Юрий Яковлевич Яковлев
      ДРУГ КАПИТАНА ГАСТЕЛЛО
      ВЕЛИКОЕ НЕПОСЛУШАНИЕ
      Очень нехорошо подслушивать разговоры взрослых, а когда младшие еще норовят вставить свое словечко, это уже совсем никуда не годится. Но как быть, если ты живешь со взрослыми в одной комнате? Нельзя же все время зажимать уши руками.
      Сережа терпеть не мог чужие разговоры: они мешали делать уроки и отвлекали от собственных мыслей. А когда он ложился спать, то долго не мог уснуть, если в комнате говорили. Это только чудаки превращают свои уши в звукоулавливатели и, делая вид, что спят, подслушивают.
      Только один раз Сережа вмешался в чужой разговор, и из этого вышла целая история.
      Это случилось в тот день, когда к папе пришел его давнишний приятель дядя Владя. За обедом больше говорил папа, а гость серьезно и сосредоточенно занимался едой. Он так старательно обсасывал косточки, словно играл на них, как на свистульке: косточки действительно издавали свист. При этом лоснящиеся румяные щеки налезали на глаза, закрывали их и, казалось, дядя Владя сейчас замурлыкает от удовольствия.
      После обеда гость и хозяин поменялись ролями. Теперь уже Сережин папа молчал, а дядя Владя рассказывал одну историю за другой. Истории эти были разные, и только герой в них оставался один и тот же - сам дядя Владя. Оказывается, на войне он был настоящим храбрецом: первым форсировал Днепр, первым вступил на вражескую землю и лично штурмовал рейхстаг. В конце концов у Сережи сложилось впечатление, что если бы не дядя Владя, неизвестно, сколько бы времени продлилась война.
      Сережа слушал папиного товарища с открытым ртом. Он видел дядю Владю в огромном танке (в маленький дядя Владя не влез бы), в самолете (в бомбардировщике) и у гремящего орудия, в клубах дыма тоже возникало кисельно-красное лицо гостя.
      Наконец дяде Владе надоело рассказывать истории. Он сел поудобнее на диван и решил немного порассуждать.
      - Вот у нас говорят - герои. - Дядя Владя зевнул и быстро прикрыл рот ладонью, словно боялся, что изо рта вылетит птица. - А кто они, эти герои? Взять, например, Колю Гастелло...
      Услышав имя легендарного летчика, Сережа насторожился. Он даже привстал со стула. Капитан Гастелло был его любимым героем.
      Сережа восхищался им и переживал его гибель, словно незнакомый капитан, отдавший свою жизнь задолго до того, как Сережа появился на свет, был его близким человеком.
      - Взять, например, Гастелло, - продолжал дядя Владя, - какой он герой? Ну, подбили ему машину, ну, упала она случайно на шоссе, по которому шли немецкие танки. А при чем здесь героизм?
      Сережа почувствовал, что у него слабеют ноги, и он опустился на стул, словно произошло что-то ужасное, вроде пожара или аварии.
      Вся Сережина жизнь перевернулась и стала бессмысленной от слов дяди Влади.
      - Теперь все трубят: "герой", "герой"! - продолжал гость. - У нас вообще любят из мертвецов делать героев. А кто этому верит?
      Вот такие, как Сережка.
      Дядя Владя кивнул на мальчика. И тут Сережа потерял власть над собой. Он забыл, что не полагается вмешиваться в разговор старших.
      Он решил, что дядя Владя просто ошибся и надо ему скорее все объяснить.
      - Гастелло был настоящим героем. Он сам... - начал было Сережа.
      Но дядя Владя перебил его:
      - Ну вот, полюбуйтесь. "Настоящий герой"! Это мы. старые фронтовики, знаем, кто настоящие герои. Мы... да что там говорить!
      Гость махнул рукой, сунул в рот папиросу и стал ее обсасывать, как косточку.
      Сережа сидел как побитый. Он представил себе лицо капитана Гастелло. Строгое лицо героя было бледным, а глаза закрытыми.
      Герой не видел кисельной рожи дяди Влади и не слышал его слов. Он не мог постоять за себя. И Сережа почувствовал, что не имеет права сидеть сложа руки, что он обязан встать на защиту погибшего героя.
      - Капитан Гастелло - герой! Все равно герой!
      Сережа прокричал эти слова, потому что, когда кричишь, голос не такой тоненький.
      - Сережа! - строго оборвала его мама. - Дяде Владе видней.
      И вообще...
      - Нет, - вдруг оживился гость, - ему видней! Это он прошел от Волги до Шпрее с автоматом на плече. Он!
      И дядя Владя ткнул в сторону Сережи указательным пальцем, словно хотел пронзить его насквозь.
      Сережа опустил голову. Он понял, что ему не справиться с огромным, мясистым дядей Владей, что нужно где-то разыскать больших и сильных друзей капитана Гастелло, которые сумели бы вступиться за погибшего друга. Надо предупредить их, что у мертвого капитана появился такой опасный враг, как дядя Владя.
      Никто не заметил, как Сережа тихо поднялся со стула и направился к двери. Когда старшие увлекаются своими разговорами, они быстро забывают о младших. Папа с мамой слушали, а дядя Владя, размахивая пухлыми руками, уже рассуждал о ценах на мясо.
      А Сережа тем часом ехал на автобусе. Жаль, что автобус плетется, сам он добежал бы быстрее. Но путь был далеким. Уже кончился город. За окном замелькали деревья. Они бежали за автобусом и никак не могли его догнать. Наконец совсем отстали: началось поле.
      Сережа нетерпеливо ерзал на сиденье и привставал до тех пор, пока кондуктор не объявил:
      - Следующая - военный городок.
      - Ты кого ищешь? - спросил Сережу высокий летчик с круглым безбровым лицом.
      Он вместе со своим товарищем, черноволосым и щуплым, уже минут пять наблюдал, как Сережа, ко всем приглядываясь, шел по военному городку.
      - Кого ты ищешь? - повторил свой вопрос летчик.
      Сережа остановился. Он вдруг замешкался, но взял себя в руки и объяснил цель своего приезда.
      - Я ищу друга капитана Гастелло! - ответил он.
      - А как его фамилия?
      - Не знаю... А вы не дружили с ним?
      Летчики переглянулись. Они оба были молодыми, и, когда капитан Гастелло совершал свой подвиг, каждому из них было лет меньше, чем Сереже. Круглолицый покачал головой, а щуплый спросил:
      - Зачем тебе друг капитана Гастелло?
      - Дядя Владя говорит, что Гастелло не герой, что у нас любят мертвецов героями делать... Он не смеет так говорить...
      Больше всего Сережа боялся, что его объяснение выглядит смешно и незнакомые летчики не примут его слова всерьез. Но летчики не собирались шутить. Своим рассказом Сережа поставил их в затруднительное положение. Они посовещались и велели Сереже ждать, а сами пошли за каким-то Петром Ивановичем. Сережа понял, что Петр Иванович и был тот, кого он искал.
      Другом капитана Гастелло оказался невысокий плотный мужчина в кожаной куртке. Из-под военной фуражки, надвинутой на глаза, были видны совсем белые виски. Седина никак не вязалась с глазами, в которых - откуда оно только взялось! - поблескивало что-то озорное. Если судить по волосам, Петр Иванович был старым, а если верить его глазам - молодым. Но Сережу мало занимало это несоответствие. Он чувствовал в этом человеке силу и решимость. И ему даже показалось, что Петр Иванович немного похож на своего легендарного друга.
      - Здорово! - сказал летчик и протянул Сереже руку.
      Он не стал ни о чем расспрашивать мальчика. Видимо, два молодых летчика успели ему рассказать суть дела. Он только поинтересовался, где живет Сережа.
      - В городе, - ответил мальчик.
      Друг капитана Гастелло ниже надвинул фуражку на глаза и сказал:
      - Далековато. - Но затем решительно махнул рукой. - Ладно.
      Едем!
      Когда Сережа в сопровождении Петра Ивановича переступил порог своей комнаты, дядя Владя лежал на диване, положив на светлый валик ноги в грязных ботинках. Он спал, чуть посвистывая мясистым носом и причмокивая губами, словно ему снилась мозговая косточка. Кроме спящего гостя, в комнате никого не было. Вероятно, папа пошел в магазин, а мама хозяйничала на кухне.
      Петр Иванович небрежно кивнул на дядю Владю и спросил:
      - Он?
      - Он, - отозвался Сережа.
      Тяжелая рука летчика опустилась на плечо спящего. Дядя Владя недовольно поморщился и открыл глаза. Со сна он ничего не понял и растерянно заморгал.
      - Говорят, вы здорово воевали? - спросил Петр Иванович, когда дядя Владя окончательно проснулся и сел.
      - Воевал, - пробурчал он.
      - А на каком фронте, если не секрет?
      - Н-н-на разных, - ответил дядя Владя. - А что?
      - Да нет, ничего. Просто наслышан о ваших подвигах и заинтересовался. Как ваша фамилия?
      - Иволгин.
      - Извините, не слышал. А вы на каких машинах летали?
      - Я, я?
      - Ну да, вы.
      - Я в артиллерии был.
      - В артиллерии, - повторил Петр Иванович, словно хотел заучить ответ дяди Влади наизусть. - А с капитаном Гастелло вы тоже в артиллерии встречались?
      Дядя Владя нахмурился. Вопросы сыпались на него, как удары.
      Он едва успевал отбиваться - отвечать.
      - При чем здесь артиллерия? Слышал о нем от товарищей.
      - Вот как! - Друг капитана Гастелло задержал свой взгляд на дяде Владе, словно испытывал достоверность его слов. - А я решил, что вы с ним вместе воевали. Значит, вкралась ошибка.
      Сережа стоял в стороне и внимательно следил, как Петр Иванович своими вопросами брал дядю Владю в окружение и отрезал ему все пути к отступлению. Наконец дядя Владя спохватился и от обороны перешел к наступлению.
      - А вы, собственно, кто такой? - спросил он недовольным голосом.
      Но летчик, твердо стоящий перед ним, преграждал ему путь.
      - Я полковник Ростов, - сказал Петр Иванович.
      - Полковник Ростов, - пробормотал дядя Владя. - Герой Советского Союза, прославленный ас?
      Дядя Владя покраснел. И его лицо стало похожим на красный воздушный шарик, который на ветру качается из стороны в сторону.
      - Знаете? - усмехнулся летчик.
      - А как же, - оживился дядя Владя. - Чай, не в тылу отсиживались!..
      В эту минуту Сережа вдруг подумал, что сейчас полковник Ростов и дядя Владя поладят. И может быть, летчик возьмет сторону дяди Влади.
      И мальчик крикнул:
      - Дядя Владя, Петр Иванович - друг капитана Гастелло! Понимаете?
      Воцарилось молчание. Дядя Владя полез за папиросой. А полковник Ростов стоял, заложив руки за спину, и раскачивался на расставленных ногах. И вдруг он вплотную приблизился к дяде Владе и холодным голосом сказал:
      - Так вот что, товарищ Иволгин, не знаю, в какой артиллерии вы воевали и какие беспримерные подвиги совершали на войне. Да меня это и не очень-то интересует. Но чернить память славного сокола Николая Францевича Гастелло я вам не позволю. Если бы мы с вами были моложе, я бы вам за ваши слова... Но седым людям неудобно размахивать кулаками.
      Сережа заметил, что дядя Владя слушает друга капитана Гастелло со вниманием и опаской. А когда полковник строго спросил: "Ясно?" - у дяди Влади, который чуть ли не один выиграл всю войну, руки сами вытянулись по швам, и он ответил:
      - Ясно, товарищ полковник!
      - Вот и хорошо, - сказал Петр Иванович. - А то у капитана Гастелло много хороших защитников и друзей.
      При этих словах он кивнул на Сережу. И сердце мальчика подпрыгнуло от радости.
      Сережа проводил Петра Ивановича до самых ворот. Когда они прощались, полковник крепко пожал ему руку и сказал:
      - Ты серьезный парень.
      Сережа почувствовал, что сейчас они расстанутся и неизвестно, когда еще встретятся, и ему захотелось разузнать у Петра Ивановича о его легендарном друге.
      Он спросил первое, что ему пришло в голову:
      - Товарищ полковник... Петр Иванович, а вы не помните, капитан Гастелло был очень высокого роста?
      Полковник посмотрел на Сережу и покачал головой:
      - Видишь ли, я никогда не встречался с капитаном Гастелло.
      Я воевал на Севере, далеко от него. Мне так и не довелось с ним познакомиться.
      - Значит, вы не его друг? - разочарованно спросил мальчик.
      - Нет, я его друг, - ответил полковник. - Такой же, как ты. Ведь у людей значительно больше друзей, чем они думают. И друзья никогда не дадут в обиду имя тех, кто отдал свою жизнь за Родину.
      ...Когда Сережа вернулся домой, дяди Влади уже не было. Только на светлом валике дивана остался след от его грязных ботинок.