипятилась Мура. — Женщина, которая одевается так, как ты, вообще сроду не пойдет в Дом моды, она поедет на Черкизовский рынок, купит там себе самую дешевую тряпку и будет ее носить, не снимая, всю оставшуюся жизнь.

— Если на то пошло, то я не напрашивалась. Уж лучше я и вправду поеду на Черкизовский рынок, чем в этот ваш Дом моды, — обиделась Тамара. — Вот уж где наверняка ничего хорошего не подберешь. Видела я тут показ по телику: спереди — один фиговый листок, сзади — два, а на голове — крышка от кастрюли. Да чтобы я такое надела!

Проблема Тамариной экипировки усложнялась тем, что ни Викины, ни Мурины наряды ей не подходили. Во всяком случае, без кардинальной переделки. Викины ей были велики в объеме, Мурины — по росту. Впрочем, последний недостаток устранялся быстро, но Тамара заартачилась, поскольку их с Мурой вкусы резко расходились. Ничего удивительного, вкусы Муры расходились не с одной Тамарой, но и со всем остальным человечеством. И не только в манере одеваться.

В конце концов после длительных примерок и совещаний из Тамариного гардероба все же был выбран костюм, мало-мальски соответствующий образу женщины, знающей толк в хороших вещах, — строгий черный костюм, но лишь после того, как с него была спорота аляповатая желтая отделка.

— Пойдет, — вынесла вердикт Мура. Тамара окинула взглядом свое отражение в зеркале:

— Ну и что хорошего в этом глубоком трауре?

— Это не глубокий траур, а респектабельность, чтоб ты знала, — отчеканила Мура.

Викуля, привыкшая за четыре года исполнять роль рефери на боксерском ринге, поняла, что настал ее момент вмешаться в намечавшийся поединок:

— Девочки, девочки, не ссорьтесь. О вкусах не спорят!

— Да? — недоверчиво переспросила Мура. — Хотела бы я посмотреть на придурка, который придумал эту поговорку.

— А по мне, так без разницы, как я буду одета, — твердила свое Тамара, — по-моему, мы слишком все усложняем.

— Чтоб ты знала, — хмыкнула Мура, — в таких делах необходимо продумать все до мельчайших деталей. А ля гер ком а ля гер!

— А ля… что? — удивилась Тамара.

— На войне как на войне, — с постной физиономией пояснила Мура: мол, с кем ей, умнице-разумнице, приходится иметь дело.

Так или иначе, в десять утра Тамара отправилась «на разведку», предварительно напомнив Вике и Муре, что они остаются с детьми. — Все будет в порядке, — пообещала Вика. Слава богу, на Викулю можно было положиться. Вот Муре Тамара не доверила бы даже гремучую змею, пожалела бы несчастное животное.

Администраторша, сидевшая в фойе Дома моды «Элита», была сама любезность. То ли на нее произвела впечатление Тамарина респектабельность, достигнутая путем безжалостного отпарывания отделки с ее костюма (господи, на какие жертвы только не пойдешь ради дружбы!), то ли ее как следует выдрессировали.

Эта пожилая особа с подсиненной сединой вела себя прямо как добрая тетушка.

— Здравствуйте, милочка. Что вам угодно? Старомодное слово «милочка» в ее устах звучало абсолютно естественно и не резало слух.

Тамара смутилась от такого внимания и уставилась на носки своих немного запылившихся лаковых туфель:

— Да я… хотела что-нибудь выбрать для себя.

— А что именно? Деловой костюм? Выходное платье? — сыпала любезными вопросами администраторша.

— Честно говоря, я не до конца еще определилась… Знаете, захотелось чего-нибудь новенького на лето. — Тамара тщательно подбирала слова, вспоминая наставления Муры.

— В таком случае вы попали по адресу, — обрадовала ее администраторша, — именно туда, куда нужно. У нас много интересных моделей, а цены божеские в отличие от других домов. И работа тщательная. Обратите внимание на швы, все очень аккуратно. И потом, здесь можно купить качественные вещи в два раза дешевле, чем в прочих местах. Дешевле только на рынке, но там ведь одно барахло. Вот, сами посмотрите!

Она подвела Тамару к длинному ряду с одеждой.

Тамара для отвода глаз прикоснулась пальцами к одному платью, к другому.

— Это последние модели. Обратите внимание, какая прелесть, — стрекотала за ее спиной администраторша. — Недаром к нам со всей Москвы съезжаются.

— Со всей Москвы? — Тамара огляделась, желая увидеть жаждущих одеться в кургузые юбчонки.

— Ну, сегодня такой день… Не очень удачный. Во-первых, понедельник, во-вторых, у нас на прошлой неделе случилось очень неприятное происшествие. Ох, такое неприятное!.. А вот этот цвет вам очень к лицу. — Она сняла с кронштейна вешалку с костюмом ярко-желтого, прямо-таки цыплячьего, цвета, при виде которого Тамара готова была рухнуть на пол от хохота. Муру бы сюда!

С большим трудом подавив гомерический смех в зародыше, Тамара старательно изобразила искренний интерес к вывешенным в фойе тряпкам. Следующая ее фраза прозвучала почти как бессмертное изречение героя «Бриллиантовой руки»:

— Скажите, а у вас нет такого же, только другого размера и другой расцветки?

— К сожалению, это все, что у нас есть, но вы можете заказать то, что хотите. Заказ мы выполним быстро, а цена будет точно такая же.

— Что ж… — пробормотала Тамара, соображая, как лучше вызвать администраторшу на откровенность. Все-таки она явилась сюда не за нарядами, а совсем, совсем по иной причине… — Может, я к вам как-нибудь в другой раз загляну, поскольку у вас такой неудачный день…

Выбранная Тамарой тактика подействовала безошибочно.

— Да тут совсем другое, к нашей работе не имеет никакого отношения, — на пониженных тонах сообщила пожилая женщина, — просто несчастный случай. — Она огляделась по сторонам и стала говорить почти шепотом:

— У нас манекенщица погибла при странных обстоятельствах, прямо перед показом.

— Как погибла? — деланно ужаснулась Тамара. — Прямо здесь?

— Да нет, не здесь, слава богу, — поспешила успокоить администраторша, — тут неподалеку, в ДК. Наш Дом моды снял там зал для показа — у нас ведь помещение маленькое, места нет, — ну… и там ее убили. — Последнее слово она произнесла так тихо, что Тамаре пришлось читать по губам.

— Да что вы! — Тамара всплеснула руками.

— А девушка-то какая была: молодая, красивая, да самая лучшая у нас. Всего двадцать три года! И кому только она могла помешать?

Тамара почувствовала, что вошла в доверие, и стала расспрашивать дотошнее:

— Так, может, кто-нибудь ее… так сказать, на личной почве? У красивых девушек бывает много поклонников…

— Бывает, — согласилась администраторша, — но эта не такая, серьезная девушка. Я ее, честно говоря, вообще ни разу с мужчиной не видела. Наверное, они у нее были, но сюда не таскались, как к другим… Так что вы решили насчет костюма? — спохватилась она. На лице ее снова застыла дежурная любезность, непроницаемая и бесстрастная.

Тамара поразилась столь резкой перемене и поискала ее причину. Причина оказалась высокой женщиной с озабоченной миной, быстро пересекшей фойе и скрывшейся за дверью с надписью «Служебный ход».

— Так что вы решили насчет костюма? — повторила администраторша.

Тамара заколебалась. У нее оставалось всего два варианта: либо вежливо отказаться и вернуться к Муре и Вике с пустыми руками в прямом и переносном смысле, либо приобрести себе какой-нибудь костюмчик канареечной расцветки в обмен на кое-что новенькое об убитой манекенщице. Впрочем, покупка костюма еще ничего не гарантировала. М-да… Но с другой стороны, чем она рисковала? Денежками, выданными ей Мурой и Викой? Вот возьмет и специально их потратит, чтобы Муре в следующий раз неповадно было посылать ее на такие задания.

— Пожалуй, я и вправду купила бы такой, если, конечно, мне его подгонят по фигуре, — решилась наконец Тамара.

— Тогда я прямо сейчас провожу вас в ателье. — Администраторша подхватила Тамару под руку и отвела к молодой лохматой халде, встретившей потенциальную клиентку не слишком приветливо.

Даже не поздоровавшись, халда спросила:

— Какую вам модель?

— Мне такой костюм… ну, у вас там желтый висит, а я хотела бы другого цвета и по фигуре, — пробормотала Тамара.

— Желтый… Какой номер модели? Тамара растерялась, но за нее вступилась администраторша:

— Пятнадцатый.

— А чем желтый плохой? Отличный цвет! — начала торговаться халда, которой, видимо, проще было всучить Тамаре то, что уже есть, нежели возиться с ее «капризами».

— Нет, желтый я не хочу, — решительно заявила Тамара, уже настроившаяся уйти, хлопнув дверью.

— Тогда могу предложить сиреневый, салатный и бежевый, — буркнула халда и, не дожидаясь ответа, достала из кармана халата сантиметр и принялась обмерять Тамару, причем так бесцеремонно, словно сама она была не портнихой, а гробовщиком, а Тамара, соответственно, бесчувственным телом. Потом на Тамару, глазом не успевшую моргнуть, посыпались вопросы:

— Длину какую будем делать? До колена или до середины икры? Пиджак как, посвободнее или в облипочку?

Тамара едва успевала отвечать.

Обмеры еще не успели закончиться, как в комнату заглянула вторая халда, жутко похожая на первую, только не такая лохматая. В руках у нее тоже был сантиметр.

Вторая сделала круглые глаза и спросила у первой:

— Слышала, Анжелке какие-то письма пришли? Уже в милицию сообщили.

Первая больно щипнула невольно вздрогнувшую Тамару:

— Стойте ровно, а то у вас талия будет под мышками!

После чего бесстрастно откомментировала сообщение соратницы по швейному цеху:

— А что милиция? Ничего они не найдут. У нас в подъезде старуху за квартиру прикончили, и что? Уже другие жильцы въехали, может, те самые, что бабку кокнули, а милиция все ищет, ищет… Еще долго искать будут, юные следопыты.

— Старуха еще ладно, а тут молодая, — вздохнула вторая, — замуж собиралась…

— Замуж? За кого? — осведомилась первая, все еще тискавшая Тамару.

— За кого, не знаю… Просто она дня два назад обмолвилась, мол, есть у нее кто-то на примете. Достойный вроде. Я так поняла, что солидный мужик какой-то…

Тамара настроилась выслушать еще много полезного, но занимавшаяся ею бабенка быстро выписала ей квитанцию, велела оплатить ее в кассе и приходить за заказом через неделю.

Когда Тамара выходила из Дома моды, ее чуть с ног не сбил невысокий мужчина в помятом костюме и с не менее помятой физиономией, прытко выскочивший из «Жигулей». Мужчина неразборчиво извинился и нырнул в фойе.

Глава 12.

КРОЛИКИ ИЗ ЦИЛИНДРА

Серж Домант на этот раз был в странном полупрозрачном балахоне с огромным жабо и напоминал грустного Арлекина. Сходство усугублялось скорбным выражением его бледного лица с явными признаками физического и морального вырождения. Ну не любил Юрий Викторович Рогов таких типов и не особенно это скрывал. Они, по мнению сыщика, по своему вредоносному воздействию на общество находились приблизительно на той же доске, что и небезызвестная Алена Вереск, упорно и последовательно разлагающая женскую половину рода человеческого и разрушающая вполне благополучные браки.

Впрочем, Рогов вспомнил, что по паспорту Серж Домант был всего-навсего Сергеем Порфирьевичем Кузовковым, происходящим из села Болото Курской губернии, и на душе у него потеплело.

— Так что у вас здесь случилось, господин Кузовков? — осведомился он официально.

Такое обращение явно не понравилось новоявленному Сержу, он даже вздрогнул, услышав фамилию предков. Видно, сильно от нее отвык.

— Вот, письма пришли. — Модельер достал из верхнего ящика стола два запечатанных конверта.

— Вы их не вскрывали? Кузовков дернул плечом:

— Нет, конечно.

Рогов взял письма в руки, взвесил их на ладони, посмотрел на штемпели, потом нетерпеливо распечатал то, что было отправлено раньше, а именно — шесть дней назад. Внутри находился свернутый в четыре раза лист бумаги с несколькими набранными на компьютере строчками. Рогов быстро пробежал глазами написанное и уставился на Кузовкова, словно ключ к странной абракадабре, которую он прочитал, был на лбу у грустного модельера. Бесполезно! Сыщик снова уставился в чудной текст, силясь понять, что бы он мог означать, в чем, впрочем, так и не преуспел. И это само по себе было странно, ибо идиотом он себя не считал.

— Что-нибудь прояснилось? — спросил заинтригованный модельер.

— Более-менее, — неопределенно молвил сыщик, прокручивая в голове прочитанное. А в письме было написано ни много ни мало: «Она идет, не глядя под ноги и не оборачиваясь назад, она думает, что жизнь и дальше с ловкостью заезжего факира будет вынимать из своего волшебного цилиндра специально предназначенных для нее кроликов».

И подпись: «Орден обманутых жен».

Хоть убей, непонятно!

Рогов вскрыл второе, надеясь, что хоть там обнаружится что-нибудь более-менее внятное. Увы, его постигло горькое разочарование. Следующий текст был еще похлеще: «Когда ты плаваешь в счастье, точно эмбрион в околоплодных водах, не стоит думать, что так будет всегда». И подпись, между прочим, все та же — «Орден обманутых жен». Рогов тихо затосковал, предвидя, что с письмами придется попотеть. Какие факиры? Какие кролики? Какие эмбрионы? И наконец, какой такой орден? Может, секта какая-нибудь? Только этого и не хватало!

Вывел сыщика из оцепенения Арлекин-Кузовков:

— Странно, что письма послали сюда, а не по домашнему адресу, правда?

— Пожалуй, — согласился Рогов. — Если что-нибудь еще придет, немедленно сообщайте нам.

— Конечно, конечно, — заверил его модельер, — разве я не понимаю… А… Позвольте спросить, у вас уже есть какие-нибудь версии?

«Ишь какой подкованный, версии ему подавай», — зло подумал Рогов и сделал вид, что ничего не слышал.

Кузовков же стал оправдываться:

— Не подумайте, что я вмешиваюсь, но мне бы очень не хотелось, чтобы это убийство связывали с деятельностью Дома моды. Ну, вы понимаете… Поднимется шумиха: то да се. А мы ведь только-только начали раскручиваться, и показ у нас был первый. В общем, нам эта история может сильно повредить. Пойдут разговоры: что это за Дом моды такой, не тот ли, в котором манекенщицу убили? А наш бизнес тут совершенно ни при чем; я уверен, что причину нужно искать в ее личных связях.

— Может, уточните, в каких именно? — немедленно закинул удочку Рогов.

Кузовков с готовностью «клюнул».

— Это, конечно, между нами, так сказать, чисто мужской разговор… — затараторил Серж, не заметив, что Рогов поморщился при слове «мужской». — В общем, манекенщицы — девушки молодые, красивые, пользуются успехом, у них много поклонников, за ними тянется шлейф сплетен…

— Так вы собираетесь потрясти передо мной этим шлейфом? — с едкой иронией уточнил Рогов.

— Нет, вы только не подумайте чего-нибудь плохого. Лика была вполне приличная девушка. Я ее нашел не через агентство, она пришла со стороны и раньше, кажется, работала секретаршей в какой-то фирме… А я ее взял к себе, подумал: девушка красивая, что еще надо?