Полк осетина Ибрагима Дзусова оборонял Севастополь в самое тяжелое время осады. Он базировался в районе Херсонесского маяка. Самолеты были укрыты в каменных капонирах.
      Дзусову и его полку выпало счастье участвовать в воздушной битве в небе Берлина. Они дрались на ЯК-3, в совершенстве овладели самолетом и били гитлеровцев беспощадно.
      Мы, конструкторы, часто получали из летных частей коллективные письма. Это были необыкновенно волнующие послания. Например, наш коллектив очень обрадовало под Новый год письмо от летчиков-истребителей из части полковника Татанашвили. Они писали:
      "На самолетах ЯК-9, с первоклассным грозным вооружением, мы дрались за Днепр, Сож, Гомель, Речицу, имея, как правило, превосходство в воздушных боях над противником. Только за два с половиной месяца нами сбито 106 самолетов противника. У нас с гордостью повторяются имена летчиков нашей части капитана Кузнецова, сбившего 14 самолетов, майора Руденко, сбившего 10 самолетов, и целого ряда других летчиков, смелость и отвага которых в воздушных боях не раз обращали противника в бегство или обрекали на уничтожение его в воздухе огнем пушек и пулеметов. Вот яркий пример, служащий тому доказательством.
      Четыре ЯК-9 встретили четыре "Фокке-Вульф-190", которые шли в лобовую атаку. Наши истребители (ведущий старший лейтенант Нечипуренко) приняли атаку и с дистанции 400 метров открыли огонь. В результате атаки один самолет противника рассыпался в воздухе. Ведомый младший лейтенант Москалец, дав две очереди по второму Ф-В-190, наблюдал, как последний загорелся и рухнул на землю. Вторая пара наших самолетов атаковала пару Ф-В-190, которые шли правее и ниже.
      В результате атаки лейтенант Курдюмов догнал самолет противника и с дистанции 300 метров сбил его. Наши самолеты потерь и повреждений не имели".
      Или вот письмо, которое я получил в 1943 году от группы летчиков-гвардейцев. Они просили "выделить четыре машины последней конструкции, чтобы дать разгон, - как они писали, - хваленым немецким истребителям, особенно "Мессершмиттам"",
      Пусть читатель не упрекнет меня в нескромности, если я приведу слова летчиков: "Мы, как один, влюблены в вашу машину", ибо я всем сердцем отношу эту похвалу к многотысячным коллективам заводов, создававших наши истребители.
      В подкрепление своей просьбы авторы письма писали:
      "Одновременно сообщаем свои результаты:
      1. Гвардии капитан Горбунов - воюет с августа месяца 1942 года. Имеет 19 лично сбитых самолетов противника, из них 15 истребителей типа "Мессершмитт" всяких усовершенствований. Он же является пионером, применившим ЯК-1 в борьбе с "Мессершмиттами" на вертикалях, о чем неоднократно сообщалось в печати.
      2. Гвардии старший лейтенант Канкошев - воюет с марта месяца 1943 года. Имеет 12 лично сбитых самолетов противника, из них 10 истребителей "Мессершмитт".
      3. Гвардии старший лейтенант Павлов - воюет с августа месяца 1941 года. Имеет 15 лично сбитых самолетов противника, из них 14 истребителей "Мессершмитт".
      4. Гвардии старший лейтенант Калугин - воюет с августа месяца 1941 года. Имеет 15 лично сбитых самолетов противника, из них 11 истребителей "Мессершмитт"".
      Заводские коллективы, выпускавшие истребители ЯК, радовались каждой доброй вести с фронтов. Радовались и мы, конструкторы, тому, что в этой невиданной схватке побеждала наша, советская школа самолетостроения. Разумеется, мы никогда не забывали, что в этой победе главная роль принадлежала труженику-солдату, советскому летчику, что это его доблестью было завоевано господство в воздухе.
      В начальный период войны наши летчики, воевавшие на устаревших самолетах, даже получив новую материальную часть - ЯКи и ЛАГГи, продолжали вести бой на виражах. Не выявив как следует преимуществ новой материальной части, они использовали ее в невыгодном тактическом маневре. И только после того, как летчики освоили вертикальный маневр, были полностью использованы преимущества наших самолетов перед немецкими.
      В середине войны мне приходилось слышать от фронтовых летчиков:
      - Гитлеровец уже не тот, что в начале войны, бить его стало легче.
      На это я отвечал:
      - Дело не только в том, что гитлеровец не тот, - он действительно не тот, - но дело в том, что и вы стали другими. Во-первых, вы располагаете новейшими самолетами, которые лучше немецких, а во-вторых, вы сами приобрели богатейший опыт ведения воздушных боев.
      Мне вспоминается встреча с замечательным летчиком Героем Советского Союза Лавриненковым. Помню, я был страшно удивлен тем, что этот победитель в воздухе оказался до робости конфузливым на земле. Вначале его застенчивость мешала нашей беседе, но мне удалось разговорить его, и я был сторицею вознагражден за свои старания. Передо мной сидел не просто храбрец, а человек знающий, много думающий, умеющий анализировать явления, делать точные выводы. Очень интересно он рассказал мне о своем первом воздушном бое, им хорошо потом описанном, и я позволю себе привести здесь этот его рассказ:
      "Я летел в шестерке самолетов ЯК-1 на высоте 3000 метров. Ярусом ниже шли ЛАГГи, а на бреющем ИЛы. Я долго всматривался в воздушные просторы в надежде увидеть хоть один самолет противника. Это был мой первый вылет, и мне не терпелось скорее схватиться с воздушным врагом. А в небе все чисто. Уже ИЛы приступили к работе, штурмуя цель, а у меня никакого дела нет. Мне было обидно, я считал себя неудачником и думал, что придется вернуться на аэродром с пустыми руками. Вдруг я заметил, что на первом этаже завязалась свалка между ЛАГГами и незаметно подоспевшими "Мессершмиттами". Внизу шла собачья свалка. С непривычки мне трудно было отличить наши самолеты от вражеских. То здесь, то там горящими факелами с длинными дымящимися хвостами устремлялись вниз какие-то самолеты. И тут совсем близко от меня мелькнул свечкой вверх "Мессершмитт", у которого я явственно различил на хвосте черную свастику на белом фоне. Так же неожиданно я обнаружил свое одиночество. Где-то поблизости промелькнул ЯК-1 и скрылся в облаке. Мне предстояло схватиться с "Мессершмиттом" один на один. В этот момент "Мессершмитт" выскочил из облака и круто "пикнул" на меня. Прямо передо мной воздух прорезался трассами пушечного огня фашиста. Холодный пот выступил у меня на спине. К счастью, "Мессершмитт" промазал. Я резко рванул машину в сторону, и "Мессершмитт" метеором пронесся мимо меня. Он опять набрал высоту и занял исходное положение для атаки. Осмотревшись в воздухе, я обнаружил, что я по-прежнему один, никого из наших поблизости не было, но зато на помощь врагу приближались еще два "мессера". Да, подумал я, пропал Лавриненков, пропал с первого же раза, ничего не сделав. Со всех сторон я замечал приближавшиеся немецкие самолеты. Я насчитал их около десяти. Оставалось только уходить. Не теряя больше ни секунды, я нырнул в ближайшее облако. Однако облако меня не спасло. После двух минут полета вслепую, выскочив в ясную полосу, я сразу заметил поджидавших меня трех "Мессершмиттов". Несколько раз я пытался от них увильнуть, но они были настойчивы. Горючее на исходе. У меня оставался один выход. Я резко ввел самолет в пикирование и вышел из него лишь у самой земли. Это меня спасло. Из своего первого воздушного боя я вернулся разочарованным, с большой горечью на душе. Я поклялся, что отплачу за эту первую неудачу.
      Долго ждать не пришлось. Вскоре я расквитался с фашистами, открыв свой боевой счет. Дело было так. Наше звено ЯК-1, закончив патрулирование, возвращалось. Мы были почти у своего аэродрома, как вдруг три "Мессершмитта", которых мы прозевали, обрушились на нас сверху. Один из наших летчиков, Козлов, который позднее других заметил приближение противника, был сбит сразу. Машина вспыхнула, а сам Козлов выбросился с парашютом. Использовав свое преимущество в высоте, я погнался за одним из напавших "Мессершмиттов". Мне очень хотелось скорее открыть огонь, но самолет противника то ускользал, то появлялся в прицеле. Я набрался терпения и решил ждать подходящего момента, чтобы бить наверняка.
      Через несколько мгновений я четко зафиксировал "мессер" в прицел и нажал гашетку. "Мессер" вспыхнул, перевалился на крыло и врезался в землю. Я открыл счет - 1 : 0 в мою пользу!"
      Как потом выяснилось, летчик первого сбитого Лавриненковым "мессера" был асом из знаменитой группы "Рихтгоффен", обер-лейтенантом, награжденным тремя железными крестами.
      Счет Лавриненкова увеличивался довольно быстро.
      Между прочим, во время той нашей беседы я спросил у Лавриненкова, не приходилось ли ему встречаться в воздухе с новейшей модификацией "Мессершмитта" - МЕ-109Г, о котором много говорила вражеская пропаганда. Мне хотелось знать, каково мнение летчиков-истребителей об этом самолете противника, могут ли наши летчики успешно бороться с ним на ЯКах.
      - Знаете что, Александр Сергеевич, - сказал он, - я отвечу вам на этот вопрос словами командира моего полка Шестакова. Когда появился на фронте самолет МЕ-109Г, некоторые наши летчики побаивались встреч с ним. Дошел и до нас слух о чудодейственных качествах этого самолета, слух, распространявшийся вражеской пропагандой. Шестаков сказал так: "Истребитель как истребитель. Горит нормально, как и все прочие "Мессершмитты". Ясно?"
      Лавриненков получил новый ЯК и улетел на нем на фронт. Спустя несколько месяцев я узнал, что в одном из воздушных боев Лавриненков, расстреляв снаряды, таранил немецкий истребитель "Фокке-Вульф-190", по при этом повредил свою машину и вынужден был выпрыгнуть с парашютом. На вражеской территории его схватили и повели на допрос. В штабе при обыске обнаружили продовольственный аттестат, из которого узнали, что перед ними Герой Советского Союза.
      - За что воюете? - спросил его немецкий офицер.
      - За землю свою, за Родину, - ответил Лавриненков.
      - Кто же, по-вашему, победит?
      - Победим мы.
      - Почему вы так думаете?
      - Все у нас так думают, весь народ так думает. - И больше Лавриненков разговаривать не стал.
      Его решили отправить в Берлин для дальнейшего допроса.
      В поезде Лавриненкова везли в сопровождении немецкой охраны. И все же, улучив подходящий момент, он выпрыгнул ночью из вагона. Очнувшись от удара, осмотрелся и понял, что находится на оккупированной фашистами советской земле. Русские люди нашли Лавриненкова, помогли ему скрыться от гитлеровцев и добраться до партизанского отряда имени Чапаева. Лавриненков стал партизанить: взрывал мосты, нападал на вражеские отряды и обозы, пока партизанский отряд не соединился с частями Красной Армии.
      Еще раз я увиделся с Лавриненковым, когда на его груди уже красовалась вторая Звезда Героя Советского Союза.
      В 20-й юбилей Победы я получил поздравительное письмо от Владимира Васильевича Прозора - бывшего летчика-фронтовика, - которое меня очень порадовало, а кое-чем и поразило. Это было не только поздравление, но и отклик на мою прежнюю книгу. В. В. Прозор писал:
      "Дело в том, что самолет Вашей конструкции УТ-1 (не УТ-2, а именно УТ-1) воевал в период Отечественной войны.
      Был он вооружен двумя пулеметами ШКАС (сверху плоскости) и четырьмя снарядами РС.
      Вооружен этими самолетами был 46-й авиаполк, в 1942 году действовавший в составе ВВС Черноморского флота.
      Летный состав состоял из лучших курсантов-выпускников Ейского авиаучилища. Формировался на Кавказе (май 1942 г.), в короткие сроки. Командовал полком т. Михайлов. Инженером был т. Коньков.
      Очень жаль, что об этом нет ничего в Вашей книге.
      Строгость в пилотировании самолета Вы, конечно, знаете, однако дел было сделано немало. Штурмовали аэродромы, передний край, плавсредства, обеспечивали десанты и т. д.
      Я, из немногих летчиков оставшийся после войны, рад Вам сообщить о том, что такой "громадный" самолет тоже дрался в войну, и Вы вправе его считать боевым!
      Прозор Владимир Васильевич - полковник запаса".
      На УТ-1 он совершил 140 штурмовок. Должен признаться, я впервые через 20 лет после окончания войны узнал, что мой одноместный тренировочный самолет УТ-1 тоже воевал. В годы войны у нас в воздушном флоте выросли не только прекрасные летчики, но и замечательные командные кадры. Наши офицеры и генералы сами были летчиками, штурманами, авиаинженерами.
      Главнокомандующий ВВС военных лет главный маршал авиации А. А. Новиков начинал службу летчиком-наблюдателем. Главнокомандующий ВВС послевоенного периода главный маршал К. А. Вершинин во время войны командовал воздушной армией. Маршал авиации С. И. Руденко в 1941 году был летчиком, командиром истребительного полка, а уже в период битвы на Волге и вплоть до взятия Берлина командовал прославленной 16-й воздушной армией. А. Е. Голованов летчик, начавший свой летный путь в Гражданском воздушном флоте, во время войны возглавлял авиацию дальнего действия. Его удостоили звания главного маршала авиации. Маршал авиации Е. Ф. Логинов - летчик, один из ветеранов Военно-Воздушных Сил.
      Таким же славным был боевой путь и других советских авиационных маршалов и генералов: В. А. Судеца, Ф. А. Астахова, П. Ф. Жигарева, Ф. А. Агальцова, Е. Я. Савицкого, С. А. Красовского, Н. С. Скрипко, Ф. Я. Фалалеева, Г. А. Ворожейкина, С. А. Худякова, С. Ф. Жаворонкова и др.
      Успехи нашей боевой авиации - итог совместных усилий воинов фронта и тружеников тыла.
       
      "Нормандия"
      Первомайский парад 1957 года. - Во французском посольстве. - Летчики "Нормандии" - славные ребята. - Обед в Кремле в честь генерала де Голля. Советское правительство дарит французам ЯКи. - Сувенир из Франции.
      1 мая 1957 года в Москве был ясный ветреный день. Парад на Красной площади шел своим чередом, по установившейся программе.
      Я стоял на трибуне около Мавзолея и вместе со всеми приглашенными любовался прекрасной выправкой и экипировкой пехотинцев, мощной моторизованной боевой техникой.
      Как всегда, на трибунах было много знакомых. Я разговорился с кинорежиссером Григорием Васильевичем Александровым, который с увлечением рассказывал о своей новой работе - кинофильме "Русский сувенир".
      Наземный парад уже заканчивался, когда над Красной площадью пролетели реактивные бомбардировщики, а вслед за ними пронеслись пятерками реактивные истребители со стреловидными крыльями. Самолеты произвели большое впечатление. Григорий Васильевич поздравил меня и неожиданно сказал:
      - Позвольте представить вас писательнице Эльзе Триоле и ее супругу Луи Арагону.
      Я, конечно, знал о знаменитом французском поэте-коммунисте Луи Арагоне и его жене - писательнице Эльзе Триоле, мне было интересно с ними познакомиться. Триоле прекрасно говорит по-русски, она родилась и выросла в России.
      Это ваши самолеты пролетели? Поздравляю вас! Значит, вы и есть "тот самый ЯК"? - засмеялась она, - Это на ваших ЯКах во время войны летали французские летчики из эскадрильи "Нормандия"?
      Я подтвердил, что французы летали на моих истребителях ЯК-1, ЯК-3, ЯК-9.
      - Я очень довольна, что познакомилась с вами, - продолжала она. - Ведь я пишу сейчас сценарий о летчиках "Нормандии", со многими из них встречалась. Они очень хорошо отзывались о ваших самолетах, и вот теперь я знакома с самим конструктором.
      Арагон тоже понимал русскую речь. Он сделал мне несколько комплиментов.
      - Тесен мир, - улыбнулся Александров, обращаясь к Триоле. - Месяц назад в Париже вы говорили с летчиками из "Нормандии" об истребителях ЯК, а сейчас случайно, но к месту, в Москве, на Красной площади, встретились с самим Яковлевым...
      Стали вспоминать о героических днях войны, об интересных эпизодах боевой жизни летчиков "Нормандии", и в моей памяти ожили события более чем десятилетней давности... Точно все это было только вчера.
      Мне вспоминалась первая встреча с летчиками "Нормандии". Прием во французском посольстве в Москве в красивом кирпичном особняке на Якиманке. Нарядная публика дипломатических приемов, иностранные и советские военные в парадных мундирах. Характерная фигура генерала Катру - посла Франции в Советском Союзе. Торжественный момент посвящения в кавалеры ордена Почетного Легиона нескольких советских генералов, удостоенных этой высшей награды французского правительства за успешное сотрудничество в боевой работе с летчиками Свободной Франции.
      После вручения ордена меня окружили молодые, жизнерадостные военные, дружески жали руку, поздравляли. Это были летчики "Нормандии".
      Они были одеты в форму черного цвета, ниже погона на правом плече вышита буква "f". Славные ребята с открытыми, мужественными лицами наперебой старались сказать мне что-нибудь приятное о ЯКах. Тут же один из них снял со своей груди и приколол мне нагрудный знак эскадрильи "Нормандия": на красном поле два льва. Это герб провинции Нормандия, расположенной на севере Франции. Авиационные части Армии свободных французов носили имена различных французских провинции. Помимо "Нормандии", сражавшейся на нашем фронте, были также авиационные соединения "Бретань" и "Эльзас", воевавшие в Африке, "Иль де Франс" и другие.
      Французские летчики почти не говорят по-русски, но кое-что понимают. Я немного знаю французский. Завязывается беседа на смешанном русско-французском языке. В конце концов мы отлично поняли друг друга.
      Французы смеются:
      - Авиаторы всех стран понимают друг друга без слов, авиаторы всех стран одна семья!
      Появляется шампанское, поднимаются бокалы, произносятся тосты за победу, за "Нормандию", за ЯКи.
      Я не запомнил всех французских летчиков, с которыми тогда познакомился. Остались в моей памяти Марсель Альберт, де ля Пуап и Дельфино.
      Старший лейтенант Марсель Альберт - парижанин. Из Северной Африки, захваченной фашистами, Альберт перелетел в Гибралтар. Это один из лучших летчиков не только "Нормандии", но и Франции. Он командовал эскадрильей на советско-германском фронте с декабря 1942 года. Руководимые им летчики отличились в боях за освобождение Орши, Минска, при форсировании Немана.
      Французские летчики с особенной гордостью рассказывали о воздушном бое, происшедшем 15 октября 1944 года, когда эскадрилья Марселя Альберта встретила два десятка немецких бомбардировщиков, шедших под прикрытием шести истребителей. Командир эскадрильи мгновенно сориентировался, приказал половине своих самолетов вступить в бой с бомбардировщиками, а сам с остальными устремился против истребителей противника. Шесть немецких бомбардировщиков и три истребителя были сбиты в этом бою. Марсель Альберт сам сбил два истребителя. И когда Марселя Альберта за боевые заслуги удостоили звания Героя Советского Союза, он сказал на митинге авиационного полка:
      - Я делал и делаю все, что могу, для того чтобы скорее разбить немецко-фашистских захватчиков, которые осквернили мою родную Францию. Мне хочется поблагодарить советских механиков за подготовку самолетов "Яковлевых", которыми снабдила наш полк Советская страна.
      Илья Эренбург так писал о Марселе Альберте: "Марсель Альберт сбил на наших фронтах 23 немецких самолета. Это первый ас французской армии! Россия дала ему чудесный самолет. Франция вложила в него сердце героя!"
      Марсель Альберт - сын рабочего. Другой мой знакомый, де ля Пуап, представитель родовой аристократии. Но против германского фашизма, растоптавшего Францию, они дрались вместе. И вместе с Альбертом де ля Пуап получил звание Героя Советского Союза.
      В 1956 году, на воздушном параде в Тушине, я вновь встретился с де ля Пуапом. Он был в числе почетных зарубежных гостей, приглашенных на авиационный праздник.
      Вместе с Марселем Альбертом в 1943 году дерзко перелетели на своих "Девуатинах" из Алжира в Гибралтар летчики Альберт Лефевр и Дюран. Далеким кружным путем приехали они в СССР и здесь вступили в полк "Нормандия". Товарищи называли их "тремя мушкетерами".
      Лейтенанту Лефевру было 25 лет, родом он из старинного города Руана. Лефевр кончил летную школу на юге Франции, был инструктором. В момент Подписания Петэном позорного мира с Германией Лефевр находился в Северной Африке. Перелетев Гибралтар, он сначала направился в Англию, где патрулировал на "Спитфайре" Ла-Манш. Узнав, что формируется летная часть из французских пилотов-добровольцев, отправляющихся в СССР, Альберт Лефевр стал одним из первых пилотов "Нормандии".
      Хорошо сказал Лефевр о русских лётчиках:
      - Они сражаются с яростью, и притом умно, не теряя головы, когда видят врага близко... Мне нравится в русских их холодная ярость в бою. Мы с ними спелись в воздухе. Один наш товарищ гнался за гитлеровцем. За этим же гитлеровцем погнался и русский товарищ. Наш товарищ настроил свое радио на волну русского летчика, и они стали добивать фашиста вдвоем. Самое забавное, что наш летчик при этом старался сговориться с русским по радиотелефону, он произносил несколько русских слов, которые знал: "Ближе, ближе, хорошо, хорошо, кончено!" И с фашистом действительно было кончено.
      Это правда, в боях против злейшего врага Советского Союза и Франции германского милитаризма - мы хорошо "спелись" в воздухе.
      Я никогда не забуду эпизода одного из воздушных боев за Смоленск, в котором французские летчики дрались совместно с нашими.
      Это был жаркий бой. Четыре десятка гитлеровских бомбардировщиков группами направлялись к нашим позициям. Навстречу вышли советские и французские летчики на ЯКах, В бою участвовал советский летчик-истребитель Пинчук, славившийся летным мастерством. В азарте воздушного боя он ударил крылом своего ЯКа по кабине фашиста и надвое рассек вражеский бомбардировщик. Но при этом конец крыла самолета Пинчука также отвалился. Самолет вошел в штопор. Огнем своих пулеметов фашист прострелил Пинчуку грудь и правую руку. Однако отважный летчик нашел в себе силы открыть фонарь кабины и, превозмогая нечеловеческую боль, преодолевая встречный воздушный поток, выбросился из разваливающегося самолета с парашютом. Парашют раскрылся, Пинчук стал медленно снижаться. Но в этот момент пара "Фокке-Вульфов" открыла по нему огонь.
      В воздухе все делается быстро. Француз Дюран только что видел, как Пинчук таранил вражеский бомбардировщик, атаковав его сверху, и вот уже сам Пинчук висит на парашюте в 200 метрах от Дюрана и "Фокке-Вульфы" атакуют его. Рискуя собой, Дюран из невыгодного положения бесстрашно бросился в атаку на фашистов. Гитлеровцы описали два круга около снижавшегося Пинчука и, напуганные метким пушечным огнем Дюрана, обратились в бегство. Дюран продолжил охранять раненого советского друга. Он кружил вокруг него, спускаясь все ниже и ниже. Но сильным ветром парашют уносило в сторону вражеской территории...
      Тут уж Дюран ничем не мог помочь товарищу и, огорченный, вернулся на свой аэродром. Дюран направился в столовую, где рассказал о происшедшем. Пинчук был любимцем полка, его гибель тяжело переживали все: и русские, и французы.
      Прошло немного времени, как вдруг обедавшие услышали стрельбу на аэродроме. Все бросились из столовой к самолетам, предполагая боевую тревогу. Какова же была их радость, когда они увидели живого Пинчука, который в окровавленных лохмотьях летного обмундирования, с трудом передвигая ноги, приближался к ним. Дежурившие у своих самолетов французы и русские стреляли в воздух из пистолетов, приветствуя чудесное спасение и возвращение Пинчука. Его подхватили и понесли на руках.
      Полк "Нормандия" был создан в 1942 году по предложению генерала де Голля.
      Вследствие предательства маршала Петэна французские войска лишились возможности сражаться с врагом на родной земле. Наше правительство не возражало против участия французских летчиков в боях на советско-германском фронте. Конечно, французских летчиков прибыло в СССР очень мало, но они символизировали единство в борьбе против общего врага.
      Представитель генерала де Голля в Москве Гарро заявил 13 марта 1942 года:
      - Может быть, это капля воды в океане, но сердца всей французской нации с нашими солдатами, которые будут сражаться вместе со своими русскими братьями. Братство наших народов на поле битвы имело бы большое значение не только для Франции, но и для всей Европы...
      Помню я также и разговор о "Нормандии" в Кремле на обеде, данном в честь генерала де Голля 9 декабря 1944 года, во время его визита в Москву для подписания франко-советского договора.
      Небольшой зал Большого Кремлевского дворца, роскошно отделанный голубыми шелковыми шпалерами и золотой лепкой в стиле барокко. Стены под потолком украшены вензелями Екатерины II с девизом: "За любовь и отечество". Зал не подвергался реконструкции, он сохранен как музейный.
      В этот вечер здесь собралось человек пятьдесят: советские дипломаты, министры, генералы и адмиралы в парадной форме, американский посол Гарриман, английский поверенный в делах Бальфур. Через некоторое время вошли руководители Советского правительства во главе со Сталиным. Последними прибыли глава французского правительства генерал де Голль, министр иностранных дел Жорж Бидо и сопровождающие их лица.
      Генерал де Голль очень высокий, медлительный в движениях. Удлиненное лицо. Просто, скромно одет. С учтивой улыбкой он подошел к Сталину и дружески с ним поздоровался.
      С появлением де Голля всех пригласили к столу. Провозглашались тосты в честь французских гостей. Встречные тосты - в честь хозяев.
      Затем поднялся Бальфур и прочитал на русском языке заранее заготовленный тост в честь Франции, причем Францию он все время называл сфинксом. Он сказал примерно так:
      - Древние народы говорили о таинственном существе сфинксе, мы до сих пор Францию считали таким таинственным сфинксом - порабощенную Францию, которая таила для нас всякие неожиданности и неизвестность. Теперь Франция освобождена и становится в ряды полноправных европейских государств, но все же она является еще сфинксом, Я поднимаю бокал за этого сфинкса.
      После обеда собравшиеся перешли в соседний, Зеркальный зал-гостиную, где был сервирован кофе, а затем в кинозал. Сначала был показан кинофильм "Если завтра война", потом мультипликация Диснея и затем "Волга-Волга",
      Сталин сидел рядом с Гарриманом. Во время показа фильма "Волга-Волга" оба они весело смеялись. Сталин особенно подтрунивал над Гарриманом, когда под куплеты: "Америка России подарила пароход, у него колеса сзади и ужасно тихий ход" - пароход "Севрюга" стал разваливаться.
      Прежде чем разойтись, был предложен тост за французских летчиков. Командир полка "Нормандия" подполковник Пуяд был среди приглашенных. Сталин спросил его мнение о ЯКах. Пуяд ответил, что французские летчики летали на американских истребителях, на английских "Спитфайрах", но предпочитают ЯК-3.
      Выпили за ЯК-3, за советских летчиков, за победу.
      Вскоре после этого я был награжден орденом Почетного Легиона.
      ...Кончилась война. Наступил момент прощания русских летчиков со своими французскими друзьями, соратниками по воздушным боям.
      Аэродром Эльбинг в Восточной Пруссии. На линейке летного поля выстроились 40 истребителей ЯК-3. Французские и советские летчики еще раз вспоминают трудные боевые дела. Теперь они объясняются уже без переводчиков, так как французы научились немного говорить по-русски, а русские - по-французски.
      Последний парад! Новый командир "Нормандии" Луи Дельфино заверяет советских товарищей: "Мы будем проводниками нерушимой дружбы Франции и Советского Союза!"
      По французской традиции, победитель возвращается домой с оружием, которым он поразил врага. Уважая эту национальную традицию, Советское правительство подарило французским летчикам самолеты, на которых они сражались и побеждали. Через определенные промежутки времени один за другим все 40 истребителей ЯК-3, пилотируемые французскими летчиками, вылетели в Париж.
      Одновременно для оказания помощи французским механикам в освоении самолетов ЯК-3 в Париж на транспортных самолетах вылетела группа советских специалистов во главе с заместителем командира полка "Нормандия" инженер-майором Агавельяном.
      Вернувшиеся из Франции рассказали мне подробности радушного приема, оказанного французами летчикам "Нормандии" и советским механикам.
      Пребывание наших товарищей в Париже вылилось в сердечную демонстрацию франко-советской дружбы. Слушая рассказы товарищей, я живо представлял себе все так, как будто я сам там присутствовал.
      Мне привезли альбом фотографий, в котором запечатлена поездка советской технической команды по Франции день за днем.
      Парижский аэродром Ле-Бурже... Для встречи летчиков "Нормандии" и советских авиаторов собрались огромные толпы парижан. Прибывших засыпают цветами. Их приветствуют официальные лица.
      Лон-Шан... Воздушный парад "Нормандии" в присутствии генерала де Голля. Летчик Марки покоряет собравшихся - а их около 500 тысяч! - мастерством высшего пилотажа на самолете ЯК-3.
      Дворец инвалидов в Париже... Торжественное награждение полка орденом Почетного Легиона.
      Триумфальная арка... Возложение венков на могилу Неизвестного солдата.
      И всюду толпы парижан восторженно приветствуют появляющихся вместе французов и русских.
      Советские авиаторы пробыли во Франции месяц. Они побывали в Лионе, Тулузе, Ницце, Бордо, Довиле, Руане и других городах. Везде они были желанными гостями.
      В Лионе старый друг Советского Союза мэр города Эдуард Эррио произнес большую речь, в которой поздравил Красную Армию и призывал к тесной франко-советской дружбе.
      В Лезанделисе наши товарищи посетили семью погибшего в 1944 году в воздушном бою в районе Орша - Витебск Героя Советского Союза летчика Лефевра. Вместе с родными и близкими Лефевра они почтили его память.
      Вскоре я получил из Франции подарок - вазу из знаменитого севрского фарфора. Посол Катру, вручая ее мне, сказал:
      - Мой генерал! Примите на память о сотрудничестве с французскими летчиками эту вазу. Она замечательна тем, что это первая ваза, выпущенная севрским заводом после изгнания немецких оккупантов, и она символизирует Свободную Францию...
      Эта чудесная нежно-зеленая ваза, исполненная с большим художественным мастерством, и сейчас стоит у меня дома. Она неизменно привлекает внимание моих гостей, и я с удовольствием рассказываю им про полк "Нормандия" и его славных героев-летчиков.
      После войны мне не раз приходилось встречаться с летчиками "Нормандии". На тушинском параде 1961 года, где французские летчики были гостями. На премьере фильма "Нормандия - Неман" в Москве, в 1961 году. В Париже виделись мы с Пуядом в 1964 году. И наконец, в 1965 году на Парижской авиационной выставке встретились с бывшим командиром полка "Нормандия" генералом Дельфино. И опять, как 20 лет назад, Дельфино и я вспоминали о героических днях великой войны, великого боевого братства французов и русских.