- Твои друзья здесь, в Дромме?
      - Нет.
      - Значит, - протянула Сайред, подходя к столу, - ты лишился и семьи, и друзей. Уж очень твоя преданность приятелям... необычная.
      Мика не мог не улыбнуться. Да, Сайред должно казаться именно так.
      - А что сделала бы ты, если бы твой отец не одобрил, кого ты выбираешь себе в друзья?
      - Я... - Сайред задумчиво помолчала, потом усмехнулась: - Я бы его переубедила.
      - Должно быть, у тебя очень покладистый отец.
      - А эти твои друзья, - продолжала Сайред почти шутливо, - они, случайно, не колдуны?
      Мика бросил на нее острый взгляд.
      - Такими вещами нельзя шутить, - ответил он, изо всех сил стараясь скрыть свои мысли.
      - Я не хотела... - Сайред поставила кружку на стол и подошла к жаровне. Мика забыл о том, что у него в руке ломоть хлеба; он не спускал глаз с девушки. - Если ты не можешь вернуться к семье, но и с друзьями не вместе, то что удерживает тебя здесь? - тихо спросила Сайред.
      В горле у Мики пересохло.
      - Почему ты спрашиваешь?
      - Я подумала, не захочешь ли ты... уехать вместе со мной. Мика от изумления не мог вымолвить ни слова, но сердце его забилось так громко, что он еле расслышал следующие слова Сайред.
      - Я знаю, моему отцу ты понравишься. Хоть обычаи у нас и разные, у тебя там будет работа и жилище, и мы... смогли бы быть вместе. Можно было бы завтра и отправиться. - Сайред посмотрела в лицо Мике; в глазах ее он прочел неуверенность и страх.
      Не в силах сдержаться, Мика обнял девушку и зарылся лицом в ее сладко пахнущие волосы. Она обхватила его шею, как утопающая, спасающая свою жизнь.
      - Клянусь богами, Сайред... - прошептал Мика и поцеловал ее. На несколько мгновений они оба забыли обо всем на свете. Когда Мика немного пришел в себя, Сайред держала в ладонях его лицо; глаза ее стали глубокими и серьезными.
      - Мика, ты веришь в колдовство?
      Неожиданно Мике показалось, что в комнате нечем дышать.
      - Забудь про колдунов, Сайред.
      - Не могу, Мика. - Девушка нахмурилась и с болью призналась: - Я ведь одна из них. Я малахи. Конечно, это для тебя ничего не значит, потому что ты ничего не знаешь о моем народе. Мой отец разводит лошадей для дарриет из Даззира. А моя мать - обычная женщина из Люсары. Я знаю, отец примет тебя, если ты поедешь со мной, потому что он сам женился на люсарке. Я хотела, чтобы ты обо всем узнал, прежде чем примешь решение.
      Решение? Какое решение? Его сердце уже принадлежит Сайред, как и тело, но душа - душа принадлежит Роберту, и так оно останется навсегда. Ни о каком решении и речи быть не может.
      Мика взял руки Сайред в свои, сжал их, потом отвернулся, чувствуя на сердце свинцовую тяжесть.
      - Я никогда не смогу уехать с тобой. И никогда не смогу на тебе жениться.
      - Мика...
      - Если это может послужить утешением, я люблю тебя, но то, чего ты хочешь... чего хотим мы оба - невозможно.
      Девушка со свистом втянула воздух и выпрямилась, вцепившись в плечо Мики.
      - Ты знал! Но как?.. Как мог ты узнать? Да говори же! Мика промолчал, но посмотрел в глаза Сайред не дрогнув.
      Она не могла прочесть его мысли, не могла выведать у него никаких секретов, не могла заставить его рассказать о его миссии. Печать, которую много лет назад наложил на него Роберт, защищала его; именно благодаря Печати он и узнал, что Сайред - малахи. Мика так же не мог сообщить ей чего-то опасного для себя, как перерезать собственное горло.
      - Скажи! - настаивала Сайред. - Как ты узнал? Да, теперь я все читаю в твоих глазах! Ты не удивился, когда я произнесла слово "малахи", потому что прекрасно знаешь, что это значит! Но это может быть известно тебе только в одном случае: если ты сам салти пазар! - Мика продолжал молчать, и Сайред, ухватив его за рубашку, со сверкающими глазами воскликнула: - Я доверила тебе правду о себе - так почему ты не желаешь сделать того же? Как можешь ты говорить, что любишь меня, и тут же лгать мне своим молчанием! - Глаза Сайред наполнились слезами.
      Мика не был сделан из камня. Да, Печать защищала его от Сайред, но защитить от него самого не могла. Только одно мог он сказать девушке, чтобы хоть немного успокоить ее. Голос Мики прозвучал мрачно и глухо:
      - Я не салти пазар. Я вообще не колдун.
      Сайред резко оттолкнула его. По ее щекам все еще текли слезы, грудь бурно вздымалась.
      - Но ты должен быть... Клянусь кровью Серинлета! Твои друзья! Так вот чего не терпит твой отец! Ты помогаешь салти, поэтому ты и про меня узнал... - Сайред застонала от ужаса и закрыла лицо руками; правда обрушилась на нее, как удар молнии. - И здесь ты тоже поэтому! - На мгновение девушка умолкла. - И еще ты думаешь, что теперь, когда я обо всем узнала, я тебя убью!
      Дрожащими руками Мика налил себе вина и осушил кружку одним глотком.
      - Мне самому следовало бы так поступить.
      Сайред кинулась к нему, размахнулась и ударила по щеке.
      - Ты... ты! О боги, Мика! Почему? Почему ты ничего раньше не сказал? Неужели... - Голос изменил ей, и она разрыдалась, закрыв лицо руками.
      Мика, не думая о последствиях, протянул к ней руки, и Сайред немедленно оказалась в его объятиях. Мика прошептал:
      - Хотел бы я, чтобы ты не возвращалась. И еще я хотел бы, чтобы все сложилось не так. Ах, если бы был способ заставить тебя понять, не открывая правды! Я пытался убедить себя, что лучший выход - это тебя убить, но так и не смог. Как могу я убить женщину, которую так нежно люблю?
      Сайред подняла голову, ее глаза блеснули.
      - А ты думаешь, я могла бы? Вот какими ты считаешь малахи!
      - Сайред, малахи и салти пазар воюют больше пяти столетий. Разве мог я думать иначе? Ведь не все же малахи такие, как ты. Ах, если бы между нами ничто не стояло, если бы мы могли пожениться... но ведь мы оба знаем правду! Наши желания ничего не изменят.
      - Не верю! Когда-нибудь...
      - Перестань! Надежда - опасная игрушка. Ничего не переменится - по крайней мере при нашей жизни.
      Сайред снова разрыдалась.
      - Но ты знаешь не хуже меня, что мы предназначены друг другу! Я поняла это сразу, как только тебя увидела. Ты меня любишь, но все равно хочешь, чтобы я ушла и всю жизнь ненавидела тебя и в то же время о тебе мечтала. Ты можешь такое выдержать, ты можешь продолжать жить дальше. Ты сильный, тебе все равно. А я не выдержу, Мика! Не выдержу!
      - Неужели ты в самом деле думаешь, будто мне все равно? - Мика сжал в ладонях ее лицо и поцеловал соленые от слез губы. Сайред прижалась к нему, как будто только для того и была рождена. Внезапно все сопротивление, все сомнения и страхи исчезли, могучий поток подхватил Мику. Продолжая целовать Сайред, он привлек ее к себе. Все еще рыдая, она обвила руками его шею, словно твердо решила никогда не выпускать Мику из объятий. Одним движением он поднял ее на руки и понес к постели.
      Среди ночи лампа, догорев, погасла, но Мика этого даже не заметил.
      * * *
      Утром Мику разбудил птичий хор. Окно было открыто, дверь тоже, и ветер свободно гулял по комнате, заставив Мику поежиться. Он, не открывая глаз, с кряхтением натянул на себя одеяло и собрался спать дальше. Но тут какой-то идиот принялся стучать молотком, на него залаяла собака, и кто-то во весь голос принялся ругаться. В довершение всего по улице проскакала дюжина коней...
      Мика подскочил и наконец окончательно проснулся. Кони?
      Несколько мгновений он смотрел в потолок, внимательно прислушиваясь. Да, в деревне что-то происходит. Пора вставать.
      Мика осторожно перекатился на бок, боясь потревожить Сайред, - но постель была пуста. Мика оглядел комнату. Никого; одежда Сайред тоже исчезла.
      Мика вскочил, поспешно оделся и выбежал во двор. В открытые ворота были видны стойла в конюшне - коня Сайред там не было. Мика со вздохом закрыл глаза и прислонился к стене. Она даже не попрощалась...
      В небе над Микой запел жаворонок, приветствуя утро. Мика встряхнулся, кинулся к себе в комнату, схватил плащ и скатился по лестнице во двор. Он сегодня долго спал; нужно поторопиться, чтобы успеть вернуться к началу утренней уборки.
      Деревня просыпалась. Мике желали доброго утра, но он только махал рукой в ответ. Лошадей, конечно, видно уже не было, но на дороге остались следы, и вели они в долину к югу от Дроммы.
      Мика большими шагами пересек дорогу и стал подниматься на холм, продираясь сквозь кусты. Ближе к вершине он остановился и выглянул между деревьями. Вокруг лагеря обычно не выставляли часовых, но рисковать Мика не хотел.
      Да, вон, слева, один стоит, прислонившись к дереву. Не такой уж бдительный часовой. Ого, справа еще один - нет, два! Что произошло?
      Соблюдая полную осторожность, Мика прополз вперед, чтобы разглядеть лагерь в долине. На этом холме был его лучший наблюдательный пункт. Отсюда можно было разглядеть шатер Нэша, да и вообще все; деревья почти не мешали.
      Листья еще только начинали распускаться, все было хорошо видно. В лагере царила суета. И еще...
      Телеги. Множество телег. Раньше их здесь не было. Садланийские наемники тащили мешки с мукой. Другие воины выгружали связки длинных копий. И напротив шатра Нэша появился еще один, большой и роскошный. Все это могло означать только одно: в лагере ждут Селара и войско готово выступить в поход.
      О боги, пора!
      Месяцы, годы ожидания, и вот наконец началось!
      Сердце Мики заколотилось, и он так поспешно вскочил на ноги, что чуть не выдал себя. Однако осмотрительность заставила его сдержать нетерпение, и, бросив последний взгляд на лагерь, он начал красться прочь с холма, прочь от опасного соседства часовых.
      Так. Теперь нужно вернуться в таверну, собрать немногие пожитки, оседлать коня и скакать к Роберту. До чего же здорово будет снова его увидеть - и епископа тоже. Узнать, что произошло в Клоннете. Может быть, в Бликстоне он увидится с Дженн и с Эндрю.
      Какой-то шум справа заставил Мику остановиться. Он настороженно переводил взгляд с куста на куст, пытаясь заметить, не движется ли кто в чаще. Да, вот снова... Где-то рядом фыркнула лошадь.
      Мика бесшумно двинулся вперед и выглянул из-за дерева. Перед ним стояла Сайред. Она не сделала попытки вскочить на коня, не заговорила. Она просто пристально смотрела на Мику, опустив руки.
      Мика вышел из-за дерева.
      - Что ты здесь делаешь?
      - Как, мы уже враги? - донесся ее тихий голос.
      - Это тебе решать.
      Сайред ответила не сразу. Она оглянулась на вершину холма, потом снова посмотрела на Мику.
      - Что ты рассчитываешь от меня услышать? Или ты хочешь, чтобы я предала собственный народ? Я ведь ни о чем тебя не прошу.
      - Я тоже ни о чем тебя не прошу, - ровным голосом ответил Мика. - Ты участвуешь в походе?
      - А в чем дело?
      - Так участвуешь?
      - И что ты сделаешь, если я скажу "да"?
      - Не надо играть со мной, Сайред. - Мика сделал несколько шагов вперед и остановился перед девушкой. - Мы были настолько честны друг с другом, насколько можем это себе позволить. Я снова спрашиваю тебя: ты участвуешь?
      Сайред медленно покачала головой.
      - Тогда... - Мика помолчал. Все его существо рвалось к ней, но он взял себя в руки. - Обещай, что сразу отправишься домой. Умоляю тебя: не имей никаких дел с теми воинами.
      Сайред вскинула голову; на лице ее был написан вызов - противоречили этому только глаза.
      - Если бы я попросила тебя ни в чем не участвовать, ты бы послушался?
      Мика поднял руку:
      - Пожалуйста, не начинай спорить. Отправляйся домой. Это единственное, что я могу сделать, - предостеречь тебя.
      - Тогда я попрошу тебя о том же, - бесстрашно ответила Сайред. Вернись к отцу. Скажи ему, что ты порвал со своими друзьями. Не участвуй в сражениях. Не позволь себя убить. Пожалуйста!
      Что мог он ответить? Сайред была права. Время для слов истекло.
      Чувствуя внутри ледяной холод, Мика бросил последний взгляд на сияющие золотые волосы, на прозрачные глаза Сайред. Она молчала и была неподвижна, как само время. Несколько ужасных, нескончаемых мгновений они стояли друг перед другом; потом, так же молча, Мика повернулся и сбежал с холма.
      ГЛАВА 16
      - Дженни! Ты меня слышишь? Постарайся проснуться. Дыши глубже. Тебе ничто не грозит - я рядом.
      Дженн почувствовала, как что-то гладит ее щеку, и сосредоточилась на этом ощущении, цепляясь за него, как за нечто реальное. Она послушалась и стала глубже дышать; воздух оказался сухим и горячим.
      Дженн приоткрыла глаза и моргнула. Рядом с ней на коленях стоял Роберт; это его рука гладила ее щеку. Беспокойство на его лице тут же сменилось облегчением.
      - Благодарение богам! - Он слегка отодвинулся от Дженн и поднес к ее губам кружку. - Вот, тебе нужно напиться.
      Прохладная вода смочила горло Дженн. Сделав еще несколько глотков, она попыталась сесть.
      - Полежи еще минуту. Как ты себя чувствуешь? Дженн огляделась, с запозданием осознав, что вокруг светло.
      - Я чувствую себя прекрасно. Что случилось?
      - Ты потеряла сознание. Я не мог привести тебя в чувство. Всю ночь. Ты уверена, что чувствуешь себя хорошо?
      - Да. Помоги мне подняться.
      Дженн села, привалившись спиной к шершавой стене из песчаника. Роберт сидел перед ней, внимательно на нее глядя. Однако внимание Дженн было поглощено помещением, в котором они находились. При дневном свете все казалось совсем иным, чем ночью, полным воздуха и простора. Высоко вверх уходил купол, стены прорезали высокие узкие окна - такие узкие, что при желании в них можно было бы протиснуться только боком. Сложенные из песчаника стены сияли теплым медовым светом, темно-серый пол состоял из точно пригнанных плит. Нигде не было видно никаких украшений, как если бы строители сочли, что строгой простоты вполне достаточно. Это был суровый зал, не предлагающий компромиссов; острые грани камней пережили своих создателей на такое бесконечное время...
      Зал из ее видения.
      - Это он, да? - спросил Роберт тихо, как будто не желая тревожить Дженн. - Тот зал, где был создан Ключ?
      - Да.
      - Так что случилось прошлой ночью?
      Дженн опустила глаза и посмотрела на свои руки. Нелегко будет передать словами те смутные ощущения, но она постарается.
      - Я почувствовала, что не хочу сюда входить... а потом, в тот момент, когда я перешагнула порог, я услышала пение. Такое же пение, как во время видения, посланного мне Ключом. Только оно было таким громким... После этого я почти ничего не помню.
      - Пение? Из видения? Это было воспоминание или что-то еще?
      - Не знаю. На воспоминание не похоже.
      Роберт, хмурясь, поднялся на ноги и отошел в сторону, запрокинув голову, чтобы видеть потолок. Напряжение, которое было заметно в его позе, не отразилось в его голосе.
      - Ты могла разобрать какие-нибудь слова?
      - Нет. - Если бы только она поняла, если бы смогла уловить смысл... Может быть, все-таки это было воспоминание, неожиданно ожившее потому, что она наконец оказалась здесь, в месте, где был создан Ключ.
      Дженн встала и потянулась, чувствуя, как кровь начинает быстрее струиться по жилам. Она была бодра, как если бы хорошо выспалась ночью.
      - Похоже, ты в родстве с Ключом. Дженн растерянно взглянула на Роберта:
      - В родстве?
      - Или в тесной связи. Что-то в этом роде. Были у тебя еще и другие видения?
      - Видения? Нет, не думаю. По крайней мере я ничего такого не помню.
      Роберт снова повернулся к Дженн, скрыв за бесстрастной маской свои мысли и чувства.
      - Как ты думаешь, тебе хватит сил заняться розысками? В конце концов, для этого мы сюда и явились.
      - Я совсем хорошо себя чувствую, Роберт, правда.
      - Ну, если снова начнешь что-то слышать, сразу скажи.
      - Хорошо.
      - Пошли. Я тебе покажу, где, по-моему, была библиотека.
      Странно было снова оказаться здесь после всех прошедших лет. На полу накопилось больше песка, камни, как и он сам, немного состарились, но в остальном ничто ничуть не изменилось с тех пор, как он был здесь вместе с Микой.
      Тогда он был добровольным изгнанником, кочующим с места на место без всякой цели, полным решимости никогда не возвращаться домой, в свои земли, к своей семье.
      И вот однажды ночью, разбив лагерь рядом с дворцом Бу, он вдруг решил вернуться в Люсару, каковы бы ни были последствия. Он так никогда и не понял, откуда пришло это решение, однако было бы смешно думать, что на него на таком огромном расстоянии мог оказать влияние Ключ.
      Но так ли это?
      Да, возвращение сюда вызвало странное чувство: так многое изменилось в его жизни, а здесь все такое же, как и прежде.
      Роберт вел Дженн по длинным пыльным коридорам, по обе стороны которых виднелись пустые комнаты. Внутри было тепло, но камень стен не пропускал сюда испепеляющего жара пустыни. Дженн шла рядом, глядя вокруг широко раскрытыми глазами, испытывая благоговение перед всем, что видит. Помня о ее странном припадке прошлой ночью, Роберт внимательно следил за ней.
      Сам он не спал ни минуты. Он сидел рядом с Дженн, полный страха, прислушиваясь к ее редкому бормотанию, надеясь, что она придет в себя. Сейчас она действительно казалась в добром здравии, но Роберта не переставал тревожить вопрос: почему все-таки с ней случился загадочный припадок?
      Почему сохраняется эта ее невидимая связь с Ключом?
      - Что здесь написано?
      Дженн остановилась перед узким простенком и показала на ряд иероглифов, тянущийся от пола до потолка. Роберт провел рукой по поверхности стены.
      - Они не нанесены краской, а вырезаны в камне.
      - Ты можешь их прочесть?
      - Нет. Некоторые символы похожи на те, что я видел раньше, но ни один из известных мне языков здесь не годится.
      Дженн искоса взглянула на Роберта.
      - А сколько всего языков ты знаешь?
      - Я могу разобрать надписи на семи древних языках.
      - Можешь разобрать? - Дженн слабо улыбнулась. - Отец Эйден говорил мне другое.
      - А?
      - Он говорил, что ты сообщил ему такие сведения по сэльской грамматике, которых нет ни в одной известной ему книге.
      - Ну... - Роберт пренебрежительно махнул рукой. - Я просто все придумал, чтобы произвести на него впечатление.
      Дженн рассмеялась и снова повернулась к стене.
      - Во всем коридоре больше никаких надписей нет, так что, думаю, иероглифы говорят о том, что в этой комнате находилось что-то важное.
      - Возможно.
      Дженн подошла к двери и уперлась в нее плечом. Дверь со скрипом распахнулась. Комната оказалась просторной, но, как и все помещения дворца, совершенно пустой. Никаких надписей на стенах видно не было.
      - Патрик говорил, что через два года после того, как дворец Бу был покинут, сюда явился отряд гильдийцев, чтобы забрать все опасные документы. Интересно, чем им удалось завладеть, много ли принадлежавших Каббале книг здесь оставалось?.. Мне почему-то кажется, что ничего ценного гильдийцы найти не могли.
      Роберт пожал плечами:
      - Те, кто бежал отсюда перед последней битвой и кто потом стал малахи или жителями Анклава, захватили с собой многие книги из библиотеки. Уверен, что все по-настоящему ценное они увезли. А те, кто выжил во время битвы, могли вернуться сюда, чтобы забрать остальное. К тому же в этих местах живет еще дюжина кочевых племен, и они наверняка все вымели подчистую еще до прибытия гильдийцев.
      - Так зачем было посылать сюда отряд? - пробормотала Дженн. - И уж тем более гильдийцев, а не имперских солдат?
      - Гильдия присвоила себе право охотиться на последних представителей Каббалы и уничтожать их. Гильдийцы, наверное, считали своим долгом побывать во дворце Бу.
      - Но ведь должны же были они знать, что через два года ничего ценного здесь не найдут?
      Роберт взглянул на Дженн и нахмурился, поняв, к чему она клонит.
      - Если только они не искали что-то, что нельзя отсюда забрать...
      - Вроде пророчества, высеченного на стене.
      Роберт с шумом втянул воздух; безмолвные стены пустой комнаты неодолимо притягивали его взгляд.
      - Откуда они могли знать о пророчестве? Разве что... Дженн ухватила Роберта за локоть и вытащила в коридор.
      - Больше тысячи лет колдуны - которых тогда называли Каббалой трудились рука об руку с Гильдией. Когда возникла Империя, они стали составной частью ее администрации, а потом, пять с половиной столетий назад, Империя и Каббала поссорились, и их спор кончился битвой при Алузии. Каббала победила бы, если бы, как говорит легенда, на помощь Империи не пришла женщина, которая, как считают, была инкарнацией богини Минеи. Благодаря ей Империя выиграла битву, а Каббала была рассеяна.
      - Очень рад тому, что время, потраченное тобой на уроки истории, не пропало зря, - усмехнулся Роберт, сворачивая к ведущей вниз лестнице. Прорезанные высоко в стене окна давали достаточно света, чтобы Роберту и Дженн было видно, куда они идут.
      Дженн не обратила внимания на слова Роберта.
      - Вот что мне хотелось бы знать: почему битва произошла в Алузии, хотя большинство колдунов жило здесь, в Будланди?
      - Хороший вопрос...
      - И еще: почему Гильдия сочла необходимым искать запись пророчества, которое к ней не имело отношения? А не было ли само пророчество причиной разрыва между Империей и Каббалой, как раньше между Бу и Фелкри?
      Роберт улыбнулся. Ему так всегда не хватало именно этого: чтобы Дженн была рядом, чтобы она вслух размышляла о стоящих перед ними проблемах, чтобы задавала вопросы, которые более знающие люди не догадались бы задать. Живой ум Дженн и был тем, что сразу привлекло к ней Роберта еще до того, как он узнал, кто такая Дженн на самом деле. Может быть, их совместное путешествие сюда было не такой уж плохой идеей.
      Очень интересная мысль: что, если и правда разрыв между Гильдией и Каббалой произошел из-за пророчества, полустертого временем?
      Дойдя до конца лестницы, они оказались перед распахнутой дверью. Зал, в который она вела, находился на первом этаже, но окна все равно располагались только под потолком, благодаря чему сюда проникал не только свет, но и свежий воздух. Это была библиотека - на взгляд Роберта, самое потрясающее место во всем дворце.
      - Ох, Роберт! - выдохнула Дженн.
      Она с восхищенной улыбкой переступила порог и принялась бродить по залу, касаясь пальцем все еще яркой росписи на стенах: образующие сложный узор символы и изображения исторических событий до сих пор сияли непотускневшими красками, золотые вкрапления блестели в утреннем свете. Зал был произведением искусства и вызывал сожаление о том, что он скрыт от глаз тех, кто мог бы оценить его красоту.
      - До чего же тут все прекрасно! Должно быть, на роспись ушли годы. Роберт, ты заметил, как похожи на это фрески в зале совета в Анклаве? Традиция запечатления истории на стенах не умерла. Даже стиль такой же, хотя по сравнению с Бу Анклав, конечно, проигрывает. Почему гильдийцы ничего здесь не уничтожили?
      Роберт наслаждался простым и безыскусным восторгом Дженн. Сам он провел многие часы, разглядывая стены библиотеки. Не осталось ничего, на что он не обратил бы внимания, но все равно было так приятно видеть все заново глазами Дженн, слышать изумление в ее голосе.
      - Не знаю. Я склонен думать, что именно ради уничтожения подобных вещей их сюда и послали.
      - Но ведь это же не пророчество?
      - Нет. Как ты сама заметила, роспись стен отражает историю Каббалы вообще и дворца Бу в частности. Большая часть рисунков посвящена посещениям Бу предводителями Каббалы и их союзниками-принцами.
      - А что значат символы? Ты можешь их прочесть?
      - Да. Надписи тут сделаны на другом языке, чем в коридоре.
      - Значит, и это не пророчество...
      - Нет.
      - Так где же его искать?
      - Дженн, я еще в Бликстоне говорил тебе, что едва ли мы что-то здесь найдем. Мы с Микой очень тщательно осмотрели дворец Бу.
      - Так что же, - поворачиваясь к Роберту и стиснув руки, спросила Дженн, - мы здесь только потому, что я хотела побывать во дворце Бу?
      - Дженн...
      - Нет, давай не будем опять спорить. Скажи мне вот что: если бы ты жил здесь и захотел спрятать где-то пророчество - так, чтобы оно сохранилось при всех обстоятельствах, - куда бы ты его поместил? Ты же хорошо знаешь дворец: где, по-твоему, мы должны его искать?
      Роберт развел руками:
      - Не имею ни малейшего представления.
      - Ну хорошо... - Дженн, хмурясь, подошла к нему и встала рядом. Каким образом ты нашел тот серебряный стержень?
      - Я сосредоточился на свойствах Ключа, как если бы пытался обнаружить его колдовским зрением.
      - Так почему бы не попробовать то же самое и здесь? - Дженн снизу вверх смотрела на Роберта, в ее глазах отражалось нетерпение.
      - Вряд ли что-то получится.
      - Мы не узнаем этого, если не попробуем.
      - Но мы же ищем надпись на стене, а не...
      - Может быть, ты просто боишься, что, если мы найдем пророчество, окажется, что сказанное тебе Ключом - правда?
      Роберт стиснул зубы, заставив себя проглотить возражения.
      Да, ему именно этого не хватало: ее умения загнать его в угол, даже особенно не стараясь. Впрочем, иногда уж лучше не получить того, чего тебе не хватает...
      - Роберт, - снова горячо начала Дженн, - я никак не могу понять вот чего: зачем нужно хранить пророчество в секрете? Нет, я сейчас не говорю о его окончании и о том, что ты никому не хочешь его сообщить. Ведь никто ничего не знал о пророчестве, пока несколько лет назад не выяснилось, что Ключ сообщил его тебе, когда ты был еще ребенком. Кроме тебя, ни единая душа ничего не знала. Зачем это было нужно?
      Роберт с шумом выдохнул воздух.
      - Кое-кому еще пророчество было известно. Нэшу. Взгляд Дженн затуманился, и она рассеянно принялась обводить пальцем один из символов на стене. Одетая как подросток, с заплетенными в косу длинными волосами, она сейчас была так похожа на ту девушку, за которой много лет назад гнались в Шан Моссе гильдийцы. В те времена ее душа была полна любопытства ко всему на свете; и сейчас Дженн тоже дала волю своей любознательности, стремлению задавать вопросы обо всем, что ее окружало.
      Да, из нее получилась надежная союзница в его разысканиях.
      Роберт поморщился, когда это слово невольно пришло ему на ум, но тут же улыбнулся:
      - Мы так мало знаем обо всем, что связано с пророчеством. Вполне может быть, что имеется очень веская причина хранить его в секрете.
      - Какую причину ты считаешь наиболее вероятной?
      - От народа обычно скрывают то, что может привести к нападению врага или к восстанию, не считая, конечно, позорных тайн некоторых королей.
      - Значит, все сделано ради защиты кого-то от чего-то.
      - Верно.
      - Тебе пророчество было известно многие годы, но ты никому его не открыл. Почему?
      - Ключ каким-то образом не давал мне этого сделать.
      - А если бы не Ключ?
      Роберт ничего не ответил, да в этом и не было нужды.
      Глаза Дженн загорелись; она увлеченно обдумывала возможности раскрыть тайну. Вдруг она рассмеялась и раскинула руки.
      - Роберт, разве ты не понял? Все совпадает! Пророчество было сделано гораздо раньше, чем мы думали, - может быть, тысячу лет назад. Оно передавалось среди колдунов из поколения в поколение. С течением времени в нем неизбежно возникли разночтения - достаточно серьезные, чтобы вызвать раскол между Бу и Фелкри. Кроме того, слухи о пророчестве просочились наружу, так что вполне возможно, что именно из-за пророчества Империя ополчилась на Каббалу.
      - Не могу с тобой спорить, но ведь все это - только предположения.
      - Возможно, но подумай вот о чем: почему мы постоянно ищем ответы? Почему мы оказались здесь?
      - Потому что нам нужно узнать то, что известно Нэшу.
      - Нет, Роберт. - Дженн подошла еще ближе и положила руку ему на грудь. - Почему оказались здесь именно мы - ты и я?
      Мысли Роберта неожиданно смешались. Ответа он не знал, а потому стал просто ждать, что скажет Дженн; у него возникло странное предчувствие, что она окажется права.
      - Мы все время ищем, пытаемся понять, читаем книги, путешествуем, получив малейший намек, - и все почему? Потому что мы те, кто мы есть. Похоже, что стремление разгадать тайну от рождения заложено в наши души. А пророчество... его никто, кроме нас, и не должен был увидеть: оно только для нас и предназначено. Для тебя, для меня... даже для Нэша, потому что нам необходимо узнать, что мы такое. Роберт, пророчество - не вопрос; оно ответ!
      Роберт в изумлении не мог отвести от Дженн взгляда. Голос его прозвучал хрипло:
      - Ответ на что?
      - На то, что должно случиться, что уже происходит. - В синих глазах Дженн промелькнуло что-то, чего Роберт не смог уловить. - Однажды кто-то должен был родиться, чтобы совершить предначертанное. И появились мы.
      - Значит, наша судьба предопределена?
      - Если бы ты ничего на знал о пророчестве, ты делал бы то же, что делаешь сейчас, - боролся с Нэшем, боролся с Селаром. Разве не так?
      Роберт мог только неохотно кивнуть.
      Дженн опустила руку, лежавшую у Роберта на груди.
      - Почему тебя так угнетает мысль о том, что судьбой тебе предписана определенная роль?
      Он несколько мгновений смотрел на нее, потом отвернулся; ноги словно против воли понесли его к двери.
      - Потому, что некоторым из нас суждено то, чего они не желают.
      Дженн двинулась следом.
      - Но ведь может быть, что твоя судьба, подобно всему остальному, совсем не такова, как ты думаешь. Пойдем, покажи мне остальные помещения, а потом мы все-таки испробуем тот прием, с помощью которого ты нашел серебряный стержень.
      Дженн ужасно хотелось пить, ее ноги болели, глаза слезились, но впервые за очень долгое время она чувствовала себя по-настоящему хорошо. Она знала, что делает что-то стоящее, необходимое, полезное. Она следовала за Робертом, переходя из зала в зал, из одного коридора в другой, воображая себе людей, которые когда-то здесь жили, добавляя детали к образу, который, она знала, ей никогда не забыть.
      Что-то во дворце Бу напоминало ей Анклав: те же извилистые проходы, то же умение древних строителей обеспечить освещение лежащих в глубине помещений. И как главной в Анклаве была пещера, где находился Ключ, так здесь все коридоры в конце концов сходились к тому огромному увенчанному куполом залу, в котором Дженн пришла в себя сегодня утром.