Какие бы странные ощущения ни выпали на долю Дженн прошлой ночью, они исчезли и больше не возвращались. К счастью.
      Время шло, и Роберт становился все более молчаливым, но на этот раз Дженн не старалась втянуть его в разговор. Она надеялась, что он обдумывает сказанное ею. С другой стороны, может быть, ему просто не нравился предстоящий поиск стены, на которой, как предполагалось, начертано пророчество.
      Среди дня они поели в комнате, выходящей в главный зал. Роберт настоял на том, чтобы они перенесли сюда свои скромные пожитки, а также завели в укрытие лошадей: по-видимому, в окрестностях дворца Бу рыскали кочевники, и Роберт не хотел, чтобы его застали врасплох.
      Тесная комнатушка выходила на одну из галерей, опоясывающих зал, и в открытую дверь было видно все его огромное пустое пространство. Сидя за едой, Дженн мысленно воспроизвела видение, посланное ей Ключом: стоящих кружком людей, пение которых наделило Ключ силой, жизнью, целеустремленностью.
      Знали ли они, что создают?
      - Ты наелась?
      Подняв глаза, Дженн увидела, что Роберт собирает посуду. Проглотив последний кусок, она стала помогать ему все убрать.
      - Когда мы должны отсюда уехать?
      - Завтра утром. Если мы задержимся, то можем не успеть вернуться во Фланхар вовремя.
      Роберт не сказал больше ничего; он просто повел Дженн по лестнице, спускающейся в зал. Здесь он остановился спиной к Дженн, положив руки на бедра.
      - Роберт...
      - Я даже не уверен, что смогу что-то сделать. В прошлый раз я пользовался аярном.
      - Но теперь же он тебе не нужен.
      - Может быть.
      - Пожалуйста, Роберт, - прошептала Дженн, - все-таки попробуй.
      Роберт неохотно кивнул. Через мгновение он резко выпрямился, и Дженн услышала, как он втянул в себя воздух; выдохнуть его он забыл.
      Где-то на самом краю восприятия Дженн услышала неясный шепот - что-то, похожее на тень мысли или воспоминания. Время текло, а Дженн смотрела на Роберта, не смея отвести взгляд, не смея дышать. Еле уловимый шепот становился громче, обретал форму, хотя понять смысл Дженн все еще не удавалось.
      - Оно здесь, - разорвал тишину голос Роберта. Он повернулся к Дженн; на лице его отразилась смесь чувств - испуга, удовольствия, растерянности. - Оно здесь, и я, кажется, знаю, где именно.
      Дженн не удержалась от победной улыбки.
      - Где же?
      - Ах... - Роберт нахмурил брови, потом показал на одну из дверей. Пошли вон туда.
      Он быстро зашагал к двери, и Дженн побежала следом, стараясь не отстать. Страх и возбуждение росли в ней, перемешиваясь, так что она уже больше не могла отделить одно от другого.
      За дверью оказался короткий проход, а потом ведущая вниз лестница. Сюда свет почти не проникал, но Роберт шел не останавливаясь: сумрак не мешал ему. На нижней площадке Роберт помедлил, потом свернул в коридор. Дженн молчала, боясь нарушить его сосредоточенность. Они снова и снова куда-то сворачивали, пока Дженн не поняла, что безнадежно запуталась. Вдруг Роберт резко остановился, и Дженн чуть не налетела на него.
      На этот раз Роберт молчал так долго, что Дженн в конце концов обошла его, чтобы увидеть причину их остановки.
      Дорогу преграждала стена. Грубый камень, совсем непохожий на тот, из которого был построен дворец. Дженн подняла глаза на Роберта и обнаружила, что тот с непонятным выражением смотрит на нее.
      - Что это?
      - Ты спрашивала, как сохранить пророчество от уничтожения? Вот тебе ответ. Оно за стеной.
      - Что ж, - Дженн стала рассматривать каменную кладку, - если цель древних колдунов была сохранить его до тех пор, пока мы его не найдем, должен быть какой-то способ преодолеть препятствие.
      - Твоя логика безупречна - если только считать, что изначальное предположение верно.
      - Так что мы теперь будем делать? Роберт усмехнулся:
      - Понятно. Ты берешь на себя все размышления, а мне достается грубая мужская работа.
      Дженн вздернула подбородок и отступила, освободив место для Роберта.
      - Вперед! Покажи мне, на что ты способен. Роберт закатил глаза:
      - Эти женщины!
      Прежде чем Дженн успела ему ответить, он положил руку на камень и нажал. Мгновение казалось, что ничего не произойдет. Потом Дженн услышала нечто совершенно невероятное: откуда-то из глубины камня донесся странный скрежещущий звук.
      - Отойди назад!
      Дженн отступила, и Роберт отнял руку от стены. Стена рассыпалась; перед Дженн была гора камешков, каждый не больше кулака. Воздух наполнился пылью, и Дженн закашлялась.
      - Должна признаться, - присвистнула она, - тебе удалось произвести на меня впечатление! Как ты сумел такое сделать?
      - Всего лишь трюк, о котором я вычитал в древних книгах о строительстве Анклава. - Роберт пожал плечами, но явно испытывал некоторое смущение. - Большинство пещер Анклава естественные, но они раньше не соединялись друг с другом. Кто-то придумал способ заставить камень сделаться рыхлым, как будто под действием времени... ну а остальное ты видела.
      - Значит, ты не шутил, когда говорил о возможности снести вершину горы?
      Роберт рассмеялся и повернулся к груде обломков.
      - Будь осторожна. Камни острые.
      Он перелез через препятствие первым. Дженн осторожно двинулась за ним; подошвы ее сапог оказались плохой защитой от режущих кромок. Чтобы сохранить равновесие, Дженн попыталась ухватиться за стену и застыла на месте: ее рука коснулась широко распахнутой двери.
      Ну конечно: стоит ли закрывать дверь, если вы собираетесь замуровать проход камнем? Дверь, однако, отличалась от всех, которые они видели во дворце. Дерево казалось более сухим и светлым, вокруг створок вилась резьба, повторяющийся мотив которой показался Дженн знакомым.
      - Роберт! Ты это видел?
      Не получив ответа, Дженн посмотрела туда, где он должен был находиться. В открывшемся ее взгляду зале был единственный источник освещения: окно в середине потолка; столб света с танцующими в нем пылинками упирался в пол.
      Роберт стоял рядом, так что его правое плечо купалось в солнечном сиянии.
      - Роберт!
      Он не шевельнулся, не издал ни звука. Охваченная внезапным страхом, Дженн пересекла зал и коснулась его руки, пытаясь вывести его из оцепенения.
      - Все напрасно! - Голос Роберта был безжизненным; в нем звучала такая безнадежность, словно он только что увидел перед собой грозное знамение. Все напрасно...
      Дженн повернулась и проследила за его взглядом. Стена... пол...
      - О боги!
      Стена высилась посреди зала, не примыкая к его стенам и не касаясь потолка. Она уходила вверх на два человеческих роста, в ширину достигала двадцати шагов. Когда-то ее поверхность была ровной, теперь же представляла собой мешанину выбоин; пол у ее подножия усеивали осколки камня. Кое-где оставались нетронутые участки, крошечные, не больше ладони; на них сохранились яркая роспись и резьба. Однако ни одного нетронутого иероглифа не оказалось.
      Роберт рухнул на колени и стал перебирать кусочки камня.
      - Гильдийцы... Они нашли то, что искали. Вот почему они не тронули библиотеку: она ничем им не грозила, а эта... эта надпись была опасна. Они ее уничтожили, Дженн! Ты видишь? Они ее уничтожили...
      Дженн поразила нотка ужаса и горя в его голосе. Она положила руку на плечо Роберту, пытаясь дать хоть слабое утешение. Она не могла отвести глаз от оскверненной стены.
      - Кто-то, должно быть, рассказал им, что это такое и где нужно искать, - прошептала она. - Но я не могу понять, зачем им было уничтожать надпись, - пророчество ведь их не касалось!
      Роберт сел на пол и снова замер в неподвижности. Его полный горечи тихий голос отразился от камня стен:
      - Дело не в этом. Они уничтожили надпись, думая, что тем самым помешают пророчеству сбыться. Ох, кровь Серии-лета, даже я не был настолько глуп, чтобы поверить в такое! Будь они все прокляты!
      Дженн убрала руку и попятилась. Ярость, прозвучавшая в голосе Роберта, казалось, заполнила весь зал. Дженн сделала глубокий вдох.
      - Роберт, не думаю...
      - Пошли. - Он вскочил на ноги и рванулся к двери, прежде чем Дженн сумела его остановить. - Нет нужды оставаться здесь еще на одну ночь. Мы уезжаем.
      Еле сдерживая нетерпение, Роберт кидал пожитки в седельные сумы. Когда его руки ничем не были заняты, они начинали трястись от усилия не показать владеющие им чувства.
      Гнев...
      Он сам во всем виноват. Он же ведь с самого начала знал, что ничего полезного они здесь не найдут, но все равно позволил Дженн поколебать себя заманчивыми идеями и доводами. Ну вот, он явился сюда и обнаружил именно то, чего ожидал... только он никак не ожидал ни найти надпись, ни узнать, что она уничтожена - намеренно уничтожена кем-то, кто и представить себе не мог всей ее важности.
      Проклятие!
      Закончив сборы, Роберт вскинул вьюк на плечо. Скорее колдовским зрением, чем глазами, он видел Дженн, которая, собрав свои вещи, вышла следом за ним из здания. Он отвел коней в древнюю конюшню, где они не страдали бы от дневной жары... Теперь день клонился к вечеру, скоро станет прохладнее, а потом наступит благословенная темнота, в которой можно похоронить написанные у него на лице чувства.
      Похоронить... Похоронить все: гнев, отчаяние, безнадежность. Он должен это сделать - ведь ими питается живущий в его душе демон. Достаточно единственной искры...
      Самообладание еще никогда не было так жизненно необходимо.
      Роберт молча оседлал лошадей и вручил Дженн поводья ее коня и вьючной лошади. Он не смел произнести вслух ни слова: тех горьких упреков, которые рвались у него с языка, Дженн не заслуживала. Не ее вина, что надпись оказалась уничтожена, что какой-то несчастный не выдержал пыток и выдал Гильдии тайну. Дженн пыталась помочь, пыталась дать ему новое оружие для борьбы с Нэшем, но сумела лишь породить нового врага, которого будет нелегко победить, - отчаяние.
      Они почти миновали ворота, когда Дженн заговорила; ее слова оказались полной неожиданностью для Роберта.
      - Роберт... Помнишь, ты просил сказать, если я снова что-то услышу?
      Он замер на месте и повернулся к Дженн, но она на него не смотрела. Стоя лицом к дворцу, она переводила взгляд с одного окна на другое.
      - Что там? Снова пение?
      - Нет... что-то другое. А ты ничего не слышишь?
      - Нет. - Роберт хотел сказать что-то еще, но в этот момент и в самом деле услышал какой-то звук, совсем не похожий на пение. Схватив Дженн за руку, он поспешно потянул и ее, и коней в густую тень, отбрасываемую казармой стражи у ворот. Только оказавшись в укрытии, он позволил себе окинуть окрестности колдовским зрением.
      Вокруг дворца, в главном зале, у южных ворот... Их было не меньше двадцати. Но... но... что-то в них было неправильное... Казалось, они стараются не позволить Роберту заметить их ауры. Это были не малахи, но и не обычные люди. Они казались чем-то промежуточным, и желание узнать больше обрушилось на Роберта с такой силой, что он судорожно втянул в себя воздух.
      Проклятие, если бы можно было их увидеть! Но посмеет ли он подойти поближе, рискнет ли подвергнуть Дженн новой опасности?
      - Роберт!
      Отчаянный шепот Дженн вернул его к реальности. Лицо Дженн было бледным, в широко раскрытых глазах застыл страх.
      - Не беспокойся, я тоже их слышу.
      - Их? - Дженн, нахмурившись, покачала головой. - Здесь есть люди?
      - Разве ты их не видишь колдовским зрением?
      - Нет, но я... я слышу, как они разговаривают... вот здесь. - Она коснулась лба. - Разве ты слышишь не так? - В голосе Дженн прозвучало возбуждение.
      - Я слышу, как они двигаются, слышу топот их коней, - но они не разговаривают.
      - Ничего подобного! - Дженн вцепилась в его рукав, на лице ее выступили капельки пота. - Роберт... я же их слышу! Это... это умственная речь!
      ГЛАВА 17
      Со всей возможной быстротой Роберт завел коней в пустую казарму, привязал их и успокоил, потом повернулся к Дженн.
      - Ты уверена, что не ошиблась? - тихо и спокойно спросил он. - Именно мысленная речь? Не пение и не что-то еще?
      Дженн, хмурясь, помолчала, словно прислушиваясь, потом кивнула, глядя Роберту в глаза.
      - Да, определенно. Я слышу фразы, вопросы и ответы, и голоса отличаются один от другого. Похоже, они что-то обсуждают. И они так близко! А ты уверен, что не можешь этого расслышать?
      Роберт закрыл глаза и сосредоточился. Он различал шаги, стук копыт; люди спешивались и разгружали лошадей, но не разговаривали.
      О, дыхание Серинлета! Кто эти люди?
      Открыв глаза, Роберт шепотом спросил Дженн:
      - Ты понимаешь, о чем они говорят? Дженн помотала головой:
      - Похоже на какой-то чужой язык, хотя многие слова мне и знакомы. Дай мне их послушать, может быть, удастся узнать, что они здесь делают.
      - Главное, известно ли им о нас...
      Теперь была очередь Дженн закрыть глаза, и Роберт не стал ей мешать. Он внимательно прощупывал все вокруг колдовским взглядом, чтобы заранее узнать, если их убежище окажется обнаружено. Хоть солнце и клонилось к горизонту, в казарме было жарко и душно. Лошади стояли смирно, но если придется оставаться здесь долго, они начнут беспокоиться. Если придется спасаться бегством, то чем скорее, тем лучше.
      Только если они покинут дворец Бу при дневном свете, на открытой равнине их немедленно заметят.
      Дженн неожиданно охнула и повернулась к Роберту. В глазах ее была паника.
      - Они знают, что мы здесь! Они видят нас... нет, только тебя... колдовским зрением! Они видят тебя, Роберт!
      - Каким образом?
      - Не знаю. Они все время говорят о тьме, осквернившей священный зал... и о Враге! Роберт... - Дженн мгновение помолчала, прислушиваясь, потом схватила его за руку. - Нам нужно отсюда бежать! Немедленно! Они не знают точно, где мы прячемся, но ищут... Они такие... такие гнусные! Они хотят тебя убить. Пожалуйста, бежим!
      - Мы не можем, пока не стемнеет. Нужно подождать еще несколько минут. Я слежу за ними, и если кто-то двинется в нашу сторону, тогда уж ничего не поделаешь - придется спасаться. Дворец велик. Если они не видят нас колдовским зрением, есть шанс, что нам удастся в темноте скрыться.
      Роберт придал голосу уверенность, хотя совсем ее не чувствовал. Дженн немного успокоилась. Роберт снова напряг колдовское зрение, следя за тем, какие помещения обыскивают их враги. Они еще какое-то время не приблизятся, и, если повезет, беглецам удастся скрыться до того, как их обнаружат.
      От этих мыслей ожидание не становилось приятнее... и от проносившихся у Роберта в голове вопросов тоже.
      Откуда взялись эти люди и как могла оказаться им знакома мысленная речь? Почему Дженн может их слышать и услышат ли они ее, если она к ним обратится?
      До тех пор, пока в Анклаве не появилась Дженн, все считали, что мысленная речь - утраченное искусство. Но Дженн заговорила с Робертом, а потом и он научился разговаривать с ней. Дженн смогла связаться с Финлеем, и тот оказался в состоянии отвечать ей, если расстояние было не очень велико. Однако никто больше этим искусством так и не овладел. Никто.
      Роберт внимательно следил за заходящим солнцем, видным в открытую дверь казармы. Еще немного, и можно будет скрыться отсюда, хотя какая-то часть разума Роберта и требовала, чтобы он остался и поговорил с этими людьми. Просто убежать - какая глупость...
      Но они говорили о Враге, о тьме, о желании убить его. Станут ли они ждать, пока он будет задавать им вопросы? И окажутся ли их ответы полезны для него или всей затее суждено, как и остальным, кончиться провалом?
      Нет. Демон и так уже получил сегодня достаточно пищи. Роберт не станет рисковать.
      - Они называют себя дженерет... - прошептала Дженн. - Им пришлось ехать издалека. Сейчас они в библиотеке... нет, в зале пророчества. Я... я не думаю, что они знали о его существовании. Они сейчас все там собрались и все осматривают. Они думают, что это ты... Роберт, сейчас самый подходящий момент...
      - По коням! - буркнул Роберт. Ну конечно, почему бы людям, которые его никогда не видели, и не обвинить его в уничтожении надписи? - Я согласен момент подходящий, никого из них не видно поблизости. Едем!
      К тому времени когда они добрались до разрушенной крепостной стены, луна давно зашла, а ночной холод пробрал Дженн до костей. Роберт с легкостью нашел тропу, ведущую наверх.
      На равнине завыл какой-то зверь, откуда-то поблизости ему ответил другой. Дженн замечала в темноте красные огоньки глаз, слышала топот мягких лап. Она старалась держаться поближе к Роберту, который то ли ничего не замечал, то ли не боялся хищников. Впрочем, как бы опасны ни были эти звери, Дженн предпочитала их вой зловещему шепоту дженерет, который словно проникал ей под кожу, иссушал ее душу пыльным безжизненным дыханием пустыни.
      Путники скакали не останавливаясь несколько часов, обогнули кряж и снова спустились в долину. Только тогда Роберт натянул поводья; все еще не говоря ни слова, он спешился, собрал несколько сухих веток и одним движением руки разжег костер.
      Если бы Дженн не знала Роберта так хорошо, она решила бы, что это жест бессильной ярости.
      Дженн с осторожностью слезла с седла и привязала коня к ближайшему дереву.
      - Ты голоден?
      - Нет. Доставай одеяла и устраивайся на отдых. У нас всего несколько часов на сон - скоро рассветет. Я посторожу.
      - Роберт...
      - Что?
      Дженн повернулась к нему, прижимая к себе одеяло, - не только для тепла, но и как щит.
      - Из того, что мы не смогли прочесть надпись, еще не следует, что то, чем кончается сообщенное тебе Ключом пророчество, правильно.
      - Вот как? Тогда почему Гильдия сочла пророчество настолько опасным, чтобы уничтожить?
      - Но ведь могло случиться, что колдуны Фелкри сохранили истинное пророчество. Если Патрику удастся...
      Роберт просто отмахнулся.
      - Выбрось все это из головы и спи. У нас всего два дня на то, чтобы добраться до побережья, - иначе мы не успеем к отплытию следующего корабля. - Роберт привязал своего коня, вытащил меч и сел, прислонившись спиной к стволу дерева. Заметив, что Дженн не торопится укладываться, он сложил руки на груди и запрокинул голову. - Пожалуйста, Дженн, сделай так, как я прошу. Ни о чем не тревожься. К утру я стану таким, как всегда, - высокомерным, упрямым, бойким на язык. Ты и не заметишь разницы. - С этими словами он закрыл глаза, прекратив разговор.
      Дженн подавила вздох и разложила одеяло у костра; однако, пока не уснула, она продолжала смотреть на Роберта. Он не преувеличивал: к утру действительно никто не сможет догадаться, что Роберт пережил величайшее разочарование, еще более горькое оттого, что он - хоть на краткий миг позволил себе надеяться, что действительно найдет ответ, найдет решение проблемы, терзающей его душу.
      Говорить об этом он, как всегда, не будет. Вместо этого он загонит разочарование, гнев, боль глубоко внутрь, дав тем самым пищу твари, которой так боится. Он станет называть себя глупцом за то, что поверил, будто может изменить свою судьбу, станет упрекать себя в провале - еще одном. Да, именно так все и будет. Именно так всегда Роберт вел себя и раньше - потому что не желал никому позволить облегчить его ношу, не желал переложить на других тяжесть своего знания, не желал позволить кому-то понять, что за проклятие на нем лежит.
      А ведь ему это было так необходимо...
      Дженн повернулась на бок и съежилась под одеялом.
      Если все так и будет продолжаться, даже если Ангел Тьмы не убьет Роберта, это сделает демон.
      Каждый шаг, приближавший Роберта к побережью, рождал перед ним образы и будущего, и прошлого. Долгие жаркие пыльные дни, холодные звездные ночи, не заполненные ничем, кроме присутствия Дженн. Немногие драгоценные часы, когда Дженн почему-то решила забыть о своей ненависти к нему... Она охотно составляла ему компанию, иног-да в молчании, иногда разговаривая на какую-нибудь безопасную тему - об Эндрю, о леди Маргарет. Роберт прекрасно понимал, что она пытается отвлечь его от печальных мыслей - точно так же, как это делал он сам в отношении ее по дороге к дворцу Бу.
      Однако даже в откровенном разговоре она что-то скрывала, пряталась за непроницаемой завесой - как, впрочем, и он сам. Отчетливое понимание этого причиняло Роберту боль. Дженн отказывалась делиться с ним своими опасениями, своими страданиями, и никакие его слова никогда тут ничего не изменят. Чем ближе становилось возвращение во Фланхар, тем тяжелее давили на Дженн воспоминания о том, что она совершила.
      Рано или поздно ему придется заговорить с ней о смерти Ичерна - иначе может случиться, что она откажется снова прибегнуть к своей силе, каковы бы ни были обстоятельства. Подобный отказ скорее всего будет означать для нее гибель.
      Имелись, впрочем, вещи, обсуждение которых нельзя было отложить. Всего через несколько дней они вернутся во Фланхар, к войску, готовому последовать за Робертом на битву. Чего бы только он ни отдал, чтобы этой битвы избежать!
      Дженн до сих пор так ничего и не рассказала ему про Нэша - по крайней мере ничего такого, что Роберт мог бы использовать в борьбе с Ангелом Тьмы. Можно было подумать, что он никогда не играл в ее жизни никакой роли. Роберт не мог заставить себя снова задавать ей вопросы, но не мог и думать о Нэше, забыв о его интересе к Дженн. И еще он не мог подавить горький гнев из-за того, что Нэш сделал с Ичерном... да и ревность тоже.
      Скоро он встретит Нэша - на поле боя, во главе армии Селара. Какая трусость - разорить целую страну только потому, что собственными силами найти Ключ не удается! Однако что теперь чувствует Нэш, считая, что Дженн мертва?
      Что ж, по крайней мере демон, икнув, присмирел - под влиянием удовлетворения, которое испытывал Роберт. Да, тут было чему порадоваться: Нэш, конечно, в отчаянии, хоть это, возможно, и сделает его более беспощадным противником в сражении.
      Ох, да будь оно все проклято - кто может оказаться опаснее Ангела Тьмы, каково бы ни было его настроение!
      Роберт уловил запах моря за целый день до того, как они добрались до берега. Ветер донес его, как приветствие друга. Нору Имбел ничуть не изменился за несколько дней их отсутствия - знакомые ароматы, шум, толчея, влажная жара окутали Роберта, как одеяло. Как замечательно было бы затеряться здесь, каким-то чудом - уговорить Дженн простить его, чтобы они оба могли просто убежать от всего... Сбросить с себя ответственность, забыть о неотвратимой судьбе, оставить их позади, как ненужный хлам. Жить нормальной жизнью, вместе, в мире и покое, не позволяя проклятому пророчеству определять их путь - вечно уводящий их прочь друг от друга.
      Дважды, пока они проезжали по городским улицам, слова едва не сорвались с губ Роберта, но в конце концов так и остались несказанными. Если и был урок, который он усвоил за свою жизнь, - это то, что он никогда не бросит Люсару на произвол судьбы. Никогда - а теперь особенно. Неизвестно, сможет ли он хоть чем-то помочь своей родине, но и речи не может идти о том, чтобы оставить страну в когтях Нэша. Дженн никогда и не взглянет на Роберта, если он совершит такое предательство, - и будет совершенно права. Все эти мысли просто смешны...
      Роберт продал коней и на вырученные деньги оплатил каюту на том же корабле, собиравшемся теперь в обратное плавание. Капитан узнал их с Дженн и хитро подмигнул Роберту, когда Дженн улыбнулась, увидев знакомые лица.
      Каюту они получили ту же самую. Как и следовало ожидать, Дженн осталась на палубе, чтобы следить за отплытием;
      Роберт отнес вниз их сумы, а потом присоединился к ней у поручней, глядя, как матросы убирают сходни и сматывают канаты, удерживавшие корабль у пристани. Ветер наполнил паруса, и судно, переваливаясь на волнах, вышло из гавани, оставив позади Будланди.
      - Хотела бы я когда-нибудь сюда вернуться, - тихо сказала Дженн, перегнувшись через поручни и глядя назад. - Я ведь всегда мечтала путешествовать и посмотреть мир. Жаль, что мы не могли пробыть здесь дольше. И мне определенно будет не хватать здешнего тепла.
      - Ну, в Люсаре наступает весна, - спокойно ответил Роберт. - Тебе не придется долго ждать, чтобы загореть снова.
      - А я загорела?
      - Тебе это к лицу, - усмехнулся Роберт. - Загар подчеркивает синеву твоих глаз. - Заметив, что Дженн нахмурилась, он поспешно отвел взгляд и стал смотреть на удаляющийся берег. В такие моменты было так легко забыть о сдержанности... Прошлое, будущее - все казалось смыто морскими волнами. Присутствие Дженн всегда заставляло Роберта обнаруживать свои чувства, и вряд ли это когда-нибудь изменится. Просто придется строже следить за собой...
      - Роберт!
      - М-м?
      - Что ты чувствуешь?
      На мгновение он замер, вцепившись в поручни, словно корабль мог сбросить его за борт. Медленно повернувшись к Дженн, Роберт заметил в ее глазах странное выражение, понять которого не мог. Неужели она догадалась, о чем он думает? Неужели он настолько разучился скрывать свои чувства?
      - Что ты имеешь в виду? - с трудом выдавил он из себя.
      - Прости меня. Ты... ты такой молчаливый с тех пор, как мы покинули дворец Бу.
      - Мне было о чем подумать.
      - О дженерет?
      С деланным спокойствием Роберт пожал плечами:
      - Будем надеяться, что Патрик откроет что-нибудь полезное и при этом останется в живых. Я начинаю жалеть, что отпустил его в Алузию.
      - Сомневаюсь, что тебе удалось бы его удержать. Он всем сердцем предан своим изысканиям, а тайна Фелкри - самая большая находка в его жизни. А ты думаешь, что дженерет явились из Алузии?
      Роберт снова стал смотреть на море.
      - Ты, похоже, очень веришь в мою способность разобраться во всем. Впрочем, если бы я и мог, какая разница?
      - Что ты хочешь сказать?
      Голос Роберта прозвучал еле слышно:
      - Не имеет никакого значения, правильно мы понимаем пророчество или нет. Чем является Нэш, мы знаем точно. Мы отправились в Бу, чтобы найти оружие, которое могли бы против него использовать, чтобы быть так же готовыми к схватке, как и он. Хоть наша попытка и не удалась, я все равно должен ему противостоять. Он - именно та угроза, появления которой мы опасались, и, нравится нам это или нет, он точно знает, что делает.
      - Не хочешь ли ты сказать, что изменил свое мнение о Ключе? Что решил принять то пророчество, которое он тебе сообщил?
      - Нет, и этого не случится никогда. Я всю жизнь противился Ключу, потому что знаю: он ошибается. Теперь я и не могу сдаться, даже если бы хотел.
      - Почему?
      - Потому что... - Роберт запнулся, не желая говорить всей правды, потому что тогда я нарушил бы данную мной клятву.
      Дженн свела брови, явно желая задать еще вопрос, но что-то ее удержало. В конце концов она просто коснулась руки Роберта.
      - Так что все-таки ты чувствуешь?
      - А как ты думаешь?
      - Меня... меня тревожит...
      Роберт вскинул голову и отступил на шаг, не в силах сдержаться.
      - Ну конечно. Тебя тревожит демон. Можешь быть спокойна - да ты, несомненно, и сама видишь, что я крепко держу его в руках. - Что за идиот! Снова! Снова позволить себе обмануться проблеском надежды! Ей ведь нет дела до него - она тревожится только о том, что он может потерять самообладание и снова использовать Слово Разрушения. Стараясь не показать, какую горечь испытывает, Роберт добавил: - Поверь, Дженн, я чувствую себя превосходно.
      - Клянусь богами, как бы я хотела, чтобы ты так не делал! - прошипела Дженн; ее глаза вспыхнули внезапным гневом. - Как мне быть, если ты все время... Ох!
      Прежде чем Роберт успел сказать хоть слово, она повернулась и в ярости убежала с палубы.
      Дженн с размаху захлопнула за собой дверь каюты, но помещение было слишком маленьким, чтобы можно было по нему ходить и хоть так выплеснуть одолевающие ее чувства. Всхлипнув, Дженн что есть силы ударила кулаком в стену.
      Ну почему, почему? Опять те же глупые, бесполезные вопросы! Вся ее жизнь была заполнена ими, как гулкими пещерами, в которых горе и незнание рождают только мрачное эхо. Дженн чувствовала, что тонет в вязкой тьме, лишающей ее воли. Какой смысл задавать вопросы? Она так ничего и не поймет, не заметит, что совершает ошибку, пока не окажется слишком поздно.
      Спокойствие. Спокойствие - вот что ей больше всего нужно.
      Но... проклятие! Ну почему он не может быть с ней откровенным? Хоть в чем-то не отгораживаться непроницаемой стеной? Не настолько же он самонадеян, чтобы думать, будто никто и ни при каких обстоятельствах не сможет ему помочь?
      Дженн стиснула кулаки так, что ногти вонзились в ладони. Она должна сохранять спокойствие. До сих пор ей это удавалось, удавалось сдерживать эту кипящую лаву внутри... и она справится и впредь, только нужно сохранять спокойствие!
      Роберт предпочитает, чтобы она оставалась в неведении. Он не желает говорить о том, что думает, что чувствует; он никогда не скажет ей, чем кончается пророчество. И ведь он же признался, что ей тоже отводится важная роль! Так разве нет у нее права знать? Как может она что-то предпринять, как может помочь, если ей неизвестно, что, в конце концов, происходит?
      Милосердные боги, почему одно его слово оказалось способно так вывести ее из себя? Как может она злиться на человека, которого так... так...
      Дженн сидела неподвижно, ловя ртом воздух, чувствуя, как слезы жгут глаза. Ярость в ней скалила зубы, дразнила, подталкивала...
      Однажды она потеряет самообладание. Однажды это случится, и тогда...
      Сила однажды уже воспользовалась ею, вырвалась из ее тела, словно ее воля ничего не значила. Дженн помнила, как тело выгнулось назад, как время остановилось... Она лишила Ичерна жизни, навсегда уничтожила...
      Эндрю все видел, видел, как она позволила осквернить себя силе, о существовании которой и не подозревала...
      - Дженн!
      Она подняла голову, понимая, что встретиться с Робертом сейчас не может. Дженн заставила себя ответить: необходимо, чтобы он ушел, ушел немедленно, прежде чем сила снова воспользуется ею. Прежде, чем она снова убьет.