Тролли (№1) - Продавец троллей

Я подкрутил фитиль своего фонаря, прибавив свету отчасти чтобы отпугивать волков, отчасти чтобы скорее заметить их приближение. Стая волков, обыкновенно, долго ходит вокруг своей жертвы, прежде чем решается напасть. Это было мне известно, но я также понимал, что невозможно предсказать, с какой стороны последует их атака. Первый бросок, как правило, делает вожак, и я понимал, что этот момент станет для меня решающим. Если я смогу отразить нападение вожака, показав тем самым, что я не лёгкая добыча, остальная стая побоится на меня нападать.

Теперь у меня больше не было причин торопиться вперёд. От волков было уже не убежать, а свалить бегущую жертву им было даже легче. Поэтому я пошёл медленно, то и дело оборачиваясь и светя вокруг себя на все стороны фонарём. Обернувшись в первый раз, я сразу же совершенно ясно увидел во мраке две светящиеся жёлтые точки. Это свет отразился от глаз волка. Я не ожидал, что волки уже подобрались так близко. Волки, с которыми мне приходилось сталкиваться в других землях, гораздо дольше приглядывалисъ к своей жертве с почтительного расстояния, прежде чем окружить её кольцом.

Тогда я понял, что пора воспользоваться старым опытом обращения с волками, чтобы немного охладить их охотничий пыл. Первым долгом я достал из полевой сумки нож, так как теперь больше не оставалось сомнения, что предстоит схватка. Затем я продолжил движение совершенно новым образом. Я то и дело неожиданно менял направление или делал вдруг прыжок в ту или иную сторону. Таким способом я показывал волкам, что не бросился в бегство и не побоюсь сам на них напасть. Это, по моему опыту, должно было охладить их охотничий пыл и позволяло мне выиграть время, но — что ещё важнее — это могло отбить у волков охоту нападать сразу всей стаей. Только если они будут нападать поодиночке, у меня останется шанс отогнать их при помощи моего фонаря и ножа — единственного моего оружия.

Нападение произошло раньше, чем я ожидал, но то, что случилось, было таким неожиданным, что я должен был сам себя ущипнуть, чтобы убедиться, что это не сон. Я услышал сзади глухое рычание и сразу понял, что настал решительный миг. Это шёл в нападение вожак волчьей стаи.

Я обернулся назад, выставил вперёд фонарь и сжал в правой руке нож, изготовясь к бою. Из кромешной тьмы на меня, опустив голову, безмолвной тенью, как ураган, кинулся волк. Густая серая шерсть его разметалась по ветру, глаза горели жёлтым огнём. В тот же миг я понял, что пропал: такого большого волка я никогда ещё не встречал. Это был великолепный зверь. Движения его были скользящими и красивыми, злобные глаза уставились па меня, выбирая, куда вонзить зубы. Таким я увидел мчащегося в нападение волка: казалось, что время остановилось, когда он выбежал мне навстречу из тьмы. На полном бегу могучее тело распласталось по земле — волк готовился к прыжку.

Но в тот самый миг, когда вожак замер перед прыжком и я подумал, что пришёл мой конец, из тьмы вдруг пулей вылетело какое-то животное и с глухим стуком ударилось в его бок. Животное налетело на волка с такой силой, что он не допрыгнул до меня и, отлетев назад, к остальным волкам, повалился на вереск. Я не верил своим глазам, но сомневаться не приходилось! Оказывается, это один из троллей, которых я видел ранее, гигантским прыжком наскочил на волка сбоку и на лету сбил вожака своими большими ногами. Тролль и волк клубком покатились по земле. Волк устрашающе рычал, и я уже думал, что троллю настал конец, но не тут-то было! Тролль вскочил на ноги быстрее, чем волк, продемонстрировав такую ловкость, какой я не видывал ни у одного живого существа. Такими быстрыми движениями, что глаз не поспевал за ними уследить, тролль одной рукой сорвал ветку с куста, а другой схватил горсть песка, прежде чем волк успел подняться и повернуться к нему. Волк вновь припал к земле, готовясь к прыжку, губа его угрожающе приподнялась, из горла вырывалось рычание, из пасти капала пена. Но следующим молниеносным движением тролль швырнул в глаза волку полную горсть песка, ослепив на мгновение зверя. Одним прыжком тролль очутился сбоку от зверя и стал лупить его веткой по морде, проворно наскакивая и отступая, так что яростные прыжки волка не достигали цели и его ужасные зубы лязгали в воздухе. Тролль несколько раз дёрнул волка за уши, что только разъярило того ещё больше. Как ни ловок был тролль, но я видел, что волк снова обрёл способность ориентироваться в пространстве и вновь изготовился к прыжку. Но на него тотчас же бросился ещё один тролль, пулей пролетев по воздуху и с глухим звуком стукнувшись своими сильными ногами в его бок. Случилось то же, что и в первый раз. Волк опрокинулся на бок, прыжок ему снова не удался. Тролль же продолжал, используя волка как трамплин, взлетать и вихрем носиться по воздуху, кувыркаясь через голову, как мячик.

Я ошеломлённо застыл, глядя на разворачивающуюся передо мной картину. Тролли спасли меня от нападения волка, но схватка ещё не кончилась. Вокруг меня заварилась адская каша. Теперь волки набежали на меня со всех сторон, но откуда бы они ни нападали, повсюду их нападение отражали тролли. То, что я наблюдал, было ужасным побоищем, но тролли одерживали верх, потому что они умели помочь друг другу. Можно даже сказать, что они вели сражение организованно, ибо наскакивали на волков в заранее намеченном порядке, который вносил смятение в ряды противника, всякий раз позволяя одному из троллей напасть на какого-нибудь из волков сбоку, в то время как другой тролль отвлекал внимание зверя. Однако это было зрелище из тех, которые послужили источником множества наших жутких историй про троллей.

Некоторые тролли вскакивали на спину обезумевших волков; крепко обхватив сильными ступнями волчье брюхо и надёжно уцепившись руками за уши, они, как наездники, пускались вскачь на воющем от страха, убегающем звере. Возможно, именно такое зрелище дало начало страшным мифам о троллях, скачущих по ночному лесу верхом на воющих волках. В этих преданиях тролли и волки выступают как товарищи, заключившие свой союз ради ужасных злодеяний, суть которых скрывается в этих сказках под туманными намёками. Моё же приключение в пустоши скорее свидетельствует о том, что между волками и троллями идёт борьба не на жизнь, а на смерть и что бегущий волк, на спине у которого скачет тролль, спасается бегством с поля боя.

Если бы не тролли, я вряд ли имел бы сейчас возможность описать увиденное, так как без них не пережил бы этой ночи, но все страсти на том ещё не закончились. Когда волки наконец дрогнули, тролли внезапно исчезли, точно по мановению волшебной палочки. Они опять словно сквозь землю провалились, и я остался один лицом к лицу со стаей хоть и побитых, но рассвирепевших волков, вполне способных напасть на одинокого путника.

Выстрел в ночи

Анри оторвался от чтения о приключениях Арсена Састрафена на пустоши возле Блоксберга в 1728 году и с трудом перевёл дух. Ведь Анри не просто читал, но одновременно переводил эту историю не знавшему французского языка Гудвину.

— Вот видите, месье Гудвин! Тролли помогли месье Састрафену в борьбе с волками. Я уверен, что тролли совсем не такие плохие, я это вижу по глазам Боффина!

— Ну, может быть, ты и прав, Анри. Однако у нас в Комптон Бассете многие люди пострадали, оттого что были обмануты грустными глазами троллей. Всякий раз, когда люди им верили, тролли пользовались нашей слабостью, чтобы напугать людей пуще прежнего! Как знать, может быть, они совсем не потому сражались с волками, что хотели защитить месье Састрафена! И ведь потом они бросили его на произвол судьбы, не так ли? Почему они вдруг так внезапно исчезли?

Анри вновь взялся за большую книгу и стал читать дальше рассказ Састрафена.

Волки быстро поднялись на ноги и собрались вместе для нового нападения. На этот раз они так рассвирепели, что совсем забыли о страхе. Они уже не стали ждать, чтобы вожак прыгнул первым. Всей стаей они двинулись на меня. Рыча и пригнув к земле оскаленные морды, сверкая во тьме белыми зубами, они наступали со всех сторон. Когда я обернулся назад, чтобы отогнать наступающих волков, один из них выбрал момент, чтобы прыгнуть на меня сбоку. Я почувствовал, как тёплая струйка побежала по левой руке, волк прокусил мне её сквозь плащ, и когда я обернулся к нему лицом, то глаза в глаза встретился с его горящим взглядом. Из его глотки вырвалось ужасающее рычание, и у меня на миг остановилось дыхание от боли, когда я почувствовал, как его клыки все глубже вонзаются в мою руку.

Тогда я изо всех сил ткнул в него ножом. Я услышал, как волк тяжело застонал. Он разжал зубы, упал на землю и отполз в сторону. Левая рука у меня отяжелела, и, с усилием поднимая фонарь, я чувствовал, как из раны струится тёплая кровь. Первое нападение я отразил, но волк оставил на мне свою отметину, а в дикой природе раненое животное становится лёгкой добычей. Я увидел, как остальные волки повели носами, — они почуяли мою кровь и поняли, что я ранен. Рычание вдруг прекратилось, и наступила внезапная тишина, свист ветра был единственным звуком, который доносился до моего слуха. Я посмотрел в их глаза и увидел, что в них совсем не осталось страха, они только примеривались, как удобнее всего меня прикончить. Окружённый со всех сторон, я приготовился к последней схватке.

Но в этот миг раздался страшный грохот и я почувствовал острый запах пороха. Глаза волков замигали, и я увидел, что в них вновь поселились сомнения и страх. И тотчас же в стаю волков градом полетели горячие угли. Многих они задели, опалив шерсть. Тут их страх перешёл в панический ужас, и с громким воем волки кинулись врассыпную, словно пыль на ветру, и в следующий миг исчезли из виду! Я остался один во мраке. Вдруг раздался громкий, но спокойный голос:

«Вы целы?»

Передо мной появился рослый мужчина, вышедший на свет моего фонаря. В одной руке у него было длинное, заряжающееся с дула ружьё, из которого ещё поднимался дымок, в другой он держал железное ведро с пылающими углями. Он был опоясан кожаным ремнём грубой выделки, второй ремень, надетый через плечо, протянулся наискось до пояса. За поясом у него было заткнуто три здоровенных ножа. У одного было плоское лезвие, у другого зубчатое, а третий был круглый и острый, как шило. Лицо у незнакомца было словно высечено из гранита, и его обрамляли густые чёрные волосы и борода. Вид этого гиганта в слабом свете моего фонаря был устрашающим, но никогда ещё я не чувствовал при появлении человека такого облегчения, как тогда на Блоксбергской пустоши.

«Ничего серьёзного со мной не случилось, — ответил я, — но вы появились в самый последний момент. Вы меня выручили. Не думаю, что я ещё долго мог бы отбиваться от волков. Я весьма обязан вам, сударь. Вы спасли мне жизнь».

«Можете не благодарить меня, — коротко ответил незнакомец. — И вы ничем мне не обязаны. Я отправился сразу, как только услышал вой волков. На этой пустоши они по-особенному воют, преследуя заблудившегося в темноте человека. Но я боялся, что опоздаю. Должно быть, вы не знакомы с этой местностью и не позаботились о том, чтобы засветло вернуться в деревню. Пустошь полна опасностей, и никто из здешних не станет бродить по ней после наступления темноты».

«Однако же вы отправились тёмной ночью мне на помощь!» — ответил я, хотя это скорее был не ответ, а вопрос.

«Я живу на пустоши. Я знаю тех существ, которые водятся тут. А они знают меня!»

Он говорил грубоватым, но обыденным тоном. В этом охотнике сразу виден был человек, который умеет за себя постоять. Волков он не боится, но знает ли он троллей?

«Час уже поздний, — сказал он. — И ваша рука кровоточит. Нам нельзя тут долго задерживаться. Волки скоро вернутся, а здесь водятся ещё и другие существа, которые тоже выходят на охоту. Надо скорее уходить отсюда!»

По голосу охотника я понял, что он не шутит, и мы тотчас же двинулись в путь. Охотник привык ходить по этой местности, он шёл широким, размашистым шагом, не обращая внимания на неровности почвы. Мне пришлось напрячь все силы, чтобы поспевать за ним. Разговаривать на ходу было невозможно. Мы оба тяжело дышали, и нам приходилось всё время внимательно смотреть под ноги. И всё же в обществе охотника мне было спокойнее. Пережитый только что ужас словно бы отодвинулся в прошлое и казался уже ненастоящим, как будто его и не было. Но, прошагав с полчаса, я почувствовал, что происходит что-то странное. Я шёл позади охотника, стараясь ступать за ним след в след, как вдруг кто-то потыкал мне в спину. С удивлённым восклицанием я обернулся, но позади никого не было видно.

«Что там случилось?» — спросил охотник. Он тоже остановился.

«Вы не поверите, — сказал я, — но я только что совершенно явственно почувствовал, что кто-то тычет мне в спину».

«Не обращайте внимания, — сказал охотник. — Это наверняка ещё повторится, но не придавайте этому никакого значения».

Я попытался не обращать внимания, хотя странные вещи случались по дороге ещё несколько раз. Один раз я отчётливо ощутил, что кто-то дунул мне в шею с одной стороны, но когда я дотронулся до этого места рукой, мне почудилось, что кто-то, засмеявшись, шепнул мне что-то на ухо с другой стороны. Другой раз, сунув руку в карман, я ощутил там ещё чью-то руку, но не успел я опомниться, как она оттуда исчезла, а вместе с ней и огниво.

Наконец после доброго часа пути я завидел впереди слабый свет, и вскоре мы подошли к маленькой хижине, сложенной из толстых брёвен. Охотник пригласил меня в дом, это было его жилище. В большом очаге горел приветливый огонь, и в хижине было уютно и тепло. Я был обессилен, и перед глазами у меня все кружилось, поэтому я тотчас же, как вошёл, опустился в кресло, накрытое роскошной оленьей шкурой. Но я обратил внимание, что охотник, прежде чем сесть, сперва запер тяжёлую дверь на замок и для надёжности ещё закрыл на задвижку.

«Дайте взглянуть на вашу рану, — сказал он. — Её нужно промыть и перевязать, а то как бы она не воспалилась».

Повесив над огнём котелок, охотник заварил какие-то травы. Затем он приготовил с ними повязку и наложил на мою рану. Повязка была тёплой и душистой, и через несколько дней рана быстро зажила, почти не оставив следов, так что его лечение пошло мне впрок. Я переписал рецепт в свою книгу о целебных и колдовских травах.

Перевязав меня, охотник приготовил простой, но вкусный ужин, и, после того как мы поели, я наконец-то приступил к нему с вопросами, которые меня уже давно волновали.

«Сегодня вечером я повстречал на пустоши не только волков», — заговорил я, глядя ему в глаза, и сразу же заметил, что эти слова его заинтересовали.

«На пустоши можно повстречать много разного зверья, — сказал он уклончиво, — в особенности после наступления темноты».

«Те звери, которых я встретил там, вступили в схватку с волками. И я думаю, что при первой стычке они спасли мне жизнь! Но хотя я видел их очень отчётливо, я не могу сказать, что это были за звери, так как никогда раньше не видел похожих созданий, а я повидал много удивительных существ, о которых другие люди в большинстве своём даже не подозревают».

Тут охотник взглянул мне прямо в глаза.

«Вы видели троллей», — сказал он. Это звучало скорее как утверждение, чем как вопрос.

«Да», — ответил я. Некоторое время мы помолчали. Я понял, что охотник кое-что знает о троллях, и сгорал от любопытства, но мне пришлось вооружиться терпением, так как сегодня он, казалось, был не в настроении рассказывать о троллях.

«Уже поздно», — сказал он и проводил меня в отдельную каморку, предназначенную для гостей. Как и все в его домике, она была обставлена просто, но удобно. Перед тем как пожелать мне доброй ночи, охотник сказал:

«Ночью вы, вероятно, услышите разные незнакомые звуки. Особенно из-за двери, но не обращайте на них внимания. Ни одна душа и ни одно создание не войдёт в мой дом без моего приглашения».

В тот вечер мы уже больше не разговаривали, а сразу легли спать. Немного спустя я снова услышал уханье, доносившееся с пустоши. Потом кто-то царапался под дверью, словно хотел забраться в дом. Потом как будто кто-то поскрёбся в окно, и один раз, когда я выглянул, прижавшись лицом к стеклу, мне почудилось, будто за ним показались чьи-то глаза и я встретился взглядом с кем-то, кто заглядывал ко мне в комнату. Однако за окном стояла непроглядная темень, и я подумал, что мне это могло просто померещиться. Наконец меня одолела усталость, и я заснул беспокойным сном.

Наутро я, однако, проснулся, чувствуя себя отдохнувшим и хорошо выспавшимся. В этой хижине да под оленьей шкурой спалось хорошо и сладко. Охотник был уже на ногах, и в очаге у него горел весёлый огонь.

«Доброе утро! — встретил он меня. — К сожалению, я ничего не могу вам предложить, кроме скромного завтрака — домашнего хлеба и вяленого мяса».

«Доброе утро! — сказал и я. — Эту ночь я провёл под вашей кровлей, пользуясь вашим гостеприимством. Если ваш завтрак может сравниться с постелью, которую вы предоставляете своим гостям, то это будет царское угощение. Однако же есть кое-что, что волнует меня гораздо больше, чем завтрак. Я никогда не забуду того, что пережил нынче ночью на пустоши, и если вы можете рассказать мне то, что послужило бы объяснением этих событий, я бы позавтракал с гораздо большим аппетитом!»

«Вы правы, — согласился охотник. — Я расскажу вам то, что знаю о пустоши и о троллях, а уж там вы сами решите, объясняет ли это то, что случилось с вами нынешней ночью».

И охотник начал свой рассказ, а я изложу его повесть так, как я её запомнил.

Охотник с пустоши

Охотника звали Вальтером Шмидтом, он получил эти охотничьи угодья в ленное пользование от саксонского герцога. Герцог имел право охотиться на пустоши, но редко сюда наезжал. Однако он хотел получать к столу здешнюю дичь, потому что фазаны и зайцы из окрестностей Блоксберга славились на всю Германию своим тонким вкусом. Поэтому герцог построил посреди пустоши бревенчатый домик, чтобы поселить там ленного охотника. Но много лет подряд те охотники, которые соглашались принять этот лён, очень скоро от него отказывались. А некоторые даже сбегали без всякого объяснения.

А Вальтер Шмидт, не в пример остальным, хорошо прижился на пустоши. Впоследствии он рассказал мне, что ездил со своим отцом в восточные земли и десять лет учился охотничьему ремеслу в самом глухом медвежьем углу России. В бескрайних русских лесах Вальтер научился переживать суровые русские зимы в одиночестве, отрезанный от цивилизации. Он ходил на охоту по глубокому снегу, днюя и ночуя под открытым небом в самый трескучий мороз, пока преследовал раненого зверя. Не раз он один на один встречался с русскими медведями, которые не терпят присутствия человека на своей территории. Я думаю, что годы, проведённые в России, настолько закалили его смолоду, что те вещи, с которыми он столкнулся в окрестностях Блоксберга, хотя имели совершенно иную природу, уже не могли его испугать. После десяти лет в русских лесах он соскучился по открытым ландшафтам и снова вернулся в Германию. У герцога как раз оказалось незанятым место ленного охотника, и Вальтер тут же вызвался на эту должность. Он не стремился к человеческому обществу, и городская жизнь его совершенно не привлекала, зато после долгой жизни среди высоких деревьев глухих чащоб ему сразу приглянулся открытый простор здешней местности, и следующие восемь лет он провёл там совсем один в бревенчатом домике посреди пустоши.

В тот день, когда Вальтер Шмидт прибыл в свой будущий дом, а именно 31 октября лета Господня 1720 года, его предшественник, у которого он должен был принять лён, уже сидел на вещах и не мог дождаться, чтобы как можно скорее удрать оттуда подальше, К недоумению Вальтера, прежний охотник бормотал что-то непонятное, что он, дескать, ни за что не согласился бы остаться тут ещё одну ночь, особенно сегодня! Однако, прежде чем шагнуть за порог, он напоследок всё же обернулся в дверях и дал Вальтеру добрый совет. Он сказал, что самое лучшее — хорошенько запирать на ночь дверь! С этими словами старый охотник вышел из хижины и припустил оттуда рысцой, словно за ним гнались черти!

Вальтер подумал, что прежний охотник скорее всего свихнулся от одиночества, и не стал принимать его слова всерьёз. Так как это был для Вальтера первый день в необжитом доме, то он до самого вечера был занят устройством на новом месте. Не потому, что у него было с собой много вещей, которые нужно расставлять по местам. Все добро, которое он принёс с собой в новое жилище, поместилось у него в заплечном мешке. Кроме одежды, которая была на нём, у Вальтера был ещё особый охотничий костюм, целиком сшитый из оленьей кожи, два длинноствольных ружья и шесть русских охотничьих ножей (три из которых я уже имел случай увидеть в первый же вечер), полевой фонарь, Библия, простой набор кухонных принадлежностей, кое-какие инструменты и коллекция красивых фигурок и домашней утвари, которые он сам за прошедшие годы вырезал из кости, да ещё огниво и оленьи рога.

Весь этот скарб недолго было расставить по местам, но, прежде чем это сделать, Вальтер много времени потратил на то, чтобы подмести пол и прибраться в доме. Там была страшная грязь и беспорядок. Горшки и миски валялись немытые, а золу из очага, похоже было, не выгребали уже много месяцев, дрова на улице были брошены кое-как, а крыша дровяника протекала, так что не было даже сухой растопки. Весь день с утра до вечера Вальтер приводил в порядок своё жилище и думать забыл о том, какой совет ему дал старый охотник.

Скоро выяснилось, что это было большой ошибкой, потому что с наступлением темноты начали происходить странные вещи. Пока было светло, Вальтер часто поглядывал в окошко и радовался, что на много миль кругом перед ним расстилался открытый простор. Но едва темнота сгустилась настолько, что в ней можно было уже с трудом различить очертания местности, как начало твориться что-то загадочное. За стенами разгулялся ветер, как это часто бывает на пустоши к ночи. Но после многих лет лесного безмолвия Вальтеру нравилось слушать его завывание, и он несколько раз выходил на порог, чтобы подставить лицо свежему ветру. Поэтому он не запирал дверь. Внезапно налетел особенно сильный порыв, и дверь неожиданно распахнулась настежь. Вальтер не обратил на это особого внимания, а просто затворил дверь и только проследил, чтобы она защёлкнулась. Но едва он повернулся к двери спиной, как снова подул ветер и дверь опять распахнулась! На этот раз Валътер её хорошо защёлкнул. Он уже подумал, что надо будет поменять замок. Но как ни смотрел, не обнаружил, чтобы он был сломан.

Теперь уж он закрыл дверь очень тщательно и несколько раз подёргал за ручку, чтобы убедиться, что она не распахнётся от ветра. Однако не прошло и нескольких минут, как все повторилось снова. Тут уж Валътер почувствовал, что ему надоело всё время закрывать дверь, и он на всякий случай задвинул ещё и щеколду. Немного спустя он услышал, как ветер ломится в дверь, и ему показалось, что он давит на неё все сильней и сильней, хотя порывы его ослабели. Через небольшой промежуток времени Валътер вдруг услышал страшный грохот в дровяном сарае. Он выскочил на крыльцо. Все дрова, которые он сегодня аккуратно сложил, были опять разбросаны. Тут Валътер заподозрил неладное: никогда ещё он не видел такого, чтобы ветер разбросал поленницу дров! Однако в темноте невозможно было укладывать дрова, так что он оставил все как есть и ушёл в дом. В следующий миг дверь опять отворилась, но Валътер ещё не отошёл от порога и сквозь щёлку увидел чьи-то тонкие смуглые пальцы, которые открывали дверь. Тут уж он понял, что кто-то решил над ним подшутить!

Он снова затворил дверь и на этот раз припёр её стулом, чтобы не так легко было открыть. Затем схватил одно из своих ружей, засунул за кушак парочку ножей и спрятался напротив двери в кладовке. В ней было оконце, которое приоткрывалось на щёлку. Валътер убрал крючки и открыл его во всю ширь. Затем вылез в окно и очутился на заднем дворе.

Отбежав немного от хижины, он обошёл её с другой стороны и под покровом тьмы стал подбираться к крыльцу. Приблизившись, он лёг на землю и пополз по-пластунски, как делал в русских лесах, когда подкрадывался к чуткому зверю. Приподняв голову, он поглядел на дом и увидел там таких зверей, каких никогда ещё не встречал, охотясь в лесу.

Под дверью его хижины расположилась целая стайка маленьких круглых созданий. У них были кругленькие тельца, большие головы, руки и ступни и длинные хвосты с кисточкой на конце. Они энергично жестикулировали, объясняя что-то друг другу, и, навалившись на дверь изо всех сил, старались её отворить. Дверь с каждым разом понемногу поддавалась их натиску, но было заметно, что они не могут понять, почему им на этот раз так трудно её открыть. Недолго думая, Вальтер вскочил и бегом бросился к хижине. Он успел подбежать к троллям совсем близко, прежде чем они его заметили. Большинство, издав вопль, бросилось врассыпную, но Валътер успел распахнуть дверь и одновременно сильным пинком втолкнуть через порог одного тролля. Другой рукой он сумел схватить за шкирку второго и тоже швырнуть его внутрь дома. Затем он вошёл сам и запер дверь на щеколду.

Оба тролля с растерянным видом сидели на полу, но тут дверь загрохотала под ударами чьих-то кулаков. Остальные тролли вернулись назад выручать своих товарищей! Но с Вальтером Шмидтом шутки плохи, это я точно знаю; всякий, кто встречался с ним, понимал это с первого взгляда. Что именно тогда произошло, я могу только гадать, основываясь на кратком рассказе Вальтера об этих событиях. Он схватил обоих троллей, по одному в каждую руку, и хорошенько встряхнул, недвусмысленно объяснив им, чтобы они больше даже не пытались с ним шалить. Бедные тролли совсем поникли, повесили уши и вид у них сделался очень печальный. Затем он усадил их на пол, и они смирно выслушали все поучения Вальтера, который внушал им, чтобы впредь они вели себя прилично в окрестностях его дома. Затем он их поднял, распахнул дверь и выставил за порог, где их ждали товарищи, громко рявкнув, чтобы они все убирались и не мешали ему спать! Не знаю уж, поняли тролли, что им сказал Вальтер, или нет; вообще вопрос о том, могут ли тролли понимать человеческую речь, по-прежнему остаётся открытым, но Вальтер одновременно вытянул руку, показывая, чтобы они шли прочь от дома, а уж это они, несомненно, способны были понять! Во всяком случае, как говорит Вальтер, тролли удалились, не поднимая лишнего шума.

— Уфф! Ну и охотник! Бедняжки тролли! — прервал Гудвин мальчика. — Как послушаешь, поневоле подумаешь, что Вальтер Шмидт состоит в родстве с нашей миссис Хоукс из Комптон Бассета! Она так же ловко расправляется с троллями.

Анри засмеялся:

— Да, но ведь это, наверное, доказывает, что на них можно найти управу. И мне кажется, что с ними даже можно подружиться.

— Может быть, ты и прав, Анри! Поживём — увидим. А сейчас давай скорей читать дальше! Прошло уже несколько часов после ухода Кастанака, и скоро он может вернуться.

Пленники башни

Анри продолжил чтение.

После целого дня пути и вечерней кутерьмы с троллями Вальтер Шмидт очень устал и в день приезда на новое место рано лёг спать. Однако, прежде чем лечь, он повесил одно ружьё возле входной двери, а второе у дверей в спальне. Ножи висели на ремне, который лежал рядом с кроватью. К такому порядку его приучила жизнь в русских лесах среди диких зверей, где никогда нельзя знать, в какую минуту тебе понадобится оружие. Но чего Вальтер не знал, так это того, что 31 октября в той местности, где он теперь поселился, — совершенно особенный день и уж тем более ночь.

Вальтер уже начал засыпать, когда услышал, что кто-то тихонько стучится в дверь. Сначала он подумал, что это просто ветер раскачал что-то, но после небольшой паузы стук повторился, на этот раз более настойчиво, словно у стучавшего лопнуло терпение. Вальтер встал, взял свой пояс с ножами и зарядил ружьё пулей и порохом. Затем он подошёл к двери. В неё снова настойчиво постучали. Теперь уже не могло быть сомнения, что там кто-то есть. Вальтер отодвинул щеколду и приоткрыл дверь на щёлку, высунув в неё ружьё. За порогом стояла убогая старушонка со страхолюдным лицом и почти беззубым ртом. По виду ей было лет триста.

«Милый охотник, — просипела старушка, — я проделала длинный путь и заблудилась на пустоши. Не согласишься ли ты приютить меня, старую, на ночь? Тут так холодно, и ветер продувает меня насквозь».

Вальтеру Шмидту показалось очень странным, что такая ветхая старушка одна бродит среди ночи по пустоши, да и вид у неё был очень уж необычный. Платье на ней так истрепалось, что казалось, вот-вот расползётся по швам, оно было похоже на серую паутину, как будто все краски с него смылись и выцвели. Сама старушка была такая тощая и костлявая, что казалось, остался один скелет, который чудом на чём-то держится, не разваливаясь. Хотя всё это показалось Вальтеру очень странным, он не мог отказать старому человеку в ночлеге. Но прежде чем впустить её в дом, он всё же спросил, откуда она идёт.

«С востока», — только и ответила посетительница, и Вальтер опять удивился, потому что в той стороне не было ни города, ни деревни, до которой можно добраться за один день пути.

Тогда он спросил её, куда она идёт и какими судьбами забрела в эти места.

«Я ищу новое жильё, — сказала она, хватая его своей костлявой серой рукой за рубашку. Заглядывая в глаза, она зашептала: — В этих поисках я брожу по пустоши уже не один год и все никак не найду покойного пристанища. Впусти меня в дом, добрый охотник, а то я такая лёгонькая, что боюсь, как бы меня не сдуло ветром».

Услышав это, Вальтер удивился ещё больше и решил, что бабуся, должно быть, помешанная.