Юрий Яковлевич ЯКОВЛЕВ
      Верный друг Санчо
      В книгу вошли две повести "Верный друг Санчо" и "Саманта", посвященные интернациональной дружбе. Благородство и бесстрашие, готовность всегда прийти на помощь своим друзьям и самоотверженность - пот что объединяет героев этих произведений.
      ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
      Санчо и желтый змей
      1
      Высоко над землей плыл тяжелый воздушный лайнер прославленной авиационной компании "Пан-Америкэн". В хвостовой части монотонно гремели двигатели. А по белой изнанке плотных облаков легко скользила темно-синяя тень крыла. В голубом воздушном океане, выше лайнера, не было ни облачка облакам было не под силу подняться на такую высоту. Поэтому весь долгий путь светило ослепительное солнце.
      Пассажиры не видели, как зеленый материк сменило подернутое серой дымкой море, не видели редких островов, четко, как на карте, обведенных линией прибоя, не видели океанских судов, которые с высоты кажутся маленькими утюжками. Они не заметили, как на смену Новому Свету пришел Старый и как знойное лето сменила морозная зима. Все эти перемены происходили за бесконечным облачным щитом, который скрыл от взгляда пассажиров всю планету.
      Полет уже подходил к концу, когда в салоне появилась одетая в синюю форму и подтянутая, как военнослужащий, стюардесса.
      - Дамы и господа! - обратилась она к пассажирам. - Сейчас наш лайнер пересекает государственную границу Советского Союза.
      Смуглолицый мальчик в костюме табачного цвета очнулся от этого сообщения. Он сполз на кончик кресла и прижался лбом к круглому стеклу иллюминатора. При этом его нос слегка сплющился. Живые, поблескивающие глаза что-то искали.
      - Где граница?
      Вероятно, мальчик рассчитывал увидеть внизу строгую линию, полосатый столб и пограничника с автоматом. Но вместо этого его взгляду открылись те же наскучившие облака, за которыми все кажется нереальным.
      - Па, где же граница? - разочарованно спросил он и повернулся к сидящему рядом отцу.
      - Там, внизу, - ответил тот и поднес огонь зажигалки к сигаре, скрученной как бы из осенних дубовых листьев.
      Отец был смуглолиц и черноглаз, как и сын. Его блестящие волосы слегка вились, а над верхней губой выступали аккуратные, словно приклеенные усики. Нос у отца был несколько велик и надломлен горбинкой, а над бровями на лбу запали три складки.
      Мать мальчика была на редкость красивой. Ее большие темные глаза смотрели внимательно и грустно, словно искали сочувствия или сами сочувствовали кому-то.
      - Из-за облаков ничего не видно, - сказала она, - океан мы тоже не видели.
      - Надо было плыть морем, - отозвался мальчик.
      - Наберись терпения, - сказал отец, пуская сизое облачко сигарного дыма. - Тебе еще многое предстоит увидеть.
      Мальчик откинулся на высокую спинку кресла и закрыл глаза. Уж лучше ничего не видеть, чем смотреть на эти однообразные облака, которые специально поднялись над землей, чтобы скрыть от глаз самое интересное.
      Сделав объявление о перелете через границу, стюардесса покатила по проходу маленькую тележку, уставленную яркими бутылками. При этом мягко, по-домашнему, предлагала пассажирам:
      - Джюс, виски... Джин, кока-кола...
      - Санчо, хочешь пить? - спросила мама.
      - Нет, - ответил мальчик. - Спасибо.
      Некоторое время он сидел неподвижно, потом не выдержал, снова открыл глаза и, без всякой надежды увидеть что-нибудь новое, взглянул в иллюминатор. И вдруг, забыв, что вокруг него сидят незнакомые люди, закричал:
      - Ма, смотри! Белый песок!
      - Это снег, - с улыбкой отозвалась Ма. - Такой снег у нас лежит высоко в горах.
      - Вся земля в снегу? - удивился Санчо. - Снег похож на мороженое. Верно?
      - Похож.
      - Вся земля в мороженом!
      - Посыпай сахаром и ешь сколько надо, - пошутил Па.
      Все трое засмеялись.
      А внизу, под крыльями воздушного лайнера, расстилались огромные заснеженные просторы. И для мальчика, родившегося в жаркой, вечнозеленой стране, картина русской зимы была столь непривычной, как для прибывшего с далекой неведомой планеты. Теперь тень воздушного корабля маленьким крестиком двигалась по белым сугробам.
      Через некоторое время, вдосталь насмотревшись на снег, Санчо спросил:
      - Па, советские ребята играют в "индейцев"?
      - Не знаю, - отозвался Па. - Может быть, они играют в "полицейского и вора". Во всем мире дети играют в "полицейского и вора".
      - Я буду Фантомасом! - воскликнул Санчо.
      - Посмотрим, - сдержанно сказал отец, а через минуту добавил: - Ты, вероятно, будешь играть в Чапаева.
      - Кто такой Чапаев? - Санчо с интересом посмотрел на отца.
      - Русский герой. Я видел про него фильм.
      - И я видела, - вмешалась в разговор Ма. - Там одна сеньора стреляла из пулемета.
      - Главное, заводи побольше друзей, - сказал отец. - Друзья - лучшие проводники в чужой стране.
      - Па, а в России водятся собаки?
      - В России водятся даже тигры, - ответил отец.
      - О-о-о! - произнес Санчо и снова прильнул к холодному стеклу иллюминатора.
      2
      Когда учительница русского языка Мария Павловна пришла на урок, ее поразила странная картина: весь класс жевал. Ребята молча сидели за партами и энергично работали челюстями, словно каждому достался кусок жесткого жилистого мяса и они никак не могли управиться с ним. Некоторое время учительница удивленно наблюдала за дружно жующими ребятами, потом спросила:
      - Что это значит?
      На последней парте засмеялись. Класс продолжал жевать.
      - Почему все жуют? - Учительница начала сердиться. - Разве вы не успели позавтракать на большой перемене?
      В рядах жующих произошел раскол. Кое-кто перестал двигать челюстями. Но добрая половина продолжала жевать.
      - Немедленно перестаньте жевать!
      Первая парта скрипнула, и поднялась полная, щекастая девочка с двумя короткими толстыми косичками:
      - У нас в классе иностранец!
      Девочка села и вновь принялась жевать.
      - Какое это имеет отношение к еде во время урока? - спросила Мария Павловна.
      И тогда с четвертой парты поднялся смуглолицый мальчик. Его черные глаза горели неудержимым интересом. Он, видимо, никак не мог взять в толк, почему сердится учительница, и вдруг решительно подошел к ней и протянул какой-то пакетик в яркой упаковке.
      - Пожалуйста, сеньора, угощайтесь. Это... хороший... жвачка. На лимонном экстракте.
      - Спасибо, - растерянно сказала Мария Павловна, разглядывая новенького, в котором с первого взгляда можно было признать жителя заморской страны. - Как тебя зовут?
      - Санчо. Санчо Родригес. А вас, сеньора?
      - Меня зовут Мария Павловна... И я не сеньора, а сеньорита.
      - Сеньорита Мария! - повторил Санчо. - Сеньорита Мария, почему вы не разрешаете детям жевать на уроке? Курить у нас тоже не разрешают, но жевать...
      - Санчо, - Мария Павловна положила мальчику руку на плечо, - у нас это не принято. У нас вообще не жуют резинку... даже на лимонном экстракте. Садись, Санчо.
      Мальчик слегка наклонил голову и отправился на место.
      - Сейчас достаньте тетрадки, будет диктант, - сказала учительница. А ты, Санчо, можешь не писать.
      - Спасибо, сеньорита! Вы очень добры... Но я хочу попробовать.
      - Попробуй. Я буду диктовать медленно.
      - Я наделаю сто ошибок, - шепнул Санчо своей соседке и покраснел, отчего его смуглое лицо стало еще смуглее. - Я занимался русским дома, но... мало хорошо.
      - Ты не пиши, - посоветовала соседка.
      - Я должен.
      В это время "сеньорита Мария" подошла к Санчо и тихо сказала:
      - Если тебе с непривычки трудно, можешь немного пожевать свою... резинку.
      - Вы очень... великодушно! - воскликнул Санчо, вскочил на скамейку и выбросил в форточку все запасы жвачки на лимонном экстракте.
      В городе стояла зима. С белыми крышами, с кристалликами инея на проводах, с ледяными узорами на стеклах. Тепло, невидимое во все времена года, зимой всюду оставляло свой след: дыхание прохожих, открывающиеся двери, вынесенные на продажу пирожки - все теплое сопровождали большие или маленькие облачка пара.
      Когда Санчо вышел из школы на улицу, у него с непривычки перехватило дыхание и защипало уши. Он приложил руки к ушам, словно вокруг стоял грохот. Но едва согрелись уши, защипало нос. Он уткнулся носом в рукав куртки, и тогда холод проник ему за воротник. Мороз подловил новичка и доставлял ему всевозможные неприятности.
      - Что это? - тихо произнес Санчо.
      И знакомый голос ответил ему:
      - Это мороз!
      Санчо обернулся и увидел свою соседку по парте. На ней была меховая шубка и такая же шапочка. Выбившаяся прядка волос касалась бровей, а серо-голубые глаза смотрели на Санчо любопытно и насмешливо. Под этим взглядом мальчик сразу забыл про замерзшие уши.
      - Сеньорита... я провожу вас... разрешите ваш кейс, - пробормотал маленький иностранец, но Рита не дала ему договорить:
      - Давай свой портфель и грей уши! И не называй меня сеньоритой, а то меня будут дразнить.
      - Я буду называть вас, как вы говорит...
      - Зови меня Рита и на "ты".
      - Рита... ты... - повторил Санчо.
      - Я провожу тебя домой, потому что ты новичок.
      - Новичок! - повторил Санчо и засмеялся: слово "новичок" показалось ему неожиданно забавным. - Я новичок, но я провожу вас... тебя, потому что я новичок-мужчина.
      - Ты мальчишка, - усмехнулась Рита.
      И от ее усмешки Санчо стало как-то не по себе.
      В это мгновение долговязый парень с розовым от холода носом слепил снежок и запустил им в Риту. Девочка вскрикнула и закрыла лицо руками.
      Жаркая сила бросила Санчо вперед. Он очутился перед долговязым, который был на голову выше его. Он бросил на снег портфель и что-то крикнул на своем языке. И еще что-то крикнул и вцепился в обидчика мертвой хваткой. Долговязый попытался высвободиться, но поскользнулся и упал. Два бойца покатились по земле. При этом они еще успевали наносить друг другу удары. А Санчо что-то гортанно кричал своему противнику.
      Сбежавшиеся ребята с трудом растащили их.
      Невысокий мальчик в очках со сломанной дужкой (потом Санчо узнал, что его зовут Шурик) поднял с земли упавшую шапку и надел ее на Санчо. Кто-то повел долговязого, который упирался, кричал: "Он первый... Я ему!.." - и размахивал своими длинными ручищами.
      Санчо остался один со своей соседкой по парте. От удара у него распух нос и по губе текла тонкая струйка крови. Вид его был жалкий. Он чувствовал это, а присутствие девочки усиливало его неловкость. Санчо хотелось убежать, спрятаться. Но он продолжал стоять на месте, не решаясь поднять голову, чтобы не встретиться с Ритиными насмешливыми глазами. Он ждал, что она засмеется - ведь женщины не прощают мужчинам поражения!
      Рита не засмеялась и ничего не сказала. Она подняла с земли горсть снега и приложила к его горящему носу. Снег оказался мягким, и от его прикосновения боль сразу утихла.
      Санчо удивленно посмотрел на Риту.
      - Снег... - сказала она.
      - Я думал... камень, - пробормотал мальчик. - Белый камень.
      Рита окинула взглядом маленького иностранца.
      - Ты читал "Дон Кихота"?
      - Мое имя из этой книги, - грустно сказал мальчик. - Правда, Санчо Панса мне не нравится...
      - Ты больше похож на Дон Кихота. Сейчас у тебя был бой с ветряными мельницами, - сказала Рита. - Ты принял снежок за камень.
      - Ветряные мельницы... - вздохнул Санчо, прикладывая снег к носу. Нет хлебного дерева - его лист исцеляет раны.
      - У нас кровь останавливает лист подорожника. У вас растет подорожник?
      - По-до-рож-ни-к?
      Они шли по зимнему городу и время от времени переговаривались. Мимо мчались машины. Шли люди. Проплывали витрины магазинов. Снегоуборочная машина неутомимо сгребала снег железными руками.
      - Давай-давай! - засмеялась Рита.
      - Давай-давай! - повторил Санчо и, забыв про горящий нос, повторил руками движения машины.
      - Интересно, за кого принял бы Дон Кихот эту машину, если ветряная мельница показалась ему злым волшебником? - спросила девочка.
      Санчо внимательно посмотрел на свою спутницу и ничего не сказал.
      Через несколько домов он спросил:
      - Какое дело у твоего Па?
      Этот вопрос поставил Риту в затруднение.
      - Дело?.. У него нет дела... То есть у него работа.
      - У моего Па тоже нет своего дела... Он служит в компании.
      - В компании капиталистов? - спросила Рита.
      - В банановой компании. Ты любишь манго? Сок...
      - Очень! - воскликнула девочка.
      - Манго тоже продает компания.
      Сказав это, Санчо задумался. Потом он повернулся к своей соседке по парте и сказал:
      - А мой дедушка был банджистом. Он погиб.
      И, заметив, что Рита непонимающе смотрит на него, Санчо прижал к животу портфель и, перебирая воображаемые струны, запел незнакомую песенку, которую пел когда-то его дед:
      Шаги перемешаны с пылью,
      И солнце пылает, как медь.
      У пальмы зеленые крылья,
      Но пальма не может взлететь.
      Припасть к этой зелени мне бы,
      Забыться на десять минут;
      Меня по лазурному небу
      Зеленые крылья несут.
      Эта песня прилетела в мирный город из тревожного военного времени, когда рвались бомбы и горела земля. И хотя Санчо пел ее на родном языке и Рита не поняла ни слова, ей почему-то стало жаль дедушку-музыканта, который не вернулся с войны.
      - Почему он погиб, - спросила Рита, - если он играл на банджо?
      - Он играл и пел против хунта... Хунта не любил Хуан-Мария... Фашисты стреляли...
      Некоторое время ребята шли молча, как бы прислушиваясь к мелодии солдатской песни: "У пальмы зеленые крылья, но пальма не может взлететь..."
      Неожиданно перед ними возник старинный дом с тяжелым балконом, который на своих плечах держали два каменных бородача.
      - Мой дом, - сказала Рита и, кивнув на булочную, пошутила: - Наше хлебное дерево! Понюхай, как оно пахнет.
      Санчо втянул в себя запах теплого хлеба и сказал:
      - Вкусно! А наше хлебное дерево пахнет... травой.
      - Теперь я провожу тебя домой, а то ты заблудишься.
      - Но ты же... сеньорита, - запротестовал Санчо, забыв, что следует сказать "девочка".
      - Я твой товарищ! - сказала Рита. - А когда товарищи, неважно девочка или мальчик.
      - Очень важно - сеньорита или сеньор, - не согласился с ней Санчо.
      - Дай твой портфель, - скомандовала Рита, - и потри уши, а то они у тебя совсем замерзнут.
      Пошел редкий бесшумный снег. И Санчо, который никогда в жизни не видел падающего снега, остановился и стал смотреть.
      - Белый, тихий дождь, - сказал он.
      Рита протянула руку в варежке и поймала "белую дождинку".
      - Смотри! - Она поднесла руку к самым глазам мальчика.
      Санчо наклонился и увидел звездочку. Казалось, изумительный мастер тонким резцом вырезал ее из сверкающего камня. Мальчик сощурил глаза звездочка увеличилась, он увидел тончайшие узоры, которые строго симметрично располагались в лучах снежинки. Санчо оторвал глаза от снежинки и посмотрел на Риту. И ему показалось, что его новая подруга сама создает это удивительное чудо: звезду-снежинку.
      - Что это значит, Санчо Родригес?! Ты приезжаешь в чужую страну, идешь в чужой колледж и в первый же день возвращаешься домой... с разбитым носом!
      Отец и мать стояли в прихожей и сокрушенно смотрели на Санчо.
      - Тебя обидели? - спросила Ма. - Новичков всегда обижают.
      - Может быть, ты затеял драку? - строго спросил Па.
      - Я вступился за... Риту.
      - Тебе не за кого вступаться, ты же не на родине.
      - Он бросил в нее белый камень.
      - Он - в нее? - воскликнула Ма. - Он - в нее, - совсем тихо повторила она. - Он дикарь?
      - Нет, - ответил Санчо. - Это оказался не камень, а комок снега.
      - По-русски это называется "снежок", - со знанием дела сказал Пат. В этой стране есть такая игра - "в снежки". Дети лепят из снега комки и кидают друг в друга. Ты не Санчо, ты - Дон Кихот! - воскликнул папа.
      - Мне это уже говорили, - сказал Санчо.
      - Кто тебе это говорил?
      - Рита.
      Папа и мама переглянулись.
      - Идем, мой Дон Кихот, - сказала Ма, - я промою твои тяжкие раны.
      - Вероятно, завтра тебя вызовут к директору колледжа, - вздохнул Па, - а послезавтра пригласят меня...
      3
      На другой день Санчо торопился в школу. Он надеялся, что, переступив порог, сразу встретит Риту. Но едва сдал на вешалку пальто и очутился в коридоре, путь ему преградил долговязый с розовым носом. Санчо почувствовал, как лицо начинает гореть, а вчерашний снежок снова превращается в белый камень. Санчо захотелось немедленно броситься на долговязого и продолжить прерванный поединок, но он сдержался и, пропуская от волнения слова, сказал:
      - Ты должен... Рита... извиниться!
      - С какой это радости? - с вызовом сказал долговязый.
      - Нет радости! - крикнул Санчо. - Сеньор... сеньориту...
      - "Сеньор"! - усмехнулся долговязый и потер ладонью нос.
      - Ты... сеньор... плохо... Ты нет сеньор! - Осколки фразы летели прямо в долговязого и выводили его из себя.
      - Во! - сказал тот и показал кулак.
      - Во! - отозвался Санчо, и его маленький смуглый кулак оказался под самым носом долговязого.
      Долговязый оттолкнул Санчо. Санчо вцепился в долговязого. Он сделал это так стремительно, что противник потерял равновесие, не удержался на ногах и растянулся на полу. Теперь мальчики катались не по заснеженному тротуару, а по желтому паркету. Каждый пытался подмять под себя противника и оказаться наверху. Долговязый был сильным и тяжелым. Санчо же ловко ускользал из его ручищ. Неизвестно, чем бы кончился поединок, если бы в самый разгар не появилась Мария Павловна.
      - Что это значит?
      Ее голос охладил пыл бойцов. Они оглянулись. Мертвая хватка разжалась. Оба торопливо поднялись с пола.
      - Извините... сеньорита... - тяжело дыша, пробормотал Санчо, приводя в порядок свой пиджак табачного цвета.
      - Что это значит, Абрикосов? - обратилась учительница к долговязому.
      - А чего он первый...
      - Я - первый, - согласился Санчо. - Он обидел сеньориту... он должен извиняться... - Слово "извиняться" Санчо произнес по складам, с большими усилиями. - Если нет, мы будем снова...
      - Вендетта? - спросила "сеньорита Мария".
      - Вендетта?! - Санчо удивленно посмотрел на учительницу. Откуда ей известно это слово, дошедшее из глубины времен.
      - У нас нет вендетты, Санчо, - сказала учительница, сочувственно глядя на мальчика. - Придется решить спор более современно.
      Санчо опустил голову. В коридоре зазвенел звонок.
      ...Это неверно, что в каждом часе шестьдесят минут. Бывают часы, в которых сто минут и больше. Такие часы тянутся нескончаемо долго. Санчо ждал, что его, как предсказывал Па, вызовут к директору. Санчо ломал голову - как можно решить спор "более современно", без поединка, который "сеньорита Мария" называла вендеттой? Он чувствовал себя одиноким в снежной стране, где вокруг нет ни единой зеленой травинки, ни одной горсточки теплого песка и только луч солнца, преломляясь в морозном кристаллике, вдруг вспыхнет крохотной зеленой искрой и растворится в сплошной белизне.
      В этот день он совершенно неожиданно очутился у Риты дома.
      После уроков Рита сказала:
      - Я должна тебе что-то показать. Потому что твой дедушка погиб от пули фашиста.
      - Что ты... мне... показать?
      - Не спрашивай! - сказала Рита.
      Всю дорогу он молчал, чтобы не спрашивать. Только когда возникли два каменных бородача, поддерживавших балкон, Санчо сказал:
      - Я буду подождать?
      - Идем! - скомандовала Рита и распахнула дверь.
      В углу комнаты стоял настоящий, от пола до потолка, двухлопастный пропеллер самолета. На светлом металле чернели зализы огня, а верхняя лопасть была погнута. Рядом с пропеллером обычные домашние предметы - стол под льняной скатертью, стулья в чехлах, сервант, в котором от шагов тренькали стаканы, - выглядели необычно. Казалось, они тоже попали в дом из тревожной стихии, где хлещет пламя разрывов и сухо свистят осколки зенитных снарядов.
      - Можешь потрогать, - разрешила Рита.
      Санчо с опаской протянул руку, словно боялся обжечься. Но пропеллер оказался холодным.
      - Что это? - Санчо вопросительно посмотрел на подругу.
      - Винт погибшего самолета.
      - Летчик погиб?
      - Нет... Он остался жив. А самолет разбился.
      Санчо тревожно посмотрел на винт.
      - Война? - спросил он.
      - Нет, испытание... Теперь на боевых машинах винтов нет, - со знанием дела ответила Рита. - Это было давно.
      Неподалеку от пропеллера на стене висела фотография, на которой был изображен военный летчик. Летчик был удивительно похож на Риту. Те же внимательные, чуть насмешливые глаза и прядь волос, выбившаяся из-под шлема.
      - Это он? - спросил Санчо.
      - Он, - сказала девочка. - Это он.
      Санчо снова дотронулся до винта самолета, погибшего во время испытаний. Ему показалось, что он чувствует легкую дрожь напряженного металла и холодок воздушных струй, который во время полета срывается с лопастей.
      Сбор отряда, которому предстояло заменить старинную вендетту, состоялся на следующий день.
      Итак, произошла драка. Но драка, выходящая из ряда обычных мальчишеских столкновений. Советский мальчик разбил нос подданному иностранной державы. Вожатый отряда, десятиклассник Роман, обрисовал положение дел в таких сгущенных красках, что Алиса, девочка тихая и застенчивая, вдруг побледнела и спросила:
      - Что же теперь будет, война?
      Вожатый Роман не успел прикинуть в уме, будет из-за разбитого носа война или не будет, как поднялся долговязый Абрикос - главный участник вчерашнего международного конфликта - и сказал:
      - Он первый полез драться!
      В классе установилась тишина.
      - А почему он полез драться? - Вожатый испытующе посмотрел на Абрикосова.
      - Потому что Абрикос запустил в Риту снежок, - сказал Шурик, невысокий мальчик в очках со сломанной дужкой.
      - Его никто не просил заступаться, - мрачно сказал Абрикос.
      - Никто не просил! - крикнули с задней парты.
      И тогда поднялась Рита и сказала:
      - Я просила!
      По классу прокатился шумок удивления.
      - Он мне, между прочим, губу разбил, - сказал Абрикос и, повернувшись к классу, ткнул пальцем в губу: мол, смотрите, как я пострадал!
      - Зачем ты просила его? - спросил вожатый Риту. - Не надо было иностранца втравлять в наши... внутренние дела.
      - Он мой друг! - твердо сказала Рита. - А когда друг, неважно иностранец он или нет. Его отец продает бананы, а деньги получает компания... капиталистов!
      - Долой банановую компанию капиталистов! - крикнул Шурик.
      - Банановая компания здесь ни при чем, - растерянно сказал вожатый Роман, - а иностранному другу разбивать нос - это по меньшей мере свинство. Понял?
      Вожатый Роман не успел договорить, как дверь в класс распахнулась и на пороге появился Санчо.
      - Я... извините... я знаю, что мне... сюда... нет. - Он очень волновался, хотел говорить быстрее, но от волнения говорил еще медленнее. - Я хочу сказать, что я... я не фискал! Мой нос... на месте...
      В классе засмеялись.
      - Подожди, Санчо, мы все тут решим вместе, - сказал вожатый Роман. Ты не волнуйся...
      - Когда два сеньора дерутся - это дело их чести... Не надо ничего решать, - сказал Санчо.
      Потом он вскинул голову, и глаза его весело заблестели.
      - Я думал... белый камень... Ребята, побежали играть в комки! Нет, в снежки!.. Я буду ждать вас... раздевалка!..
      Он захлопнул дверь и стремительно побежал вниз, перепрыгивая через две ступеньки.
      Когда Санчо выбежал на улицу, у подъезда школы стояла машина, а рядом нетерпеливо ходил Па и курил сигару.
      - Я тебя жду целых пятнадцать минут! - недовольно сказал Па. - Едем!
      - Я... не могу, - сказал Санчо, - я буду играть в... снежки!
      - В снежки? Это, конечно, очень важное занятие... Садись в машину!
      - Па, но я же обещал товарищам...
      - Товарищам... - Па оторвал ото рта сигару и пустил облако дыма. - У нас сегодня гость... с родины, сеньор Крэдо. Я надеюсь, что снег не растает до завтра. - Па посмотрел на часы и заторопился. - Мы и так опаздываем. Запомни: когда приезжает представитель компании, семья должна быть в сборе, должна оказывать уважение... Или ты забыл обычаи нашей страны?
      - Но я же обещал...
      - Без разговоров в машину! - строго сказал Па, и Санчо нехотя открыл дверку.
      Когда машина, скрипнув шинами по снегу, помчалась по мостовой, дверь школы распахнулась и на улицу выбежали ребята.
      - Где твой Санчо? - крикнул Рите долговязый Абрикос.
      - Где твой Санчо? - закричали ребята. - Куда он делся?
      - Он струсил! - крикнул кто-то.
      - Позвал играть в снежки, а сам... смылся! - засмеялся Абрикос. Испугался иностранный подданный!
      - Нет! - сказала Рита. - Он не боится!
      - Где же он тогда? Что-то его не видно! - загалдели ребята. - Может быть, он играет не в снежки, а в прятки? Ищи его, Рита! Тебе водить!
      - Ха-ха! Белые камни!
      - Он не мог струсить! - крикнула Рита.
      Но ребята уже не слушали ее. Они шли гурьбой по тротуару, толкая друг друга, бросаясь снежками, скользя по ледяным дорожкам, которых всегда много возле любой школы.
      А Рита стояла на месте. Она ждала своего друга Санчо. Все надеялась, что он придет.
      4
      Гость с родины, один из владельцев банановой компании, был маленький, толстый и необыкновенно подвижный человек. То ли от полноты, то ли от непрерывного движения ему было все время жарко. И даже в зимний день у него на лбу блестели бисеринки пота. В его поредевших черных волосах, как маленькое розовое озерцо, поблескивала лысина. Время от времени он проводил по ней рукой, словно не терял надежды, что "озерцо" вдруг да зарастет "камышом". Он был веселым человеком, этот сеньор Крэдо с родины, и только глаза его всегда оставались серьезными, сосредоточенными, внимательно изучающими собеседника. Даже когда лицо расплывалось в улыбке, глаза не переставали просверливать, изучать окружающих его людей.
      Вся семья сидела за обеденным столом, вся семья была занята мыслью о госте. Казалось, ни Па, ни Ма не чувствуют вкуса блюд и их только интересует - нравится ли гостю, вкусно ли гостю, не горячо ли гостю?
      Санчо же не думал о госте. Его мысли занимали ребята, которых он пригласил играть в снежки, а сам ушел. Наверное, они считают его болтуном или, что еще хуже, трусом.
      А гость ел, пил, сверлил всех своими глазами-буравчиками и говорил:
      - В России любят бананы! Хорошо, что на русских елках растут шишки, а не сочные, золотые плоды. - Тут сеньор Крэдо повернулся всем корпусом к Санчо: - А ты что думаешь на этот счет?
      - Не знаю, - сказал Санчо. - Рита любит сок манго.
      - Опять Рита! - воскликнул Па.
      - Рита? Кто? Кто? Сеньора? Сеньорита? - Гость впился своими буравчиками в Санчо. - Кто она?
      - Она сидит со мной на одной парте, - ответил мальчик.
      - Ты был у нее дома? Знаком с родителями? Кто ее отец? - Гость буквально забрасывал Санчо вопросами.
      - Ее отец испытывает военные самолеты, - с гордостью ответил Санчо. Это интересно! У них в столовой стоит винт, обожженный огнем. Самолет погиб, а летчик остался жив, - сказал Санчо и для убедительности повторил Ритины слова: - "Теперь на боевых машинах винтов нет".
      - О! Ты, однако, разбираешься в авиации. - Гость засмеялся, и только его глаза - два острых буравчика - оставались серьезными. - А тебе не хотелось бы познакомиться с этой сеньоритой поближе? И преподнести ей... гм... предположим, банку манго?
      Санчо утвердительно кивнул.
      - Я бы на твоем месте поторопился, - сказал гость.
      - Я торопился, - посетовал Санчо, - но Па увез меня сюда, на обед. Рита ждет меня у школы.
      - Тогда забирай банку и беги! - воскликнул гость: он неожиданно стал союзником Санчо.
      Санчо вопросительно посмотрел на Па, потом на Ма и, прочитав в их глазах одобрение, встал из-за стола, торопливо сказал спасибо и кинулся к двери.
      У школьного подъезда он не застал ни ребят, ни Риты. Густой, мохнатый снег, который медленно парил над городом, скрыл отпечатки бесчисленных следов ребячьих ботинок. Шумное здание школы замерло, стало неподвижным, погрузилось в глубокий сон до завтрашнего утра.
      Прижимая к пальто банку, в которой тихо булькал сок манго, Санчо пошел прочь. Но не домой, а по тому маршруту, по которому его в первый день провела Рита.
      Он шел неуверенно сквозь белую сетку парящего снега, всматриваясь в дома, витрины, скверы. Он нащупывал верный путь и, убедившись, что идет правильно, пустился бежать. Он бежал, спотыкаясь о скрытые под снегом дорожки-катки, а сок в банке булькал, словно усиливал удары сердца.
      За последним поворотом Санчо увидел знакомую фигурку девочки в меховой шубке.
      - Рита! - крикнул он, но девочка не услышала его голоса.
      Он побежал еще быстрее.
      - Рита!
      Девочка оглянулась, остановилась, и Санчо чуть не набежал на нее.
      - Рита... я ждал... меня увез...
      От волнения и одышки русские слова путались, и Рита никак не могла понять, что хочет сказать ее маленький заокеанский друг.
      - Ты испугался? - вдруг спросила она.
      Ее вопрос обжег мальчика.
      - Нет! - Санчо энергично замотал головой. - Нет!
      - Признайся, - настаивала девочка, - я никому не скажу!
      Санчо посмотрел в глаза Рите, и на его лице отразилась боль.
      - Па увез меня... гость... из компании...
      - Ребята решили, что ты трус. Ты должен доказать...
      Некоторое время они стояли в растерянности, не зная, что им делать. Снег ложился на плечи, на шапку и на банку манго, которую Санчо прижимал к пальто. Санчо мучительно думал: как доказать ей, что он не трус?
      Издалека донесся хриплый гудок поезда. Девочка не обратила на него внимания, но для Санчо гудок прозвучал сигналом, трубой, зовущей на подвиг. Он поднял глаза на Риту и сказал: